Текст книги "Последняя война"

Автор книги: Андрей Мартьянов

– Живой? – вроде бы голос Кэриса. – Посмотри на Ясура, ему словно бы молодость вернули.

Фарр очнулся. Он сидел на прохладном, покрытом мхом валуне, а Кэрис устроился рядом на корточках, показывая из-под своей клетчатой юбки голые колени и покрытые темными волосками голени.

– Что?.. Что такое?

Встряхнув головой, Фарр с трудом поднялся, поддерживаемый вельхом, и неожиданно понял, что он больше не боится. Страх исчез. Наоборот, Фарру стало очень хорошо – его грудь наполнялась свежим воздухом, приятно пахнущим снегом, легким морозцем и сухой травой, слух различал пение ветра меж скал… А самое главное – здесь, в этом месте, наступала ночь. Догорал закат, пылали невероятно крупные звезды, складывающиеся в незнакомые созвездия, над иззубренной полосой горных вершин поднимались в сиренево-холодное небо не одна, а целых две луны – одна белая, другая красноватая, да и видневшийся над неровными пиками край солнца имел необычный пурпурно-фиолетовый оттенок.

Под ногами пришельцев из Саккарема лежала Дорога. Тропа. Путь, выложенный гладкими желтоватыми плитами шестиугольной формы. Справа, всего в пяти шагах. Дорога обрывалась гремящим темным ущельем, дно которого терялось в голубоватом тумане и смутном реве протекавшего в тысячах локтях книзу бурного потока.

– Красиво! – Фарр неожиданно услышал сипловатый голос Ясура. – Кэрис, где мы?

– В горе, – коротко ответил вельх. – Легенды моего народа повествуют о чем-то похожем. Пустые Холмы. С виду – возвышенность, а внутри… Внутри Холмов лежат иные земли и живут иные народы… Очухались? Коли мы сюда попали, стоит осмотреться получше.

– Кэрис, где мы? – повторил вслед за Ясуром Фарр, зачарованно наблюдая за двумя восходящими лунами. – Это же другой мир! Посмотри, мох на камнях не зеленый, а… лиловый какой-то. Почему цветы черные?

И точно, небольшие растения, усеивавшие обочины Дороги, кивали незваным гостям пронзительно-черными венчиками с багровыми и темно-фиолетовыми прожилками, сидевшими на темно-красных стебельках с прихотливо вырезанными листиками и щедро утыканных желтоватыми колючками.

– Как видно, здешнему хозяину нравятся необычные сочетания красок, усмехнулся Кэрис. – Фарр, я честное слово не знаю, почему здесь все настолько чужое для… для нас. Ничего подобного я раньше не встречал. Признаться, я бывал… неважно где. Но даже неподвластные человеку миры выглядели теплее и гостеприимнее. Понятно, о чем я говорю?

– Понятно, – вздохнул Фарр, который, разумеется, ничего не понял. Странные слова вельха он попросту пропустил мимо ушей. И без того загадок хватало.

– А это, – прокряхтел Ясур, – случаем не Нижняя Сфера? Мнится мне, будто черным цветам самое место только в Подземном мире и… Кэрис, ты глянь, кто в гости пожаловал!

Старик произнес последние слова относительно спокойно, но голос его изменился. Ясур попятился, а дрожащая единственная рука зашарила по поясу в поисках оружия. Фарр пискнул что-то неразборчивое и замер с широко раскрытым ртом.

Вельх бросил взгляд через плечо, шарахнулся в сторону и цветисто выругался на саккаремском языке, причем произнес все слова правильно, не сделав ни единой ошибки и верно расставив ударения. Затем пригляделся, облегченно вздохнул и сказал:

– Он неживой. Да не бойтесь вы! Это обычный призрак.

Сразу за ущельем, на вершине многоцветной зеленовато-бурой скалы, усеянной синеватыми, малиновыми и тускло-желтыми вкраплениями, свернулся в кольцо громадный крылатый ящер. Откуда он появился – неизвестно. Люди не слышали шума его крыльев или скрежета когтей по камню. Здоровенная тварь возникла прямо из воздуха.

– Хорош, – мрачновато улыбнулся вельх. – Кто ж его такого придумал?

