Текст книги "Мытарь"

Автор книги: Андрей Фролов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

Андрей поднял к глазам бинокль, настраивая дистанцию. Машина приближалась к посту, где ее уже встречали двое парней в камуфляже и касках, с автоматами наперевес, они размахивали руками и что-то радостно кричали. Вот полог палатки, скорее больше похожий на дверь, откидывается, и из нее выходит третий, без куртки и автомата, торопливо разворачивая на уши отвороты кепки. Машина приближается, останавливается, появляются пассажиры и... Андрей замер, ожидая, что вот сейчас из-за высокого кузова выйдет своей ленивой походкой Шелест... их четверо с водителем, солдаты, без оружия. Начинаются приветствия, братания и дружеские объятия. Машина что-то привезла, и вновь прибывшие не медлят продемонстрировать собратьям тяжелые упаковки пива. Крики радости слышны, как кажется, даже на холме.

Андрей отполз немного назад, оттянул карабин, шикнул, привлекая внимание Яны. Та резко обернулась, внимательно слушая. Андрей хлопнул себя по плечу, поднял правую руку с разжатой пятерней, опустил, поднял четыре пальца и одним подвигал. Сложил ладони домиком, затем провел рукой на уровне земли, показал два пальца. В ответ Яна лишь подняла брови и наклонила голову.

– Она не понимает, дубина, – прошипел Гонзо, и Андрей удрученно хмыкнул. – Перестань, до них полкилометра, параноик.

Собственно, да, чего это он?

– Солдаты. Восемь, возможно, девять человек, – громко зашептал он, – полевой лагерь и две автомашины.

Вместо ответа Яна лишь гневно нахмурилась, спросив в свою очередь:

– Ты чего, на войне был, что ли?! Размахался пальцами!

– Дура.

– Чего?!

– Вправо, говорю, отходить будем, по холму, держась лощины. Отползай.

Они оставили гребень, спустившись пониже, и влезли под рюкзаки. Яна сняла обрез с ремня.

– Ты сможешь стрелять? – внезапно спросила она. Андрей поднял взгляд. – Просто хочу знать, ты меня прикроешь... если придется в них стрелять?

– Да... Пошли.

– Стой! Ответь четко. – Андрей, почти поднявшийся на ноги, замер, обернулся. Помедлил, облизнул пересохшие и обветренные губы:

– Да, смогу.

Яна кивнула и встала на ноги:

– Идем метров по сто, потом поднимаемся выше, смотрим, как дела. Спуск и снова вперед, под ноги смотреть, не хватало сигнальной ракеты в небо. Ясно? Хорошо, двинулись.

Они двинулись, непроизвольно оглядываясь и сжимая в руках ружья, стараясь не задевать деревьев и глядя под ноги. Яна шла впереди, Андрей сзади, чуть левее и выше. Шагов через сто он догнал девушку, жестом велел оставаться на месте, а сам осторожно, снова упав на брюхо, полез на гребень. Далеко он не уполз.

– Андрей! – Он обернулся, вскидывая карабин. Яна сидела на корточках, что-то разглядывая в корнях березы. – Посмотри!

Но, спускаясь обратно, Андрей уже знал, что нашла девушка. А когда Гонзо внезапно дернулся на плече, втыкаясь в ухо мокрым носом, понял, что они только что очень сильно влипли.

– Внимание, электроника! – сказала крыса, но Андрей видел все сам.

– Что это? – спросила Яна, отодвигая стебли жухлой травы от едва различимой в корнях серой пластмассовой коробочки. Андрей скатился по листьям, подхватывая прибор.

– Вот зараза! – в голос ругнулся он. – Датчик. Скорее всего мы обнаружены. Черт, ну как я мог подумать, что они вокруг лагеря этого дерьма не раскидают?! Определитель температуры и массы давления на грунт с передачей голообраза на идентификатор? – спросил он налево.

Яна уставилась на него, словно на безумного:

– А я-то откуда это знаю?

– Да я не тебе!

– Да, он.

– Что?! – не отстала девушка.

Андрей сжал зубы и с маху влепил датчик в березу.

