Текст книги "Откройте, РУБОП! Операции, разработки, захваты"

Автор книги: Андрей Молчанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

– У нас поговорим, – буркнул второй чекист, не обнаруживая ни малейшего желания ступить за порог.

– У вас, так у вас, – Пакуро вновь запер дверь.

Черная «Волга» остановилась в переулке у приземистого здания следственного управления ФСБ.

В сопровождении своих немногословных конвоиров майор поднялся по лестнице на второй этаж, вошел в кабинет, где за широким письменным столом сидел желчный человек в черном костюме, неприветливо буркнувший, указав на стул:

– Устраивайтесь…

Безликие опера, вежливо человеку кивнув, вышли из кабинета.

Устраиваясь на продавленном сиденье казенного стула, майор покосился в сторону голубеющего экрана компьютера, установленного на углу стола, узрев на нем свои установочные данные и – заготовленный список вопросов…

Отчетливо различить удалось лишь фразу: «Первый секретарь посольства…»

– Иннокентий Иванович, – представился человек за столом, привычно не протягивая руки.

– Ну, мое имя вам известно, – сказал Пакуро равнодушно.

– Положено представиться, вы же в курсе…

Пакуро представился.

Дальнейший разговор отличался какой-то дичайшей несообразностью. Майору инкриминировалась тайная встреча с первым секретарем посольства Саудовской Аравии, получение от него гонорара в размере восемнадцати тысяч долларов за организацию недавнего взрыва синагоги, а также оплаченная пятью тысячами долларов ликвидация одного из воров в законе, организовавшего данный подрыв.

– Да что за чушь! – потрясал руками Пакуро. – Бред параноика!

– Я вас попрошу…

– Я вас тоже попрошу, – настойчиво произнес майор. – Свяжитесь с вашим антитеррористическим департаментом. Пусть сюда придет… – Назвал фамилию генерала, неоднократно общавшегося с ним по связанным с РУБОП вопросам. – И вместе поговорим.

Явившийся в кабинет генерал заставил следователя авторитетом своей персоны несколько изменить колючую манеру общения с подозреваемым в теракте офицером МВД.

– Информация поступила от представителя МОССАД, из израильского посольства, – объяснил следователь ответственному лицу. – Детали совпадают. Имя первого секретаря посольства Саудовской Аравии, затем… э-э…

– А от кого поступили сведения в МОССАД? – перебил генерал.

– Неустановленное лицо.

– Кем неустановленное?

– Естественно – нами. МОССАД же нам не выдаст источник… Но вот конкретика…

И тут в голове Пакуро полыхнуло: конкретика! Знакомый термин! Неужели – месть раздосадованного своим позорным разоблачением Мусы? Хотя – даже не месть… Вдруг, побоялся, что его разоблачат окончательно относительно вранья о брате, и не только разоблачат, но примут какие-либо неформальные меры? Вот и нанесен упреждающий удар – мол, в суматохе после такого доноса майору Пакуро определенно будет не до него…

– Кажется, я знаю, с какой помойки ветер дует, – сказал Пакуро. И – изложил свою версию.

Генерал поднялся со стула. Махнул рукой. Обратившись к следователю, произнес:

– Кончай эту волынку… Еще не хватало под дудку всякого сброда плясать. Все, я пошел.

– Ну, – оставшись наедине со следователем, произнес Пакуро. – И неужели вы думаете, что я – офицер РУБОП за какие-то восемнадцать тысяч долларов пойду взрывать храм Божий? И… Сколько я там за убийство вора в законе заплатил? Всего пять тысяч? Не кажется ли вам, что сумма явно занижена?

– Ну, вы расценки лучше меня знаете… – неопределенно отозвался оппонент, откидываясь на спинку стула.

– Ладно. Могу быть свободен?

– Идите…

У двери Пакуро задержался, кивнув на маленький приставной столик, на котором лежал окрашенный салатовой краской цилиндр, опутанный какими-то разношерстными проводами. Спросил механически:

– Чего это?

– В смысле? – Следователь смотрел на него стылым свинцовым взором.

