Текст книги "Край Земли (СИ)"

Автор книги: Андрей Панченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Погода стояла тихая и ясная, короткий строй русских полярников и два наших инуитских помощника стояли возле снежного гурия, сняв головные уборы. Теперь эта пирамида на какое-то время станет могилой нашего с Ричардом и Чарли друга. Можно сказать, похоронен он по эскимосским обычаям. Те тоже своих покойных отправляют плавать на льдинах. Скоро этот ледяной остров отнесет течением и ветром в более южные воды, а там он растает, отправив тело Мэйсона на дно океана…

– Товсь! Пли! – По команде Арсения мы поднимаем винтовки и ружья в верх, и над Арктикой разносится дружный залп, отдавая дань уважение и провожая в последний путь такого же полярника, как и мы. Любой из нас может оказаться на его месте уже завтра, а Мэйсон прожил достойную жизнь, и смерь он тоже свою принял достойно.

Весь остаток дня после похорон мы ударно трудились, делая замеры и фиксируя результаты. Дело это тоже было не простое. Если с метеоприборами мы уже были можно сказать на «ты», с секстантом и теодолитом управлялись легко и привычно, то гидрологические исследования делали первый в жизни. По крайней мере я.

Нам нужно было быть предельно острожными, так как все эти вертушки, лаги, линейки и всё остальное у нас были в единственном экземпляре, а потерять их при работе было проще простого. Чарли мне ни однократно рассказывал, что те же самые гидрометрические вертушки, часто подвергаются атакам морских хищников, которые принимают их за рыбу, и часто теряются, да и лаги, зацепившись за край льда или какое ни будь подводное препятствие часто рвутся. И всё же у нас получилось, к концу дня у нас были все необходимые данные. Сила течения и дрейфа льда в этом месте составляла даже меньше пяти сотен метров в час, а значит предположения Мэйсона и теория Игоря Паншина были стопроцентно подтверждены. Северный полюс еще не покорен!

Глава 23

Последний рывок. Девятого апреля мы тронулись в путь. Погода стояла ясна и безветренная, столбик термометра показывал минус тридцать семь градусов по Цельсию. Настроение у команды было смешанное, не понятное. Смерть Мэйсона, и то как с ним поступили его коллеги, попросту бросив умирать, сильно сказалось на настрое группы. Мы шли к Полюсу, где до нас точно никого не было, но азарт уже был потерян. Все увидели, какую цену готовы были заплатить конкуренты, только бы опередить нас. А оно того стоило? Стоит ли жизнь пятерых человек достижения этой цели? Ведь Северный полюс не какая-то видимая вершина, не финиш в гонке, где ты грудью порвешь финишную ленту и тебя встретят цветами и авациями, это вся та же безмолвная и почти безжизненная ледяная пустыня. Победа любой ценой…

Особенно сильно переживал Ричард, для которого трагедия с Мэйсоном была ещё и личной потерей, а в добавок сильно ударила по его национальной гордости. Мой друг был мрачен и неразговорчив, он ушел в себя.

– Братуха, хорош себя винить – На очередной остановке для отдыха собак, я не выдержал и подошел к Гроссу, пытаясь его взбодрить – Ты ничего не мог сделать, так же, как и я. А Соверсы, что один, что второй, ещё ответят за все преступления, что они совершили.

– Да понимаю я всё прекрасно! – Ричарда наконец-то прорвало – Головой понимаю, а принять не могу! Они флаг наш опозорили, они на всех американцев позор навлекли! Надо было всё-таки догнать этих поскуд! Я всю ночь думал, и теперь хочу попросить тебя об услуге. Когда мы дойдем до полюса, и повернем назад, разреши мне уйти по следу Соверса? Тут нет полиции, но я вправе, как гражданин США совершить гражданский арест приступника! Я справлюсь один, ты знаешь, я могу идти гораздо быстрее остальных, буду делать по два дневных перехода. За неделю я их догоню точно, а потом вернусь к вам. Пойду на лыжах, без собак, возьму с собой только пеммикана на десять дней и спиртовку. На ночь буду иглу ставить. Разреши⁈

– Вот тебе здрасти… – Я аж растерялся – Мы же обсудили всё вроде бы. Они идут на мыс Колумбия в Канаде, а мы на нашу стартовую базу в Гренландии. Это совсем не по пути. Может быть ты их и догонишь, да я в этом даже не сомневаюсь, но назад ты дорогу не найдешь. А без припасов, идти на мыс Волкова отсюда смерти подобно!

