Текст книги "Найти Иисуса"
Автор книги: Андрей Максимов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Егошуа не раз говорил Бараку: «Иди и размышляй над тем, что я тебе сказал».
Но Барак не умел просто так лежать и размышлять. Он считал, что умением думать, ничего при этом не делая, обладают только воистину великие люди. А Барак себя таковым не считал.
Поэтому, когда Учитель посылал его размышлять, Барак совмещал размышления с изучением пещеры.
Может быть, поэтому в размышлениях он не преуспел, а в изучении пещеры преуспел, и весьма.
Барак крикнул:
– За мной! Давайте! И полез куда-то вверх. Элеонора и Гард бросились за ним.
Рядом с шеей комиссара просвистела стрела. «А стрелы действительно свистят», – подумал он. Они влезли на небольшую каменную перемычку, спрыгнули с нее и оказались в другой комнате.
– Сюда, сюда, – звал Барак, выбегая из комнаты в довольно длинный каменный коридор.
Гард думал, что в поисках Егошуа они облазили всю пещеру, оказалось – лишь малую ее часть. Пещера Егошуа – это целый мир, в котором так легко заблудиться.
Элеонора и Гард передвигались в полной темноте, ориентируясь на голос Барака:
– Сюда! За мной! Сюда! Гард оглянулся.
Факелы римлян были совсем близко.
– Сюда! Быстрей! – раздавался голос Барака где-то справа.
Гард держался рукой за влажную каменную стену.
–Гершен, ты здесь? – услышал он впереди голос Элеоноры.
И тут же наткнулся на нее.
Они вместе повернули направо и оказались в комнатке, вверху которой светилось крошечное окно. «В это окно мы не пролезем», – подумал Гард. Но спасение, оказывается, было не наверху, а внизу. Барак нагнулся и дернул лишь ему видимую ручку. Внизу открывалась бездна.
– Прыгайте туда быстро! – приказал Барак. Приближавшиеся голоса римлян не оставляли времени на раздумья.
Первым прыгнул Гард.
Он протянул руки, и у него в объятьях оказалась Элеонора.
Последним прыгал Барак. Он закрыл крышку странного люка, и они снова оказались в абсолютной темноте.
И уже через мгновение услышали наверху голоса:
– Здесь нет никого. Они как сквозь землю провалились.
– Ты оставил людей у выхода?
– Конечно.
– Отлично! Пойдем посмотрим, нет ли здесь еще какого-нибудь выхода.
– Никуда они не денутся... Рабы Егошуа... Отловим – и уничтожим! Чтобы другим неповадно было.
Когда шаги стихли, комиссар спросил:
– Ну, и долго мы будем здесь сидеть?
– А что ты предлагаешь? – прошептала Элеонора. – Как только мы выйдем, нас схватят.
И тут раздался тихий голос Барака:
– Есть один выход. Но это очень опасно. Комиссар гневно посмотрел на Барака: мол, если
есть выход, чего ж молчишь? Говори.
Но потом понял, что в темноте его взгляд не виден, пришлось открыть рот:
– Говори! Говори быстро!
Барак посмотрел обиженно, но тоже понял, что взгляды тут бессмысленны, и начал шептать:
– Мы находимся с вами в начале подземного хода. Егошуа говорил, что он выходит прямо в пустыню, недалеко от Вифлеема. Однажды я хотел по нему пройти, но не смог. Мне не хватило воздуха. Мы можем попробовать, но...
– Никаких «но» – отрезала Элеонора. – Другого выхода нет. Либо мы умрем здесь от жажды, либо римские легионеры снесут нам головы.
Элеонора была права, спорить с ней значило терять время, которое опять стало драгоценным.
Ползти решили так: Барак первым, Элеонора – за ним, Гард замыкает ползущую процессию.
Поначалу идти было довольно легко. Гард лишь слегка пригибал голову, а Элеонора и вовсе шла, гордо глядя прямо перед собой.
Верхний свод становился все ниже, ниже. Гарду пришлось опуститься на четвереньки.
– Я забыл сказать, – услышал он голос Барака. – Здесь есть крысы. От страха они могут вас укусить. Не позволяйте им этого делать – укус крысы, конечно, не смертелен, но можно заразиться какой-нибудь неприятной болезнью.