– Слушай меня, быстро! – Он вцепился в рукав Яны, притягивая ее к себе. – Идешь на север, к гребню не подходи, ясно? Проходишь двести шагов, высовываешься и стреляешь в сторону лагеря, ясно? Ясно?! – Она замотала головой, словно позвоночник размяк. – Тогда пошла! Быстро!

Толкнув девушку в плечо, Андрей рванулся к вершине холма, поскальзываясь и пытаясь на ходу дотянуться до лежащих в нижнем клапане патронов. Не дотянулся. Выполз на вершину, отбросил в траву бинокль, слыша за спиной хруст ломаемых Яной веток. Девушка бежала прочь.

Хорошо. Андрей поудобнее раскинул ноги и поднял «Волкодава», заглядывая в прицел. Так и есть. Прибывшая машина сошла с дороги, разворачиваясь к холмам, а за ней цепью бежали трое, водя стволами автоматов по гребню. Еще двое автоматчиков засели у палаточного лагеря.

Значит, в машине двое-трое. Первый выстрел – и они начнут палить в ответ. Андрей плотно прижал прицел к глазу. Яна прошла шагов пятьдесят, так? Радиатор джипа мелькнул, подпрыгивая в прицеле, и Андрей выстрелил. Хлопок, треск металла, и машина встала посреди поля, дымя, словно печь.

А еще через миг свинцовый дождь накрыл склон, срубая ветви, срезая тонкие стволы и взрывая дерн. Андрей вжался в землю, ловя в прицел новую цель. Солдаты высыпали из машины, трое, сразу начав лупить по холму. В трескотне очередей Андрей разобрал тяжелый басок ручного пулемета. Твою мать.

Несколько пуль легли до опасного близко, сверху сыпались листья и ветви. Солдаты бежали, пригибаясь, растянув цепь. Вот старший с сержантскими лычками, здоровый, с пулеметом, что вырвался вперед. Нога в прицеле, выдох (этих-то звери не съедят, будь уверен), выстрел. Пуля вошла в зеленую штанину, высекая искру, сержант покачнулся, едва не упал, но снова выпрямился и ответил. Точно, практически накрыв Андрея, словно вычислил траекторию обстрела, заставляя вжиматься лицом в пахнущую плесенью Листву.

– Киберноид, – подвел черту, как он это любил делать, Гонзо.

Ага. Я заметил. Этого не хватало – напичканный имплантатами здоровяк, настоящую живую часть которого можно найти лишь методом проб. Тяжело раненный в последних войнах доброволец с подходящими физическими данными, согласившийся для сохранения собственной жизни на рискованный эксперимент Министерства обороны и кибернетики.

Андрей перекатился вправо, едва не задавив Гонзо – пусть сам позаботится, – и снова вскинул карабин. Прицелился и неспешно начал стрелять. Не торопясь, тщательно выстегивая бегущим к холму солдатам ноги и руки. Упал один, второй, третий.

А потом бухнуло и подбросило в воздух, наполняя голову звоном, рот привкусом крови, а глаза заливая темнотой. Когда Андрей пришел в себя, кое-как, все еще туго соображая, он лежал ниже собственной позиции, заваленный обломанными ветками и комьями мерзлой земли. Голова раскалывалась, из носа шла кровь.

Вторая граната рухнула метрах в десяти левее, взрывая землю и деревья, поднимая стены листьев. Андрей подтянул отлетевший карабин за ремень и ползком сместился еще правее. Привстал, чувствуя, что еще немного и может потерять сознание, и рванулся на север, налетая на березы. Накрывшая его ударная волна была сильна настолько, что стрельбу Яны он разобрал далеко не сразу.

А девушка начала стрелять, усердно перезаряжая обрез, просто так, в сторону солдат, зная, что все равно не добьет, но перетянув огонь на себя. Солдаты снова перестроились, раненые пытались отползти к лагерю или за подбитую машину. Оставшиеся развернули фронт и, ведомые киберноидом в сержантской форме, двинулись на новый очаг огня, не переставая стрелять ни на секунду. Лес над головой Яны начал редеть, скашиваемый пулями, словно рожь.

Андрей увидел это лишь еще метров через двадцать, поднявшись к гребню снова, уже не прячась. А у палаток вдали двое разворачивали гранатомет. В сторону Яны. Андрей подбросил карабин, понимая, что выстрел будет лишь один, а потом его снова сметут со склона огнем.