Дракон (Фарр сразу узнал это создание – недаром провел столько времени за украшенными рисунками книгами о небывалых животных в библиотеке храма Шехдада) оказался необычным – полупрозрачным. Свет двух лун касался его льдисто-голубоватой шкуры, поигрывал на острейших шипах, украшавших хребет, темно-синие глаза с еле различимой прорезью зрачка внимательно глядели на незваных пришельцев. Фарр подумал, что зверь очень похож на огромную статую из льда, стекла или чудесным образом сгустившегося воздуха.

Видение приподняло узкую ящеричью голову, беззвучно ударило по скале длинным хвостом и внезапно начало постепенно исчезать. Некоторое время над обрывом кружились бесцветные призрачные огоньки, но вскоре и они погасли.

– Вчера я не видел ничего подобного, – признался Кэрис. – Пусто и тихо, будто в могиле. Только в очень большой и красивой могиле. Ну, если не боитесь, пошли в пещеру. И, кстати, Ясур, на Нижнюю Сферу это вовсе не похоже.

– Неужто ты и в Нижней Сфере побывал? – с ядом в голосе проговорил старик. – Небось тебя оттуда выгнали за непотребства? Фарр, держись поближе ко мне. Идем.

Слева потянулась вертикально уходящая в сиренево-зеленое небо скала, справа – обрыв, за ним – горы причудливых очертаний. Тропа слегка загибалась к закату, дорога везде оставалась ровной, без выбоин и щербин, все плитки лежали на своем месте. На узком промежутке между многоугольными кирпичиками и ущельем мягким ковриком колыхалась бирюзовая трава, доносился рев далекого водопада. Из-за гор вдогонку красной и белой луне устремился диск глубокого синего цвета.

– По-моему, – нарушил молчание вельх, – сейчас нас начнут мяконько пугать. Не обращайте внимания.

– Что еще теперь? – Ясур едва не наткнулся на спину приостановившегося Кэриса и ухватил пальцами Фарра за рукав.

– Глянь наверх. – Кэрис поднял глаза, указывая взглядом на кружащие в темнеющем небе тени. Темные размытые силуэты быстро приближались, падая с невероятной высоты, – так атакуют беркуты, увидевшие добычу. – Это тоже призраки. Я думаю, что, кроме камней, здесь нет ничего настоящего.

Фарр невольно нагнул голову и быстро присел, когда над ним промелькнуло черно-коричневое существо, размерами превосходящее самую огромную птицу. За ним над Тропой пролетело второе, третье… Очень постаравшись, он рассмотрел их облик. Невероятно большие зубастые летучие мыши с горящими багровым огнем точками глазок и скорпионьим хвостом. И по-прежнему ни одного звука. Полная тишина, нарушаемая лишь отдаленным рокотом текущей воды.

Жуткие летучие создания, покружив над Тропой, как и недавний дракон, вдруг распались на быстро меркнущие звездочки, а Кэрис только фыркнул, узрев, что на Дороге появилась очередная напасть. Из-за поворота прямо на людей выбежал огромный черный пес с тускло светящимися глазами. По вздыбившейся на хребте жесткой шерсти пробегали змейки зеленого пламени.

Фарр прижался спиной к скале, пропуская спешащего куда-то по своим делам пса, который, не обратив на людей и малейшего внимания, пробежал мимо по направлению к Вратам. Атт-Кадир едва подавил глупое желание вытянуть руку и коснуться шкуры зверя, холка которого приходилась на уровне подбородка, а огромная острая голова возвышалась над человеком на полный локоть. Размерами собака больше напоминала невысокую лошадку.

– Куда это он направился? – нахмурился Кэ-рис, глядя вслед псу. – Между прочим, не заметили, что он – настоящий? Когти по плиткам цокают.

Вельх сказал правду. Если дракон и летучие мыши двигались бесшумно, от них не исходило запахов, легких дуновений ветерка при движениях, то чудовищная собака оставила за собой волну мерзкой вони, упавшие с ее языка капли слюны оказались едкими, разрушив желтую поверхность Тропы. Однако потрескавшийся камень плиток неожиданно затянулся, подобно ране на человеческом теле.

– Нечистая сила! – Ясур отер лицо рукавом. – Ну и местечко!