– Да вот… Похоже на взрывное устройство…

– Вам виднее… – последовал ответ.

– Тьфу! – только и произнес Пакуро, захлопывая за собой дверь.

Вернувшись на Шаболовку, незамедлительно позвонил в ОВД округа, где находилась гостиница, в которой проживал многомудрый Муса.

Связавшись с приятелем, одним из самых толковых оперов, дал данные на чеченца, попросив:

– Посмотри за ним внимательно, хорошо? Наверняка какой-нибудь криминал выстрелит…

– Сильно тебя достал? – поинтересовался приятель.

– Если честно, хотя это личное, – огорчил до невозможности!

– Приглядим…

Акимов

Как размышлял Акимов, пора разгрома банды уже наступила: выяснились имена и адреса многих ее участников, задокументировались эпизоды более чем двадцати вымогательств, всплыли прошлые преступления, связанные с грабежами автотранспорта, отчетливо выступили из рыночно-коммерческой кутерьмы каналы реализации товара через людей Аслана на московских рынках… Но каждый день «сотрудничества» приносил все новую и новую информацию: через Аслана шли деньги на выкуп похищенных в Чечне военнослужащих, и на днях в неспокойных кавказских горах готовилась операция по вызволению из плена нескольких солдат.

Однако намеки относительно личности Советника и перспектив выхода на его местонахождение, были категорически Асланом проигнорированы – дескать, не мой уровень, и карабкаться на него – попросту наивно… Забудь!

С другой стороны, позитивным с точки зрения Акимова открытием явилось признание Аслана, что существует целое звено курьеров с Кавказа, и доставляют курьеры в Москву не только оружие и информацию, но и фальшивые американские доллары.

Две купюры с изображением незабвенного Бенджамина Франклина, переданные капитану в качестве коммерческих образцов, заставили сокрушенно покачать головами видавших виды экспертов: липовые американские денежки были изготовлены на совесть, со многими степенями защиты, и поверхностную проверку проходили под громкое «Ура!», которое, подредактировав, можно было справедливо видоизменить в «Караул!»

Валюта, изготовленная промышленным способом в одной из арабских стран, где, как уверяли масс-медиа, царят террор и реакция, в изрядных количествах переправлялась отчего-то именно что в кавказский регион. Аслан в свою очередь пояснил, что арабов, у которых жен и денег куры не клюют, лично не знает, но через доверенных лиц уполномочен обменять полтора миллиона фальшивой валюты номер один на сорок процентов ее номинальной стоимости. То ли умышленно врал, легендируя источник, то ли попросту заблуждался, ибо предложенные им образцы, как установили эксперты, принадлежали к фальшивкам, печатающимся в Дагестане и именуемым «алиевками» – сообразно фамилии некоего Алиева, инициатора подпольного производства липовой валюты.

Как сообщил Акимову Пакуро, тесно связанный с дагестанскими коллегами, за главным фальшивомонетчиком ныне велась активная охота. Что же касается «арабских» долларов, то их качество, по словам тех же экспертов, было на порядок хуже кавказских подделок.

Так или иначе, однако предложение Аслана о покупке изрядной партии самопальной валюты, меняло многие планы РУБОП, касающиеся разгрома его банды. И, в частности, вносило серьезные коррективы в операцию по задержанию преступников при планирующемся ограблении офиса, тем более, что в целях укрепления личного авторитета Аслан не желал оставаться в стороне и также выразил намерение участвовать в деле.

Акимов, понимая всю дальнейшую юридическую значимость уже неизбежного налета, не уставал вдалбливать в бандитские головы трогательную истину: никакой крови! Кровь – значит, расследование. Расследование – значит, вероятный прокол. И если кавказские друзья в любой момент могут кануть в недоступных далях своих хребтов и долин, то ему и его людям суждено оставаться в Москве, и потому рискует он куда как больше… Так что – без фанатизма, пожалуйста, как любил приговаривать рассудительный Пакуро…

И вот наступил этот день, главный, в общем-то, день, когда на постамент доказательной базы должен был взгромоздиться эпизод абсолютно конкретного и тяжкого преступления, в котором была задействована вся бандитская элита кавказской группировки.

