Текст книги "И грянул гром (СИ)"

Автор книги: Андрей Дедусенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

– Хороший ответ, – кивнула Аканхта. – Хочешь знать, какую добродетель я почитаю второй по важности?

– Нет, – рассмеялся Александр.

Аканхта пожала плечами и молча уставилась вдаль.

– Да шучу я, – улыбнулся юноша, – конечно, мне интересно.

– Главная добродетель – умеренность, после нее идет милосердие, она же любовь к ближнему, – спокойно молвила Аканхта.

Александр удивленно вытаращил глаза.

– Любовь к ближнему? – с издевкой проговорил он. – Ты где это вычитала, патрицианка? Что еще за любовь к ближнему? Один софист сказал: «Падающего толкни». Разве он не прав?

– И как ты это понимаешь?

– Дабы разумный рос, ему нужно преодолевать себя, свои слабости. Мы должны толкнуть его в еще большую бездну, чтобы он или погиб, или, став сильнее, выкарабкался! – раздраженно проговорил Александр. – Возьми меня, я ущербный, лишенный возможности поглощать духовную энергию, в мире практиков я отребье. Но я не сдался, я продолжал идти вперед, помогали ли мне? Конечно! Но без моей воли ничего не вышло бы.

– Ты противоречишь сам себе, Секст, – покачала головой Аканхта. – Ответь, справился бы ты сам, без милосердной помощи других?

– Может, и справился бы, – нахмурился Александр.

Он не хотел этого признавать, но без своего отца юноша не смог бы достичь нынешних высот. Филипп не бросил его, не отказался от бесполезного сына, искал подходящие травы и пилюли, потратил немало золота, чтобы укрепить его тело. Разве не любовь двигала им?

– Может ты и права, – вздохнул Александр. – Мой дед учил подобному… Моя мать пыталась воспитать меня в серафианстве. Мне ведь и самому нравится эта идея, но мир… он не подходит для жизни по этой заповеди.

– Мы должны изменить его так, чтобы он именно таким миром и стал.

– Разумные будут делать одно и то же, как ты не бейся, – покачал головой Александр.

– Почему ты так думаешь?

– Такова наша природа.

– Природа? Что такое природа? Кто определил, что естественно, а что нет? – Аканхта слегка улыбнулась. – Разве в первые века существования мы не жили сообща, не помогали друг другу во всем? У нас не было ни богатых, ни бедных, все было общее. Любовь к ближнему, взаимовыручка, солидарность, только так разумные могли выжить. Это было естественно для них.

– Хм, – улыбнулся Александр, – кто-то читал дьявольские книги, и где только нашла? Хотя, чего это я спрашиваю? Ты ведь патриций, что угодно можешь достать.

– Я не могу отрицать наличие здравых идей даже у них, – пожав плечами, сказала Аканхта. – В моей семье всегда учили, что надо помогать другим. Только так, сохраняя единство и помогая друг другу, мы сможем выжить и противостоять другим силам этого мира. Наша семья благородна. А благородный, в отличие от низкого, знающего только выгоду, имеет представление о долге. Долг велит мне помогать тем, кто в этом нуждается. В этом мире много злодеев, но это не повод бросить все и стать таким же. Каждый вечер мы должны спрашивать себя: сделала ли я что-то полезное, что-то хорошее? Мы должны помогать не ради наград, не ради благодарности, и, конечно, не для того, чтобы потешить свое самолюбие. Мы должны помогать только потому, что так велит наш долг. Долг любого разумного существа. Нет разницы между человеком, зверем, богом, демоном или исполином. Все мы должны жить одинаково правильно. Всегда относиться к другим и к себе, как к цели, и никогда, как к средству.

– Мой дед учил подобному… Но я… я боюсь добрых разумных, точнее тех, кто кажется такими. Никогда не знаешь, маска ли это, или все понастоящему. Надеюсь, ты не будешь обижаться.

– Я понимаю. В мире хватает лицемеров и подхалимов, которые бросят тебя в трудную минуту. Но все равно, надо жить по совести.