– Да уж, нечистая, – беззаботно хохотнул Кэрис. – Зверюга явно давно не мылась. У меня такое впечатление, что пугают нас слишком банально. Все существа, которых мы видели, – персонажи легенд самых разных народов. Сказки о ледяном драконе Элданне ходят у сегванов, весьма неприятная помесь нетопыря со скорпионом именуется в вашем же Саккареме мантикорой, а промелькнувшая только что собачка часто встречается в страшных байках вельхов. Только не горных, а равнинных. Эту тварь зовут Кор Айннун. Черная собака – мститель и убийца, подчиняющаяся лишь слову богов. Одного не пойму, каким ветром сюда занесло мое родимое вельхское пугало? И почему пес живой, а остальные – призраки?

– Он хоть и живой, да не настоящий. – Фарр сцепил ладони замком, не желая показывать попутчикам, насколько сильно у него дрожат пальцы. – Кэрис, Ясур, знаете, какая мысль пришла мне в голову? Если в этих местах есть Хозяин, Повелитель, то он очень хорошо изучил, чего боятся люди. Самые разные, из всех племен. Честное слово, не удивлюсь, если мы наткнемся на летающие головы Рокубонн, истории про которых ходят в Шо-Ситайне, или, к примеру, оживших мертвецов из Мономатаны…

– Или холодную богиню смерти веннов Морану, – подхватил Кэрис, поднимая брови. – На худой конец, встретим вурдалака, родиной которого является Нарлак. Фарр, ты умнеешь на глазах. Действительно, сюда собрали все страхи мира. Нам пока не попадались чудовища Арран-тиады, наподобие гарпий, лошадей-людоедов или многоголовых гидр, однако не сомневаюсь, что в закромах Хозяина сыщутся и такие. Фарр, растолкуй-ка, что ты имел в виду, говоря, будто собака не настоящая?

– Ты вельх, тебе лучше знать, – огрызнулся атт-Кадир. – Пес имел лишь форму существа, названного тобой Кор Айннун, но по сути им не являлся… Не могу выразить яснее!

– Кэрис, – позвал вельха Ясур и, когда тот повернулся к старику, глянул пронзительно-подозрительным взглядом, – ты утверждаешь, будто вчера тебя никто не пугал. Якобы ты без помех дошел до пещеры и вернулся обратно. Признаться, я потерял весь свой страх давным-давно, когда воевал за знамя шада в Нардаре. Я не боюсь людей и мне плевать на демонов, потому что меня защищает Предвечный. Но я никак не могу уяснить, каким образом ты преспокойно гулял здесь минувшим вечером один-одинешенек? Кто ты такой, Кэрис? Я тебе уже сотню раз задавал этот вопрос. Скажи наконец правду!

– Что ты ко мне привязался? – возмутился вельх и вдруг посерьезнел: Ладно, Ясур, уговорил. Давай договоримся: если мы отсюда выберемся, клянусь, я все объясню. Согласен? Очень хорошо. Одного не бойся – я, как и ты, никогда раньше не видел этого места и, если не считать вчерашней прогулки, здесь впервые. Поверь, что твои подозрения вроде "он нас сюда завел на погибель" насквозь беспочвенны.

– Нет у меня никаких подозрений, – с раздражением ответил старик. – Просто не нравишься ты мне.

– Ясур, оставь, – поморщился Фарр. – Сколько можно? Кэрис нам помогает, защитил от мергейтов… Чем бы мы питались, не ходи Кэрис на охоту в предгорьях? Как-никак лук бьет дальше пращи, а ты с одной рукой тетиву натянуть никак не можешь.

– Дурацкий разговор, – заметил вельх. – Торчим на карнизе, с одной стороны пропасть, с другой скала, впереди пещера, вокруг болтаются самые жуткие твари, которых только могло создать человеческое воображение… Может, сначала разберемся, зачем Камень вашего Атта-Хаджа привел нас сюда?

Фарр про себя считал шаги. От Врат до поворота Тропы, где появилась отвратительная черная собака, они прошли восемь сотен шагов. Затем еще тысячу. Иногда над Дорогой возникало разноцветное сияние – в воздухе поблескивали огненные струи, ленты, ненадолго вспыхивали многолучевые яркие звездочки. Здешнее солнце зашло, но света хватало – зависшие высоко над горизонтом луны скрещивали синеватые, белые и багровые лучи, заставляя плясать на ставших бесцветными плитках Дороги зыбкие тени. Трое людей теперь не обращали внимания на изредка появлявшихся мороков. Призраки, впрочем, жили своей таинственной жизнью, устраивая в неподвижном воздухе молчаливые сражения, а затем распадаясь на множество тусклых болотных огоньков.

