Текст книги "Интернет-боец. Лейтенант (СИ)"

Автор книги: Андрей Андреев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

4. Эх, дороги…

Опрос после первого дня игры, на сайте, был стандартным. Что понравилось, что не понравилось, какие были замечены нестыковки или ошибки. Высказался по поводу абсолютно не подходящей серьезному шутеру ориентировки на местности в “песочнице”, и полосы препятствий. Выразил свое восхищение сержантом, одобрил антураж в целом. Покончив с опросом, собирался начать изучение форума, но тут запищал телефон. Звонил Серега, что называется, поболтать за жизнь. Я, если честно, предпочитаю живое общение, поэтому, минут через пять, пришлось выдвигаться к нему. Через магазин, естественно. Просидели с ним и его Кристиной чуть не до полуночи. Говорили ни о чем, и обо всем сразу. Серый хвастался успехами в “Ином мире”, клан предпринял мозговой штурм, что-то там переработали в тактике, специально под главных конкурентов, под испанцев из “Идальго”. Я, в свою очередь, немного рассказал о “Битве за Будущее”. Сергей обещал глянуть одним глазком, но я был заранее уверен, что ему сейчас не до этого: в “ИМ” он почти накопил на линейный корабль, и это вот “почти” не оставит ему времени на что-то еще. Если учесть, что он еще и работает сутки через трое, то играть сразу в несколько виртуальных проектов невозможно физически. Мне проще, я, обычно, перебиваюсь удаленкой, разовыми работами, или, один – два раза в год, подписываюсь на вахту. Три месяца там – вполне оправдывают скромный образ жизни дома на полгода. Да еще деньги, когда-то полученные по контракту, удалось удачно вложить в дело. Во всяком случае, коммунальные платежи, и пару-тройку раз в месяц хорошо посидеть – проценты с вложенной суммы позволяют.

Утром я проснулся не в лучших кондициях, но контрастный душ, и несколько кружек крепкого и сладкого чая с лимоном, сделали свое дело. После обеда, почувствовав, что организм полностью справился с последствиями вчерашней дружеской беседы, я решил зайти в игру. Обнаружил себя, шагающего по длинному коридору, плавно изгибающемуся вправо, освещенному потолочными светильниками. В правом нижнем углу экрана мигала зеленая точка. Нажал на нее, и развернулось сообщение: “Вы находитесь в переходе лунной базы. Продолжайте движение к десантному кораблю”. Коридор, в конце концов, закончился кабиной лифта, которая подняла меня на сотню метров вверх. Один из членов экипажа корабля, дежурящий около лифтового подъемника, указал проход в пассажирский отсек. Отсек выглядел почти таким-же, как в небольшом авиалайнере. Таким, да не таким. Кресла слева и справа от центрального прохода располагаются по одному. Рядом с каждым креслом – тумбочка, она-же служит столиком. Центральный проход метра 2 шириной, расстояние между креслами в ряду – тоже приличное, полностью разложенное в горизонтальное положение кресло не будет мешать ни тому, кто сидит впереди, ни тому, кто сзади. Никаких иллюминаторов, на их месте у каждого кресла прикреплен монитор. Еще один экран, больших размеров, был вмонтирован в переборку, над дверью в носовую часть корабля.

– Располагайтесь. – обратился ко мне проходящий по салону от входной двери пилот. – Занимайте удобное для себя кресло, сейчас дождемся два отделения бойцов, еще одного лейтенанта, и вылетаем.

– На Лиду, без пересадок?

– Ну, зачем-же на Лиду… Мы добросим вас до дальней станции с телепортом. Близко к планете подходить опасно, там зона свободной охоты. Нарвемся на перехватчик, и – поминай, как звали. А станция в секторе контроля нашего флота. Туда противник не сунется. Как, впрочем, и мы, к их станции…

– Хм, странно…

– Ничего странного – охотно откликнулся пилот. – В космосе полный паритет по силам: что они, что мы – имеем равное по силе вооружение, защитные экраны, корабли одного класса. Любые наступательные действия заранее обречены на провал. Даже попытки скрытно провести диверсию не проходят. А так – станция на пятистах тысячах от планеты, почти предельная дальность гарантированного телепортирования вакуум – поверхность. Сигнал аппаратуры на таком расстоянии ни заглушить, ни перехватить не получится. А вот с шестисот тысяч – да, теоретически уже возможно доставить проблемы телепортирующимся. Что-то там в скорости прохождения сигнала…

Тут пилоту пришлось прерваться – на борт начали подниматься рядовые НПС бойцы. Я занял место в середине салона, и начал оглядываться. Последним в корабль зашел лейтенант, в котором я с удивлением узнал Ромика.

