Текст книги "Олаф Торкланд и принц Данов (Непобедимый Олаф)"

Автор книги: Андрей Льгов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

По всему было видно, что эту тайну змею вот уже тысячу лет не терпится открыть первому встречному. Только вот желающих узнать ее, очевидно, пока не нашлось.

Викинги, связывающие все без исключения тайны с несметными сокровищами, вмиг потеряли выдержку. Дух мародерства взял верх, и суровое выражение ушло с лица Олафа.

Увидев перед собой благодарную аудиторию, дракон откашлялся и важно начал рассказ:

– Вы, славные герои, как я знаю, направляетесь за шкатулкой, которая висит на дереве. И стоит то дерево посреди моря на острове, и лежит в той шкатулке Мировое Яйцо. И вот уже тысячу лет боги посылают людей добыть его. Но я ума не приложу, зачем они посылают людей на верную смерть. Ведь Яйцо, находящееся на острове, ненастоящее. И они прекрасно об этом знают.

Викинги дружно открыли рты от изумления и чуть не свалились с седел, даже Кака Яма, хладнокровное выражение лица которого никогда не менялось, скорчил такую гримасу, что стал ужаснее вещающего Болтогора.

– Вот видите,– продолжал ободренный реакцией слушателей змей.– Я долго изучал эту проблему. Ведь боги не могут творить более бессмысленные поступки, чем их создания. И пришел к такому выводу.– Он замолчал и многозначительно покивал головой, показывая всю торжественность момента. И продолжил: – Я понял, что Великие таким образом производят отсев людей интеллектуальных и полных кретинов.

Олаф заерзал, размышляя, к какой группе он относится. Потому что последних он терпеть не мог, но и слишком умненьких тоже презирал.

– А моя задача во всем этом деле – уничтожать недостойных называться божественными созданиями людишек и отдать приз воистину интеллектуальным.

Как раз два дня назад проезжали здесь герои-невежды. Они, видимо, очень спешили, раз ехали даже ночью. Но тем не менее, разглядев меня в непроглядной тьме, сразу начали втыкать в мое нежное тело свое игрушечное оружие. Я спал, и поэтому, прежде чем сообразил в чем дело, они нанесли мне несколько болезненных ран. У меня до сих пор чуть-чуть побаливает голова. Я, конечно, плюнул на них огнем, и большинство сгорело. Но я не сомневаюсь, что кое-кто из них уцелел в темноте. Поэтому, получив Яйцо Мироздания, будьте осторожны, за этим Яйцом много охотников. Хотя неизвестно, для чего оно им нужно, может, они вообще маньяки-самоубийцы. А ведь еще так хочется пожить, в мире столько доброго и интересного,– мечтательно произнес дракон.– Но не будем о грустном в такой светлый день, я наконец-то выполнил свою великую миссию и с радостью передаю вам священный клад.

Раздался страшный скрежет. Земля затряслась. А огромная гора, которая была спиной змея Болтогора, вздрогнула и поползла в сторону. Когда могучий зад отодвинулся, друзьям открылся широкий вход в пещеру, украшенный золотой аркой.

– Вот вход в Пекельное царство, где вы и найдете то, что ищете.

– Пекельное царство? – переспросил Хэймлет.– Слушай, Олаф,– повернулся датчанин к товарищу,– разве нас не устроит поддельное яйцо ради того, чтобы не соваться мордой в Пекло?

Но было достаточно беглого взгляда на остекленевшие глаза жаждущего подвигов героя, чтобы Хэймлет снял свой вопрос. Да и Кака Яма, похоже, тоже был одержим. И все же, предвидя скорую гибель в адских подземельях, конунг как можно дольше пытался оттянуть этот момент.

– Ну хотя бы последний раз посидим на солнышке,– чуть ли не умоляюще произнес он.

Вопреки его ожиданиям Олаф вдруг с ним согласился и достал бутылку.

– Что это? – услышали друзья за спиной грохочущий голос,– Водка!

– Да, а что? – удивленно переспросили друзья.

– Знаю я, чьих это рук дело! Волх, полукровка, волчий выродок, простите меня, Великие, что я так отзываюсь об одном из вас,– зло ругался дракон, и казалось, он сейчас начнет терзать камни.

