Текст книги "ВЦ 3 (СИ)"

Автор книги: Андрей Шопперт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Событие двадцать шестое

Только о двух вещах мы будем жалеть на смертном одре – что мало любили и мало путешествовали.

Об этом человеке известно только, что он не сидел в тюрьме, но почему не сидел – неизвестно.

Марк Твен

– Ало, Мироныч, целый день тебе звоню, ты, где исчез? – голос в трубке хрипел. Телефон в последнее время барахлил. Нужно попытаться новый добыть. Бывший старший батальонный комиссар Тимофей Миронович Семёнов, работавший сейчас комендантом общежития Высшей офицерской школы МВД СССР, постучал трубкой по руке. Иногда помогало.

– Аркадий Николаевич? Слышно плохо, хрипит всё. Телефон менять нужно, – узнал еле-еле Аполлонова. С прошлого разговора уже больше десяти дней прошло и у Тимофея Мироновича были новости для генерала.

– Кр … бр … Хр …Выр … Приед… раз. – Трубка замолчала. Гудками тоже хриплыми и прерывистыми забибикала.

– Чего сказал? – почесал голову оставшейся в наличии рукой комендант. Решил, что приедет Аполлонов. Когда, вот только. Ну, да ладно, подождёт на улице. Тем более, там и работа была. Нужно было ограду побелить. Всё же праздник на носу, даже и не на носу, а вот прямо послезавтра. И так в райкоме интересовались, а чего это забор не побелен к празднику. Так кто его белить будет? Он с одной рукой. Но тут вовремя попались Фомин с Третьяковым. Принесли в общежитие плитку электрическую и сожгли провод, всем же говорил, что проводка слабая. Оставили на сутки весь, мать его, монастырь без света. Починили теперь-то уже, но раз провинились, то пусть отрабатывают.

Комендант дошёл до комнаты, где хоккеисты устроились и постучал. О, опять хулюганят. Стоят на руках и отжимаются от пола. Ногами при этом по стене побеленной мелом елозят. Вон, уже борозды целые прокопали в побелке, всю красоту на нет свели.

– А ну, отставить! Чего вам не имётся, то одно учудите, то другое. Чтобы через десять минут были на улице, по возможности не в парадной одежде. Будете забор белить монастырский, раз проштрафились.

Вышел на улицу, ведро с разведённой известью вынес. Маловато. Только на наружную сторону и хватит, да и то на раз. Вот чего эту стену монастырскую не снесут к чертям собачьим. Это монахи от мира прятались, а милиционерам чего от него прятаться. Они, ну, милиционеры, наоборот должны всегда на виду быть. Смешно должен выглядеть милиционер от народа за забором прячущийся.

Вовки неумехи. Возможно, они и хорошие хоккеисты, а вот малярить не приучены. Мазки неровно ложатся, а потому приходится снова по тому же месту ещё раз мазать, а известь-то не бесконечная. Вот ведро только есть. Так и не хватит на забор.

Комендант вырвал у Третьякова – длинного как жердь и нескладного парня кисть мочальную за деревяшку и, пусть и одой рукой, но показал, как аккуратно нужно наносить известь. Экономить! Мать вашу! А то половина на земле, а половина вкривь и вкось положена. Потом пришлось то же самое со вторым Вовкой проделывать. За этим занятием и застал Тимофея Мироновича приехавший на своей старенькой Эмке Аполлонов.

– Мироныч, а ты про Тома Сойера читал книжку? Марк Твен написал. – Протянул руку генерал.

– И вам не хворать, Аркадий Николаевич. Это вы думаете, что они меня за огрызок яблока купили. Так я вам скажу, что напраслина это. За целое яблоко продался, – усмехнулся в свои поистине будёновские усы бывший старший батальонный комиссар Семёнов.

– Тогда другое дело. Парни у вас ещё яблоко есть? Я бы тоже принял участие в столь эпическом действие. Комсомольцы и партработники монастырь к празднику прихорашивают.

– Аркадий Николаевич, хоть вы скажите Миронычу. Не виноватые мы. У него проводка древняя и слабая, а мы виноваты, – Фомин утёр рукавом, побеленным уже, мнимые сопли и испачкал нос в извести. Защипало. Начал утираться взаправду, и только усугубил ситуацию, уже все рукава перемазали в извести.

