Текст книги "Смертельная комбинация"

Автор книги: Андрей Костин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Андрей Костин
СМЕРТЕЛЬНАЯ КОМБИНАЦИЯ

Глава первая

Вагоны совсем замедлили ход, пока я пробирался по коридору мимо темных душных купе. Подмигнул на прощание проводнице и спрыгнул на перрон. Я приехал в Кудринск.

Не удивляйтесь, что такого города на карте нет. Просто я многие названия и имена менять буду – не хочется, чтобы люди, которые в этой истории участвовали, стукнули меня в подъезде по затылку, когда все прочтут. От любого ждать можно.

Поезд отошел, на платформе не было ни души. А ведь обещали встретить…

Я поставил сумку на землю, распечатал пачку сигарет.

Пошел мелкий дождь, пусть летний, теплый, но все равно противный. В общем, я мок под дождем минут пятнадцать, пока меня не окликнули:

– Из Москвы, да? – протянул руку парень в куртке из лайки. – Извините, что опоздали встретить.

Он был старше меня лет на пять, слегка располневший, с ямочкой на подбородке, а рукопожатие у него вялое и быстрое.

– Меня Алик зовут, – он поднял мою сумку и пошел чуть впереди. – Вас директор лично решил встретить, ведь вы приехали бумагу закупать, да? Мы телеграмму получили. Только у шофера рабочий день закончился, вот мне и пришлось сесть за руль. Вообще-то я заместитель директора. По туризму.

– Поздновато сегодня для экскурсии.

– Экскурсии? – он рассмеялся. – Нет, это по снабжению, значит. Путешествую по стране за чужой счет, – парень снова хохотнул.

Дождь не утихал.

– А где он сейчас? – спросил я.

– В машине ждет… – Алик недоуменно смотрел на меня. – Сыро на улице, а у него радикулит, в общем, сам понимаешь…

– Ну и сидел бы дома, – я пожал плечами.

Мы обошли вокзальное здание, и кусты сирени словно тянули к тропинке из темноты мокрые ветки. На площади, в стороне от фонарей, стояла черная «Волга».

– Садись на заднее сиденье, – Алик открыл багажник и поставил туда мою сумку.

– Добрый вечер… – я протиснулся в салон.

– Как доехали? – на месте рядом с водителем сидел, как я понял, директор.

Он совсем утонул в кресле, видна была только голова, точнее, затылок.

– Нормально.

– Мы вас в комбинатовской гостинице определим, там хорошо и недорого, – директор протянул руку к пачке сигарет на приборном щитке и достал одну.

Меня поразила его рука – сам коротышка, еле из-за кресла видно, а лапа здоровая, широкая, с тупыми сильными пальцами, поросшими черными волосами. На тыльной стороне ладони – татуировка. Оскаленная кошачья морда. Директор щелкнул золотой зажигалкой и закурил.

– Вы не против, если я вас вовлеку в одну авантюру? – вдруг спросил он.

– Мне сейчас как-то ближе горячий душ и чистая постель, – ответил я и достал сигареты.

– Я собираюсь поздравить одну знакомую, – он, казалось, не обратил внимания на мои слова, – у нее сегодня день рождения. Но я не хочу, чтобы остальные гости знали, от кого цветы. Корзина стоит у меня в квартире. Все, что от вас требуется, это взять ее, подняться этажом выше, позвонить в дверь и передать. Простая услуга, верно?

Он разговаривал, не поворачивая головы.

– Почему именно я?

– В городе вас никто не знает, вы только сегодня приехали и через несколько дней снова исчезнете. Вряд ли за это время встретитесь с кем-либо из гостей этой вечеринки. Повторяю, не хочу, чтобы посторонние подумали, что эти цветы от меня.

– Ладно… – я закурил и машинально бросил пачку рядом с собой, на сиденье.

– Ну и прекрасно. Много времени это не займет. А я, в свою очередь, постараюсь, чтобы ваша командировка была приятной и полезной.

Он ко мне так и не повернулся, и всю остальную дорогу мы ехали молча. На смену многоэтажкам из темноты стали наползать угрюмые дома довоенной постройки, с маленькими, как бойницы, окнами, серыми стенами и множеством подворотен, из которых наперерез машине выбегали кошки. В свете фар кошачьи глаза пылали яростью.

– Теперь куда? – спросил Алик.

