Текст книги "Диверсант Назад в СССР (СИ)"

Автор книги: Андрей Гросс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

– Вот смотри, Серёжа, отгонишь эту красавицу и сдашь её лично Когану, – сказал он, похлопав новенькую белую «Волгу» по капоту. – Вот тебе документы и доверенность, – он протянул мне пакет с документами. – Тут еще деньги, триста рублей, это на бензин и на непредвиденные расходы, остаток оставишь себе в качестве платы за то, что перегнал машину. – Павел Сергеевич положил мне руку на плечо. – Но только у меня к тебе будет ещё одна просьба. – сказал он глядя внимательно мне в глаза и подал знак кому-то, кто стоял в глубине гаража вне поля моего зрения.

Я обернулся и с удивлением увидел, что в мою сторону идет наша с ним общая знакомая, девушка по имени Олеся. Держит через плечо небольшую спортивную сумку. Она была одета в синие джинсы, которые обтягивали её стройные длинные ноги, и кожаную куртку-косуху. Её длинные черные волосы были распущенны и ниспадали ниже плеч. Выглядела девушка просто шикарно. Парни в спортивных костюмах, которые стояли рядом с Павел Сергеичем, украдкой косились на Олесю, опасаясь открыто на неё пялиться.

– Ты возьмёшь её с собой и отвезёшь в Воронеж куда она скажет. Смотри —головой за неё отвечаешь!. Парень, ты серьёзный– поэтому я тебе доверяю!.

Я, честно говоря, здорово растерялся от такой неожиданности и немного ошарашено смотрел то на машину, то на Олесю.

– Что-то не так, – сказала девушка с серьезным личиком, глядя на мою растеряную физиономию.

– Да нет!– глупо усмехнулся я.

– Ну, раз так, тогда в добрый путь, – сказал Пётр Сергеевич, похлопал меня рукой по плечу, потом обнял Олесю и поцеловал её в губы.

– Всё, давай, – сказал он, развернул девушку лицом к машине и смачно хлопнул её ладонью по заднице. Олеся даже не обернулась и без лишних слов открыла дверь машины и плюхнулась на заднее сиденье. Пётр Сергеевич развернулся и пошел внутрь гаража, где был переход в главное здание. Парни в спортивных костюмах пошли за ним. Мне оставалось лишь одно: сесть за руль, завести автомобиль и отправиться к выезду из этого чертового санатория.

Минут десять мы ехали молча, пока не выехали на большую трассу. Олеся сидела сзади с закрытыми глазами, удобно устроившись на просторном заднем сиденье «Волги». Я изредка поглядывал в зеркало на её отражение. Наконец, я решил нарушить это неловкое молчание:

– Олеся, ты же, насколько я помню, в прокуратуре работать собиралась.

Она помолчала примерно минуту, а потом ответила:

– Я закончила юрфак ещё осенью. У Пети большие связи, он обещал мне помочь с устройством в прокуратуру.

Она открыла глаза и подалась вперёд, облокотившись на переднее пассажирское кресло:

– Я знаю, что ты хочешь спросить. Ты, наверное, думаешь, как я связалась с такими людьми как Петя

Я пожал плечами:

– Это не мое дело, но, конечно, то, что ты называешь мужчину, который тебе годится в дедушки и, судя по всему, является авторитетным человеком, просто Петей, это вызывает вопросы! Но я не люблю лезть в чужую жизнь, особенно если меня это не касается!

– И всё-таки я вижу, что ты хочешь это спросить. Ещё тогда, как мы встретились возле бассейна, у тебя на языке вертелся вопрос о том, как я связалась с этим мерзким стариком. Ты, наверное, думаешь, что я с ним… Ну, ты понимаешь. Но всё не так просто, Серёжа.

Олеся снова откинулась на заднее сиденье и сказала:

– Как же я рада, что хоть ненадолго вырвалась из этого гадюшника. Где-то полтора года назад, как раз незадолго до того, когда мы с тобой познакомились там, на дачах, когда купались на речке, и ты меня защитил от этих хулиганов. В это самое время у меня очень сильно заболела мама. Отец мой был военным и погиб где-то в Африке, когда мне было десять лет, я помню, как его хоронили в закрытом гробу, и на похоронах было много людей в форме. Вот так у меня и не стало никого ближе матери, я была единственным ребенком своих родителей. А когда мама сильно заболела, ей нужны были лекарства, которые можно достать только за границей.