– А ну тихо, – Генерал достал из пиджака платок и как маленькому утёр им этому великовозрастному дитяте нос, – Да, неправильно мы ещё воспитываем нашу молодёжь.

– Ух ты… – чуть не сказал Вовка, что теперь знает, кто Гайдаю лучшую фразу в фильме «Кавказская пленница» подсказал.

– Так, ребятки, перекур у вас десять минут, сходите, умойтесь и в ведро с известью чуть воды добавить нужно. Загустела. Нам надо с Аркадием Николаевичем переговорить.

Ушли. Чего не уйти, раз отпускают.

– Ну, что Мироныч надумал чего? – смотря вслед удаляющимся орясинам спросил генерал.

– Так точно. Случайно получилось, но как наворожил кто. Подходят ко мне двое позавчера в каморку и говорят, что на девятое мая уезжают домой, спрашивают, нужно комнату сдавать или просто закрыть.

«Надолго»? – спрашиваю.

«Да нет, на четыре дня».

«Тогда ничего сдавать не нужно. А где проживаете-то»? – спрашиваю.

«В Ленинграде», – говорят.

«Родители там»? – поинтересовался, про Ленинград услышав.

«Нет», – один говорит, – «У меня родители в командировку уехали в Монголию. С Чумой борются. Медики они у меня».

«Это хорошо», – говорю, – «Эх я бы тоже в Ленинград съездил, на дворцы всякие посмотреть, в музеи сходить».

«Так давайте с ними, Тимофей Миронович. У меня трёхкомнатная квартира пустая. Родителей-то нет. Разместимся».

– Вот такой разговор у меня состоялся. Сказал, что подумаю. И вот думаю. Взять Фомина с собой, упросить парней, чтобы они нам дворцы всякие показали и этот тоже, где клад спрятан в том числе. Ну, и найти там, пока они, скажем, за мороженками ходят или за булочками. Что скажите, Аркадий Николаевич? – комендант, радостно улыбался, почти решил ребус, что ему генерал загадал.

– А ведь и, правда, всё замечательно складывается. Ребята милиционеры, на хорошем счету. Офицеры. Родители, видимо, положительные. Идеальный вариант для свидетелей. Договаривайся Мироныч, только нужно Фомина как-то залегендировать, чтобы без всяких подозрений и вопросов.

– Подумаю …

– Стоп. Отлично. Тогда и я там буду. Подстрахую если что. Там 8 мая игра второго тура чемпиона: Зенит (Ленинград) – Торпедо (Горький). Вот. И я Вовку на неё могу взять. За компанию. А там встретимся на стадионе. Я вам рядом с нами места организую. Ну, потом ты и предложишь на дворцы Фомину посмотреть.

– Отлично, Аркадий Николаевич. Прямо, как разведчики мы во вражеском тылу, – гыгыкнул комендант. И сделал вид, что воровато оглядывается.

– Ну, не во вражеском. Но лучше перебдеть. Целее будешь, – невольно бросил взгляд по сторонам и Аполлонов.

– Не буду спорить. Так утверждаем план?

– Утверждаем. Зови этих Рублёвых. Пусть дальше красоту наводят. За что хоть страдают?

– Да плитку электрическую принесли в общежитие, а тут проводка ещё с дореволюционных времён. Пожгли всю.

– Вона чё. Мне Фомин тоже электроплитку принёс. Поехал-ка я домой быстрее, а то сгорят мои девки.

Событие двадцать седьмое

Ашхабад переводится с персидского языка как «Город любви».

Ашхабад встречал зеленью. После Москвы, где только почки на деревьях набухать стали, здесь уже вовсю цвели всякие яблони, груши, персики или, может, что экзотическое, как там выглядит эта самая смоковница в цвету.

Городом, по большому счёту, назвать Ашхабад было нельзя. Это одноэтажные саманные домики стоящие ровными рядами. Огромное село. Ах, да кишлак. Или аул? Как здесь сёла называются? И только в центре самом на площади Карла Маркса были ряды двухэтажных зданий. Горком партии. Милиция. Дома для работающих в этих зданиях и общежития. Городок по количеству жителей не большой. В самолёте сказали, что сто двадцать тысяч. И как это не странно половина население – это русские. Их завезли сюда в войну, руководить и работать на нескольких оборонных заводах.

