Текст книги "Чернильные стрелы"

Автор книги: Андрей Березняк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

– Хорошо, действуй.

Глава 5. 

Кластаро Гормо Нерго, начальник лейнского стола Негласного кабинета.

– У меня приказ, – все так же угрюмо процедил лейнец. Упертость полковника его уже давно вывела из себя, но позволить себе сорваться – подыграть командиру егерей.

Армейский же сознательно провоцировал кластаро Нерго на скандал. Смысла в этом не было никакого, потому как никто в здравом уме не будет саботировать распоряжение Кайло Шмарсси, но полковник Ультеро получал удовольствие от самого процесса выставления начальника лейнских негласных дураком. Не любят армейские сотрудников тайного ведомства.

А кто нас любит…

Гормо Нерго полагал себя человеком не слишком мудрым. Умственных способностей ему хватало, чтобы осознать этот факт, что было предметом тщательно скрываемой гордости. И к себе Гормо относился изрядно самокритично. Например, чтобы осознать, что разнос, устроенный вастером Шмарсси, был по делу. Расслабились за годы спокойной, неторопливой службы.

Еще начальник лейнского стола Негласного кабинета неплохо разбирался в людях – этого у него не отнять. Достаточно, чтобы видеть этого мерзкого полковника насквозь: егерь изначально пытается показать, что он тут главный, а не негласная профурсетка с титулом. Этого допустить было никак нельзя, потому как не успеешь заметить, как начнешь выполнять указания полковника, который всю операцию возьмет в свои руки. И ведь ясно, что напрягаться армейским не хочется, и приказ прочесывать леса они считают начальственной блажью. В голове Ультеро уже созрел план: выезжаем, устраиваем внеплановые маневры с пикником, возвращаемся на квартиры и отчитываемся в проделанной работе. То, что результат будет нулевой, полковника не трогает вообще никак.

Получи кластаро Нерго свой приказ соколом десятину назад, вполне возможно, он и сам бы подыграл егерям. Но вот только он уже успел пообщаться со своим шефом, который внушил всему лейнскому столу стремление к добросовестному исполнению своих обязанностей и должному рвению.

Вообще Кайло Шмарсси прямым начальником для Нерго не был. Местные столы подчинялись начальнику всего Негласного кабинета и совсем уж формально Шмарсси и Нерго стояли на одной ступеньки в иерархии ведомства. На деле же полномочия начальника Черного стола многократно превосходили те, которые по уложению были даны лейнцу.

Вроде и равны по службе кластаро и вастер из захудалого рода, от чьего лена только фамилия и осталась, но летают они совсем на разной высоте.

Шмарсси, как сокол, парит выше облаков, взирая на все королевство разом. А вот Нерго должен наблюдать только за Лейно и окрестностями – воробей, не больше.

Только если «черный» потребляет, если следовать аналогии, только свежее мясо, выискивая чужих соглядатаев, то Гормо Нерго вынуждено довольствоваться хоть и крошками, но при этом не делая различий в этой «пище». Глава лейнского стола вынужден заниматься делами «синих», хотя от этого добрые предки пока хранили. Ну и вправду: не будет же местный начальник посылать соглядатая в соседние королевства. А вот «красными» и «золотыми» делами ведать приходилось постоянно.

Красный стол напрягал кластаро Нерго своими заботами с печальной периодичностью. В большинстве случаев удавалось отбрехаться от столичных запросов пустопорожними отчетами о проделанной работе, профилактике смуты и контролю уровня бунтарских настроений. Иногда только приходилось намекать старостам города, что в Лиссано о них помнят, а то, что город у них вольный, еще не повод своевольничать.