– Во двор не заезжай, – приказал директор и обратился ко мне. – Подождите пару минут, потом идите. Я пока проверю, не курит ли кто-нибудь из гостей на лестнице. Если все спокойно, зажгу у себя свет. Это третье окно над подъездом.

– Да, – бросил я и пожалел, что ввязался в историю.

Алик заглушил двигатель, потом выключил фары. Машину окружила ночь. В городе, наверное, экономили электричество. Директор вылез из машины, он был невысокий и весь укутан в черный плащ.

– Комедия, – Алик приоткрыл окно и сплюнул. – А так он мужик деловой, ты не сомневайся. У каждого свои тараканы в голове, верно?

Снова заурчал мотор и зажглись фары, но директор успел свернуть в подворотню. По ветровому стеклу ползли капли дождя, и Алик включил дворники.

– Ладно, пора, – посмотрел на часы.

Под дождь вылезать не хотелось.

– Твоему шефу это будет стоить обеда в лучшем ресторане. – сказал я – Ничего, не обеднеет, – Алик усмехнулся.

Я распахнул машину и в это время услышал, как хлопнула дверь подъезда. Про себя отметил, что, пока я буду идти через двор, директор должен успеть подняться наверх.

Обошел вокруг помойных ящиков, распугивая кошек. Двор был узкий и сквозной, над единственным подъездом горела лампочка, а рядом стояли три легковушки. Направился прямо туда.

Я не торопился и, наверное, потратил не меньше времени, чем мой предшественник. Но окно на третьем этаже так и не зажглось. Я встал под козырек парадного и достал сигарету. Три раза выходил под дождь посмотреть, не включили ли свет?

Когда мне окончательно все надоело, я решил вернуться к машине. Но увидел, что через двор ко мне идет Алик.

– Ну, – поинтересовался он, – темно?

– Темно.

– Что делать, – Алик пожал плечами, – раз тебе выпала роль мальчугана с розовой попкой, луком и стрелами. И корзиной цветов в придачу.

– Знаешь что, – я серьезно посмотрел на Алика, – не послать ли вас обоих…

Мы выкурили еще по сигарете.

– Пожалуй, схожу наверх, – Алик начал волноваться, – тут что-то не так…

– Первое разумное предложение за истекшие полчаса, – я решительно толкнул входную дверь.

Если внизу еще светила тусклая лампочка, то дальше лестница утыкалась в мрак. Через несколько пролетов уже ничего нельзя было разглядеть. На третьем этаже я чиркнул спичкой и на мгновение ослеп от желтого язычка пламени.

И тут охнул Алик. Негромко, но так дико, что я выронил от неожиданности коробок.

Спичка погасла, и мы снова погрузились в темноту.

– Не двигайся, – прошептал он.

– Что случилось?

– Там, на полу… – голос его прервался, – не знаю, мне показалось… Посвети…

– Я коробок уронил.

Было слышно, как тяжело дышит мой спутник. И еще – словно кто-то маленький и верткий бегает и царапает по полу когтями.

– Что ты увидел? – спросил я.

Он продолжал молчать, Тогда я наклонился и стал шарить по полу. Коробок был где-то тут… Но сначала я наткнулся на скользкую ткань, вроде как плащевую. Мне показалось, что ткань шевелится у меня в руках.

– Что за чертовщина, – пробормотал я.

За спиной Алик возился с зажигалкой, щелкал и щелкал, пытаясь выбить искру. Наконец, вспыхнул огонек.

Первое, что я увидел, была рука. Синяя, опухшая рука. Я держал ее за рукав, и скрюченные пальцы тянулись ко мне. Отшатнулся, с трудом подавил крик ужаса, и рука упала, глухо ударившись о кафель. Я закусил губу, чтобы не было слышно, как застучали зубы. Мне показалось в темноте, что эта жуткая рука скребется по полу, тянется к моим ногам.

– Мертвецы не хватают живых за ноги, – подумал я.

Кто-то вцепился мне в штанину.

* * *

Снова свет, и в его бликах, которые ползут по стенам, я вижу у самых ног крысу, которая вцепилась зубами в мои джинсы. Отшвырнул ее ногой, а потом увидел человека. Он лежит на полу, раскинув руки, маленький, закутанный в черный плащ. Вокруг шеи у него обмотан кожаный ремень с самодельной пряжкой в виде черепа.