Центральная площадь эта, имени русофоба Карла Маркса, представляла удивительно зрелище. Она огромна и всю её занимает клумба. Да не во множественном числе, а в единственном, вся площадь – это одна клумба, вся засажена цветами. Они ещё далеко не все цветут, всё же 7 мая на дворе, но летом будет чудесный вид. Не меньше пары гектар клумба. Наверное, можно подавать заявку на рекорд в книгу Гиннеса.

Прилетели странным составом. С ног на голову поставленным. Есть дубль – и это почти настоящий дубль московского «Динамо». Разве чуть разбавленный молодёжью. А вот основной, так сказать, состав – это как раз Молодёжка, усиленная только двумя динамовцами взрослыми. Отправился, как бы старшим, в это турне капитан команды Михаил Семичастный. Он 1910 года рождения, а значит, самый настоящий аксакал и саксаул, и ветеран. Тридцать восемь лет человеку. Все остальные его на двадцать лет младше, а, следовательно, в сыновья годятся. Папой Мишей называть не комильфо, и Вовка его Дядей Мишей зовёт, а тот его теперь «Племяшом-беляшом» кличет.

Дядя Миша был страстным охотником и рассказчиком многочисленных охотничьих баек. Всю дорогу туда, в обоих самолётах, провёл в обществе Вовки, воспылав к нему отеческими чувствами. И всю дорогу эти свои охотничьи байки травил. Если честно, то довольно однообразно. Хорошо – обратно отдельно лететь.

Вторым гуру был Сергей Соловьёв. Центральный нападающий и тоже старичок. Тридцать три года. Фомин помнил, что в этом году лучшим бомбардиром Первой группы, читай – Высшей лиги, станет именно Соловьёв. Количество голов не помнил, но что-то не сильно много. Зато другой факт из его биографии помнил отлично. При этом очень неправдоподобный. Просто даже за гранью фантастики. Однако его Фёдор Челенков помнил точно. В этом году Сергей установит никем не побитый, до момента переноса Челенкова в прошлое, рекорд скорострельности. Он забьёт за три минуты три гола московскому «Торпедо». Как это вообще возможно?! Что ж, раз оказался в этом времени, да ещё не в своём «Спартаке», а в «Динамо», то можно будет своими глазами поглядеть на это чудо.

Разместились в небольшой гостинице недалеко от стадиона. Все и влезли-то с трудом. Практически казарма. Только для аксакалов и начальника команды отдельную трёхместную комнату выделили.

Шестого числа сыграли между собой дубли. Чудес не произошло «Динамо» напинало «Локомотиву» шесть безответных мячей. Вовка сильно и не волновался. Всё же команды разного класса. Волновался как раз, взваливший на себя ношу руководителя, Семичастный. Принёс программу, в которой состав «Локомотива» указан. Примечательная особенность одна. Там нет ни одного туркмена – русские и грузины.

Что-то резануло Вовке глаза, но как не вчитывался в программку, ничего необычного не нашёл.

Понимание пришло, уже в раздевалке, снова взгляд зацепился за программку. Лежала свёрнутой. На первой странице не очень резкое фото какого-то здания и надпись «Ашхабад – 1948». Твою же, налево. 1948 год! Ашхабад. В этом году, где-то осенью, город будет полностью разрушен и погибнет каждый третий житель. В Туркмении, именно почти в самом центре Ашхабада, случится одно из самых сильных землетрясений в СССР, до десяти балов в эпицентре. Город полностью будет стёрт с лица земли. Фёдор Челенков вспомнил, как смотрел уже после перестройки фильм про это землетрясение. Две вещи запомнил, прямо врезались в память. Погибнет очень мало мужчин. Всего шестнадцать процентов от общего числа. И страшное объяснение – почему. Их просто нет. Всех жителей мужского пола отправили на войну и почти никто не вернулся. Город вдов и детей. Вот они и погибнут. Саманные домики с глиняными многослойными потолками похоронят их. Выживут в основном те, кто живёт в настоящих домах или был на работе. Дети будут засыпаны глиной прямо в кроватках. А потом начнётся пожар. По разным данным погибнет от тридцати пяти до пятидесяти тысяч человек.

