Текст книги "Лев Рохлин: Жизнь и смерть генерала."

Автор книги: Андрей Антипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

СТРАШНЫЙ ВОПРОС

ИЗ «РАБОЧЕЙ ТЕТРАДИ ОПЕРАТИВНОЙ ГРУППЫ ЦЕНТРА БОЕВОГО УПРАВЛЕНИЯ 8 Гв. АК»:

«4 января. 22. 55. Орудия 2А36 вышли из строя из-за большого количества выстрелов. В среднем каждое орудие сделало по 540 выстрелов. На всех орудиях недокат стволов...»

Заканчивался лишь пятый день боев за город, но уже становилось ясно, что выдыхаются не просто отдельные полки и батальоны. Выдыхается Российская Армия. Армия как выразительница состояния государства, его экономики, политики, общественного сознания. Неготовность техники выявилась еще до выхода в Чечню.

Разведывательный батальон 20-й гвардейской дивизии 8-го армейского корпуса, получив перед погрузкой в эшелоны 20 БТРов, сумел привести на погрузку лишь 4. А еще две машины вышли из строя на марше из Кизляра в Толстой-Юрт.

Среди журналистов в Моздоке ходили слухи, что офицеры порой впадали в отчаяние от постоянных поломок боевых машин и приказывали подрывать танки и бронетранспортеры, списывая их на вражеские мины. На вопрос, почему они это делают, они отвечали, что не хотят оказаться под огнем на танке, который может заглохнуть в тот момент, когда в него целят из пушки.

Ни один из журналистов, работавших на стороне федеральных войск, не написал об этом. Они понимали солдат и офицеров, потому что сами очень скоро научились отличать армейскую технику от техники МЧС или МВД. И не по отличительным знакам на бортах, а по одному лишь виду: если машина явно ровесница тебе и на ней лысая резина – это армия, а если с иголочки и скаты блестят даже в грязи – другие ведомства.

Журналисты продудаевской ориентации писать об этом не могли по другой причине: успехи боевиков на фоне армейской убогости выглядели бы тогда не очень-то впечатляющими.

"Рабочая тетрадь оперативной группы центра боевого управления 8 гв. АК" пестрит записями, свидетельствующими о постоянных переговорах Рохлина с представителями Министерства обороны и Северо-Кавказского военного округа, в которых генерал просит не задерживать колонны со вновь прибывающей техникой, оружием, боеприпасами. Он просит запасные части к артиллерийским орудиям. "Как можно больше запчастей", – кричит он в телефонную трубку.

Окопный генерал, злой, уставший, вынужденный ежеминутно принимать решения не только по управлению тяжелейшими боями с превосходящим противником, но и по организации подвоза боеприпасов, продовольствия, снаряжения, горючего, запчастей и по решению сотен других проблем, Рохлин тогда еще не знал, но чувствовал, что что-то не так, что-то более серьезное, чем лень тыловиков, неорганизованность и беспечность вышестоящего командования, влияет на ситуацию, что-то более ужасное, чем даже общаям разрегулированность армейского механизма, ведет к отчаянному положению войск.

Тогда он знал, что вооружение и техника прибывают в действующие войска либо с разряженными аккумуляторами, либо вообще без них. В боевых машинах пехоты отсутствовали коробки с лентами для пулеметов, звенья для снаряжения лент. Танки не имели элементов динамической защиты. Работы по их расконсервации зачастую не были проведены. Повсеместно недоставало запасных частей и приборов.

Год спустя генерал Лев Рохлин станет депутатом, председателем Комитета Государственной Думы по обороне. Информации у него появится больше.

– Процент неисправной техники, прибывающей в Чечню, – рассказывает он, – официально составлял 20. Но, к примеру, из Приволжского военного округа прибыло 36 процентов неисправных бронетранспортеров. А из 18 единиц 122-миллиметровых гаубиц, прибывших из этого же округа, неисправными были 12. Из арсенала Уральского округа было прислано 18 самоходных орудий. Из них лишь 4 можно было использовать. 39 процентов бронетранспортеров, прибывших с Урала, тоже были неисправны.