– Совести? – поморщился Александр. – Совесть штука изменчивая, сегодня велит одно, завтра другое. Совесть можно переубедить, заглушить, даже убить. Полагаться на совесть… не самый лучший способ жить правильно.

– Секст, да ты софист! – улыбнулась Аканхта. – Под совестью я подразумевала как раз голос долга. Просто так привычнее говорить, но ты к словам прицепился.

– Мне просто нравится спорить, – пожал плечами, усмехаясь, Александр.

– Я уже поняла.

Аканхта сняла еще одну порцию мяса с огня, половину отдала Александру, другую взяла себе. Усевшись рядом, она начала аккуратно есть. Александр же набросился на еду, как голодающий несколько недель.

***

– Секст, откуда ты? – спросила после обеда Аканхта.

Александр в ответ слабо улыбнулся:

– С Востока. Но я покинул отчий дом пару лет назад.

– Это связанно с твоим телом?

– Отчасти, – вздохнул Александр, – но куда более важной причиной было охлаждение моих отношений с отцом. Он повторно женился после смерти моей матери.

– Ты не любишь своего отца?

– Люблю, конечно… – вздохнул Александр. – Я помирюсь с ним, когда вернусь домой. Извинюсь и буду надеяться, что он простит меня…

– Ужасно, когда семья разобщена, – с сочувствием произнесла Аканхта.

– Вот только не надо меня жалеть, – нахмурился Александр. – Не стоило рассказывать тебе так много. Коварная женщина ты, Аканхта, легко втираешься в доверие.

– Я не враг тебе.

– Тогда давай и ты пооткровенничаешь, – улыбнулся Александр.

– И что ты хочешь знать? – вздохнула Аканхта.

– Интересно мне, какие беды могут быть у великой патрицианки?

– Такие же, как и у всех остальных.

– Ты ведь часть великой семьи, что-то особенное должно ведь быть.

– Хорошо, – Аканхта повернулась и заглянула в глазу Александра. – Мой род велик, нас уважают, нас боятся… – она вздохнула, – но у нас нет свободы.

– И в чем же это проявляется? – поинтересовался Александр.

– Во многом. Я не могу вести себя как плебейка, я патриций, а это ответственность, это долг. Я даже не могу выбрать себе мужа. Я с младенчества помолвлена с одним человеком.

«Подумаешь… у меня тоже есть невеста», – усмехнулся про себя Александр.

– И кто он?

– В том-то и дело, что не знаю, – нахмурилась Аканхта. – Отец не говорит мне, это и раздражает. Он сказал только, что это его старый друг, то есть он не мой ровесник уж точно.

– Странная ситуация, – удивился Александр, – зачем ему скрывать это?

– Не знаю.

– И ты все равно выйдешь за него?

– Если такова будет воля семьи, – кивнула девушка.

– Тебе ведь это не нравится?

– Конечно, мне это не нравится! – воскликнула Аканхта, поддавшись эмоциям, но тут же успокоилась и уже спокойно добавила. – Никому не понравилось бы выходить за человека, о котором ты ничего не знаешь.

– Впервые вижу у тебя такое проявление эмоций, – улыбнулся Александр. – Мне уже начало казаться, что ты и вовсе их лишена.

– Эмоции излишни, – бесстрастно проговорила Аканхта.

– Вовсе нет! – решительно покачал головой Александр. – Мы живём эмоциями. Мы принимаем решения, руководствуясь эмоциями, мы получаем удовольствие и страдание из-за эмоций. Та же мораль… когда я вижу разумного в беде, именно эмоция взывает помочь ему.

– Мораль, основанная на чувствах, не является объективной.

– Конечно, но разве может быть объективность?

– Два на два равно четыре. Это всегда истина. Даже если мир исчезнет, это будет объективной истинной.

– Ох, – вздохнул Александр, – теперь ты софистикой занялась.

– Просто я люблю поспорить, – усмехнулась Аканхта.

– Знаешь, – Александр потянулся и, положив руки за голову, лег на траву, – если глобально взглянуть, то никто из нас не свободен.

