Текст книги "Край Земли (СИ)"

Автор книги: Андрей Панченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

– Вы это ужо говорили господин командир! Несколько раз – на лице Авдея, старшего матроса со «Стрелы» появляется легкая улыбка – Мы ужо это знаем, чай не дурни каки!

– А ещё я говорил, не перебивать лектора! – Я говорил, не повышая голоса, но вокруг наступила гробовая тишина, все уже знали, что я не люблю тупые шутки – Если ты и это забыл Авдей, то и, то, что тебе тут в голову вдалбливают уже, как ты говоришь несколько раз, забудешь. Мордобоем я тут заниматься не буду, у нас частная экспедиция, а не военный поход, на губу тебя тоже садить не стану, тем более её у нас нет, а вот копейкой накажу. Минус рубль с жалования Авдей!

– Но как же енто, господин командир! – Авдей аж побледнел – Я же ничего, я ж шуткую!

– Минус два рубля! – Я не мигая смотрел на матроса – Будем продолжать?

– Никак нет, господин командир! – Авдей вытянулся по струнке, поедая начальство в моем лице глазами. Военная школа, её не пропьешь…

– Ну вот хорошо, что ты меня понял. – Я обвел взглядом притихших моряков – Пошутить я тоже люблю, и даже это приветствую, но не во время дела! Уясните все, я могу как наказать, и не только деньгами, но и премировать или поощрить! Но наказывать я буду без жалости, если до вас мои слова не дойдут по-другому! Всем всё ясно? Ну и отлично, продолжаем!

Корабли двигались к первой цели нашего путешествия, а я постепенно старался взять полную власть в нашей команде в свои руки. Да так, чтобы не одна мышь без моего разрешения не пискнула!

Глава 8

Пролив Нэрса был еще покрыт плавающим льдом и наши корабли вынуждены идти на предельно малой скорости. Сейчас начало июля, начало полярного лета, и этот проход из моря Баффина в море Линкольна только начал освобождаться от зимних, ледяных оков. Зима в Северной Гренландии очень неохотно сдавала свои позиции. Идти дальше было пока невозможно, нужно было ждать пока полярное лето не откроет нам дальнейший путь, но первая цель нашего путешествия была уже видна.

Перед нами раскинулся фьорд Фулк, окруженный с двух сторон отвесными скалами, на берегу которого и располагалось самое северное поселение на Земле. Именно там стояло стойбище Иита. Воды фьорда тоже полны льда, однако войти в него вполне возможно, и наши суда поворачивают к поселению.

На берегу фьорда оживление. Наше появление растревожило хозяев этих суровых мест, и сейчас вокруг яранг, построенных из шкур, костей, камней и дерна, мы видим десятки людей. Часть из них тащат к воде каяки, другие выносят из своих примитивных жилищ связки шкур. Очевидно нас приняли либо за китобоев, либо за представителей Королевской Гренландской торговой компании, которая волею Датского правительства имеет монополию на торговлю с эскимосами, и сейчас жители поселка готовятся к торговле. Тут живут охотники, которые бьют морского зверя, овцебыков и северных оленей, торговля шкурами для них основное занятие, на том они и живут.

– Арсений, ты точно с ними объяснится сумеешь? – Мы с капитаном стоим на баке «Единорога», наблюдая как в нашу сторону быстро плывут пять каяков с местным населением.

– Разберемся командир, не думаю, что это будет сложно. Кто-то из них должен понимать по-датски, а если и нет, то мы что ни будь придумаем – Арсений как всегда беспечно улыбается – Твой то туземец совсем мышей не ловит.

Стоящий рядом со мной Тимоха закатил глаза, он уже устал всем и каждому объяснять, что парень он вполне цивилизованный, учился в церковно-приходской школе в России, и по инуитски не понимает. Он вообще в Гренландии второй раз в жизни и с местным населением не контачил. Вид у моего приказчика очень расстроенный.

– Арсений Романович! Опять вы начинаете⁈ – Тимоха не выдерживает и начинает возмущаться – Ну это уже ни в какие ворота!