В общей сложности войска в Чечне получили неисправными около 600 единиц боевой техники и вооружений.

При этом утверждается, что отбиралось самое лучшее.

Если это так, то что тогда оставалось в округах? Знал ли о состоянии вооружений и военной техники министр обороны Павел Грачев? Какие доклады он получал от командующих округами? Что докладывал президенту, когда готовилась военная операция в Чечне? Если все всё знали, то справедлив страшный вопрос: это вредительство?

В феврале 1997 года Рохлин пытался получить ответы на эти вопросы в ходе парламентских слушаний, где присутствовали высокопоставленные представители Министерства обороны, главкомата Сухопутных войск, Северо-Кавказского военного округа, Генеральной прокуратуры, Министерства юстиции, Военной коллегии Верховного суда.

Ответов так и не последовало. Но был вопрос: "Вы что же, хотите, чтобы присутствующие офицеры и генералы обвиняли сами себя?" Рассчитывать на это было бы по крайней мере наивно. В присутствии представителей прокуратуры и суда даже самый отчаянный боевой офицер предпочтет за благо как минимум промолчать.

Но все же те, кто пришел в Госдуму, явно не чувствовали себя главными виновниками трагедии армии. Если их вина в чем-то и была, то, по крайней мере, большинство из них, как выразился Рохлин, "стояли под Богом, на линии огня: попадет – не попадет".

На слушаниях не было тех, кто, являясь фактически первыми лицами в Вооруженных Силах накануне и в период чеченской войны, не удосужился даже заглянуть в окопы, посмотреть, как живут и воюют солдаты.

Ни бывший министр Павел Грачев, ни бывшие главкомы Сухопутных и Воздушно-десантных войск – Владимир Семенов и Евгений Подколзин не изъявили желания принять участие в разговоре.

Главный военный инспектор Константин Кобец и главком Военно-воздушных сил Петр Дейнекин тоже многое могли рассказать, если бы пришли в Госдуму. Тогда они еще были при власти. Еще больше мог бы поведать и бывший начальник Генерального штаба Михаил Колесников. Он по роду своей службы знал об армии и ее бедах все. Но самую интересную информацию мог бы дать премьер-министр Виктор Черномырдин, под руководством которого формировалась военная политика России последних лет. Виктор Степанович к тому времени уже два года возглавлял, кроме прочего, комиссию по реформированию армии.

Присутствовавшие знали все эти фамилии, знали о их роли в стране и в делах обороны.

Но они знали и о могуществе премьера. Могуществе, которое, похоже, превышает силу президента. Ибо сегодня лишь ленивый не критикует Ельцина, но нужно очень сильно потрудиться, чтобы вспомнить того, кто бы сказал о делах Черномырдина.

Газета "Известия" лишь перепечатала из французской "Монд" материал о предполагаемом пятимиллиардном (в долларах) состоянии Виктора Степановича. Что стало после этого с главным редактором и самой газетой, известно... Редакция распалась, главный редактор ушел.

Журнал "Огонек" в свое время рассказал о пристрастии премьера к охоте и маленьких медвежатах, которых он вроде бы застрелил... Судьба журнала повисла на волоске. Главный редактор вынужден был уйти

Возможно, это случайные совпадения. Но, как говорится, Бога лучше не гневить.

Участники парламентских слушаний, очевидно, придерживались такого же мнения, а может быть, знали и о причинах "глухой защиты", в которую ушли те, кто мог пролить свет на чеченские события. Их молчание было угрюмым свидетельством тому, что излишняя разговорчивость – себе дороже.

В руках некоторых людей, сидящих в зале, работали диктофоны, хотя слушания были закрытыми и парламентская служба охраны гостайны наложила гриф "секретно" на все используемые документы.