– О, привет! – он подошел ко мне.

– Все – таки сдал зачет сержанту?

– С третьей попытки – ухмыльнулся он.

Мы не успели поговорить, на мониторах высветилась надпись – “Трехминутная готовность, занять места, кресла будут приведены в стартовое положение автоматически” и Ромик поспешил занять свободное кресло. Мониторы переключились на наружный обзор. На черном фоне космоса, со стороны кормы корабля, появилось бело-желтое свечение – заработали стартовые ускорители. Звука работы двигателей не было слышно, но появилась мелкая вибрация. Поверхность Луны, которая виднелась в самом низу мониторов, внезапно рванулась назад, и исчезла из обзора; меня плотно вдавило в кресло. Мы стартовали.

Через некоторое время перегрузки исчезли, замки ремней безопасности отстегнулись. Я попытался разобраться в своих ощущениях. Не зная, что корабль стремительно движется от Луны, невозможно было почувствовать этот полет. Мониторы передавали картинку, но она не давала чувства движения: космос все также оставался черен, звезды не смещались относительно взгляда. Вибрация от работы реактивных двигателей уже воспринимается, как нечто само собой разумеющееся, организм очень быстро адаптировался к ней, и я перестал ее замечать. В салоне заработал громкоговоритель. “Говорит командир малого десантного корабля “Неман”. Мы стартовали, переход в подпространство будет произведен через 3 часа двадцать минут. Желающие могут свободно перемещаться по салону. Перед переходом в подпространство рекомендую пообедать. Стандартный корабельный паек вы найдете в верхнем ящике шкафчика, рядом с вашим креслом”.

Не буду утомлять вас описанием полета. 18 часов мы спали, ели, смотрели какие-то фильмы… Когда прозвучала команда занять кресла для этапа торможения и стыковки со станцией, все порядком измаялись от безделья. Подсвеченная далеким диском светила станция, огромный многогранник, не меньше двух километров в диаметре, утыканная различными усиками антенн, смотрелась впечатляюще. Маневры корабля при стыковке вызывали не очень приятное чувство: вот, вроде бы, мы двигаемся вперед, к станции, но следует рывок куда-то в сторону, станция уходит из экрана, и тут-же курс меняется на прямо противоположный. Вестибулярный аппарат в недоумении, желудок, кажется, подкатывает к горлу… Хорошо еще, что стыковка была непродолжительной, минуты 3–4. На станции нас встретил местный сержант, бойцы построились в колонну по двое, и мы промаршировали по коридору, как две капли воды похожему на лунный, в большой отсек. Пол центральной части отсека был абсолютно пуст, а по стенам громоздилась какая-то аппаратура, рабочие места операторов, дисплеи моргали тысячами разноцветных огоньков. Подошел майор. Смирно-вольно, лейтенант Виктор Кот, лейтенант Ромик-боец… Майор приказал ждать. Телепорт как раз заканчивал накопление энергии для переброски двух отделений. Мы с Ромиком негромко переговаривались.

– Ну, и как тебе?

– Да пока – нормально. Почти реал. Вот только посадка на станцию…

– Угу, мутило не по детски…

Громкая связь включилась внезапно, мы даже вздрогнули.

– Внимание, лейтенант Ромик-боец, бойцы первого отделения, строиться, следуйте за сопровождающим.

Ромик встал во главе отделения, и их провели в правую часть центрального пространства отсека. Загудела аппаратура, НПС операторы у пультов изобразили кипучую деятельность. Отделение построилось в колонну по три, на очерченном оранжевым прямоугольнике. Вокруг них засветилась переливающаяся всеми цветами радуги пленка силового поля. “Три минуты до переброски, начинаю отсчет”. Громкоговорители изрядно действовали на нервы. Я перехватил проходящего мимо сержанта.

– Сержант, не объясните, почему переброска проводится так долго?

