Текст книги "За тысячи лет до Рагнарека (СИ)"
Автор книги: Андрей Каминский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
– Он, – кивнул Варах, – сестра хочет, чтобы я воспитал из него воина.
– И как, – Пенфеса усмехнулась, оскалив крепкие острые зубы, – получается?
– Спроси о том у лесовиков, – не выдержал Одрик, – немало их пало от моей руки.
– Немного чести в том, чтобы побеждать селянских девок, – пренебрежительно хмыкнула Пенфеса, – хочешь настоящего подвига, Одрик?
– Кто же не хочет? – пожал плечами молодой человек
– Я могу тебе помочь, – сказала Пенфеса, – если твой дядя отпустит тебя на юг. Кто-то из твоего народа ходил так далеко?
– Нет, – мотнул головой Одрик, его глаза заблестели при мысли о том, что он увидит богатые царства юга, о которых так много слышал дома, – и я хотел бы стать первым.
– Он еще не принял посвящения, – вмешался Варах.
– Так пусть примет, – Пенфеса вновь оскалилась, – Вайу, Повелитель Волков будет рад принять нового сына. Да и земной отец не будет против: слышала, король Марон хочет, чтобы его сын вернулся великим воином – разве он станет таким в здешних лесах?
– Его мать будет против, если он сложит голову на юге, – проворчал Варах, однако слова Пенфесы его убедили. Он обвел хмурым взглядом своих людей и махнул рукой.
– Я не могу запретить тебе идти на юг, – сказал вождь кемеров Одрику, – и не могу отпустить одного. Можешь взять сотню воинов – но и часть добычи ты отдашь мне. И только после посвящения – я не могу допустить, чтобы воинов клана вел человек не прошедший обряда.
– Сейчас как раз наступают волчьи дни, – рассмеялась Пенфеса, – скоро ты узнаешь, мальчик с запада, что случается, когда волк обретает свою стаю.
Что скрывает море
– Хлер бы побрал этот туман, – проворчал Тейн, с новой силой налегая на весло, – все время ждешь, что сядешь на какой-нибудь проклятый риф.
Опасения эти выглядели вполне оправдано: утром, вскоре после того как они вышли в море, и впрямь поднялся туман, столь густой, что, казалось, что весла погружаются в молоко. Поскольку они отошли уже далеко Тейн не велел править к берегу, о чем теперь жалел.
– Может, оно к лучшему, – сказал сидевший рядом Гарн, – в такой туман ни одна лодка с Янтарного берега не выйдет в море. Дадут боги и вы все-таки разминетесь со Своном.
– Боги дадут, верно, – кивнул Тейн, – вот только какие? Что-то сомневаюсь, что наша новая спутница молится Тиусу или Сунне.
Он бросил подозрительный взгляд через плечо: Сарси, закутавшись в соболиную накидку из тех мехов, что они везли на продажу, сидела на корме, уставившись перед собой так, будто она видела что-то еще помимо сгустившегося вокруг тумана.
– Ты сам взял ее с нами, – заметил Гарн.
– Я помню, – поморщился Тейн, – если она не врет, то в Альбе она может пригодиться. Если же нет…бросить ее за борт никогда не поздно.
– Сомневаюсь, что это решение, – сказал Гарн, – она ближе к морю, чем любой из нас.
Тейн угрюмо кивнул в ответ: он помнил, что случилось прошлой ночью, когда они встали на ночлег средь песчаных дюн. Тейн и Гарн специально выбирали как можно более безлюдное место: после стычки на Хлёсе и убийства Хареда король Свон стал кровником Тейна, что усложнило его путешествие в разы. Оставалась смутная надежда миновать Янтарный берег прежде, чем Свон, узнав о смерти сына, кинется мстить его убийце. Это понимали все спутники Тейна – в том числе и Сарси, которая с тех пор, как они покинули Хлес, не перекинулась со своими спасителями и десятком слов, несмотря на попытки парней помоложе завязать знакомство. Когда ж они встали на ночлег, молодая пророчица ушла одна в дюны, поближе к морю, откуда вскоре донеслись монотонные песнопения на незнакомом языке. И никто не захотел пойти глянуть, чем занимается Сарси – особенно когда в шум волн, словно отвечавших этому песнопению, начали вплетаться иные слова – словно сам Океан вторил призывам молодой колдуньи.