К тому времени у Рохлина уже были материалы о тайных поставках российского оружия в Армению.

На директивах Генерального штаба стояла подпись генерала армии Колесникова. А резолюция премьер-министра свидетельствовала, что начальник Генштаба не от фонаря решил отправить в солнечную страну оружия и боеприпасов больше чем на триллион тогдашних рублей. Правда, этого триллиона в доходной части бюджета так и не обнаружилось.

... В Чечне, в разгар кровавых боев, когда не хватало техники, когда на десятый день боев на складах Северо-Кавказского военного округа кончились 122– и 152-миллиметровые снаряды, когда дудаевские боевики взяли под контроль сети боевого управления авиации и артиллерии, защита которых из-за примитивности используемых армией средств связи была практически нулевой, Рохлин еще не знал, что уже два года самолеты транспортной авиации Военно-Воздушных Сил возили из Моздока, Иванова, Кубинки в Ереван и Гюмри эти самые снаряды, другие боеприпасы, техимущество, запасные части к бронетанковой технике, станции космической связи и т. п.

И уже тем более он тогда не мог предполагать, что поставки эти прекратятся лишь на первые шесть месяцев боев в Чечне.

А потом опять из Омска и Ахтубинска, Андреаполя и с подмосковного Чкаловского в Армению пойдут тяжелогруженые транспортники с минометами, танками и запасными частями, реактивными системами залпового огня, с боеприпасами и даже тактическими ракетными установками.

За 1993 и 1994 годы самолеты "Ил-76" военнотранспортной авиации России совершили в Армению 48 рейсов, перевезя 1167 тонн подобных грузов.

После перерыва, который длился с ноября 1994-го по июнь 1995 года, в Армению вновь пойдут рейсы. Но теперь к "Ил-76" присоединятся самые крупные российские транспортные самолеты "Ан-124" "Руслан". В общей сложности в Армению разными путями будет доставлено без всяких договоров и бюрократических проволочек 84 танка, 80 двигателей к ним, 50 БМП (боевых машин пехоты), несколько десятков тонн запасных частей и агрегатов, 72 гаубицы калибра 152 и 122 миллиметра, 18 реактивных систем залпового огня "град" и боеприпасы к ним, 50 минометов, 8 оперативно-тактических ракетных комплексов, 27 зенитно-ракетных комплексов, а также тысячи единиц другого оружия, боеприпасов к нему и запасных частей.

Найдутся и 122– и 152-миллиметровые снаряды, которых так не хватало в Чечне. Всего за 1995-1996 годы в Армению будет совершен 31 рейс "Ил-76" и 32 рейса "Ан-124", которыми будет перевезено 2246 тонн грузов военного назначения.

А в Чечню железнодорожные эшелоны тянулись неделями. Потом техника разгружалась в Моздоке и своим ходом топала до Грозного, ломаясь и взрываясь на пути. Никому в голову не приходило возить в Чечню танки самолетами.

Самолетами везли солдат, бесшабашных контрактников, бывших матросов с кораблей, стройбатовцев, которых неделю-другую учили держать в руках автомат и бросали в бой.

Войска умывались кровью. А генерала Льва Рохлина газета "Известия", как помним, обвиняла в амбициях за то, что он не отступал, а вгрызался в землю, ломая все расчеты противника, разгромившего уже всех, кроме гвардейцев 8-го корпуса.

ПЕРЕЛОМ

...10 января части и подразделения Северной группировки войск под командованием генерала Рохлина уже готовы были к штурму Совмина. Для этого были созданы все условия: захвачены основные здания вокруг дворца, в том числе господствующие над зданием.