Даже могучий Олаф притих, видя великий гнев столь могучего создания, которое только что было невинно, как ягненок. Теперь это была бушующая гневом гора. Из его огромной пасти стали вываливаться одинокие искры и поджигать камни.

Друзья попятились в сторону преисподней, даже осторожному Хэймлету она теперь казалась вполне привлекательной. Испуганные кони убежали, и путникам теперь оставалось надеяться только на свои ноги.

– Уфф! – Поток гнева у Болтогора иссяк так же неожиданно, как и появился.Ладно, не могу же я, в конце концов, еще тысячу лет затыкать задницей эту дырку. Знайте же, что пить водку неимоверно опасно. Даже боги, употребляющие ее, рано или поздно уходят, а слабые людишки просто превращаются в безмозглых тварей. Но Волх, зная об этом, все равно спаивает водкой людей, а потом управляет этими опустившимися тупицами. Сейчас же отдайте мне ее, иначе я не доверю вам Яйцо. А так как вы уже узнали великую тайну, мне придется вас просто сожрать.

Хэймлет представил себе подобную перспективу, и она пришлась ему не по душе. Олаф колебался, отступить или поспорить со змеем. Конечно, болтаться на гнилых зубах дракона ему совсем не хотелось, но одна мысль о том, что придется коротать долгие скучные вечера этого бесконечного путешествия, не хлебнув ни капли, придавала ему мужества.

Перед лицом приближающейся опасности, возникшей из-за сомнений друга, Хэймлет молниеносно принял решение. Он подскочил к мешку с перцовкой и, схватив его обеими руками, зашвырнул в ближайшую пропасть. Раздался звон бьющегося стекла, повторяющийся вновь и вновь, всякий раз, когда мешок сталкивался с новым уступом. Наконец все стихло.

Обессиленный Хэймлет опустился на камень. Этот поступок потребовал невероятного душевного напряжения, и теперь, опустошенный, он сидел, обхватив голову руками.

Олаф не ожидал такой измены со стороны лучшего друга и не успел ничего предпринять.

Он подошел к краю обрыва и, заглянув вниз, с тоской произнес:

– Какой был запас. И стоило мне так экономить?

– Ничего,– произнес змей голосом доброго наставника,– не убивайтесь так. Вы избавились от величайшего зла, и теперь перед вами открывается весь мир.

"Ладно,– успокоил себя Олаф,– Асьхен бы это одобрила. Хотя, конечно, она предпочла бы ее продать, нежели выкидывать. Но что сделано, того уже не вернешь. В конце концов, если бы не поступок датчанина, я наверняка не вернулся бы домой на Йоль, а моя милая ведьмочка разыскала бы меня даже под юбкой бабушки Хель. Вот тогда-то мне действительно пришлось бы туго".

Олаф посмотрел на поникшего Хэймлета и, представив себя на его месте, в.душе согласился, что он на такое не способен. Пожалев друга, он положил руку на его плечо.

– Я благодарен тебе, принц датский. Пошли. Как говорит наш чешуйчатый воспитатель, весь мир лежит перед нами. И мы войдем в него, начиная с преисподней.

Хэймлет поднялся, и все трое вошли во мрак Пекельного царства.

– Стойте! Я забыл вам сказать, что Яйцо-то охраняют семь печатей, сломать которые под силу только великим героям,– прокричал в спину уходящим спохватившийся змей.

– Что это еще за печати? – обернулся любознательный Хэймлет.

– Тебе не все равно, пойдем, пока у этого червяка опять не случился приступ праведности,– потянул Олаф товарища за рукав.

– Хотя нет, уже только шесть,– пробурчал себе под нос дракон и улегся, тоскливо свесив морду с уступа.

Они сделали шаг под арку, и разом мир вокруг переменился. Солнечный свет померк. Однако землю прекрасно освещали мириады звезд. Здесь они были такими яркими, каких никогда не было на небосклоне Мидгарда. К тому же звезды неустанно двигались с разной скоростью, то обгоняли друг друга, то вдруг останавливались, то гасли, то снова вспыхивали, переливаясь различными цветами.

Земной рельеф был такой же, как и раньше. Та же гора, те же камни и море внизу, только все светилось, словно хрусталь, отражая свет пляшущих небесных светил.

