Текст книги "Найти Иисуса"
Автор книги: Андрей Максимов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
– Если у тебя есть Весть, – сказала Элеонора, – почему же ты не идешь к Иисусу?
– Зачем мне Иисус, если я сам – пророк? – Егошуа рассмеялся. – Я, правда, надеялся, что вы решите убить меня прямо в постели. Согласитесь, это было бы так красиво и величественно: вы убиваете Его-шуа в постели, а он в это время появляется в двери. Впрочем, так тоже получилось неплохо.
– Как ты отыскал Весть? – спросил Гард.
Не то чтобы его это очень интересовало, но надо было потянуть время, чтобы понять, что делать дальше.
– Причем, заметь, Гершен, я нашел ее гораздо быстрей, чем ты, – Егошуа явно был доволен собой. – Потому что я умней тебя. У Азгада – я надеюсь, тебе известно это имя, – так вот, у него были друзья. Ты, как я понимаю, никогда об этом не думал. А я подумал. И когда мне надоело ждать моего нерадивого ученика, я решил сам найти Весть. Для начала я отыскал друзей Азгада. Они слышали обо мне как о пророке и отшельнике и с радостью рассказали про убежище – последнее пристанище Азгада. Было ясно, что Азгад, умирая, спрятал Весть. Где? Только там. Я, как всегда, пришел вовремя: мальчишки как раз выносили дверь из подземелья.
Весть сама выпала из двери. Я ее просто подобрал. Вот и все.
«Почему мне не пришло в голову искать друзей Аз-гада? – удивился Гард. – Но, с другой стороны, как бы я их искал? Нет, я все делал правильно: я шел туда, куда вел меня Бог. Совершенно очевидно, что другой дороги у меня не было. Другие дороги – для других. У меня не было вариантов, и мне не в чем себя винить».
Так подумал Гард. Но вслух сказал совсем о другом:
– Весть сама по себе ничего не стоит. Весть нужна, чтобы понять Истину. Ты понял ее, Егошуа?
У Егошуа было прекрасное настроение, и он снова рассмеялся:
– Истина? Да она не так сложна, как вы все думаете! Истина в человеческом высокомерии. Мне кажется, я уже говорил тебе об этом, Гершен. Истина в том, что когда у человека есть выбор между добром и злом, он выбирает зло. Если у него есть выбор между светом и тьмой, он непременно выбирает тьму.
– Неужто человек так плох? – искренне удивился Гард.
– Дело не в этом. Просто ему так удобней. А человек всегда выбирает удобство. У ангелов всегда черные крылья, Гершен. Запомни это: у белых ангелов – черные крылья. Так установлено. И не нам с тобой с этим бороться.
– Это не так... – начал комиссар. Но Егошуа не дал ему договорить:
– Так, Гершен. Это так. Вот стоит мой ученик Барак – человек, пришедший ко мне когда-то узнать, можно ли перейти поле жизни, не обижая людей. Он много размышлял по этому поводу, к чему же он пришел? К чему ты пришел, Барак? К тому, что врываешься в дом к своему Учителю, чтобы ограбить его.
И тут произошло то, чего не ожидал никто: ни Гард, ни Элеонора, ни Егошуа, ни даже его охранники.
Барак обнажил свой меч и с криком: «Ты предал своих учеников! Ты предал Бога! Ты не учитель – ты лгун!» – бросился на Егошуа.
Но не рассчитал свой прыжок в темноте и поскользнулся.
Пять стрел и два ножа вонзились в тело Барака: охранники Егошуа были профессионалами, они быстро пришли в себя.
– Все правильно, – прохрипел Барак. – Я так и хотел. Я сам так хотел. Сейчас у меня наконец-то начнется другая жизнь. Только там. Здесь никакой иной жизни не будет. Умирать страшно, – умереть нет. Учитель, – он искал глазами Егошуа, – ты предал Бога. Ты заставил Его работать на себя. Он не простит. И потом... Потом...
Голова Барака дернулась – он закрыл глаза и затих.
Элеонора разорвала на себе одежду, закричала диким голосом:
– Гершен, рви на себе одежду! Ты что, не знаешь традиций! Рви свою одежду!
Но Гарду было не до соблюдения традиций.
