Текст книги "Козырной стрелок"

Автор книги: Андрей Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)

Глава 23

– Я никак не пойму, зачем мне встречаться с каким-то там Корольковым по кличке Папа? Зачем он мне нужен? – никак не мог уяснить суть поставленной перед ним задачи Иванов.

– Вам – совершенно незачем. Встреча с Папой нужна не вам – нам.

– Тогда зачем вам понадобилось, чтобы с Корольковым встречался я? Если он вам так нужен, встречайтесь с ним вы.

– К сожалению, с нами он на контакт не пойдет.

– А со мной пойдет?

– С вами – пойдет.

– Почему?

– Потому что он вас знает.

– Откуда он меня может знать, если я с ним незнаком и ни разу не видел?

– Он вас знает заочно. А нам бы хотелось, чтобы это знакомство из заочного превратилось в очное.

– Почему обязательно очное? Почему нельзя как-нибудь по-другому? Я готов вам помочь!.. Например, написать ему письмо или даже поговорить с ним по телефону. Я не хочу туда идти, чтобы знакомиться с ним лично. Почему я должен туда идти? Почему вы не можете обойтись без меня?

– Потому что существует своя логика проведения такого рода операций. Я не могу посвящать вас во все детали, но если в общих чертах, то гражданин Корольков имеет выход на агента одной из иностранных спецслужб. Один только он имеет. В силу различных обстоятельств он знает вас. И как мы предполагаем, сможет подвести вас к этому агенту для передачи определенного рода информации, которой снабдим вас мы. Понятно?

– Ни черта не понятно!

– Повторяю – агент иностранной разведки доверяет Королькову, Корольков – доверят вам, вы просите Королькова о встрече с агентом и после знакомства передаете ему полученную от нас информацию. Теперь понятно?

– Нет, непонятно! С чего это вдруг этот Корольков будет меня знакомить с иностранным агентом?

– Потому что вы его об этом попросите.

– Я попрошу?

– Вы попросите. Когда с ним встретитесь.

– Я не хочу с ним встречаться. И потом, он не станет со мной встречаться. С чего это он будет со мной встречаться?..

– Он с вами встретится. Обязательно встретится.

– Почему?

– Потому что он захочет с вами встретиться.

– Встречусь, чтобы они меня убили? – горько усмехнулся Иван Иванович. – Вы этого добиваетесь? Вы добиваетесь, чтобы они меня убили?

– Они вас не убьют.

– Как же не убьют, когда считают, что это я их тогда, в том доме. Когда вы все так подстроили, что это как будто я... Неужели они после этого меня простят?

– Нет, не простят. Конечно, не простят. Но не убьют.

– Почему не убьют, если я буду в их руках?

– Потому что они будут бояться вас больше, чем вы их. Будут бояться, что вы убьете их первыми.

– Это еще ничего не значит.

– Кроме того, место для встречи будет выбрано нами с точки зрения обеспечения возможно более полноценной страховки и будет заранее подготовлено к ней. Мы посадим в специально оборудованные и хорошо замаскированные НП наших наблюдателей и снайперов. Они будут следить за вами не отрывая глаз. Любое неосторожное движение со стороны ваших собеседников будет пресекаться выстрелом.

– А если они промахнутся?

– Они не промахиваются.

– А если меня убьют как-нибудь незаметно? Например, ножом?

– На вас будет надет легкий бронежилет.

– А тяжелый нельзя?

– Тяжелый весит сорок килограммов и заметен на теле. При этом он ненамного надежней легкого. Кроме внешней страховки, мы планируем провести ряд упреждающих мероприятий, призванных повысить мотивацию Королькова на сохранение вам жизни.

– Чего, чего?

– Мы постараемся сделать так, что вы им будете нужны живым больше, чем мертвым.

– Как так можно?

– Например, убедив Королькова, что вы обладаете информацией, которая им необходима. И которую, убив вас, они никогда не получат.

– Какой информацией?