И что теперь делать? Он не знает дату, и даже если бы и знал, то кто ему поверит.

Глава 10

Событие двадцать восьмое

«В футбол я бы играл даже бесплатно».

Lionel Messi

«Смотришь на Месси и думаешь: зачем я пошёл играть в футбол?»

Андрей Сергеевич Аршавин

Поле стадиона было очень близко к идеальному. Ровное, сухое. Может, чуть травы маловато. Так это надо всё лето заливать, чтобы не выгорала. Жара же летом несусветная. Наверное, либо денег нет, либо желания. На месте Аполлонова, Вовка здесь бы, в Ашхабаде, построил настоящий хороший стадион, несколько общежитий, несколько тренировочных полей. И именно сюда весной заманивал команды из теперь, почти на половину, социалистической Европы.

Кто мешает проводить Кубок армейских команд. Потом, скажем, Кубок динамовских, потом железнодорожных. Сейчас футбол в Советском Союзе варится в собственном соку, там, в Европе, проводят всякие чемпионаты, «Кубок Ярмарок», а здесь вот придумали чемпионат на замену со всеми Союзными республиками. Ну, есть один плюс, если бы довели это до того же абсурда, что и в Болгарии. Там всего несколько классных команд и полно вот таких – «Локомотивов». И как итог – болгарские футболисты становятся, ну, ладно станут, обладателями «Золотой бутсы». Кто может помешать Сергею Соловьёву вот таким «Локомотивам» по пять голов за игру забивать? Зато у нас будет хоть одна «Золотая бутса».

Вот бы сюда «Венгров» следующей весной залучить и с ними сыграть несколько тренировочных и товарищеских матчей. Как готовиться к Чемпионату Мира не играя с этим самым миром? Нет, разумом Вовка, или, точнее, Фёдор Челенков, понимал, что только прошла тяжелейшая Великая Отечественная война, унёсшая почти тридцать миллионов человеческих жизней, что страна в руинах, что промышленность на территории европейской части СССР ещё в больших руинах. Один Сталинград чего стоит. Но это разумом. А вот Вовкин юношеский максимализм хотел всего и сразу. Стоп. Нельзя в Ашхабад. Тут осенью и города не останется. Всё начнут с нуля. Да ещё не в чистом поле, а завалы разгребая. Похуже Дрездена. Там, в том документальном фильме, который Челенков вспомнил, говорилось, что до семидесятого года разгребали и отстраивали. А население Ашхабада со ста тридцати тысяч уменьшилось до шестидесяти или семидесяти. Какой уж тут футбол. Да. А было бы заманчиво.

Сочи, Гагры и Батуми всякие не очень хорошая замена. Там весной сыро. Грязь только месить.

Прозвенел звонок в раздевалке и команды потянулись на поле. Тысячи две должно быть зрителей. И все болеют за своих. Даже местные милиционеры. Свистят, кричат, чего-то, своих подбадривая. Праздник у ашхабадцев, в первый и последний раз команда выступает в Высшей лиге. Вовка чуть волновался. Как ни как это первая официальная игра в его новой жизни. Не считать же детский турнир за официальную игру. А ещё настораживали аксакалы. Нет, они лучшие в СССР, но они играют в другой футбол, и они не выдержат предложенный Молодёжкой темп и будут его даже пусть и не умышленно тормозить. А ещё они будут стараться перетягивать игру на себя. Ну, типа, подносите мальчишки нам мячи, а мы по ним пинать будем. Если Хитрый Михей хотел этими людьми укрепить и усилить Молодёжку, то, что у него получилось, узнаем, через несколько минут.

Вводить мяч досталось ашхабадцам. Вовка стоящий невдалеке поразился, кидали царский начищенный пятак, аж горел медью на солнце. Очевидно, какой-то талисман команды. Человек с ярко выраженной грузинской внешностью ударил по мячу и второй такой же, получив его, резво так побежал к воротам. По центру. Ну, необычная тактика – один и по центру, уж на что надеялся. На персональное непревзойдённое мастерство? Семичастный отобрал, как у стоячего, и отдал Ишину, тот через половину поля Жемчугову. Валька опять через всё поле Вовке. Всё это время, почти, «Локомотив» мчался чуть ли не в полном составе догонять грузин. Теперь, осознав, что круглый в другой стороне, у их ворот, товарищи развернулись и опять всей командой побежали назад. Можно было только два «предположения» предположить. Первое. Мужики первыми освоили «Тотальный» футбол. И второе. Это просто «дворовый» футбол. Там мальчишки всей гурьбой за мячом бегают и про защиту просто не знают.