– Ишь как по-русски шпарит, как будто и не туземец вовсе, а самый настоящий русак! – Арсения это крик души приказчика только ещё больше развеселил – Ты бы так лучше на инуитском балакал, всё же нельзя свои корни забывать. А то тебя духи предков за это накажут!

– Ну твою же мать! – Тимоха зло плюет за борт – Крещенный я!

– Да хорош уже собачится! – Останавливаю я перепалку – Подплывают уже.

Четыре каяка остаются стоять метрах в двадцати от корабля, а в борт «Единорога» мягко уткнулась кожаная лодка с пожилым эскимосом. Через минуту он уже ловко взбирается на палубу по сброшенному штормовому трапу.

Представитель охотников, еще крепкий, низкорослый старичок, покрытый глубокими морщинами как шарпей, каким-то не понятным образом безошибочно определяет старшего на борту, и тут же направляется ко мне.

– Атиту! – Эскимос слегка поклонился.

– Taler du dansk? (По-датски говоришь?) – Тут же ответил Арсений.

– Jeg snakker lidt om chefen (Немного говорю начальник) – Эскимос без проблем ответил на том же языке, на котором обратился к нему капитан.

– Я же говорил, что всё нормально будет! – Арсений повернулся ко мне, улыбка как всегда до ушей. – Сухофрукт по-датски понимает!

– Ты поменьше скалься, зубы засохнут и отвалятся – Не удержался я от подколки – Сухофрукт… это его так зовут, или ты сам его уже окрестил?

– Не отвалятся, не переживай! – Арсений засмеялся – А имя да, я придумал. А что, не похож что ли, морда как сушенное яблоко!

– Ладно, хорош ржать. Давай, объясни ему, что нам надо. Мы это с тобой уже обсуждали, так что шуруй прямо по списку!

Местного старейшину все-таки звали немого по-другому, да чего там, имя у него было героическое, в эскимосском понимании этого значения, а у меня же, когда я узнал перевод, возникли сомнения в верности жены старикана. Сигунылик – Имеющий рога! Вот так вот, ни много, ни мало! Но вообще, если ему эти рога и жена наставила, то так ему и надо! Рогатый старейшина только с виду казался простаком, узнав кто мы такие и что нам надо, он тут же начал отчаянно торговаться.

– Тридцать патронов! – Инуит для верности трижды растопырил пальцы перед моим лицом – Хорошие собаки, сильные, молодые, им года нет!

– Молодых можешь себе в задницу засунуть! – Уже психует Арсений, торг начался с пятидесяти штук за зверюгу! – Нам нужны приученные к упряжке! За каждую пятнадцать патронов, или винтовка за готовую к упряжке свору вместе с упряжью и нартами! Это и так до хрена, на борзей старый!

– Двадцать пять! Все к упряжке приучены! – Немного скидывает цену старикан – А за нарты как раз винтовка! Хорошие нарты, для себя и сыновей делал! Много груза возить можно!

– За двадцать пять я сам нарты потащу! – Возмущается капитан – Да и нарты твои ещё посмотреть надо, вы их из говна и палок делаете, так что за вывоз этого мусора ты нам еще сам приплачивать должен! Ладно. Я сегодня добрый. Давай тогда по-другому сделаем, за каждые нарты по три бутылки самогона! Как тебе предложение?

Торг длился почти полдня, но в итоге мы всё же ударили по рукам. Слегка раздраженные друг другом, но довольные, Арсений и старейшина разошлись в разные стороны, а я приказал спускать на воду шлюпки.

Здесь, в Иите будет наш промежуточный склад и временная база до тех пор, пока окончательно не вскроется ото льда пролив Нэрса. По словам Сигунылика ждать нам придется не менее двух недель. За это время эскимосы обещали нам пошить зимнюю одежду, мы сможем сами отобрать собак, и выбрать любые нарты, которые есть в стойбище. Так же старейшина обещал поговорить с охотниками и найти желающих идти с нами на зимовку. За ту плату, что мы обещали, это, по его словам, не должно было стать проблемой. Сейчас в стойбище находилось больше восьмидесяти инуитов всех возрастов и пола, при этом почти две трети из них были мужики.