– Любой. Но об этом вы узнаете позже. Подводя итог, скажу, что для обеспечения вашей безопасности предусмотрены, если так можно выразиться, три кольца обороны: ближнее – это бронежилет, личное оружие и ваш имидж, внешнее – несколько снайперов-телохранителей, наблюдающих за встречей из скрытых засад и группа быстрого реагирования, способная оказаться на месте в считанные секунды, и последнее – так сказать меры психологической защиты. Ну что, убедил я вас?

– Ну... Вроде да... Но все же было бы лучше, если кто-нибудь пошел на встречу вместо меня.

– И тем не менее на эту встречу придется пойти именно вам!

– Почему это?

– Потому, что у вас нет другого выхода. Или вы соглашаетесь помогать нам. Или мы перестаем помогать вам! Мы просто перестанем прикрывать вас, и Корольков с компанией рано или поздно встретятся с вами без нашей страховки.! И тогда у вас уже не будет ни бронежилета, ни снайперов, hi группы быстрого реагирования. Тогда они просто...

– Ладно, я понял. Я согласен. Что мне надо делать?

– Пока ничего особенного. Вам надо будет появляться строго определенное время в строго определенных местах.

– Зачем?

– Затем, чтобы повысить заинтересованность Королькова во встрече...

Глава 24

– Доложите готовность, – попросил в микрофон переносной рации майор Проскурин.

– Черный готов.

– Красный готов.

– Желтый занял исходные позиции.

– Синий может работать.

Все были на местах и были готовы исполнить полученный ими приказ.

– Добро. Всем готовность номер один. Начинаем через три минуты.

– Поняли вас, Белый. Начало через три минуты.

– Зеленого подготовили? Как слышите меня?

– Слышу вас. Зеленый готов.

– Нервничает?

– Есть маленько. Но в принципе держится молодцом.

– Подстрахуйте его на всякий случай.

– Есть подстраховать.

Две минуты.

Одна.

Пора!

– Пошли!

Одетого в черный кожаный плащ Иванова вытолкнули из машины, сунули в руку большой «дипломат» и показали направление, в котором ему следовало идти.

В принципе Иванов знал свой путь. Знал каждый поворот и каждую, которую ему предстояло открыть, дверь. Свой путь, отснятый на видеокамеру, он много раз видел на экране телевизора.

Повернуть направо.

Пройти в арку. Повернуть налево. Пройти пятьдесят шагов.

Зайти на крыльцо, открыть дверь и войти внутрь подъезда.

Подняться на верхний этаж.

Сесть на подоконник.

И... сидеть до особого распоряжения...

– Зеленый на месте. Черному работать, – прозвучал голос в наушниках.

Черный упал животом на грязный пол чердака. Повозился телом, уминая мешающую лечь удобно грязь. Выставил вперед обвешанную маскировочными тряпками снайперскую винтовку, припал глазом к резиновому наглазнику и отыскал нужное окно.

В окне в удобном кресле перед телевизором сидел мужчина. И медленно цедил из вскрытой банки пиво.

– Цель вижу, – тихо сказал снайпер в закрепленный возле самых губ микрофон. – Начинаю работать.

– Понял тебя. На подходах чисто. Можешь работать. Снайпер сделал несколько глубоких вдохов, потом один выдох, замер, словно закаменел, подвел перекрестье прицела к руке мужчины, пившего возле телевизора пиво, и плавно вдавил спусковой крючок.

Пуля, мгновенно одолевшая тридцать метров, отделявших ее от цели, пробила оконное стекло и пробила навылет руку и зажатую в ней банку с пивом. Мужчина, пивший пиво, вскричал и упал на пол.

– Работу сделал, – сказал в микрофон Черный. Быстро встал, несколькими движениями разобрал и уложил винтовку в специальный «дипломат». – Я готов, – доложил он.

– Красному уводить Зеленого, – приказал майор Проскурин.

– Вас понял. Уводить Зеленого.

В подъезде открылась дверь, и кто-то громко крикнул:

– Сашка! Ну ты куда делся? Нам уже идти пора... Крик был в точности такой, каким должен был быть. Иван Иванович встал с подоконника, спустился на первый этаж, вышел из подъезда и, как ему велели, не спеша прошел к арке.