– Это он, – бормочет Алик, пятясь. – Зачем его так?

Алик первым бежит вниз по лестнице, я – следом. Только во дворе мы останавливаемся, тяжело дыша. Алик шевелит белыми губами, и я мучительно пытаюсь разобрать слова.

– Эти крысы, – говорит он, – эти крысы совсем обнаглели. Он еще не остыл, а они на него набросились. Как же это, а?

– Надо вернуться, – решаю. – Ведь из подъезда никто не вышел, убийца там.

– Там только шеф, – голос у Алика вялый, словно спросонья.

– Не думаю. Две минуты должен был потратить твой директор, поднимаясь на свой этаж. Минута потребовалась бы преступнику, чтобы выбраться на улицу. К этому моменту я уже стоял возле подъезда. Алик молчит, потом сообщает:

– Надо выключить фары. Аккумулятор садится. Пойдем?

– Иди один, – качаю головой. – Я буду. следить за подъездом.

Он стоит в нерешительности, потом все же уходит.

Наверное, он прав. Надо прежде выключить фары.

* * *

Алик снова вынырнул из темноты, лицо у него озабоченное.

– Ну что? – спросил я.

– Все-таки сел.

– А-а… Меня другое беспокоит. Из подъезда так никто и не вышел. Ты бывал в этом доме раньше?

– Конечно.

– Здесь есть черный ход?.

– Нет.

– Значит, убийца спрятался в. одной из квартир.

– Думай, что говоришь. На первых двух этажах квартиры не заселены. Но они стоят на охране, и проникнуть туда никто не может.

– Как это – не заселены?

– Ну, резервный фонд. Возьмут, к примеру, нового главного инженера на предприятие, вот ему на первое время с мебелью, со всем…

– Понятно. А выше?

– На третьем этаже – квартира директора. А вторая – его зама. Но тот с семьей в отпуске и вернется не раньше чем через неделю. Обе квартиры тоже на охране, без хозяев туда никто проникнуть не может.

– А выше? – я достал сигарету и начал ее разминать.

– Ямщиковы. Ну, та женщина, к которой он… – Алик замолчал и потер лоб. – Какой маразм – цветы среди ночи… Наверное, грабитель хотел открыть дверь, а тут он…

– Ты же сказал, квартира на охране? Кстати, кто-нибудь знал код?

– Я знал, мне приходилось иногда завозить в его отсутствие кое-какие… в общем, по делу. Он давал ключи. Он мне доверял. Уж не думаешь ли ты?..

– Нет, не думаю. В это время ты находился в машине, это уж я точно знаю. Расскажи мне теперь про женщину.

– С какой стати ты меня допрашиваешь?

– Видишь ли, когда приедет милиция, нам не мешает хотя бы смутно представлять, что произошло на самом деле. Мы ведь с тобой пока единственные… и пока еще свидетели.

– Ты полагаешь, могут подумать, что это мы…

– Почему бы нет, если не найдется более достойной кандидатуры?

– Это ты, ты это сделал… Ты пошел следом за ним…

Я посмотрел на него, засмеялся и прикурил сигарету. Впрочем, мне было не так уж весело.

– Я довольно шустрый малый, верно? Задушил человека, которого увидел в первый раз. Но почему? Из-за корзины роз? Не валяй дурака. Расскажи про женщину.

– Она… работала у него секретаршей. Ну, а потом начались разговоры, и он перевел ее в какой-то отдел, попросту придумал должность. Не знаю, в чем заключались ее служебные обязанности на новом месте. Кстати, и личные отношения в последнее время разладились…

– Какого же черта надо было устраивать канитель с цветами?

– Не знаю.

– Что ж, пойдем к этой деловой женщине. Кстати, оттуда и позвоним в милицию.

Некоторое время он стоит на месте, а потом нехотя идет за мной. Нам предстоит путь мимо темного этажа, где на полу лежит удавленник.

Дверь на четвертом этаже приоткрыта, и пока я еще преодолеваю последние ступени, распахивается окончательно. На пороге стоит женщина, невысокая, стройная, с роскошной черной гривой волос. Она смотрит на меня изумленно, пока не видит за моей спиной Алика.

