Текст книги "Время учеников. Выпуск 3"

Автор книги: Андрей Лазарчук

Соавторы: Вячеслав Рыбаков,Александр Щеголев,Николай Романецкий,Елена Первушина,Александр Етоев,Никита Филатов,Андрей Чертков,Александр Хакимов,Владимир Васильев,Станислав Гимадеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 36 страниц)

Что же касается практического применения… Ну да, в автомобилях вот уже несколько лет широко используется, например, дармовая энергия «вечных батареек». Пожалуй, следует еще вспомнить «пустышки», служащие для биологической очистки сточных вод, да пару-тройку забавных детских игрушек вроде «вечного двигателя» – и все!

Остальные следы Посещения нельзя было сразу же съесть, выпить, надеть на себя или использовать для удовлетворения прочих естественных надобностей. А потому основную массу жителей планеты они интересовали мало. Впрочем, даже если бы…

Капитан Квотреблад опять поднял голову. Прислушался.

Снаружи явно кто-то был. Кто-то молча стоял напротив камеры, и свет лампочки отражался от темного, полуслепого стекла «глазка».

– Добро пожаловать… Нет? Ну, как хотите.

Капитан заставил себя оторвать взгляд от двери. Лег поудобнее, закрыл глаза и попытался сделать вид, будто ничего не происходит.

…Например, обыватель редко интересуется тем, как устроен видеофон. И ему плевать, кто изобрел это чудо техники – он просто нажимает на кнопку и связывается с тем, с кем захочет. А пассажиру воздушного лайнера и вовсе не обязательно разбираться в основных принципах аэродинамики.

Люди всегда готовы воспользоваться благами цивилизации, нимало не задумываясь о том, своя это цивилизация или же какая-то посторонняя.

Наверное, так и должно быть… Да так, собственно, и было – до того злополучного утра, когда мертвяки приволокли из Зоны труп Рэдрика Шухарта.

Это теперь, при новом режиме, дата его смерти считается Днем Национального Траура и Возрождения. А тогда… Тогда никто не мог даже предположить, во что выльются похороны какого-то сумасшедшего сталкера-одиночки.

Капитан Квотербалд никогда уже, наверное, не забудет бесконечную, медленную процессию, двигавшуюся за гробом. Звуки оркестра, черное платье вдовы, завороженные и в то же время немного растерянные лица… Казалось, на улицу вышло все население городка – десятки тысяч людей, мужчины, женщины, дети.

Впоследствии так и не выяснилось, кто же отдал приказ перекрыть движение. И как получилось, что вскоре обезумевшая толпа уже разгромила миссию ООН, полицейский комиссариат и несколько магазинов на центральной площади – а потом попыталась прорвать ограждение Зоны.

Во всяком случае, охране пришлось применить оружие.

По официальной версии солдаты стреляли только в воздух, но количество убитых и раненых росло с каждым часом. Мэр города подал в отставку.

Телекомпании всего мира начали прямую трансляцию с места событий: горящее здание Института, патрульный автомобиль с разбитыми стеклами, мертвая школьница, струя водомета, наискосок прочертившая небо…

По национальному радио с обращением к землякам обратился сам Валентин Пильман. Нобелевский лауреат и директор Международного института внеземных культур призвал народ и власти к благоразумию, привычно обрисовал перспективы, которые открывает перед человечеством сам факт Посещения – но в то же время напомнил о катастрофе в Карригановских лабораториях и об опасности, которую несет человечеству бесконтрольный доступ в Зоны. В конце выступления доктор Пильман сдержанно осудил сталкерство, как безответственный и преступный промысел.

Этого ему, разумеется, не простили… Наутро запылала квартира ученого, а сам доктор попал в больницу со множественными переломами и черепно-мозговой травмой.

Президент ввел в районах, примыкающих к Зоне, чрезвычайное положение. Впрочем, как всегда, слишком поздно – новая волна антиправительственных выступлений за считанные часы охватила всю страну и сразу же переросла в погромы и массовые беспорядки.

Программы новостей с охотой поддались всеобщей истерии – теперь чаще всего по телевизору показывали трупы во всевозможных ракурсах, а также лозунги вроде «Отдайте народу свободную Зону!», «Счастье для всех!», «Даром!» и даже «Дело Рэдрика Шухарта живет и побеждает!».