«Как это не позволить крысе себя укусить, – подумал комиссар, – если тут пошевелиться практически невозможно?»
Укус крысы очень пугал его. Умереть не страшно, а вот мучиться от какой-нибудь ужасной болезни, лежать беспомощным в далекой пещере, в отсутствии нормальных лекарств, виски и еды... Нет, такая перспектива казалась катастрофической.
Проход сужался. Пока еще можно было ползти на четвереньках, но становилось ясно: скоро придется ползти на животе.
Каждый шорох ползущих людей гулко разносился по узкому пространству, и Гарду все время казалось, что сзади кто-то ползет. Он постоянно оглядывался, пытаясь разглядеть что-то в кромешной темноте.
Однажды ему показалось, что он увидел маленькие красные глазки и услышал крысиный писк.
Гард замер.
«Почудилось, – приказал он себе. – Тебе все почудилось. Комиссар Гард, ты много чего испытал. Ползти в кромешной тьме в ожидании крыс – это, согласись, не самое страшное, что выпадало тебе в жизни. Ты снова попал в ситуацию, когда у тебя нет выбора: ползти по этому тоннелю можно только вперед».
Такие разговоры с самим собой успокаивали.
И тут на спину Гарду упало что-то тяжелое.
Он замер.
Тяжелое на спине тоже замерло. Оно лежало и не шевелилось.
«Хорошо, если крыса приняла меня за что-то неживое. Посидит, да и спрыгнет».
Не спрыгивала.
«А если я сейчас пошевелюсь, она укусит меня».
Долго оставаться неподвижным было невозможно. И без того затекшее тело становилось и правда каменным.
Помолившись про себя, Гард встряхнулся, как собака после купания.
Тяжелое со спины со стуком упало на землю.
Слава богу, это был просто отвалившийся кусок земли.
Гард полз на животе. Свод опустился так низко, что иногда комиссар чувствовал, что плечами задевает его.
Не хватало воздуха. Перед глазами плыли оранжевые круги. Сердце билось часто, словно требовало немедленно выпустить его.
Но самое ужасное: начиналась паника. Никакие беседы с самим собой уже не помогали.
«Откуда Барак знает, что здесь есть выход? – думал Гард. – Он же никогда не доходил до конца. А если это ловушка? Конечно, прекрасно придуманная ловушка. Назад ползти невозможно, впереди – тупик. Вот и лежи тут, умирай».
– До нас тут никто не погиб, – услышал он голос Элеоноры. Она словно отвечала его мыслям. – Если бы погибли, мы бы увидели скелеты. Скелеты принадлежат тьме, и они светятся в темноте.
«Вот, – думал Гард, – она не теряет присутствия духа, а я теряю. Она доползет до выхода, а я нет. Так мне и надо».
Время исчезло. Сколько они ползли? Час? Сутки? Вечность?
Это не имело ровно никакого значения. Надо было ползти, отталкиваясь локтями и пригнув голову почти к самой земле.
Оранжевых кругов перед глазами становилось все больше...
Сил не было. Энергии не было. Смысла не было.
«Зачем мне эта Весть, зачем? – думал Гард. – Жило ведь человечество без Истины. И дальше проживет. Без Истины и без меня».
– Элеонора, – позвал он.
Ему никто не ответил.
Гард прополз еще немного вперед и уткнулся в ноги Элеоноры.
Дернул за ногу – один раз, другой.
Никакой реакции.
«Нет! – едва не закричал комиссар. – Я-то могу погибать, пожалуйста, ради бога! Но она – нет! Молодая, красивая... Нет...»
Что делать?
Назад ползти – невозможно.
Переползти через Элеонору и потом тащить ее на себе к призрачному выходу?
Не может быть и речи: свод настолько низкий, что один человек и тот помещается с трудом.
Значит, остается либо вниз рыть, либо – вверх.
Вниз? Безумие. Что он, крот, что ли?
Значит, вверх.
Он – человек. И пусть он посеял здесь немало смертей, но эту женщину он спасет!
Комиссар ударил кулаком по потолку: на него посыпалась земля. И это было прекрасно. Значит, можно копать даже отсюда, изнутри.