– Даже если вас не найду, то у Соверса есть нарты, припасы и собаки. Они рассчитывают, что им на троих этого всего хватит, для возвращения, а уж на меня одного их припасов хватит с лихвой. – Упрямо сжал губы Гросс.

– Гражданский арест говоришь? Ну-ну… Я даже не буду спрашивать, как у тебя шмотки Соверса окажутся, и куда он сам денется, арестованный твой, но одному на нартах с собаками по льдам? – Я всё ещё пытался вразумить друга – Не смешно это Ричард. Нарвешься на торосы или разводье, а ты на них нарвешься обязательно, так как теплеет с каждым днем, и не сможешь в одиночку переправить нарты и собак, не говоря уже про груз. Это верная гибель!

– Ну и пусть! – Ричард смотрел мне прямо в глаза, а в них была видна едва сдерживаемая ярость – Главное их догнать, а потом будь, что будет! Ладно… Слушай, если ты переживаешь, что я вас не найду, то давай я уйду сейчас? Хрен с ним с этим полюсом. Пока вы вернетесь к могиле Мэйсона, я уже обернусь и буду ждать вас там.

– Бля… – Я с жалостью посмотрел на друга, его я хорошо понимал, мне и самому хотелось сжать тонкую шею Рона руками и держать пока он не отбросит копыта, однако позволять Ричарду совершить самоубийство я не мог – Подумай сам, Соверс запятнал американский флаг, а ты можешь всё исправить! Ты будешь первым американцем на Полюсе и поставишь там американский флаг рядом с Русским! Нет Ричард, ты никуда не пойдешь, и это даже не обсуждается!

Ричард смотрел на меня пристально и пока молчал, мы так играли в гляделки почти минуту, а потом лыжник криво усмехнулся, сплюнул на снег, и тихо прошептал:

– Посмотрим…

Больше Ричард не проронил и слова. На моей памяти это был второй раз, когда я видел его таким. В первый раз – когда меня собирались расстрелять, и вот теперь снова… Было видно, что для себя какое-то решение он уже принял, и отступать от него не собирается, даже не смотря на прямой приказ командира. В прошлый раз эта его решимость спасла мне жизнь, но теперь может погубить самого Ричарда. Гросс, больше не обращая на меня внимание отъехал к своим нартам, и принялся проверять лапы собакам, как будто ничего не произошло. Я стиснул зубы. Так значит? Ладно, посмотрим кто упрямее! Оба брата Гросс были мне чертовски дороги как близкие друзья, и я готовы был почти на всё, чтобы уберечь их от беды.

– Следи за нашим американцем Арсений, чувствую я, может он дел натворить – Очередная остановка, и я в этот раз разговариваю с Фоминым – У него навязчивая идея отомстить Соверсу за смерть Мэйсона.

– Уже слежу Сидор – Арсений украдкой, из-за моего плеча взглянул на Ричарда – Слышал я ваш разговора, впрочем, все его слышали, вы ведь особо и не стеснялись. Да, горячий парень, а с виду и не скажешь. Впрочем, я его прекрасно понимаю, но ты прав, допустить самосуда нельзя. Присмотрим за твоим другом, не переживай.

– А я чего-то всё равно переживаю – Я тоже взглянул на Ричарда, который с бесстрастным лицом занимался обычными делами – Ты меня вот вообще не успокоил сейчас. Если он решит уйти прямо у вас на виду, то вы его остановить не сможете, он лыжник от бога. Его вообще никто, кроме быть может меня и инуитов догнать не сможет. Вот как ты его остановишь? Не стрелять же его… Так что уследить может быть вы и уследите, но может такое быть, что поделать с этим ничего не сможете. Ладно, продолжайте вести наблюдение господин капитан! Был бы только с этого толк…

С того памятного разговора, по милости Ричарда я теперь спал в пол глаза и просыпался от малейшего шороха. Гросс, впрочем, вел себя как обычно, и ни каких попыток ослушаться моего приказа не предпринимал. В отличии от нас с Арсением, который тоже не спускал с американца глаз, он, сволочь такая, полноценно отдыхал.

