Текст книги "Лазутчик Синегории"

Автор книги: Андрей Бубнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

19

– Ступай с богом, сын мой, – брат Тор кое-как отделался от назойливых торговцев, купив хлеба. Он был голоден. Ведь с раннего утра торчал на улице, да и ночь не спал.

– Благодарю, святой отец, – радостный лоточник растворился в толпе.

А монах, отломив ломоть свежего душистого хлеба, начал искать среди многоликой толпы незнакомку, забравшую послание из тайника. Сукипа отвлекли. Стоило только войти на рыночную площадь, как монаха обступила шумная толпа крестьян и торговцев, наперебой предлагая купить свежие продукты. Цены ломили заоблачные.

Брат Тор отбивался от продавцов как мог, но всё равно потерял девушку из виду.

Его утешала лишь одна мысль. Девушка пошла на рынок за продуктами, следовательно, ещё какое-то время пробудет там. Жаль, что прошлым утром сукипы не удосужились проверить, действительно ли эта девушка каждое утро ходит на рынок. Ведь ей не положено это делать. Но есть веская причина, заставляющая незнакомку совершать утреннюю прогулку по городу. И эта причина известна Синегории.

Брат Тор нашел в толпе девицу, но не сразу. Многие женщины носят длинные черные накидки, а вот корзинка у незнакомки особенная. Редкий узор. Не спутаешь.

Так и есть. Девушка купила молоко, фрукты, овощи и преспокойно направилась обратно во дворец, неся полную корзину. Идет себе беспечно по узкой многолюдной улочке, даже не обернется, уступает дорогу всадникам, временами осторожничает. И правильно делает. Обидно в столь юные годы умереть или покалечится по-неосторожности. Лошадям ведь всё равно кого давить. А девица – красавица.

Будет жаль…

Войдя в ворота королевского дворца, незнакомка легким и грациозным жестом махнула стражникам, те что-то прокричали ей в ответ, но девушка даже не обернулась и не ответила. Её статная походка завораживала дух. Возможно она все-таки благородного происхождения. Затем легкая черная накидка скрылась за углом. Вот и всё. Депеша доставлена. Брат Тор постоял ещё минут пять на перекрестке, дожевал хлеб и направился в город. Надо побродить по улочкам, убедиться, что нет слежки и лишь только потом можно идти в обитель. Мелис, наверное, уже проснулся.

* * *

Брат Мелис вернулся с утренней службы и застал наставника лежащим в постели, руки сложены на груди, глаза закрыты.

– Есть ли новости из Гедадии? – Тор по звуку шагов узнал ученика.

– Я справлялся у брата Юрка. Новостей нет.

– Хорошо. В запасе у нас день, возможно два. Будем дожидаться ответного письма из дворца…

– А если не ответят?

– Разве мы можем что-то изменить?

– Нет, – молодой монах встал у окна. – Как только придет распоряжение от епископа Илукского…

– Нас могут оставить в столице.

– Возможно. Но если епископ велит монахам отправиться в обратный путь, то нам придется покинуть гостеприимную обитель святого Лукариха.

– К тому моменту всё утрясется. Не переживайте, ваша светлость.

– Вы устали?

– Немного.

– Тогда отдыхайте, не стану вам мешать, – Мелис покинул келью, закрыв за собой дверь.

20

Вернувшись в канцелярию, граф сразу помчался к себе, на третий этаж, быстро поднимаясь по широкой каменной лестнице, но вдруг передумал.

– Где девушка? – воскликнул он, подбежав к дежурному клерку, сидящему на первом этаже у входа.

Чиновник отложил перо, выскочил из-за стола и испуганно уставился на главу Тайной канцелярии.

– В дознавательной, ваша светлость, вы ведь распорядились не сажать её… вниз, – протараторил он.

– Да, да, верно, – задумчиво произнес граф. – Как себя ведет?

– Возмущалась. Грозилась пожаловаться королеве…

Фларинский громко захохотал.

– Жаловаться? Пусть ещё немного погорюет, – он направился к лестнице. – Постращайте её. Легонько. Руки не распускать!

– Будет исполнено, ваша светлость.

– Скоро я загляну к ней.

Граф поднялся на второй этаж, прошел по темному коридору, открыл одну из многочисленных дубовых дверей и вошел в огромную светлую комнату больше напоминающую лабораторию алхимика. Целых три окна. Даже в кабинете главы Тайной канцелярии всего два окна. Впрочем, обитатель странного помещения, пропахшего химикатами, и вправду носил звучное прозвище – алхимик.