А утром поднялся туман – и девушка, в отличие от остальных своих спутников, ничуть не удивилась и не встревожилась его появлению. С тех пор как небольшой флот Тейна обволокли белесые клубы, Сарси сидела на корме «Морского коня» лишь иногда беззвучно шевеля губами, уставившись на воду.
Если не считать этих непонятностей, в остальном путешествие проходило достаточно гладко. Они двигались вдоль западного края Янтарного берега почти вслепую, но довольно ходко: ни одна лодья не села на отмель или риф, ни одно враждебное судно не кинулось за ними в погоню. При этом они проходили мимо каких-то селений – временами туман немного рассеивался и в нем угадывались смутные очертания берега, а на нем – какие-то дома и причалы. Гарн даже уверял, что они миновали Георот – «столицу» Свона, наиболее опасное место, где нападение было особенно вероятно. Вскоре после этого туман начал рассеиваться и уже к полудню море и небо совершенно очистились, уже ничем не мешая их ходу.
На ночлег они встали на очередном пустынном берегу, по-прежнему опасаясь селений. Сарси и сейчас хотела уйти к морю, но Тейн воспротивился тому.
– Будем держаться вместе, – сказал он, подозрительно глянув на нежданную попутчицу, – и не держать тайн друг от друга, пока мы идем в одной лодке.
– Тебе бы не хотелось знать всех моих тайн, Тейн сын Рольфа, – усмехнулась девушка, – то, что приходит из моря не всегда годится для суши.
– Это ты наслала туман? – прямо спросил ее Тейн, но девушка лишь улыбнулась в ответ.
– Туман наслала Мать Девяти Волн, – сказала она, – и она еще потребует плату.
– Плату? Какую?
– Узнаешь, – заверила его Сарси и гибко поднялась на ноги, – ты хочешь болтать всю ночь? Если боишься отпускать меня без присмотра, так может, проводишь меня сам?
Тейн бросил быстрый взгляд на своих спутников, но те, даже Гарн, старательно делали вид, что ничего не замечают – лишь несколько молодых воинов опустили глаза, пряча завистливые взгляды. Молодой человек поднялся, отряхивая с колен песок.
– У тебя слишком острый язык, – заметил Тейн, когда они уже шли вдвоем между дюн.
– Мой язык может творить чудеса, – рассмеялась Сарси и молодой человек, глянув ей в лицо, увидел, как она медленно облизнула губы. Выражение ее глаз изменилось, в них появилось откровенное желание – и такое же вожделение вспыхнуло в Тейне, когда девушка повела плечами, небрежно сбрасывая меховую накидку. Под ней не оказалось ничего и девушка, вновь издав похотливый смешок, прижалась к Тейну своим чудесным обнаженным телом. Сине-зеленые глаза сияли словно потусторонние звезды, пока тонкие пальцы ловко снимали одежды Тейна, обнажая его гибкое, мускулистое тело. Член молодого человека уже рвался из плена кожаных бриджей, когда Сарси опустилась на колени, сноровисто распуская завязки на штанах. Возбужденное мужское достоинство вырвалось на свободу, покачиваясь перед прелестным лицом морской колдуньи, и та нежно провела пальцем по налитому кровью стволу, словно смакуя его возбуждение. Затем она наклонилась и окутала восставшую мужскую плоть влажным теплом своего рта.
– Оххх, – простонал Тейн, откинув голову и наслаждаясь новыми, необычайно сладостными ласками. Голова Сарси качалась вверх-вниз, непристойно чавкая, когда она глубоко заглатывала его член, словно собираясь сожрать его целиком. Руки Тейна впились в золотые локоны, прижимая ее к себе, пока язык Сарси обвивался вокруг его пульсирующей головки. Она заглотила его по самый корень, тяжелые от семени мужские яйца шлепали по ее подбородку, по которому стекала слюна. Низкие стоны рвались из груди Тейна, но, прежде чем он достиг пика, Сарси отстранилась, выпуская блестящий от слюны член.