А вот «золотые» дела пуаньи не любил очень. Себя он считал человеком должной набожности, но лишенным многих суеверий. По счастью за всю службу кластаро на посту начальника лейнского стола ему довелось лишь раз исполнить поручение стола Золотого, которое привез из столицы неразговорчивый святоша. Нерго выделил ему трех агентов, и через десятину они доставили в город из далекой деревни молодую девицу лет двадцати. Та отказывалась давать хоть какие-то показания, только ненавидяще зыркала по сторонам огромными глазищами. Святоша был доволен, пробубнил что-то о благодарности и возможной премии, заковал пленницу в кандалы, да так, что девушка и выпрямиться не могла, и уехал с ней в Лиссано. Агент, провожавший столичного гостя до южных ворот, потом в смятении рассказал, что по выезду из предместий отмеченный Творцом специальными клещами сломал девице все пальцы на руках. И что сама девица при этом только раз всхлипнула, все же остальное время экзекуцию переносила молча, добела сжав губы.

– А у меня некомплект личного состава, и провиант не подвезен! – полковник продолжал издеваться над «негласным». – А у вас развлечения одни! Ишь, придумали: прочесать лес! А Вы, пуаньи, знаете, сколько отсюда до границы с Гантом? А знаете, по каким буеракам придется пробираться? К тому же у меня постоянный план боевой подготовки, в котором нет места для развлечений соглядатаев! Мои солдаты ежедневно тренируются во славу Его Величества!

Ах вот как – «соглядатаи», значит!

Боевая подготовка в Третьем егерском полку на взгляд Гормо Нерго отличалась некоторой странностью. Укрепленный лагерь постоянной дислокации, как это называлось по уставу, больше походил на деревню в части солдатской и на курорт там, где поселились офицеры. Количество баб, с интересом смотревших на «городских», превосходило все мыслимые пределы для нестроевого персонала, который мог бы обслуживать полк. А стайки детишек явственно давали понять, что егеря здесь, что говорится, осели.

Дом полковника Ультеро так и вовсе напомнил кластаро Нерго жилище пожилого купца, отошедшего от дел по причине преклонного возраста и нажитого за годы солидного богатства, которое не прокутить и внукам. Стены кто-то заботливо задрапировал дурновкусными гобеленами, в коих преобладали бордовые оттенки, с потолка свесил члены кошмарного вида бронзовый дракон, держащий в своих лапах и пасти «вечные фонари».

Егеря Его Величества – опора короны на границах – вросли в эту землю, пустили корни и даже успели замшеть. Что ж, придется выкорчевывать эту вооруженную рощу и заставлять ее бегать. Во славу Его Величества.

– Я Вас понял, полковник, – лейнец даже изобразил краткий поклон, что в отношении простолюдина было странно. Но этот факт Ультеро не насторожил.

Егерь откинулся в своем мягком кресле, величественно возложив ладони на резные ручки. В глазах светилось никак не скрываемое злорадство и ощущение собственного превосходства над глупым пуаньи. Уже то, что он так и не предложил гостю сесть, полковник полагал своей маленькой победой.

Кластаро Нерго про себя сосчитал до десяти, потом на всякий случай в обратную сторону и повторил:

– Я Вас понял, полковник. Кортонне! – повернулся лейнец к сопровождавшему его агенту, до сих пор не проронившему ни слова. – Готовьте сокола.

При упоминании почтовой птицы костяшки пальцев полковника чуть побелели, а ноздри самую малость расширились.

Если у негласного с собой сокол, то дело, наверное, все же серьезное.

– Напишите вот что: сообщить немедля и любыми доступными способами вастеру Шмарсси – начальнику Черного стола Негласного кабинета – что кластаро Нерго не в силах исполнить его прямой приказ, поскольку полковник Ультеро, коему вручен Его Величеством Третий егерский полк, сей приказ исполнить отказался. Рекомендую также назначить подробный аудит состояния дел Третьего егерского полка. Особенно на предмет боевой подготовки. И финансов, если уж все равно тут проверяющие будут, пусть посмотрят.

Агент Кортонне флегматично кивнул и повернулся к выходу.

– Постойте!

Ультеро как-то вдруг изменился, причем на взгляд негласного в лучшую сторону. Взгляд вояки вдруг смягчился и стал из надменного если не заискивающим, то как минимум извиняющимся. И хотя поза, в которой сидел полковник, осталась прежней, от гордой ее внешней несгибаемости не осталось и следа.