– В частности, – рассказывает Рохлин, – начальник ПВО корпуса полковник Сергей Павловский, человек отчаянной храбрости, с группой бойцов расположившись на крыше 12-этажного здания – "свечки", имел возможность наблюдения и обстрела территории вокруг Совмина. Его огневая группа имела два ПТУРа, два тяжелых пулемета, два АГСа. С ним были артиллерийские и авиационные наводчики. Они перекрыли все движение вокруг дворца...

ИЗ "РАБОЧЕЙ ТЕТРАДИ ОПЕРАТИВНОЙ ГРУППЫ

ЦЕНТРА БОЕВОГО УПРАВЛЕНИЯ 8-ГО ГВ. АК":

"10.01.1995г. 10.30.

В период перемирия принять меры предосторожности по обеспечению безопасности группировки в тыловых районах, продумать надежную охрану позиций РВ и А (ракетных войск и артиллерии. – Авт.), исключить наличие мертвых зон..."

Да, именно утром 10 января из Москвы пришел приказ о перемирии. И Рохлину пришлось отдавать распоряжения об обеспечении безопасности своих войск в этот период.

Впоследствии перемирия будут объявляться всякий раз, как войска начнут брать верх над боевиками.

– Во время штурма Бамута, – рассказывает Рохлин, – наши связисты перехватили разговор в эфире. Боевики кричат; "У нас много раненых, нет боеприпасов, мы больше не можем сопротивляться". – "Продержитесь два дня, – отвечают им, – будет объявлено перемирие". Наши, естественно, не верят. А через два дня из Москвы пришел приказ... Объявили перемирие.

Загадка столь «своевременных» перемирий до сих пор остается неотгаданной. Точнее, ее никому не дают отгадать.

Перемирие, объявленное в разгар штурма Грозного, ни к чему, естественно, не привело.

В 17.10 12 января Рохлин поставил задачу по карте командирам частей на штурм Совмина. Вот как она записана в "Журнале боевых действий":

" – Никому ничего не говорить,

– 74 омсбр необходимо вытащить броню,

– между дворцом и Совмином переход, который надо захватить,

– должна быть связь с 12 ЭТ (12-этажное здание – "свечка". – Авт.),

– организовать взаимодействие с артиллерией: своевременно вызвать дымы, заградительные огни, как только рассветет, вызвать артиллерию,

– разобраться с соседями,

– разобраться с сигналами;

– связь только по "Арбалетам";

– связь по установленным сигналам, доводить информацию;

– с 5.00 готовность артиллерии, танкового батальона 74 омсбр;

– маршрут выдвижения танков 74 омсбр уточнить с командиром 21 отб.

98вдд

– ШГ (штурмовая группа. – Авт.) -5.00 начать выдвижение;

– 5.20 бросок в левый угол здания в окна совмина;

– 5.20 – огонь артиллерии перед президентским дворцом и по обратному берегу р. Сунжи;

– с 6.00 огонь танков, прикрывающих мост возле кинотеатра;

– во двор два танка.

У тебя (Рохлин обращается к командиру сводного батальона 98 вдд полковнику Ленцову А. И. – Авт.) должен быть артиллерийский корректировщик.

Дымы после того, как десант ворвется в здание Совмина.

Из двух проходов можно вести огонь из танков.

После того, как отработают десантники и закрепятся, врывается 74 омсбр.

Танки в ночь вывести к бассейну".

Далее определены позывные всех участвующих в штурме подразделений. Названа резервная группа – 33-й мсп. В 18.00 поступил доклад, что командиры пдб 98 вдд и 74 омсбр организовали взаимодействие.

– Дудаевцы пошли на самый коварный и подлый шаг, – рассказывает Рохлин. – Накануне штурма они вывесили в окнах Совмина трупы наших солдат. На это было трудно смотреть. Но к тому времени мы уже не первый раз сталкивались с жестокостью боевиков. Еще в первые дни штурма мы обнаружили захоронение десантников, трупы которых были обезглавлены. Потом находили трупы наших солдат со вспоротыми живота. ми, набитыми соломой, с отрезанными конечностями и следами иных издевательств. Врачи, обследуя трупы, утверждали, что издевались над еще живыми людьми.