Эти три перехода, что отделяли нас от полюса, мы прошли форсированным маршем, проводя в пути по десять-двенадцать часов. На удивление, погода и не думала портится, а перед нами была практически идеальная снежная поверхность строго льда. Ни торосы, которые мы в изобилии видели по сторонам от нашего маршрута, ни полыньи, не встретились у нас на пути. Утомленные собаки шли быстрым шагом, время от времени переходя на бег, а люди старались от них не отстать. Пользуясь тем, что солнце тут светило практически круглосуточно, мы не привязывались к времени суток, останавливаясь на отдых только тогда, когда полностью выбивались из сил. Соорудив лагерь и поспав несколько часов, мы снова, практически так толком и не отдохнув, выходили в путь.

Двенадцатого апреля 1892 года, примерно в девятнадцать часов вечера, мы наконец-то достигли Северного полюса!

В этом месте не было ничего примечательного. Вокруг всё тоже самое, что мы наблюдали последние несколько десятков дней – лед, снег и солнце, которое слепило и сливалось в своем сиянии с ледяным щитом Северного Ледовитого океана. Мы завершили последний, такой долгий переход нашего путешествия на север. Полюс был у нас под ногами. Усталость, накопившаяся за все последние дни и ночи форсированных маршей, дефицит сна, постоянный риск и нервное напряжение – все это, казалось, в один миг обрушилось на меня. Я был настолько вымотан и изможден, что не в силах был в полной мере прочувствовать всю торжественность этого момента. Я хотел просто лечь спать!

Теперь можно было подсчитать, что средний марш за все путешествие от суши до полюса у нас составлял не менее двадцать пять километров в день. Несколько раз нам даже удалось пройти почти по сорок километров, а за три последних перехода, если считать от точки, где мы нашли лагерь Соверса, средняя дистанция была около сорока трех километров!

В этот день только Игорь сделал сьемку координат, чтобы убедиться, что мы на месте, и больше мы ничего не делали. Кое как построив иглу, в этот раз одну на всех, мы дали собакам двойную порцию мяса, и сами наскоро поужинав, выпив по стакану привезенного с собой самогона, всей группой, даже не оставив дежурных, завалились спать. Я рассудил, что дежурные в эту ночь нам не нужны, раз мы не собирались вставать пока как следует не выспимся. Наш путь завершен, теперь нам оставалось только вернуться по пройдённому уже маршруту назад, и надеяться на то, что мы успеем добраться до суши, пока летнее солнце, ветер и океанские течения не разрушат нашу тропу.

На следующий день, началась не менее тяжёлая работа, чем путь к полюсу. Нам надо было тщательно, и не упуская даже мелочей, провести измерения, и все их зафиксировать на фотопленку. Лично для меня, этот день был адом, и я едва не лишился зрения.

Если в течение многих дней и недель глаза постоянно подвергаются воздействию яркого дневного света и неизменно напрягаются при прокладке курса, когда необходимо все время держать в поле зрения некоторую фиксированную точку-ориентир, то проводить серию наблюдений в этих условиях – сущий кошмар. Напряжение при наведении фокуса, точном совмещении солнечных отражений, считывании показаний верньера – это могут представить себе только те, кто проводил такие наблюдения при ярком солнечном свете на нетронутом снежном пространстве Арктики. Обычно после таких измерений глаза наливаются кровью и болят еще в течение нескольких часов. Нам же всем, за исключением инуитов предстояло сделать несколько таких наблюдений за день. И ладно бы только это, но в каждой контрольной точке финальным аккордом измерений, служила магниевая вспышка фотокамеры! Защитные очки, которые мы все постоянно носили во время переходов, хоть и помогали, но не снимали напряжения полностью. Тут сварочная маска нужна, а не примитивные дымчатые окуляры!