Фомин мудрить не стал, обошёл единственного правого защитника, нет, не в том порядке слова. Обошёл правого защитника – единственного, и отдал пас набегающему Соловьёву. Удар. Ух, ты, а вратарь хорош. Поймать не поймал, но за боковую выбил. Фантастический прыжок, а ведь на две головы ниже Третьякова.

Выбил на левую сторону и угловой пошёл бить Жемчугов. Хорошо Валька навесил, но все «локомо…мотчане» уже собрались в штрафной, и после нескольких ударов выбросили, таки, мяч подальше от ворот и поближе к центру поля, и опять все бросились за ним. Ну, точно – «Тотальный» футбол. Семичастный обработал и послал Вовке на правый фланг. Повторить решил Фомин, удар прямо на ногу Соловьёву и мяч влетает в нижний правый угол. Ну, такой бы удар и Третьяков не взял. И тут судья свистит и руками машет. Офсайт. Да, а, вроде, был защитник? Ну, с судьёй чего спорить.

Ввели ашхабадцы и грузины с греками опять на прорыв пошли. Оттянувшийся назад Александр Терешков мяч у грека Павлиди забрал и отдал Володьке Кесареву. Тот по самому краю катнул Фомину. Всё. Хватит, натерпелись. Вовка сам пошёл вперёд. Пробросил мяч мимо защитника и оказался один на один с вратарём. Просто просилась «Бабочка», её и сделал. Мяч над головой вратаря Николая Мошкина залетел в пустые ворота. Ну, наконец-то. Один – ноль.

Событие двадцать девятое

Подлецы – самые строгие судьи.

Максим Горький

Судья, отступающий от текста закона, становится законодателем.

Фрэнсис Бэкон

А вообще «Локомотив» из солнечного Ашхабада молодец. Мужики рубились за каждый мяч. Особенно один полузащитник понравился Фомину. Если они номера в рекламке правильно написали, то зовут футболиста – Виктор Шалимов. Понятно, что не тот. Тот ещё и не родился. Высокий, почти с Вовку ростом и крепенько так сбит. Килограммов восемьдесят в человеке. И физиономией и пропорциями и цветом волос похож на актёра Дольфа Лундгрена. А цепкий, до невозможности. Обойти попробовал один раз его Фомин с помощью финта Зидана и обнаружил, что ни Зидана, ни мяча, ну, в смысле, Шалимов уже ведёт мяч к воротам «Динамо». Следующий раз опять об «Дольфа» споткнулся и так раза три за первый тайм. Прямо скала. А пацан ещё молодой. Постарше Фомина, но девятнадцати лет ещё нет, раз в армию не забрали. Нужно его залучить в «Динамо». Всё же, как ни крути, а низковат основной состав бело-голубых. Вовка у них легко в тренировочном матче верховые мячи забирал. Как бы те ни прыгали.

На перерыв ушли со счётом четыре – ноль. По два гола за Соловьёвым и Вовкой.

В перерыве Фомин уложил пацанов, как обычно на пол, но сеанс релаксации доверил проводить Третьякову, а сам отозвал в сторону начальника команды и попросил того подумать, как бы этого Виктора Шалимова в Молодёжку залучить.

– Поговорю. Только если ему девятнадцати нет, то, что мы можем ему предложить?

– Я попробую через Аполлонова договорить, чтобы его в милицию взяли. Вы пока просто пообщайтесь и разузнайте, нет ли у парня желания в Москву перебраться.

– А ты что же?