13 января, утром, штурм Совмина начался, несмотря ни на что. В «Журнале боевых действий» динамика событий зафиксирована так:

"4.50. Вьюшков (зам. начальника отдела боевой подготовки корпуса, позднее начальник штаба 20-й дивизии. – Авт.) доложил о готовности резерва.

5.25. Командир пдб 98 вдд доложил, что первая группа вошла в Совмин.

6.00. Командир пдб 98 вдд доложил, что еще две группы подползли к Совмину и готовы к броску. К Совмину подошли танк и БМП. На 2-м этаже горят костры.

6.15. Из здания Совмина вышли 20 человек и ушли в сторону моста.

6.32. Группы вошли в здание без стрельбы. Командир попросил подготовить дымы.

6.53. По вызову пдб артиллерия поставила дымы и открыла огонь по целям. На мосту появилась техника противника.

7.10. Командир корпуса: 74 омсбр вперед.

7.30. 74 омсбр вошла в Совмин.

8.40. Радиоперехват.

По всем сетям противника идет паника. Жалуются на сильный огонь.

Просят боеприпасов.

8.50. Командир корпуса – командиру 74 омсбр. У соседа подбили танк, в двух осталось по 4 снаряда. Отправь к нему три танка на замену.

8.55. Радиоперехват.

На "Минутке" ведется разгрузка "папирос" (боеприпасов. – Авт.) и сосредоточение пехоты.

9.00. Командир корпуса с командующим: Прошу помочь авиацией по Минутке. Подавить район разгрузки "папирос".

9.50. Радиоперехват.

Срочно по всем каналам требуют подкрепления к Совмину. Требуют срочно уничтожить группировку, которая ворвалась в Совмин.

9.52. Радиоперехваты доведены до командиров частей.

11.30. Командир корпуса сориентировал генерала Бабичева о двух автомобилях и двух танках противника, которые могут действовать в его зоне.

11.37. Командир корпуса – генералу Фетисову (на тот момент – командир 104-й ВДД. – Авт.): Прислать 4 танка в больницу, полностью заправленными и заряженными.

11.40. Командир корпуса начальнику ПВО: Все, что подступает к нашей технике, давить беспрестанно.

12.55. Командир корпуса поставил задачу по карте представителю 876 дшб МП (десантно-штурмовой батальон морской пехоты. – Авт.) на действия в здании совета министров. Готовность – 16.00.

14.00. Командир корпуса поставил задачу командиру тб (танкового батальона. – Авт.) 74 омсбр по карте. Придут 3 танка. Завтра к вечеру еще 14 танков.

Задача:

– разбить дворец,

– разбить подступы (Кавказ) (гостиница "Кавказ". – Авт.),

– выделена БРЭМ (боевая ремонтно-эвакуационная машина. – Авт.) и завтра будет еще 4 БРЭМ. Закопать танки, в т. ч. и с боков. Создать систему замены на перезарядку (та самая "огненная карусель", о которой мы говорили. – Авт.)".

– Десантники 98-й дивизии ВДВ, – рассказывает Рохлин, – под командованием полковника Александра Ленцова (ныне генерал-майор, командир дивизии. – Авт.) выполнили исключительно сложную задачу, от которой уклонились даже спецназовцы 45-го полка, для которых, казалось, нет проблем. Они ночами подползали к Совмину и изучали подступы к нему, выявляли систему обороны. Они же и были первыми при штурме. Бой был очень тяжелым. Потом на помощь пошли 74-я бригада, 33-й полк и морская пехота Северного флота. Взятие Совмина практически предрешало участь президентского дворца. Толстые стены Совмина нависали над мостом, по которому шла помощь во дворец. Поэтому с рассветом Дудаеве кая артиллерия, минометы и танки обрушили на Совмин всю свою мощь. Наша авиация в это время бомбила президентский дворец. Но одна бомба попала в Совмин.