– Ну, наконец-то, – говорит она, – мы больше часа ждем. А где Николай Петрович? Он не с вами? Мы его ждем, я все время прислушиваюсь…

– Разве мимо вас никто не проходил? – спрашиваю я.

– Нет… – взмах ресниц в мою сторону.

– Это точно?

– Ну, конечно. Дверь на лестницу была открыта, потому что мужчины все время выходили курить. Я даже слышала, что этажом ниже кто-то спускался и поднимался. Думала, это он, и после особенно прислушивалась… А вам, собственно, что надо?

– Надо позвонить по телефону, – отрезал я.

– Вы в своем уме? – ноздри тонкого носа возмущенно расширились.

– В своем, – я кивнул и посмотрел на нее с интересом.

Странные глаза… Большие и зеленые, они то словно светятся изнутри, то вдруг темнеют.

– Нам надо позвонить в милицию.

– В милицию? – растерянно переспросила женщина.

Я подумал, что еще никогда не встречал женщины, которая бы мне сразу понравилась и не нравилась. Она была как-то по-звериному красива, а с такими женщинами опасно расслабляться.

– Да. Этажом ниже лежит труп.

Она сначала недоуменно переводила взгляд с меня на Алика, потом сказала:

– Проходите в квартиру. Расскажете толком.

И, закрывая дверь, выглянула на лестницу. Будто покойник крался за нами по пятам…

* * *

– У вас гости? Может, лучше поговорим в другой комнате? – я сделал попытку опомниться и остановился в коридоре.

– Идите, – сказала она с некоторой резкостью, взяла меня за руку и буквально потащила за собой. Мне бы не понравилось, если кто-то другой так распоряжался. Но сейчас ее пальцы, тонкие, холодные и нервные, удерживали лучше любого капкана, я думал уже не о трупе в подъезде, а о женщине, которая вела меня за руку…

В комнате горел только торшер, но когда мы вошли, она выпустила мою ладонь и включила верхний свет. Я молчу и разглядываю присутствующих. У окна стоит громила лет сорока, он словно висит над всеми. Слегка улыбаясь, громила смотрит на нас, потом говорит:

– Вот этого, – показывает на Алика, – знаю. А вот этого – палец в мою сторону – вижу в первый раз. Рита, кого ты привела?

– Он говорит, – женщина посмотрела на меня, – внизу кого-то убили.

Немая сцена. Рита просит меня рассказать подробнее, но я предоставляю говорить Алику, а сам слушаю. Вернее, в основном смотрю на женщину, а слушаю вполуха. Но это не значит, что я не разглядел остальных. В комнате находится еще одна девушка, рыжая, угловатая и всклокоченная, как подросток. Она стоит, прислонившись спиной к стене. И, наконец, невообразимо толстый человек, ну прямо гора жира.

– Та-ак, – сопит толстяк. – Скверная история. А может, это очередной дурацкий розыгрыш нашего общего приятеля? Он ведь считает себя фигурой оригинальной и думает, что его выходки всем доставляют удовольствие.

– Нет, не похоже, – говорит зеленоглазая женщина.

– Тогда точно скверная история, – кивает толстяк. – Скверно, что это случилось, когда мы все тут собрались. Единственное утешение, – он шмыгнул носом, – что у всех нас есть алиби. Я правильно говорю? – он обращается к громиле. – У нашей милиции это так называется?

Тот только усмехается.

– Мы все находились в этой комнате, – толстяк снова повернулся ко мне. – Правда, кто-то выходил курить на лестницу… А где Копылов?

– Здесь… – я слышу голос из-за спины, оглядываюсь и вижу аккуратного молодого человека.

Молодой человек достает из кармана расческу и проводит ею по идеально уложенным волосам.

– Я выходил на кухню принести из холодильника водку, – произносит он, – а что произошло?

– Человека убили, – говорит Алик.

– Неужели? – Копылов поднимает брови. – А где?

– Этажом ниже.

В прихожей в это время звонит телефон, и зеленоглазая женщина уходит. Я жду, пока она поговорит, чтобы потом позвонить в милицию.

– Та-ак, – толстяк складывает руки на животе и смотрит на меня, – вы, значит, приезжий? Из столицы?

– Верно, сегодня приехал.

Возвращается Рита.

– Звонил муж, – она словно отмахивается рукой, – я сказала, в какую историю мы попали.

– И про ремень с пряжкой, которым задушили, тоже сказала? – вдруг спрашивает громила.