Путникам пришлось постоять некоторое время, пока глаза привыкли к этой чехарде огоньков, затем они начали спускаться вниз по склону.

Ходить по горам пешком было намного удобнее, чем с лошадьми, но, потеряв коней, люди лишились и запасов продовольствия, находящихся в седельных сумках. Хотя голод пока не приходил, и они беззаботно продолжали свой путь, любуясь великолепными пейзажами Пекельного царства.

До моря было совсем недалеко, да и спуск был удобен, и поэтому, сами не заметив того, путники скоро очутились на берегу.

Стояла абсолютно безветренная погода. Море было гладкое как стекло, и только маленькая пенистая кромка, то накатывающаяся, то, шурша, сползающая по прибрежной гальке, напоминала, что оно все-таки колеблется.

Олаф опустил руку в воду.

– Хэймлет! – возбужденно воскликнул он.– Оно горячее, как только что сваренный эль. Наверно, под ним находится Муспелльсхейм. А то где еще найдется столько огня, чтобы подогреть всю эту лужу?!

Хэймлет тоже опустил руку. Вода, конечно, была не горячей, как говорил любивший все приукрашивать Торкланд, но достаточно теплой. Тем более что суровые северяне никогда в своей жизни не видели теплых морей, и это для них было в диковинку. Правда, Хэймлету доводилось плавать к жарким берегам Спайнленда, но там океан был все-таки значительно прохладнее. А что уж говорить об Олафе, который всю жизнь держал курс на север.

Суровые викинги радовались, как дети, при виде такой диковинки. Они даже изъявили желание ополоснуться, что в походе вообще было вещью немыслимой. Кака Яма же пожал плечами, не разделяя их восторгов. В его стране море всегда было таким и даже иногда цвело от жары, но он с удовольствием последовал за северянами, ибо никогда не упускал возможности помыться.

Значительно посвежевшие, путники пошли дальше, держась берега моря. Они двигались так довольно долго и уже начали уставать. Тропа была прямой и поразительно однообразной. Горы справа тянулись ровной грядой, не приближаясь и не удаляясь от берега.

Олаф обернулся, услышав позади приглушенное щебетание Кака Ямы.

Всегда поразительно спокойный чужеземец отчаянно жестикулировал, указывая руками вверх.

Торкланд поднял голову и застыл. Гора вновь приобрела знакомые очертания, выпятившись уже знакомыми скалами и валунами. Друзья двигались по кругу.

Хэймлет отчаянно плюхнулся на землю.

– Можете присаживаться,– любезно разрешил товарищам датский принц,– я предлагаю поиски продолжить завтра, если оно здесь вообще существует. Похоже, что если в Ирии царствует вечный день, то в этих забытых Одином краях всегда ночь. А сейчас я предпочел бы выспаться.

– Я не против,– согласился Торкланд.– Хотя жаль, конечно, что нечем промочить горло,– добавил он, выискивая камень помягче себе под голову.

Кака Яма, видимо разделяя общее мнение, не стал тратить время на разговоры, а просто лег там, где стоял, и тут же заснул.

– Я все никак не могу привыкнуть к этому малому,– зевая, проворчал Олаф,лег на камни, как на перину, и сразу же вырубился. Только посмотри, Хэймлет, какой булыжник торчит из-под его ребер. А ему хоть бы что.

Но конунг слышал слова товарища уже в полудреме.

Хэймлет проснулся оттого, что кто-то дергал его за палец. Он тихонечко приоткрыл один глаз.

Маленький человечек, стоя на четвереньках, кряхтя от усердия пытался стянуть фамильный перстень с его пальца. Человечек весь покраснел от натуги, по его уродливому лицу так и стекали капли вонючего пота. Глупый, он не знал, что в одной из битв у Хэймлета была раздроблена фаланга как раз того пальца, на котором сидел перстень, и теперь его невозможно было снять вообще.

Датчанин осторожно подобрал вторую руку и, изловчившись, схватил цверга за шиворот.

– Ах ты, крыса подгорная, вор могильный,– отчитывал конунг барахтающееся в его руке существо.