– Так это приказ самого Шмарсси?

Вообще-то дело обстояло именно так. Но кластаро Нерго изначально об этом умолчал: хотелось показать полковнику собственную значимость. То есть как будто это сам лейнец и есть лицо, сей приказ издавшее, а большего армейскому знать и не надо.

Признавать впрямую, что указание дал «черный» не хотелось, но и опровергать это было бы бессмысленно и глупо. Поэтому Нерго дал уклончивый ответ:

– Это приказ Негласного кабинета.

Полковник Ультеро опешил, пытаясь сообразить, что это может означать. Глядишь, так и с самого верха приказ…

Правая бровь Нерго вопросительно приподнялась. Егерь, пытаясь сохранить лицо, встал медленно, даже несколько томно на вкус негласного. Какое-то время он молчал, уставившись в стол, затем крикнул адъютанта.

– Общий сбор по походному варианту. Для караула остается… Кто сейчас в наряде?

– Первая рота синего эскадрона.

– Значит, вторая. С припасами как?

– Фураж есть, пайки тоже на десятину, господин.

– Хорошо. Исполняй. Сбор сейчас для всех, выступаем с рассветом.

Адъютант выскочил из комнаты, а Ультеро наконец-то предложил своему гостю присесть и даже налил вина. Приторно сладкого.

Пуаньи видел, что полковник уже сломан. Держался он на своей армейской спеси совсем недолго, но упоминание вастера Шмарсси всю его решительность выдуло в миг. Наверное, для службы в войсках такое качество считается не самым хорошим, но сейчас оно негласного устраивало полностью. Не хватало еще вступать в постоянные перепалки с этим дурачком, устроившим себе мягкую жизнь на казенные деньги. В том, что Ультеро приворовывает, Нерго не сомневался. Типичная ситуация ведь: простолюдин, выслужившийся аж в полковники, генерал ему не светит ни при каком счастье. Выполз из многодетной семьи, погрязшей в бедности, дорвался до полковой кассы. Не обнаглел, но норку себе тут выкопал уютную. На свой вкус, конечно.

Кластаро Нерго к таким типам относился без высокомерного презрения, но с изрядной долей фатализма: так уж заведено, и ничего с этим не поделаешь, подобные Ультеро будут всегда, сколько люди будут существовать. А пенять на судьбу – занятие глупейшее. Если бы нынешний глава лейнского стола Негласного кабинета в свое время предался бы ему, то закончил бы свою жизнь опустившимся пьяницей, жалующимся случайным собутыльникам на несправедливость Творца.

Судьбу второго сына владетельного пуаньи вообще сложно назвать справедливой. Права наследовать лен он не имеет, пока жив старший брат, остается либо отдаться во власть уныния, либо отдать себя службе. Второе, конечно, котировалось обществом гораздо выше, поэтому молодой Гормо с яростью обреченного кинулся в гвардию. Но казарменная жизнь очень быстро надоела, а выдерживать гвардейские загулы не позволяло здоровье. Кто-то в юные годы может влить в себя ведро вина, на утро же лишь поморщиться от головной боли, а вот кластаро Нерго после каждой пьянки в тайне молил Творца о скорой смерти. Его организм крепкое переносил препаршивейше, но не пить нельзя – товарищи не поймут. Осознав, что каждодневные возлияния сведут в могилу, Гормо устроил свой перевод в службу Негласного стола. Где-то помог отец, где-то – удача, но вот уже как пятнадцать лет пуаньи был начальником негласных в Лейно. Далеко от родного кластерьи, но это даже и к лучшему.

Сладкое вино Гормо не любил как раз с юношеских времен, потому как именно оно было популярно у гвардейских приятелей. И с него же потом по утрам скручивало в жесточайшем похмелье. Поэтому кластаро лишь пригубил, а вот полковник к моменту общего построения успел слегка окосеть. Впрочем, это лишь придало ему вид бравый и значительный, а толика винного панибратства даже помогла расслабить егерей, очевидно недовольных внезапным походом. Где-то за строем суетились квартирмейстеры, распределявшие припасы, кто-то пытался успокоить разгорячившуюся лошадь.