А вот тут заковыка. Вовка назад с командой не летит. Аркадий Николаевич рассказал ему, что операция по изъятию клада «из Дворца» вышла на финишную прямую и ему восьмого числа, то есть, завтра нужно быть в Ленинграде. И не просто в Ленинграде, а успеть на матч «Зенита» с торпедовцами. Получается, в пять вечера нужно быть на стадионе. Маршрут Аркадий Николаевич разработал. Тут будет в восемь вчера самолёт до Ташкента почтово-пассажирский. На него билет, точнее, место забронировано. Потом ночь в Ташкенте и рано утром самолёт летит до Москвы, а уже оттуда в полдень в Ленинград. Тютелька в тютельку, если погода лётная и никаких других катаклизмов не случится, то успевает на футбол. Ну, а там все свои. А два соседа по общежитию, должны на правах хозяев показать Вовке и Миронычу город. Нужно только, чтобы как-то маршрут мимо особняка Трубецких-Нарышкиных по улице Чайковского прошёл. В целом ничего сложного, все экскурсии Литейный проспект не обойдут, (Символ же), а там свернут в подворотню на Чайковского – бывшая Сергиевская. Сейчас там располагается «Трест столовых», и кроме него несколько коммунальных квартир. Но интересен не сам двухэтажный особняк, а трёхэтажный флигель или пристрой. Вот там, в комнатке высотой два метра и площадью шесть метров квадратных, и замурован клад. Между вторым и третьим этажом. Небольшая комнатушка. А внутри скрывалась обширная коллекция ценностей, оставленная семьёй графьёв Нарышкиных.

Было не очень понятно, как в неё пробраться, не с кувалдой же на экскурсию идти. Ну, не обязательно ведь сразу в первый же набег найти клад. Может, даже и лучше, если в первый раз не получится, сказать, что посмотрели со стороны и странной планировка показалась. Вот и решили вернуться проверить. Как-то так. На месте будут решать. Нашли же как-то таджики. Чем они хуже, тем более что Фёдор точно знает, где искать в отличие от таджиков.

На второй тайм представители «Локомотива» вышли прямо настроенные дать бой. И дали. Только поняли они это превратно и начали по ногам динамовцев лупить. Пришлось Семичастному к судье обратиться, как капитану. Тот не внял и грубость продолжилась. Это увеличиваться счёту не мешало. Гол забил Фомин и Жемчугов, опять не засчитали Соловьеву. От защитника Георгия Хачатурова Вовка в очередной раз получил по ногам, причём в штрафной, а судья не свистит. Вовка, конечно на ногах устоял, но это не повод не удалять товарища Хачатурова, мяч-то он потерял.

– Товарищ, судья, я близко знаю Аркадия Николаевича Аполлонова, – подошёл Вовка к судье, – Если сейчас его не удалите и не прекратите грубость, то больше вам с футболом будет не по пути, кроме того в МВД заинтересуются, с чего это вы до такого дошли. Подумайте. – Прошептал на ухо и убежал.

Судья никак не отреагировал. Так и доиграли матч, регулярно по ногам получая. Хорошо хоть без травм обошлось, только ушибы. Вовка зарубочку сделал. Нужно с грубостью и подсуживанием бороться. Закончился матч под свист трибун. Локомотив проиграл семь – ноль. Четыре мяча за Фоминым. После матча уже начальник команды поговорил с ашхабадским Дольфом. Тот на переезд в Москву был согласен. Имелось только небольшая проблемка. Парень месяц назад женился на учащейся медицинского техникума. Согласен на переезд, если помогут с техникумом для жены и общежитием, соответственно. Не простая задача. А с другой стороны … Плюс тоже есть. Нужен массажист в команду. Почему бы жене товарища Виктора Шалимова ею и не стать.

Вовка еле успел на самолёт. Прямо бегом бежал, его на взлётной полосе догоняя. Вначале ничего такой гонки не предвещало. Заранее договорился с таксистом, что тот его перед стадионом будет ждать. Ждал тот, как и договорились. Вот только на старенькой Эмке на полдороге мотор заглох. И дальше ни в какую. Хорошо ехал пацан на велосипеде и согласился довезти Вовку до аэропорта. Местами-то сразу поменялись и это Вовка пацана вёз. Всё же в нём метр восемьдесят восемь сантиметров. Ещё на сантиметрик подрос. Да и в плечах раздался. Скоро с амплуа нападающего придётся завязывать, тяжеловат становится. Придётся в полузащиту отходить распасовщиком.