В поселке не хватало женщин, и семьи, имеющие невест на выдане, тщательно смотрели на благосостояние будущего жениха. Чтобы взять себе жену, в Иите нужно было быть хорошим охотником и быть достаточно обеспеченным по местным меркам человеком. Мы же предлагали за услуги проводников, охотников, разнорабочих и каюров в качестве оплаты винтовку с патронами, стальной топор, набор посуды и несколько ножей. По местным меркам огромное состояние. При чем деньги старейшину вообще не заинтересовали, купить на них в Иите было нечего.

Вообще, когда я узнал о состоянии дел с женщинами в стойбище, и то как инуиты выкручиваются из положения, то был в шоке, если честно. Теперь имя старика не казалось мне странным. У эскимосов существовал обычай, который назывался «товарищество по жене»! Этот обычай заключался в том, что мужчины обменивались женами или уступали холостому охотнику свою жену на время! Чем больше мужчина имел «товарищей по жене», тем более уважаемым он считался в обществе. И судя по тому, каким не прорекаемым авторитетом в стойбище был Сигунылик, его жену имел весь поселок, да ещё и в очереди в его ярангу выстраивались! Царство куколдов, какое-то. Тфу на них!

Желающие идти с нами в поход нашлись действительно быстро, буквально в день прибытия в Ииту. Одиннадцать молодых охотников и шесть мужиков среднего возраста со своими семьями. Всего двадцать девять человек, из которых шесть женщин и шестеро детей в возрасте от года до пятнадцати лет. Инуиты настаивали на том, что без женщин в таком долгом деле никак, ибо за хозяйством должен кто-то следить, жрать готовить тоже, да и одиноко им будет, если баб не взять. Да и ваши мол могут ими пользоваться без проблем, мол с них не убудет, а нам не жалко… Извращенцы чертовы! Такой подход к формированию туземной команды экспедиции меня прямо-таки покоробил, но согласится на условия инуитов меня убедил всё тот же Арсений.

– Да соглашайся командир, чего думать-то⁈ – Осознав масштаб проблемы разведчик как всегда заржал как конь – Дамы эти конечно не из высшего общества, но ведь к суровым условиям привычные, а мужикам будет чем отвлечься от забот. Правда график надо будет составить… Всё-всё! Шучу! А если серьёзно, то не вижу проблемы, чем плох такой вариант? Мы договорились со старшим, что охотники сами себе пропитание добывать будут, охотой, да и нас ещё прокормят если будет нужно. А жёны их как раз сейчас нам меховую одежду шьют, и будут всегда под рукой, если нужно будет что-то перешить, подлатать или заменить. Они сами о себе позаботятся, и нам польза.

– Странно всё это… – Я всё еще сомневался – Они же все замужние, и мужья их на нас работать будут. Хотя Сигунылик говорил, что эти шестеро ходили в те края на моржей охотиться, и местность знают, так что их бы я потерять не хотел. Но вот это блядство меня слегка беспокоит, если честно, как бы из-за баб конфликты не возникли между нашими морячками и эскимосами. Нам только резни или мордобоев на почве ревности не хватало.

– Да ты их видел, баб этих? – Арсений, который уже успел вместе со мной побывать на берегу, где мы, используя старейшину как переводчика проводили собеседование с кандидатами, брезгливо сморщился – Маленькие, страшные, на таких залезть можно только от безысходности! Кого там ревновать? А мужья их сами нам предложили их пользовать, так что…Соглашайся короче, чего булки мять, других вариантов пока всё равно нет.

Других вариантов и правда не было, и пока я дал предварительное добро, обещав дать окончательный ответ перед отплытием. У меня сейчас хватало и других забот, кроме того, чтобы вникать в личные отношения эскимосов и их понятие морали.

На территории Ииты мы возводили угольный склад. Датский китобой, груженный припасами под завязку, должен был сгрузить в поселке пятьдесят тонн угля. Этот запас нужен был нам на крайний случай, для обратной дороги, если «Единорог» всё же выдержит зимовку, и сможет вернутся своим ходом в поселение туземцев. Те же пятьдесят тонн, только уже мороженного моржового мяса, датский капитан брал на борт в качестве корма для собак. Это мясо, для людей не предназначалось, так как обращались с ним эскимосы крайне небрежно и досталось оно нам почти даром.

