Текст книги "Козырной стрелок"

Автор книги: Андрей Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)

Глава 65

– Рубль вызывает Червонца. Как слышите меня?

– Слышу тебя, Рубль. Доложи обстановку.

– Гривенник на месте.

– Давно?

– Как вы приказывали. С момента открытия касс.

– Где он находится сейчас?

– Там, где вы приказывали. Возле касс.

«Кассами» на языке радиопереговоров назывались банки. Рублем был наблюдатель. Червонцем – майор Проскурин. Гривенником – Иванов. По умению и кличка. Хотя если честно, он и на гривенник не тянул. От силы на полушку.

– Понял тебя, Рубль. Что еще?

– Гривенник ведут неизвестные. Как поняли меня? Ведут неизвестные.

– Сколько?

– Больше, чем вчера.

– Насколько больше? На одного? Двух?

– Нет, на еще больше. На гораздо больше. Сейчас попробую подсчитать...

Гривенник второй день околачивался возле фасадов банков в столице Швейцарии Берне. И очень удивлялся тому, где околачивается. Потому что представить не мог, что когда-нибудь будет ходить по столице Швейцарии! Вот так вот запросто! Собственными ногами! Простой российский «гривенник», рядовой инженер по котлоагрегатам и вдруг по столице Швейцарии, как по какой-нибудь Рязани!..

– Девять, – сообщил Рубль.

– Сколько?!

– Пока насчитал девять.

– Может, ты кого-нибудь из швейцарцев прихватил?

– Нет. Они за ним уже два часа наблюдают. Червонец вытащил сотовый телефон.

– Слушаю! – поднял трубку в номере отеля Четвертной.

– Я видел на витринах девять мужских костюмов, – доложил Червонец.

– Девять?! Зачем так много?

– Столько я видел.

– Ты смотрел на всех витринах?

– Предполагаю, что на всех.

– Посмотри на всех витринах! Обязательно на всех!..

– Хрен он нас к золоту допустит! – изрек один из охранников Юрия Антоновича. – Второй день, как шлагбаум поперек пути стоит!

– И не он один, – заметил другой.

– Почему?

– Видишь вон тех четырех мужчин?

– Тех, что витрину рассматривают?

– Тех, что делают вид, что рассматривают.

– Ну?

– Они наши. И они следят за Ивановым.

– Как ты определил?

– По рожам... Проходящих мимо швейцарцев! И по их рожам. Западные ребята чистенькие и гладенькие. А эти, как кирзовый сапог...

– Ты чего не побрился? – спросил Папа Паленого, блудливым взглядом рассматривающего содержимое витрины магазинчика женского белья.

– А чего?

– Того! Твоя харя за километр зоной отсвечивает. На всю Швейцарию.

– Забыл, Папа! Ну забыл, в натуре!

– И плеваться сквозь фиксы забыл?

– Забыл!

– В следующий раз забудешь – урою.

Крапленый, словно верный хозяйский пес, ощерился на, проштрафившегося Паленого, готовый, по первому приказу рвать его в куски.

Паленый отступил на шаг.

Меченый на всякий случай застегнул верхние пуговицы на рубахе. Чтобы прикрыть кресты наколотых на груди куполов церквей.

– Ладно, хватит загорать. Нашли место! Пошли другую витрину искать. А то на нас оборачиваются...

«Господи! Урки! В столице Швейцарии! – поразился подполковник Громов, наблюдая за блатной, развинченной походкой отходящих от витрины с женским бельем четырех мужчин. – Урки-то здесь откуда взялись? В Швейцарии!..»

– Мне, кажется, этот тоже, – глазами показал Джон Пиркс на неспешно гуляющего подполковника.

– Почему?

– Походка не наша. Русская походка. Так только русские ноги переставляют. И потом, он никуда не уходит. Он гуляет туда-сюда. Уже полтора часа.

– И еще вон те, четверо. Которые за людьми Королькова присматривают. Они тоже не просто так.

– Этих я заметил. Сколько же их всего?

– Много. Для нас двоих слишком много...

– Ты гля! Какие у чувихи брюлики! И котлы у ее чувака! Они же желтые! Папа, дай я их сделаю. Я их в момент сделаю. Они же здесь лохи!

– Стоять! Мы не за брюликами сюда приехали!