– Видите-ли, господин лейтенант, чем дальше расстояние, тем сложнее синхронизировать прием и передачу материальных предметов. Сейчас идет точное наведение, антенны станции и приемника на Лиде синхронизируются, чтобы избежать малейших ошибок. Собственно, после того, как силовой колпак закрыл бойцов, переброска уже началась, и ее никак не отменить. Ведь что такое – телепортация? Каждый атом Вашего тела, или каждый атом любого предмета переводится в цифровом формате в компьютеры, в виде длиннющих формул. Приемник считывает эти формулы, и возвращает им материальное состояние. Грубо говоря, человека разбирают на атомы, а потом собирают заново. Вы, лейтенант, какой то момент времени просто перестаете существовать в виде человека, превратившись в многокилометровые числа. А потом – рождаетесь заново, в другой точке. Более серьезные объяснения просите у научных сотрудников, я – всего лишь обслуживаю генераторы, извините – улыбнулся сержант.

– Благодарю, мне вполне хватило того, что Вы рассказали.

“Внимание, переброска!” – снова заорали громкоговорители.

Радужная пленка над отделением Ромика сгустилась, потеряла прозрачность, и, через несколько секунд пропала. Исчезли и бойцы.

Меня, вместе с оставшимися, тут-же сопроводили в зону телепортации. Колпак поля опустился, частично скрыв звук работающей аппаратуры. Потянулись минуты ожидания. Вдруг, слева от нас, на свободном пространстве, сформировался еще один силовой купол Он почти сразу пропал, и, перед моими глазами появился окровавленный человек, в изодранной боевой экипировке. Наше поле уже сгущалось, скрывая видимость, и я лишь успел услышать отдельные слова: “…Прорвались… Обстрел… Бьют по..” В этот момент всё пропало, и я, как бы, перестал существовать.

5. – Ну, здравствуй, Лида! – Привет, Витя!

Когда над нами свернулся купол силового поля, первое, что пришло в голову – телепортация не удалась. Всё, что можно было разглядеть вокруг, представляло собой мешанину из больших, и не очень, обломков бетонных плит, торчащих во все стороны искореженных прутьев арматуры, черного дыма, и плотной взвеси каменной крошки, из-за которой было тяжело дышать. Случайно я заметил в дыму просвет, и, махнув рукой бойцам, заорал: “Бегом марш, справа, сорок, оружие к бою, без команды не стрелять!” Неписи оказались более, чем понятливыми, и рванули в сторону просвета, с излучателями наперевес. Я устремился за ними. Светлое пятно пустого дверного проема, по мере приближения к нему, принимало всё более четкие очертания. Последний шаг вынес меня под серое небо, и…

БАХ!.. За спиной грохнуло так, что я оглох. Меня стремительно подняло в воздух, бросило вперед, и впечатало в землю. Сверху градом посыпались мелкие, и не очень, камни, вперемешку с песком. Особенно крупный, и, видимо, самый вредный камень, от души приземлился мне чуть ниже поясницы. – Вот ведь бл!.. – мелькнула мысль, но додумать я ее не успел: бабахнуло еще раз. Земля подкинула меня примерно на полметра вверх, и снова радостно поймала в свои объятия. Опять по спине забарабанил песок. В таких ситуациях раздумывать о смысле жизни, вспоминать босоногое детство, или мысленно писать письма родным и близким получается, обычно лишь у героев художественных книг и кинофильмов. ” Любезная моя Катерина Матвеевна! Пишу Вам из накрытого тремя прямыми попаданиями ядерных боеголовок блиндажа, от которого уцелела одна большая воронка, огрызок карандаша, и этот лист бумаги…” В действительности же – никаких особых мыслей в голове нет. Есть смутная вера в то, что ты настолько крепко вцепился в землю и камни под собой, что тебя от них после следующего взрыва уже не подкинет в воздух. Ну, и, конечно – что больше так близко снаряды не упадут. Это, повторяю, не мысль. Это нечто, вроде животного инстинкта пополам с надеждой. Мыслями под обстрелом не пахнет, и пахнуть не может: под обстрелом скорее преобладают немного другие запахи…