Из-за обилия добычи, которой в этих краях было необычайно много, эскимосы мясо моржей не брали, а складывали его где придется прямо на берегу, так же периодически кормя им своих собак.

Добыв крупных моржей, эскимосы имели с каждого животного до восьми сотен килограмм мяса, около двухсот килограмм жира и большое количество субпродуктов. Кожа моржа использовалась при изготовлении конное и байдар, ремней, для кровли яранг, стелилась на пол в пологах. Из моржовых кишок шили дождевики, причем нитками служили сухожилия зверя. Жир использовался для освещения и отопления жилищ. Моржовые кости использовали при строительстве лодок, саней, а пропитанные жиром, они служили дровами. Лопатка выполняла роль посуды (тарелки).

Моржей в этих краях, как я уже говорил, было много, так что сняв шкуры с забитых животных, срезав жир, вырезав бивни и кости, взяв сердце, печень и кишки, остальное попросту выкидывалось, и такую халяву я пропустить не мог!

Учитывая наличие дополнительных кормов, я отобрал сто собак, взяв их с большим запасом. Если не понадобятся, мы сможем часть из них либо подарить нашим эскимосам, либо забить на мясо, но пока была возможность, я решил ей не пренебрегать. Тем более, что покупка этих животных нам обошлась всего в четыре ящика винтовочных патронов. По двадцать штук за собаку, и я считал, что это совсем не дорого!

Собаки были отличные, других тут не держали. Щенков отбраковывали сразу, выбирая только сильных и здоровых. Старых, заболевших и получивших травмы псов тоже убивали. Как бы это жестоко не звучало, тратить ресурсы на содержание нахлебников эскимосы не собирались, даже если пищи было вдоволь.

Гренландские собаки эскимосов отличались крупным размером, мощным сложением и крепким костяком. С виду они мало напоминали другие ездовые породы, которые мне доводилось видеть, и основное отличие было в клиновидной голове, на которой едва виднелись небольшие треугольные уши. Шерсть их была тоже гуже, чем у сибирских родственников. Собаки были спокойные и уравновешенные, но при этом выглядели очень выносливыми и сильными. По словам местных эскимосов, эти псы обладали прекрасным чутьем и отлично ориентировались на местности. Агрессия к людям у них отсутствовала полностью, как класс, а вот к животным…

– На медведей мы только с ними охотимся, не боятся они медведя. – Рассказывал мне Сигунылик – Трех-четырех собак хватает, чтобы нануука на месте держать. Тут только жди, пока он к тебе удобно повернётся, а потом один удар, и готово. Если не получилось, собаки раненого медведя снова от охотника отвлекут, и бей опять. Молодые да глупые собаки порой гибнут конечно, бывает и такое, из-за них и охотники бывает погибают, но мало таких случаев. Моржа в море труднее и опаснее брать.

Через три дня после прибытия в стойбище, когда основные работы на берегу были закончены, я построил свою команду в полном составе на галечном пляже фьорда.

– С этого дня и до отплытия включительно, на корабль никто не поднимется! – Начал я свою речь – Вы все будете жить в эскимосских ярангах, питается и охотится с инуитами, и учится у них всему тому, что они умеют! По договоренности со старейшиной поселка, к каждому из вас будет прикреплён охотник, которого вы должны будете слушать как отца родного! Ни каких исключений не будет. Я тоже переезжаю в ярангу к старейшине! Времени мало, поэтому постарайтесь освоить как можно больше из того, чему вас будут учить эскимосы. Управлять упряжкой, строить иглу, ухаживать за собаками, охотится и ходить по леднику! От этого зависит ваша жизнь! Вопросы есть?

– А мне оно нахрена надо, Иссидор Константинович? – Тимоха, который как-то само собой вдруг оказался среди будущих полярников единственный задал мне вопрос. Все остальные члены команды хоть и имели недовольные лица, но за время плавания уже успели понять, что спорить со мной себе дороже – Я же в вашу экспедицию не иду, я обратно уплыву на китобое!