– Вам бы сказать что-нибудь, кластаро Нерго, – шепнул Ультеро. – Чтобы осознавали важность. Упомяните вастера Шмарсси.

От этого напоминания хотелось в сердцах сплюнуть, но Гормо сохранил непроницаемое выражение лица. Хотя оставаться невозмутимым стоило больших усилий. Только сейчас лейнец понял, какие силы привел в движение, сам того не желая. Перед ним выстроились всадники, которых по списку было три четверти от тысячи. Охватить взглядом их всех одновременно не получалось, перекричать гул голосов и храпение лошадей, перестук копыт, лязг кольчуг – казалось невозможным. Кластаро Нерго заставил себя вспомнить о начальнике и о том, что его ждет, если приказ Шмарсси не будет исполнен. После таких мыслей страх перед егерями исчез.

– Солдаты! – от души крикнул Гормо. – Я говорю не от себя! Я говорю от всего Негласного кабинета!

Эта фраза понравилась кластаро Нерго даже больше, чем если бы он объявил себя главным во всем этом деле. «Говорю от всего Негласного кабинета» – звучит!

Реакцию егерей Гормо не видел, они все слились для него в единую бубнящую массу. И только по тому, что гул этот начал стихать, пуаньи понял, что все же завладел вниманием солдат.

– Нам поручено задание, важность которого несомненна для самой короны, – Гормо, что говорится, понесло, он и сам испугался, что через пару фраз начнет говорить от самого Геверро Третьего. – Стало известно, что два преступника, один из которых дамнор, второй – септрер из наемников, бегут сейчас в сторону границы с Гантом!

Масса забубнила и недовольно заворочалась. Приближаться к Ганту ей не хотелось.

– Наша задача: поймать этих мерзавцев до того, как они сбегут из Септрери! Поймать живими со всем их имуществом. В имуществе не копаться под страхом коронного суда!

 На площади стало тихо, масса сжалась в комок, одолеваемая нехорошими предчувствиями.

– На совести этих ублюдков две смерти – лейтенант и сержант из гусар! Поэтому можно не нежничать, но только не до смерти! За хорошую службу корона вознаградит всех причастных… – здесь Нерго запнулся.

А сколько пообещать-то? О награде в приказе не было, но как еще можно заставить обленившихся егерей перетрясти все кусты в огромном, диком лесу? Пугать наказанием? Так солдату нечего бояться. Пугать только офицеров – тоже не вариант, простые егеря лишь посмеются втихаря, глядя на то, как командир пытается заставить их проявить рвение.

Нет, нужен такой стимул, который бы подгонял получше страха. Алчность.

– В случае успеха каждый солдат получит по одному королю! Каждый сержант – по королю и двадцать принцев! Лейтенант – три короля! Полумайор – пять королей! Майор – десять королей!

Про полковников, коих присутствовала ровно одна штука, кластаро умолчал, оставив Ультеро в догадках, сколько же причитается лично ему за поимку негодяев. Гормо был уверен, что уже на следующее утро воображение нарисует командующему такую сумму, что самолично будет подгонять каждого своего подчиненного, а то и первым ринется вынюхивать следы похлеще собак-следопытов.

Егеря тем временем уже пришли в крайнее возбуждение. Поучить месячный оклад за участие в маневрах, которые вряд ли надолго затянутся и будут очень уж сложными – это дело! Кластаро Нерго попробовал подсчитать, сколько же денег он наобещал раздать, тихо ужаснулся и выкинул эти мысли из головы. Все потом! Главное, что теперь у него есть семь сотен людей, готовых повыдергивать в лесу каждое дерево, проверяя, что никто не спрятался в корнях. Вастер Шмарсси должен быть доволен.

И все же полковник Ультеро не за просто так получил свое звание и должность. Он внимательно ознакомился с указанием, присланным начальником черных, вызвал майоров и пару сержантов, с которыми около часа рассматривал карту. После чего принял решение выдвигаться скорым маршем в сторону Лейно, но свернуть к западу, не доезжая до города примерно тридцать крепов. Где-то в лесу у егерей имелся временный лагерь, в котором полковник планировал оставить лошадей, дабы не ломать им ноги в буераках.