– Не так быстро, мой принц, – томно промурлыкала она, ее голос сочился соблазнительным обещанием. Грациозно поднявшись, она повернулась и наклонилась, подставляя воину свой круглый зад, белоснежные ягодицы словно сияли в лунном свете. Влажные складки женственности разошлись, обнажая блестящий розовый цвет ее похотливой щели.
– Ты заявил на меня права, когда убил Хареда, – выдохнула она, ее голос был хриплым от желания, – так возьми же то, что твое по праву.
Принцу не нужно было дальнейшего поощрения: он схватил ее бедра, оставляя красные пятна на упругих ягодицах, и с похотливым рычанием погрузил свой член в мокрые глубины. Сарси порывисто вскрикнула, ее спина выгнулась, как у кошки, когда она впустила его в себя.
Тейн задал бешеный темп, врываясь в распаленную тесную расщелину, воздух наполнили шлепки плоти о плоть и похотливые стоны Сарси, чьи скользкие стенки сжимали его ствол. Сам принц был полностью захвачен охватившим его удовольствием, превосходившим весь его небогатый любовный опыт. Познания Сарси в любви противоречили ее юной внешности: Тейн до сих пор поверить, что красивейшая из женщин, которых он когда-либо видел, оказалась еще и столь искусной в любви. Она без труда могла вогнать в краску самую распутную из тех жриц Нерты, что на празднике Папоротника и Воды отдавались первому попавшемуся мужчине. Двигая бедрами и напрягая внутренние мышцы, Сарси выдаивала Тейна без остатка, раз за разом не давая ему кончить и умело продлевая его удовольствие. Тейн чувствовал, что теряет себя в дымке дикой похоти, его разум словно поглотила эта сладкая теснота, охватившая его член, стук его сердца почти заглушал животные крики женщины, которую он брал. С гортанным ревом он, наконец, освободился, его член дергался и пульсировал, когда он изливал поток своего семени в женские глубины.
Выйдя из Сарси, Тейн без сил повалился на песок, его грудь тяжело вздымалась, сердце колотилось так, будто хотело выскочить наружу. Сарси же, не теряя времени, склонилась над мужскими бедрами и, прежде чем Тейн успел ее остановить, принялась вылизывать обмякший член. Закончив с этим она выпрямилась, уставившись в лицо Тейна и тот с некоторой оторопью увидел, что ее глаза светятся в лунном свете.
– Уже не так жалеешь, что взял меня с собой? – улыбнулась она и, прежде чем Тейн успел ответить, хищно впилась в его губы своими губами, все еще влажными и блестящими от их смешанных жидкостей.
Когда развратная парочка вернулась к лагерю, почти все уже спали – лишь Гарн, стоявший на страже, подмигнул смущенно зардевшемуся принцу. Сарси же держалась еще уверенней, чем раньше, без спросу улегшись там, где Тейн постелил себе ложе и наследнику Скадвы ничего не оставалось, как прилечь рядом. Гибкое женское тело прильнуло к нему, – будто большая змея обвила Тейна своими кольцами, – однако молодой человек был уже так измотан сегодняшней ночью, что почти сразу провалился в сон.
Наутро они вновь отправились в путь. Справа тянулась цепь песчаных островков со скудной растительностью и мшистыми болотами. Кое-где на островах мелькали убогие поселения, с покачивающимися на воде рыбацкими лодками и торчащими на отмелях шестами с натянутыми на них сетями. Сами рыбаки, – светловолосые мужчины в льняных туниках, – настороженно провожали взглядами идущие лодьи, однако Тейн не особо волновался о них: Гарн заверил его, что здешние края уже не подчиняются Свону.
О том, как он будет возвращаться домой, да еще и с грузом олова, Тейн старался не думать.
– Завтра нужно будет повернуть на запад, – однажды вечером сказала Сарси, когда воины Скадвы высаживались на ночлег на одном из безлюдных островов.
– В открытое море? – Тейн удивленно глянул на девушку, – разве там близко до Альбы?