Гранатомет был старым, начала века. «Барсучонок», пятидесятимиллиметровый, однозарядный, казнозарядный, на треноге, низкий, похожий на спрессованный станковый пулемет. Наводчик разворачивал турель, а второй солдат уже готовился швырнуть в ствол гранату. Андрей подбросил к лицу рассеченный трещиной прицел и выстрелил, понимая, что при такой дистанции и без специальных поправок шансов попасть у него примерно как стать президентом Луны. Выстрелил, молясь про себя. В гранату, зажатую в солдатских пальцах. Чтоб двоих...

И конечно же, не попал. Пуля вошла заряжающему в руку, едва выше кисти, практически срезая ее. Солдатик завопил так, что стало слышно даже здесь, и завалился навзничь. Все таки удачно дал, из «Барсука» стрелять пока не будут – второй стрелок, тот паренек, что вышел на улицу без куртки, бросился к раненому, затравленно озираясь по сторонам.

А Андрей рухнул на землю, под сыплющиеся на голову ветви. Но цепь, редкая и длинная, все же остановилась, поняв, что попала под двойной обстрел. Солдаты, и даже сержант, попадали в траву, принявшись беспорядочно поливать склоны свинцом.

Андрей отполз, поднялся, шатаясь, и побежал на север, на редкие хлопки Яниного обреза. Ветки и стволы берез хрустели под ногами, красноватая пелена застилала глаза.

Но ничто, как говаривал Синяя Борода, не длится вечно, и вскоре потоки огня стали утихать. Солдаты, вслепую огрызаясь короткими очередями, перегруппировались и отошли к машине и раненым.

– Яна! – Андрей бежал, почти не глядя под ноги. – Не стреляй, это я!

– Сюда! – Голос подвел девушку, сорвавшись на высокой ноте. – Сюда, Андрюша!

Андрей свернул левее, поднялся среди деревьев, едва не повалившись на девушку.

– Я уже боялась... ты чего?! Ты ранен?! Андрей?! Андрюша?! – Тот помотал головой, приваливаясь к неожиданно объявившейся среди берез сосне. – Я думала... они гранатами стреляли... там гранаты!

Он только кивал, стараясь как можно быстрее прийти в себя.

– Аптечка... – протолкнул он через запекшиеся, измазанные кровью губы, – сзади. Дай...

Она бросилась выполнять просьбу, уже через секунду суя ему в руку футляр.

– Гонзо, чего мне сейчас? – Тишина. – Гонзо?

– Ты чего, Андрюша? – Она склонилась, озабоченно заглядывая в лицо.

– О нет! – Андрей откинул голову на рюкзак. – О нет...

Киборга на воротнике не было.

– Нужно уходить, скоро будут вертолеты – Андрей выдернул из аптечки стимпак, бегло взглянул на показания, резко ударил в кисть, чувствуя, как вливается в тело спасительная химия. – На север, а там свернем к западу, вон к тому лесу. Только вот...

Он тяжело поднялся, подбирая ружье.

– Они ведь проследить могут...

– Ты чего задумал? – Яна повисла на руке.

– Ты сама сказала – проще надо быть. – Он вырвал руку и пошел к гребню, поднимая ружье. Звон в голове утих, но слышал он еще плохо, да и зрение не окончательно вернулось. Упав на ее позицию, кстати неплохую и прикрытую камнем, среди стреляных пластмассовых и картонных гильз, он приник к прицелу.

– Ты... что... делаешь...

– Прикрываю отход, – выдохнул он, ловя в прицел отползающих от машины к палаткам, уцелевших в наступлении солдат. Первый в прицеле. Выстрел. Солдат дернулся, хватаясь за бедро и роняя автомат, закричал, остальные снова попадали на землю, начали беспорядочно и бегло стрелять. Пыль, да и только.

Второй. Выстрел. Пуля взрыла землю в полуметре от затянутой в камуфляж ноги. Мимо. Андрей нахмурился, торопливо и дергано прицеливаясь вновь, а солдат из прицела тут же рванулся в укрытие, под спасительные очереди пулемета. Прицел, палец сгибается на крючке, и в осеннем воздухе далеко разносится сухой щелчок.