– Наша егерская доля, уважаемый кластаро Нерго – пешие прогулки на свежем воздухе. Хорошо тем, кто в степях на границах стоит, они как раз больше в седле. А нам надо подметки стаптывать.

Гормо уже успел выяснить, что стаптыванием подметок Третий егерский занимался, мягко говоря, посредственно. Патрули высылались нерегулярно и большей частью на север, в сторону Арлатэ. Ультеро на это замечание слегка насупился и отговорился тем, что в Гант выбираться сумасшедших все равно нет.

– Как видите, нашлись.

Полковник только развел руками.

– И места там нехорошие, – вдруг нарушил субординацию один из сержантов.

– Ларди, тебе слова не давали!

– Прошу прощения, господин полковник, виноват!

– Виноват он, – проворчал Ультеро.

Но, повернувшись к кластаро Нерго, признался:

– И в самом деле, разные разговоры ходят про земли между Лейно и Гантом. Не у самого города, конечно, но ближе к границе. Пять или сколько… да, пять лет назад у меня там дозор пропал. Ушли к Трем оврагам и исчезли, даже следов не осталось. Там ведь и не селится никто уж сколько лет как.

Слова полковника начальник лейнских негласных всерьез не принял. Мало ли страшных сказок есть у масари, а из них происходили большинство егерей. Кого по рекрутскому набору – из низкого сословия, кто по найму – из простолюдинов, но солдатская доля крестьянам зачастую казалась мягкой и приятной по сравнению с жизнью в своей деревне. Может быть, и так, благородному пуаньи сложно понять чаяния землепашца.

Наблюдать выход полка из лагеря довелось вместе с Ультеро и двумя его адъютантами. Гормо затемно отправил гонца в Лейно с планом той части операции, за которую отвечал он, и теперь позевывал, ежась от утренней прохлады. Но зрелище оказалось впечатляющее: лошади чеканно вышагивали, офицеры салютовали полковнику, егеря старательно тянули подбородки ввысь в равнении на начальство. Колонна медленно вываливалась на тракт, согнав в кювет какую-то телегу. Где-то в первых рядах пропела труба, и всадники грянули полковую:

 
Через чащи и овраги
Мы пройдем, где нас не ждали
И побьем врага!
 

Ультеро махнул рукой вперед, призывая обогнать колонну. Помимо символического смысла – командир впереди на горячем скакуне – были и практические соображения: совсем не хотелось глотать пыль от впереди едущих семи сотен егерей.

 
Через горы и болота
Егеря пройдут охотно
И побьют врага!
 

Гормо Нерго смотрел на полк почти полного состава и только потрясенно качал головой. Вот это силища! И хотя егеря считались кавалерией легкой, здесь, рядом с ними, казалось, что нет такой силы, которая бы смогла, если что, остановить этих бравых парней.

 
И под юбкой у красотки
Егеря пролезут ловко
И побьют врага!
 

Полк шел быстрым маршем, держа бодрую рысь. Ультеро развлекал пуаньи объяснениями, зачем вообще нужны егеря, и почему они – элита элит всей армии. Конечно, каждый армейский будет нахваливать свой вид войск, но своя доля правды в словах полковника была.

– Мы ведь не просто кавалерия, уважаемый кластаро Нерго. Мы когда надо – кавалерия, когда надо – пехота, и должны одновременно хорошо уметь делать и то, и другое. Мы единственные, кто и в самом деле может совершить марш на двести крепов без дорог, в густом лесу.

Понятно, что слова полковника стоило просеивать, отделяя факты от горделивого хвастовства. Но лишний раз обижать егеря не хотелось, даже несмотря на прием, который он устроил поначалу, поэтому лейнец не стал спрашивать, что будет, если полк столкнется в чистом поле с парой эскадронов кирасиров. Про панцирь-жандармов  и говорить не приходится.

Всякой твари, как говорится, свое место на тарелке.