Себя со стороны я не видел, но за состоянием своих напарников мог наблюдать постоянно, и мог себе представить, как я выгляжу со стороны. Сейчас я больше всего походил на кем-то обиженного вампира. Глаза слезятся, светобоязнь, белки красные… Все признаки снежной слепоты – временного повреждения роговицы от воздействия ультрафиолетовых лучей.

Более-менее не пострадал только Ричард, который сделал только один замер. Он и до этого уже жаловался на боль в глазах, и поэтому я поручил ему не усердствовать, а взять на себя гидрологические замеры. Пока мы до темных кругов перед глазами всматривались в горизонт и слепящее солнце, он бурил лунки, опуская в них лоты и вертушки, измеряя толщину льда, соленость воды и так далее.

Исколесив на разгруженных нартах десятки миль в разных направлениях от полюса, к концу дня мы все, превратились практически в беспомощных слепцов. В итоге, Ричард, Тупун и Алюк, цокая языком от осуждения к нашему безрассудству, перевязали наши глаза кожаными повязками, и по одному отвели в иглу, которое сверху покрыли шкурами и нашими одеялами, чтобы солнечные свет не проникал сквозь почти прозрачные стены и купол.

В себя большинство из нас пришло только спустя три-четыре часа проведенных в полутьме иглу. За это время, наши инуиты не сидели без дела, они продолжили поиски… Северного полюса!

– Не нашел я Северный полюс начальник! – Докладывал мне утомленный Тупун – Нету тут его, в другом месте надо искать!

– Ага, нету – Подтвердил Алюк – Я тоже искал! Кроме льда и снега нет тут ничего, даже тюленей и моржей!

– И чё не нашли? – Хохотнул Арсений, лежа с закрытыми глазами на шкуре овцебыка – А хорошо искали?

– Хорошо искали! – Загорячились инуиты – Везде смотрели!

– Заткнись Арсений – Я сам едва сдерживал смех, но обижать инуитов не хотел. Они не виноваты в том, что не имеют наших знаний. – Всё нормально мужики, мы уже сами его нашли.

– А чего тогда нам и Ричарду не сказали⁈ – Всё равно обиделся Тупун – Зачем мы тогда искали⁈

– Ну извини, не подумал – Покаялся я перед инуитом – Думал, что вы знаете.

– Теперь знаем. – Серьезно кивнул головой Тупун – Покажешь начальник? И надо бы Ричарда догнать, а то он назад пошел, наверное, думает, что мы мимо прошли, не заметили.

– Чего? – Не понял я инуита – Куда Ричард пошел?

– Назад пошел – Пояснил мне Тупун – Пеммикан взял, винтовку взял и пошел. Искать пошел, а вы нашли уже.

– Давно он ушел⁈ – От былого шутливого настроения Арсения не осталось и следа, он подскочил с лежанки, уставившись красными глазами на инуита.

– Вы в иглу ушли, и он ушел – Пожал плечами Тупун – Недавно.

– Не досмотрели… – Арсений повернулся ко мне – Ты же знаешь Сидор, зачем он это сделал…

– Знаю. – Я с трудом сдерживался, чтобы не сорваться на разведчике. Он не виноват, это только моя вина. Я сам поставил Ричарда на гидрологию, освободив от других замеров. Точнее это он меня попросил, сославшись на недомогание…

– Что делать будем? – Арсений смотрел на меня вопросительно – Четыре часа у него фора, а этот лось быстрее собак на лыжах ходит.

– Догонять будем, что ещё делать? – Я решительно встал, отбросив в сторону оленью шкуру, которой укрывался. – Я возьму с собой одни нарты и Тупуна. Замеры мы тут закончили, сейчас, пока инуиты готовят нарты, быстро ставим флаг, делаем фото, и я выхожу. Ты Арсений, тоже не тяни, соберетесь и за нами в след топайте. Если не найдете нас у американского лагеря, возвращайтесь в стартовый самостоятельно. По нашим следам вы должны вернуться без проблем. Если тропу льдами поломало, Игорь вас доведет. Я же этого кретина догоню, и мы за вами следом выйдем. Догоним на маршруте. Я надеюсь…

– А может не надо Сидор? – Арсений взял меня за плечо, удерживая на месте. – Ты понимаешь, что мы сделали? Что ты сделал⁈ Ты герой, первый русский полярник, который достиг таких высот, и всего за два года! Достиг севера Гренландии, и покорил Северный полюс! Нам нужно обязательно вернутся! Ты нам живой нужен! Стоит ли этот американский полудурок такого риска, которому ты себя собираешься подвергнуть?