– Ага! – воскликнул Кэрис. – Смотрите, пещера! Пришли!

– Не мы первые. – Ясур прислушался, различая доносящиеся из-под нависающего свода голоса. Неизвестные не разговаривали – слышалась песня на саккаремском наречии. Но почему-то Кэрис заметил:

– Точно, причем поют по-вельхски. А инструмент – лира.

– Нет, – возразил Фарр. – Саккаремский дутар. Или… Не пойму.

– Глянем, кто поет? – скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Кэрис и шагнул вперед. – Наверное, очередные призраки.

– У призраков нет языка, – кашлянул Ясур. – Значит, люди. Или воплощенные демоны.

– Тогда тем более надо посмотреть! – не терпящим возражений голосом заявил вельх.

Дорога заканчивалась возле низкой тяжелой арки, уводящей в глубь горы. Из нее на шестиугольные плиты лился яркий синевато-белый свет. Ясур вытянул саблю из ножен.

Трое прошли чуть дальше, над головами навис грубоватый, плохо обработанный камень, прямой туннель, за которым возникало непонятное сияние, длился всего полсотни шагов. Вот она, загадочная пещера!

Огромное пространство изрядно напоминало помещение великого храма Атта-Хаджа в Меддаи.

Округлый свод, поддерживаемый колоннами черного мрамора, стены будто составлены из драгоценных узоров, выложенных немыслимым количеством сверкающих и дающих свет цветных камней. В отдалении, в противоположном конце сияющего всеми цветами радуги, но одновременно производящего мрачное впечатление зала, громоздилось черное каменное кресло, на котором сидел плохо различимый издали человек.

– Вчера здесь ничего подобного не было, клянусь! – ошарашенно проговорил Кэрис. – Пещера как пещера, самоцветы, сталактиты… Великие боги, да что происходит? Ясур, можешь радоваться – теперь и мне что-то страшновато.

Звуки лились, отражаясь от округлого свода, мечась среди колонн и постепенно нарастая. Фарр, раздираемый одновременно боязнью и любопытством, первым подался вперед.

– Прячься за колоннами! – шикнул Кэрис. – Пока здесь только распевают. А вот дальнейшее – неизвестно!

Вельх, ухватив своими крепкими пальцами Фарра за плечо, буквально затянул мальчишку за толстый каменный столб, шепотом окликнул Ясу-ра и медленно пошел вперед, к трону.

Оставаясь по-прежнему незамеченными, они подобрались ближе, на расстояние не больше тридцати шагов, и, осторожно выглядывая из-за колонн, всмотрелись. Незамысловатая, однако почему-то тревожившая мелодия, казалось, доносилась с высоты и из стен, а перед троном стоял еще один человек, сжимавший в руках арфу из светлого дерева, слегка касаясь пальцами звенящих струн. Теперь незваные гости могли без помех разглядывать удивительных обитателей пещеры.

Занимавший каменное возвышение был длинноволос, с большими темными глазами, острым подбородком и серебристой серьгой в одном ухе. Просторное, ниспадающее ровными складками одеяние, черное с багрово-алым, никаких украшений на запястьях или шее, тяжелый, властный взгляд… Упрямо наклонившего голову арфиста облекала ярко-голубая, цвета весеннего неба хламида, перепоясанная узким ремнем, на котором висел меч. Соломенные волосы золотистыми струями укрывали плечи, и во всех уголках зала отдавался хрипловатый, невероятно красивый, берущий за душу голос:

 
…Плющом увился арбалет,
Сменили струны тетиву,
Убелит хмель кровавый след,
Проклятье сменит песни звук…
 

Его перебили. Раздался низкий, чуть насмешливый, завораживающий голос человека в черном:

 
Жалкое подобье первых замыслов Творца,
Что ты можешь сделать для желанного конца?
Песню Сотворения уже не изменить,
Слишком далеко и слишком страшно вьется нить!
Вижу: потеряете вы все, что вам дано,
Бремя горькой памяти – по силам ли оно?
 