– При чем здесь ремень?

– Так, к слову. Кажется, я видел такой…

– Не говорите ерунду, – женщина презрительно кривит рот.

– Это не ерунда, – взрывается Копылов. – Нам ведь скоро придется отвечать на разные вопросы…

– А ведь он прав, – качает головой толстяк.

– Эти засранцы ворвались и сообщили, что кого-то там убили, а всех нас поставили в щекотливое положение…

– Ну-ка, полегче, – не выдержал я.

– Не надо, – тихо просит женщина.

Минуту смотрю на толстяка, и он постепенно тускнеет, опускает голову. Я разжимаю кулаки.

– Очень дикий молодой человек, – громила вдруг небрежно усмехается и добавляет. – Очень. Док, вы родились в рубашке, он наверняка бы вышиб вам вставную челюсть, не вмешайся наша девочка. У нее реакция, как у кошки. Как у большой черной кошки, – он беззвучно хохочет, словно сказал что-то остроумное.

Я уже успокоился, но женщина не отпускает мою руку и как-то странно смотрит на меня. Потом говорит:

– Пойдемте на кухню. Я должна вам объяснить…

Мы идем вдвоем на кухню, она достает из пачки сигарету, зажимает ее губами и прикуривает. Губы у нее нервные, пухлые и кажутся влажными от блестящей помады. Делает несколько затяжек и ломает сигарету в пепельнице. Там уже полно таких ломаных.

– Здесь собрались уважаемые люди, с положением, они бы не хотели быть втянутыми в такую историю, – наконец говорит она.

– Это, конечно, интересно, – я киваю, – только мне какое дело?

– Я вас прошу позвонить в милицию минут через пятнадцать, когда гости уйдут.

– А если я позвоню прямо сейчас? – Вы надолго приехали? – спросила она.

– Как получится.

– И никого знакомых? – Я здесь в первый раз.

– Вот и хорошо. Хотите, я вас буду опекать в эти дни?

Я не выдержал и коротко рассмеялся. Она откинула голову и холодно посмотрела на меня. Но вдруг в уголках ее глаз собрались веселые морщинки.

– Вовсе не собираюсь вас соблазнять, – она мягко улыбнулась. – Просто так предложила, разве только еще и потому, что мне понравилось, какой вы безрассудный и бросаетесь с кулаками на каждого. Ведь вы поссорились с главврачом психиатрички, и он может сделать вас своим пациентом.

– Думаю, он бы не скоро вернулся к практике.

– Разве что… – она задумчиво посмотрела на меня. – Ну что, договорились? Все уйдут, и тогда вы позвоните?

Я кивнул, потом смял опустевшую пачку, выбрал из пепельницы одну из сломанных сигарет и закурил. Ладно, подумал я, пусть. Сигарета была с привкусом помады.

* * *

Мы вернулись в комнату. Я заметил, что Алик поставил на стол пустую рюмку. Не стоило ему пить…

– Мы договорились, – женщина оглядела присутствующих, – всем вам надо уйти, а потом позвоним в милицию.

– Только не забывайте, – усмехнулся громила, – что любой следователь вызовет вас как свидетелей и тогда придется отвечать на вопросы. На много разных вопросов.

– Прекратите, – резко сказала женщина, и он заткнулся. -

Лучше придумайте, как нас не впутывать в это дело попусту.

– Верно, – главврач психиатрички подошел к громиле, – это в ваших силах. Вы поможете мне, я помогу вам… Долго вам еще в капитанах ходить?

Громила впервые перестал улыбаться, по краям губ его пролегли глубокие складки, взгляд стал таким жестким, что, казалось, сейчас зазвенит в воздухе. Потом края его губ медленно поползли вверх, и он улыбнулся.

– Хорошо, – наконец сказал он.

– Вас, кстати, это тоже касается, – гладко причесанный Копылов посмотрел на меня, – ведь щекотливое положение: вы последний видели директора живым и первый – мертвым. Все, что тут слышали, – вполне разумное соглашение между образованными людьми, чтобы самим себе не доставлять неприятностей. Присоединяйтесь.

Мне понравилось, как он складно излагает свои мысли. Вроде, мол, может, и вы пришили того типа в подъезде, но если вы не будете впутывать нас в это дело, представим все так, словно бедняга запутался в собственных подтяжках.