Сначала я продала все наши семейные драгоценности, чтобы купить валюту для покупки лекарств. С большим трудом мне удалось договориться со знакомым, который ездит в загранкомандировки, чтобы он купил и привез лекарства из-за границы. Но этих лекарств хватило всего на пару месяцев, и тогда мне посоветовали обратиться к Пете.

Я попросила у него лекарства в долг, пообещав вернуть все деньги. Поначалу мне казалось, что он искренне сочувствует мне, он согласился дать в долг лекарства, которых маме бы хватило на целых полгода. Ради того чтобы моя мама не мучилась, я была готова на всё. Так я начала работать на него.

Я немного ухмыльнулся и покачал головой, видимо, Олеся увидела это в переднее зеркало.

– Зря ты скалишься, парень! Можешь не верить мне, но я ни разу не спала с ним. Максимум, что он позволял себе, это поцеловать меня в губы. Хотя я знаю, что для своего возраста он тот еще кобель! Он специально держит в штате пансионата несколько девушек, которые спят только с ним. И, судя по тому, что о нём говорят, они иногда посещают его пару раз в день. Вероятно, меня он просто приберёг для других целей. Как я понимаю, он действительно планирует отправить меня работать в прокуратуру, чтобы иметь там своих людей.

– Прости, я не знал, что у тебя мать болеет. – сказал я, смутившись, когда до меня полностью дошёл смысл её слов.

– Уже не болеет! Она умерла три месяца назад!

– Тогда тем более прости, я тебе искренне сочувствую! – сказал я искренне и уже чувствовал себя последним мудаком.

– Если бы ты видел, как она мучилась, ты бы понял, что для неё смерть – это избавление. Под конец ей уже никакие лекарства не помогали. Но я была с ней до конца и сделала всё, что могла, а это для меня очень важно.

– Так, значит, тебе теперь нет смысла работать на Павла Сергеевича! Почему ты не уйдёшь от него?

– Ты что, прям такой наивный? – сказала Олеся, опять оперевшись на кресло. Пытаясь заглянуть мне в глаза. – Ты ведь тоже вроде как работаешь на них? Ты что, ещё не понял, что тот, кто хочет уйти от них, он либо исчезает без следа, либо кончает жизнь самоубийством? А милиция оформляет всё как самоубийство или несчастный случай. За все эти полтора года все, кто хотел уйти от них, или повесились, или умерли от внезапной остановки сердца? Поэтому деваться мне теперь некуда. Видимо, мы слишком много знаем, чтобы отпускать нас живыми. Да что я тебе рассказываю, ты сам-то уже глубоко в этом увяз, раз тебе доверили перегонять машины. Скорее всего, и тебя живым не отпустят, если ты перестанешь на них работать.

«Это точно! После того, что я узнал, если я только заикнусь о том, что хочу уйти из этой мясной мафии, я буду очень неудобным свидетелем их тёмных делишек».

К вечеру мы заехали в небольшой поселок городского типа.

– Здесь мы остановимся в гостинице и переночуем, – сказала Олеся.

– Мне по этому поводу ничего не говорили! – удивленно возразил я девушке.

– Ты, может, и привык в машине спать, но мне как-то это не улыбается, – сказала она, многозначительно глядя на меня своими зелеными глазами. – Там для нас номера уже забронированы.

Мы заехали в посёлок. Это был провинциальный городишко. Гостиница вообще была одноэтажным деревянным зданием. Больше похоже на какое-то почтовое отделение. Мы зашли внутрь и Олеся подошла к столику дежурной:

– Мы из Уфы вам должны были позвонить на счет нас! – сказала она, —положив на стол дежурной двадцати пяти рублёвую купюру.