– Они не просто поют, они беседуют! – шепнул Фарр. – Кэрис, если ты долго жил в Саккареме, то наверняка слышал о подобном. Муалакка, песенный поединок! У светлейших эмайров и даже во дворце самого шада победа в турнире певцов считается более почетной, нежели в единоборстве рыцарей.

– Я знаю, – почти беззвучно ответил вельх. – Не мешай. И не забудь – это не Саккарем… Великие боги, конечно же, мне рассказывали, я помню… Только как давно и как далеко это творилось… Видение древних и чужих времен – вот что перед нами!

"Помнит? Кэрис помнит? – смутно подумал Фарр. – Ему не больше двадцати пяти лет, а он толкует о каких-то древних временах!"

Сражение продолжалось. Человек с арфой, резко тряхнув вьющимися локонами, с вызовом ответил своему противнику:

 
Где нет забвенья – там по камню вьются руны
И струны лиры молчат о власти лет.
За мною юность незапятнанного мира
Встала, как рассвет. Забвенья нет,
А память стала силой, что хранит от бед.
Она жива, и взгляд не замутнен,
А морок и наветы сгинули, как сон.
Таков закон!..
 

Фарр плохо запомнил остальное, но с последним восклицанием призрачного создания, восседающего в каменном кресле: «Тьма победит, и с тьмою – я!» свет действительно на одно мгновение погас, а когда появился вновь, Фарр вскрикнул и едва не упал в обморок.

Роскошный зал с черным троном сменился горной пещерой со свисающими с потолка каменными сосульками и пустотой.

Глава двенадцатая. Решение хагана

Только здесь, в мрачной пещере, Фарр до конца осознал, насколько чуждо все окружающее привычному миру. Пускай снаружи, за стенами, бродили призрачные чудовища, выбивались из-под камней цветы и травы удивительных окрасок, висели в поднебесье две луны, а лучи солнца имели холодный лиловый оттенок, но… На Тропе осязались запахи, рука ощущала холод и шероховатость камня, и на пальце, случайно задевшем шип растения, появлялась капелька крови.

Пещера отличалась от Тропы, как ночь от дня. Оказавшийся внутри человек терял любое представление о привычных свойствах вещей. Здесь ничем не пахло, сталактиты на ощупь были не теплыми, не холодными, а какими-то неестественными: складывалось впечатление, будто каменные сосульки развешаны для украшения. Они не выглядели созданием самих гор.

– Интересные дела. – Кэрис подергал Фарра за рукав. Голос вельха звучал приглушенно – после исчезновения призраков, чьи песни заставляли дрожать камни, стены и потолок перестали отзываться эхом на любое самое громкое слово. – Если здесь кто-то живет, то он почти не имеет представления о том, как должна выглядеть самая обычная пещера. Я еще вчера это заметил.

– Не вижу ничего особенного, – угрюмо буркнул в ответ Ясур.

– Наверное, потому, что никогда не бывал в горах, – парировал Кэрис. Природа не терпит симметрии и единообразия. Зал мне видится слишком уж правильным. Посмотрите – слева группа сталактитов, целых пять штук. Справа такая же. Один к одному, одинаковый цвет, размер, самые мелкие впадинки и выпуклости… Самоцветы лежат кучами. Ничего подобного не случается даже в самых богатых копях. Драгоценный камень нужно долго искать, потом очищать от примесей и наростов обычной породы. Сейчас покажу…

Вельх шагнул к стене зала и ткнул пальцем в группу слегка светящихся камней, больше напоминавшую огромный зеленый цветок. Фарр с интересом следил за Кэрисом, вытянувшим из ножен кинжал и ковырявшим острием камень размером с персик.

– Великолепно сделано, – сказал он, протягивая добычу Фарру. – Я точно могу определить, что перед нами одна из разновидностей изумруда. Ты когда-нибудь видел необработанный изумруд? Нет? Это серовато-зеленый грязный камушек, заметить который среди прочих камней может только очень опытный глаз. А тут – неси к ювелиру и продавай! Очищен, отшлифован, огранен… Между прочим, за изумруд таких размеров мы бы с легкостью обзавелись в Мельсине не самым плохим дворцом полусотней рабов, фруктовым садом и еще на пиво осталось бы.

– За такой изумруд, – со смешком заметил Ясур, – ты бы ничего не купил. Тебя зарезали бы первой же ночью, камень забрали, а потом распилили на полтора десятка более мелких.