Черный прошел чердак по всей длине, вылез на крышу, прошел по ней до соседнего дома, через слуховое окно спустился на чердак, по нему добрался до люка, ведущего в подъезд, и, спустившись по подъездной лестнице, вышел на улицу. Иван Иванович сел в машину, которая не спеша и не нарушая правил дорожного движения слилась с городским транспортным потоком.

– Красному, Желтому, Синему – отбой, – приказал майор Проскурин.

– Есть отбой.

– Есть отбой...

На полу квартиры, расположенной на четвертом этаже, воя, матерясь и плача, катался мужчина, так и не допивший свое пиво. Катался один из ближайших подручных Королькова Ильи Григорьевича по кличке Папа.

– Белый вызывает Розового, – сказал в микрофон майор Проскурин.

– Розовый слушает.

– Как у тебя дела по Фикусу?

– Кактус на месте.

– Понял тебя. К тебе направляется Зеленый. Будет через семь-восемь минут.

– Понял вас. Через семь-восемь минут.

– Сообщай о всех передвижениях по Фикусу.

– Есть сообщать.

Машина, в которой сидел Иванов, съехала из общего п тока машин в боковую улицу.

– Готов? – спросил сидящий на заднем сиденье человек.

– Что? – встрепенулся Иванов.

– Я спрашиваю, ты готов?

– Да, готов.

– Ну тогда иди.

– Я пошел... Что-то не получается.

– Ремень сними.

– Что?

– Ремень безопасности сними. Он тебе встать мешает!

– А-а. Ну да.

Иванов открыл и закрыл дверцу и, вспоминая подробности еще одного сто раз показанного ему кинофильма, пошел вперед: до переулка, по нему направо, налево, прямо, возле мусорных баков опять налево и прямо до второго подъезда в кирпичной пятиэтажке. Затем по лестнице до подоконника пятого этажа.

– Зеленый на месте.

– Фиолетовому, Сиреневому и Коричневому работать.

– Есть работать.

Фиолетовый протер окуляр оптического прицела и приблизил к нему глаз.

– Фикус не вижу. Повторяю – Фикус исчез из поля зрения.

– Вызываю Сиреневого. – Сиреневый на связи.

– Сообщи появление Фикуса на улице.

– Фикус на улицу не выходил. Как поняли меня?

– Понял тебя, Сиреневый. Сообщай о любых его передвижениях.

Минутная пауза.

– Сиреневый вызывает Белого.

– Слушаю тебя.

– Фикус вышел из подъезда. С мусорным ведром. Фикус направляется к мусорным бакам. Как поняли меня?..

– Говорит Фиолетовый. Вижу Фикус на подходах к мусорному баку. Вижу очень хорошо, могу работать.

Майор Проскурин на секунду замолк и задумался. Наверное, лучше было не рисковать и использовать выстрел теперь, пока Фикус досягаем. Мало ли куда он денется через минуту или две. Может, в ванну часа на два засядет или в гости к соседям уйдет.

Но, с другой стороны, выстрел на улице привлечет внимание дворовой общественности. И через них чуть не полгорода. А полгорода в задачи майора не входили.

А вот если выстрел найдет жертву в квартире, то все пройдет гораздо тише. Возможно, даже обойдется без милиции, потому что подручные Королькова ее не жалуют. И если есть хоть малая возможность, пытаются ее избежать.

– Белого вызывает Фиолетовый. Я могу работать Фикус. Прошу разрешения работать.

– Слышу тебя, Фиолетовый. Фикус на улице не работать. Повторяю, Фикус на улице не работать. Фикус работать на прежнем месте. Под крышей работать. Как понял меня?

– Понял тебя, Белый. Фикус работать на прежнем месте. Человек с ведром поднялся в квартиру, прошел на кухню, поставил ведро и стал засовывать туда новый полиэтиленовый мешок.

– Вижу Фикус, – сказал Фиолетовый, перемещая риску прицела на выставленный в сторону зад. – Разрешите работать Фикус?