“То ли оглох я окончательно, и бесповоротно, то-ли артналет противника прекратился” – это уже была более менее сознательная мысль, прокравшаяся в голову спустя, кажется, вечность плюс пять – семь минут. Рискнул осторожно приподнять голову, и осмотреться. Лежал я на абсолютно открытой местности, причем, похоже, метрах в пятнадцати от огромной воронки, в которую превратилось сооружение с приемником телепорта. Чуть впереди шевелилось несколько холмиков земли, грязи и камней. Осторожно вытащил тактический планшет, активировал систему свой-чужой, синхронизировал с дисплеем шлема. Бросил взгляд на карту, и немного расслабился. Все бойцы отделения, похоже, сейчас тоже приходили в себя, плюс, видимо, кто-то из обслуги телепорта уцелел: карта планшета показывала расположение семнадцати боевых единиц, включая меня. Моя метка на планшете была ближе всех к бывшему бункеру телепорта. Никаких меток, обозначающих силы противника, планшет не выдал. Даже когда я расширил радиус поиска, в поле зрения попались лишь скопления дружественных сигналов. Слух понемногу возвращался. Попробовал связаться с бойцами по ларингофону, и тут же получил вполне бодрые отклики. Поднялся, отряхнулся, собрал вокруг себя бойцов. Заодно начали собирать местных, уцелевших во время обстрела. Нашлось два сержанта, один прапорщик, и трое рядовых. Начал получать информацию от прапорщика. До базы, куда мы, собственно, и должны были отправиться, около семидесяти километров. Транспорт увез первую партию прибывших, и потом вернется за нами. Правда, в свете последних событий, не факт, что вернется. Кто их там, в штабе, знает? Решат, что выживших не осталось, значит – нечего тратить энергию. Связи нет, вся аппаратура – была в бункере. Сетка тактической связи, по которой мы сейчас общались, рассчитана на небольшое расстояние, она именно для управления взводом. Максимум – километров 10 охватывает. Местное время – утро, 9:47. Нет, мы не на передовой. Бункер телепорта находится в глубоком тылу, что-бы быть гарантированно защищенным от любых неприятностей, вроде той, которая только что случилась. Что должно было произойти, чтобы бункер попал под артиллерийский удар? Как минимум – должна была рухнуть вся система обороны, в том числе – генераторы защитных полей, автономные автоматические турели всевозможных систем, пасть на поле боя, сдаться в плен, либо отступить / убежать – дезертировать без малого два полка опытных бойцов. Нет, ни орбитальные, ни атмосферные бомбардировки не смогли-бы дать такой эффект. ПВО, ПРО, всех мастей и калибров, как наши, так и ИХНИЕ, превратили воздух и ближний космос вокруг планеты в бесполетную зону для всех видов леталок. Теоретически, зенитные комплексы могли пропустить ОДНУ боеголовку. Но это была не боеголовка ракеты, это был именно обстрел снарядами разного типа. Началось? Да как только транспорт с первой партией пополнения двинулся в сторону базы. Сменившееся отделение получило по самое нехочу. Жаль ребят. Поле телепорта не самая сильная защита, тем более, для счетверенных боеприпасов. Ну, может, и строенные были… Не до учета типа снаряда, когда он летит прямо на тебя, хе-хе. Но то, что не простые осколочно-фугасные, или объемные – точно. Во первых, Первый удар каждого снаряда пришелся в крышу бункера, значит – минимум – бетонобойное воздействие у него было: бетон не особо что-то-там удержал… Дальше – нейтрализация силового поля. Ну, и – осколочно фугасная часть. Было несколько зажигательных, как минимум – два последних – с объемным действием.

Прапорщика поддержал один из сержантов:

– Вы, лейтенант, последним выбежали из бункера, неужели не почувствовали, что взрывная волна – далеко не от фугаса?.. У Вас на спине КБЭ ни одной отметины от осколков!

– Сержант, я только что прибыл на Лиду, откуда мне…

– Сержант Блэквуд, как обращаетесь к господину лейтенанту?! – внезапно повысил голос прапорщик. – За несоблюдение субординации – два наряда вне очереди! Господин лейтенант, извините, видимо, шок, от обстрела…

– Ничего страшного, господин прапорщик, и – отставить два наряда. Мы, все-таки, не в учебке, не до субординации. В конце концов, сержант сделал верные наблюдения, а мне – еще учиться и учиться, я еще, в некотором роде, новобранец.

Прапорщик молча зыркнул сердитыми глазами на вытянувшегося в струнку сержанта, но спорить со мной не стал.

– Что еще необычного было, кроме самого факта обстрела в потенциально недосягаемой зоне? – обратился я к остальным. Второй сержант, на всякий, видимо, случай, так-же встал по стойке смирно, и отрапортовал:

– Господин лейтенант, сержант радиолокационного поста номер два Кравчук. Осмелюсь доложить, что радары засекли полет снарядов. Огонь велся из сектора, который находится на нашей территории, если позволите… – Я протянул ему планшет, с картой местности. – Вот, с этого направления. Точку выстрелов не засекали, отметки “чужой” в том районе не было. Правда, и отметки “свой” – тоже, вроде, не наблюдалось.