Двигались и в самом деле очень бодро, уже к четырем часам полк прошел, если верить карте, больше семидесяти крепов, сделав только два кратких привала. Удивленный таким потрясающим результатом негласный удостоился только снисходительного хмыкания полковника и наигранного «это мы еще не торопимся». С погодой повезло в том, что небо затянула хмурая дымка, а с севера потянуло свежим ветерком. Однако теперь предстояло полсотни крепов по лесной чаще, и засветло сие представлялось невозможным. И в который уже раз егеря поразили кластаро Нерго своими слаженными действиями: с наступлением темноты семьсот всадников, растянувшиеся по заросшей уже тропе больше чем на креп, вдруг сорганизовались в компактный бивак, выставив караулы, накормив лошадей и даже устроив отхожие места. Все же полковник Ультеро не только бронзовыми драконами и гобеленами занимался, признаем это!

Ночевать под открытым небом Гормо за всю его жизнь ни разу не доводилось. Он сам с удивлением отметил этот факт. Даже год, проведенный в гвардии, подразумевал теплую казарму, где у молодого кластаро была койка в комнате на двоих. Гормо ходил от костра к костру, не зная, где ему приткнуться, в итоге два его агента – Кортонне и Наска – чуть ли не под руки отвели начальника к полковнику, который уже распорядился подготовить негласным «постели».

– Присаживайтесь, уважаемый кластаро Нерго, к нашему столу. Угощение сегодня солдатское, не обессудьте.

Наска шепнул, что они с напарником отхарчуются у котла по соседству, и агенты исчезли в темноте. У полковничьего костра сидели оба адъютанта и два майора. Командир красного эскадрона уже успел засвидетельствовать свое почтение Ультеро и ушел к своим егерям. Майоры синего и зеленого эскадронов тоже собирались разделить трапезу со своими подчиненными, но, увидев негласного, остались, решив проявить уважение. Разговор поначалу не клеился, но после основательной порции перловки с тушеной говядиной и нескольких глотков где-то найденного белого сухого – разболтались.

– Кого же мы ищем, кластаро Нерго? – спросил майор Дарготте, чей камзол украшала синяя полоса.

– Если б я знал сам, – признался Гормо. – В Лейно у нас была ситуация. Я потерял несколько человек при штурме одного дома, а поднял бучу сам вастер Шмарсси.

При упоминании могущественного начальника черных всем на какое-то мгновение стало зябко. Не в ночи же таких личностей поминать! И не по пути к Ганту…

– Как-то тут замешано еще Дамнорское королевство. В доме убили одного дамнора, причем не пойми кого, но кого-то важного. А еще один дамнор на пару с витаньери из наших сбежал с какими-то бумагами. Вот главное – эти бумаги. Что-то в них такое, что даже смотреть их нам не разрешено.

Егеря переглянулись, и негласный понял, что первым делом, если беглецов поймают, они сунут носы в искомые документы.

Как дети!

– Господа офицеры, я решительно напомню вам мои слова – никто в бумаги не заглядывает, даже я. Если вы считаете, что с Кайло Шмарсси можно шутить смешками, то я даже могу вам сейчас рассказать, что напишут вашим родственникам. Что-то вроде: он был героем и с честью и мужеством сложил свою голову во славу короны. Черный ради этих бумаг без сна прискакал в Лейно из Лиссано, его агент, как я слышал, из-за этих бумаг сам себе вскрыл живот, чтобы в нем спрятать донесение. Так что, надеюсь, вы все меня правильно поняли.

Теперь взгляды егерей были скорее озадаченные. На моментальное понимание ситуации кластаро Нерго не рассчитывал, но верил, что засеял достаточное количество семян сомнений, чтобы те дали полноценный урожай разумности и осторожности.