– Чем порадуете, святой отец?

– Господь милостив, ваша светлость, – за огромным столом, заставленным диковинными предметами, назначения которым граф не знал, сидел тучный монах и рассматривал через увеличительное стекло манускрипт, тут же на столе лежал кожаный кисет, извлеченный из тайника сегодня утром. – Печать хитрая.

– Вскрыл манускрипт? Не повредил печать?

– Обижаете, ваша светлость. Пока не родился тот человек, который может перехитрить брата Отима.

– Иногда, глядя на тебя, монаха, я начинаю думать, что миром правит Сатана.

– Не богохульствуйте, ваша светлость.

– Не буду. Прости Господи! Манускрипт подлинный?

– Не фальшивка. Бумага произведена в Синегории. Водяные знаки королевской семьи.

Упаси боже! Что тут написано…

– Дай взглянуть, – граф склонился над столом.

– Только руками не трогайте.

– Знаю, знаю. «…Божественная Амирия, моя душа томится в ожидании. Это тяжкая пытка! Сгораю от нетерпения и от душевных мук, раздирающих мое сердце на части.

Я не могу больше жить в неведении. Прошу вас о встрече. Понимаю, что вам будет тяжело решиться, вам придется лгать родным и близким. Но если ваше сердце до сих пор жарко пылает от страстной любви, если вы согласитесь, я, позабыв о риске, прибуду в любое место, куда вы укажете», – шептали губы графа, а глаза торопливо пожирали витиеватый текст. Плоть вельможи сковал ужас от страшной догадки. – Матерь божья, – всё так же шепотом произнес он и вопросительно уставился на монаха. – Ты видел подпись? Буква «Э» с завитушками.

– Пути господни неисповедимы, сын мой, – печально продекламировал монах. – А сердце принцессы Амирии пленил наследник престола Синегории, – тайных дел мастер в рясе тяжело вздохнул и отложил увеличительное стекло в бронзовой оправе. – Вот ведь как бывает.

– Бывает, – согласился граф и зашагал взад-вперед по комнате, от одного стеллажа со склянками, старыми книгами и горшками к другому. – Кто ещё читал письмо?

– Никто, ваша светлость. Только я.

– Никому не говори. На кону честь государства.

– Разве я глуп, ваша светлость?

– Нет, не глуп. Верни манускрипту первоначальный облик. Запечатай.

– Как только высохнет.

– Сколько тебе понадобится времени?

– Полчаса.

– Хорошо. Через полчаса принесешь его мне, отдашь лично в руки.

– Принесу, ваша светлость.

– Я буду в дознавательной.

Монах кивнул головой и отвернулся от графа, склонившись над письмом. А глава Тайной канцелярии покинул убежище алхимика.

21

Запястья девушки обхватывали грубые, но прочные железные скобы, пригвоздив хрупкие руки к подлокотникам жесткого деревянного кресла. Волосы красавицы растрепаны. Слёзы. А в бездонных глазах – страх и отчаянье. Узница беспрестанно всхлипывала, но молчала, дрожа всем телом. Именно в таком состоянии, близком к обморочному, граф Фларинский застал арестованную. За спиной задержанной недвусмысленно стояла крепкого телосложения женщина с кулаками, не уступающими по размеру мужской длани. В правой руке дознавательница, облаченная в черное траурное платье, сжимала короткий хлыст. На голых стенах мрачного помещения висели разнообразные пыточные приспособления, начиная от изящных щипчиков для выдирания ногтей, ноздрей и заканчивая деревянными колотушками различного размера для более грубой пытки. Колотушками отбивали суставы, дробили кости…

Верно оценив обстановку, граф легким движением головы приказал дознавательнице удалиться.

– Только будь поблизости, – немного слащавым голоском предупредил он сотрудницу и улыбнулся, глядя в потухшие глаза арестованной.

– Ваша светлость, – едва слышно простонала девушка и горько зарыдала. Слезы вновь покатились по щекам.

– Да, это я, Грета. Не думал, что однажды встретимся с тобой в такой, – граф указал на стены, – неприятной обстановке. А вот плакать не надо. Слезами горю не поможешь.

От этих слов служанка принцессы ещё громче зарыдала и склонила прекрасную голову к груди. Теперь девушка поняла, что граф Фларинский в курсе происходящих событий. Ошибка или случайность полностью исключена. От осознания этого стало так страшно, что едва не помутился рассудок. Теперь бедной девушке никто не поможет. А ведь ещё неделю назад граф, встретив Грету на парадной лестнице дворца, мило раскланивался, восхищался её божественной красотой, говорил, что если бы не был женат, то обязательно предложил бы девушке руку и сердце. Врал, наверное. Кому нужна глупая девчонка из бедного дворянского рода, на жалование которой и жило всё её семейство: больная матушка и ещё три маленькие сестры?