– Поразительное знание жизни, – ядовито проворчал Кэрис и с размаху швырнул зеленый кристалл в стену. Брызнули сверкающие осколки. Вельх почесал в затылке, сказав: – Действительно, настоящий. Любой камень, родственный алмазу, удивительно хрупок. Фарр, ты быстро соображаешь, поэтому помоги мне правильно выразить мысль. Как объяснить такую странную обстановку?

– Если, – осторожно начал Фарр, – снаружи мы видели тьму-тьмущую чудовищ из сказок, значит, и пещера тоже сказочная…

– Верно! – вскричал вельх и похлопал атт-Кадира по плечу. – Вспоминаем легенды. Скажем, всем известные истории про эмайра Сааб-Бийяра. Стоит знаменитому путешественнику угодить в пещеру, его взору тут же предстает огромный зал с непременными сталактитами, алмазы гроздьями и рубины россыпью. Каков вывод? А, Фарр? Ну? Я на тебя надеюсь.

– Тот, кто все это создал, – Фарр обвел рукой помещение, – очень смутно представляет себе, как по-настоящему устроен наш мир. Он разбирается в сказках, однако смешивает их. Вельхского пса невозможно встретить в легендах саккаремдев или мономатанцев хотя бы потому, что мы и чернокожие ничего о нем не знаем! В сказках такие пещеры обычно являются местом жительства какого-нибудь чудовища, хранителя сокровищ и повелителя гор. Существа, не любящего людей, зловредного и очень опасного…

Фарр осекся. Если его размышления о природе пещеры верны, значит, здесь на самом деле должен обитать Некто или Нечто вроде вечного странника Сааб-Бийяра или дракона Фапнира. Кэрис, похоже, и сам подумал об этом. Голос вельха зазвучал куда тише:

– Сейчас как вылезет эдакое чудо… Помнишь, что пели призраки, а именно тот, что сидел на троне? "Тьма победит, и с тьмою – я!" Признаться, я не хотел бы повстречаться с существом, которому приписывают эти слова. Сам я его никогда не видел, однако мне рассказывали…

– Кого ты имеешь в виду? Повелителя горных дэвов? – шепотом поинтересовался Фарр, боязливо озираясь. Теперь, после непонятных намеков Кэриса, он снова начал бояться. На сей раз страх не навевался кем-то другим, а шел из глубины сознания, и Фарр атт-Кадир почувствовал себя на удивление паршиво. Как выяснилось, не зря.

Все трое внезапно ощутили чужое присутствие. Не призрачной летучей мыши, какого-нибудь ледяного дракона, кажущегося более смешным, нежели страшным, или злобного клыкастого создания вроде каменного турса. Оно находилось повсюду. Внезапно заинтересовавшийся непрошеными гостями Хозяин давал понять, что присматривает за угодившими к нему людьми.

Тишина сохранялась по-прежнему, не появилось никаких замутняющих разум видений, самоцветы не умеряли своего ровного, сливающегося в единый поток лучей сияния, но у Фарра во всем теле отозвалось мелкое подрагивание под ногами и едва различимый ухом свист. Откуда-то из недр Самоцветных гор на поверхность выбиралось Нечто, распространявшее камни, воздух, крошево мелкой пыли, алмазы и изумруды. Неведомая сущность поднималась из глубин, наполняя собой пещеру и сливаясь с любой частицей материи становилось жутко – каждый прекрасно понимал, что нет никакой надежды одолеть ее. Не выйдешь же с прутиком против тигра?

– Надо убираться отсюда, – заплетающимся языком проговорил Фарр и отступил за плечо Кэриса. Но тотчас показалось, что угроза находится позади, и вельх никак не сможет от нее защитить, даже если бы очень захотел. Кэрис, в отличие от Фарра и насторожившегося Ясура, оставался невозмутим, только слегка прищурился и наклонил голову, будто к чему-то прислушиваясь. На его лице отчетливо светилось недоумение. Кэрис знал, что происходит необычное, но никак не мог определить, какова его природа.

– Поздно, – бросил он. – Если побежим, станет только хуже. Фарр, очнись! Вспомни Книгу твоего Провозвестника. Что говорит Эль-Харф в тринадцатой сурье?