– Только не бей меня, я тебе все скажу! – пропищал цверг, осознав всю тщетность своих попыток вырваться из железной хватки викинга.

– Ну, говори, пока я не открутил тебе голову.– И датчанин попытался скорчить угрожающую физиономию.

Он поставил карлика на землю, но пальцы сжал еще крепче.

– А что ты мне подаришь, если я открою тебе секрет? Хэймлета аж перекосило от подобной наглости. Видимо, выражение его лица стало действительно угрожающим, потому что воришка тут же принялся оправдываться:

– Не сердись, пожалуйста, я ведь не хочу ничего лишнего, всего лишь плату за проход по моему царству.

– Так эта гора – царство цвергов?! Ну, тогда все понятно.

Все легенды про этих маленьких жадных человечков гласили о том, что любимым развлечением горных уродцев было морочить путников иллюзиями и водить их годами вокруг одного и того же места. Выбившись из сил, идя по бесконечному пляжу, друзья вполне, могли двигаться вокруг какого-нибудь камня.

– Может, это и твое царство,– вступил Хэймлет в дискуссию с гномом,– но сейчас я поймал тебя как обычного вора, и поэтому мы квиты. Давай снимай свои чары.

– Нет, ничего я не крал, я только хотел взять причитающееся мне,– не уступал местный владыка.

У молодого конунга возникло желание сейчас же вышибить карлику мозги. Но он знал, что от этого колдовство не исчерпает свою силу. А наследник мелкого монарха, видя участь своего предшественника, так легко в руки не дастся.

– Дело в том,-сдался викинг,– что я не могу дать тебе этот перстень, так как для этого мне придется отрезать себе палец. Сам понимаешь, я лучше разобью тебе голову. Но я могу дать тебе прекрасную замену, во всяком случае, там золота будет раз в несколько больше.– Он залез свободной рукой под тунику и извлек оттуда массивную цепь с увесистым крестом.

Этот трофей достался Хэймлету, когда они взяли одну из крепостей христианских колдунов, под названием "Аббатство святого Мартина". А цепь с крестом его хирдманы сняли с шеи предводителя всех колдунов – епископа. И отдали Хэймлету, чтобы колдовская сила от поверженного вождя христиан перешла к их конунгу. Но Хэймлет, сколько ни таскал эту побрякушку, ни разу не почувствовал ее действия, поэтому без сожаления отдавал крест цвергу.

– Не намного тут и больше золота,– скептически проговорил гном,подбрасывая драгоценность на руке. Однако в маленьких глазках загорелся алчный огонек.

– Ладно, ты свое получил, теперь давай делай дело,– настаивал Хэймлет.

– Свободная птица не поет в клетке, даже в золотой! Сначала отпусти меня,гордо заявил цверг.

– Ну, вот это уж дудки. Наслышан я о вашем брате. Хоть лично и первый раз встречаюсь, но ты ведешь себя точно как в сагах сказано. Отпущу – только тебя и видели.– И он перехватил карлика за шею, при этом слегка стиснув кисть.

– Ой! Ой! Осторожнее, варвар! – застонал гном.– На, возьми, только брось шею.

Гномий монарх извлек из кармана маленький клочок пергамента и протянул Хэймлету Конунг развернул его.

Датчанин был очень грамотным человеком. Он умел не только считать, но, как и полагалось наследнику трона, знал руны, хотя мог прочитать далеко не все комбинации этих замысловатых значков. В данном случае рунический рисунок абсолютно ничего не говорил принцу.

– Ну, и что мне с этим делать? – тряхнул он карлика.– Рассказывай сам, что на пергаменте написано. Темновато. здесь, чтобы читать,– выкрутился Хэймлет, скрывая свою недоученность.

– Да заклинание! Но не сжимай ты так руку! Тут тебе читать ничего не надобно, ломай печать в углу – и оно потеряет силу.

Хэймлет перевел взгляд на сургучную печать в углу свитка, на которую вначале не обратил внимания. На печати он узнал изображение своего пленника. Правда, в гораздо более приглядном виде. В короне и в мантии.

Хэймлет бросил свиток на гальку и стукнул по печати кулаком. Сургуч превратился в крошку. А с глаз Хэймлета точно упала вуаль. Местность изменилась до неузнаваемости. Море вообще исчезло. А окружающий мир приобрел более-менее нормальные цвета.