– За чем приехали. Мочила все равно не даст!

– Кто сказал!..

Гривенник вздохнул и прошел к другому входу в другой банк. Чтобы немножко постоять там.

Вслед ему двинулась братва.

За братвой – подполковник Громов.

За подполковником и братвой – люди Юрия Антоновича.

За подполковником, братвой и людьми Юрия Антоновича на уже третьей, сменившейся с утра машине проехали Джон Пиркс с референтом...

– Ты смотри, и эти туда же! – удивился один из наблюдателей. – Срочно вызываю Червонца.

– Червонец на связи.

– Здесь Дядя Сэм.

– Кто, кто?!

– Дядя Сэм.

– Что он делает?

– Сопровождает на машине Гривенника.

– Ты точно видел?

– Точно!

Червонец вызвал Четвертного.

– На витрине вывесили два новых импортных костюма.

– Каких импортных? – не сразу понял Четвертной.

– Импортных! Которые Дядя Сэм носит.

– Дядя Сэм?!

– Да. Он!

– Господи! А этот-то откуда?..

– Продолжайте слушать! – отдал распоряжение оперативникам Четвертый, сбросил с головы наушники и вышел на доклад Третьему.

– Срочный доклад Третьему.

– Третий слушает.

– В радиообмене зафиксирован новый, ранее не фигурировавший объект, – доложил Четвертый – старший группы операторов радиоперехвата и радионаблюдения. – Они говорят о каком-то Дяде Сэме...

– Четвертый доложил, что они упоминают в радиопереговорах новый объект под кодом Дядя Сэм, – доложил Третий Второму. – Просим указаний по новому объекту.

Второй вышел на доклад к Первому. И самому главному.

– Я слушаю, – сказал Первый, находящийся в своем кабинете в Москве.

Сказал Высокий Начальник.

– В Швейцарии, кроме уже известных, появилась новая фигура. В радиообмене они называют его Дядя Сэм. Переговоры майора Проскурина с генералом Трофимовым мы за фиксировать не смогли. Поэтому дополнительной информацией по новому объекту не располагаем.

– Я знаю, о ком идет речь, – вспомнил Высокий Начальник доклад министра Безопасности о разработке помощника атташе посольства США, проходящем в документах Безопасности под кличкой Дядя Сэм. – В чем проблема?

– Третий просит уточнить его действия в связи с появлением нового объекта.

Высокий Начальник на мгновенье задумался.

– Передайте ему, что новый объект равен старым. С единственным исключением – в обращении с ним, по возможности, избегать крайних мер.

– А с остальными?

– С остальными можете не церемониться. И лучше не церемониться. Особенно с людьми генерала. И с генералом. Но в любом случае не раньше, чем вы выйдете с их помощью на источник. Вам все ясно?

– Ясно!

– Тогда все!

Высокий Начальник позвонил своему человеку в таможне. Который сидел в соседнем кабинете с самым главным человеком в таможне. И собирался пересесть в его кабинет.

– Готовьте коридор. Мои люди вышли на источник.

– Когда нужен коридор?

– Я думаю, коридор понадобится завтра или послезавтра. Высокий Начальник лгал. Его люди не выходили на источник. Его людей привел к источнику генерал Трофимов!..

Гривенник вздохнул и пошел к следующему входу в следующий банк.

– Папа, те четыре фраера ходят за нами! – сказал Палёный. – Гадом буду, за нами!

– Я их тоже раньше видел.

– Кого вы еще видели?

– Кажется, вон того швейцарца! Папа, я знаю того швейцарца! – удивленно сказал Меченый.

– Откуда?

– Оттуда! Я видел его, когда «парился» в крытой! Папа, тот швейцарец мусор! Папа, они все мусора! Они пасут нас. Надо обрываться, пока менты не надели нам браслеты! Надо обрываться прямо сейчас!

– Заглохни! Здесь менты не дома! Менты не будут шухерить за кордоном, – уверенно сказал Папа.

– Папа, менты они везде менты, – возразил Крапленый. Паленый и Меченый сунули руки в карманы, где были перья и шпалеры.

Подполковник тоже заметил четырех наблюдавших за ним, за блатными и за Ивановым мужчин. И заметил, как блатные одновременно сунули в карманы руки...

– У них пушки! Они будут стрелять, – сказал один из охранников Юрия Антоновича. И тоже сунул руку под левую подмышку...