Обычный пасмурный денек московской зимы: бледное солнце в мглистом небе, нехотя срывающиеся из его глубины редкие снежинки, почернелые сугробы, подмерзший снег, хрустящий под подошвами, как битое стекло… И – обычный жилой дом, облицованный белой и голубой плиткой, чьи подъезды выходят на дворик с катающейся с горки детворой… Вокруг – также обычные люди: домохозяйки, неспешно бредущие с продуктовыми сумками, случайные прохожие… Но среди них – наблюдатели бандитов, тщательно изучающие и припаркованные во дворе машины, и появляющихся на тротуаре персонажей, и подъезды соседнего дома…

Напрасно! Не вычислить наблюдателям ни притаившихся в замаскированных укрытиях спецназовцев, ни оперативников, ни машин РУБОП…

Камеры, поставленные в офисе и на улице, бесстрастно фиксировали события: трое молодых невзрачных людей, идущих по улице к подъезду, где располагается офис, подъезжающий к ним «Форд», женщина, сидящая рядом с водителем и безмятежно смотрящая в окно…

«Форд» притормаживает, опускается стекло, и коротким движением дама вручает одному из троих мирных пешеходов увесистый пластиковый пакет.

И сразу же сообщение на оперативной волне:

– Передали оружие. Так… Вошли в подъезд. Ждем!

«Форд» неторопливо развернулся на пятачке, обставленном гаражными «ракушками» и замер, попыхивая белесым дымком.

Тем временем установленные в офисе камеры фиксировали стремительно развивающиеся события: мгновенное разоружение охраны, крючки наручников, защелкнувшихся на запястьях незадачливых стражей и, соответственно – на водопроводных трубах, после – заход бандитов в главное помещение офиса, раскрывшиеся дверцы шкафчика, за которыми блеснул хромированным пятачком замка вожделенный сейф…

Бандиты «работали» не торопясь, без малейшего намека на какую-либо суету и нервозность, не обмениваясь ни единым словом.

Один из подручных Аслана легко, словно ребенка, взял сейф в руки и спокойно понес его к выходу.

Уже потом, просматривая видеозапись, Акимов невольно присвистнул: двое здоровенных спецназовцев при имитации сцены ограбления едва подняли тяжеленный ящик, а этот абрек нес его, словно пустую картонную коробку, пружинисто поднимаясь по лестнице.

Ограбление, гипотетически сулившее куш в полмиллиона долларов, неожиданно довершил Ахмед: словно спохватившись, вернулся к висевшему на вешалке пальто и обшарил карманы… И вспомнилось невольно Акимову обручальное кольцо, сорванное с пальца бедолаги-водителя…

«Ну-у, крыса…»

Через минуту троица появилась на тротуаре у подъезда.

«Форд», совершив короткий рывок, подкатил к ней.

Считанные секунды, и вот уже сейф исчезает в чреве просторного багажника, дама на переднем сиденье принимает пакет с оружием, и машина неторопливо скользит к выезду из дворика, оставляя позади себя трех невзрачных молодых людей, которые, поправляя воротники и шарфы, спокойненько бредут прочь…

Впрочем, спокойствие оставляет троицу, когда буквально под ногами у нее хлопает, застилая глаза плотным серым дымом взрыв-пакет и сухо щелкают пусть холостые, но весьма грозные автоматные очереди, заставляя бандитов, пригибаясь, слепо бежать в расплывающееся перед глазами пространство…

И тут же, будто материализовавшиеся из воздуха, возникают в мирном и тихом до сей поры дворике, спецназовцы в серых плотных куртках, звучат отрывистые команды и рев автомобильных двигателей…

Впрочем, бандитский «Форд», лошадиных сил в котором было больше, чем во всей Московской области, несмотря на спланированные засады, весьма лихо обогнул их, и, проявляя чудеса в искусстве скоростного маневрирования, водитель сумел-таки выскочить на магистраль – предусмотрительно, впрочем, застрахованную машинами РУБОП.