Пусто. Андрей оторвался от трубки прицела, грозно рассматривая непослушное оружие. Солдаты отошли за машину, выстрелы почти прекратились. Андрей уронил голову на приклад.

– Андрей, – голос Яны из-за спины, – что ты делаешь? Уходим, скоро будут вертолеты!

Она на грани. Еще чуть-чуть, и она сорвется, сломается – слишком много стрельбы. Андрей отполз от гребня, сплюнул, чувствуя вязкость слюны, и сел, опираясь на «Волкодава».

– Я сейчас проблюю... а-а-а...

Его вырвало, тяжело и долго, остатками завтрака и выпитой на привале воды. Яна стояла рядом, склонившись и беспомощно сцепив пальцы на руках. До боли.

– Идти можешь?

– Да... – через силу и гул в голове, больше читая по губам, чем слыша, что говорит девушка, – уходим...

Андрей поднялся, опираясь на ружье и ствол дерева. У них есть не более получаса. Потом новая группа, погоня. Киберноид скорее всего пойдет по следу – эти отморозки вообще ничего не боятся, полагая себя мертвыми уже давно – их этому специально учат, так что... Скоро будет вертушка, а то и не одна. Уходить.

Андрей забросил карабин на плечо, поправил рюкзак, изо всех сил гоня прочь накатывающую волнами головную боль. Отер губы перчаткой и посмотрел на девушку:

– Мы побежим. На север. Через полкилометра сворачиваем и очень быстро пересекаем равнину. Входим в лес и движемся на северо-запад, дальше ведешь ты... Быстро, Яна, не обращай внимания на усталость, ясно?

– Не учи – умею! – Она явно на взводе. Андрей кивнул:

– У нас полчаса. Пошли.

И они побежали. Побежали, почти как вчера бежал Андрей, задыхаясь холодным воздухом и молясь, чтоб нога на склоне не подвернулась. Побежали, зная и прекрасно представляя, как режут сейчас лопастями плотный осенний воздух вертолеты. Побежали, ломая ветви и слабые деревья, не оглядываясь и плотно сжимая зубы.

Было тяжело, было плохо, Андрей бежал, что говорится, на автопилоте, справа от Яны. Не разбирая дороги, стараясь лишь не угодить глазом на ветку и не рухнуть в незамеченную яму; бежал, придерживая пустой карабин, сражаясь с пеленой и цветными кругами, наполнявшими голову. Изредка оглядывался на сверявшуюся по ручному компасу Яну, сворачивал следом и уворачивался от хлеставших веток.

И снова бежал, матерясь про себя и шумно дыша. Бежал.

Березки, осины и кусты. Склон, еще один, целая лестница из склонов, потом вниз, через плотный кустарник, хватающий за рюкзак и руки. Снова вверх, ложбина, налево, за девчонкой, снова вверх. Воздух – как жидкий огонь, ты вдыхаешь, и легкие сгорают. Воздух как вязкая стена – ловушка для беглецов, ты бежишь и все больше вязнешь, замедляешься и клонишься к земле. Чтобы упасть. Но они бежали.

Глава 13. Реальность?

Щелк. Штекер выходит из разъема. Приглушенный голос. Что?

Мир наполнялся реальностью медленно, неохотно. Краски обретают глубину, предметы объем, а голоса разборчивость. Из разноцветного хаоса медленно выныривают монитор, системный блок и виртуальный ускоритель.

Андрей застонал и откинул голову на спинку кресла.

– Ну, что такое? – Она сказала это так, как умела только она – нежно и в то же время сильно. Отличная из нее выйдет мать. – Расстроился?

Андрей не ответил, затекшими руками стараясь снять шлем. Комната наконец обрела четкость, голова перестала кружиться. Она помогла. Придержала шнуры и осторожно положила шлем на край стола. Прикоснулась прохладной ладонью к щеке:

– Ты долго сегодня...

Он снова не ответил, кивнул головой. Пошевелил пересохшими губами и дотянулся до маленькой, предусмотрительно ею поставленной под монитор бутылочки минеральной воды. Застонал довольно, жадно глотая холодную жидкость, левой рукой расстегнул ворот нейрокомбинезона. Она снова наклонилась из-за плеча, волосами касаясь лица, а губами проведя по уху.