– Кравчук, выходит, что снаряды туда телепортировались, причем – уже в полете к цели? – голос прапорщика был просто переполнен ядовитым сарказмом.

– Не могу знать, господин прапорщик, но только то, что никаких отметок свой-чужой в том районе система не выдавала – факт.

– Мда. Всё чудесатее и чудесатее… Ладно. Пусть у штабных головы болят. Наша задача сейчас проста: добраться до базы, и изложить командованию факты. Господа, ваши предложения? – я намеренно решил дать высказаться неписям: их решения – решения ИгрИскИна, управляющего всеми процессами и НПС-персонажами на этой планете с нашей стороны. А он – не может не знать обстановку, и располагает точными данными, вернется за нами транспорт, или нет. Хотя, на месте отцов-командиров, я бы немедленно нагнал сюда кучу беспилотников, и пару подразделений – оценить ущерб, и провести разведку предполагаемого местонахождения неприятельской артиллерии.

– Предлагаю отправить сержанте Блеквуда, и пару бойцов в сторону базы, а самим дожидаться прибытия транспорта – тут же отрапортовал прапорщик. – Считаю это наиболее разумным решением: группу сержанта мы подберем на обратной дороге, либо их подхватит транспортер, когда будет двигаться к нам.

– Вполне разумно. Сержант Блеквуд, задача ясна?..

– Так точно, господин лейтенант! Разрешите идти, господин лейтенант? – сержант, вытянувшись по стойке смирно, грудь колесом, пожирал меня глазами, при этом чуть косясь в сторону прапорщика. Я понимал, что сержант, скорее всего, издевается далеко не надо мной, поэтому так-же официально встал по стойке смирно, отдал сержанту честь, и разрешил выполнять поставленную задачу. Где-то в душе корчились от хохота тысячи маленьких бесенят: ведь в реале, на той-же армейской службе, мы с сослуживцами точно так-же изголялись над офицерами и прапорщиками.

6. Непростая ситуация

Бойцы бодро ушли в направлении базы, а я, выставив дозорных на все четыре направления, принялся осматриваться вокруг. Сначала – просто так, потом – переключив визир шлема в режим увеличения изображения, короче, превратив его в некое подобие бинокля. Местность глаз не радовала. Куда ни глянь – равнина, поросшая чахлой травой, на горизонте сливалась с унылым серым небом, затянутым сплошной облачностью. Тактический планшет не показывал ничего нового: наше отделение было единственным, находящимся в радиусе 30-ти километров. Дальше – да, виднелись скопления дружественных войск. Когда я попробовал расспросить о них прапорщика, тот лишь неопределенно пожал плечами:

– Скорее всего, подземные точки ПВО. Обычные секретные объекты, ничего интересного. Для нас они бесполезны, господин лейтенант, туда без допуска никому хода нет. Будешь умирать прямо под дверью – никто не выйдет помочь. Не положено.

– Мда уж, как всё строго – протянул в ответ я. Мы снова замолчали. Время тянулось, как резина. Транспорт явно не торопился возвращаться к разбитому бункеру. В принципе, это можно было понять, но вот то, что никто не удосужился даже выслать сюда для оценки обстановки хотя бы один БПЛА, немного напрягало. В конце концов, разбит армейский бункер, и не просто бункер, а одна из линий снабжения и пополнения личного состава…Нет, я решительно не понимал местное начальство.

Только в третьем часу дня один из дозорных шепнул по связи: “господин лейтенант, вижу движение с той стороны, куда ушел сержант”. Я схватился за планшет, и перевел визир на максимальное увеличение. Действительно, к нам приближалось семь отметок “свой”. Визуально я сумел разглядеть приземистый силуэт какой-то машины. Когда машина приблизилась, прапорщик распознал в ней транспортер. Пятиосный бронеавтомобиль, низкий, широкий, сверху, на корпусе, ближе к корме, располагалось две пусковых установки контейнерного типа. Из транспортера выпрыгнул сержант с бойцами, а за ними вылезли два офицера, судя по иконкам, игроки. Капитан и майор. Прапорщик недоумевающе глянул в мою сторону, и до меня дошло, что я, как старший по званию, обязан отрапортовать майору о текущей ситуации. Майор выслушал мой доклад молча. По его лицу я видел, что задачка ему попалась из области высшей математики, в то время, как он еще только начал изучать таблицу умножения. Я его прекрасно понимал. В самом деле, ситуация складывается невозможная даже теоретически: оборона нигде не прорвана, вражеские ВВС и ВКС не появлялись, ни одной ракеты в нашу сторону не запущено, а бункер, до которого простой артиллерией со стороны противника невозможно достать – уничтожен. Мое робкое предположение, что бункер с телепортом обстреляла, по ошибке, наша артиллерия, майор Брекман отмел одним взмахом руки.