Искусство седока за рулем «Форда» было оценено должным образом, и потому, дабы не тешить мирного обывателя перипетиями феерической гонки по московским улицам, было принято пусть грубое, но эффективное решение в задержании мощной и верткой машины…

Тяжелый, сваренный из толстых труб и мертво укрепленный на раме бампер милицейского джипа, выкатившегося из переулка, в глухом поперечном таране смял крыло «Форда», отбросив его к тротуару; покореженное железо заклинило колесо, и, прежде чем водитель успел потянуться к ключам, пытаясь завести заглохший движок, матовыми брызгами полетело под автоматными прикладами разбитое остекление, и в следующие мгновение спецназовцы умело вытянули вон из салона рискового каскадера…

А вместе с ним – и даму, на бедре которой в кобуре обнаружился еще один пистолет…

После изымались из пакета помеченные изотопом «Стечкины», и видеокамера регистрировала изъятые стволы, выкладываемые на капот и – мерный голос офицера, комментирующий:

– Три пистолета… Обоймы… Теперь – открываем багажник… Так… Видите – сейф…

Когда схлынула нервная лихорадка, когда перестали противно и непослушно дрожать пальцы и утихомирился хаос горячечных мыслей, Акимов понял, что еще ничего не кончилось….

Да, операция задалась. Причем окончилась она именно так, как и планировалась: вполне естественно, без какой-либо натяжки.

С места совершения преступления скрылись трое преступников: он сам, то бишь, глава славянской группировки, Аслан и – один из бандитов, непосредственно участвовавших в ограблении.

Однако с данной минуты ему предстояло точно сыграть перед Асланом роль неудачливого подельника.

Легко сказать – сыграть! Любая фальшь, малейший интонационный или мимический провал, будут тут же уловлены настороженным и взвинченным от неудачи гангстером, и последующие за тем выводы чреваты отнюдь не задушевными упреками в адрес вероломного провокатора…

Сидя в конспиративном логове Аслана, капитан мрачно выслушивал возбужденно ходившего по комнате кавказца:

– Откуда спецназ взялся, а? Ждали нас, что ли?

– Там окружной отдел РУБОП рядом, может, сигнализацию туда коммерсы протянули, хрен знает… – с усталым раздражением говорил Акимов. – А если б нас ждали… – зло усмехнулся, – хрен бы мы тут с тобой сидели, дебаты разводили… Кто бы нам дал уйти? Давай думать, как ребята себя поведут, кто колоться будет, а кто…

– Мои – не колются, – оборвал его Аслан высокомерно.

– А женщина эта?.. Ну, которая пушки подвозила…

– Ольга? – отмахнулся Аслан. – Быстрее я поплыву, чем она… Хоть и на половину наших кровей, держаться будет, как кремень…

Тут он не ошибся. Показания дали все участники преступления, и лишь Ольга держалась с ледяной неприступностью, не давая никаких признаний. И даже когда сами бандиты убеждали ее: мол, ладно, ты тут сбоку-припеку, мы все рассказали… любительница ношения пистолета под юбкой чистосердечными признаниями порадовать следователя не захотела.

Следователь, не раз бывавший в горячих точках, глубокомысленно заметил Акимову:

– Встречал я таких, так сказать, дам… И знаю эту категорию.

– Что же за категория?

– Из них снайперы первоклассные получаются…

Курортники из десятого отдела

Через два дня Андрей и Армен вновь очутились на вокзале, встречая двух лейтенантов РУБОП, выступающих в качестве прибывших по приказу шефа «братков».

После короткого совещания гости решили поселиться в просторном «люксе» своего непосредственного во всех смыслах руководителя.