Шевелиться было почти невозможно. Но он все-таки перевернулся на спину, достал нож и начал копать.
Земля сыпалась в глаза, в нос, в рот.
Все это не имело никакого значения: рядом с ним лежала женщина, которую он должен был спасти
и мог спасти. И значит, спасет. И Бог ему поможет, потому что Бог помогает тем, кто спасает других.
Гард приоткрыл залепленные землей глаза, и ему показалось, что он увидел лучик света.
Он начал копать с утроенной энергией. И довольно скоро рука с ножом прорвала слой земли.
И тут же он почувствовал, что кто-то сверху ему помогает.
Комиссар не знал, что Элеонора не доползла до выхода совсем чуть-чуть, несколько метров. А Барак дополз. И вылез на поверхность.
И, увидев торчащий из-под земли нож, бросился помогать комиссару.
Они вместе вытащили Элеонору, она сразу открыла глаза.
– Слава Богу, – перекрестился Гард.
Они лежали посреди пустыни и дышали. Дышали жарким воздухом пустыни. И им казалось, что ничего вкуснее этого воздуха в их жизни не было.
Вокруг – каменная, мертвая поверхность... Как им удалось выбраться – неясно. Как они смогли изнутри прорвать эту каменную, жесткую кожу земли? Может, искусство древних строителей помогло? Может, Бог... Какая разница? Главное – они были живы!
– Слава Богу, что обошлось без крыс, – усмехнулся Гард.
– Не обошлось, – вздохнула Элеонора. – Я ведь потеряла сознание не от отсутствия воздуха – тогдабы вы не успели меня спасти. Признаюсь, я потеряла сознание от испуга.
И она протянула руку.
На запястье Гард увидел рану, из которой уже перестала сочиться кровь.
– Все, – сказал Барак, и на глазах его появились слезы. – Никто не знает, какую болезнь разносят крысы. И никто и не умеет лечить эту болезнь.
– Что делать? – Элеонора встала. – Но ведь у меня еще есть время. Только я ощущаю Весть и смогу отыскать Егошуа. И я помогу тебе, Гершен, найти Иисуса. А после этого – можно и умереть. Пошли, нам надо торопиться.
– Не надо, – жестко сказал Гард. – Как раз чего нам совсем не надо, так это торопиться.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Гард еще раз посмотрел на ранку, образовавшуюся на руке Элеоноры после укуса крысы, и не попросил – потребовал у Барака:
– Быстро собери сухой саксаул!
А сам сорвал стеклянные бусы, висящие у Элеоноры на груди.
Барак, забыв про усталость, собирал сухой саксаул, понимая, что Гершен, видимо, хочет запалить костер, но совершенно не догадываясь, как он собирается это делать.
Элеонора ни о чем не спрашивала. Смотрела за тем, что делал комиссар, так, словно это ее не касалось.
Гард внимательно рассмотрел стеклянные бусы, нашел нужное стеклышко, подошел к хворосту, посмотрел, откуда светит солце, которое, казалось, светило отовсюду.
Стеклышком поймал луч. Сухой саксаул вспыхнул, словно только этого и ждал.
Барак с восторгом смотрел на Гарда.
Элеонора продолжала так же спокойно наблюдать за происходящим.
– Сядь ближе к костру, – приказал ей Гард. – Тебе сейчас будет очень больно. Но иного выхода спасти тебя нет. Поверь мне.
– Я верю, – равнодушно произнесла Элеонора.
И посмотрела так, что комиссар понял: если бы была возможность, он спасал бы эту девушку каждый день.
Гард раскалил на костре нож.
– Кричи! – приказал он Элеоноре. – Боль будет невыносимой.
Он приложил раскаленный нож к ране.
Тут же запахло паленым мясом.
Элеонора не издала ни звука. Только глаза ее расширились. Огромными глазами она смотрела на комиссара. Не вопрос, не отчаянье, не боль – только благодарность прочел комиссар в этом взгляде.
Закончив экзекуцию, Гард поцеловал пылающую руку Элеоноры.
– Теперь все. Теперь рана не опасна.
– Спасибо, – Элеонора встала. – Мы можем идти к Егошуа. Я чувствую, куда надо идти.