Мешок никак не налеплялся на края ведра.

– От гнида склизкая! – высказал человек свое отношение к мешку и мусорному ведру.

– Коричневый?

– Коричневый слушает.

– Как подходы?

– Подходы свободны.

– Фиолетовому разрешаю работать.

Фиолетовый зафиксировал выставленный зад в прицеле и нажал на спуск.

Пуля сбоку чиркнула по двум мягким полукружьям чужого седалища, вырвав клочья мяса.

– А-а-а!

– Фиолетовый работу закончил.

– Фиолетовому уходить.

В подъезд заглянул какой-то случайный прохожий и диким криком позвал какого-то, которого все ждали, Сашку.

Иван Иванович встал с подоконника и пошел вниз.

Какими-то странными были его нынешние хозяева. Заставляют ходить по городу туда-сюда, заходить в пропахшие мочой подъезды, подниматься на верхние этажи и сидеть минут по пять, изображая полного идиота. И при этом утверждают, что это должно убыстрить его встречу с Корольковым-Папой.

Странно все это. И очень глупо...

– Фиолетовому, Сиреневому и Коричневому отбой.

– Поняли тебя, Белый, – отбой...

Глава 25

– Папа! Они отстреливают наших!

– Кто отстреливает?

– Не знаю кто. Но они уже продырявили Шныря и Гнусавого.

– Когда продырявили?

– Только что! Буквально несколько минут назад.

– Что, одновременно двух?

– Нет, Папа. По очереди. Вначале одного, потом, минут через двадцать, другого. Они их зашмаляли прямо дома!

– Из шпалеров?

– Нет, Папа, в том-то и дело, что нет! Они зашмаляли их из винтаря. Прямо через окно. Из соседнего дома.

– Они живы?

– Живы. Шнырю продырявили руку, а Гнусавому... хм...

– Куда попали Гнусавому?

– Гнусавому разнесли задницу по всей кухне. Он теперь полгода сидеть не сможет! Вообще-то, блин, им повезло. Могли, вглухую замочить! Могли башку разбрызгать вместо задницы.

– Лепил с легавыми вызывали?

– Пока вроде нет.

– И не надо. Обойдемся без них. Бери машину и вези их к нашему лепиле, который в седьмой поликлинике работает. Да не в поликлинику вези, а домой.

– Какие машины брать?

– Любые бери. «Волгу» бери.

– Папа, Гнусавый не сможет на «Волге».

– Почему?

– Папа, Гнусавый теперь не может сидеть. Ему не на чем сидеть.

– Ну бери тогда грузовую. Все!

– Папа. Тут с тобой просил поговорить Шнырь.

– Зачем поговорить?

– Не знаю, но, когда он мне позвонил, он кричал, что знает мочилу.

– Откуда он может знать?

– Папа, я не знаю. Я только сказал, что он сказал мне.

– Набери его.

Принесший новость блатной быстро стал нажимать кнопки телефона.

– Папа, он на телефоне.

– Ну? – коротко спросил Папа. По-другому он спросить не мог, потому что Шнырь был не его поля ягода. И даже не ягода.

– Папа! Он продырявил меня! Он отстрелил мне руку! У меня дырка в руке. Мне так больно, что я еле...

– Про дырку я уже знаю. Что ты мне хотел сказать?

– Папа, он хотел меня убить!

– Кто?

– Тот, который в меня стрелял. Но он промахнулся.

– Ты его знаешь?

– Я знаю его, Папа! Родной мамой клянусь! Это тот, который не убил меня, когда всех... Тогда, в доме. Когда я остался живым один. Папа, он очень обидчив. Он жмурит всех кто был тогда в доме! Папа, я точно знаю. Гадом буду! Он побил братанов там. А меня не смог. Промахнулся. И Шустрого не смог, потому что тот уехал к тебе. Но он все равно убил Шустрого, потому что не смог убить там. Он нашел его и все равно убил. И хотел убить меня. Потому что я тоже был там, но остался жив. Папа! Он жмурит всех, кто его тогда бил! Я это понял! Я это сразу понял, когда он отстрелил мне руку. Я не ошибаюсь, Папа! Я тебе это сказал, чтобы успеть. Потому что он все равно кончит меня. Он кончил всех, кто его обидел. Я остался последний. Папа, он не прощает обид! Он всегда находит тех, кто его обидел. Он под землей находит тех, кто его обидел. Теперь он...