Войдя с Арменом в номер, ребята демонстративно сунули под подушки позаимствованные из служебного арсенала «ТТ», и, перехватив обострившийся взгляд кавказца, Андрей кратко и дружелюбно заметил ему:

– Мы тебе верим, друг, но сам знаешь – судьба чревата подлянками… Особенно – когда ты находишься в тесной компании с дензнаками. – И в подтверждение своих слов открыл привезенный из столицы кейс, предоставив на обозрение принимающей стороне ровные, затянутые в полиэтилен пачки крупнокалиберных российских купюр. – За всю партию, – пояснил внушительным тоном.

Армен, не ведающий, что ему демонстрируется «кукла», уважительно наклонил голову.

– Ну, сегодня гуляем? – полувопросительно, однако с ноткой торжественности, вопросил Андрей.

– Естественно! – озарился Армен радостной улыбкой.

После ресторанной кутерьмы, верхнего слоя денег, доставаемых из раздербаненной «куклы», тостов, гремящей музыки, которая порой предварялась фразой: «А теперь для пацанов из Москвы прозвучит…»; словом, после удалого бандитского праздника наступили опять-таки бандитские будни, посвященные разного рода переговорам о стратегии и тактике предстоящей контрабанды.

Отлучившись в туалет, а после вернувшись обратно к столу, Андрей, каким-то мистическим чувством осознав мысли сослуживцев, понял, что во время его отсутствия местные «партнеры» усердно пробивали «простаков-боевиков» относительно персоны их босса, да и вообще насчет истории знакомства с ним, дружественности сегодняшних взаимоотношений и продуктивности бизнеса.

Пробивали, как выяснилось впоследствии, довольно тонко и изощренно искусно. Но только бы знали они, как говорится, с кем связываться…

Преступник сталкивается с опером или со следователем раз в энное количество лет. Иная сторона этого противостояния сталкивается с преступником каждый день. Существует количественная и, соответственно, качественная разница в тренировках, касающихся такого общения, а потому результат откровенной, глаза в глаза, схватки, практически всегда предрешен.

Впрочем, никогда и никому не следует обольщаться, ибо схватка изобилует приемами разнообразными и порою – неведомыми.

Технологию перемещения оружия из Абхазии Андрею надлежало выяснить, не вызывая своей любознательностью настороженности у шайки, в которую входил Армен. Шайки, как он полагал, многочисленной, обладающей определенными навыками конспирации, и на праздные контакты с новыми знакомыми идущей крайне неохотно. Зато – планомерно и ежеминутно отслеживающей все контакты и передвижения трех залетных «братков».

– Значит, так, – втолковывал Андрей Армену и паре его легализованных для общения с ним соратничков, бродя по приморскому бульварчику и беспечно щуря глаза от полуденного настырного солнца. – Бабки мы привезли, теперь дело за вами. Когда будут стволы?

– У нас тут некоторые сложности, – виновато говорил Армен. – Надо вытерпеть день-два, на границе не все слава Аллаху!

– Че-его?! – погнал возмущенный рык из горла Андрей, гневно холодея сверлящими собеседника глазами. – Мы чего, в натуре, на курорт сюда пригребли? Да мы бы лучше на Канарах задницы погрели! Как вообще с вашей категорией дело иметь, а?!.

– Все будет в лучшем виде!

– Это все язык, а дел-то – ноль!

– Ну хотя бы сутки… – лепетал Армен.

– Чего, вообще нет товара? В принципе?..

– Будет! А пока… два гранатомета остались…

– Почем?

– Отдам, как подарок… По двести баксов. И сегодня же налажу их в Москву.

– Кому?

– Наш человек гонца встретит, отвечаю. Как прибудете отсюда, все получите…

И из кейса, уже несколько облегченного процессами ресторанных гулянок, из стремительно тающего слоя оперативных купюр, был тут же выплачен задаток.

Окончательный расчет договорились произвести уже в столице, с хозяином перевалочной базы, кому передадут координаты московских партнеров.

Андрей между тем искусно разыгрывал некую психопатическую блатную нервозность, итогом которой стало следующее его заявление Армену:

– Я, конечно, не то, чтобы на измене, друг, но возможности ваши хочу увидеть собственными глазами… Вернее, вот… – Его тяжелая рука опустилась на плечо одного из лейтенантов. – Вот он… Пусть идет на ту сторону, во всем убедится сам.