Больше всего на свете Барак мечтал о том, чтобы Егошуа и Гершен никогда больше не встретились. Никогда и ни за что. Иудея такая большая, неужто двум людям невозможно в ней разминуться?
Но Элеонора шла так уверенно, что сомнений не было: еще солнце не зайдет за горы, а они уже встретят Егошуа.
Стоя на возвышении, Егошуа говорил проповедь. Толпа – человек двести, не меньше – слушала его.
Рядом с Егошуа возвышались крепкие молодые люди, и Гард понял: это – охрана.
Гард подумал: «Так просто Весть у Егошуа не возьмешь, а у меня даже нет никакого плана, как это сделать».
Для начала надо было оглядеться. И они слились с толпой слушающих.
– Пусть каждый из вас задаст себе вопрос: ради кого он готов отдать свою жизнь? Ради ребенка? Возможно? Ради жены? Может быть... И всё. Посторонних нет, – вещал Егошуа. – Ради двух людей в целом мире, не мало ли? Человек не склонен отдавать свою жизнь за другого! Раба можно вынудить отдать жизнь за своего хозяина, но он никогда не сделает это добровольно и с радостью. О чем это говорит? О том, что люди эгоистичны, самолюбивы и поэтому самонадеянны. Самонадеянные эгоисты – вот кто такие люди. Людьми движет ненависть, а не любовь! В этом мире нет никакой иной любви, кроме любви к Богу и его Пророку! В этом мире нет иного счастья, кроме счастья верить в Бога и его пророка! Я – пророк Божий, я несу вам счастье! Верьте мне, и ваша жизнь станет наполненной и осмысленной!
– У-у-у! – завыла толпа. – Да-а-а!
– У-у-у! – неслось над площадью и уносилось в небо. – Да...
И сквозь этот гул прорывались отдельные голоса:
– Верим! Верим! Верим!
Егошуа поднял руку над толпой. Он пытался сохранять торжественность, но Гард очень хорошо видел: все существо Егошуа переполняет восторг.
«Почему во все века люди ощущают себя настолько беспомощными, что им непременно нужен поводырь? – думал Гард. – Почему Господь установил все так, что история движется только пророками, однако, лживых среди них едва ли не больше, чем настоящих?»
«Пророк» радостно слушал постепенно стихающий гул. Люди готовились слушать новые речи.
И вот, когда стало уже совсем тихо и Егошуа набрал воздуха, чтобы произнести очередную сентенцию, из толпы раздался голос:
– А правду ли говорят, что у тебя есть Весть от Бога?
Гард привстал на цыпочки, чтобы разглядеть, кто это говорит.
Молодой – лет двадцати, не больше – парень с очень светлыми волосами. Его голова солнечным зайчиком горела среди смоляных волос толпы.
– Кто ты? – спросил Егошуа.
Даже издалека Гард заметил, как испугался парнишка.
– Это неважно, – крикнул комиссар, на всякий случай закрыв лицо рукой. – Тебе был задан вопрос. Отвечай, если тебе есть, что ответить.
Его предосторожность не была излишней: на Гарда начали оглядываться, но он был уверен, что ни
Егошуа, ни охранники издалека разглядеть его не смогли бы.
– Вот! – крикнул Егошуа, гневно взмахнув своими длинными волосами. – Вот что погубит вас! Неверие! Ко мне прилетали ангелы с черными крыльями, и они сказали мне, в чем истина. Истина – это вера! Сила пророков в том, что они не врут! А сила людей в том, что они верят пророкам!
– Покажи Весть! – не успокаивался белобрысый мальчик.
– Покажи! – крикнули хором Гард и Элеонора. И вот уже кто-то из толпы поддержал их:
– Покажи Весть!
Зазвучали один, другой, третий голос:
– Покажи! Покажи Весть! Покажи!
Егошуа сделал шаг назад, потом еще один и жестом фокусника вынул откуда-то из одежды странный предмет.
Это была круглая металлическая палка длиной сантиметров пятьдесят. В лучах света палка красиво переливалась, и казалось, что от нее идет сиянье. С двух концов палки были приделаны медные круглые наконечники, отчего сияние получалось еще более таинственным и многоцветным.