– Этот полудурок мой друг, и я его не брошу! – Я скинул руку Арсения со своего плеча – И для тебя бы козла я бы тоже самое сделал! Для любого из вас! А если я не пойду, то Ричард наверняка погибнет. У него с собой кроме банки пеммикана и спиртовки ничего нет! Пусть он и догонит Соверса, но их там трое, а он один! Да и потом, даже если он их постреляет или арестует, он один не выберется! Он попросту не сможет нас найти, заплутает и сгинет тут без следа! Арктика не для одиночек! Теперь ты в этом походе главный, я сделал что мог, довел вас до полюса, научил всему тому, что знал сам, и теперь вы должны справиться.

– Я так понял, что я тебя не удержу? – Арсений вдруг снова улыбнулся – Ладно, черт с тобой! Верни этого янки, а если не получится… Спустите эту гниду Соверса под лед, чтобы даже следов не осталось, этот говнюк заслужил! Удачи брат!

Мы обнялись с Арсением. Хороший он всё же мужик, хоть и погоны носит. Да, о чем это я? Вокруг меня одни военные: мои моряки, Арсений, Чарли… А на войнушку идем только мы с Ричардом, единственные гражданские среди полярников… Не логично. Я усмехнулся, уловив дурацкие мысли, которые возникли у меня в голове. А ведь стычке с Соверсом быть! Даже если я догоню Ричарда, насильно я его домой вернуть не смогу, а значит мне придется идти с ним. Ладно, у самого руки чесались, надеюсь у нас всё получится.

На фотографии я стоял в центре короткого строя русских полярников, держа в руках лыжную палку, на которой развивался самодельный Русский флаг. За моей спиной высился уже стационарный флагшток с триколором, воткнутый в купол иглу. Первые покорители Северного полюса, правда не в полном составе… Вспыхнул магний, потом ещё раз и ещё, и я снял со своего лица натянутую улыбку. Цель достигнута, а мне снова пора в путь.

Глава 24

Ричард, наверное, поставил все рекорды скорости ходьбы на лыжах, потому что вот уже четвертый день как мы с инуитом идем по его следам, и никак не можем догнать. Фора то у него была всего ничего, каких-то пять часов, но воспользовался он ей по полной программе.

Я гнал наши легкие нарты, не давая собакам продыху, а Тупун бежал впереди, отыскивая след Ричарда на льду. А это становилось делать всё труднее и труднее, так как на второй день пути не на шутку разыгралась метель, бросая колючие снежинки в каждую складку нашей одежды. Хорошо хоть ветер не встречный, ведь хуже этого ничего не могло быть при такой температуре воздуха. Сейчас на термометре отметка застыла в районе минус сорока градусов по Цельсию. Собаки большую часть пути летели по ветру галопом, под напором шторма лед, видимо, вместе с нами сдвигался в южном направлении.

Если к Полюсу мы за три последних перехода проходили в среднем чуть более сорока километров в день, то сейчас мы с инуитом проходили все пятьдесят. Периодически мы натыкались на крошечные иглу, построенные Ричардом для ночёвки, но никогда в них не останавливались, устраивая лагеря в нескольких километрах от них, там самым выигрывая крохи расстояния, что отделяли нас от лыжника. Мы тоже не заморачивались строительством надежных укрытий, Тупун попросту искал подходящий сугроб, в котором мы рыли небольшую нору, которая и служила нам ночлегом.

Путь нам затрудняли и торосы. От Полюса до лагеря с могилой Мэйсона мы прошли по проторенной дороге, а дальше шли по лыжне проложенной Гроссом, который был налегке. Ричарду не приходилось перетаскивать нарты и собак через препятствия, и то небольшое время, что мы успевали отыграть за счёт сна, мы тратили на преодоление препятствий.