– Менты тянут шпалеры! Менты будут нас мочить! – вскричал Паленый.

Подполковник метнулся в сторону дома и прилип спиной к стене за какой-то лепниной, держа в поле зрения обе четверки. И тоже сунул в карман руку. Вернее, в два кармана две руки.

– Все! Амба! Сейчас будет мочиловка...

С двух сторон улицы послышались полицейские сирены. Мочиловка грозила перерасти в международный конфликт, в котором одна сторона проиграла бы неизбежно.

Нужно было что-то предпринимать...

Подполковник вытащил руки из карманов, поднял их и решительно двинулся к четверке урок.

Гуляющие швейцарцы с большим удивлением взглянули на него. И на удивленно замерших урок.

– Предлагаю открыть карты, – сказал подполковник. – Пока нас не повязала полиция.

– Ты мент, и твои карты крапленые! – процедил сквозь зубы Паленый.

– Но сегодня мы играем за одним столом. Против одного игрока.

– Против кого?

– Против Иванова! Я предлагаю мир вместо драки.

– С ментами может быть только драка!

– Тогда с их ментами! Которые покрошат вас в лапшу! – кивнул подполковник на вышедших из машин швейцарских полицейских, сложивших руки на рукоятках пистолетов и лениво поглядывающих на болтающих о чем-то иностранцев. Пока спокойно болтающих. – Я говорю дело! Я предлагаю стрелку!..

– Они договариваются! – сказал охранник Юрия Антоновича. – Они договариваются против Иванова!

– Они договариваются против полиции! И лучше бы они договорились!..

– Думайте! – предложил подполковник.

И направился к четверке, преследовавшей его и урок сзади.

– Предлагаю мир! – напрямую сказал он.

– Мы вас не понимаем, – ответил на ломаном английском один из охранников и вежливо улыбнулся.

– Кончайте дурака валять, – поморщился подполковник. – Вы можете говорить хоть по-китайски, я все равно знаю, кто вы. Потому что вы два часа висите на «хвосте» Иванова. Я предлагаю стрелку!

– Мы не знаем вашего языка... – продолжил было охранник.

Но его оборвал Юрий Антонович.

– Ладно. Согласен! – сказал он.

– Тогда пошли.

Юрий Антонович, его люди и подполковник направились к Папе. Туда же двинулся полицейский наряд.

– Улыбайтесь! Вы рады нас видеть! – крикнул издалека подполковник.

Братва ощерилась.

– Ваши документы! – потребовали полицейские.

– Все нормально! – сказал на хорошем французском Юрий Антонович, обращаясь к полицейскому наряду. – Мы русские туристы. Мы встретили наших друзей. Мы очень рады! Не так ли, друзья?

«Друзья» принялись обниматься и целоваться. Не вытаскивая рук из карманов.

– Зачем они держат руки в карманах? – поинтересовались полицейские. – Там оружие?

– Нет!

– А что же там?!

– Там? Там деньги! Они русские туристы и боятся кражи. У них на родине очень много воров. Поэтому они привыкли держать деньги руками.

– А-а! – всё поняли и засмеялись полицейские. – Это русские туристы, они держат в карманах свои деньги! Ха-ха-ха.

– Кто за стрелку? – спросил подполковник.

– Согласен, – сказал Юрий Антонович.

– Ладно, мы тоже! – кивнул Папа.

– А тот? – кивнул Паленый на стоящего возле входа в банк Иванова.

– Тот будет голосовать против. Против всех. И через пару минут останется в большинстве.

– Нет, не решится. За нас их полиция. Только надо договариваться, пока они здесь.

Люди Папы, Юрия Антоновича и подполковник гурьбой двинулись в сторону Ивана Ивановича и, прежде чем он что-нибудь понял, окружили его со всех сторон.

– Только не надо глупостей, – предупредил подполковник. – За нами смотрит их полиция. И если что...

Иван Иванович взглянул на бравых полицейских. Полицейские, перехватив призывный взгляд и заподозрив неладное, придвинулись к толпе русских туристов.

– Это тоже русский. Наш приятель, – крикнул Юрий Антонович и радостно хлопнул Иванова по плечу.

И все остальные хлопнули. Но очень аккуратно, чтобы случайно не обидеть приятеля.