Пользуясь подходящим моментом, парламентская оппозиция вывалила перед публикой несколько чемоданов с грязным бельем: коррупция в правительстве, перерасход бюджета на науку, измена национальным интересам в угоду космополитам из ООН.

Озвучить накопленный компромат через средства массовой информации, было поручено восходящей звезде политического небосклона – Креону Мальтийцу. А через месяц, на внеочередных президентских выборах, этот смышленый красавчик, авантюрист с манерами и внешностью опереточного героя, стал главой государства.

Новый президент особо не церемонился – ни со своими врагами, ни с теми, кто считал себя вправе требовать благодарности. Аресты начались буквально сразу же, «независимой» прессе быстро заткнули рот, поэтому первые показательные судебные процессы прошли как по нотам. Потом уже в них не было нужды – появилось так называемое «упрощенное производство по делам о противодействии Посещению».

Каждый несогласный или подозреваемый в несогласии с режимом автоматически зачислялся во «враги прогресса» и подлежал немедленному устранению из жизни. Были созданы первые концентрационные лагеря и все остальное, необходимое для того, что сторонники доктора Валентина Пильмана окрестили «массовыми репрессиями».

Сам директор Института успел бежать. Одни утверждали, будто он до сих пор находится в стране на нелегальном положении, другие – что доктор Пильман скрылся за границей и оттуда руководит своими тайными последователями.

Во всяком случае, службе государственной безопасности, так называемым «черным сталкерам» Креона Мальтийца, отыскать и обезвредить беглого Нобелевского лауреата пока что не удалось. Зато официальная пресса изо дня в день сообщала о раскрытии все новых и новых подпольных групп так называемых «пильманистов».

Конечно же, правительство не забывало и об идеологии – новое время требовало новых героев. Еще ударными темпами достраивался Мемориальный музей Рэдрика Шухарта, а в школах и высших учебных заведениях уже сдавали экзамены по истории сталкерского движения, наизусть заучивая биографии таких его героев, как Пудель, Норман Очкарик и Носатый Бен-Галеви. Центральной городской больнице отдельным указом было присвоено имя Мясника, а члены организации контра бандистов «Квазимодо», в которую некогда входил сам нынешний президент, получили пожизненную пенсию и места в Совете ветеранов.

Что же касается свободного и бесконтрольного доступа в Зону…

Поначалу этот вопрос поднимался в каждом публичном выступлении. Но потом как-то незаметно, за хлопотами о государственном устройстве и борьбой с внутренними и внешними врагами, он отошел на второй план.

А через некоторое время и вовсе забылся. Постепенно была приведена в порядок потрепанная во время народных волнений «запретка», и вдоль колючей проволоки вновь появились вооруженные патрули – только уже не в голубых касках ООН, а в беретах с мальтийским крестом национальной гвардии.

Не так давно ожили уникальные лаборатории бывшего Института внеземных культур. Правда, теперь он относился к Министерству Посещения, имея статус закрытого оборонного предприятия, и все его сотрудники давали подписку о неразглашении.

Все, как всегда…

Лязгнул засов – очень быстро и очень коротко. Капитан уже несколько минут ожидал этого звука, но все равно не сумел приготовиться должным образом: противный холод выплеснулся откуда-то из-под сердца, дрогнули плечи, перехватило дыхание… Впрочем, он успел вскочить, как положено, еще прежде, чем дверь камеры полностью отворилась.

– Квотерблад?

– Так точно, господин… – Дневной свет из коридора бил прямо в глаза, поэтому сразу разглядеть вошедшего не удалось.

– Государственный прокурор Барбридж, – представился тот.

– Барбридж? – не удержавшись, переспросил капитан. Странно, у безногого Стервятника голос был вовсе не такой, да и вообще…

– Артур Барбридж, – уточнил посетитель. И на всякий случай добавил: – Младший. Сын.

Но Квотерблад уже и сам узнал стоящего напротив молодого человека.

– Поздравляю, господин Государственный прокурор!

– С чем?

– Ну, как же – такой высокий чин.

– А, вы про это… – Артур Барбридж обернулся: – Оставьте нас!