"Вот и первая печать,– вспомнил слова дракона молодой конунг и, не разжимая кулака, принялся будить друзей".

– А меня отпустить?! А уговор?! – истерически вопил карлик.

– Вот как дойдем до границы твоих владений, так и отпущу,– твердо отрезал конунг.

– Хэймлет, пес бешеный, Хейд тебе в жены! – проревел разгневанный Торкланд. Он снился себе в родном фиорде, возле жаркого очага, в объятиях нежной Асьхен. Праздник Йоль был в полном разгаре, и датчанин прервал сон ярла на самом привлекательном моменте.

После третьего пинка Торкланд все же соблаговолил оставить свои сладострастные сновидения и сел, протирая кулаками закисшие глаза.

– Хэймлет, это что, цверг? Живой недоросток? – по-детски развеселился ярл, наконец заметив уродца в руках датчанина, и окончательно проснулся.

Кака Яма, как всегда, не выказывал лишних эмоций. Он открыл глаза, лишь только у Хэймлета возникла мысль разбудить узкоглазого друга. Хэймлет отнесся к этому спокойно. Он уже перестал удивляться необычным способностям чужеземца. Кака Яма просто подошел к зажатому карлику и осторожно потрогал его пальцами, видимо желая удостовериться, что он настоящий, потом повернулся и молча сел на колени, дожидаясь окончания процедуры побудки славного ярла.

Хэймлет подробно пересказал друзьям свой разговор с цвергом, все согласились, что выступать надо немедленно. Потуже затянув пояса на пустых животах, путники отправились в путь.

Как и пообещал пленный гном, идти пришлось недолго. Он запросто мог сокращать все дороги, а так как свисать с плеча огромного Олафа, которому передал пленника Хэймлет, было далеко не самым любимым занятием карлика, то он вовсю пользовался своим умением, ведя друзей самыми прямыми тропами Пекельного царства.

Впереди на небе появилось светлое пятно. С каждым шагом оно становилось все больше и больше, пока не заняло полнеба. Солнца не было видно, но небосвод был голубой, как в погожий солнечный день.

Ночь и день на небе не смешивались переходными тонами. Половина неба была совершенно черной с мириадами мерцающих звезд. А вторая половина – лазурной. Так же, как и на небосклоне, граница света и тьмы четко проходила и по земле. Можно было сделать шаг и сразу войти из ночи в день.

– Ну все, приехали, стойте! – зашевелился гном на плече Торкланда.-Отпускай меня, верзила.

– А точно ли мы покинули твои владения? – усомнился Хэймлет.– Может, еще чуточку проводишь нас?

– Ну где твой ум, спрашивается? – выразительно покрутил у виска сморщенным пальцем гном.-Дурак, где ты видел, чтобы мы, цверги, жили при свете. Там, впереди, страна альвов. Слышь, дылда,– обратился карлик к Олафу,– уж лучше и вправду стукни меня головой об камень. Только на светлую половину не неси, как брата тебя прошу.

– Как кого? – переспросил Торкланд, ему показалось, что он что-то не то услышал.

– Как родного брата,– невозмутимо повторил уродец. Потрясенный Олаф разжал пальцы, и цверг полетел головой в землю. На его счастье, грунт был более мягок, чем возле гномьей горы. Крупная галька давно сменилась рыхлым песчаником. Хитрый король карликов, видимо, на это и рассчитывал. Мышью юркнул в кусты и там затих. Товарищи стали оглядываться по сторонам. Неожиданно на тропе, шагах в ста позади, его величество вылез из кустов. Он гневно потряс своим убогим кулачком в адрес путешественников и снова скрылся.

– Еще только попадитесь мне! – услышали они на прощание и, развернувшись, вступили в день.

На светлой половине Пекельного царства природа впадала в другую крайность. Трава здесь была такая зеленая, цветы такими пестрыми, небо таким голубым, что в Мидгарде никогда такого не встретишь, да и в пьяном угаре такое не приснится. Все вокруг было настолько ярким, что казалось ненастоящим.