Воспользовавшись тем, что все внимание охранников приковано к Бараку, Гард подскочил к Егошуа, одной рукой схватил его под подбородок, а другой – приставил нож к горлу.
– Тихо! – приказал Гард. – Не надо делать резких движений!
Егошуа как-то сразу обмяк, сжался и снизу вверх в ужасе смотрел на комиссара.
Охранники стояли в замешательстве, не зная, что делать.
– Ты нам не нужен, – сказал Гард. – Нам нужна Весть. И еще нам необходимо уйти отсюда спокойно. Только поэтому я – пока – не стану перерезать тебе горло.
– Весть в обмен на мою жизнь – это хорошая сделка, Гершен, – прохрипел Егошуа.
– Посмотрим, – Гарду очень нравилось чувствовать себя хозяином положения. – Для начала скажи этим идиотам, чтобы они ушли.
Егошуа сделал одно движение, и охрана исчезла.
Гард старался не смотреть на труп Барака: и так было очень трудно сдерживаться, чтобы не прирезать этого зарвавшегося пророка.
Весть, конечно, можно было бы найти и без него – помогла бы Элеонора. А вот выйти отсюда будет проще, покуда Егошуа жив.
– Элеонора, запри дверь.
Приказ Гарда был исполнен мгновенно. Комиссар отпустил Егошуа:
– Где Весть?
Егошуа сел на кровать и сказал:
– Послушай, Гершен, давай поговорим серьезно. Ты сильный человек, я уважаю силу. Какую такую Истину может открыть тебе Иисус? Что еще осталось в этом мире, чего ты не знаешь?
Комиссар видел, как рука Егошуа шарит по днищу кровати. Понятно, там был спрятан нож. Вот Егошуа нашарил оружие, и когда он уже собрался кинуть его, Гард ногой ударил Егошуа в грудь.
«Пророк» пролетел через кровать, ударился о стену и затих.
– Элеонора, подними нож, – приказал Гард.
– Хорошо, попробуем по-другому, – снова заговорил Егошуа. – В этой комнате есть тайник. В нем много денег. И не каких-нибудь там лепт, а денег настоящих – римских сестерций. Мне несут столько пожертвований... Даже смешно. Я ведь и не прошу, сами несут. Да и то сказать: как чело-
век может отблагодарить пророка? Только сестерциями.
Комиссару неинтересно было все это слушать.
– Ты сделаешь следующее.. – начал Гард. Но Егошуа снова не дал ему договорить:
– Здесь много сестерций. Поверь мне, Гершен. Я дам тебе столько денег, что ты сможешь жениться на этой женщине и прожить с ней до старости в хорошем доме, воспитывая хороших детей. Любой человек – от патриция до плебея – мечтает об этом.
Егошуа привстал, направляясь к тайнику. Но Гард остановил его:
– Сядь, мразь! Егошуа сел.
– Значит так, – начал Гард. «Господи, ну как бы умудриться не видеть бедного, растерзанного мальчишку, лежащего тут на полу в луже крови? Как бы постараться не думать о том, что снова он, комиссар полиции Гард, принес смерть хорошему человеку?» – Сначала ты отдашь нам Весть. Потом мы вместе с тобой выйдем из этой комнаты. Нож будет находиться на уровне твоего сердца: одно неловкое движение, и ты – труп. Ты все понял?
Элеонора стояла у стены, внимательно следя за происходящим.
За все это время она не проронила ни слезинки.
«Железная женщина, – подумал Гард. Но тут же осадил сам себя: – Потом об Элеоноре, потом. Сейчас – Весть, и – вон отсюда».
–Ты все понял? – повторил он.
Егошуа был мрачен. Но изо всех сил пытался выдавить из себя улыбку.
–Там очень много денег, Гершен. Очень. Ты столько за всю свою жизнь не видел.
– Наш разговор затянулся, – сказал Гард. – Или ты сейчас же отдашь Весть, или молись... Не знаю уж, какому ты там богу веришь.
Егошуа посмотрел на Гарда, потом на Элеонору, обнажившую свой меч, встал и из-под одежды вынул Весть – ту самую, красивую, блестящую, ненастоящую.
– Берите, – вздохнул Егошуа.
И тут Гард не выдержал. Весь гнев на этого придурка, вся накопившаяся усталость, непонимание того, что он тут вообще делает и зачем, – все вырвалось наружу.