Кто-то невидимый, снаружи, попробовал возразить:

– Но, господин Государственный прокурор, согласно инструкции…

– Убирайтесь.

Команда прозвучала не слишком громко, но так убедительно, что уже через мгновение ей ответили скрипом петель, и тяжелая дверь встала на место.

В камере вновь воцарился привычный сумрак, и Квотерблад наконец-то смог толком разглядеть стоящего напротив человека.

Артур Барбридж почти не изменился с тех пор, когда они виделись последний раз: чистое правильное лицо, широкие плечи и длинные черные волосы, расчесанные на пробор. Ни дать ни взять – все тот же мальчишка, студент юридического факультета, несколько лет назад проходивший летнюю практику в отделе капитана Квотерблада.

Только тогда на нем красовалась потертая кожаная куртка, а теперь – синий форменный китель с какой-то вышитой золотом растительностью на погонах. И взгляд, которым гость ощупывал высохшую фигуру бывшего полицейского, его желтую, старческую кожу, был уже совсем другой: холодный, властный… и снисходительный.

Пауза тянулась достаточно долго. Слишком долго.

Наконец, Артур Барбридж махнул рукой – сверху вниз:

– Садитесь.

– Благодарю вас, господин Государственный прокурор. – Подождав, пока собеседник опустится на пустую койку, Квотерблад тоже занял свое место.

– Курите?

– Нет, господин Государственный прокурор.

– Зовите меня просто – мистер Барбридж… А я закурю, если не возражаете.

– Ну что вы… Пожалуйста. – Капитан не понимал, что происходит, и из-за этого никак не мог выбрать верную линию поведения. – Только осторожнее!

– А в чем дело? – Собеседник отвел от сигареты руку с еще не зажженной спичкой.

– Не запачкайтесь. Там, наверное, кровь еще не высохла.

Артур Барбридж привстал, пытаясь взглянуть под себя:

– Нет, вроде все в порядке… Кровь?

– Гуталина помните?

– Да, конечно. Ах, вот вы о чем… Что же, царствие ему небесное!

Молодой человек произнес это так спокойно, что Квотерблад после некоторого замешательства позволил себе поинтересоваться:

– За что его так?

– Официальная версия – неужто не устраивает? – усмехнулся Барбридж. – Толстяка, небось, жалко?

– Нет, не жалко. Но…

– Верю. – Собеседник чиркнул спичкой, прикурил и выпустил под потолок камеры первую струйку дыма. – По-настоящему, этот ваш Гуталин сам напросился. Нечего было на допросе хамить! А мы ведь тоже люди, нервы не железные. Вот и пришлось ребятам…

– Представляю, господин Государственный прокурор, – заключенный непроизвольно дотронулся до шрама на лице. – Представляю, как они умеют…

– Значит, еще не до конца. – Артур Барбридж поднял глаза и без особого труда выдержал взгляд Квотерблада. Все-таки он очень изменился за последние годы.

Капитан вздохнул:

– Кажется, папа хотел видеть вас адвокатом?

– Да. Но это уже не имеет никакого значения – отец умер вчера вечером. Инфаркт.

– Сочувствую. – Честно говоря, Квотерблад и не представлял себе, что у такой сволочи, как Стервятник, вообще было сердце. К тому же больное.

Впрочем, собеседник тоже не стал изображать мировую скорбь:

– Мы никогда не были особенно близки… У вас ко мне еще вопросы есть?

– Нет. Извините, господин Государственный прокурор.

Артур Барбридж поискал, куда выбросить окурок. В конце концов ткнул его в забытую после обеда миску и поинтересовался:

– Вам хочется еще пожить?

Капитан Квотерблад попробовал улыбнуться:

– Знаете, я в одной газете вычитал… Говорят, ничто так не сокращает срок заключения, как смертный приговор.

– Смешно, – кивнул собеседник. – Только и умереть ведь по-разному можно. Спокойно, быстро… Или вот, например, как этот глупый негр. Понимаете?

– Понимаю, – вздрогнул Квотерблад.

Урок получился действительно наглядный – как, наверное, и было задумано. Артур Барбридж дотронулся тыльной стороной ладони до койки, с которой только что убрали тело Гуталина:

– Значит, будем помогать друг другу?