– Мы предлагаем стрелку, – тихо сказал подполковник. – Вы согласны?

– Да... – судорожно кивнул напуганный до полусмерти Иванов.

– Тогда сейчас, в парке. Тут недалеко есть парк, где нам никто не помешает. Вы согласны в парке?

– Да...

Толпа русских туристов, обнимаясь и на всякий случай по-приятельски держа друг друга за руки, двинулась к парку...

– Гривенник и сопровождающие движутся в сторону парка, – доложил Рубль Червонцу.

– Они направляются в парк, – доложил Червонец Четвертному.

– Зачем?

– По всей видимости, выяснять отношения. Что нам делать?

– Сопровождать и наблюдать. И ничего не предпринимать. До моего прибытия не предпринимать!..

Четвертый сообщил Третьему о перемещении людей генерала Трофимова в сторону парка.

Третий доложил Второму.

Второй – Высокому Начальнику в Москву.

– Пошлите за ними людей. Пусть выяснят, в чем там дело. Но только пусть раньше времени не высовываются! – приказал Высокий Начальник...

Толпа русских туристов ввалилась в парк. И прошла за дальние, где никого не было, деревья.

– Предлагаю потолковать миром. Для чего считаю целесообразным, для общего спокойствия, сдать оружие, – сказал подполковник Громов.

– Как сдать?

– Например, сложить вот сюда, на поляну, и прикрыть чьим-нибудь пиджаком. А после разговора разобрать.

– Нет! Без оружия мы не согласны! – не согласились люди Юрия Антоновича.

– Но тогда с оружием останутся все! – с упором на последнее слово сказал подполковник и посмотрел на Иванова.

– Может, просто разрядим оружие?

– Лучше так...

Все, участвующие в переговорах стороны, потянули из карманов оружие. На землю полетели снаряженные патронами обоймы и патроны россыпью, высыпаемые из барабанов револьверов. Сверху упали патроны и «перья» людей Папы.

– А вы? – спросил подполковник у стоящего неподвижно Иванова.

– У меня ничего нет!

– Можно проверить?

Иван Иванович приподнял руки.

Подполковник споро ощупал его и замотал головой.

– Ничего нет.

– Как нет?!

– Ну нет! Совсем ничего нет.

Присутствующие с сожалением посмотрели на брошенные на землю боеприпасы.

– Предлагаю всем поровну, – без предисловий начал подполковник.

– По присутствующим людям?

– Нет. По заинтересованным сторонам.

– То есть ты хочешь получить равную со всеми долю? – усмехнулся Папа. – За что?

– За то, что я здесь.

– Этого мало.

– У меня есть дополнительный аргумент.

– Какой?

– Координаты того, что мы ищем.

– Но у меня тоже есть координаты, – возразил Папа.

– И у нас, – подал голос Юрий Антонович.

– Получается, у нас у всех есть координаты. Получается, мы все равны. И все имеем право на равную долю, – вернулся к своему предложению подполковник. – Мне кажется, не имеет смысла затевать драку из-за таких пустяков. Там очень много тою, что мы ищем. Там хватит на всех!

«В конце концов, переделить доли никогда не поздно, – подумал Папа. – Было бы что делить».

– Ладно, я согласен, – сказал он. – Если будет... три доли!

Прежде чем все поняли, о чем идет речь, подручные Папы подскочили к Иванову и схватили его за руки.

– Зачем?.. Зачем вы его? – не понял подполковник.

– Затем, что, если он будет жив, сделка не состоится. Потому что он перемочит всех нас. По одиночке перемочит. И заберет все себе.

– Верно! – поддержал Папу Юрий Антонович. – Если он будет жив, мы ничего не получим! О чем бы здесь сейчас ни договорились.

– Вы хотите сказать, что... – начал подполковник.

– Его надо мочить, – жестко продолжил Папа. – Здесь и сейчас! Пользуясь тем, что у него нет оружия.

Иван Иванович испуганно забился в руках уголовников.

– Согласен! – сказал Юрий Антонович.

– Согласен! – сказал подполковник.

Охранники наклонились и потянули из кучи свои обоймы.

– Стойте! – остановил их Юрий Антонович.

– Почему?

– Пусть лучше они, – кивнул он на людей Папы. – Им все равно. Им терять нечего.