– Мы его так блядь никогда не догоним! – Хватая ртом воздух на очередной вынужденной остановке, которые нам приходилось делать, давая роздых собакам, я с трудом сплюнул вязкую слюну на снег. Пить хотелось адски, но воды не было. До ночной стоянки, пока мы не растопим снег или лед, жажда будет продолжать истязать наши тела. – Сволочь двужильная, бежит так, как будто за ним черти гоняться!

– Полынья впереди – Ответил Тупун, проигнорировав мой крик души. Он забрался на вершину очередного тороса, и сейчас смотрел вперед, пытаясь отыскать следы присутствия в этой ледяной пустыне человека. – След поворачивает вдоль неё. Если лед выдержит, мы сильно сократим путь.

– Он на лыжах на этот лед не пошел, а мы с нартами туда сунемся? – Скептически покачал я головой – Не думаю, что это хорошая идея.

– Он давно тут шел, с тех пор лед мог встать надежно – Тупун сел на задницу и как по горке съехал с тороса на лед – Мороз держится, там нет торосов, а значит и снега, который не даст ему схватиться. Если на льду снега нет, то он быстро силу набирает.

– Ну давай попробуем – Взвесив все за и против согласился я – А след мы потом найдем?

– Полынья большая, а раньше её тут не было, я видел старый след и помет собак, Ричард его искал, и потому замедлился. Скоро его догоним – Кивнул головой Тупун – И след найдём, я на другой стороне вижу иглу.

– Ого! – Эта новость меня обрадовала, по моим расчётам ночную стоянку Ричарда мы должны были встретить через несколько часов пути – Так чего мы стоим⁈ Потопали!

Ту полынью, которую мы прошли, сокращая путь, мне не забыть никогда. Она имела не менее полутора километров в ширину, и к счастью, была покрыта молодым, но вполне проходимым льдом, по которому мы смогли перебраться на другую сторону. Лед был такой тонкий, что мне пришлось не шагать, а скользить, чтобы равномернее распределить вес тела по ледовой поверхности. Тупун, дождавшись пока пройду я, пустил собак с нартами бежать, как им вздумается, а сам, так же, как и я скользящим шагом перебрался через полынью. Я с замиранием сердца наблюдал за ними с противоположной стороны и видел, как лед прогибается под тяжестью нарт и собак. Как только нарты приблизились к южной стороне, один из полозьев прорезал лед, и я с ужасом ожидал, что в следующее мгновение все – и нарты, и собаки – провалятся под лед и пойдут ко дну. К счастью этого не произошло, собакам удалось вырвать нарты из пролома, и они благополучно добрались до края полыньи.

Осмотрев иглу, в которой ничего примечательного не нашлось, мы продолжили путь, радуясь, что нам удалось сэкономить пару часов времени, но как оказалось, совершенно зря. Во второй половине перехода под напором ревущего штормового ветра вокруг нас и прямо под нашими ногами стали нагромождаться ледяные торосы. К вою метели добавились и жуткие звуки ломающегося льда. К счастью, мы двигались почти по ветру, если бы ветер дул нам в лицо, мы бы не смогли ни продвигаться вперед, ни держаться следа.

Этот путь к мысу Колумбия был сложнее и опаснее пути на Полюс. Обширная область затянутого льдом Полярного моря, величиной в несколько сотен километров по своей сути представляла собой одну большую полынью, которая менялась под напором ветра и течений. След Ричарда, от которого нас отделяло всего ничего, часто прерывался свежими разломами. К нашему счастью они были не такими большими, как-то разводье, где едва не утонули наши нарты и мы, практически не задерживаясь их легко преодолевали.

Восемнадцать часов в пути… Это наш второй такой переход, мы уже седьмой день идем по следу, и отчаявшись нагнать беглеца, практически перестали тратить время на сон. Но не только это было причиной. Прошлой ночью льдина треснула практически у стен нашего иглу, которое мы всё же построили, не найдя подходящего сугроба. Сломанный ветром лед расходился в стороны, а мы побили все рекорды по сборам лагеря, стремясь побыстрее уйти от опасности.