О жестокости боев за Совмин говорят документы и записи радиоперехватов переговоров боевиков.

Из рапорта заместителя командира 33-го мотострелкового полка по воспитательной работе подполковника Виктора Павлова заместителю командира 8-го армейского корпуса полковнику Виктору Скопенко:

«...Личный состав штурмовой группы, державшей оборону на Совмине, после налета нашей авиации и понесенных от нашей авиации потерь обратился к командиру группы майору Черевашенко с требованием покинуть позиции и прорываться с любыми потерями к своим. Огромными усилиями майору Черевашенко это удалось предотвратить. И вплоть до 20. 01, когда группа была выведена из Совмина, личный состав не мог выполнять поставленную боевую задачу. Солдаты лежали в подвалах Совмина, не ели и не пили, даже отказывались выносить раненых товарищей. Среди солдат имеются случаи психологических срывов и истерик. Так, рядовой Г. (фамилию не называю умышленно. – Авт.) в возбужденном состоянии заявлял, что больше не может терпеть такой обстановки, и угрожал всех перестрелять. Подобный срыв был и у рядового С. В полку осталось 11 боевых офицеров. Все они заявляют, что больше что-либо штурмовать не будут... что в Чечне идет плановое сокращение офицерского состава и что всех хотят здесь положить, чтобы не осталось свидетелей этой авантюры...»

В стане дудаевцев моральный дух тоже дал трещину.

16 января в 5.20, когда Совмин был почти полностью занят подразделениями группировки генерала Рохлина, один из командиров (позывной Ангел-1) передал Масхадову (позывной Циклон):

"Появились трусы. Они не пошли в Дом парламента. Их надо расстрелять".

В 5.45 Циклон – Пантере:

"ЭТО НАШ ПЕРВЫЙ ПРОИГРАННЫЙ БОЙ".

В тот же день в 14. 30 в "Журнале боевых действий" сделана следующая запись:

"Из источника, бывшего в президентском дворце: в нем находится 100-120 боевиков, которыми руководит Басаев – командир абхазского батальона. Чтобы избежать исчезновения Дудаева, Басаев заменил его охрану на своих людей..."

Похоже, не только у рядовых боевиков начали сдавать нервы. Напряженность боев привела к взаимной подозрительности в их руководстве.

Война – это не только противостояние оружием, но и противостояние человеческими нервами. Хуже, когда они сдают у командиров. Рохлин тоже, как помним, был на грани: "Не убьют в бою – застрелюсь". Но он и его гвардейцы выстояли. Теперь была очередь за противником.

– Когда дело дошло до президентского дворца, – рассказывает Рохлин, – на связь со мною вышел Масхадов и говорит: "Мы не можем договориться с политиками, давай договоримся с тобой как командир с командиром: надо прекратить огонь и вывезти трупы и раненых". Отвечаю ему: "Давай". Он предлагает: "Подождем, пока подойдут депутаты – ваши и наши, священнослужители..." – "Ты же сам говорил, что с политиками не договориться, – отвечаю я, – поговорим о другом: сколько машин выходит с твоей и с моей стороны, какие участки разделения. Ты вывозишь всех своих и моих. Я тоже. А потом обмениваем всех на всех. С оружием выходим или без?" Он отвечает: "Мне это не подходит". Я продолжаю: "Но ты же понимаешь, что тебе конец. Как командир – командиру говорю: улицу Правды я тебе перекрыл с соседом с запада. Гостиница "Кавказ" блокирована. Совмин у меня. Мост перекрыт. Осталось 100 метров. Сосед с юга перекроет, и ты не уйдешь. Боеприпасов у тебя нет". – "У меня все есть", – кричит он. "Но я же слышу твои переговоры... Плохи твои дела". Он больше разговаривать не стал.