– Руки пачкать не хотите? – недобро ухмыльнулся Папа.

– Папа, дай мне! – закричал Крапленый. – Дай за братанов отыграться!

– Валяй! – разрешил Папа.

Крапленый отпустил Иванова, бросился в кучу и стал лихорадочно, перебирая и отбрасывая боеприпасы, искать свою обойму.

– Все, курва! Конец тебе пришел! Сейчас за всех... – приговаривал он. – Сейчас, сейчас...

Нашел, вогнал обойму в пистолет, передернул затвор, подбежал вплотную к Иванову.

– Готовься! Жмуриться готовься! Задергал, запрыгал перед его глазами пистолетом, норовя ткнуть дулом в лицо.

– Ты что?! – испуганно закричали Меченый и Паленый, опасливо косясь на мотающееся во все стороны дуло пистолета. – Перестань шпалером играться! Ты в нас попадешь!

И на всякий случай отпрянули, шарахнулись в стороны, на мгновенье отпустив Иванова.

Иван Иванович увидел направленный на него пистолет. За ним наполненные злобой глаза. Лицо. Плечи. Фигуру. Стоявшую в позе, которая что-то такое напоминала. Или кого-то напоминала. Точно так же стоявшего с пистолетом, направленным в лицо... Ну точно же! Фигура с пистолетом напоминала спарринг-партнера при отработке упражнения номер двадцать два.

При выполнении упражнения двадцать два спарринг-партнер стоял именно так, а Иванов так, как стоял теперь. И спарринг-партнер тыкал ему в лицо...

Далее Иван Иванович действовал на подсознательном, закрепленном тысячекратным повторением упражнения двадцать два уровне. Он метнулся в сторону и вниз под направленный на него пистолет. Схватился рукой за дуло и, резко выкручивая и вырывая пистолет, ударил противника носком ботинка в голень. Тот взвыл и нажал курок.

Раздался выстрел.

Все инстинктивно отпрыгнули назад.

Паленый схватился за руку и заорал.

Быстро пришедший в себя Меченый рванулся к Иванову, чтобы сбить его с ног, но не успел. Тот вывернул пистолет и выстрелил навстречу прыгнувшей фигуре. В упор выстрелил.

Меченый упал на бок, зажимая руками живот. Из-под пальцев у него просочилась алым кровь.

– Сука! – крикнул Папа и бросился к горе боеприпасов.

И все прочие бросились.

Иван Иванович, забыв про пистолет, что есть ног побежал к близкому лесу.

Сзади ударило несколько выстрелов. И послышался вначале неуверенный, а потом все убыстряющийся топот ног. Но Ивана Ивановича уже скрыли ветви деревьев.

Еще немного, и можно было считать себя спасенным!

Можно было...

Из-за ближних стволов выдвинулись три, вооруженные короткоствольными автоматами фигуры.

– Пистолет! – коротко сказал один из них, недвусмысленно поведя дулом автомата.

Иван Иванович послушно отдал пистолет.

Мужчина вырвал пистолет, сделал три быстрых шага от Иванова в сторону опушки, встал за куст и, вскинув пистолет так, что он высунулся из листвы в том месте, куда забежал Иванов, произвел четыре подряд выстрела.

Три подбегавших к лесу преследователя ткнулись лицами в землю. Один, дико крича, схватился за разбитую коленную чашечку.

Остальные преследователи упали в траву и, быстро передвигая локтями и коленками, поползли от опушки.

– Уходим! – сказал неизвестный. Двое других, бросив автоматы в спортивные сумки, подхватили Иванова под руки и потащили прочь.

– Куда? – попытался спросить Иванов.

Но вместо ответа получил болезненный удар под ребра.

– Пикнешь – убьем! – пообещал один из похитителей. Иван Иванович обмяк и больше не сопротивлялся.

Глава 66

– Это ты? – удивленно спросил генерал Трофимов.

– Что я? – не понял майор Проскурин.

– Ты – снайперов?

– Каких снайперов?

– Которые вон тех троих, – показал генерал в сторону трех замерших на земле фигур. – И четвертого, который орет.

– Снайперов?! Я не посылал никаких снайперов!

– Ну а кто их тогда?

– Откуда я знаю. Вообще-то стрелял Иванов... Майор и генерал снова восстановили в памяти картину недавнего боя. Вернее сказать, недавнего расстрела.