– Конечно. Меня предупредили, что у нас будут важные гости! Я вас провожу. – сказала «дежурная по гостинице». И, взяв ключи из деревянного шкафчика, который висел на стене возле её стола, пошла по коридору. Дежурная была немного полноватая женщина с кудрявыми обесцвеченными волосами, ей было около тридцати пяти лет. Мы шли за ней по коридору. Она достала ключи и открыла дверь. «Вот ваш двухместный номер», – сообщила она. Располагайтесь и будьте как дома, если что-нибудь понадобится, не стесняйтесь, спрашивайте. – добавила она, глядя на нас дежурной улыбкой, и передала мне ключи.

Честно говоря, я был немножко удивлён тому, что Олеся совсем не парится по поводу того, что ей придется ночевать со мной в одном номере, но пока старался никак не показывать своего удивления.

– Вот только магазины уже закрылись, и продукты купить здесь в это время негде.

– Но не волнуйтесь, мы не останемся голодными, – сказала Олеся, доставая из сумки две палки колбасы, кусок ветчины, булку хлеба, сыр и конфеты.

– Ух ты! Да ты запасливая девушка, – сказал я.

– А ты что, вообще не думал о том, что ты будешь есть в дороге?

Я пошёл плачами:

– У меня есть термос с чаем, я набрал в столовой вашего пансионата. Повар мне пару бутербродов с колбасой сделал. Ночью останавливаться я не собирался, утром приехал бы на место и покушал бы уже нормально.

– Не, я так не могу, – покачала головой Олеся. – Надеюсь, у них можно принять душ, в номере-то душа с туалетом нет! Значит, тут общий санузел! – сказала она, снимая свою куртку и вешая её в шкаф.

Разлив чай по кружкам, которые Олеся предусмотрительно взяла с собой, мы сели за маленький стол и поужинали белым хлебушком с колбасой и ветчиной.

– Пойду спрошу у этой местной тётеньки, как тут с удобствами! – сказала Олеся, вытирая руки полотенцем. – Поселок этот – настоящая дыра, даже раковины, чтобы руки помыть, в номере нет.

Олеся пришла довольная, достала из своей сумки полотенце и тапочки.

– Душ в конце коридора! И воду в «Тене» дежурная для нас уже согрела. Чур, я первая мыться! – сказала девушка и счастливо упорхнула. У меня в голове путались мысли, я вообще не знал, что мне делать в такой ситуации? С одной стороны, вроде она бандитская подружка. А с другой? Девчонка явно без комплексов. Раз даже не парится по тому поводу, что ей придётся ночевать в одном номере с практически незнакомым для неё мужиком.

Черт побери! Ну его на хрен! Не буду я к ней первый подкатывать! И плевать я хотел на этого местного авторитета Петра Сергеевича, и не таким товарищам лоб зеленкой мазать приходилось. Я и так уже увяз в этой роли тайного агента милиции. Я только теперь стал понимать, что перестарался и не стоило мне соглашаться на предложение подполковника о сотрудничестве. Устроился бы куда-нибудь грузчиком, комнату бы получил в общаге, и мне этого было бы достаточно. Переждал бы время до теракта, а потом бы уже и действовал. Если бы ученые, которые меня сюда, знали, какой хернёй я тут занимаюсь, то они бы, наверное, отправили меня куда-нибудь подальше в прошлое, где меня бы сожрали саблезубые тигры.

Где-то через минут сорок дверь в номер открылась, и вошла Олеся в белом халате, на котором были изображены драконы и какие-то иероглифы, халатик явно был очень дорогим и купленным за границей. Халат был довольно коротким, и я не мог отвести взгляд от её красивых и стройных ножек. Девушки всегда замечают, когда на них так смотрят, и Олеся хитро улыбнулась, видимо, довольная произведенным на меня впечатлением.

– Теперь твоя очередь, иди принимай душ, пока вода в ванне не остыла! – сказала девушка, стоя перед зеркалом и вытирая свои длинные волосы полотенцем.

Я как в тумане вышел из номера, просто прихватив с собой всю свою сумку с вещами, решив уже в душе достать оттуда полотенце и мыло.

Душевая оказалась в самом конце коридора и была, на удивление, довольно приличным помещением. Приняв душ, я в одних трико и с голым торсом пошел в номер. Подойдя к двери, я на всякий случай постучался – вдруг девушка переодевается.