От слепящего солнца, что светит прямо в лицо, у меня потрескались пересохшие губы, кожу саднит от солнечного ожога и обморожений, чувствую я себя отвратительно. Собаки, как и мы вымотаны до предела, на них смотреть даже больно, да я и не смотрю, передо мной как ориентир маячит спина инуита, что продолжает искать надежный путь среди жуткой мешанины льда и открытой воды, посреди которой мы оказались. С каждым шагом на юг ситуация всё критичнее, иногда нам даже приходится использовать небольшие льдины как паром, чтобы перебраться на относительно твердый лед.

Я уже прекрасно понимаю, что вернуться к основной группе Русской экспедиции у нас не получится, чтобы спастись, нам нужно как можно скорее идти вперед к земле, иначе это грозит нам тем, что в итоге мы окажемся посреди океана на какой-нибудь льдине, как мамонтенок из знаменитого мультфильма. Тогда нам только и останется, что петь песенку этого же самого мамонтенка, с мольбами о том, чтобы нас кто ни будь услышал, нашел и пришел. Надеюсь Арсений не стал задерживаться на Северном полюсе, и мои ребята уже на пути домой. Судя по направлению ветра, и пройденному нами до этого пути, их дорога должна быть легче и безопаснее нашей.

Тупун тоже прекрасно понимает в каком положении мы оказались, его взгляд тревожен, он непрерывно шепчет про себя какие-то молитвы на инуитском языке. Он наверняка уже сто раз пожалел, что отправился вместе со мной в этот опасный путь. И тем не менее инуит не жалуется, мы работаем слажено и сообща, как одна команда, понимая друг друга практически без слов.

Утешает меня только одно, и Совер со своей командой и Ричард сейчас в такой же ситуации, как и мы с моим инуитом. Сейчас они так же спешат к твердой земле, пытаясь спасти свои жизни.

– Стреляют! – Внезапно впереди идуший инуит остановился как вкопанный, от чего бегущим за ним собакам пришлось сворачивать на целину, чтобы в него не врезаться. – Впереди!

– Не показалось тебе? – Как я не прислушиваюсь, я не слышу ничего кроме завывания ветра.

– Вот опять! – Инуит как ищейка, почуявшая добычу, резко повернулся в пол-оборота вправо – Там стреляют! Несколько винтовок!

– Похоже Ричард всё же догнал Соверса – Вздохнул я, втыкая остолом в снег и фиксируя нарты на месте, чтобы собаки не утащили их в наше отсутствие – Оставляем нарты и собак здесь, берем только винтовки и патроны. Похоже там перестрелка. Хотя, чего это я? Ты можешь не ходить Тупун, там опасно и это наши с Ричардом личные дела.

– Я пойду начальник – Тупун взял с нарт свою винтовку и повесил на шею – Они наши враги. В стойбище их нельзя было убивать, старейшина запретил, а здесь можно.

– Погодим пока кого-либо убивать, там ещё разобраться надо, что почем – Я тоже проверил винтовку, поерзал на лыжах проверяя крепления, и дружески хлопнул по плечу инуита – Я рад что ты со мной дружище!

Метров через триста, которые я прошел следом за инуитом, и я услышал хлесткие щелчки винтовочных выстрелов. Тупун, словно тень, скользил по снегу, его лыжи едва касались поверхности, оставляя за собой едва заметный след. Я старался не отставать, но уже чувствовал, как легкие горят от напряжения. Морозный воздух щипал лицо, заставляя глаза слезиться. Звуки выстрелов становилось всё громче, смешиваясь с визгом ветра.

Вскоре мы достигли небольшого поля торосов. Тупун без промедления полез на ближайшую ледяную горку, стараясь на высовываться, я последовал его примеру. С вершины тороса открылся вид на затянутую молодым льдом полынью, по обоим берегам которой и засели противники.