– Иванов стоял там.

– Да.

– Потом он приемом двадцать два вырвал пистолет и выстрелил в руку одному и потом в живот другому. Который вон он лежит. Так?

– Так.

Пока майор и генерал видели одно и то же.

– Затем побежал вон к тем кустам. Забежал и почти сразу же стал стрелять. Положив четырьмя выстрелами четырех человек. Все?

– Я видел высунувшийся из листвы ствол. И видел выстрелы.

– Ничего не понимаю! Иванов стрелял из кустов четыре раза и четыре раза попал! Иванов, который промахивался в стену тира! Я ничего не понимаю.

– Может, это случайность?

– Когда шестью пулями попадают в шесть целей?!

– Может, кто-нибудь за него?.. Как мы...

– Кто?

– Не знаю.

– То-то и оно, что некому! Мы знаем все, задействованные в операции, силы. Еще одной быть не может, хотя бы потому, что о счетах партии больше никто не знает.

– Но вдруг кто-нибудь...

– Хорошо, пусть кто-нибудь. Но этот «кто-нибудь», знавший о счетах, не мог знать об Иванове! Он не мог знать сразу о двух тайнах! И уж тем более не мог знать, что за Иванова надо стрелять, потому что он не попадает в мишень с двух шагов! Об этом знаем только мы с тобой. Хотя...

– Что хотя?

– Хотя в первых двух он стрелял на наших глазах.

– Вы хотите сказать?..

– Я ничего не хочу сказать. И знаешь почему?

– Почему?

– Потому, что боюсь даже подумать...

* * *

– Он убил четырех человек и ранил двоих! – доложил Четвертый Третьему.

– Сколько?!

– Четверых и двух.

– Один?!

– Один! Они хотели его убить, но он вырвался и вырвал пистолет. И убил их из их же пистолета.

– Как он мог вырваться?

– Он провел боевой прием... Третий вызвал на связь Второго.

– Он убил четырех человек, ранил двух и скрылся?

– Как такое могло случиться? Ведь генерал утверждал, что у него не будет при себе оружия?!

– Он отобрал оружие у нападавшей стороны.

– Он что, пулемет отобрал?

– Нет, пистолет.

– И убил четверых и ранил двух?

– Да, шестью выстрелами. Второй вышел на доклад Первому.

– Четвертый передает, что Иванов убил четырех и ранил двух нападавших и скрылся. Я не вполне уверен, что Это не ошибка. Потому что один человек – шестерых...

– Этот может, – сказал Первый, вспомнив послужной список Иванова. – Это не самый впечатляющий его результат. Однажды он убил четырнадцать человек. И тоже из их оружия.

– Четырнадцать?!

– Да, четырнадцать... Немедленно предпримите все необходимые меры для его поиска и задержания... Впрочем, нет, задержания не надо. Задержать его вы не сможете...

* * *

– Он действительно спец! Он попал в четырех человек четырьмя выстрелами. Хотя до этого бежал и должен был сбить дыхалку, – сказал телохранитель Юрия Антоновича. – Это очень трудно, попасть после физической нагрузки, после драки и бега, даже в неподвижную мишень. Он попал в бегущих людей. Он очень серьезный стрелок. И очень серьезный профессионал.

– Чем отличается стрелок от профессионала?

– Стрелок только стреляет. Профессионал умеет держать себя сообразно обстоятельствам. Он играл простачка. Он играл его так убедительно, что в это поверили все. Именно поэтому он смог завладеть чужим оружием. Можете мне поверить – он профессионал самой высшей пробы...

* * *

– Папа! Он дьявол. Он зашмалял шесть человек! Он убил Меченого! Папа, он достанет нас всех. Здесь. Надо валить домой и ложиться на дно, Папа. Надо сегодня валить. Прямо теперь...

– Ладно. Бери билеты. Едем...

* * *

Подполковник милиции Громов Александр Владимирович не думал, не гадал, кто и почему стрелял. Потому что лежал, уткнувшись простреленной головой в подстриженную траву газона в парке столицы Швейцарии Берне. Подполковника милиции Громова, равно как еще трех, лежащих неподалеку человек, убил Иванов Иван Иванович. По крайней мере, так утверждали, потому что видели собственными глазами, оставшиеся в живых свидетели.