– Заходи! – услышал я и открыл дверь в номер. Олеся, видимо, не стала переодеваться. На ней был надет всё тот же халат. Она сидела на кровати и расчесывала волосы. Увидев меня, девушка отложила расческу.

– А я смотрю, ты крепкий парень! Обожаю, когда у мужчин кубики пресса видно!

– Ну ты меня сейчас в краску загонишь! – сказал я, наблюдая за её дальнейшими действиями. Вообще-то с голым торсом я пришел из душа не потому, что хотел похвастаться мышцами перед девушкой, как какой-нибудь подросток, а потому, что просто так привык.

Олеся подошла ко мне вплотную и потрогала рукой мой пресс, потом улыбнулась и, обвив мою шею руками, поцеловала меня в губы.

…………………………

Утром с Олесей мы не спешили вылезать из кровати. Наша страсть была бурной и спонтанной. Я лез на подушки, а Олеся лежала, положив голову мне на грудь. Мне с Олесей было очень хорошо, и даже казалось, что мы знакомы уже давно, и так не хотелось отправляться в дорогу и разрушить этим наш маленький хрупкий мирок, который мы создали вдвоем всего на одну ночь.

– Если честно, то мне с каждым днём всё страшнее и страшнее. Мне кажется, что рано или поздно от меня решат избавиться, как от тех людей, которые якобы покончили собой, – сказала грустно Олеся и с какой-то надеждой посмотрела мне в глаза, будто бы ища во мне поддержки.

Блин, что же я мог сделать для неё? Девчонка и прям вляпалась по самое не балуйся. Мне-то терять нечего, я-то, можно сказать, живу уже вторую жизнь, пока у меня нет здесь близких людей, за кого я буду сильно бояться, меня трудно напугать. Но Олеся мне нравилась, и если так пойдет дальше – то я пропал! У меня есть все шансы влюбиться на старости лет, как мальчишка. Первым делом надо выполнить задание, а там подумаем, как ей можно помочь.

– Давай убежим! – внезапно выдохнула Олеся. – Давай бежим туда, где нас никто не найдёт!

– Ты знаешь, это не так просто, как тебе кажется, – сказал я, гладя её шелковистые длинные волосы.

– Смотри, – сказала девушка. Она взяла свой бюстгальтер с подголовья кровати и из какого-то потайного до кармашка достала маленький мешочек.

– Видишь это? – сказала она, очень аккуратно развязав его, и поднесла его к моему лицу. В мешочке заблестели маленькие камушки.

– Это алмазы! – сказала она. – Я даже не представляю, на какую сумму этих камешков… Но здесь, в СССР, продать их можно только на чёрном рынке, но если попасть за границу, то это будет стоить миллионы долларов!

Я посмотрел на девушку, как будто увидел её в первый раз.

– Откуда это у тебя?

– Я должна это передать, одним очень неприятным людям!

– Так вот какие поручения ты выполняешь у Петра Сергеевича! – Я аккуратно взял один крошечный алмаз кончиками пальцев и отошел к окну, взял Олесину расческу и ей придавил алмаз к оконному стеклу и провел им по стеклу сантиметров десять. Аккуратно взял алмаз в руку, я посмотрел на окно. На стекле осталась четкая царапина. Значит, алмазы самые настоящие, а подделанная стекляшка. Я уже грешным делом начал думать, что эти чертовы мафиози решили меня таким образом проверить, сбегу я или нет с этими камнями. А так получается, что Левушка говорит вполне серьезно, для того чтобы меня проверить, ей бы точно не выдали настоящие алмазы.

– Ты пойми, Олеся, если мы попытаемся сбежать с этими камешками, то я уверен, что нас найдут даже на Луне.

– Ты и в правду думаешь, что от них невозможно спрятаться? – со слезами на глазах сказала девушка. В этот момент она выглядела такой растерянной, милой и беззащитной, что у меня защемило сердце. Наверное, в этот момент я сам больше всего хотел схватить её в охапку и убежать туда, где нас никто не найдет. Но ребята, которые отправили меня сюда, не просто так подарили мне ещё одну жизнь, при этом пожертвовав своими. Поэтому я не могу ставить под угрозу выполнение своего задания.