"18 января в 14. 20. Радиоперехват:

Циклон – Пантере: "По нам бьют самолетными бомбами. Они прошивают здание до подвала".

Пантера: "Надо срочно отводить войска за Сунжу. Иначе они вас похоронят".

Циклон: "Вторая линия обороны будет на Минутке. Во дворце много раненых и убитых. Ими заниматься времени нет. Надо успеть выбраться. Если сейчас не получится, надо терпеть до темноты и уйти".

15.30. Радиоперехват:

Циклон: "Всем, всем, всем! По темноте всем перебраться за Сунжу. Перебираться будем, где магазин "Пионер", возле новой гостиницы".

Рохлин пытался перекрыть боевикам возможность отхода. Он поставил задачу новому командиру разведывательного батальона капитану Роману Шадрину (ныне майор, Герой России): выйти на проспект Победы и попытаться соединиться с десантниками, атакующими со стороны улицы Розы Люксембург.

Шадрин вместе с группой разведчиков в 60 человек вышел на проспект Победы, но попал под сильный обстрел. Прорваться было невозможно. Кварталы между проспектом Победы и улицей Розы Люксембург были набиты боевиками. Десантники из группировки Ивана Бабичева увязли в бою ближе к президентскому дворцу. Им, видно, не терпелось стать первыми при его штурме. И находившиеся немного в стороне кварталы продолжали оставаться коридором для отхода тех, кто оборонял дудаевскую цитадель...

Командир разведбата доложил ситуацию комкору.

– Сынок, – сказал генерал, – это надо сделать.

– Попробую ночью, – ответил комбат.

Перебираясь из здания в здание, разведчики заняли позиции в строении рядом с гостиницей "Кавказ". У них уже было около сорока раненых.Связь с ними пропала.

Рохлин извелся: что случилось? Где они? Он шумел, ругался на всех, кто под руку попадет. Но связь не появлялась.

Бросить на выполнение поставленной разведчикам задачи еще кого-то он не мог. Повсеместношли напряженные бои. Десантники тоже не могли ничего сделать. Они явно увлеклись и уже не успевали перераспределить свои силы в интересах полного окружения боевиков.

Короче говоря, перекрыть отрядам Дудаева отход из президентского дворца не удалось.

– Если бы это произошло, – считает Рохлин, – война в Чечне была бы окончена. Ни один из главных дудаевских командиров не ушел бы...

А вскоре объявились разведчики. Оказалось,что в рации комбата сели батарейки...

– Штурма президентского дворца фактически не было, – рассказывает Рохлин. – Правда, командование предлагало нанести по нему авиационный удар. Я ответил, что авиация уже помогла... Хватит. Тогда предложили разбить дворец танками. Я спросил, как они это представляют: танки бьют со всех сторон и попадают друг в друга? Меня спросили: "Что предлагаешь?" Отвечаю: "Отдайте мне, я возьму по-своему".

Здесь Рохлин, похоже, не отказал себе в удовольствии подчеркнуть свои командирские способности. Он, в отличие от командования группировки, большую часть времени сидевшего в Моздоке, знал, что дворец не будет обороняться как cовмин.

– Я профессионал, – заявляет генерал. – Масхадов – тоже. Когда мы с ним говорили о ситуации вокруг дворца, то прекрасно понимали друг друга. Я знал, что он уйдет.

19 января в 7.30 подразделения 276-го полка и морской пехоты захватили гостиницу "Кавказ". Примерно в это же время последние группы боевиков были выбиты из комплекса зданий Совмина.

А вскоре дворец оказался практически пуст. В 15.30 он был взят.

– "Тунгуски" снесли несколько снайперов, оставшихся в нем, и подразделения вошли в здание без боя, – говорит Рохлин. – Была только одна проблема: потеряли флаг, который должны были водрузить над дворцом. Два часа искали... Морская пехота успела вывесить Андреевский флаг и тельняшку...