– Ибо Судьба всем управляет?

– Забудем о Судьбе, – отмахнулся Александр. – Что есть свобода? Произвол? Возможность выбора?

– Предположим, что так. Вот у меня нет возможности выбора, а значит, я не свободна.

– То есть, я свободен в этом вопросе? По крайней мере, относительно… – спросил Александр.

– Да, ты более свободный в этом плане.

– А я так не считаю! – щелкнув пальцами, улыбнулся юноша. – Свобода не столько возможность выбора, сколько независимость. Я свободная птица, лечу куда хочу, делаю то, что хочу. Так может показаться. Но на самом деле, я раб своих страстей, желаний и эмоций, ты права в этом плане.

– Хочешь сказать, что мы не можем при помощи разума подавить свои желания и эмоции?

– Разум? Что это такое? Я думаю, что в нас постоянно борются разные желания, аффекты. Побеждает не разум, а другой аффект. Разум есть и должен быть рабом страстей. У меня нет свободы, так же, как и у тебя. Хотя, разумеется, у меня есть ощущение, что я свободен. Но я так же свободен, как брошенный камень, который думает, что он летит, – развел руками Александр.

– По-твоему, свободы в принципе нет?

– Я не знаю! – рассмеялся юноша, вплеснув руками. – По-моему, ее наличие нельзя доказать рациональным путем. Вот подумай, можно привести аргументы как за, так и против.

– Да, софисты постоянно этим занимаются. Но разве имеет это значение для нашей жизни? Мы все равно верим и живем, так как будто мы свободны.

– Согласен. Никому не нравится думать, что его жизнь не принадлежит ему. Но разве не связаны мы по рукам и ногам причинами и следствиями?

– Знаешь... В одном трактате Андрея Швитского – «Моральные размышления», есть интересные рассуждения. Он приводит различные точки зрения по этическим вопросам. Так вот, согласно одной из позиций, свобода, может, и не доказывается разумом, но является необходимым постулатом. Ведь без нее невозможна мораль. Мы ведь не можем обвинять погоду, в том, что она такая плохая. Разумеется, если за ней не стояли какие-нибудь практики. Получается, что там, где нет свободы – нет и ответственности, следовательно, нет и нравственности, нет и закона. И посему, отрицая свободу человека, мы отрицаем мораль. Я осознаю, что перед любым поступком, несмотря на обстоятельства, воспитание и другие причины, я могу поступить свободно и сделать или не сделать что-то. Это и есть свобода.

– Понимаю, – кивнул Александр, – да, есть такой взгляд, мой дед учил подобному. Но можно сказать, что это лишь ощущение свободы. Что с того, что ты осознаешь себя свободным? Да, возможно, так действительно умирает мораль. И посему все мы верим в нее, постулируем ее. Но мы все равно никого оправдывать не будем, даже если не свободны. Кто-то скажет, что совершил этот поступок, ибо не свободен, и посему его нельзя наказывать. Но я скажу, мое решение наказать его тоже несвободно. Именно причинность привела к тому, что я его покараю. Как я уже говорил, мораль порождение не разума, а эмоций. Когда ты говоришь, что воровать – это плохо, то на самом деле, ты имеешь в виду, что тебе противно, ты эмоционально недовольна воровством. Конечно, если ты не будешь выводить мораль из пользы, но тут скорее уже сфера права, – сказал Александр довольно эмоциональным тоном.

– Мудрый у тебя дед, – улыбнулась Аканхта.

– Конечно, мудрый, – гордо проговорил Александр, – а еще он был очень сильным и добрым. Но вернемся к морали.

– Хм, – задумалась Аканхта, – ты говоришь, что моральные суждения выражают чувства, да?

– Да.

– Какого рода чувства?

– Чувства одобрения, – пожал плечами Александр.

– Какого рода одобрения? Ведь бывает много видов одобрения. Ты не можешь отождествить соответствующий вид одобрения с моральным одобрением, ибо попадешь в порочный круг, – подметила Аканхта.