Путники перевалили через холм, и их взору открылся прекрасный замок из хрусталя и драгоценных камней. Много чудес успели повидать люди в Пекельном царстве, но такой красоты еще не приходилось встречать.

– Божественный Биврест не выглядит краше,– зачарованно пролепетал Торкланд.

Ворота со звоном распахнулись сами собой, и слух окутала мелодичная завораживающая музыка. Прямо перед ними возникли прекрасные женщины, прикрывающие свою наготу только пышными волосами и бесчисленными украшениями. Девушки двинулись навстречу героям, совершенно не выбиваясь из такта музыки. Облепив со всех сторон мужчин, они повели их дальше, лаская на ходу, и ласки их не казались навязчивыми.

"Хороши девки! -думал Олаф.– Мелковаты, правда. Асьхен и до плеча не достанут. Такая в порыве страсти мне в ухо заедет – я и не почувствую. Но для Хэймлета в самый раз будут. А для узкоглазого так вообще лучше не придумаешь".

Олаф шел и нежился. Он представил, что это десяток Асьхен ласкает его со всех сторон. Друзей ввели в великолепную, расписанную ледяными узорами залу. Слуги подали невиданное количество яств, и изголодавшиеся путники под аккомпанемент арф начали трапезу.

К своему величайшему огорчению, викинги не обнаружили на столе ни кусочка мяса. Правда, овощи оказались так изумительно приготовлены, что они скоро забыли об этом недостатке. Однако ярл не мог успокоиться. Чего-то на столе не хватало. Чего-то очень необходимого, но музыка, льющаяся отовсюду, упорно не давала сосредоточиться, и Торкланд сдался, оставив всякие попытки собраться с мыслями.

Выключив мозги, он с интересом рассматривал своих товарищей. Ласки этих женщин не доставляли ему удовольствия, хотя и не мешали наслаждаться обжорством. Он привык к более крепким объятиям.

К своему удивлению, Олаф обнаружил невероятную любвеобильность у их нового друга. Этот человек, во время похода, казалось, вовсе не проявлявший эмоций, тут вовсю предавался любви, успевая уделять внимание всем облепившим его девицам.

По левую руку Хэймлет занимался тем же, однако не , так активно и все-таки отдавая предпочтение пище.

Вдруг музыка стала громче. Люди впервые увидели мужчин – обитателей этого чудного места. Они вошли, облаченные в серебристые невесомые одеяния, и встали вдоль стен. Окруженный со всех сторон свитой, перед людьми появился дородный человек с большим золоченым жезлом. Он встал посреди залы, и слуги сейчас же внесли кресло, напоминающее трон.

По-видимому, это был местный правитель или какая-то другая очень важная персона. Гости попытались подняться, чтобы приветствовать гостеприимного хозяина, но он снисходительно махнул рукой, улыбнувшись при этом самой радушной улыбкой, на которую только способно человеческое лицо.

– Рад приветствовать вас, добрые путники! – произнес он.– Как встретили вас мои подданные?

– Спасибо, я и во сне не мог представить такой встречи,– ответил Олаф, видя, что оба его товарища, увлеченные утехами, уже не обращают никакого внимания на вошедших.

Его самого окутывал сладкий дурман. Но привычка жить в исключительно суровых условиях вызывала в нем дискомфорт от окружающей обстановки и не давала окончательно потерять контроль над собой.

– Я Эреель, король альвов,– тем временем пропел нежным голосом собеседник,– а ты, я знаю,– славный Олаф Торкланд, великий герой, гроза Северного моря, в Мидгарде нет тебе равных. Ты и здесь сопротивляешься сладким грезам так долго, как никто другой,– продолжал петь король.

– Но зачем мне погружаться в них? Ответь мне, добрый хозяин,– спросил Торкланд.

– Как, разве ты не знаешь, что ничего нет прекраснее грез? Ты проведешь в них вечность и не устанешь. Мир погибнет и возродится вновь, но ты будешь оставаться в блаженстве и даже не заметишь этого. Мы, альвы,– кузнецы грез, и мы счастливы, когда наш труд кому-то нужен. Давай же, славный Олаф, позволь войти в себя наслаждению.