– Думаю, побег в нашей ситуации – это худшее, что мы можем сделать, – я обнял её и прижал к своей груди.

– Ты прав, я такая дура. Нам теперь из этого уже не вырваться. Единственное, что можно сделать, это сидеть тихо и не высовываться. Делать всё, что они скажут, – сказала девушка погрустневшим голосом. – Прости, это была минутная слабость. Прошу тебя, забудь об этом. Никому не говори, что ты видел, пожалуйста. Иначе они меня убьют. – Она умоляюще посмотрела мне в глаза. Мне её было искренне жаль, и хотелось ей помочь, она казалась такой беззащитной и нуждающейся в заботе, но мне нельзя было забывать зачем я здесь.

– Ты можешь не переживать, – сказал я с усмешкой, гладя её волосы. – Если я скажу, что видел у тебя, эти алмазы то, я думаю, что тогда меня убьют первым!

Я положил алмаз в мешочек и аккуратно завязал его, протянул его Олесе, она спрятала его в потайной кармашек своего бюстгальтера.

– Я вот только не пойму, – задумчиво сказал я. – В СССР ведь алмазы считаются достоянием государства, и продать их даже на черном рынке это очень большой риск. Тогда зачем они им нужны? Кому они их сбывают?

– Да тут как раз всё просто! – сказала Олеся, застилая кровать. Она уже почти полностью оделась и взяла помаду и начала красить губы. – Алмазы позарез нужны таким товарищам, как твой начальник Коган. Сейчас тем, у кого есть родственники в Израиле, разрешили туда выезжать. Вот им-то алмазы и нужны. Камни очень маленькие, прятать их легко, когда проходишь таможню, а за границей их можно продать легально и очень выгодно!

– А где они их берут? Все алмазы же подотчетные и строго контролируются? —

– Эти камешки выносят с предприятий, которые занимаются ювелирными изделиями, их списывают на потерю.– сказала девушка застегивая молнию своей сумки.– Есть там такая статья списания. Если, конечно, КГБ или милиция поймает, то можно и вышку получить, но народ это не останавливает. А те, кто по заграницам ездит, может эти алмазы продать за валюту и при этом очень дорого. Деньги большие там крутятся, поэтому вляпалась я, видимо, в неприятности по самую макушку.

Олеся собрала свою сумку и аккуратно поправила постель на второй кровати, я же по-военному быстро собрал свои вещи и посмотрел на часы. Провалялись мы с ней в кровати почти до одиннадцати часов и явно выбиваемся из графика. Ну тут удивляться нечему, ночью мы почти не спали.

– Ну что, подельница,? Одеваемся и в путь?

Девушка с улыбкой мне кивнула. Мы сели в машину и выехали из поселка на трассу и отправились в сторону Воронежа. На протяжении всего пути Олеся рассказывала истории из своей студенческой жизни, я тоже рассказывал истории своей бурной молодости, только приходилось их основательно корректировать, потому что время моей молодости, которую я сейчас вспоминаю, наступит только лет через двадцать. Сначала Олеся вела себя достаточно раскованно, но потом я заметил, что чем ближе мы приближаемся к Воронежу, тем она кажется всё более напряженной и грустной. Когда мы въехали в Воронеж, я спросил, куда её отвезти.

– Поехали в центр города, – девушка стала рыться в своей сумочке и явно не находила себе места. Я видел, что её что-то тревожит. – Высади меня где-нибудь здесь! – неожиданно сказала она.

– Да мы ещё и до центра то не доехали. Давай довезу тебя до дома, ну или куда тебе надо.

– Я сказала, высади меня здесь. – Она взяла свою сумку и взялась за ручку двери.

– Как мы с тобой увидимся в следующий раз? – спросил я Олесю. Она подняла глаза и серьёзно посмотрела на меня.

– Не ищи меня! Считай, что у нас ничего не было! Это была слабость! Понимаешь? Забудь всё. Так для нас обоих будет лучше! – сказала она и вышла из машины.