– Я же признался! Подписал все, что требовалось. Все рассказал.

– И что было? И чего не было?

– Но, господин прокурор…

– Государственный прокурор, – вежливо поправил Квотерблада собеседник. – Вас ведь пытали на допросах? Били?

– Да. Это теперь обычная практика, новые методы следствия.

– Вот именно! – Артур Барбридж сунул руку под китель, и вытащил откуда-то из внутреннего кармана пластиковую папку с гербом. – Идиоты. Кругом – одни идиоты и костоломы, представляете? Только и могут, что выколотить из человека признание. Лишь бы дело списать побыстрее!

Страх капитана Квотерблада постепенно сменялся искренним удивлением:

– А что же еще от меня нужно?

– Правда. Мне лично – нужна правда, только и всего.

– Какая правда, господин Государственный прокурор? О чем?

Артур Барбридж достал вторую сигарету:

– О Золотом Шаре. Помните? – Он закурил и с показной брезгливостью открыл лежащую на столе папку. Перелистал несколько страниц. – Обвинительное заключение. Так, это не то… И это не то… Здесь вы признаетесь в массовых убийствах лиц, заподозренных в сталкерстве, а также членов их семей. Всего, значит, сорок две невинные жертвы… Дальше у нас – личные контакты с государственным преступником Валентином Пильманом, конспиративная связь с зарубежными центрами радикальных пильманнстов, подготовка к покушению на Президента… Полный бред! Как вы это все подписали?

– Сами же знаете – как.

– Вот именно, знаю… Ага! Нашел. Значит, начиная с листа дела номер пятьдесят восемь, вы описываете свое участие в подготовке и осуществлении полицейской провокации под кодовым наименованием «Золотой Шар». Так ведь?

– Наверное, – пожал плечами Квотерблад.

– Точно! – затянулся сигаретой Артур Барбридж. В спертом воздухе камеры клубы табачного дыма провисали под лампочкой неподвижно, густыми слоями. – Точно… Если верить показаниям, эта была ваша инициатива?

– Да. Я лично организовал и осуществил операцию, – опустил глаза капитан.

– Провокацию, – напомнил собеседник. – Каким образом?

– Там написано… Несколько лет назад нами в Зону был тайно заброшен предмет, соответствующий описанию так называемого Золотого Шара. Это, если помните, такая легендарная штука, которая якобы исполняет все желания.

– Припоминаю. Дальше!

– Затем через доверительные источники полиции были распространены первые слухи – вроде, кто-то что-то видел, кто-то что-то слышал… А когда существование самого Золотого Шара уже ни у кого не вызывало сомнения, мы подкинули лицам, представляющим оперативный интерес, карту маршрута по Зоне…

– Кому конкретно?

Капитан Квотерблад замялся:

– Было изготовлено сразу несколько экземпляров.

– И один, значит, попал к моему отцу… – Артур Барбридж слегка покачал головой и перевернул страницу. – Цель операции?

– Там же все написано, господин Государственный прокурор… Специалистами Института по нашему заказу был специально разработан очень правдоподобный маршрут от границы Зоны до этого самого Шара. Он был рассчитан таким образом, чтобы на пути сталкера встретилось максимальное количество опасных мест – «комариные плеши», «мясорубки», «стрелы», «звонки»… В общем, по оценке аналитиков, даже для самого подготовленного человека вероятность живым добраться до конечной точки практически равнялась нулю.

Капитан чувствовал на себе взгляд собеседника, но решил продолжить:

– Фактически, это была идеальная ловушка. Сталкеры – народ отчаянный и азартный, они лезли в Зону один за другим, как только получали нашу карту. Причем попадались на приманку как раз самые лучшие, опытные, уверенные в себе.

– Зачем все это было нужно?

– Законы. Тогда еще существовали законы, господин Государственный прокурор. Посадить преступника, особенно сталкера-одиночку, в тюрьму раньше было очень сложно: требовалось взять его с поличным, изъять «хабар», доказать преступный промысел. Да еще разные адвокаты, правозащитники… И приговоры в судах давали такие, что через год-два – глядишь, недавнего подследственного опять нужно из Зоны встречать. А так… Поголовье сталкеров сокращалось само собой. Естественным путем, если можно так выразиться.