– Расходимся? – толстяк утер ладонью пот со лба. – Я хочу уйти первым.

– Ладно, – кивнул громила и отвернулся к окну.

Толстяк, глядя под ноги, вышел из комнаты, и через мгновение хлопнула входная дверь. Зеленоглазая женщина попросила сигарету, прикурила, потом вынула сигарету изо рта и уставилась на ее горящий кончик.

Все молчали. Только рыжеволосая девица с шумом села на диван, подтянула колени к груди и уткнулась в них подбородком.

– Вышел на улицу, – сказал громила, всматриваясь в ночной двор за окном, – открыл машину… нет, не сел, что-то взял… Странно, возвращается.

Резкий звонок в дверь. Женщина идет открывать, и почти тут же в комнату врывается толстяк, он весь раскраснелся и размахивает зажатым в кулаке карманным фонарем.

– Это обман, это провокация, – сквозь одышку выкрикивает он, – нет там никого на этаже…

– Как нет? – спрашиваю я и поеживаюсь, словно от холода.

* * *

…Потом мы идем на лестницу, следом за толстяком, и луч фонарика прыгает по серым ступеням. Вот первый поворот, второй, здесь перила погнуты, луч фонарика прыгает дальше, пока, наконец, не скользит по кафельным плиткам.

Ничего.

Только мой коробок там, где раньше лежала синяя опухшая рука…

Свет фонарика бьет мне в лицо.

– А ну, уберите, – говорю я толстяку.

– Молодой человек, – советует он вкрадчиво, – вам надо показаться специалисту.

Я стою, как оплеванный.

– Это что, был розыгрыш? – голос зеленоглазой женщины резкий от сдерживаемого раздражения.

– Не думаю, – возражает громила, – не думаю, чтобы человек, впервые приехавший в наш город, решился бы на такое.

Толкаясь в дверях, все выходят на улицу. Я выхожу последним. Мне кажется, что черный подъезд смотрит в спину. Сначала уезжает толстяк, сердито хлопнув дверцей. Тут Алик вспоминает, что аккумуляторы сели, а ехать нам за город, где находится гостиница, принадлежащая комбинату. Он не хочет рисковать.

– Я довезу москвича, – вдруг предлагает Копылов, – мне ведь все равно в ту сторону.

– Попробую завести, – говорит Алик, – и дотянуть до гаража.

– Помочь? – предлагает громила.

– Не надо, справлюсь как-нибудь.

Зеленоглазая женщина не стала ждать, пока мы разберемся, и ушла. Я сажусь в «Жигуленок», и тут мне приходит в голову, что моя сумка осталась в багажнике комбинатовской машины. Хорош бы я был.

Мы идем через двор, мимо пустых помойных ящиков, к подворотне.

– Эх, – Алик проводит ладонью по крылу «Волги», – оставить бы ее здесь и домой, – достает из кармана ключи и протягивает мне. – Если не заведу, так и сделаю.

Я копаюсь с замком багажника, наконец, открываю.

– Смотри, – говорит вдруг мой спутник, – вон, фургон стоит.

– Разве? – поднимаю голову: на другой стороне улицы припаркован фургон с погашенными огнями, вроде тех, что перевозят мусор… А сам в это время вслепую ищу в багажнике сумку. – Пусть себе стоит, нам-то что?

– Может, он на буксир возьмет? До гаража? А то разденут машину, а спросят с меня.

– Ну он же пустой стоит. – я, наконец, нащупал бок сумки, – кто тебя подцеплять будет?

– Нет, там водила. Я видел огонек от сигареты, – упорствует Алик.

– Тогда пойди и попроси, – я захлопываю багажник и открываю салон взять сигареты.

– Вот и пойду… – он переходит через улицу и нагло стучит по капоту фургона.

Я стою, держась рукой за открытую дверцу, и наблюдаю за ним. Кажется, там и вправду за стеклом мелькает красный уголек. Он стучит снова.

– Т-тебе чего? – дверь кабины открывается, и высовывается парень. – Ох-хренел?

– Подцепи до гаража, – Алик оборачивается и показывает пальцем на нашу «Волгу». – Аккумуляторы сели.

– П-пошел ты, – заикаясь, предлагает парень, – вместе с-со своими ак-кумуляторами.