Я просто опешил от такого поворота событий. Нет, я, конечно, предполагал, что мы с ней вряд ли завтра пойдем под венец, но так неожиданно и резко меня никогда не отшивали, ни в будущем, ни в настоящем. Хотя у меня было много таких взбалмошных женщин по молодости.Видимо сам таких выбираю. Взяв себя в руки, я вышел из машины, догнал её в два прыжка. Схватил её за плечи, развернул к себе лицом.

– Олеся! —

Девушка подчеркнуто холодно смотрела на меня.

– Черт с тобой, делай что хочешь! Запомни на всякий случай мой телефон и адрес. Если тебе вдруг понадобится помощь, найди меня. —

Когда я сказал ей свой телефон и где меня найти, она молча повернулась и ушла.

Как в тумане я сел в машину и поехал в сторону мясокомбината. Заехав на территорию предприятия, я отогнал «Волгу» в гараж, позвонил из гаража директору и доложил о своем прибытии.

– Вы большой молодец, молодой человек! Даю вам неделю отгулов, как и обещал! – услышал я в трубке немного картавый голос директора. – Ну и премию вы тоже определенно заслужили!—

Когда я вышел с территории мясокомбината, я не стал ждать автобус, а поймал такси, пообещав водителю заплатить три счетчика.

Доехав до дома и поднявшись в свою квартиру, я кинул сумку с вещами на диван в зале. Первым делом я позвонил подполковнику Звереву и доложил, что я приехал из командировки, подполковник обещал зайти ко мне в ближайшее время. Разобрав сумку, я пошел в ванную комнату, хотел было набрать тепленькой водички с пенкой и поваляться с полчасика в ванной. Но, открыв кран, я обнаружил, что горячую воду отключили, а значит, поваляться в ванне с теплой водичкой мне не удастся. Ну и хрен с ним!

Я разделся и залез в ванную, просто помылся холодной водой. А меня такими мелочами, как отсутствие теплой воды, не удивишь и не испугаешь. Вытеревшись полотенцем, я почувствовал приятные ощущения прохладной свежести на своей коже. Постелив кровать, я просто рухнул на подушку. Время для меня словно остановилось. Мои приключения измотали меня до предела. Я решил отоспаться, несмотря на яркое солнце, пробивающееся сквозь занавески на окне. Я действительно уснул и проснулся только вечером, когда услышал стук в дверь.

Я встал с постели и направился к двери, посмотрев в глазок, я увидел, что за дверью стоит полковник Зверев. Я, еще окончательно не проснувшись, открыл ему дверь и пригласил его войти.

– Ты что уже собрался спать? – спросил подполковник, входя в квартиру и глядя на меня в одних трусах и с заспанной рожей.

– Наоборот, только проснулся, – ответил я, закрывая дверь. – Вымотался, честно говоря, как собака.

– Ну что, как поездка? Узнал что-то новое?

– Узнал, и много, – сказал я, присаживаясь напротив полковника. – Но уверен, что вам это совсем не понравится, а мне долго придётся писать докладную обо всём, что удалось узнать.

– Сначала расскажи на словах, а то ты меня заинтриговал прямо!.

Мы прошли на кухню, а я налил воду в чайник, поджог конфорку и поставил его на газовую плиту. Я сел напротив подполковника, и начал рассказывать ему всё, что узнал. Я специально старался наблюдать за его реакцией, мне было интересно, насколько он осведомлён о происходящем в этой преступной группировке.

Как подполковник Зверев ни старался скрыть своё удивление от услышанного, по его выражению лица я понял, что он был не в курсе всего, чем занимается разрабатываемая им преступная организация. Мне показалось, что чем дальше я рассказывал, тем грустнее становилось его лицо.

– Откуда у начальника завода пять килограммов золота? – задумался вслух полковник Захаров, когда я наливал чай ему в кружку. – Это говорит о том, что в этих тёмных махинациях замешано гораздо больше людей, чем мы думали. И ещё эти алмазы…

Подполковник извлёк сигарету из пачки, но не стал её прикуривать, а лишь задумчиво сжимал в пальцах. Отхлебнув горячего чая из кружки, он опустил голову, потом, видимо что-то решив, он поднял взгляд на меня.