Гард подался вперед, чтобы получше разглядеть Весть, за которой он гонялся, кажется, всю свою жизнь.
Надо признать, что Весть, действительно, выглядела красиво и таинственно.
Но не очень она была похожа на ту, что мелькнула в руках Азгада, прежде чем он спрятал ее. Впрочем, тогда, в темноте, в нервозности и неясности, комиссар на Вести не слишком-то сосредоточивался.
– У-у-у! – радостно завыла толпа.
– Вера, – закричал Егошуа, явно довольный произведенным эффектом, – это то, что не нулсдается в доказательствах. Вера нул<дается только в любви! Любите свою веру в Пророка, и я помогу вам. Я дам вам счастье! Каждому – свое. Люди – эгоистичны, и всеобщего счастья не бывает. Я дам вам счастье! Я дам вам его! Дам!
– Дай! – закричала толпа. – Хотим! Дай! Егошуа приветственно помахал толпе и начал спускаться с возвышения.
Элеонора, Гард и Барак шли по городу.
–То, что он говорил, ужасно, – вздохнула Элеонора. – Но людям очень нравится, когда про них говорят плохое. Наверное, это их возвышает. Что ты думаешь об этом, – она огляделась на мужчин, шедших рядом, и добавила: – Барак?
От неожиданности Барак остановился.
– Я не знаю, – сказал он. – Я не могу спорить с Учителем. Но если бы человек и вправду не мог никого полюбить, то для чего тогда Гершену спасать меня, а мне – Гершена? Для чего Гершен лечил тебя рас-
каленным железом? Для чего? Я не знаю. Я не умею спорить с Учителем. Я должен подумать.
Некоторое время шли молча, а потом Гард сказал:
– А я должен подумать, каким образом забрать у Егошуа эту весьма красивую Весть.
– Егошуа обманывает людей, – сказала Элеонора. – То, что он показал на площади, это не Весть.
Теперь пришла очередь Гарду остановиться от неожиданности.
– Это не Весть, – уверенно повторила Элеонора. – С настоящей Вестью у меня существует связь. Я не знаю почему, но это так. А то, что показал Егошуа, просто палка. Красивая палка. Я ее никак не чувствую. У меня нет с ней связи.
Во взгляде комиссара Элеонора прочла недоверие.
– Хорошо, – сказала она. – Ты знаешь, где была спрятана Весть?
– В двери, —• ответил Гард, прекрасно понимая, к чему клонит Элеонора.
Элеонора усмехнулась:
– Ну вот. Надо ли мне доказывать Гершену, что нет двери, в которой можно было бы спрятать такую Весть? Я не сомневаюсь, что Весть у Егошуа. Но я также не сомневаюсь и в том, что он ее никому не показывает. Весть от Бога не может выглядеть эффектно. Но людям нет до этого дела. Им нужны эффекты.
«Мудро, – подумал Гард. – В этой женщине убойное сочетание ума и красоты. Держи себя в руках, ко-
миссар, ты все-таки находишься в прошлом. Тебе всегда нравились красивые, умные и молодые девушки. Однако разница в двадцать один век – это, согласись, перебор».
– Если ты уверена, что Весть у Егошуа, – сказал Гард, – значит, сегодня вечером она будет у нас, потому что...
Дикий, истошный крик прервал его.
Кричали где-то совсем близко, в одной из узких улочек.
Элеонора, Гард и Барак бросились на крик.
Одна улочка – никого. Другая... Третья...
Им навстречу бежали люди, с перекошенными от страха лицами.
Бросились туда, откуда бежали люди.
Четверо могучих мужчин били одного. Нет, не били – убивали, уничтожали. Невозможно было не узнать в них охранников Егошуа.
Тот самый парень с площади, похожий на солнечного зайчика, бился у них в ногах.
– Что вы делаете, твари! – крикнул Гард, доставая меч.
Рядом с ним встала Элеонора с ножом.
Один из охранников всадил свой нож по рукоять в грудь лежащему парню. И громилы убежали.
Нападающие исчезли, как не было.
Белобрысый парень – тот самый, который только что на площади спрашивал про Весть, – лежал на
мостовой. Лицо, все тело было покрыто синяками. В груди его торчал нож, вокруг которого растекалась кровавая лужа.