– "Не отступай и не придется возвращаться", – заученно процитировал атт-Кадир. Сразу на ум пришли остальные строки Книги, отгоняя панические мысли. Стало немного полегче.

– Ясур, куда прешь? Ясур?!

Возглас вельха относился к старику, который, неожиданно оставив их, вытянул из ножен свой кривой клинок и быстро пошел в сторону, где совсем недавно возвышался призрачный черный трон.

– Ясур, стой! – рявкнул Кэрис. – Оно именно этого и добивается! Не перебарывай страх враждебностью!

– Ему надо помешать, – сипло пробормотал Фарр и уже ринулся вдогонку за Ясуром, когда Кэрис ухватил мальчишку за ворот, с размаху ткнул кулаком под лопатку и потащил за собой, в противоположную сторону, шипя сквозь зубы:

– Не лезь, болван! Себя погубишь! Мне наплевать, Оно меня не видит… Просто не может видеть… Или мы все ошиблись…

Атт-Кадир, не слушая непонятные и в другое время показавшиеся бы очень тревожными слова вельха, продолжал рваться к своему опекуну, не замечая, как всего в двадцати-тридцати шагах из каменного пола пещеры начали появляться маленькие зеленые ростки, напоминавшие тонкие усики гороха.

– Ненавижу! – громкий хриплый вопль в клочья разорвал тишину. – Мразь! Выйдешь против меня? Нет? Боишься?!

Кричал Ясур. Вечно недовольного всем сущим, но сдержанного по складу характера старика словно обуяла ярость. Ясур брызгал слюной, в углах рта появилась пена, он неистово размахивал саблей, разрубая пустоту, и невнятно выкрикивал самые невероятные ругательства, сражаясь неизвестно с кем.

– Страх порождает безумие. – Кэрис обхватил Фарра рукой за шею под подбородком и без особого труда сдерживал его – еще бы, вельх был куда старше и сильнее недоученного шехдадского мардиба. Фарр чувствовал, как под рукавом светлой рубахи вельха напряглись казавшиеся каменными мышцы. – Запомни, если и ты сейчас сорвешься, Атта-Хадж тебя по головке не погладит. Тихо!

Действительно, когда кем-либо завладевает безумие, будь оно вызвано страхом, воинственностью или желанием помочь ближнему, оказавшемуся в по-настоящему безвыходном положении, проще утихомирить такого человека силой, если он не может справиться самостоятельно, велением рассудка. Кэрис так и поступил. Он удержал Фарра и даже несколько раз ударил больно и обидно, приводя в себя. Атт-Кадир обмяк в железных руках вельха и широко раскрытыми глазами следил за судорожными перемещениями бывшего храмового сторожа по пещере.

– Грязная тварь! – Ясур уже задыхался. Его сердце не выдерживало, за грудиной, быстро нарастая, бешено пульсировала боль, кровь яростно ударяла в виски. Сознание затуманивалось, уступая место тяжелой, пожирающей рассудок боли. Ясур не видел противника, но воинское чутье подсказывало – он рядом, в одном шаге. Стоит хорошенько ударить саблей, и добрая саккаремская сталь рассечет чужое для сотворенного Атта-Хад-жем мира создание, раз и навсегда отправив его во Внешнюю Тьму, откуда никому нет возврата.

И вдруг перед глазами бывшего сторожа шех-дадского храма вырисовался силуэт, являвшийся лишь в страшных снах. Закованный в сверкающую посеребренную броню нардарский рыцарь, двадцать с лишним лет назад, во время битвы возле пограничного городка Халм, отсекший десятнику войска шада Бирдженда правую руку. В тот день Ясур раз и навсегда запомнил врага: покрывающая доспех белая туника с вышитым черным коловоротом, геральдический орел на глухом шлеме и длинный прямой меч в руке. Нарда-рец – он, и только он! – был повинен в том, что умелый воин Саккарема, десятник, которого уважали мужчины и любили женщины, стал немощным калекой. Сколько раз Ясур видел в кошмарах этого рыцаря, сколько раз заново испытывал невероятные страдания и чувствовал, как правый бок заливается его же собственной горячей кровью, а на истоптанной лошадьми земле лежит то, что некогда было рукой, многие годы сжимавшей клинок.