– Хм… ты права, у этой позиции есть слабые места. Но альтернативы кажутся мне еще менее убедительными.

– В вопросах любомудрия сложно прийти к ответу, который полностью тебя удовлетворит.

– И посему мы должны придерживаться здорового скептицизма и воздерживаться от суждения по таким вопросам.

– Не самая плохая позиция, – кивнула Аканхта.

– Но продолжим твое утешение, – улыбнулся Александр. – Теперь уже вспомним о Судьбе. Может тебе станет легче, если ты будешь думать, что всем правит Судьба? Представим, что весь мир подчиняется безликой Воле. Свободным будет тот, кто осознает свою несвободу. И будет следовать Судьбе. Ведь, если Судьба это единственное, что свободно, то живя согласно Ей, сам будешь свободен.

– Можно и так себя успокаивать. Но, несмотря на все эти рассуждения, я все равно буду недовольна… – вздохнула Аканхта.

– Безусловно, – кивнул Александр. – По правде говоря, не знаю, кого действительно могут эти рассуждения успокоить. Я сам буду бороться против любого гнета, и буду считать себя свободным, даже если на деле все это иллюзия.

– Смешно… – печально усмехнулась Аканхта.

– Не раскисай ты так! – улыбнулся Александр. – Кто знает, что произойдет. Может быть, и не будет этого брака. А может твой муж окажется достойнейшим человеком? Ты говорила со своим отцом по этому поводу? Я слышал, что Марцеллы рассудительные люди, может он найдет тебе кого-то лучше?

– Я не… не разговаривала с отцом на эту тему, но я верю ему. Он никогда не навредит мне.

– Хм…

– Судьба… – безразлично произнесла Аканхта, – Марку и Юстине повезло. Они любят друг друга. А я своего жениха даже не видела.

Подобные разговоры вели Александр и Аканхта, приближаясь к цели. Им везло, дикие звери почти не нападали на них, и это путешествие теперь было подобно прогулке в парке.

***

– Почему ты ненавидишь Марка Друза? – все-таки спросила в один из дней Аканхта. – Он действительно убил твоего друга?

– Да… – со вздохом ответил Александр.

– Марк хороший человек, он бы не убил без причины, – покачала головой Аканхта.

– Хороший! Хороший! – воскликнул попугай, сидевший на плече Александра.

– Он хороший лицемер! – с презрением выплюнул Александр, стукнув пальцем Желтопузика. – Его образ действительно безупречен, но я видел его суть. Он жестокий и безжалостный убийца.

– Я не понимаю. Не похоже, что ты врешь, но и Марк не такой человек. Ситуация сложная. Расскажи подробнее.

– Нет, – нахмурился Александр, – я и так многое сказал, в знак моего доверия.

– То ты ведешь себя как бесстрашный безумец, прилюдно оскорбляя его, то боишься чего-то, – Аканхта потерла лоб. – Марк и так знает о твоей ненависти к нему, но он ничего не сделал.

– Хорошо, – улыбнулся Александр, – но вот…

Внезапно юноша нахмурился и, выхватив меч, ударил в сторону Аканхты. Та широко раскрыла глаза, думая, что, видимо, сильно ошиблась в Сексте. Но вместо ощущения боли, увидела, как мимо ее головы проносится клинок, и справа раздаётся звон.

– Враг! – крикнул Александр.

Он еле успел отбить стрелу, которую пустили в девушку. Аканхта быстро развернулась, делая свою кожу крепкой, как алмаз. Александр уже вырвался вперед, встав перед девушкой, и отбивая стрелы. Он использовал силу времени для ускорения, только так юноша мог отбить их. Десятки стрел сыпались на них прямо с ветвей деревьев, не давая ему передохнуть.

«Проклятье! Использовал силу Рассекателя. Надеюсь, она ничего не поймет», – пронеслась мысль в голове Александра.

Аканхта воздела руки к небу, и десятки камней, появившись над ней, обрушились на то место, где засели враги. Послышались крики, деревья в радиусе двадцати метров были уничтожены. Сразу же поднялась пыль, скрывая врагов. Александр усмехнулся, хрустнув шеей.