– Нет! Не позволю,– вдруг возопил Торкланд.– Мир погибнет и возродится, а я буду валяться тут с вашими девками? Я пропущу Рагнарек?! Тор покончит с Йормунгардом, а я в этом не приму участия?! Никогда! – вскипел Олаф.

Он вскочил с мягкого ложа, легким движением плеча сбросив с себя облепивших его женщин.

"Да разве они достойны хотя бы одного немытого волоса любимой Асьхен? Та если бы вцепилась мне в шею, то даже могучий Тор не смог бы сбросить ее",-думал ярл.

– Мы отправляемся немедленно! – прокричал Торкланд на весь зал так громко, что зазвенели хрустальные стены и оборвалась музыка.

– Хорошо же, смотри! – ответил Эреель. Король подошел к Олафу и, схватив за плечи, взлетел с ним вверх. Пролетев сквозь потолок, словно через облако, они поднялись над прекрасными куполами Альвгарда.

– Смотри же,– прокричал король Олафу и указал назад,– там, откуда вы пришли, ничего нет!

Олаф глянул и увидел пустоту, природный человеческий страх сжал сердце славного викинга, ибо нет для человека ничего страшнее, чем ничто.

– А теперь посмотри вперед, туда, куда вы направляетесь. Вы идете в хель!

Олаф посмотрел вперед и увидел Смерть, возвышающуюся черным силуэтом посреди поля красных маков.

– Пойми, вы пришли в Пекельное царство непрошеными гостями. Сюда вообще заказана дорога живым людям. Вам никто не даст отсюда уйти. Вас подвергнут ужасным мучениям, ваши души будут вечно мерзнуть в первородном холоде. И только здесь, в Альвгарде, вы получите мир, покой и вечное счастье.

Олафу от всего увиденного и вправду сделалось не по себе. Но тут он вспомнил про приближающийся Рагнарек и устыдился.

– Я не останусь здесь, пройду через все, но не откажусь от Валгаллы! Будь что будет! – твердо ответил он. .

– Ну и уходи! – Король разжал руки, и Торкланд со свистом полетел обратно в пиршественную залу.

Пролетев сквозь воздушный потолок, он с размаху плюхнулся на мягкий диван.

Олаф застал здесь полную неразбериху. Хэймлет, благодаря смятению, устроенному Торкландом, уже очнулся от забытья и, прогнав женщин, возился с перепутавшимися застежками на штанах. Кака Яма, будучи человеком, для которого долг прежде всего, последовал его примеру, хотя и с видимой неохотой. Приводя себя в порядок, чужеземец не прекращал улыбаться обступившим его особам, и те щебетали вокруг него, уговаривая остаться. На викингов они смотрели теперь пренебрежительно и подчеркнуто сторонились их.

– Пойдем, Кака Яма,– обернулся Олаф к товарищу,– ты мечтал разрезать себе живот, уверяю, тебя ждет нечто более экзотичное.

Викинги, а следом и чужеземец, провожаемые насмешками о мужской несостоятельности, подобрали оружие и, покинув залу, пошли к выходу из города.

Олаф подошел к хрустальным воротам и с силой ударил в них кулаком, те рассыпались.

– Вот и вторая печать сломана,– пошутил Хэймлет, и все трое шагнули вперед, в красное поле цветущих маков.

Лишь только они ступили за черту города, их окружил мрак. Путники шли вперед и вперед, топча алые цветы по дороге. Вот и Альвхейм скрылся за холмом. Вместе с ним исчезло и ощущение сытости. Видно, пища, которой угощали людей, растаяла вместе с хрустальными куполами города грез.

Олаф вдруг обратил внимание на то, что его ноги ужасно потяжелели.

"Странно, мы так мало прошли",– подумал викинг и оглянулся на товарищей. То, что он увидел, заставило его забыть об усталости.

– Хэймлет! Ты ли это? – рассмеялся Торкланд.– Ну и уродина же ты. Что случилось? А на этого посмотрите: глаз и вовсе не видно,– повернулся он к Кака Яме.

Лица его друзей были сплошь покрыты морщинами. Кожа пожелтела, волосы поредели и частично выпали. Торкланд, увидев такое, по привычке начал с насмешек, но тут его собственная нога подкосилась, и он рухнул на землю, выставив вперед руки. Руки были шершавые и страшно худые, с резко выступившими венами. Олаф потрогал лицо и ощутил под пальцами складки. Он вдруг понял все! Это была старость.