– Нет, – сказал из-за его плеча незаметно подошедший Гарн, – в Альбу лучше плыть южнее, где между островом и остальной сушей лежит лишь Альбийский пролив. Но к юго-западу от нас лежит остров Фарри – и тебе не помешает оставить там дары.
– Святилище Фарри почитается во всех северных морях, – добавила Сарси, – будет странно, если ты пройдешь мимо и не поклонишься богам.
«Интересно, что там нужно тебе самой?» – чуть не сказал вслух Тейн, но промолчал. Он и так понимал, что у его новой подруги есть немало тайн – достаточно и того, что она до сих пор умело уклонялась от прямого ответа на вопрос, что заставило ее покинуть Альбу. Впрочем, недостаток искренности Сарси с лихвой возмещала ночью, укладываясь под плащом Тейна – после чего у него уже не оставалось сил на расспросы. Да и в любом случае совет был неплох: Тейн краем уха слышал о священном острове далеко на западе, и украшенным золотом и янтарем святилище из красного кремня. Остров этот посвящался Тиусу в ипостаси бога-хранителя законов, и слово его жрецов считалось последним из доводов во всех спорах и дрязгах правителей по обеим Северного Моря.
– Ладно, – кивнул Тейн, – значит, завтра, идем на Фарри.
Волчья свадьба
Ледяной ветер хлестнул по лицу горстью колючего снега и Одрик, втянув голову в плечи, торопливо заполз в свое «логово» – небольшую пещеру или, скорей, большую нору, вырытую на склоне отвесного берега. Долгие годы, если не века, подобные убежища служили молодым кемерам, уходившим из родных становищ для посвящения. Им было проще, чем Одрику – во-первых, они покидали родной очаг не в одиночестве, а в сопровождении таких же отроков, желающих стать мужчинами; а во-вторых это все же происходило летом. Однако Одрик не мог себе позволить дожидаться летнего тепла – южный поход, что готовила Пенфеса, мог начаться со дня на день и наследник Рудогорья страстно желал поскорее пройти посвящение, чтобы встать плечом к плечу с остальными «волками».
Кутаясь в накидку из волчьих шкур, Одрик бросил на пол охапку хвороста и, щелкая кресалом, начал разжигать огонь. Вскоре ему это удалось – и яркие языки пламени весело заплясали, прогоняя холод и тьму. Одрик меж тем разделывал костяным ножом, – ни бронзы, ни тем паче железа не позволялось использовать во время испытания, – тушки двух упитанных щенков, украденных в одном из окрестных селений. Содрав шкурки, он тщательно обмотал ими ноги – единственная дозволенная ему обувь. Вскоре над костром уже поджаривались на прутьях куски собачьего мяса и проголодавшийся Одрик истекал слюной, предвкушая сытный, пусть и уже изрядно надоевший ужин.
Вот уже несколько дней он жил здесь: нося обмотки из волчьих шкур, питаясь плохо прожаренной собачатиной и запивая ее водой из проруби. Из его землянки открывался вид на замерзшую гладь Реки – столь большой и широкой, что у кемеров даже не нашлось для нее отдельного названия. Просто Река. Вдоль ее берега тянулись курганы, насыпанные в незапамятные времена в честь забытых вождей неведомых народов. У подножия одного из этих курганов и была вырыта пещера для посвящений, которую облюбовал Одрик.
Наконец, досыта наевшись нежного щенячьего мяса, молодой человек свернулся клубком в углу пещеры и, укутавшись посильнее в волчьи шкуры, постарался уснуть. Ему снилось лето: родное Рудогорье и Озерный Край, высокие скалы, озаренные солнцем дубравы и озера, разбросанные среди них, словно капли росы в густой траве. Вот два водоема, самых синих и глубоких, вдруг обернулись большими глазами на красивом смеющемся лице, обрамленном светлыми волосами. Пухлые алые губы призывно улыбались Родрику, обнаженное тело, едва прикрытое распущенными волосами, манило своей белизной и округлостью форм, вызывая мучительно-сладостное напряжение в паху. Внезапно лицо Амалы сменилось другим – тоже женским, с резкими, хоть и привлекательными чертами, с жутковатого вида шрамом на правой щеке. Единственный зеленый глаз блеснул хитрым прищуром, узкие, высушенные ветрами, губы раздвинулись в голодной ухмылке и изо рта Пенфесы вырвался вдруг громкий волчий вой.