– Я иду вперед! – крикнул он и бросился добивать врагов.

– Постой, это слишком опасно! – воскликнула Аканхта.

Но разве могло это остановить Александра? Со смехом он буквально нырнул в пылевое облако. Однако прошло несколько секунд, и он с криком вылетел обратно. Александр рухнул на землю и выплюнул сгусток крови.

– Секст! – Аканхта бросилась к юноше, активируя защитный артефакт семьи.

Золотой купол вспыхнул, закрывая их.

– Там какой-то силач, – поднялся Александр.

– Какой этап?

– Откуда я знаю? Не умею ведь определять это, – недовольно махнул рукой юноша. – Но раз не убил меня и даже не так сильно ранил, то не Патриарх.

– Не так сильно ранил? – с сомнением спросила Аканхта. – У тебя внутренние повреждения.

– Да нет, – усмехнулся Александр, взглянув на выблеванную только что кровь, – обычное кровохарканье.

Между тем, пыль осела и Аканхта увидела, как к ним подходят пять практиков. Четыре мужчины и одна девушка.

– Это его мы должны убить? – с сомнением спросил один из мужчин, указывая на Александра.

– У нас два изображения, Отан, одно подходит, – сказал другой мужчина, их лидер. Именно он ранил Александра. – Это точно он.

– Но что в нем особенного? – недоумевала девушка.

– Приказы не обсуждаются, – ответил лидер.

– Да, Борис.

Аканхта поняла, что враги перед ней пиковые Архиепископы, но от них ощущалась такая опасность, что она не желала вступать с ними в бой. Вокруг них витал запах крови, и глаза их были красными.

– Кажется у нас беда, дерзкий плебей, – помрачнела Аканхта. – Это кровавые практики.

– Да, я уже понял, – хрустнув шеей, нахмурился Александр, готовясь к битве.

Аканхта взмахом руки запустила во врагов железные снаряды. Александр выстрелил из арбалета. Однако тот, кого звали Борисом, вышел вперед и, подняв руку, создал красного цвета барьер. Атака провалилась.

«Я мог бы убить их, используя Рассекатель, но нельзя перед Аканхтой раскрывать его», – подумал Александр.

– Нам их не одолеть. Я не смогу расправиться со всеми, использую артефакт, – сказала Аканхта и достала из кольца шахматную фигуру императора. – В нем заключена сила Святого.

Направив в нее энергию, она кинула ее во врагов. В полете фигура начала увеличиваться, пока не достигла размера с двухэтажный дом. В руках императора был огромный меч, который он обрушил на кровавых практиков.

– У нас тоже есть артефакты! – со смехом Борис развернул перед собой свиток, что появился в его руках.

Это была картина с изображением мужчины лет тридцати, с серыми волосами, один глаз его был желтым, другой красным, а на лице его играла теплая улыбка. Одежда выдавала в нем жителя империи Лонг. В руке он держал длинную курительную трубку. Позади него был прекрасный пейзаж с водопадом.

Вдруг глаза молодого человека вспыхнули, и он сошел с картины. Получив объем, мужчина взмахом руки, в которой была трубка, отбил удар императорского меча, отбрасывая великана прочь. Затем взглянул на Александра и, сдунув пепел с трубки, исчез. Пепел тот внезапно превратился в стрелу с красным наконечником.

– Ничего личного, – пожал плечами Борис, и стрела со свистом полетела в Александра. И, врезавшись в золотой барьер, превратилась в красный туман, проникая внутрь купола. Туман стремительно понесся на него и Аканхту, впитываясь через все семь отверстий.

– Яд! – крикнула Аканхта.

Она резко убрала барьер и, схватив Александра, прыгнула вверх. Из земли вылетел каменный столб и подтолкнул ее вперед. Она бросилась бежать. Новые столбы вылезали из земли и ускоряли беглянку.

– За ними! – воскликнул Борис.

Александр тем временем пытался отстреливаться из арбалета.