Захлопывает дверцу, заводит мотор и трогается с места. Алик еле успел отскочить, а то бы он проехал по нему, как по бездомной кошке.

– Вот сволочь, – констатирует Алик, – я бы ему заплатил.

Чтобы он не увидел, как я улыбаюсь, наклоняю голову, а потом через открытую переднюю дверцу лезу в салон, где на заднем сиденье лежат мои сигареты. В это время под коленкой чувствую что-то твердое. Оказывается, зажигалка – массивная и самодельная. Но сделана классно, приятно в руках держать.

Кажется, директор прикуривал от этой зажигалки.

– Что это у тебя? – спрашивает Алик, пока я в темноте разглядываю находку.

– Вот, – показываю я, – надо будет отдать в милицию, вроде, она золотая.

– Давай сюда, – Алик протягивает руку, – я сам отдам.

Но по глазам вижу – врет. Тем более если она золотая.

– Вот уж нет, – говорю я, – ты пьяный, потеряешь еще.

По-моему, он обиделся.

* * *

…Вид на комбинатовскую гостиницу открылся мне сквозь густую зелень лип. Двухэтажное здание, вроде бывший барский дом. Колонны у входа, полукруглые балконы, эркеры на втором этаже, сводчатые окна…

– Мы здесь только серьезных людей принимаем, – сообщил Копылов по дороге. – Есть, правда, еще так называемый охотничий домик, но он сейчас на ремонте. Да и далеко от города. Так что повезло вам. Все удобства, а машина в два счета отвезет на комбинат. Тут сейчас кроме вас западногерманский немец с переводчиком живут, вместе с ними утром до комбината доберетесь.

Насчет везения я начал сомневаться, пока мы ждали у дверей минут десять, прежде чем их открыли. Наверное, здешняя дежурная поспать была не дурочка.

Внутри оказалось неплохо. Мебель мягкая и пушистая, по ней так и хочется провести ладонью.

– Вот мой телефон., – сказал Копылов на прощанье. – Звоните, если что. Я – сотрудник аппарата городской администрации.

Я взял листок и сунул в карман. Всю жизнь мечтал познакомиться с «сотрудником аппарата.

* * *

Комнату мне отвели на первом этаже, в конце коридора. дежурная администраторша, которая дала мне ключи, почему-то выглядела взволнованной. Это не могло скрыть выражение усталости на ее лице.

Ничего так не удручает, как усталая женщина. Это противоестественно.

* * *

Свет скоро всюду погасили, и дом затих. Наверное, только мое окно светилось в ночи. Я еще немного почитал перед сном. Я люблю почитать перед сном.

За окном шелестела листва, ветер волнами пробегал по листьям, вкрадчивый, словно шепот…

Был третий час ночи. В парке закричала ночная птица. Пронзительно и безумно. Я погасил свет и некоторое время лежал в темноте с открытыми глазами. Парк продолжал перешептываться – это деревья качали ветками.

И шуршала трава, словно кто-то подкрадывался к дому.

Стало не по себе, я поднялся, прикрыл окно и задернул штору. Птица закричала снова где-то совсем рядом. Она кричала почти человеческим голосом.

Я невольно вглядывался в темноту, и вот уже, кажется, зашевелилась одежда на стуле, скрипнула половица в углу, дрогнула штора…

За окном было светлее, чем в комнате, и полоска между шторами становилась то уже, то шире – сквозняк играл занавесками через неплотно прикрытое окно.

И тут я делаю одно неприятное открытие. За окном двигались тени.

Снова встать, закрыть окно на шпингалет? Но уже стукнула рама, окно распахнулось, ночной воздух ворвался в комнату, а вместе с ним тихо вполз кошмар…

Я увидел руку. Широкую, короткопалую руку, точь-в-точь такую, что тянулась к пачке сигарет на приборном щитке, когда мы ехали от вокзала. Темное пятно татуировки там, где на руке директора скалилась кошачья морда.

Рука вцепилась в подоконник, и кто-то там, внизу, пытается подтянуться, скребя и царапая стену дома.

Я осторожно встаю и отступаю в глубь комнаты. Выскочить в коридор? Но вот уже вторая рука на подоконнике, и я понимаю, что поздно…

Рядом – шкаф. Большой стенной шкаф. Я открываю дверь и протискиваюсь в него – как раз в тот момент, когда вот-вот из темноты над подоконником должна всплыть голова мертвяка.