– Я была в спальне, уже ложилась. Потом вдруг подумала, что хочу тебя дождаться, не засыпала... Потом устала ждать... пришла. Ты сердишься?

Он улыбнулся, отставляя бутылочку, и поднял руку, нащупывая над плечом ее щеку.

– Конечно нет.

Она поцеловала его в шею, провела рукой по груди, пальчиками перебирая вшитые в комбинезон провода, зашептала в ухо:

– Снимай эту гадость и мигом в ванную. У тебя пять минут. А потом я просто сплю, ясно, солдатик?

Все было ясно, и Андрей спешно поднялся, сбрасывая нейрокомбинезон и отстегивая остальные разъемы. Светка, более ничего не говоря, развернулась, легкая и невесомая в светло-бирюзовой ночной рубашечке, и уплыла на их кровать, весьма однозначно покачивая задом.

– Я проиграл, – бросил ей вслед Андрей, сражаясь с молнией, – нас с напарницей догнали на полпути...

Она обернулась на пороге спальни, обернулась, понимающе улыбаясь, и невзначай потянула пальчиком лямку рубашки, заставляя ее соскользнуть с плеча.

– Бывает, солнце мое, это бывает, ты только вот сейчас не опоздай... – Она улыбнулась и скрылась в спальне. – А то завтра обоим на работу...

Андрей взвыл, дергая заевший замок комбинезона. Лес на мониторе стал гаснуть, терять четкость и реальность.

Глава 14. Мутанты

– ...Вот изжарю тебя в печи да съем и на косточках покатаюсь.

«Поди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что». Русская народная сказка.

Яна даже не толкнула – ударила в плечо, вырывая из такой мягкой и дружелюбной темноты сна. Андрей разлепил глаза, тут же снова зажмуриваясь от накатившей в голову боли, проморгался, поднялся на локтях, поправляя завалившийся за спиной рюкзак.

– Я заснул?

– Да! – немилосердно фыркнула Яна, осматриваясь по сторонам. – Когда я считала, что ты принимаешь решение, погрузившись в необходимые размышления!

– Ох, не надо. – Андрей помассировал лоб. – Сейчас что-нибудь придумаем... Мы же все равно решили сделать привал...

Она снова фыркнула, отвернулась, кладя обрез на колени, а Андрей потянулся, разминая гудящие ноги, и хрустнул пальцами. Поднялся с земли, потирая замерзшую задницу, и сделал несколько шагов, ощущая, как сильно устал и болит все тело. Присел несколько раз, помахал руками и подошел к знаку, еще раз внимательно вглядываясь в переплетение ветвей, металлических прутьев, перьев и костей.

Хороший был сон, добрый. Там стрельба была ненастоящей, а на лесных тропах не висели жуткие символики. В нем Светка еще не ушла, все было здорово и тепло. Одна спальня, одна жизнь. Она рядом. Хороший сон. А эта злючка, что сейчас даже в его сторону не смотрит, на самом интересном моменте...

Андрей протянул руку, осторожно касаясь вплетенной в железные жгуты мертвой птицы. Покачал головой. Принимаешь решение... Хм.

Яна сплюнула на землю, громко и демонстративно. Она еще не отошла, готова рвануть, словно мешок гексогена, но по виду отдохнула – дыхание после бега в норме, лицо не такое красное, даже вот кусается. Хотя она всегда кусается. Она повернулась к нему, упорно глядя мимо знака:

– Ну?!

Загну, хочется ответить. Но Андрей смолчал, продолжая трогать знак, словно так, через прикосновение, рассчитывал понять и прочувствовать сущность разумов, его создавших. Прочитать послание и настроение живущих тут людей. Или не людей.

– Значит, ты говоришь...

– Да, я говорю – мутанты, что в этом непонятного?!

Андрей пожал плечами и повернулся к девушке:

– Ну, допустим, я мутантов никогда не видел и даже не представляю уровня местных биологических изменений. У них что, четыре ноги, зубы на животе и они едят маленьких детей?

– Да вроде нет... – Яна бросила осторожный быстрый взгляд на знак – подвешенный между деревьев на тропе символ – железо и кровь, дерево и кость, и снова отвела глаза. – Просто люди... отличающиеся от нас с тобой. Живут вот в таких местах и не хотят, чтобы их трогали. У них с военными соглашения вроде существуют, что их на этих землях не трогают, а они их не покидают. У них там деревни, поля небольшие, но им, наверное, хватает.