Одрик проснулся в холодном поту, с колотящимся сердцем, нащупывая на боку каменный нож. Он по-прежнему лежал в своей землянке, рядом с почти потухшим костром – и он все еще слышал волчий вой. Он доносился снаружи, все более громкий и какой-то…требовательный. К одному волчьему голосу добавился другой, потом еще и еще – целое звериное многоголосье возносило свои извечные мольбы к холодному ночному небу и сиявшему в нем светилу. Одрик подполз ко входу в нору и осторожно выглянул наружу: над Рекой ярко светил молодой месяц и в его бледном свете были ясно видны выходившие на противоположный берег серые тени.
Одрик припомнил, что рассказывал дядя про эти посвящения.
«Звери Вайу сами тебя найдут, когда придет срок, – наставлял племянника Варах, – не пытайся сам искать волчью стаю, зимой это кончится лишь твоими обглоданными костями на снегу. Они должны сами выйти на твое логово и тут уже одни лишь боги решат – признать ли им тебя за своего или же набить твоим мясом голодные животы».
Одрик еще раз выглянул наружу: серые звери уже были на середине Реки, безошибочно огибая припорошенные снегом полыньи и неспешно, но целеустремленно трусили к левому берегу. Одрик с необыкновенной ясностью осознал, что они идут к нему: снег уже припорошил следы его ног, но запах человека еще мог держаться. Возможно, звери даже сейчас видели, как он выглядывал из своей норы. Еще с десяток ударов сердца – и стая будет у порога. Странно, но это вовсе не испугало Одрика – скорей даже обрадовало, что томительное ожидание, снедавшее его с тех пор как покинул становище кемеров, наконец, закончилось. Именно сейчас все и решится.
Он метнулся в угол пещеры: там, где под мерзлой землей был припрятан кожаный мешочек со смесью из трав, растолченных высушенных грибов и мелко порубленной волчьей шерсти. Торопливо молодой человек раздул почти потухшие угли и, как только они раскраснелись, бросил на них шепотку порошка, жадно вдыхая удушливый дурманящий дым и монотонно распевая слова, которым научил его дядя.
– Черный волк увидал однажды, как иду я дорогою тесной и теперь он, меня заметив, распрямился усталый путник. Оба мира меня услышьте, да возвысимся мы общим воем, ибо с нами мужи и за нами сам Вайу! Превосходящему всех, неистовому покорителю, не осиленному, но осиливающему, мощному пожирателю Вайу, провозглашаем славу!
Одрик почувствовал, как у него кружится голова, как темнеет перед глазами, как он, словно выходит из пещеры, вместе с дымом возносясь в морозное небо…
…и внезапно оказывается снаружи, вертясь и бросая вокруг себя дикие взгляды. Морозный воздух пробирался под пушистую шкуру, речной лед морозил лапы, дыхание паром вырывалось из оскаленной пасти. Множество запахов охватило его, даже сейчас, когда вся вонь мира прихлопнута зимним холодом. Он чуял сейчас даже свое логово: дым костра и запах жареной собачатины, собственный пот и свалявшуюся собачью шерсть. А еще он чуял зверей, обступивших его, всю их недоверчивость, страх и голодную злобу. Она читалась в желтых волчьих глазах и белых клыках, ощеренных вокруг него, слышалась в злобном рычании сжимавшегося кольца и сам Одрик-волк, припав ко льду, зарычал в ответ, готовясь вступить в неравный бой со всей стаей.