Гард подскочил к Егошуа, схватил его за одежду, приподнял и начал трясти, как куль, крича при этом:
– Что ж ты из нас идиотов делаешь? Эта не та Весть! Ненастоящая! Ты считаешь, что эту палку можно было спрятать в дверь? Зачем ты нас держишь за дураков? Зачем?
Он тряс Егошуа, с радостью видя, как глаза «пророка» наполняются ужасом.
И тут что-то выпало из одежды Егошуа.
–Это Весть, – услышал комиссар голос Элеоноры. На полу лежала маленькая, совершенно невзрачная деревянная рыба, точнее полрыбы: хвост и кусок туловища. Головы не было.
На деревяшке светились блестящие буквы.
Гард отпустил Егошуа, чтобы рассмотреть таинственную Весть – то, что он искал так долго...
Комиссар не заметил, как Егошуа схватил стоявший у кровати тяжелый светильник, как успел замахнуться им и как Элеонора срезала своим мечом голову «пророка».
Гард увидел лишь фонтан крови.
Голова Егошуа откатилась в угол. Открытые глаза «пророка» еще жили. Ненависть излучали перед смертью эти угасающие глаза.
– Ну что, пророк, – усмехнулся Гард, стряхивая с себя кровь Егошуа. – Может быть, хоть там, куда попадет твоя бессмысленная душа, ты убедишься: ангелов с черными крыльями не бывает. У ангелов всегда белые крылья. Всегда!
Голова еще продолжала жить. Рот открылся, будто хотел возразить...
Весть плавала в луже крови.
Гард достал ее и протянул Элеоноре.
Элеонора повертела в руках деревяшку, вернула ее Гарду со словами:
– Здесь написано «ра».
– Pa? – удивился Гард.
– Да, «pa». Почему-то с маленькой буквы.
– А почему должно быть с большой?
– Потому что Ра – Бог солнца у египтян.
– Странно... Если это языческий символ, то для чего он Иисусу? Странно...
Гард рассматривал Весть – маленький кусочек дерева, из-за которого он столько раз мог погибнуть. Все верно: Весть и должна быть такой, – незаметной и скромной.
Гард подумал, как, наверное, расстроился Его-шуа, увидев, что Весть столь невзрачна. Он решил, что люди не поверят в магическую сущность эдакой безделицы, вот и придумал всю эту ерунду с палкой.
– Мы не разгадаем тайну Истины, покуда не встретим Иисуса, – сказал Элеонора. – Весть идет от Бога, и Весть идет от людей. Одна Весть – ничто. Просто кусочек деревянной рыбы, – Элеонора вздохнула. – Иисус сказал, что, когда ты, Гершен, принесешь Весть, он объяснит мне: отчего между мной и Вестью существует эта таинственная связь. Мне бы так хотелось это знать.
Они стояли в небольшой комнате. Рядом с ними лежали два мертвых тела и одна отрубленная голова. Запах крови не кружил им голову. Вид трупов не вызывал тошноту. Они сделали дело и теперь обсуждали его.
Они оба не были черствыми людьми. Они умели плакать и даже бывали сентиментальны. Но этот маленький кусочек рыбы со странными буквами «ра» интересовал их куда больше остального мира, и они долго вглядывались в него, будто надеясь увидеть там что-то, не замеченное сразу.
Гард спрятал Весть в одежду.
Что тут долго размышлять? Завтра Элеонора приведет его к Иисусу, там во всем и разберутся.
Он посмотрел на мертвого Барака. Бог ты мой, как жаль парня. Совсем ведь молодой. И хороший такой...
«Но с другой стороны, – подумал Гард, – кто сказал, что ему, его душе сейчас плохо? Барак умер с улыбкой. Кто из нас не мечтает о подобной смерти?»
Все было разумно. А парня все равно было очень жаль.
Впрочем, сейчас надо думать о другом. О том, как вырваться из этого ужасного дома.
Там, за дверью, было полно охраны. И эти люди, конечно, не простят им смерти своего «пророка».
Гард выглянул в окно.
Около дома ходил охранник. И еще один. И еще.
И еще толпа эти бравых ребят ожидает их в коридоре.