– Пророки не могут убивать. Вы расскажете... Вы... – Мальчик еле говорил. – Расскажите всем: если он убивает, он не пророк. – Вдруг он неожиданно улыбнулся. – А умирать не страшно почему-то. Совсем не страшно.
Он закрыл глаза, а улыбка еще какое-то время не сходила с его лица.
– Пошли, – Гард тронул Элеонору за руку. – Ему уже не поможешь. Не надо, чтобы нас увидели рядом с трупом.
Гард посмотрел на Барака.
Барак плакал.
Комиссар хотел было успокоить Барака, но потом понял: тот плачет не об убитом мальчике, а о себе, о своей потерянной вере в Учителя. А такой плач успокоить невозможно...
И снова они втроем шли по городу. Солнце садилось. Его лучи уже не жарили, а привносили в жизнь умиротворение.
Только они умиротворение и привносили. Шли молча. Говорить не хотелось. Молчание прервала Элеонора:
– Гершен, мне кажется, ты говорил, что знаешь, как отобрать Весть у Егошуа?
– Да, – сказал Гард. – У меня нет никакого особого плана. Мы просто должны прийти в его дом и забрать Весть. Только я не понимаю: двое нас будет или трое?
Комиссар посмотрел на Барака. Тот молчал.
– Барак, я хочу быть перед тобой честным, – сказал Гард. – Мы пойдем к твоему учителю, чтобы отобрать у него Весть. Скорей всего, будет бой. А когда бой, нужно принять чью-то сторону. Обязательно. Так устроена жизнь. И ты должен сам решить: пойдешь ты с нами или нет.
Барак молчал. Он смотрел в небо, будто надеясь увидеть или услышать там ответ. Гард не торопил его.
– Когда ты пойдешь к нему? – Барак посмотрел прямо в глаза Гарду.
Это был жесткий взгляд даже не повзрослевшего, а постаревшего человека.
–Так когда ты идешь? – повторил свой вопрос Барак.
– Этой ночью, – ответил Гард.
Барак, не отводя взгляда от комиссара, сказал спокойно:
– Я пойду с тобой.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
Дом Егошуа горделиво возвышался среди зелени деревьев, напоминая скорей жилище знатного патриция, невесть как попавшего в Иудею, нежели дом пророка.
«Почему пророки так любят комфортно жить? – подумал Гард. – Ведь учил же их Иисус скромности, чего ж они...»
А потом вспомнил, что про Иисуса они еще ничего не знают.
Ну, а узнают – что изменится? Нет, может, чему-то Христос их и научит, но никак не скромности.
Гард посмотрел в небо и перекрестился.
– Что ты делаешь? – удивленно спросила Элеонора.
Пока комиссар думал над ответом, ответил Барак:
– Гершен так просит помощи у своего Бога. Это невозможно понять.
Уже почти совсем стемнело. В темноте дом казался еще более зловещим и неприступным.
В окнах дома горели светильники. Надо было дождаться, пока они погаснут.
Комиссару ничего не удалось придумать, никакой хитрости.
Он хотел было послать Барака на разведку – хотя бы узнать, в какой комнате спит Егошуа. Но и от этой
мысли пришлось отказаться: слишком рискованно. А комиссар совсем не хотел рисковать жизнью этого парня, к которому уже успел привязаться.
Огни в доме погасли одновременно, будто великан дунул и загасил все светильники.
– Напоминаю вам еще раз: держаться вместе, – сказал Гард. – Меня слушаться беспрекословно. Лишних вопросов не задавать.
Элеонора усмехнулась:
– Глупая какая фраза. Вопросы никогда не бывают лишними. Если человек их задает, значит, ему нужен ответ.
Комиссар хотел возразить, но не стал.
Он так устал за это время. И вот сейчас наконец-то Весть должна оказаться у него в руках.
Потом Элеонора отведет его к Иисусу – и все.
Почему-то Гард был уверен: как только он отдаст Весть Иисусу и раскроется Истина, тут же он сможет унестись обратно, в свое время. Никаких доказательств этому не было, но вера на то и вера, что не требует доказательств.
– Пошли! – нетерпеливо сказала Элеонора.