Неожиданно волки расступились – и вперед шагнул большой тощий волк, со шрамами на седой морде и вытекшим правым глазом – зато левый, изумрудно-зеленый смотрел так, будто видел суть, скрытую под волчьей шкурой. В следующий миг Одрик понял, что это волчица – характерный резкий запах, ударивший ему в ноздри, не позволил ему ошибиться. Волчица подошла ближе и Одрик-волк вздыбил шерсть на загривке, издав предупредительное рычание. Одноглазая волчица, впрочем, не испугавшись, старательно обнюхала его морду, а потом вдруг лизнула в нос своего собрата. В следующий миг стая вокруг них распалась: волки, потеряв к нему всяческий интерес, разбрелись по берегу Реки, не выказывая никаких попыток подняться к пещере Одрика. Меж тем волчица, коротко рыкнув, кинулась по берегу реки и Одрик, объятый внезапным желанием устремился за ней. Волчица же, и не пытаясь далеко убежать, дала перевертышу себя настичь, с беззлобным рычанием пару раз несильно куснув его за морду. В следующий миг Одрик вцепился зубами в ее загривок, прижимая серую зверюгу к земле, рычание сменилось игривым поскуливанием и шутливая волчья стычка вмиг сменилась настоящей животной случкой.
А на вершине кургана, нависавшего над рекой, в свете луны появилась некая темная фигура, в развевающемся черном одеянии и надвинутой на глаза шляпе. У ног незнакомца сидело два зверя, похожих на волков, но куда больше и злее на вид. Мрачным весельем блеснул огненный глаз и зловещий призрак, заколебавшись, растаял в лунном свете – лишь порыв ветра пронесся по склону берега, поднимая снежную метель.
Первые солнечные лучи позолотили скованную Льдом реку, когда Одрик очнулся в своей пещере, дрожа от холода. Стуча зубами, он окоченевшими пальцами пытался высечь искру из кресала, чтобы поджечь оставшийся с вечера хворост, когда снаружи послышались шаги и негромкий смех. В следующий миг кто-то остановился перед входом в нору и присел на корточки, заглядывая внутрь.
– Доброго утра, брат-волк, – усмехнулась Пенфеса, – вставай, твое испытание закончилось.
За спиной воительницы маячило еще несколько воинов, среди которых Одрик с удивлением заметил Вара и Мадара.
– Я уже начал привыкать к этому месту, – сказал Одрик, – даже думал перезимовать тут.
– Понимаю, – Пенфеса вновь оскалила крепкие белые зубы, – но сейчас не время отсиживаться по норам. Сегодня твой дядя дает пир в твою честь, а еще через три дня мы выдвигаемся на юг. По ту сторону моря есть богатый город Вилуса, а под его стенами намечается славная заварушка – и я не прощу никому, если опоздаю к самому веселью.
Новые знакомства
– Кажется, нас опять опередили, – задумчиво произнес Гарн, – кто-то и здесь хочет прежде нас поклониться богам.
Тейн мрачно кивнул, глядя на большие лодьи, покачивающиеся на воде близ священного острова – длинные суда, сработанные из цельных стволов могучего дуба и с высокими кожаными парусами. По мере приближения к Фарри можно было разглядеть и охранявших лодьи воинов: высокие статные люди с золотистыми длинными усами, короткими бородами и зачесанными назад густыми волосами, придающими им вид лошадиной гривы. Из одежды они носили лишь шерстяные плащи, накинутые прямо на голое тело, раскрашенные в пурпурный, зеленый и малиновый цвета. Массивные бронзовые гривны украшали их шеи, бронзовые же браслеты охватывали мускулистые запястья. Когда лодьи Тейна подошли почти вплотную к берегу, один из воинов, желая получше рассмотреть пришельцев, шагнул вперед от чего его плащ распахнулся, обнажая мускулистый торс с кожаной перевязью, с которой свисали бронзовый меч и небольшой топор. Холодные голубые глаза с интересом рассматривали нежданных гостей.
– Знаешь, кто это такие? – спросил Тейн у Сарси.
– Претаны, – кивнула девушка, – в Альбе хорошо знают этот народ.
– Я слышал, что в Альбе война? – спросил Тейн, – твои соплеменники воюют с ними?
– Альбийцы не единый народ, как и претаны, – пояснила Сарси, – и те и те разбиты на множество племен, отчаянно воюющих друг с другом. Некоторые претаны в Альбе грабят и убивают местных, поселяясь на захваченных землях; другие же торгуют с альбийцами, мирно живут среди них и в союзе с ними воюют с собственными сородичами.
– А эти вот? – Тейн мотнул головой в сторону воинов, – из союзников или врагов?