Папа брезгливо отбросил трубку.

– Бери машины и вези их к лепиле. И вот что, первого Гнусавого вези.

– А что сказал за мочилу Шнырь?

– Глупость сказал! Сказал, что точно знает, кто в него шмалял.

– И кто?

– Сказал, что за ним гоняется тот, который наших в доме положил. Который сказал, что он Иванов. И теперь решил его добить, раз там не смог. В общем, полная дурь...

Служка неопределенно пожал плечами.

– Или, может, ты тоже так думаешь?!

– Я ничего не думаю, Папа. Здесь думаешь ты. Но, с другой стороны, почему бы и нет? Ведь Шустрого он замочил. А Шустрый тоже был там. Со Шнырем...

Папа внимательно посмотрел на своего подручного.

– Ботало ты! И он ботало! Дела нет ему гоняться по городу за каким-то дерьмовым Шнырем. И тем более за Гундосым! Велика честь будет. То, что шмальнули, – понятно. Только при чем здесь Иванов? Мало ли кто мог свести с нами счеты? Да хоть даже Сивый за свой магазин наехал. Или...

Зазвонил телефон.

– Возьми и скажи Шнырю, что ты выезжаешь.

– Это не Шнырь.

– А кто?

– Не знаю. Папа взял трубку.

– Ну что, узнаешь? – спросил голос.

– Ты кто?

– Я тот, кто тебе сегодня передал привет. Через окна твоих «шестерок».

Папа побелел и стиснул трубку в кулаке.

– Кто ты?!

– Я тот, кого ты ищешь. Я Иванов!

Иванов сидел в кабинете майора Проскурина и, глядя на его вплотную придвинувшееся лицо и на разложенные на столе листы, говорил в трубку написанный на них текст. Вернее, несколько предположительно возможных вариантов текста. Говорил по кабинетному телефону, который на АТС числился телефоном-автоматом.

– Правильно, – кивал головой майор. – Жестче! – показывал он стиснутый кулак. – Дави его! – крутил большим пальцем по столешнице стола.

Иван Иванович в точности старался следовать тексту и следовать тону, отрепетированному им с помощью преподавателя по сценической речи.

– Значит, все-таки узнал, – с усмешкой сказал Иван Иванович и, входя в роль, криво ухмыльнулся и покачал головой.

– Да, я узнал тебя! – еле сдерживая гнев, сказал Папа. И показал пальцем на телефон, чтобы с другого аппарата позвонили на АТС и узнали, кто и откуда говорит. – Откуда ты узнал мой телефон?

– Оттуда же, откуда я узнаю все, – сказал истинную правду Иван Иванович.

– Что ты хочешь?

– Я хочу справедливости. И хочу, чтобы никто не брал того, что ему не принадлежит...

– О чем ты?

Служки Папы, лихорадочно накручивая диск принесенного из соседней комнаты телефона, пытались дозвониться до телефонной станции.

– Ты знаешь, о чем.

– То, о чем ты говоришь, ты тоже не в лесу нашел.

– Но я нашел это раньше тебя!

– Это не важно. На чужие вещи все имеют равные права.

– Но кто-то чуть большие.

– Что ты хочешь от меня конкретно?

– Я хочу, чтобы ты отдал то, что по праву принадлежит мне. Хочу, чтобы ты отдал это сегодня. Тогда завтра мы разойдемся, как в море корабли.

– У меня ничего нет!

– Не верти вола, Папа! Я не какой-нибудь дешевый фраер! – грубо сказал Иванов фразу, не написанную ни в одной сценарной разработке.

Майор Проскурин удивленно вскинул брови и показал большой палец.