Там, внизу, разворачивалась настоящая бойня. Ричард, с винтовкой, прижатой к плечу, укрывался за большим снежным настом. Он быстро передергивал затвор винтовки, и недолго прицелившись стрелял. Его движения были суетливыми, какими-то дергаными, и немного присмотревшись, я увидел, что под правым бедром лыжника снег расплывался красным пятном. Ричард ранен!

На противоположном берегу полыньи лежали опрокинуты на бок нарты, в упряжи которых неистово дергались собаки, то и дела сдвигая их из стороны в сторону. Судя по положению саней, Ричард застиг Соверса и его слуг во время обхода очередного препятствия. С высоты тороса мне хорошо было видно, что, укрывшись за этими нартами, одетый в толстую шубу человек отчаянно отстреливался. Вокруг стрелков на солнце поблескивали пустые гильзы.

На помощь другу я пока не спешил, ситуация была крайне непонятная. Где ещё одни нарты Соверса и его люди? Должно быть еще два человека! Уловив рядом движение, я повернулся к инуиту, и увидел, как он целится в противника Ричарда.

– Тихо! – Шикнул я, опуская руку на винтовку Тупуна. – Еще двое где-то, выстрелим и нас вмиг вычислят!

Инуит кивнул, и закрутил головой по сторонам, его темные глаза горели беспокойством.

– Сдавайся Рон! – Сквозь шум ветра до меня внезапно донесся голос Ричарда – Или я тебя убью!

Противник ничего не ответил, а высунувшись из-за нарт выстрелил. В этот момент я хорошо разглядел стрелявшего. Негр! Стрелявший был чернокожим! Я замер на месте от удивления. Не понял… В себя меня привел толчок инуита, я повернул к нему голову, и он молча показал мне пальцем куда-то в сторону восточного края полыньи.

Два человека одетые в темные шубы, прикрываясь настами снега и обломками льда, подползали к Ричарду с фланга, очевидно пытались его окружить. Один из них был вооружен охотничьим ружьем, и тоже был чернокожим, а второй, похоже сам Соверс, держал в руках нечто похожее на револьвер, только огромных размеров. Ричард недооценил своего врага, забыв, что Рон Соверс был действующим офицером, капитаном американской армии, и совершенно очевидно куда как лучше лыжника разбирался в тактике ведения боевых действий. Пока один из слуг отвлекал моего раненого друга, Соверс со вторым слугой предприняли обходной маневр, ничем не выдавая своего присутствия до поры, до времени. Простой и эффективный способ разделаться с одиночкой, который ничего не шарит в военном деле! А то что Ричард полный в этом деле профан, говорило уже то, что он даже не пытался менять позицию. Я хоть сам и не большой специалист, но военную кафедру университета в свое время закончил, был лейтенантом запаса, и в таких вещах худо-бедно разбирался.

– Идиот! – Я закусил от досады губу. А если бы мы опоздали⁈ – Зорро недоделанный! Тупун, этого за нартами достать сможешь?

– Попробую – Не уверенно ответил инуит, он явно нервничал – Далеко начальник.

– А ты, обойди его сторонкой, поближе подойди. – Успокоил я своего эскимосского напарника – Главное сразу его прибить, а то очень уж он удобно устроился за моими новыми нартами. И побыстрее давай, пока Ричард в них ещё больше дыр не наковырял.

Тупун кивнул головой и как будто растворился в воздухе, вот он был, а вот его уже и нет! Только спина в инуитской кухлянке мелькнула в разрывах снежного вихря. Быстрый зараза! Не хотел бы я в этих льдах с этим охотником в казаки-разбойники играть!

Тупун ушел, а я взял на прицел Соверса и его слугу, которых Ричард по-прежнему не замечал. Я быстро оценил ситуацию. Два противника с фланга, один – прямо перед Ричардом. Про нас с инуитом они не знают, но и мне и Тупуну стрелять не удобно, сто процентное попадание не гарантировано. У этих двоих, что обходят беспечного лыжника, оружие не дальнобойное, им тоже надо подойти поближе, чтобы полноценно использовать эффект неожиданности. То есть они сами сократят дистанцию для моего выстрела и мне можно не торопится, за это время и Тупун займет позицию получше. Нужно ждать.