– Значит, полицейская ловушка срабатывала? Всегда?

– Разумеется. В Институте работали головастые парни – у тех, кто позарился бы на мифический Шар, не оставалось ни малейшего шанса выжить. Туда пройти, обратно… Вон, даже знаменитого Рэда Рыжего, лучшего из лучших, вынесли из Зоны вперед ногами.

– Думаете, он был последним, кто попался?

Квотерблад пожал плечами:

– Не знаю. Меня ведь арестовали буквально через пару дней после его похорон.

– Вы полагаете, господин Шухарт не добрался до Золотого Шара?

Что-то в тоне и голосе Артура Барбриджа показалось капитану странноватым:

– Не знаю. В тюрьму потом доходили разные слухи. Но, собственно, какое это имеет значение? Даже если Рыжий все-таки обнаружил обман…

– Обман? – Собеседник закрыл папку с обвинительным заключением и потянулся за очередной сигаретой. – Послушайте, капитан! Не валяйте дурака.

– Простите?

– Я сам боюсь боли. И знаю, что под пыткой люди признаются в чем угодно. Верно?

Квотерблад закашлялся от дыма:

– Не надо, господин Государственный прокурор!

– Успокойтесь… Именно поэтому, прочитав первый раз показания о Золотом Шаре, я велел вас больше не бить. Во всяком случае, по голове. Помните «сыворотку правды»? Дорогое удовольствие, разумеется, но вас тогда для верности неделю накачивали психотропными препаратами.

– А потом еще посадили на детектор лжи… Зачем?

– Я пытался понять, что же все-таки произошло на самом деле… – Артур Барбридж с силой вдавил окурок в миску. – Но теперь ясно – вы действительно рассказали все и больше ни черта не знаете!

– И это плохо, господин Государственный прокурор?

– Да. Это очень плохо.

– Почему?

Вместо ответа собеседник щелкнул кнопкой висящей на поясе кобуры:

– Смотрите! – Тяжелый кольт армейского образца с громким стуком лег на стол перед капитаном, примяв бумаги. – Из этого пистолета я застрелил Рэдрика Шухарта. Хотите знать, как это произошло?

– Нет, – помотал головой Квотерблад.

– Почему? – удивился собеседник. – А, понятно… Боитесь.

Он опустил уголки губ, обозначив улыбку:

– Не надо бояться. Уже не надо. Вас ведь все равно сегодня повесят.

– За что? – не сразу понял Квотерблад.

– За шею… Какая разница! Вас что, статья интересует? Параграф? Не забивайте голову ерундой, лучше послушайте, молодой человек привстал и расправил примявшиеся полы мундира. Потом снова сел. – Все знали, что мой папаша терпеть не может Рыжего. Особенно после того, как тот спас ему жизнь. Должники вообще редко любят своих кредиторов… Короче, когда появилась эта чертова карта, он сам послал меня с Рэдриком Шухартом в Зону. Дал вот эту пушку, объяснил, что нужно будет сделать, когда доберемся до Золотого Шара… Если доберемся.

Капитан Квотерблад не удержался:

– Все-таки вашего папу недаром называли Стервятником.

– Конечно, – кивнул собеседник с гордостью. – Но даже не в этом дело! Прогулочка по Зоне действительно получилась веселенькая, но покойный Шухарт был действительно лучшим из сталкеров, – и мы, в конце концов, дошли.

– До Золотого Шара? – теперь уже по-настоящему удивился Квотерблад.

– Совершенно верно… Еще в самом начале Рыжий заставил-таки меня выложить пистолет – дескать, на обратном пути подберем. Но я Шухарта перехитрил, снова спрятал ствол под куртку, пока он рассветом любовался. – Артур Барбридж мечтательно закатил глаза. – В общем, когда дошли… Там ведь «мясорубка» была, перед самым Шаром, так?

– Да, кажется. Я уже точно не помню.

– Была, была! – заверил капитана собеседник. – Пришлось даже целое представление устроить… Будто я про нее не знаю – побежал, и прямо так вляпался: ноги в одну сторону, руки в другую!

– Получилось?

– Получилось. Пока господин сталкер коньячок свой допивал на радостях, я в тенечке отсиделся. За экскаватором. А потом вышел – и выстрелил! Прямо в рыжий затылок, из этой самой дуры… Представляете?