– Это я в кино слышал! – гордо сообщил Иванов, прикрыв трубку рукой.

Майор побелел и несколько раз ткнул пальцем в трубку.

– Ах, ну да! – кивнул Иванов и снова прижал наушник к уху.

– ...рваный, – услышал он обрывок фразы.

– Что?

– Сойди с моего пути! Гнида! Сойди! Если хочешь остаться жив! – заорал совершенно потерявший над собой контроль Папа.

– Я не уйду, пока не получу то, что принадлежит мне по праву, – напротив очень спокойно сказал Иван Иванович. – И ты все равно отдашь мне то, что мне принадлежит.

– Ты никогда ничего не получишь!

– Я думаю, ты одумаешься. Потому что если ты не одумаешься, я начну террор.

– Какой террор? Не кукарекай, петух драный, пока солнце не взошло.

Переставшая возиться у второго телефона братва притихла, глядя снизу вверх на Папу. «Петух» – это было серьезно. На «петуха» неизвестному телефонному собеседнику надо было как-то отвечать.

– Он обидел тебя! – сказал губами майор Проскурин, слушавший телефон по отводной трубке. – Обидься!

– Сам петух, – не нашелся, что сказать, Иванов. После чего снова заговорил по утвержденному генералом сценарию. Очень убедительно заговорил. – Слушай меня сюда ушами, – зловеще и очень громко сказал он, обратив внимание на поставленные против этой реплики два восклицательных знака. – Я позвоню тебе через десять минут. Если ты не скажешь «да», я буду каждый день калечить по одному твоему подручному. Каждый день – по одному! Три дня! Через три дня я начну убивать их. Одного за другим. Пока не доберусь до тебя. Последним я убью тебя. Потому что ты не хочешь отдать принадлежащую мне вещь!

– Молодец! – показал майор. И тут же добавил уже в полный голос: – Круто ты с ним!

Иван Иванович смущенно потупил взор. Папа стоял с трубкой, прижатой к уху, еще две или три минуты после того, как по ней зазвучали гудки. Так с ним никто не разговаривал. Очень давно не разговаривал. А может быть, вообще не разговаривал.

Он зло отбросил трубку и взглянул на своих подручных. Так взглянул, что те шарахнулись в сторону...

– Откуда?! – резко спросил он.

– Мы ничего не узнали, Папа! Он звонил с телефона-автомата.

– Что?!

– Папа, мы здесь ни при чем! Так сказали на станции.

Упавший на пол телефон зазвонил снова. Все смотрели на него, но никто не решался его поднять.

– Дайте! – сказал Папа.

– Десять минут истекли. Что ты решил? – спросил уже знакомый голос.

– Да пошел ты!..

– Тогда я открываю счет, – предупредил голос. Папа снова швырнул телефон на пол. Но на этот раз так, что из него, словно взрывом, выбросило все внутренности...

– Он отказал, – чуть даже виновато сказал Иван Иванович.

– Очень хорошо, что отказал, – приободрил его майор. – Он и должен был отказать. Кто дольше ломается, тот потом сильней любит, – и тут же поднял к лицу рацию. Смешков! Да я, Проскурин. Готовь машины на выезд. В полном объеме готовь. Да, всех. Как сегодня днем. Выезд через сорок минут. И вы собирайтесь, Иван Иванович.

– Мы куда-то снова едем?

– Едем. Снова. Едем продолжать то, что не успели доделать днем. Собирайтесь. Выезд через сорок минут.

– И что мне надо будет делать?

– Что делать? Ничего нового не делать. То есть делать совершенно то же самое, что вы уже делали. Ходить по адресам, которые мы вам укажем...

«Все-таки странные люди, – вновь удивился про себя Иван Иванович. – Полдня таскали его по всему городу с чемоданом. И снова хотят делать то же самое! Снова таскать чемодан по городу. Ну очень странные люди!..»

К исходу дня в городе имело место быть еще одно странное происшествие. Одному два года нигде не работающему, имеющему две судимости гражданину на его даче неизвестные хулиганы из ружья практически напрочь отстрелили правое ухо...