– И чужаков они не любят?

– А ты бы на их месте любил?

Верно. Но, если вспомнить последние пару часов, выбора особого у них сейчас не было. Прорыв на север, свернули на северо-запад. Видели вертушку, потом она шерстила окрестные леса, заставляя вжиматься в канавы. А по их следу, оставляя за собой электронные маячки, наверняка шел не знающий усталости киберноид – недорогая и примитивная, но эффективная машина войны.

– Мы пройдем через эти земли.

Яна поднялась на ноги, и по ее виду сразу было понятно, что ждала она совершенно другого ответа.

– Ты же сказала мне, – Андрей подхватил рюкзак, – принимай решение. Вот оно. У нас нет ни времени, ни возможности делать крюк, обходя резервацию, какой бы маленькой она ни была. А земля мутантов наверняка вышибет патриотизм и рвение из некоторого числа наших преследователей. А то они и вообще решат, что мы не отважились пересечь леса резервации, да свернут. Источников радиации нет, фон в норме, опасность химического заражения повыше, но незначительна – это просто место, где живут странные люди. Мы прорвемся, быстро и незаметно, выйдем с другой стороны и свернем на запад, мимо Болотного, ясно? И прочь страхи.

– Ты... ты просто их не видел.

– Клыки на животе?

Яна стиснула зубы и отвернулась, возясь с лямками. Андрей поднял карабин. Четыре патрона, последние, это единственная (если не считать работающего через раз обреза) реальная огневая мощь, оставшаяся в их распоряжении. Вертолет, конечно, больше гонять не станут, а вот то, что по их следу идут люди, знающие местность и готовые стрелять, не оставляло сомнений. Плюс сержант блокпоста с ручным пулеметом.

Андрей стволом отодвинул в сторону подвешенный на жилах знак и ступил на тропу.

– Идешь? – Яна молча скатилась с пригорка и двинулась следом. – Держи направление.

Граница, какой бы она ни была – государственной или районной; морской или проложенной через дом, тем не менее всегда оказывает очень интересный эффект, если ты о ней знаешь. Вот ты прошел незримую черту, переступил, и все. Ты в другой стране, комнате, мире, земле. Ощущаешь это, чувствуешь. Это окружает тебя.

Казалось бы, что изменилось? Тот же лес вокруг, те же склоны и кусты, редкие ручьи, негустые заросли, поляны и овраги, но люди, не сговариваясь, пошли медленнее, стараясь не хрустеть ветками и осматриваясь по сторонам с удвоенной силой. Андрей шел впереди, иногда оглядываясь и спрашивая подтверждение на маршрут, но Яна только кивала – тропа шла в нужном направлении. Окружающая тишина стала более плотной и вязкой, напряженной, пугающей и чужой. Птиц и так не было, но отсутствие их четко ощутилось только сейчас – полная пустота воздуха, роковая мертвость неба.

Скорость снизилась, но ускорять шаг никому не хотелось. Холмы по правую руку от тропы стали выжидающе-враждебными, они, казалось, рассматривали чужаков, между собой решая, какой вынести дерзким приговор.

Прошли еще один знак поменьше, словно очередное, последнее напоминание – если вы не уверены, хотите ли идти дальше, может, стоит повернуть? Андрей вновь отодвинул висящий над тропой знак стволом карабина и двинулся дальше. Яна сопела за спиной, на этот раз отнюдь не горя желанием быть проводником и идти первой.

Лес что-то таил в себе. Таил, не торопясь открывать эту тайну людям. До поры.

– Ты уже общалась с подобными? – Андрей понял, что неосознанно понизил голос.

– Пришлось пару раз. Они останавливали караван нашей семьи, чтобы узнать, куда мы направляемся, и поменяться вещами. Странные и пугающие, фу, ты их увидишь – сам поймешь, я не могу объяснить. Уроды.

– Это не их вина.

– Это не делает их прекраснее. Уроды, вот увидишь. Вдобавок обозленные на весь мир за собственные беды. Не просто так, конечно, но... Слабейшие из них кочуют по лесам, добывая пропитание самыми разными, – Яна замялась, сглатывая комок, а Андрей вздрогнул, – способами, пока на них не выходят специальные армейские команды. Те, что посильнее, собираются в общины и живут, стараясь не обращать внимания на свое убожество. Они, эти вторые, просто молодцы, я считаю, но уродами все равно остаются.