Отец умер несколько лет назад. Оставив вдову без гроша с четырьмя дочками. И лишь помощь герцогини Клеровской, дальней родственницы отца, позволила определить Грету – старшую дочку во дворец. И пристроить не просто в свиту, а отдать в услужение принцессе Амирии. Постепенно две девчонки-ровесницы сдружились. Принцесса доверяла Грете самые сокровенные тайны. Глупые, конечно, но тайны. И вот наступила трагическая развязка. Секреты её высочества привели верную служанку в застенки Тайной канцелярии.

– Как ты могла? – граф открутил металлические барашки, стягивающие скобы и высвободил руки несчастной девушки. – Я мог подумать на кого угодно. Но только не на тебя, Грета. Ведь ты была единственным лучиком света во мраке моей беспросветной жизни. Я ведь тебя любил. Как шпионы Синегории смогли склонить это юное дитя к предательству? Что помутило твой разум? Деньги? Твой батюшка честно служил Отчизне, был беден, но никогда бы не предал Родину.

– Нет, ваша светлость, нет, я никого не предала! – Грета соскользнула с кресла вниз и упала на колени, прижав руки к груди. – Нет… пощадите…

– Я бы хотел тебе верить, – граф тоже опустился на колени и взял милую рыдающую девушку за руки. – Но факты… всё против тебя.

– Ваша светлость, я не виновата.

– А тайник, письмо?

Девушка лишь качала головой, но молчала.

– Напрасно молчишь, – граф встал на ноги и отошел к окну. – Если расскажешь правду, я постараюсь тебе помочь.

– Но я не могу.

– Почему? – глава Тайной канцелярии отвернулся от зарешеченного окна и удивленно взглянул на узницу.

– Не могу, – девушка беспрестанно мотала головой и рыдала.

– Сядь, – граф вновь повернулся к маленькому окошку. На улице детвора играла в прятки. А две пышные женщины, стоящие чуть в стороне от дороги, неторопливо вели беседу.

Грета послушалась. Через минуту она немного успокоилась и притихла, размазав слезы по щекам. Но ещё долго всхлипывала.

– Ты хочешь жить? – вдруг задал вопрос граф Фларинский.

– Хочу, ваша светлость.

– Не верю. Пока мне кажется, что ты решила умереть, покрывая неблаговидный поступок, совершенный её высочеством. Глупая преданность, Грета. Но эта преданность заслуживает восхищения. Умереть за свою госпожу? Да, это достойная смерть. Хоть и годы юные… но ведь всё не так, как ты думаешь, ведь ты умрешь с клеймом предателя. Так и быть, я постараюсь, чтобы твоя смерть была быстрой и легкой.

– Ваша светлость, не губите. Я ведь ни в чем не виновата, – девушка вновь зарыдала.

– Тогда рассказывай всё, что знаешь. Амурные фантазии её высочества – дело государственной важности.

– Из-за того, что он принц Синегории?

– Да.

– Но ведь они любят друг друга!

– Любовь, глядя на портреты? Глупышка, – граф приблизился к девушке и присел перед ней на корточки, потом извлек из рукава камзола платок и подал Грете. – Утри слезы.

– Благодарю вас, – девушка приняла платок.

– Послушай меня внимательно. Грета, несчастная Грета, верная Грета, в искренности чувств её высочества никто не сомневается, но я никогда не поверю, что принц Эдуард действительно испытывает к принцессе Мольгедии хоть какие-то нежные чувства. Синегория ненавидит нас всей душой. Если бы я не знал принца Эдуарда так же хорошо, как тебя, я бы не утверждал это. Он коварен и расчетлив.

– Зачем же он пишет такие пламенные письма?

– Чтобы одурачить её высочество. Он замышляет что-то плохое.

– Но зачем?

– Чтобы унизить, отомстить за прошлые обиды. В письме он просит о тайной встрече. Он решил, предположим, похитить принцессу, надругаться, опозорить, да мало ли способов…

– Нет, нет, что вы, господь с вами!

– Эх, Грета, Грета. Ведь ты, в сущности, ещё наивное дитя, равно как и её высочество…

– Но…

– Никаких возражений! – граф поднялся на ноги и неспешно прошелся по пыточной комнате. – Я обязан защитить честь принцессы. А ты?