– Все наши САУ сосредоточены в другом квадрате. Сюда они не смогут достать при всем желании. – Он помолчал, потом продолжил: – То, что ты сумел сохранить своих солдат, хорошо. Вы с ними вообще случайно попали под раздачу, и никаких претензий ни к кому нет. Плохо другое. Это был единственный телепорт. И сейчас мы отрезаны от любого снабжения с Земли. Ладно, думать будем на базе. Грузитесь.

Дорога до базы заняла около двух часов, и я мысленно извинился перед водителем транспортера за то, что посчитал, будто он не стремился вернуться к бункеру. Пока машина неторопливо катила по всё той-же унылой степи, Брекман с капитаном, представившимся как Последний Самурай, вводили меня в курс дела. Обстановка была не просто аховой, она была катастрофической. Поскольку игра находилась на стадии тестирования и оценки, игроков тут пока немного. Но одной из условностей игры является ротация личного состава. И сейчас на Лиде – беда с офицерами. Майор Брекман, по идее – заместитель командира одного из трех полков наземных сил, расквартированных на планете, вынужден занимать пост командующего, которого ИгрИскИн отправил в очередной отпуск. Вместе с командующим отдыхают от боевых действий капитан Миронов, который мне попадался в офицерском клубе, старшие лейтенанты Хан Соло, Смит, Муромец, и Эйзенхауэр. А взамен прислали только нас с Ромиком. ПВО и ПРО – полностью контролируются ИгрИскИном, там проблем нет. А остальное – одна большая проблема. На всей Лиде, на три полка, теперь – один майор, три капитана, и четыре лейтенанта, двое из которых – желторотики. Как в таких условиях развивать активные действия – не понятно. Откуда брать пополнение, когда телепорт уничтожен – загадка. Кто будет учить тактике двух новобранцев – огромный вопрос, потому, что – некому. Майор вынужден решать все вопросы, находясь на базе, капитаны командуют полками, и мотаются по позициям, два лейтенанта сами недавно прибыли на планету, какие из них наставники?.. Решение Брекман принял, когда мы уже выгружались из транспортера.

– Значит так. Самурай вас обоих возьмет к себе. Учиться придется быстро. Сильные выживают, слабые – бросают игру. Закон геймерской эволюции, естественный отбор, так сказать. – Майор улыбнулся. – Сегодня остаетесь тут, мы с Самураем кое что порешаем, а завтра – вперед. На одном из участков, скорее всего, нас попробуют прощупать бронетехникой, вот и понюхаете пороху. Лейтенанта Ромик-бойца мы уже разместили, сейчас и тебя определим на постой. Завтра в игру-то собираешься заходить?..

– Конечно. Иначе, зачем я вообще начал играть?

– Ну, всякое бывает… Вчера, к примеру, разрабы заблокировали троих игроков. Насовсем. Одного – как раз за то, что зарегистрировался, прошел полигон, попал на одну из планет, и – все. Его перс воюет, но – как НПС. Сам игрок больше в игре не появляется. Спрашивается, зачем он тут разрабам?..

– А еще двоих за что?

– А там – еще веселее. Они постоянно были тут, в игре. Круглосуточно. Ну, бывает, залип в процессе какой-нибудь задрот, ну, сутки, ну, часов на тридцать – сорок… А эти… Один безвылазно провел тут две недели, второй – месяц. Месяц, прикинь! Пока разрабы не очухались, и не начали проверку.

– И что там было?

– Общага института. Оба аккаунта создали для кача, но, так сказать, коллективного. Один играет, второй спит, третий учится, потом – четвертый в очереди на “поиграть”.. А на кой это разработчикам?..

– Ну, а как система распознавания лиц, отпечатки?..

– Так и ВУЗ не простой оказался, а технический. И студенты, из тех, кто голову на плечах имеет, а не просто ради корочек время проводить в институт пошел. Перепаяли что-то в вирт-шлеме, в перчатках, заменили пару микросхем, программу подправили…

– Ну, я, пожалуй, тогда в реал. Завтра – точно буду. Во сколько заходить?

– Точное время не критично, но, если получится, постарайся утром, по московскому. Часов в девять, десять. Пойдет?

– Без проблем, буду. До завтра.

– До завтра.