– А ты тут какого… – Увидев Тимоху я удивился, не должен был он покидать «Единорог»… Вот чудила! Я только что сказал, что ни для кого исключений не будет, значит сам виноват! – Впрочем не важно! Спрашиваешь нахрена? Для общего развития! Чтобы духов предков порадовать, к корням вернутся! Всасал⁈

– Да крещенный я! – На лице Тимофея читалось отчаяние.

– Тем более! – Не логично ответил я – Всё, разговор закончен!

Использовать двух недельный вынужденный перерыв в плавании нужно было с пользой, и я ни капли не жалел сейчас об уплаченном за обучение бидоне спирта. Тем более, что такой шанс хоть чему-то научить неподготовленных к северу людей, выпадал не часто. Им хорошо, две недели с каждым из них будет опытный человек, который хотя бы первичные навыки им привит сумеет, не то что когда-то у меня… Мне пришлось всё постигать своим потом и кровью. И то, я знаю и умею не всё, эти две недели, и я буду учится, причем буду стараться как никогда! Экзамены по этим лекциям мы будем сдавать не экзаменационной комиссии в теплом кабинете, а самой жизни, среди лютых холодов в бескрайней ледяной пустыне.

Глава 9

Я стараюсь не смотреть на старика, мне это зрелище аппетита не добавляет, тем более и блюдо, что мы едим сейчас на завтрак, тоже выглядит, скажем так, экзотически… Сигунылик как обычно сидит в своей яранге совершенно голый. Он раздевается полностью перед сном, так проводит ночь, и одевается только перед выходом из яранги, закончив утренний прием пищи. Причем свою одежду он сдает своей жене, которая занимается её починкой и сушкой, и сам к ней не притрагивается, пока жена не подаст ему его шмотки. Вначале штаны, потом меховые чулки, а перед самым выходом из яранги, уже легкую кухлянку. Сейчас лето, и старейшина не замолачивается с одеждой. Если старику никуда не надо, он с голой жопой весь день провести может! Впрочем, жена его тоже не страдает от стеснительности, и нудистские посиделки стариков я, наблюдая ежедневно уже две недели, с незавидным постоянством. Говорят, что человек привыкает ко всему, но как к такому можно привыкнуть⁈

– Кушать надо! – Простые фразы на инуитском языке я уже понимаю, тем более эту. Старейшина говорит мне её постоянно, так как есть я себя практически заставляю. – Вкусно!

– Да вообще огонь, такого даже в лучших ресторанах Лондона и Парижа не найдешь! – С кислой миной соглашаюсь я, беря с каютака (длинного куска бревна, которое используется в качестве общего блюда) кусок дурно пахнувшего вяленного мяса. Жир покрывающий оленье ребро уже желтого цвета и на вкус прогорклый. Его заготовили ещё в прошлом году, и по мнению инуитов со временем оно стало только вкуснее. У них тут вообще, чем больше пища начинает попахивать, тем она аппетитнее! Причем мясо это вообще не соленное, его просто высушили на полярном солнце и ветру, больше не подвергая ни какой обработке.

– Сюгак бери начальник! – Облизав пальцы, старейшина этой же самой слюнявой рукой заботливо пододвигает по каютаку в мою сторону горку месива, которое считается тут большим деликатесом. – Очень вкусно!

Я с трудом сдерживаю рвотный позыв. Заботится обо мне старик, самое лучшее отдает и обидеть его нельзя. Только вот я ничего не могу с собой сделать, потому что в наших с ним понятиях «самое лучшее» выглядит по-разному. Взять к примеру, вот это вот… Это блюдо нечто среднее между компотом и винегретом. Для его приготовления берется содержимое оленьего желудка и к нему подмешиваются ягоды – морошка, шикша или голубика. Называют его по-разному, в основном по названию ягод, которые пошли на его приготовление, тут вот, например, сушенная, собранная в прошлый сезон и разбухшая от воды морошка, которая как раз и называется на инуитском языке сюгаком. Эскимосы этот деликатес едят не часто, оленей добыть трудно, но, когда это удается, их от него не оторвать. Любят его как маму родную! Маму ведь, как впрочем и остальных родственников, не выбирают…

– Спасибо, но мне много сладкого нельзя, доктор запретил, я толстеть от него начинаю, и зубы портятся – Всё же не выдерживаю я, так и не сумев побороть в себе брезгливость. Смотреть как Сигунылик и его старушка с аппетитом поглощают это месиво, смачно облизывая пальцы, почти невыносимо – Я лучше мяса поем.