Андрей кивнул, запоминая, и продолжить беседу не решился. Тропа вдруг резко свернула направо, и они остановились, рассматривая редкую стену деревьев на пути.

– Нам туда, – повертев головой, заявила Яна, тыча рукой в лес.

– И это даже хорошо. – Сказать честно, Андрей был просто рад убраться с простреливаемой, а главное, куда-то ведущей тропы. – Ну, потопали?

Не оборачиваясь, он шагнул меж деревьев.

Они двинулись через лес, мертвый, тихий, пустой, но наблюдающий, как казалось обоим. Сверху – тишина, под ногами – сухой хруст мертвых листьев.

Шаг за шагом, вверх по склонам, вниз по склонам. Яна пришла в себя, примолкла, на редкие и скупые вопросы Андрея отвечая еще более редкими и скупыми фразами. Обоим было не по себе. Лес давил, пугал, а перед глазами стоял сплетенный на крови птицы из железа и дерева знак, единственной задачей которого было – остановить идущего по тропе.

Они же прошли, не остановились. И понимали, что в любой момент могут за это заплатить. Вперед и вперед, обходя стороной заброшенные деревни и одинокие разрушенные постройки, пересекая поляны и старые железнодорожные пути. Останавливаясь как можно реже, чтобы скорректировать направление по компасу и закатанной в пластик карте. Они знали, хоть и не говорили этого вслух, что резервация еще не кончилась – для этого они должны были наткнуться на еще один из защищающих территорию знаков с другой ее стороны. Хоть в глубине и слепо надеясь на это, что проскочили, не заметили. Зря.

Вперед и вперед, километр за километром, до тупой, схватывающей икры ног боли. До мозолей и обожженной холодом глотки. Вперед, косясь на датчики загрязнения, в слабой надежде заметить превышение нормы и повернуть. Но датчики молчали, и они шли, пробивая лес насквозь, подавленные и угрюмые, за следующие полтора часа лишь один раз остановившись на привал, чтоб раздавить упаковку мяса и запить его глотком водки.

А затем наткнулись на хозяев.

Прятаться было некуда – до опушки, с которой они вышли на эту длинную поляну, было не менее двадцати шагов, кустов нет, трава, покорная осени, попадала ниц. Так и замерли в чистом поле, когда, оторвавшись от противоположной опушки, метрах в пятидесяти от них на поляну вышли шесть человек.

Андрей остановился как вкопанный, вскидывая карабин и прокручивая в голове десятки вариантов дальнейших действий. А Яна, собравшаяся было выматериться ему в спину, замерла и со сдавленным стоном отшатнулась, готовая сорваться к лесу.

– Стой. – Андрей постарался, чтобы тон предупреждения не сработал спусковым крючком к старту. И больше ощутил, чем увидел, как Яна за спиной обмякла, сейчас скорее готовая упасть в жухлые травы, чем побежать. – Не шевелись. Стоит признать – мы, кажется, попали...

Она снова застонала. Андрей услышал, как щелкнули курки обреза, а люди на опушке тем временем заметили их. Остановились, опуская на землю свою тяжелую ношу – привязанную к жердине крупную, еще не освежеванную тушу – то ли лось, то ли олень, и начали оживленно переговариваться, жестикулируя в сторону незваных гостей. В руках охотников можно было отчетливо разглядеть как минимум одно ружье и пару длинных, в полроста, арбалетов.

– У нас есть шесть выстрелов, – тихо сказал Андрей, осматривая место, куда будет падать, если все начнется, – по выстрелу на каждого из них, ясно?

– Чего ты мне все «ясно» да «ясно», а? – раздраженно ответила девушка, подходя справа и пристально всматриваясь в охотников. – За дуру держишь, что ли? Конечно, вижу.

Андрей промолчал, усилием воли заставляя себя не реагировать на тон Яны. В конечном счете она как бы права... Но все-таки.