– Жизнь за неё отдам.

– У тебя будет возможность доказать свою преданность, – граф приоткрыл дверь и крикнул в коридор. – Принесите вещи девушки.

Сердце Греты бешено забилось в груди. А с души будто упал огромный камень.

Молчаливый чиновник вошел в дознавательную и поставил на стол корзинку с продуктами, рядом положил кошелек, а накидку и чепец вручил задержанной, после незамедлительно удалился.

– Как видишь, мы сами приготовили легкий завтрак для её высочества, облегчив тебе работу. Продукты отменные, можешь не сомневаться. Сегодня принцесса встанет поздно и покушает за счет Тайной канцелярии.

– Спасибо, ваша светлость, – девушка уже улыбалась сквозь слезы.

– Господь с тобой. Сейчас принесут таз с водой, умоешься. После прислуга приведет тебя в порядок, и ты вернешься во дворец.

– Как же послание принца Эдуарда?

– Отдашь принцессе, – невозмутимо продолжил граф. – Но уговор серьёзный. Её высочеству – ни слова. Иначе не рассчитывай на милость.

Грета лишь кивнула головой.

– Это не всё. Прежде чем положить в тайник ответное послание, покажешь его мне.

– Но ваша светлость, – Грета умоляла.

– Неужели ты не хочешь добра своей госпоже?

– Хочу.

– Тогда зачем противишься?

– Она убьёт меня, если узнает.

– Глупости. Вот выдумщица. И крепко запомни. Я на твоей стороне. Ты всегда можешь обратиться за помощью. Даже если ситуация покажется безвыходной. Усвоила урок?

– Усвоила, ваша светлость.

– Ну, хвала Всевышнему! Сегодня он услышал мои молитвы.

22

Поспешно сломав печать, даже не одевшись и забыв о завтраке, принцесса Амирия дрожащими от волнения руками развернула манускрипт и стала с жадностью пожирать глазами текст. Очень скоро её щечки налились румянцем, а дыхание участилось.

Грета, притаившись в уголке, с тревогой взирала на хозяйку. Её грудь сжала тоска, эмоции захлестнули душу. Ей ужасно хотелось рассказать принцессе о встрече с графом Фларинским, предупредить её высочество, хотелось, но разум восторжествовал над чувствами. А вдруг граф прав? Вдруг принцессу действительно обманывают и готовят ей западню? Тогда, предупредив принцессу, Грета окажет ей медвежью услугу. К тому же попадет в немилость, пойдя против Тайной канцелярии.

Что бедная девушка сможет противопоставить графу Фларинскому – одному из могущественнейших людей Мольгедии? Ничего кроме слез. В конце концов, девушка решила промолчать. Но ей было тяжело от осознания того, что она обманывает добрую и беспечную хозяйку. Пусть по принуждению, но обманывает.

А принцесса тем временем, прочитав письмо, мечтательно устремила взор к потолку.

– Ах, Грета, он меня любит и готов на самопожертвование, – восхищенно воскликнула Амирия, вскочила на ноги и закружилась по комнате, держа манускрипт в руке.

«Как же», – сокрушенно подумала служанка. Сердце ей подсказывало, что на сей раз прав граф Фларинский. А ответила Грета немного пренебрежительно, даже позволила себе слегка скривить алые губки и нахмурить брови. – Опаять признания в искренней любви?

– Нет, – таинственным голоском произнесла Амирия, повалилась на кровать и поманила прислужницу пальцем. – Садись рядышком, – принцесса приложила палец к губам.

Грета не стала противиться, присев на кровать рядом с хозяйкой.

– Он просит о встрече, – ещё более таинственным голосом прошептала принцесса прямо в ушко верной подруге.

– Господь с вами, ваше высочество, – испуганно заголосила Грета, умело разыграв неописуемое удивление. – Как можно?

– Тихо, – принцесса закрыла ладошкой рот прислуге. – Не кричи. Он просит о свидании и готов инкогнито приехать к нам, невзирая на опасности, которые будут подстерегать его на пути. Он бесстрашный и благородный человек.

– Принц Эдуард благородный? – на всякий случай уточнила Грета.

– Какой принц Эдуард? – Амирия удивленно вытаращила глаза и захохотала. – Что ты, глупенькая! Зачем мне принц Эдуард? Он стар и неказист на вид. Поговаривают, что он злобен, неуклюж и волочится за каждой юбкой.

Грета была в шоке, рот сам собой открылся от удивления.