– До мест откуда я родом претаны еще не добрались, – уклончиво сказала Сарси, – а там где они есть…я не знаю, кто и с кем сейчас воюет. Но в любом случае, на священном острове тебе нечего бояться – здесь запрещено убивать и вообще проливать кровь кроме крови животных для жертвоприношений.
– Кто сказал, что боюсь, женщина? – Тейн надменно покосился на девушку, – просто хочу знать, чего мне ожидать от твоих сородичей.
– Что тебе точно стоит знать, так это то, что ей не стоит сходить на берег, – вмешался в разговор Гарн, – женщинам запрещено входить в святилище Тиуса.
– Это правда, – кивнула Сарси, – что же, останусь на кораблях.
– Надеюсь, похищение женщин тут тоже запрещено, – усмехнулся Тейн, – я оставлю с тобой десять человек для охраны. Остальные пойдут со мной.
На том и порешили: причалив и вытащив лодьи на берег, Тейн оставил там Сарси и десять воинов и, вместе с остальными, двинулся вглубь острова, провожаемый любопытствующими взглядами претанов. Долго идти не пришлось: еще с моря был виден низкий холм – единственная возвышенность на почти плоском острове с его болотистой почвой поросшей густой травой и клевером, на котором паслось стада тучных коров. На холме же стоял и сам храм, сложенный из дерева и с основанием из красного кремня. Вокруг холма было насыпано несколько курганов, с единственным проходом, ведущим к святилищу. Подойдя ближе, Тейн и его спутники увидел стоявших на курганах воинов, в бронзовых, явно не здешних, доспехах, и вооруженных мечами, копьями и круглыми щитами. Головы стражей украшали шлемы с позолоченными рогами, наподобие бычьих, на щитах красовались изображения взлетающих белых лебедей.
– Кто ищет ответа у Владыки Закона? – сурово спросил один из стражников.
– Тейн, сын Рольфа, короля Скадвы, – в тон ему ответил молодой человек, – но я не ищу ответа, а лишь желаю воздать почести Богу Богов.
Стражники перекинулись парой слов, после чего тот, кто обратился к Тейн первым, сказал:
– Вы можете пройти к святилищу Тиуса, чтобы возложить дары на его алтарь. Но с тех пор, как вы войдете внутрь, ваши мечи должны оставаться в ножнах и вся вражда, с кем бы то ни было, должна прекратиться, пока вы не покинете священный остров. Да светит вам солнце.
– Да хранит вас небо, – в тон ему отозвался Тейн и, вместе со своими воинами, прошел за круг из курганов. Внутри открылся широкий двор, где помимо главного храма стояло несколько небольших божниц, посвященных младшим богам, а также разные хозяйственные постройки. Возле одной из них лежал на свежей подстилке большой белый бык, чуть поодаль виднелся пруд, в котором плавали священные лебеди.
Вблизи храм оказался больше всех строений, которые когда-либо видел Тейн, величиной превосходя даже Большой Дом в Скадве. Храм был сложен из массивных бревен, покрытых серебряной краской – а кое-где и впрямь вымощен пластинами серебра и слоновой кости. На пороге их встретил жрец, в белоснежных одеяниях и высокой золотой шапке: узнав, с кем имеет дело, он с поклоном пропустил их внутрь. Внутри же храм оказался еще более великолепен: здесь без труда поместились все люди Тейна и еще осталось немало места. Подпиравшие крышу столбы покрывала золотая краска, а некоторые перекрытия – тонкие листы настоящего золота. В бронзовых сосудах горели жировые светильники, отблеск которых отражался на многочисленных украшениях из золота, янтаря и кораллов. Изящная роспись, разукрашенная самыми яркими красками, испещряла все стены храма, изображая сцены из жизни богов и героев, а также священных животных и символы Солнца и Неба.
В центра храма, на возвышении из красного кремня, стояла искусно вырезанная статуя в человеческий рост, из дерева покрытого синей краской. Бог Неба изображался здесь в виде молодого босоногого, великолепно сложенного мужчины, одетого в короткую набедренную повязку из звериных шкур. В руках он держал копье и щит, изящную голову украшал бронзовый шлем с позолоченными бычьими рогами. Перед ним в каменном углублении на плоском алтаре горел священный очаг вокруг которого лежали разные дары богу.