Могучий некогда ярл поднял глаза и посмотрел вперед.

Она шла навстречу, широко распахнув свои объятья, и никак нельзя было их избежать. Назад пути не было.

Хель ухмылялась викингам, своим очаровательным оскалом, а костяные ноги все приближали и приближали ее к людям.

– Ооодин! – закричал что было сил Торкланд, но из горла вырвался лишь старческий кашель.

Олаф хотел достать меч, чтобы убить Хэймлета, и этим спасти друга от ледяных объятий Старухи, отправив друга в Валгаллу. Но клинок оказался слишком тяжел. Торкланд не смог даже вытащить его из ножен. От бессильной ярости он заплакал. Старость победила непобедимого воина.

Хэймлет, видя безвыходность ситуации, опустился на землю недалеко от Торкланда.

– Зачем торопить то, что неизбежно? Давай, Олаф, погрустим по-стариковски. Вспомним минувшие дни. А Смерть пусть сама идет,– проговорил он с легкой иронией в голосе.– Жрать-то как хочется! – Он вдруг спохватился.– Смотри, Олаф, что у меня есть! – Принц данов извлек из многочисленных складок некогда плотно сидевшего на нем кафтана золотое яблоко, украденное из Ирий-сада.

– Перед тем как дракон спугнул наших лошадей, прямо что-то заставило меня залезть в сумку и достать это. Давай перекусим, что ли.

– Сроду не ел эту кислятину и перед смертью не буду,– отрезал Торкланд.

Он сидел и смотрел, как аппетитно уплетает яблоко датчанин.

– И как ему только в горло лезет? – удивлялся Олаф. Неожиданно морщины на лице Хэймлета начали разглаживаться, из-под щегольской шапки полезли здоровые крепкие волосы. Конунг на глазах молодел. Олафа осенило.

– Хэймлет, дай скорее яблоко!

Хель была уже совсем рядом.

Еще ничего не понявший датчанин лениво протянул плод товарищу. Олаф трясущимися руками схватил его и, отгрызая куски беззубыми деснами, глотал их не жуя. Он тут же ощутил прилив сил. А яблоко захрустело под вновь появившими.ся зубами. Дело было сделано. Но оставался еще маленький друг. Олаф глянул, ища его глазами.

Чужеземец сидел на коленях не по-старчески стройно и хладнокровно встречал неизбежное. Даже перед лицом Смерти он не желал подчиняться ее воле и готов был умертвить себя сам. Для чего оголил живот и уже занес свой ритуальный нож.

– Стой, Кака Яма! – что было глотки прокричал Тор-кланд.– Держи!

Он бросил огрызок яблока прямо в товарища, и чужеземец поймал его, даже не обернувшись. Один беглый взгляд в сторону викингов сказал ему обо всем. Он сомкнул челюсти.

Хель отступила, сплюнув себе под ноги.

– Вам повезло,– раздался ее голос как бы издалека,– это яблоко сделало вас недосягаемыми для меня. Теперь вы не умрете своей смертью, но вас все же можно убить, как и любого смертного. Это молодильное яблоко из светлого Ирия вас спасло. Но я все же постараюсь сделать вам что-нибудь приятное. Никто, ступивший в хель, не уходил отсюда живым, даже боги, а я не хочу, чтобы эта традиция была нарушена.

Она взмахнула крылом и пропала.

– Что она сказала нам напоследок? Я был занят тем, что выковыривал остатки яблока из своих новых зубов и не совсем расслышал ее,– посетовал Торкланд, все еще продолжая заниматься тем же делом.

– Что ничего хорошего нам здесь не светит. Но третью печать мы все-таки сломали,– самодовольно усмехнулся датчанин. Последние слова он договаривал уже не так уверенно.– Вот, кажется, и сюрприз, приготовленный нам мерзавкой Хель,добавил он, завороженно глядя за спину Олафу.– Своей смертью не умрем, но убить-то нас можно.

Ярл обернулся. Позади, почти на линии горизонта, если в этом мире предел видимости можно было назвать горизонтом, подымалась стена огня и стремительно приближалась к людям.