– Серёжа, не надо писать об этом в отчёте. Слышишь! Совсем ничего не пиши. Я в твоём деле укажу, что на этот раз значимой информации ты не предоставил.

– Что значит «не предоставил»? – удивился я, размешивая ложкой сахар в своей кружке с чаем.

– Я просто составлю рапорт, что ты не дал мне ничего, что могло бы помочь в дальнейшем расследовании, – пояснил подполковник.

– Но ведь эта информация охренеть как важна для вашего расследования! – удивленно возразил я, глядя на своего собеседника.

– Ты что, сам ничего не понимаешь? Ты перевез пять килограммов золота! И правильно сделал, что никому даже не намекнул, что знаешь об этом, иначе, скорее всего, ты был бы уже совсем не живой!

А если девка тебя не надурила и действительно везла алмазы, а не устроила тебе проверку, то наши с тобой дела совсем плохи! Потому что любые передвижения алмазов отслеживает КГБ. Значит, здесь точно торчат их уши. А все эти «Коганы» и прочие начальнички – это просто мелкие сошки, они всего лишь их марионетки. Понимаешь? Ты понимаешь, к какому выводу можно прийти? А вывод тут один – все эти махинации с мясом, золотом и алмазами – дело рук чекистов. А идти против КГБ у моих начальничков пупок развяжется, да и духу у них не хватит. А свои люди у чекистов в нашем управлении уж точно есть, ты уж не сомневайся, поэтому, если они узнают, как много нам с тобой стало известно, нам с тобой обоим точно придет пиздец. Поэтому и не надо тебе писать этот отчет.

– Ну, как говорится, «хозяин – барин»! Мое-то дело – «наблюдаем да пишем»! Только чего вы так испугались, товарищ полковник? – Я внимательно посмотрел на него, но он курил, опустив голову, и не смотрел мне в глаза. – Неужели всё так плохо?

– Боюсь, Сережа, ты даже не представляешь, как у нас с тобой всё плохо! – согласился грустно подполковник. – Меня вдруг решили отправить на пенсию!

– Как? – не понял я. – В каком смысле? С чего это вдруг так резко?

– Сверху очень сильно настаивают, чтобы я ушел на пенсию! К кому-то я сильно перешел дорогу с этим расследованием! – сказал подполковник. – Поэтому меня хотят убрать, чтобы не мешал, и пока предлагают сделать это по-хорошему. Вчера приезжал проверяющий из Москвы, якобы с внезапной проверкой, но на самом деле он приехал, чтобы сказать мне, и еще нескольким надежным людям, нам следует уйти на пенсию, и что если я не соглашусь уйти на пенсию по хорошему, то со мной будут разговаривать по-другому. А такие люди слов на ветер не бросают. Они могут сделать всё, что угодно, ты сам понимаешь. Могут подставить, уволить по какой-нибудь статье или вообще посадить…… Как тебя в своё время.

– Так!… Ну вы-то на пенсию можете уйти! А мне-то что теперь делать? – спросил я, чувствуя, как внутри всё сжимается от тревоги.

– Беда в том, что я оформил тебя как сотрудника милиции под прикрытием, с сохранением звания, надеялся, что твое дело пересмотрят и тебя реабилитируют, – сказал подполковник. – Поэтому все твои личные данные хранятся в отделе кадров в специальном сейфе, и как только я уйду на пенсию, доступ к твоему личному делу получит тот, кто придет на мое место. Если со мной что-то случится, на тебя выйдут другие люди. Они могут заставить тебя работать на них или, возможно, захотят просто устранить тебя, чтобы не было лишних глаз и свидетелей.

– И что мне теперь делать? – спросил я, неприятно удивленный таким поворотом своей судьбы.

– Есть одна вещь, про которую никто не знает, кроме меня, – сказал подполковник. – У меня есть схрон, чтобы залечь на дно, если что. Но тебе он может пригодиться. Вот, возьми паспорт на другое имя. Если со мной что-то случится, используй эти документы, чтобы начать новую жизнь где-нибудь на другом конце страны.

– Всё настолько серьёзно? – спросил я, насторожившись.