«Господи, – подумал Гард, – неужели опять убегать, скрываться, драться... Сколько же можно! Как же надоело-то, а? Вот уже и Весть в руках, неужто бесконечные погони и драки будут продолжаться?»
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
Гард посмотрел на Элеонору.
Лицо девушки светилось спокойствием. Казалось, ее совершенно не волнует, каким образом они будут отсюда выбираться.
–Мне кажется, Гершен, ты не знаешь, что делать? – улыбнулась она.
–Признаться, да, – замялся Гард. – Я как представлю, сколько мужиков сейчас на нас набросится. И как мы с ними будем справляться...
– Поверь мне, Гершен, справиться с ними будет совсем не трудно. Из какого же далека ты пришел, если так мало понимаешь в жизни? – Лицо Элеоноры светилось счастьем, все-таки в любом веке женщине нравится чувствовать себя умней и находчивей мужчины. – Пророчества сбываются: Весть нашел именно ты. А теперь, пожалуйста, делай все, что я тебе буду говорить. И ни о чем не спрашивай. Хорошо?
Гард молча кивнул.
Элеонора открыла дверь и крикнула:
–Войдите сюда три человека.
Она еще не успела договорить, а трое громил уже возникли в дверях, с ужасом взирая на страшную картину.
Гард на всякий случай взялся за меч.
Но громилы, казалось, вовсе не собирались мстить за гибель своего вожака. Они не схватились за мечи, не бросились ни на комиссара, ни на Элеонору. Стояли, потупившись, словно ждали приказаний.
– Он, – Элеонора показала на голову Егошуа, – не был настоящим пророком! Он обманывал вас! Настоящий пророк беден и нищ! Настоящий пророк не может жить в хорошем доме! И эта дурацкая палка никакая не Весть!
Элеонора попробовала сломать палку, но та оказалась слишком крепкой. Тогда она попыталась ее разрубить – меч, оставив след, отскочил.
Гард понял, что Элеонора задумала эффектную сцену: уничтожить лжевесть на глазах у людей! Конечно, это было бы красиво. Но эффектной сцены не получилось.
Мужчины на пороге комнаты начали роптать и переглядываться. Что было самым неприятным, руки их потянулись к мечам.
«Мой выход», – понял Гард.
Он взял у Элеоноры лжевесть. Жестом фокусника поднял ее над головой и сунул в огонь горящего факела.
Мужчины ахнули.
Палка начала коптить, блестки с шипением отлетали от нее.
–Егошуа вас обманул! – вскричал Гард. – Не бывает ангелов с черными крыльями! Настоящая Весть не горит в огне и не тонет! Она бессмертна! Она открывается только пророкам! – Гард неожиданно перешел на шепот: – Я знаю, где настоящая Весть! Я знаю, как устроен мир! Я знаю все!
Эффект был достигнут.
Огромные мужики рухнули на колени, опустив глаза в пол.
Элеонора улыбнулась Гарду. Эта улыбка обещала...
Гард снова постарался не думать про обещания, которые дарила улыбка Элеоноры.
Девушка опять заговорила торжественно:
–Он – пророк! У него – волшебный меч! Этим мечом он отсек голову Егошуа! И теперь вы должны умолять его, чтобы он не уничтожил вас! Чтобы он подарил жизнь таким свиньям, как вы! Чтоб он разрешил охранять его!
Громилы, может, и хотели что-нибудь сказать, но не умели этого сделать. Они начали бубнить что-то про верность, покорность...
Это было неинтересно. Элеонора решила, что пора приступать к делу:
– Вы должны с почестями похоронить этого человека, – Элеонора показала на Барака. – Завтра утром. Через восемь часов после его гибели. А тот, кто назывался пророком, останется гнить здесь! Пусть его съедят волки и шакалы! Пускай вороны выклюют ему глаза! Этот дом осквернен! Ни один уважающий себя человек больше никогда не переступит его порог!
Элеонора говорила громко и властно.
После каждой ее фразы охранники опускали головы все ниже.
– Он, – Элеонора показала на Гарда, – настоящий пророк, владеющий волшебным мечом, назначает вас близкими людьми Барака.
Не совсем понимая, что происходит, Гард согласно кивнул и даже, для пущей торжественности, поднял руку над головой.
Благодарная улыбка Элеоноры была ему наградой.