– Проклятье, я не могу прицелиться! Трясет!

– Забудь об этом! – крикнула Аканхта. – Нам нужно оторваться!

– Тогда ускорься, они догоняют! – воскликнул юноша.

Девушка схватила его за шиворот, и сейчас он висел на ее руке, развиваясь как флаг.

– Яд уже проник в наши тела. Плохи дела, – горестно усмехнулась Аканхта. – Я чувствую, что слабею. Усталость накатывает волнами, становясь все сильнее.

– Ой, ой, пилюлю прими! – крикнул обеспокоенный Александр.

– От этого яда нет противоядия. Это кровавое проклятие, оно будет сжигать нас изнутри, уже скоро начнется агония. Я могу лишь подавить симптомы тем, что есть, – ответила Аканхта, доставая на лету пилюли.

– Мне не надо. Со мной все в порядке, – Александр сразу начал циркулировать жизненную энергию внутри своего тела, как только яд коснулся его. Кровавая сила защищала от кровавого проклятия, и все гемояды были ему не страшны.

– Бери! – грозно крикнула Аканхта.

Но тут их разговор прервала огромная кровавая ладонь, которая обрушилась на них сверху.

– Дьявол! – заорал Александр, и они с криком рухнули на землю.

Быстро вскочив, Александр отбил несколько стрел. Аканхта поднялась, но силы уже покидали ее.

– Добей девку, Отан, – отдал приказ Борис.

Один из вражеских практиков сформировал в воздухе кровавое копье и метнул его в Аканхту. А в Александра полетели стрелы. С отчаянным криком юноша отбил их и прыгнул к девушке, прикрыв ее своим телом. Используя ускорение тела, он еле успел. Вот только не хватило скорости ему, дабы спасти себя. Копье пронзило его грудь, разрывая сердце. Александр пошатнулся, широко раскрыл от удивления глаза, и упал перед Аканхтой.

– Так тоже хорошо, – улыбнулся Борис.

– Работа сделана, – кивнул Отан, – как-то просто.

– Да, большего я ожидала от него, – разочарованно произнесла девушка.

– Он мертв?

– Я уничтожил его сердце, конечно, он мертв.

– Отрежь ему голову, – повелел Борис.

Один из мужчин направился к трупу юноши, чтобы выполнить приказ. Потрясенная Аканхта уставилась на тело Александра.

– Секст… – прошептала она.

Упав рядом с ним, она тяжело задышала. Аканхта не привыкла выражать свои эмоции открыто. Она всегда носила холодную маску, впрочем, никто не считал ее бесчувственной, ее спокойствие напротив, нравилось другим. Но сейчас эта маска дала трещину. Одинокая слеза покатилась по щеке Аканхты. Девушка смотрела на мертвое тело Александра, и мысли стремительно проносились в ее разуме.

«Сперва он казался мне просто дерзким плебеем, который даже не сможет пройти экзамен. Показав свое невежество, он вызвал у меня лёгкое презрение. Но потом Секст доказал, что сила у него точно есть. А значит его самомнение частично обоснованно. Но я все ещё считала Секста лишь дерзким плебеем, хоть и с потенциалом. Я практически не общалась с ним до недавнего времени. Но мне казалось, что человек он честный и стремящийся к справедливости. И это оказалось правдой. В этом месте Секст с самого начала защищал меня. Проведя с ним несколько дней, сражаясь плечом к плечу, деля одну еду, я поняла, что он добрый и остроумный человек. В конце концов, Секст доверился мне и даже пожертвовал собой».

Аканхта склонила голову.

«Секст, я уважаю тебя. Ты умер как истинный патриций, защищая другого. Язык у тебя плебейский, но душа благородная. Надеюсь, в следующей жизни, если она будет, мы станем друзьями. Прощай. Я тоже должна умереть с честью», – подумала Аканхта.

Она приготовилась сжечь свою жизненную энергию, то есть убить себя. Таким образом, Аканхта на миг получила бы колоссальное количество энергии и вырвалась бы за пределы своего этапа. Этакая предсмертная техника. Аканхта хотела отомстить за Секста и убить проклятых практиков.