Крючки для одежды впиваются в спину, в шкафу тесно и душно, долго не просидишь.

Чужой передвигается по комнате почти бесшумно, но сквозь тонкую дверцу я слышу его дыхание и понимаю, что это не призрак… Зашуршала моя одежда на стуле, что-то тяжелое упало на пол… Шаги человека по комнате вкрадчивые, скрипнула дверь в ванную, он возвращается, проводит рукой по дверце шкафа – ищет ручку.

Нас отделяют несколько миллиметров фанеры – не слишком надежное укрытие. Я сжимаю кулаки… наверное, самое разумное резко рвануться вперед, сбивая все на пути, как пушечное ядро. Вот, сейчас…

Резкий стук в дверь…

Торопливые шаги по комнате, звон разбитого стекла, снова стук и тишина.

Я выглядываю из своего убежища, ветер полощет шторами, и в окно теперь заглядывает только лысая луна. На улице разгулялось, небо очистилось.

Но на луну мне плевать.

В дверь больше не стучат. Быстро одеваюсь. В парке снова шепот листвы и ветра. Окно разбито – ночной гость высадил его во время поспешного отступления.

Страх уже прошел, вернее, я пытаюсь заглушить его любопытством. Перелез через подоконник, спрыгнул вниз и сразу же нырнул в заросли парка. Никто на меня не набросился. От дерева к дереву пробираюсь вперед. Липы раскинули кроны, а земля под ними сухая и твердая, словно и не было дождя. Я иду осторожно и надеюсь, что по пятам крадется только моя тень. Наконец наталкиваюсь на высокий забор. Нахожу выломанную доску, протискиваюсь в щель.

Вдоль ограды асфальтированная дорога, а на ней, в метрах тридцати, силуэт убегающего мужчины. Но у меня нет и малейшего желания его догонять. Я только хотел убедиться, что это все мне не привиделось.

Медленно возвращаюсь к дому. Через окно забираюсь внутрь. На ощупь ищу выключатель, наконец вспыхивает свет. Вещи из сумки вывалены на пол и разбросаны. Тихо матерясь, начинаю наводить порядок.

Вещей у меня немного, и нетрудно определить, что моего ничего не пропало. Почему моего? Просто исчезла зажигалка, которую я нашел в машине. Выходит, именно за ней вернулся директор с того света?

Но с того ли? Вы верите в привидения?

* * *

Утром я сказал дежурной про стекло – мол, хулиганы разбили. Она и бровью не повела, только попросила перенести вещи в другой номер, на втором этаже. Очень уравновешенная дежурная.

Интересно, как ей это удается?

…В девять часов приехал Алик на служебной «Волге», не выспавшийся.

– Пора, – сказал он. – Надо только немца захватить. Он тут вместе с переводчиком живет. У них на сегодня переговоры с директором назначены.

– Вряд ли они состоятся, – предположил я.

– Понимаешь, три года назад оборудование закупили, а вот запасные части…

– Не продолжай, у меня своих проблем хватает.

– Ладно, садись пока в машину.

И пошел звать своих иностранцев. Они в это время завтракали в своем номере.

* * *

– Все уже знают, что случилось? – спросил я тихо, когда Алик вернулся.

– А ничего не случилось, – так же тихо ответил он. – Не было трупа.

– Но мы же видели. Ты и я…

– Да, – он кивнул. – Ты и я. Но у тебя своих проблем хватает, впрочем, как и у меня.

Глупо было не согласиться.

– Наверное, выспаться сегодня не удалось? – посочувствовал я, когда мы выехали на дорогу.

– Верно, дочка болеет.

– Что с ней?

– Здесь вообще дети нездоровые родятся.

– Может, лекарства какие нужны? Или консультация у специалиста? Я могу помочь, у меня много друзей среди медиков.

– Спасибо. Я узнаю у жены.

– Обязательно узнай, – я вообще переживаю, когда маленькие дети болеют. – Только не откладывай в долгий ящик. А то не знаю, сколько здесь пробуду, – оглянулся на сидевших сзади пассажиров. – Если директор, – я выдержал паузу, – решит вопрос с бумагой, сразу же уеду.

– Вряд ли тебе удастся, – как ни в чем не бывало ответил Алик, тоже чуть обернувшись назад. – Директор в командировке.