Утром Гормо проснулся сам, до общего подъема. Ночью он раскрылся, и утренний промозглый холод оказался будильщиком похлеще городских часов с колокольным боем. С непривычки после сна на жесткой земле все тело ныло и требовало немедленной сатисфакции в определенном смысле. Лейнец тихо поднялся, поймав на себе вопросительный взгляд полковника. Кластаро Нерго успокоительно кивнул, мол, все в порядке, и Ультеро снова уснул. Гормо же отошел в сторонку, развязал тесемки штанов и облегченно выдохнул. Так как естественные процессы контролировать не требовалось, он окинул взглядом утренний лес. Удивительно, но семьсот людей и столько же лошадей не издавали почти никаких звуков, словно и не было тут никого.

В полста шагах впереди что-то вдруг показалось Гормо неправильным. Как будто глаз резанула острая песчинка. Негласный, завязывая штаны, осторожно переступая, пошел по направлению к разросшемуся кусту, адские короли знают, как он называется.  Чем ближе подходил Гормо, тем больше у него возникало чувство, что произошло нечто скверное. Последние шаги он делал едва ли не на цыпочках и даже начал проговаривать про себя слова молитвы Творцу о спасении бренного тела, дабы дать ему время для искупления грехов, терзающих вечную душу.

Первое, что кластаро Нерго увидел, был сапог, торчащий из густой листвы. Еще не понимая, что он делает, Гормо потянул его на себя и с облегчением почувствовал, что сапог не вытаскивается. До этого пуаньи на мгновение почудилось, что сейчас у него в руках окажется обувь егеря, из которой торчит обглоданная кость и остатки плоти. Гормо раздвинул ветви и увидел солдата. Тот был так бледен, словно тело посыпали мелом и тщательно втерли его в кожу. Глаза егеря остались открытыми, но остекленели и смотрели в одну точку где-то в небесах, как будто и не было на пути взгляда кустов и деревьев. Лейнец, дрожа как от озноба, коснулся егерской шеи. Под пальцами он ощутил лишь холод и не почувствовал никаких признаков дыхания. Вспомнился «серый душитель» в доме на улице Красильщиков, и пуаньи как сидел, так и прыгнул в сторону. Впрочем, признаков, какие наблюдались у Усстаги Норка, здесь не было видно.

На негнущихся ногах, но очень быстро Гормо добежал до бивака и бросился тормошить Ультеро.

– Полковник! – зашипел он почему-то громким шепотом. Словно боялся разбудить лагерь.

На самом деле начальник лейнского стола Негласного кабинета боялся того, кто (или что) сотворил с безвестным егерем такую вот жуть.

– Полковник! Вставайте! Там труп!

Ультеро вскочил, и в его руке будто сам по себе появился обнаженный клинок.

– Где?

– Т-там, – дрожащим пальцем Гормо показал направление.

Молодой адъютант уже был на ногах и, повинуясь всего лишь взгляду полковника, объявил тревогу.

Тревога в Третьем егерском оказалась тоже особенной. Как бы ни был потрясен кластаро Нерго, но все же отметил, что никто не кричал «караул!», не бегал по биваку, распространяя панику. Нет, вот адъютант толкнул одного егеря, показал ему большой палец на сжатом кулаке, тот молча вскочил и растолкал соседа. Не прошло и пары минут, как весь полк уже бодрствовал, собирался в десятки, десятки организовывались в роты, роты – в эскадроны. Тут и там сверкали мечи, но ни единого слова вслух так и не было произнесено.

– Господин полковник, – Дарготте из всех майоров прибежал первым.

– Пока не знаю ничего. Наш негласный друг утверждает, что нашел труп.

– Егеря, – уточнил уже взявший себя в руки Гормо. – Шагов восемьдесят вон туда. Лежит, не дышит, бледный и холодный.

Подошел полумайор синих.

– Третья рота. Четвертый десяток в карауле был, сейчас все вернулись, нет ло-егеря Бламме.

Полковник  не стал отвечать сразу и какое-то время смотрел в сторону злополучных кустов, играя желваками. Оглянувшись, жестом отправил майора красных обратно к своему эскадрону.

– Давай-ка, Чино, – обратился Ультеро к полумайору, – из своих десяток. И следопыт у тебя лучший был – его тоже давай. И пойдем потихоньку, посмотрим, чем там у нас занимается ло-егерь Бламме. Нерго, Вы с нами.