Теперь сон повторялся наяву. И нардарец слишком поздно занес меч. Его удар не попадет в цель. Зато сабля Ясура войдет точно в промежуток меж шлемом и кольчугой, в незащищенную шею.

Убей его!

Фарр видел, как старик отбил несколько невидимых выпадов из пустоты, пригнулся, слегка присев, и наконец, мгновенно распрямившись, резанул острием сабли воздух у себя над головой.

…Ясур все сделал правильно – увернулся, дабы нардарский меч прошел в стороне от его правого плеча. Настал миг отмщения! Движение руки рассчитано, враг не успевает прянуть в сторону из-за глупой, неповоротливой лошади, привыкшей носить на спине тяжелого всадника, взмах… но сабля рассекает пустоту. Ясур, судорожно вдохнув, огляделся, увидев перед собой цветные камни пещеры, лежащей в глубине Самоцветных гор, потом в груди что-то оборвалось, клинок выскользнул из пальцев, с дребезжанием упав на гранит. Сердце не выдержало.

"Меня обманули, – скользнула последняя мысль. – Меня вынудили к этому…"

Потом был только Звездный Мост, человек в длинном зеленом халате и тюрбане, с улыбкой распахивающий перед Ясуром аль-Сериджаном низкую, окованную золотом и выложенную малахитом дверь, за которой начинался долгожданный покой.

Проходя через Дверь и кланяясь человеку в зеленом, Ясур в почтительном жесте прижал к груди ОБЕ руки. Правую и левую.

* * *

Когда Ясур упал, выронив оружие, Фарр закрыл глаза, а по-прежнему удерживавший его вельх яростно выругался на своем наречии. Фарр просто не хотел видеть то, что происходило дальше.

Выбившиеся из гранитного пола извивающиеся зеленые побеги неизвестного растения оплели человеческое тело блекло-зеленым саваном. Они росли, удлинялись, извиваясь, будто змеи, захватывали руки и ноги мертвого Ясура, застилали его лицо, а затем внезапно потащили добычу вниз. Кэрис, не переставая хрипло шептать очень нехорошие слова, поминающие всю родословную Хозяина пещеры до семьдесят седьмого колена, увидел, как розовато-серый гранит начал становиться менее плотным. Сейчас камень вокруг тела старика больше напоминал зыбкую болотистую почву, постепенно засасывающую человека. Спустя несколько мгновений бесчисленные отростки тонкой безлиственной лозы полностью утянули Ясура в глубину, камень сомкнулся и вновь отвердел.

– Что… Что это было? – Фарра била крупная дрожь, но он пытался бодриться, веря, что Кэрис ни в коем случае его не бросит. – Зачем они забрали его… туда? Что с ним теперь станет?

– С мертвым телом? – шепнул Кэрис. – Какая разница? Лишенная жизни плоть никому не нужна. Его душа ушла, ушла туда, где встречаются все души. Не беспокойся за Ясура. Сейчас он в безопасности, у вашего Атта-Хаджа.

– Откуда ты знаешь? – опешил Фарр после столь необычного заявления, на миг позабыв свои страхи.

– Я видел, – просто ответил Кэрис. – Ясур покинул смертное тело и ушел. Вот туда. – Вельх ткнул пальцем к потолку и указал взглядом наверх.

– Видел? Каким образом?

– Неважно… Та-ак, это что за чудеса? Кэрис слегка разжал хватку, давая Фарру больше свободы, но по-прежнему крепко держал за левую руку повыше локтя. Вельх заставил атт-Кадира быстро отойти к стене, сам прижался спиной к острым многогранным самоцветам и приложил указательный палец свободной руки к губам. Фарр суматошно оглядывался, ожидая увидеть новую напасть.

Вроде бы ничего страшного – не очень высокая женщина в темных длинных одеждах. Однако она возникла прямо из каменного столба, подпирающего свод пещеры, и быстрым шагом направилась к людям. Пока она приближалась, Фарр успел рассмотреть, что незнакомке не больше тридцати лет, волосы темные с едва заметной рыжинкой, очень большие карие глаза, выдающиеся скулы и тяжеловатая некрасивая нижняя челюсть. Лицом она напоминала людей с Заката, из Нардара или полуночной империи Нарлак. Черная развевающаяся хламида, позвякивающие серебряные украшения, длинные серьги с подвесками в ушах. Взгляд холодный и пронизывающий.