Враг уже склонился над Александром. Аканхта собиралась активировать умение, но перед тем, как начать процесс сожжения, она и кровавый практик замерли. Ибо услышали биение сердца, биение, которое усиливалось с каждым стуком. В этот момент глаза всех расширились от удивления.

– Н-невозможно… – прошептал Борис.

«Труп» вдруг вытянул руку и резким ударом проткнул ладонью тело склонившегося мужчины. Тот выплюнул сгусток крови.

– Как?! Отан ведь уничтожил твое сердце, – прохрипел стремительно теряющий силы практик.

– Думали, что, уничтожив мое сердце, сможете меня убить? – холодным тоном произнес Александр, вставая и поднимая тело кровавого практика за шею.

Он впился зубами в шею врага, поглощая его жизненную эссенцию.

– Что происходит!? – изумленно воскликнул Отан.

– Он один из нас! – крикнула девушка.

– Плевать! – рявкнул Борис. – Убьем его!

Аканхта в шоке смотрела на «воскресшего» Секста. Она сразу же ощутила радость, но потом осознала, что выжил он лишь благодаря запретной силе. Аканхта хотела что-то сказать, но яд дал о себе знать, и она потеряла сознание.

Александр же вступил в схватку с врагами. Он отбил удар меча девушки, которая ринулась в ближний бой, а затем кулаком отправил ее тело в полет. Увернувшись от нового кровавого копья Отана, Александр выстрелил из арбалета. Болты, ускоренные силой времени, пронзили еще одного мужчину.

– Нас так просто не убить! – усмехнулся Борис. – Ты ведь сам знаешь. Твоя кровавая сила такая слабая, ты развивал ее?

– Помимо нее, у меня есть еще один секрет, – улыбнулся Александр и призвал Рассекатель.

Он телепортировался за спину Бориса и пронзил его сердце.

– Я обладатель Рассекателя, – прошептал он в ухо врага и свободной рукой прикоснулся к голове лидера кровавых практиков, вызывая «кровавый взрыв».

Лицо Бориса покраснело, он мог бы справиться с этой техникой Александра, но его сердце было уничтожено. Куда направить энергию? В любом случае его ждала смерть. В последний раз взревев, Борис превратился в кровавый туман. Александр сразу же принялся поглощать его энергию.

– Боря! – воскликнул Отан.

Он принялся ускорять кровоток в свое теле. Александр переместился к нему, взмахом меча желая снести ему голову. Но Отан увернулся и с разворота пронзил грудь юноши.

– Быстрый… – выкашливая кровь, удивился Александр.

Теперь он лично убедился, насколько же полезна техника по ускорению кровотока. Девушка сзади уже атаковала его, желая пронзить со спины. Но Александр телепортировался, и ее удар поразил Отана.

– Ах, смотри куда бьешь! – закричал Отан.

Александр разогнал кровоток и добавил силу времени. У него было шесть секунд ускорения. Он побежал на своих противников, коих осталось трое. Отан послал кровавое копье в Александра, и казалось, попал. Но это был лишь послеобраз, настолько быстрым стал юноша.

– Как это? – только и успел проговорить Отан, в следующий миг его голова была снесена Александром.

Осталась только девушка и еще один мужчина. Увидев смерть лидера, девушка с яростным воплем побежала на Александра, а вот мужчина бросился наутек.

Александр легко уклонился от удара девушки и снес ей голову. В мужчину же он послал несколько болтов. А после переместился к нему и отрубил ему ноги.

– Нам надо поговорить, – сказал Александр, взирая сверху вниз на раненого практика.

Причина, по которой Александр выжил, заключаясь в том, что он сразу после проникновения копья в тело начал самостоятельно качать кровь, тем самым беря функцию сердца на себя. Сердце – это то, без чего любой человек умрет. Но это не относится к практикам силы жизни и крови. И Александр, сразу же направив всю энергию на регенерацию сердца, сумел выжить.