– Ты стреляешь последняя. Сначала я бью типа с ружьем, затем арбалетчиков, а если они пойдут на ножи, начнешь стрелять и ты. Чтобы не попасть в одну цель вдвоем, стреляй после моей команды... ясно?

Яна кивнула, нервно облизнула губы. Ее пальцы скользили по ложу обреза, трогали скобу, прикасались к спусковому крючку.

– Они идут, – сказала она, и Андрей собрался, находя глазами человека с ружьем.

А охотники и вправду приближались. Оставив свою ношу возле леса, они вытянулись цепью. Арбалеты на флангах, но смотрят в небо, ружье в центре сразу за высоким человеком, вероятно старшим в группе, что шел с поднятыми вверх руками.

– Они идут поговорить? – сам себя спросил Андрей.

– Ну, солдатик, в атаку так точно не ходят... да?

Андрей кивнул, внимательно и напряженно вглядываясь в приближающихся людей. И чем больше видел, тем хуже ему становилось.

– Встань справа и сзади. В случае чего, только спокойно, – он обернулся, ловя ее голубые глаза спокойным, уверенным взглядом, – спокойно ты стреляешь в дядю с ружьем, второй выстрел в арбалет на твоем фланге. Потом беги. Ясно?

Он думал, она опять фыркнет или что-нибудь эдакое ответит, но вместо этого Яна лишь тяжело вздохнула, перехватила выскальзывающий из мокрых пальцев обрез и отошла на позицию. Андрей повернулся к приблизившимся охотникам, его карабин лежал на сгибе левого локтя – чуть-чуть наклоняем, и вражеский правофланговый попадает в прицел. Правую руку он поднял ладонью вперед. Шестеро подошли, остановившись метрах в пяти. И Андрей с очень большим трудом, чего о Яне сказать было нельзя, подавил вскрик. Отвести глаза. Андрей сжал зубы, заставляя себя смотреть не отворачиваясь. Смотреть.

– Приветствуем вас на нашей земле, – сказал высокий, что шел с приподнятыми пустыми руками. И от того вдвойне стало страшнее слышать родную русскую речь от этого, казалось, чужого существа. Высокий улыбнулся понимающе, чуть грустно, всем своим видом давая понять, что все знает и видит, а оттого сильнее. Сколько раз в жизни он проходил через подобное? – Кто вы такие и зачем свернули в резервацию? Вы же знали, что найдете тут.

Он слегка наклонился вперед, приподнимая брови, и Андрей внезапно ощутил себя школьником, перед проницательным и внимательным взглядом этих светлых глаз. Длинный выпрямился, ожидая ответа, и словно невзначай повернулся, позволяя рассмотреть свою шею слева, практически сразу без перехода и недостающей скулы переходящую в голову, и два уха, одно под другим, прикрытые редкой метелкой жидких волос.

Андрей молчал. Он предполагал, что может столкнуться с подобным, но когда это произошло, не выдержал. Быстро, беспорядочно, жадно он всматривался в окружавшие его лица. Обезображенные, перекошенные, нечеловеческие. Яна за плечом застонала, и Андрей понял, что она отвернулась – напади мутанты сейчас, придется драться одному. Но они не нападали, спокойно выдерживая взгляды. Стояли, словно позировали, подавляя одним видом.

Двойной нос, складки на щеке словно старый полиэтилен, а вот у этого нет левого глаза, просто натянутая через глазницу кожа. Покрытые волдырями щеки, длинные нечеловеческие уши, перекошенные рты. Лишь у одного – низкого широкоплечего крепыша с руками гориллы почти до земли, было более или менее человеческое лицо, лишь необычно высокий лоб и крохотные, широко посаженные глаза. Цветные зрачки – красные и зелено-желтые, лысые и полысевшие головы, странные наросты на лбах, выпирающие кадыки.

И тела. Сгорбленные, кривые и непропорциональные или, наоборот, как у старшего, неестественно прямые. Нет левой руки, вместо нее подергивается странный, замотанный тряпкой обрубок. Нога с двумя коленами, четыре пальца, шесть. Серая землистая кожа, язвы и рубцы, тонкие бесцветные губы. Вещевые мешки, специально перекроенная, по большей части самотканая одежда, ножи. Длинный улыбнулся, снова наклоняясь к Андрею.

– Вы говорите по-русски? – спокойно, но чуть резковато спросил он.