– Да, – ответил подполковник. – Пока я не выясню, что задумали эти ребята, нашу операцию приостанавливаем. А ты веди себя аккуратно, не высовывайся.

– Мне как раз Коган недельку отгулов дал! Будет время разобраться в нашей судьбе злодейке!

………………………………………………………………………………………

Почти всю неделю отгулов, которую мне дал Коган, я провел дома, в основном я отсыпался и размышлял о том, что я буду делать дальше. В понедельник я вышел на работу. Я завел свою машину и, пока она прогревалась, проверил, как работает холодильник-рефрижератор.

Выехав из гаража, я подъехал к складу готовой продукции и стал ждать свою «ненаглядную» экспедиторшу Маринку, которая, как обычно, в начале рабочего дня должна была принести накладные перед загрузкой продукции. Я сидел и думал: что же мне теперь с этой Маринкой делать? Она, получается, жестко подставила меня, натравив на меня своего бывшего любовника. Баба она умная и не могла не понимать, что, подговорив Лёху и его дружка напасть на меня, она спровоцировала очень опасную ситуацию. Такое дело, как вооруженный налет, часто заканчивается летальным исходом. И как теперь мне дальше общаться с ней? Даже чисто по-человечески её надо как-то наказать и серьезное внушение сделать, чтобы впредь не повадно было. Однако час «Икс» уже совсем близок, и мне не стоит предпринимать ничего, что могло бы помешать мне предотвратить теракт. Чтобы избежать лишних проблем, мне лучше сделать вид, что я ничего не знаю. Пусть Маринка ломает себе голову, почему её задумка завладеть золотом не удалась: струсил Лёха или по какой-то другой причине не напал на меня, спрашивать она у него точно не будет, не в той она ситуации.

Я посмотрел на часы, Маринка опоздала уже на полчаса, остальные машины уже почти все загрузились и разъехались по своим маршрутам. Я вылез из машины и поднялся в бухгалтерию, решил сам взять накладные на мясо. В бухгалтерии Маринки, тоже не было видно. Я подошел к секретарше, которая выдавала накладные на вывоз готовой продукции:

«А где Маринка? Её чего до сих пор на работе нет? Заболела, что ли?» Секретарша посмотрела на меня с недоумением, а потом заметно побледнела. Понизив голос, она сказала:

– А ты что, не в курсе, что ли? Я думала, уже все знают!

– Что знают?– не понял я.

– Ты что, парень? Маринку уже три дня назад как дома повышенной нашли!. Сегодня похороны!

.

Я просто остолбенел.

– Найдём мы тебе сегодня кого-нибудь, кто с тобой пока поездит, а завтра кого-нибудь к тебе на постоянную основу закрепим, – сказала секретарша, опустив голову, сделав вид, что очень увлечена тем, что перекладывает бумаги.

Я взял свои накладные и пошёл к машине. Конечно, я был шокирован таким известием. Скорее всего, Маринку тоже кто-то устранил как и тех чю гибель списали на суицид. Она много знает, тем более работает она уже давно. Никогда не поверю, что она могла покончить собой, потому что эта деваха умела и хотела жить. Была сильной и жизнерадостной и здоровой женщиной с очень крепкой психикой. Поэтому я был уверен, что её тоже устранили как ненужного свидетеля. И опять убили её таким способом, который очень легко списать на самоубийство. Получите, товарищи менты, и распишитесь. Вот вам суицид на блюдечке. Осталось только дело списать в архив.

Я стоял возле машины и пытался осознать, что произошло, но мои мысли были как в тумане. В будущем я большую часть своей сознательной жизни провел на войне, руководил людьми, вел их в бой, и был в принципе готовым к любому развитию событий, но тут, в прошлом, вокруг меня мирная жизнь, и я, видимо, порядком расслабился, раз смерть Маринки выбила меня из колеи. Несмотря на то, что мы с ней были любовниками, я не был влюблен в неё и даже, наверное, честно говоря, не был привязан к ней. А совсем недавно она меня ещё и подставила, но, несмотря на всё это, на душе у меня сейчас «кошки скребли», меня немало расстроило известие о её смерти.