Возле алтаря стояло несколько жрецов, в конусовидных золотых шляпах и богато украшенных одеждах, а также несколько десятков претанов: видимо из тех, кто сошел на берег со стоявших там лодей. Среди них выделялся высокий молодой человек с синими глазами и рыжими волосами, столь яркими, что они походили на застывшее пламя. Плечи его покрывал роскошный алый плащ, на шее красовалась золотая гривна с окончаниями в виде голов кабанов. Золотые браслеты, украшенные красными кораллами и черными опалами, охватывали его запястья, волосы украшал серебряный обруч с парой оленьих рожек. Он с интересом смотрел, как Тейн и его спутники возлагают на алтарь Теуса дары, – меха, янтарь, золотые украшения и мешочки с солью, набранные на Хлёсе, – как Тейн просит у бога защиты и попутного ветра на пути в Альбу.
– Ты же из Скадвы, верно? – сказал молодой человек, когда Тейн, закончив, направился к выходу, – я Бринден, сын Куоретана, короля претанов.
Говорил он на ломаном наречии, что было в ходу на Янтарном берегу, так что наследник Скадвы понимал его неплохо.
– Я Тейн, сын Рольфа, короля Скадвы, – ответил он, не видя смысла в том, чтобы скрывать то, что он и так уже говорил жрецам.
– Ты отправляешься в Альбу? – продолжал свои расспросы Бринден, – зачем?
– Это мое дело, – сказал Тейн, внутренне напрягшись: внутри храма им запрещено обнажать оружие, но ведь потом им придется еще и выйти наружу. Похоже, Бринден подумал о том же, потому что продолжил довольно примирительно.
– Я тоже отправляюсь в Альбу, – сказал он, – с войском, чтобы выкроить свое королевство. Если ты хочешь того же нам стоит договориться сейчас: остров большой и места хватит всем, но лучше бы, чтобы наши владения не пересекались друг с другом.
– Я наследник Скадвы, – пожал плечами Тейн, – и мне не нужны королевства в других краях. В Альбе мне нужно лишь олово, чтобы выдать приданное для своей невесты.
Бринден одобрительно хмыкнул.
– Я тоже хочу жениться, – сказал он, – на Алире, дочери Коля, одного из вождей Альбы. Говорят она прекраснейшая женщина на всем острове и поэтому Коль хочет отдать ее жрицам Белой Кобылы, злобным ночным ведьмам. О них, кстати, говорят, что они владеют одним из богатейших запасов олова Альбы. Мне нужны люди – если твои воины примкнут к моим в этом походе, ты не будешь ждать нужды в олове. Ну что, по рукам?
Тейн не успел ответить, когда от входа вдруг послышался злобный голос.
– А вот и он! Теперь ты мне за все заплатишь, выродок из Скадвы!
Тейн обернулся и увидел невысокого, – чуть ли не карлика, – но зато коренастого и крепкого мужчину с острым лицом, обрамленным рыжей бородой. Он носил куртку и штаны из вареной кожи, сплошь расшитые янтарными бусинами, как и добротные башмаки из телячьей кожи. Янтарное ожерелье висело и на его шее, особенно выделялся темно-желтый камень с застывшей внутри ящерицей. Густые рыжие волосы венчал серебряный обруч, также украшенный янтарными каплями. В руках он держал острый нож, приставленный к горлу закатившей глаза Сарси. Другой рукой рыжий коротышка схватил девушку за волосы, отгибая ее голову так, будто хотел оторвать ее напрочь. Струйка алой влаги стекала по белоснежной шее и глядя на нее Тейн почувствовал, как у него застучало в висках, перед глазами поплыли красные круги, а рука невольно легла на меч – только предостерегающий отклик жреца не дал ему вынуть клинок из ножен.
Незваного гостя же, похоже, вовсе не смущало место, где он находился – он едва замечал все вокруг, с ненавистью уставившись на Тейна и тот, хоть никогда не видел раньше этого мужчину сразу понял, с кем имеет дело.