– Толстеть? Толстеть хорошо! Жир много – тепло, красиво! Сильный мужчина! – Заливисто смеётся беззубым ртом старушка, тряся своими сморщенными титьками – А ты не есть, и женщина брать не мочь!

– А я мочь! – Гордо выпячивает тощую грудь старейшина, с превосходством и жалостью смотря на меня – Я ещё сильный!

– Да-да, вот такой я импотент – Покладисто соглашаюсь я, не став спорить. – Куда мне до самого Имеющего рога⁈ Ну ничего, я поправлюсь, попозже, когда свалю отсюда нахрен! Если твою жену забуду конечно…

В первую же ночь моего прибивания в гостях у Сигунылика, он гостеприимно уступил мне свою супругу в безвозмездное пользование. Мол ты гость, а я муж, я всегда успею. А старушенция то и рада! Тут же полезла домогаться до моего невинного тела, ели отбился! И так каждую ночь… Неугомонная у старейшины жена, не зря он тут пользуется большим авторитетом, ведь у него в «товарищах» всё стойбище ходит!

– Сидор, ты проснулся? – За стенами яранги послышался голос Чарли.

– Я сейчас! – Я с радостью бросил оленье ребро обратно на каютак и вытерев руки об штаны, поспешно бросился на выход. Чарли как никогда вовремя! – Всё, за мной пришли, спасибо, и правда было вкусно!

– Привет, составишь компанию? – Чарли стоял возле яранги старейшины на лыжах и опирался на палки.

Если бы не европейское лицо, Гросса было бы не отличить от инуита. Новая одежда из оленьих шкур сидела на нем отлично. Всё как положено подвязано, кухлянка собрана складкой на животе и подпоясана кожаным ремнем, с которого свисает нож, штаны тоже перехвачены шнурками в нужных местах. Охотник, который за ним присматривает и учит жизни не зря получает свой гонорар в виде спирта.

– Конечно дружище! – Я вынул из сугроба свои лыжи, и принялся застегивать крепления на ногах – Как успехи?

– Тренируюсь – Чарли пожал плечами – Пока не очень, но успехи есть. Эти твои вставки для ступней отличная штука, но надо еще работать и работать.

– Ну а как ты хотел? – Я перекинул через плечо винтовку – По-другому ничего не выйдет. На Алиду пойдем? Там вчера вроде оленей видели, может подстрелим кого.

– Да куда угодно, сам выбирай. Можно и на озеро, мне без разницы.

– Мужики ещё не вернулись? – Я проверил как скользят лыжи, и довольно улыбнулся. Нормально!

– Сам знаешь, сегодня уже должны. Ричард говорил, что они всего на три дня. – Чарли оттолкнулся палками, и поскользил по снежному насту. – Догоняй!

– Беги, спортсмен – Я довольно улыбнулся, глядя как мой друг уверенно переставляет лыжи по снегу – Я догоню, сейчас только Маньяка отвяжу.

Да, мы с Чарли и Тимохой в стойбище остались одни из европейцев, если конечно моего приказчика можно к ним отнести, остальная команда экспедиции со своими наставниками ушли на охоту. Дальше по побережью, южнее Ииты есть большое лежбище нерпы, куда они и направились. Уже две недели прошло с тех пор как мы живем в этом поселении, ледовая обстановка улучшилась, ещё пара дней, и можно будет отправляться дальше, так что в качестве закрепления пройденного материала я сам предложил инуитом организовать эту совместную поездку по леднику, чтобы проверить полученные моими людьми навыки. И эскимосам хорошо, так как в их рядах добавилось несколько десятков охотников, и моим парням проверка отличная. Вот и ушли все под руководством Корнеева и Фомина, а я остался. Мы с моим приказчиком проводим последние ревизии припасов, а Чарли… А ему пока рано в такие походы ходить!