– Погоди, – остановил ее комиссар. – Опоздать мы здесь не можем, а раньше прийти – вполне. Не торопись. И помни: только ты чувствуешь, где Весть, и ты будешь указывать дорогу.
– Хорошо, – улыбнулась Элеонора.
Улыбка у нее была такая, что сразу хотелось думать не о Вести, а о другом, в данном случае – постороннем.
Барак смотрел отрешенно, в разговоры не вступал.
– С Богом! – Гард встал.
– Никогда не надо так говорить, – тихо произнесла Элеонора и, даже в темноте поймав удивленный взгляд Гарда, разъяснила: – Во-первых, у нас могут быть разные боги, если они все пойдут за нами, возникнет ненужное сражение. А во-вторых, не самое умное занятие – звать Бога. Если Он захочет, Сам придет.
Комиссар ничего не ответил.
Гард шел впереди, Элеонора – в центре, Барак – сзади.
Вбежали по ступенькам.
Комиссар открыл дверь, она открылась плавно, без скрипа.
Охраны в прихожей не было.
В лунном свете виднелась лестница, уходящая на второй этаж, и несколько коридоров.
Элеонора тронула Гарда за рукав и прошептала:
– Гершен, надо идти наверх. Не знаю, как в твоих краях, а в наших знатные люди предпочитают спать наверху – так безопаснее.
Они дошли до второго этажа. Никого. Лестница – вверх, коридор – в сторону. Куда идти?
–За такой короткий срок Весть принесла человеку столько денег, что он смог построить такой хороший дом, – прошептала Элеонора.
Элеонора замерла на мгновение – казалось, она ноздрями чувствует воздух, как зверь, – и указала на коридор.
Гард медленно двинулся по коридору.
Странно: не было ни одного охранника.
«Впрочем, так ли уж странно, – думал Гард. – Егошуа нужны охранники для солидности. Как же! Если уж играешь роль пророка, нужно всячески делать вид, что тебе со всех сторон угрожают. На самом же деле Егошуа уверен, что врагов у него нет».
В коридоре было несколько дверей. Или Весть, или засада могли оказаться за любой из них, так что надо было осмотреть все комнаты.
Гард сделал всем знак рукой – остановиться! – и приоткрыл первую дверь.
После темноты коридора комната, в которую светила луна, показалась ослепительно светлой.
В комнате никого не было. На всякий случай Гард вошел и огляделся – никого и ничего. Даже, на всякий случай, под кровати заглянул – пусто.
Открыли следующую. Та же картина: нежилой вид, пустые кровати, ни одного человека.
Тоже повторилось и в третьей комнате.
–Он купил солидный дом, – усмехнулась Элеонора. – Даже, скорей, ему его подарили как про-
року. А в этом доме и жить некому, и хранить нечего.
Гард открыл четвертую дверь.
Эта комната выглядела гораздо богаче: на стенах были развешаны ковры. Посредине комнаты стоял крепкий деревянный стол и скамейки.
На столе – остатки трапезы: вино, хлеб, сыр.
У дальней стены стояла широкая деревянная кровать. На кровати, укрывшись расшитой циновкой, спал человек.
–Я не чувствую здесь Вести, – прошептала Элеонора.
–Может, она и не здесь, – также тихо ответил Гард. – Но ведь это явно комната Егошуа.
–Или какого-нибудь его главного охранника, – предположила Элеонора. – Что будем делать?
Гард ответил быстро:
–Мы берем этого человека в плен. Если это Егошуа, он расскажет, где Весть, а если охранник – расскажет, где Егошуа.
С этими словами он подошел к кровати.
Человек спал крепко: даже дыхания его не было слышно.
Одной рукой Гард сорвал циновку, а другой приставил нож к тому месту, где должна была быть шея.
Шеи не было. И головы не было. И человека не было.
Циновка накрывала длинное деревянное полено.
«Какой же я идиот! – успел подумать Гард. – Нас просто привели в западню».
Вспыхнули факелы. Свет ослепил.
В дверях стоял Егошуа. За его спиной – охранники.
– Я ждал вас, – улыбнулся Егошуа. – Я вас давно заметил и ждал. Вы пришли за Вестью? Смешно... Шли за Вестью, а пришли за смертью...