– Этот человек, – она снова указала на Барака, – хороший человек, но так распорядился Господь, что у него нет близких. Вы станете оплакивать его завтра утром так, как оплакивали бы самого близкого своего человека! Ты, – Элеонора ткнула рукой в одного из охранников, – уйдешь отсюда с рассветом и отыщешь гробницу. Самую лучшую.
– Я знаю где. Я понял, – робко прошептал охранник.
– А ты, – она показала на другого, – организуешь похоронную трапезу.
Охранник молча кивнул.
–Но нам всем не придется прийти на поминальную трапезу. И нам всем не придется, согласно традиции, тридцать дней соблюдать траур. Нас зовет Весть. Настоящая Весть, видимая только пророкам. И значит, Бог простит нас.
«Для кого же будут поминки, если мы все уйдем?» – про себя удивился Гард.
Элеонора заканчивала отдавать распоряжения:
– Сразу после похорон мы уйдем к Иисусу. Вы будете сопровождать нас и охранять этого человека, – она слегка поклонилась Гарду. – Запомните: он – посланник, он – пророк. Вы будете охранять его до тех пор, пока в вас будет необходимость.
Головы охранников уже находились на уровне пола. Было ясно, что ради своего нового хозяина они готовы на все.
–Да будет так! – закончила Элеонора. – Мы с пророком уходим в одну из комнат. Вы остаетесь здесь. Завтра на рассвете мы по всем законам похороним Барака. В отдельной могиле. Как достойного человека.
Элеонора быстро отыскали в доме циновки – и укрыться, и положить под голову.
Девушка и комиссар легли на разные кровати.
–Почему ты была так уверена, что эти люди не станут защищать хотя бы память Егошуа? – спросил Гард. – Почему ты была убеждена, что они пойдут за мной?
–Это так просто, – Гарду казалось, что даже в темноте он видит, как Элеонора улыбается. – Только настоящему пророку люди остаются верны и после его смерти, а лжепророков предают с еще большим удовольствием, чем обычных людей.
Было совершенно тихо и темно. Даже цикады затихли. Даже летучие мыши не нарушали тишины шорохом своих крыльев.
Гард никак не мог уснуть. Он лежал и думал о том, что в этом странном, невероятном, прошлом времени он, кажется, нашел ту девушку, которую не мог отыскать на Земле. И кто знает, если он сам таинственным образом попал в это время, если все законы и правила все равно нарушены, то почему бы обратно ему не вернуться вместе с ней?
Интересно, как Элеонора будет чувствовать себя на Земле? Гарду казалось, что она приспособится. Такая девушка приспособится к чему угодно.
А по поводу того, что Элеонора захочет пойти с ним хоть куда – хоть к Иисусу, хоть в будущее, – у Гарда не было никаких сомнений.
Он поднялся.
Луна, как специально, вышла из облаков и осветила лицо Элеоноры.
Стоит ли добавлять, что во сне она была еще прекрасней? Гард провел рукой по волосам Элеоноры. Волосы у нее оказались жесткими и упрямыми.
Комиссар присел на край кровати. Погладил Элеонору по лицу. Провел рукой по шее, скользнул к груди.
– Иди спать, Гершен, – сказала Элеонора, не открывая глаз. – Завтра трудный день. Завтра ты встретишь Иисуса.
Гард попробовал обнять Элеонору. Она отвернулась от него к стене и повторила:
– Иди спать.
Гард вернулся на свою жесткую кровать.
«А почему, собственно, я решил, что эта девушка сразу станет моей? Все правильно. Она ведь – настоящая. Она все сделала правильно».
И комиссар провалился в сон.
Когда Гард проснулся, тело Барака уже лежало во дворе.
Огромные мужчины в разорванных одеждах стояли вокруг тела и рыдали так, словно действительно их покинул самый близкий на Земле человек.
Один из охранников, рыдая, начал обмывать тело Барака чистой водой из колодца, но Элеонора закричала:
– Вы что, не знаете, что тело неожиданно умершего человека должно быть погребено без омовения?! Оно должно сохранить свою цельность для воскресения, что вы делаете? Найдите в доме лучшую плащаницу, пропитайте ее самыми изысканными благовониями и оберните ею тело несчастного.
Через несколько минут один из охранников вынес из дома плащаницу, а другой громила перевязал Бараку руки и ноги.