– Слушай, а не плохо! – Вскоре я догнал Чарли, Маньяк радостно бежал рядом со мной, соскучившись по прогулкам. Идя следом за Гроссом, я с удивлением видел, что на лыжах покалеченный лейтенант движется довольно уверенно, темп не сбавляет, хотя идет и не быстро. – Даже не скажешь, что у тебя с ногами чего-то не то.

– Стараюсь. – Пропыхтел Чарли, не оборачиваясь – Каждый день с утра до вечера круги вокруг стойбища наматываю. Инуиты уже на меня как на идиота смотрят.

– Ну да, по их обычаям ты уже давно должен был бы сам уйти на льдине плавать, чтобы нам обузой не быть – Рассмеялся я. – А если сам не хочешь, то в плавание тебя бы отправили добровольно-принудительно!

– Ты знаешь Сидор, – Чарли остановился перевести дух – На самом деле так они уже не делают довольно давно, только когда голод сильный. Последний случай был больше десяти лет назад. Тут полно стариков, что с детьми возятся. Это ценный ресурс, учитель, который может передать молодежи знания, так что убивать их себе дороже. Пока с едой у них всё в порядке, этот обычай они не вспоминают. Я знаешь ли сейчас составляю словарь и записываю сказания инуитов, и это чертовски интересно! Вот ты знаешь, почему именно на льдину умирать они уходили?

– Откуда? – Удивился я – У меня слушать инуитские сказки времени не было. Вот сейчас более-менее посвободнее стало.

– Вот, а я знаю! – Чарли снова тронулся в путь – В море они уходили и отправляли туда стариков, потому что душа того, кто умер в море не сможет вернуться на берег в обличии злого духа и отомстить!

– Хитро! – Я от Чарли не отставал, прогулка давалась мне легко – Короче, чтобы кого-то грохнуть и не получить за это звиздюлей от духов, нужно это в море делать. Нет тела, нет дела!

Вечно замерзшее озеро Алида, образованное из-за таяния ледника, было совсем небольшим, и служило местным инуитам неисчерпаемым источником пресной воды. Совершенно гладкая поверхность водоема никогда, даже летом не таяла, и в качестве тренировочного полигона для лыжников в летний сезон озеро подходило идеально. В окрестностях озера встречались и дикие северные олени, и овцебыки, да и прочей северной живности там хватало. Вот и сейчас, вместо запланированного оленя, мы с Чарли подстрелили только трех песцов, одного зайца и тундряную куропатку. Всего пару часов мы рассекали озеро на лыжах, и для такого промежутка времени добычу мы добыли не плохую. Оленей мы тоже видели, но осторожные животные к себе сегодня на расстояние выстрела нас не подпустили, и мы довольствуемся тем, что есть.

Чарли держался, хотя я и видел, что эта прогулка далась ему с трудом. Ходить на лыжах в протезах сложно, даже если они специальные, спортивные, а у Чарли были только самоделки, сделанные по моим эскизам. И тем не менее, за две недели занятий прогресс был налицо. Вначале он вообще на них едва мог стоять, и больше опирался на лыжные палки, а сейчас может уверенно двигаться. До следующей весны, когда мы собираемся отправится в путь, еще много времени, и если парень будет точно так же ежедневно тренироваться, то я уверен, он даже многих здоровых лыжников за пояс заткнёт. Тем более, что Чарли не делал себе поблажек, и не желал помощи. Вот и сейчас, за его плечом охотничье ружьё, на спине рюкзак, а на поясе болтается половина добычи, не добавляя ему удобства при ходьбе. И тем не менее лейтенант помощи не просит.

– Что за черт⁈ – Поднявшись из низины, в которой было расположено озеро на ближайший холм, Чарли удивленно замер на месте.

– Что там? – Я отстал от лейтенанта, остановившись справить естественные надобности, и потому пока не видел того, чему он так удивился.