– В чем именно? – насторожился Армен.

– В том, что товара в натуре навалом, и что мы зря напрягаемся, – сказал Андрей. – И что канал переправы верный, осечек не будет. Мы вслепую не хотим рисковать. Ни бабками, ни временем. А то раскатаем губы, а у вас на той стороне – пшик с фасоном… Или, – усмехнулся, – его боитесь? Так он безоружный и один, а вас там, судя по базару, – дивизия, и все с пушками…

– Я посоветуюсь, – осторожно сказал Армен.

– В бывшей стране Советов живем, отчего ж… – покладисто согласился «авторитет». – Привычка – как мазут, хрен и пемзой ототрешь…

Доводы Андрея показались кавказцам не просто убедительными, но и взаимовыгодными: им виделся явный резон в демонстрации перед партнерами неистощимости своего арсенала и безупречного взаимодействия местных криминальных звеньев. Заодно московским гостям представлялась возможность осознать и тот факт, что любая их недобросовестность в поступках и в расчетах найдет соответствующее силовое воздаяние.

Опасения, что кто-либо из парламентеров московской группировки способен навести дядь с погонами на базы абхазских боевиков, были попросту смешны: для того, чтобы справиться со здешними бандами, требовалось задействовать регулярную армию.

В качестве ответственного экскурсанта бандиты, посовещавшись, определили Андрея – как-никак, а начальник, пускай во всем убедится не со слов шестерок, а самолично.

Границу минули без сложностей: на российской и сопредельной сторонах коррумпированные солдатики всего лишь за пару стаканов анаши сноровисто организовали «окна» для беспрепятственного прохода, Андрей перешел вброд зеленую горную речку, и вскоре шагал затерянной в скалах тропой в глубь уже иностранной, ха-ха, территории.

Он брел, изрезая подметки выданных ему тяжелых десантных башмаков о ломкий выщербленный грунт, видя перед собой «калашников» на широком плече своего провожатого, пятна пота, выступившие на жабьем камуфляже его куртки, и вспоминал другую Абхазию, в которой неоднократно бывал…

Другую. Где было детство, море, папа с мамой, каждое лето приезжавшие вместе с ним отдыхать в дом своих друзей; вспоминал выдававшуюся в прозрачное море песчаную косу, над которой взлетали и садились самолеты с беспечными курортниками; ватагу местных босоногих и смуглых мальчишек, с кем ловил бычков и крабов; вспоминал иную, сгинувшую в безвозвратность жизнь…

Давно уже не летают над этой косой самолеты, пляж стал пустынной прибрежной зоной, а те милые сорванцы превратились, вероятно, в таких же, как его провожатые, бородатых и загорелых громил, прошедших через кровь и войну, ставшую их естеством и профессией.

Развал Союза откинул прежние благодатные территории в нищее средневековье.

На этих территориях никогда и ничего не производили. Поскольку и не умели ничего производить. В силу особенностей национального характера и вообще менталитета. Издревле остающихся неизменными. Здесь не было истоков искусств и наук, в этих вторичных слоях человеческой цивилизации. И выкинь сюда хотя бы все деньги и технологии мира, и поставь перед здешним народонаселением задачу: сделать тот же «Калашников» или «Мерседес», ничего, кроме кривой телеги или убогого ружьишка, в итоге бы не вышло. Аграрно-курортная зона. С загнанными тоталитарной системой амбициями, что вылились в итоге в непрекращающуюся бойню. И в местный бизнес: торговлю оружием, наркотиками и людьми. Тот бизнес, щупальца которого, простирающиеся уже до Москвы, теперь было необходимо жестоко и без оглядок отсекать.