Труп водрузили на носилки. На глаза Бараку положили монеты. Лицо укрыли платком.
После чего мужчины подняли носилки и понесли.
Элеонора шла впереди.
Гард хотел встать с ней рядом, но она удивленно посмотрела на комиссара и указала ему место позади носилок.
Траурная процессия двигалась по городу довольно долго. И все люди, которых они встречали, присоединялись к ним, рыдая и стеная.
Сначала Гард решил, что у Барака в этом городе много знакомых.
Но потом они встретили двух женщин, которые, судя по всему, направлялись на базар.
– Кого хоронят? – спросила одна.
–Не знаю, – ответила другая.
И обе зарыдали-запричитали так, словно хоронили их близкого друга или родственника.
«Эта такая традиция, – подумал комиссар. – Они жалеют человека не потому, что знали его, а потому, что он был человеком. Оно и верно: разве смерть любого не повод для печали оставшихся?»
Женщины шли впереди гроба, мужчины – позади. Скоро вокруг Гарда образовалась довольно внушительная толпа.
«Теперь ясно, для кого Элеонора приказала организовать поминки», – понял комиссар.
Довольно многочисленная процессия остановилась у гробницы.
Гробница более всего напоминала обычную комнату с выступами. На один из таких выступов и положили тело Барака.
После чего дверь гробницы закрыли, и один из охранников начал ее белить.
Когда дверь побелили, все, продолжая рыдать, пошли на поминальную трапезу.
Никогда в своей жизни комиссар не присутствовал на таком странном собрании.
Незнакомые люди разговаривали и вели себя так, будто не только давно знают и любят друг друга, но и Барака знали и любили тоже.
Они говорили о вере, о Боге, о смерти и бессмертии, о судьбе, оборвавшейся в столь раннем возрасте, и о возрождении души.
«В начале истории человечества людей было так мало, – подумал Гард, – что смерть каждого становилась бедой, а затем человечество привыкло терять своих детей и перестало обращать внимание на смерти».
Но он тут же вспомнил, как гибли римские легионеры, как погибли Азгад и Михаэль...
Нет, к смерти тоже может быть разное отношение. И вообще, с этой смертью все так неясно. Лучше уж не думать о ней.
К комиссару подошла Элеонора и сказала:
– Пора.
И они вышли. Вдвоем.
– А охранники? – спросил Гард.
– Я приказала им остаться, – ответила Элеонора. – Неудобно. Видишь, сколько народу пришло оплакивать Барака? Люди же не знают, что это его убийцы. Они считают их близкими друзьями погибшего. Если все уйдут, мы обидим этих людей.
«Парадоксальные порядки в этом мире», – подумал Гард.
Но Элеонора по-своему расценила его молчание:
– Если ты боишься идти без охраны – напрасно. Здесь недалеко. И я знаю, куда идти. Я знаю, где Иисус. Мы дойдем быстро.
И снова началась пустыня.
Нещадно палило солнце, из-под ног выскакивали ящерки и змейки. Поначалу Гард боялся их, но теперь уже привык.
Он уже ко многому привык. Например, к тому, что спокойных и легких путешествий здесь не бывает.
Однако пока ничто не предвещало худого. И если бы не такая жара, путешествие рядом с красавицей Элеонорой вполне можно было бы считать приятным.
Гард расхохотался.
– Ты что? – удивилась Элеонора.
– Помнишь, Егошуа говорил про тайник, в котором лежит много денег? Мы о нем забыли. Может, вернемся, разбогатеем?
Элеонора посмотрела на него с удивлением:
– Если ты несешь Весть Иисусу, зачем тебе думать о богатстве?
«Действительно, зачем? – подумал Гард. – Зачем мне римские монеты, если уже сегодня я отдам Весть Иисусу и мы вернемся на Землю? Точно вернемся. И точно мы. Я и Элеонора».
Элеонора шла быстро. Ее черные волосы развевались красиво и зовуще.
«Я и Элеонора», – еще раз сказал себе Гард.
И тут началось.
Из-за камней выскочила стая шакалов.
Шакалы мчались, разинув пасти и высунув языки.
Было совершенно ясно, что убежать от них невозможно.
Элеонора и Гард встали спина к спине и обнажили мечи.