– Да ты что, Грета? Господь с тобой. Ты переменилась в лице, – принцесса даже испугалась.

– Ваше высочество, – служанка облегченно выдохнула. – Оказывается, мы второй год говорим о разных людях. Боже мой! Как же так?

– И правда, – догадалась принцесса, вновь захохотав. – Я ни разу не называла его по имени. А ты, глупышка, подумала, что я влюбилась в этого урода – принца Эдуарда? Вот ещё! – её высочество возмущенно фыркнула. – Однако потешная ситуация сложилась…

– Но портрет? – шепотом вопросила Грета.

– Портрет, – принцесса вспорхнула с кровати и кинулась к секретеру. Открыв потайной ящичек, она извлекла на свет божий малюсенькую рамку с портретом принца Эдуарда. – Смотри. – Амирия потянула за маленький рычажок, спрятанный на торцевой стороне рамки, и довольная и напыщенная физиономия усатого принца Эдуарда уступила место молодому человеку приятной наружности в рыцарских доспехах.

– Пресвятая дева Мария, – медленно произнесла ошеломленная Грета. – Вы мне не доверяли.

– Нет, что ты, милая Грета. Я даже себе не доверяла, боялась своих чувств, как огня. Потому и прятала портрет.

Служанка тяжело вздохнула.

– Не вздыхай тяжко, – принцесса убрала портрет в тайник. – Я обидела тебя, знаю.

Я ценю твою преданность, поверь. Но я долгое время не могла открыться. Моё сердце хранит страшную тайну. Пусть все думают, что я люблю принца враждебной Синегории. Не знаю, что он задумал, но явно замышляет что-то нехорошее. Я даже заигрывала с ним, мы обменивались письмами. Он писал, будто влюблен в меня, но я не настолько наивная чтобы поверить ему. Я не поддамся на его сладкие уговоры.

Это всего лишь игра. Я ни разу не дала ему повода для надежды. А он прислал мне свой портрет. И пусть. На самом деле моё сердце отдано совсем другому человеку, благородному, честному и очень красивому.

– Кто же он? – откровения принцессы окончательно повергли Грету в шок. Она посмела взять в руки проклятый манускрипт. – На бумаге водяные знаки королевской семьи Синегории!

– Разумеется, Грета, – Амирия тут же отобрала письмо и свернула манускрипт в трубочку. – Он кузен принца Эдуарда. Граф Ставинский. Он королевских кровей. А зовут его Эдвир. Потому и таинственная подпись в письме очень похожа на росчерк пера принца Эдуарда.

– Господи, – невольно воскликнула Грета. – Он ведь тоже из Синегории! Он тоже может причинить вам вред. Чем он лучше принца Эдуарда? Синегория ведет хитрую игру, хочет опозорить вас!

– Нет. Эдвир благородный человек. Он действительно всем сердцем любит меня.

Эдвир не раз доказывал свои добрые намерения. Эдуард способен на подлость, согласна, но только не Эдвир…

– Ваше высочество, мне страшно за вас.

– Почему? – принцесса искренне удивилась.

– Ваша любовь сделает вас несчастной.

– Мы понимаем это. Он тоже скрывает чувства, – Амирия загрустила и обняла подругу, сев подле неё. – Но разве можно заставить сердце не любить? А ты знаешь, он всегда подкладывал свои письма к посланиям принца Эдуарда. А глупые лазутчики доставляли их мне. Я писала два ответа. Один – принцу, второй – моему любимому Эдвиру. Потому, что письма прежде попадали к Эдвиру.

– Значит, о встрече вас просит граф Ставинский?

– Конечно.

– И вы согласитесь, ваше высочество? Вам не страшно?

– Нет.

– Не ходите! Откажите. А вдруг кто-то узнает, вдруг его схватят? Ведь ему придется ехать в Мольгедию. Тайно. Что скажет ваш батюшка? Позор на всю жизнь.

– Но ведь ты никому не проболтаешься? – принцесса внимательно смотрела на служанку. – Особенно графу Фларинскому…

– Нет, ваше высочество. Мои уста будут молчать.

– Я знала, что могу довериться тебе.

Грета вновь тяжело вздохнула и неожиданно заревела, невольно прижавшись к принцессе Амирии, ей стало стыдно. И так горько на душе. Девушку съедали угрызения совести. Она возненавидела себя. Вновь готова была рассказать её высочеству о встрече с графом Фларинским. Но довольно быстро Грета взяла себя в руки и вновь промолчала. Уже поздно что-либо менять. Граф Фларинский не простит.

Обратной дороги нет.