Прямо перед глазами Квотерблада качнулось огромное черное дуло армейского кольта. Капитан с трудом отвел от него взгляд и поинтересовался:

– А потом как же? В одиночку выбирались?

Государственный прокурор положил пистолет и вздохнул:

– В том-то и дело. Не помню. Только дотронулся до Шара, закрыл глаза – и как отрезало! Очнулся уже на площади, перед Институтом. Кругом народ беснуется, полиция, лозунги… Сначала выбрали меня куда-то, потом пришлось вылезти на трибуну, речь какую-то произнести. А дальше понеслось: митинги, демонстрации, новый Президент – папашин приятель, назначение ГОСУД ственным прокурором. Понимаете?

– Честно говоря, не очень.

– Вот и я тоже, – скомкал пустую пачку из-под сигарет Артур Барбридж.

Некоторое время собеседники молча смотрели друг на друга.

– Скажите, господин Государственный прокурор, – первым нарушил молчание Квотерблад. – А чего вы пожелали? Там, у Золотого Шара?

– Да, собственно… Этого и пожелал. – Собеседник дотронулся пальцем до шитья на погонах. – Думал, что смогу человечество осчастливить. Справедливость, юстиция…

– Всем поровну счастья, чтобы никого не обидеть?

– Что-то в этом роде…

– Значит, власти захотелось? – уточнил Квотерблад.

– Да, но во имя правосудия! Во имя людей! – Молодой человек протестующе выставил вперед ладонь. – Мне лично – ничего не надо, и если потребуется…

– Вранье. Золотой Шар… Он ведь словам не верит. Он ведь только тайное, сокровенное выполнить может! То, в чем и самому себе не признаешься.

– Откуда ты это знаешь? – Государственный прокурор вскочил, перегнулся через стол и обеими руками ухватил собеседника за ворот. Притянул его к себе: – Откуда, старая сволочь? Отвечай!

– Легенда… – Квотерблад захрипел, но не сделал даже попытки освободиться.

– Что? Легенда? – Артур Барбридж несколько раз так тряхнул капитана, что у того голова замоталась из стороны в сторону. – А почему же тогда…

– Отпусти меня, идиот! – И прежде чем до Барбриджа дошел смысл и тон этих слов, он увидел свой собственный пистолет в руке Квотерблада и почувствовал боль от ствола, упершегося под ребра. – Быстро! Сядь на место.

Молодой человек покосился на дверь. Хмыкнул.

– Ладно. А дальше что?

Теперь собеседников вновь разделял стол.

– Посмотрим. – Капитан щелкнул предохранителем и передернул затвор. – Надо же, и патрон в патроннике…

Артур Барбридж довольно спокойно ждал продолжения, но Квотерблад заговорил совсем о другом:

– Я не знаю, что произошло. Мы сами сделали этот чертов Золотой Шар. И подбросили, как приманку для сталкеров. Но… Возможно, Зона действительно превратила его во что-то. Сама. Сотворила нам подарок – нечто, воплощающее мечты в реальность.

– Зачем?

– Глупый вопрос. Это же все-таки Зона.

Артур Барбридж по-мальчишески облизнул губы:

– Я не хотел… Я не думал, что все так получится. Потом он обвел взглядом стены камеры, лампочку под потолком, зарешеченное окно.

– Что же теперь делать?

Капитан Квотреблад поднял пистолет.

– Надо умереть. Понимаешь, сынок? То, что сейчас творятся вокруг, – это твой мир. Он создан Зоной для исполнения желаний – твоих желаний.

– Постойте! Но почему вы уверены, что…

– Я не уверен, – честно признался капитан. – Но попробовать стоит.

Он выстрелил и выпущенная почти в упор свинцовая пуля разнесла Артуру Барбриджу половину черепа. Запахло порохом.

Впрочем, больше ничего не произошло. Все осталось по-прежнему: тюремная камера, стены, засовы, решетка на грязном окне…

Квотерблад подождал немного, пожал плечами – а потом поднес пистолет к виску. Теплая ребристая рукоятка армейского кольта приятно лежала в его ладони.

– Очень жаль.

Капитан выстрелил второй раз.

И снова ничего не изменилось…