– Во фьорд входит пароход! – Чарли смог меня удивить. – Идёт к стойбищу.

В этих водах увидеть корабль можно так же часто, как солнечное затмение! Очень редко в него заплывают китобои, которым нужно переждать непогоду или произвести ремонт пострадавшего ото льдов судна, еще реже, всего раз в год, а иногда и в два, примерно в середине августа, фьорд посещает судно Королевской Гренландской торговой компании, для покупки у местных охотников мехов. Так что событие сейчас происходило совсем не рядовое.

Через несколько секунд я уже стоял рядом с лейтенантом. Действительно, из-за скал, скрывающих фьорд от северного конца Баффенного залива, выходило парусно-моторное судно, целенаправленно двигаясь в Иите.

С такого расстояния пока невозможно было рассмотреть подробности, а именно название судна и его флаг, но то, что это не случайно заблудившийся китобой мне стало понятно сразу. Вообще, сейчас отличить китобойное судно от любого другого было не трудно. Главным отличием было наличие нескольких специально сконструированных вельботов, размещенных на китобойном судне, а также наличие специальных рамных ростров для их спуска и подъема. Так вот, на этом пароходе вельботов было чрезмерно много, слишком много даже для самого жадного китобоя! Вельботы были буквально всюду, на бортах, на палубе, на корме… я насчитал их аж восемь штук! При этом трубы жиротопочной печи на корабле видно не было, что говорило о том, что ворвань на нем не добывали. Хотя может я ошибаюсь? Всё же я не очень большой специалист в этих вопросах…

– Ну и кто это может быть? – Этот вопрос я задал больше самому себе, чем стоящему рядом Чарли.

– А ты знаешь, этот корабль ведь чертовски похож на шхуну «Линкольн»! – Неожиданно ответил мне лейтенант, который внимательно всматривался в очертания идущего по фьорду корабля – Да, это точно она!

– Что за «Линкольн»? – Я удивленно уставился на лейтенанта.

– Судно Соверса. Он купил его на деньги Арктического клуба в этом году специально для своей экспедиции. Оно специальной постройки, делалось для исследования берегов северной Канады. Я видел его фотографию в газете. – Пояснил мне Чарли – На «Линкольне» как раз восемь вельботов. На случай если судно затрет льдами или оно утонет, а также для того, чтобы можно было отправлять исследовательские партии по морю туда, куда не пройдет сам корабль. Это точно оно!

– Звиздец… – Я растеряно повернулся в сторону моря. Пароход как раз сбавлял ход, собираясь встать на якоре неподалеку от «Единорога». – Какого черта они сюда приперлись⁈

– Наверное за тем же, за чем и мы. За собаками, людьми и эскимосским снаряжением. А может поломка у них какая ни будь. – Пожал плечами Чарли – В любом случае мы скоро это всё узнаем от них самих. Надо поспешить на берег.

– Как же не вовремя… – Я от досады прикусил губу – Мы тут только втроем, мужики ещё не вернулись и в стойбище одни старики да женщины с детьми остались. Не могло их что ли на день позже принести?

– Ты думаешь, что… – Чарли удивленно посмотрел на меня, а потом нахмурился и как-то неуверенно продолжил – Да нет! Не думаю, что у нас с ними будут проблемы.

– Посмотрим – Я поправил ремень винтовки – Ты прав, надо поторопится. Двинули Чарли, нужно успеть добраться до стойбища раньше, чем они высадятся.

Почти успели… Сильно опередив Чарли, я добрались до первых яранг посёлка когда вельбот американской экспедиции уже уткнулся носом в галечный берег фьорда и из него выгружались пассажиры. Скинув лыжи прямо там, где заканчивался снег и начиналась голая земля, я поспешил к ним на встречу. Туда же топал и старейшина, уже полностью одетый в свои лучшие одежды. У эскимоса было довольное лицо. Еще бы! Год удачный! Целых три корабля с белыми людьми на борту, которым можно продать меха и собак, посетили стойбище всего за первый летний месяц! Три! Обычно инуиты и одному в год были рады до полных штанов и щенячьего визга.