И смешны были Андрею захлебывающиеся вопли либералов-демократов о дискриминации хлынувших в Россию кавказцев. Уж он-то знал, что представляет собой их большая часть – невежественная, паразитирующая, производящая лишь деньги из денег, с агрессивно-криминальным сознанием, не имеющая практически никаких моральных обязательств перед страной, в которую они проникли, и чья культура была им абсолютно чужда и безразлична…

Американцы и европейцы, уяснившие эту исторически-кочевную суть, быстренько поставили прочнейшие визовые заслоны для хлынувшей в их страны кавказской лавины, а Россия – извечное государство-буфер, приняло удар на себя – безропотно и бездарно. И уповать оставалось лишь на будущее. На будущее эффективных полицейских и иммиграционных мероприятий, не способных быть подорванными коррупцией и взяточестничеством. Утопия?

Провожатые шагнули в прохладный полумрак сложенного из сцементированных булыжников домика. Домика, представляющего один из оружейных складов.

Груды автоматов, ящики с патронами, мины, гранаты, винтовки…

Наследство бывшей советской армии, а вернее, тех деятелей в погонах, кто посодействовал тому, чтобы арсенал перекочевал в руки местных бандитствующих заправил. Настоящая армия свое оружие не бросает.

– Ну что, брат? – открывая брезент, под которым хранились «Мухи», поинтересовался заведующий складом. – Будешь брать шайтан-трубу? Или если хочешь – десять «Утесов» есть, пять ДШК…

– Я Кремль покуда штурмовать не собираюсь…

Простодушный гогот.

– А хочешь бронетранспортер? Колес, правда, нет, но ты от ГАЗ-66 поставишь, хорошо подходят…

– А как же его через речку?..

– Ты денег дай, а «через речку» – наши трудности, брат…

Он пробыл в гостях у боевиков двое суток. И убедился: оружия тут в самом деле хватит на армию, организация переправки налажена, причем за каждый этап контрабанды отвечает конкретное лицо. Кто-то – за открытие «окна» на одной стороне, кто-то – на другой, российской, откуда затем стволы поступают в затерянные в горах тайники. А из тайников огнестрельный товар партиями перевозится в курортный безмятежный город. Далее в силу вступает схема разнообразных транзитов.

И вновь раздвинулись пограничные посты, и вновь, слава Богу, он сумел второй раз ступить в зеленую быструю воду той же самой реки, покрытой предутренним вязким туманом, а вечером уже сидел в номере с сослуживцами и с Арменом, восхищенно живописуя компании неограниченные возможности оружейного промысла.

– Пятьдесят стволов уже в городе, – говорил Армен. – Гоните бабки.

– Нам надо двести пятьдесят…

– У меня с памятью хорошо… Как у слона. Хоть триста, но сначала – бабки за то, что уже переправлено!

– Во-первых, давай посмотрим стволы, – урезонил разгорячившегося партнера Андрей. – Не кота в мешке покупаем, надо проверить каждую пушку…

– Чего проверять, новяк, все в масле…

– Армен, ты пойми: у нас – свой капризный заказчик, и нам «обраток» не надо…

– Ладно, кто будет проверять?..

– Да все и будем!

– Ладно…

Насколько возможно Андрей оттягивал момент оплаты. Момент, впрочем, категорически иллюзорный хотя бы потому, что все выданные в РУБОП деньги кончились. Нынешняя задача была проста: дождаться, когда в город переправят всю партию стволов, чтобы отследить места их хранения и всех лиц, входящих в местную группировку.

Московский курьер был уже арестован, но никто не знал, должен ли он выйти с Арменом на связь, что привносило в создавшуюся ситуацию дополнительную нервозность.

Стволы прибывали и прибывали, и страсти явно и грозно накалялись. Москвичи твердо настаивали на той минуте полного расчета, когда увидят своими глазами последний из заказанных стволов, а бандиты столь же упорно требовали пятидесятипроцентного погашения сделки в счет уже доставленного товара. Бесконечно «забивались стрелки», одну из которых, вопреки, видимо, первоначально выработанной системе конспирации, посетил шеф Армена – кряжистый, с землистой физиономией местный авторитет по кличке Антифриз.

Кличка отражала способность угрюмого хрипатого бандюги остужать самые горячие страсти среди подчиненных и конкурентов с помощью огнестрельного инструмента, который он, не раздумывая, пускал в ход при каждом удобном случае.

От бесконечных бандитских наездов и претензий приходилось буквально ежечасно выкручиваться.

Слащавость в интонациях горных орлов сменил угрожающий клекот, и утихомиривали их ярость исключительно веские аргументы авторитета-Андрея:

– Никуда от вас бабки не уплывут! Мы здесь, и нам не до пляжа, бухалова и телок! Сами на больном нерве! Заказчик – в законе, усекаете? Если хотя бы один ствол с браком, или недокомлект в партии, мы – попадаем! А за что? За нетерпеливость вашу?

Недовольно урча, бандиты смирялись с такой точкой зрения – кстати, вполне логичной.

Явки и базы были уже выявлены оперативными группами. Последнюю партию стволов ожидали через сутки, но поздним вечером, выйдя на балкон по сигналу связника-начальника, офицеры получили внезапную информацию: оружие уже в городе, и с минуту на минуту покупателей должны посетить бандиты… С целью окончательного расчета.

Однако – не только местные. По каналам ФСБ сообщили, что с гор через границу перешла группа вооруженных боевиков, остро желающих потолковать с московской братвой, усердно вращающей пустопорожнее «динамо».

Андрей не успел прийти к какому-либо решению, как вдруг тонюсенько и тревожно пропищал сигнал рации и, выслушав очередное сообщение, Виталий Николаевич посуровел лицом и сподобился на пару выражений, далеких от изящной словесности: две машины с боевиками только что подъехали к гостинице…

Спешно перебросив в соседний номер все свои вещи, офицеры прикрыли балконную дверь и задернули ее шторой. Выключили свет.

Сидя в темноте, проверили оружие: два «ТТ» и один «ПСМ» – генеральская пукалка.

Противостоять десятку вооруженных «калашниками» головорезов силами имеющегося огнестрельного хулиганского арсенала было сродни попытке сбить булыжником с рельсов несущуюся на всех парах электричку. Оставалось надеяться на подстраховывающую их «Альфу», однако воспользоваться ее услугами они не спешили: во-первых, случись стычка, они так или иначе обречены, а в перестрелке двух вооруженных групп наверняка погибло бы невесть сколько неповинного народа…

И они стали ждать. Отчетливо сознавая единственную перспективу оконцовочки своего земного бытия: продажи его в обмене горячим свинцом как только можно дороже… Такая вот простенькая коммерция. Всем им – притаившимся в тишине и темени гостиничного номера – понятная, и пустому обсуждению не подлежащая.

И тут категорически непьющий Андрей внезапно произнес:

– Ребята, кстати… У нас там, вроде, было виски…

– Э, трезвенник, чего с тобой?

– Ладно, давай бутылку… Разбавлю адреналин…

В коридоре послышался уверенный топот приближающихся шагов.

В дверь покинутого «люкса» требовательно и зло постучали. Снова и снова. Затем донеслась отрывистая ругань. И вслед за ней – грохот выломанной вместе с коробкой двери.

Андрей поднес холодный «ТТ» ко лбу, остужая выступившую горячую испарину и попутно вспоминая, как закаляется сталь. Кто-то, как помнилось ему, ратовал за закалку металла в масле, кто-то – в проточной воде, а вот что, интересно, насчет пота?..

Скрип балконной двери.

Снова ругань, переворачиваемая мебель…

И вдруг гортанно, по-русски:

– За балкон ушли! У-у-у, шакалы!

И – после бесконечности тех трех минут, которые боевики протоптались в опустевшем номере, снова – писк рации:

– Уехали…

Дождавшись глубокой ночи, они черным ходом вышли из гостиницы, продрались через колючие кущи опоясывающего тыльную сторону здания кустарника, и, вжимаясь в стены спящих домов, добрались до обозначенного места, где их ожидала машина.

Всю ночь ехали в соседнюю область, и лишь когда местная милиция проводила их в рейсовый самолетик, с трудом осознали, что все позади. И что в очередной раз остались живы.