На именование только по фамилии и без титула Гормо обижаться не стал. Сейчас полковник был главным, и его компетентность, надо полагать, несравненно выше. Требовать же в бою указания полного титула, имени, должности и регалий – глупость несусветная. Единственное, кластаро Нерго счел необходимым уточнить:

– Агент Кортонне пойдет со мной.

– Согласен. Готовы? Ну, поможет нам Творец, и три короля всем в глотку.

За несколько шагов до кустов седоватый егерь – следопыт – остановил процессию. Он внимательно присмотрелся к траве, деревьям вокруг и даже долго принюхивался, широко раздувая ноздри. Показал пальцами какой-то жест, армейские его поняли и осторожно, гуськом, подошли.

– Тут чисто, только его следы свежие, – егерь кивнул на Гормо. – И еще из наших, кто в дозоре тут стоял с ночи. Сейчас посмотрим, что с телом, потом осмотрюсь вокруг.

Полумайор с редким именем Чино тихо выругался, когда в зарослях обнаружился именно Бламме. Лейтенант десятка скрипнул зубами и доложил, не дожидаясь приказа:

– Чуть больше часа назад мы заступили, Каззо сюда направил.

– Каззо?

– Каззо Бламме, года не прослужил.

– Ясно. Что скажешь? – спросил полковник следопыта.

Тот молча смотрел на тело, потом осторожно провел тыльной стороной ладони по щеке, губам и шее несчастного Бламме. Приподнял тому голову и что-то долго выглядывал на шее.

– Не понимаю.

Ультеро мрачно кивнул и отправил за полковым лекарем. Следопыт скрылся в зарослях, продолжая осмотр. Лейтенант пробрался на его место и сам потрогал тело. Бламме в дозор надел только камзол, оставив кожаный доспех в лагере, и теперь офицер ощупал нагрудный карман и карманы на форменных штанах. Вдруг он напрягся и под удивленными взглядами торопливо начал развязывать штаны егеря.

– Ты чего это… – только и успел произнести полковник, но лейтенант уже сунул руку прямо в срамное место бездыханного Бламме.

– Он живой, – сказал лейтенант. – У него яйца теплые. Даже горячие.

– Ну-ка!..

Ультеро, нисколько не стесняясь и не смущаясь, сам полез щупать причиндалы ло-егеря Каззо Бламме.

– И в самом деле! Сам холодный, как с ледника под полом, а шарики – греться можно! Где там это тремя королями перепаханный лекарь?!

В желудке у начальника лейнского негласного стола противно заныло. Попахивало «золотым» делом. Всяческая нечисть и вредное колдовство – это как раз компетенция золотых. Кортонне тихонько приблизился и на ухо сообщил о тех же самых подозрениях.

– Ты что-нибудь такое помнишь?

– Нет, кластаро Нерго, у нас такого точно на моей памяти не случалось. Помимо той девки, помните ее? – так вот, помимо нее мы с «золотом» не сталкивались больше. Можно в архивах посмотреть будет.

– До архивов сам знаешь сколько добираться.

– День.

– А у нас другая задача. Парня жалко, конечно. Ладно, люди косятся, что мы секретничаем. Позови Наску.

– Сейчас.

Полковой врач тоже ничего вразумительного сказать не смог, только подивившись «диссонансу телесных температур». Егеря уже расслабились и во всю обсуждали «феномен яиц Бламме», как назвал это кто-то из лейтенантов. Полумайору Чино даже пришлось рявкнуть и пригрозить поркой:

– Хватит! Нашли мне тут развлечение – мужские яйца трогать. А ну по местам! Тревогу никто не отменял.

Егеря Бламме перенесли в лагерь, следопыт развел руками – следов нет. Вообще никаких.

Тем временем Бламме раздели до гола, и врач констатировал, что не видит ни следов укусов, ни уколов, ни признаков отравления. Полковник собрался было уже назначить двух людей, которые доставили бы егеря к лекарям в Лейно, как один из солдат с удивлением воскликнул: