Текст книги "Цена свободы (СИ)"

Автор книги: Андрей Прокофьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

  – А его сторонники? – спросил Дима.

  – Никого из них сейчас нет. От того меня не покидает мысль: кто-то намерено изменил дозировку препарата – произнес Возков.

  – Логично – произнес Дима.

  – Еще мой отец, он знал о реальном существовании соседнего мира. Он знал о том, что Свиридов говорит правду. Вероятно, что из-за этого, он позволил матери Свиридова посещать сына, по специальному пропуску. Есть мысль, что это так же повлияло на то, что мы имеем в конечном итоге. Если о сторонниках, то жива лишь Елена, давняя подруга Свиридова и его же любовь. Ты её видел, она же соседка убитой матери Свиридова – проговорил Возков, он начал уставать, рассказ пора было заканчивать.

  – Еще один оборот, что она не входила в круг избранных – быстро и правильно отреагировал Дима.

  – В том-то и дело, что входила. Но её вывели за рамки этого дела, не привлекли даже в качестве свидетеля. И за этим, я уверен, тоже стоял мой отец. Ладно, давай заканчивать с воспоминаниями и размышлениями. Сейчас нам нужен Свиридов, нужно всё, что он будет делать, появляясь здесь. Необходимо установить наблюдение за дверью через дверь, только через неё он может оказаться здесь.

  – Какие еще будут инструкции – спросил Дима.

  – Свиридова не трогать, не мешать, чтобы он ни делал. Он ищет рукопись, она же нужна и нам. Выйдем из машины, ноги затекли – произнес Возков.

  Бесшумно открылись дверцы автомобиля. Сотрудники оказались на улице.

  – Поедем, покажу место – проговорил Возков, но тут же выражение его лица изменилось.

  – Он здесь, он в пяти метрах от нас – тихо прошептал Возков, четко разглядев в окне лицо Егора.

  5.

  Егор сильно изменился, но ошибки быть не могло – это был он. Буквально прошлой ночью, когда нагромождение событий и выводов, перевернув всё внутренне существо, вернув прошлое, открыв доступ к будущему, истратив на себя все нервные запасы, перешли в состояние тревожного и неоднородного сновидения – вот тогда Возков увидел Свиридова другим. Для пущей убедительности нереальная сущность, в течение короткого отрезка, наглядно продемонстрировала сравнение. Сначала Возков увидел прежнего Свиридова, который с открытой улыбкой, с радушным воодушевлением, о чем-то рассказывал своим единомышленникам, а затем, он быстро пошел от них прочь Темная стена, сильный ветер и огромное количество падающих сверху желтых листьев, таких жалких неестественно озябших, летело под ноги, туда, где стояла мать Свиридова, не сводящая своих печальных глаз с удаляющегося прочь Егора. Рядом, в пяти метрах, был сам Возков. Наивность детского восхищения, близость и неопознанность совершенной тайны, окутывало с ног до головы, что не было сил сдвинуться с места и, невозможно было, отвести глаз.

  А человек – пророк продолжал удаляться. Оставалось совсем чуть-чуть до того момента, когда его фигура окончательно растворится в непроглядном сумраке, но именно в последний миг, почти целиком исчезнув, миссия развернулся.

  Вот теперь, изменив не только походке, но и чему-то куда большему, он пошел назад. Уже от самого движения становилось жутко. Хотелось не участвовать, хотелось не быть этому свидетелем. Жаль, что многое бывает ограниченным, что форма происходящего никогда не позволит внести изменений, потому что всё отрицательное, всё мерзкое успело предстать пред глазами, и для этого было достаточно одного лишь лица бывшего пророка. И глаза, и дыхание, и сама пасмурность – видели совершенного злодея, жестокого, готового на всё, лишь бы не уйти сквозь, оставшуюся за спиной, темную пелену.

  – Поехали Дима – произнес Возков и тут же запустил двигатель автомобиля.

  – Мы его оставим? – спокойно спросил Дима.

  – Да, сейчас оставим, но ненадолго – ответил Возков, а автомобиль сдвинулся с места.

  – Еще увидимся, следователь – произнес вслух Егор, хорошо видя, что сотрудники покидают его.

  – А теперь остановимся – произнес Возков, автомобиль замер на месте, пристроившись в хвост нескольких припаркованных собратьев.

  – Ясно – отреагировал Дима.

  – Ладно, есть еще один вариант – сам себе произнес Егор, после чего, подождав еще пару минут, обратным ходом выбрался на улицу.

  «Ничего, ровным счетом ничего, они мне не могут сделать. Тридцать с лишним лет, как один день» – думал Егор, ускоряя шаги в сторону квартиры Ларисы Евгеньевны.

  – Ну, он может последовать только по одному адресу – произнес Возков, глядя на удаляющуюся фигуру Егора Свиридова.

  Дима не стал уточнять, переспрашивать, а подождав того момента, когда спина Егора скрылась из обозрения, произнес: – Надо трогаться.

  – Да, нам нужно его опередить – пробурчал Возков.

  Машина резко сорвалась с места, совершила полный разворот и, набирая всё большую скорость, направилась к тому месту, куда направлялся Егор Свиридов.

  – Сюда, быстрее – произнес Возков, когда автомобиль остановился возле кирпичного трехэтажного дома, напротив старого сквера, с памятником известному писателю.

  Дима молча последовал за Возковым. Несколько звонков в дверь оказались безрезультатными.

  – Нет никого – проговорил Возков и вытащил из внутреннего кармана пиджака связку отмычек.

  Дима, не дождавшись указания, отошел на несколько шагов, чтобы наблюдать за лестничными маршами. Не прошло и минуты, как дверь отворилась, но Возков не стал входить внутрь, а прикрыв дверь, произнес: – Быстрее назад.

  После завелся автомобиль, чтобы переменить место стоянки, надежнее скрывшись от нечаянного взгляда Егора. Ждать пришлось полных пять минут, на исходе которых Возков начал сомневаться: правильно ли он предположил дальнейшие действия Свиридова. Но увидев последнего, входящим во двор, самодовольно улыбнулся.

  – Если найдет рукопись? – акцентированно спросил Дима.

  – Кто не рискует, тот не пьет шампанского – отвлеченно произнес Возков.

  – Как узнаем? – продолжил Дима.

  – По внешнему виду, если я еще совсем не идиот, то сноровка не подведет – ответил Возков, хотя, в этот же момент, сомневался в собственной уверенности: слишком уж необычный и опасный противник перед ними.

  – Рукопись разделена на две части, теперь я в этом уверен, хотя, изучая дело, и всё с ним связанное, очень внимательно, я еще до этого времени пришел к такому выводу – очень тихо, что Дима с трудом различал произнесенные слова, шептал Возков.

  Егор сделал вид, что не заметил автомобиль сотрудников госбезопасности, но сознание начал наполняться выводами и возможными вариантами. Вряд ли они знают, что он ищет, хотя нет, это как раз вполне вероятно, если он найдет рукопись, то они попытаются её отнять – это опасно, потому что неизвестно, что произойдет с бумагами, в момент его исчезновения. Возможно, что рукопись попадет в руки врага. А значит, нужно быть осторожнее. Если даже ты сам имеешь надежную форму полной безнаказанности, то это может не распространяться на то, что находится рядом, не являясь с тобой одним целым. Они ждут, они не хотят сделать ошибки, ладно, предупрежден, значит вооружен. Дом тот, но квартира. Вновь подводит память.

  Егор нажал на кнопку звонка одной из квартир и ошибся совсем чуть-чуть. Дверь, которая привлекла внимание, являлась соседней с дверью квартиры Константина. Открыла дверь пожилая женщина, за спиной которой находился пьяный мужчина, примерно сорока лет.

  «Мать и сын» – тут же пронеслось в мозгу Егора.

  – Мы ничего не покупаем – произнесла женщина.

  – А я не продаю – улыбнувшись, ответил Егор – Подскажите, где здесь квартира Ларисы Евгеньевны – продолжил Егор.

  – Её давно нет, не квартиры, а Ларисы Евгеньевны – ответила женщина.

  – Умерла она – раздался голос сына.

  – А квартира? – повторил Егор.

  – Да, вот, рядом, соседняя – ответил сын.

  – А вам она зачем, там её внук проживает, но его нет, он на работе – затараторила женщина, с недоверием поглядывая на Егора.

  – Есть дело – ответил Егор, вновь улыбнувшись.

  – Может что-то передать надо – не унималась любопытная женщина.

  – Нет не надо – ответил Егор – Спасибо, за информацию – добавил он и начал спускаться вниз.

  «Значит, третий этаж, смотри, есть еще достаточно памяти» – подумал Егор, остановившись на лестничной площадке между вторым и третьим этажами.

  Простоял пять минут. После этого, ступая неслышно, вновь оказался перед соседской квартирой, прислонился к дверному полотну ухом и отчетливо расслышал, как мать с сыном громко ругаются, находясь в отдалении от входной двери. Далее, Егор сделал два шага влево, рука коснулась белой металлической ручки, и случилось неожиданное. Дверь легко поддалась, освободив значительную щель.

  «Интересно» – это всё, что посетило Егора, он, поддавшись искушению, оказался внутри жилища Константина.

  Из углового окна был виден автомобиль сотрудников. Вокруг царил творческий беспорядок. Листочки, книги, сразу два ноутбука, один из которых находился в раскрытом виде. На полу мусор, из тех же бумаг, из конфетных фантиков. Не убранное постельное белье на диване, рядом хаотично побросанная одежда.

  «И здесь литературная суета, а ведь только на первый взгляд всё это выглядит случайностью. Скорее, что всё как раз наоборот. Пару шагов, несколько дней, которых и без того в обрез, и всё на свое место, всё не просто так. Магия авторства, которая всегда выглядит беспомощной и бесполезной. Но не так, нет, это совсем не так. Просто, отдельная планета. Всего лишь то, что недоступно и не нужно большинству. Только вот, от ненужной фантазии до сотворения мира бывает всего несколько шагов, за которыми особый, что вся вселенная, шлейф, и воздух особый, что сейчас и здесь. Где-то это уже было. Господи, позволь мне не согласиться, или всё это, ну, нет, хотя легко и четко ложится определение» – набор букв, слов, предложений, с большой скоростью передвигались в голове Егора, пока он очень старательно и не торопясь разбирал бумаги Константина, изучал содержимое его письменного стола.

  «Это же мой привкус, да, это мой стиль. Здесь есть частичка моего. Рукопись была уничтожена, но её сущность осталась, что здесь, что в комнате той девчонки» – влажная испарина выступила на лбу Егора, на секунду затряслись руки, и он был вынужден сесть на диван, ощущая сильный и неравномерный стук сердца.

  «Если ты пишешь андеграунд, то делай это, как никогда уверенно. Ведь всё равно никто особо не оценит твое творчество, так десять-двадцать человек, которые всё тебе в лицо и выскажут, а так, ну, какая разница, нечего трепетать и подбирать слова. Тем более держать под рукой какую-то пакостную книжку, где тебя учат тому, чего сами не умеют» – ассоциации вертелись у Егора на языке, глаза смотрели на разбросанные бумаги и ту самую книжку, авторства известного американца.

  «Вся атмосфера пропитана тем, что принадлежит мне. Но рукописи нет. В чем смысл подсказки» – размышляя, Егор поднялся на ноги и, не создавая лишнего шума, покинул квартиру.

  6.

  – Нет ничего, он ничего не нашел – произнес Возков, наблюдая за внешним видом и походкой Егора.

  – За это время рукопись могла быть уничтожена без всякого участия нашего управления – произнес Дима.

  – Не согласен, если бы это произошло, то Свиридов не появился бы здесь, не открыл бы двери – отреагировал Возков.

  – За ним? – спросил Дима.

  – Нет, он сейчас направится к Елене Андреевне. Нам это ничего не дает, и куда лучше будет встретиться с ней без участия Свиридова – ответил Возков.

  ... – Что-то случилось? Говори, не тяни – взволновано встретила Егора Лена.

  – Нет рукописи, всё возможно, но у меня ощущение, что её нет совсем, но при этом она как бы совсем рядом, в несколько ином измерении – непонятно и устало сообщил Егор и сразу после этого обнял Лену.

  – Как понять? – прошептала Лена.

  – Сам пока не знаю. Только чувство у меня крайне необычное. Я даже как-то успокоился. Один за другим в мою голову наползают фрагменты из мною же написанной книги, и, кажется, что всё точно по порядку – произнес Егор, не отводя глаз от Лены.

  За стеной послышались громкие голоса. Спустя несколько секунд что-то упало на пол. Егор встрепенулся, а Лена была вынуждена отреагировать: – Родственники твои дальние пожаловали, соседи, друзья по работе, знакомые. Я тоже там была, хорошо, что тебя через окно увидела – произнесла Лена.

  – Что там? – удивленно спросил Егор.

  – Сегодня твою мать похоронили – ответила Лена.

  – Да, мать, как давно это было – тихо прошептал Егор.

  Лена молча смотрела на него, держа в своей руке его руку.

  – Ты сожалеешь, тебе жалко её, ты жалеешь, что всё так произошло? – неожиданно спросил Егор.

  – А ты? – вопросом на вопрос ответила Лена.

  – Нет, что случилось, то должно было случиться. У нас нет на это времени. Я умер, я, для неё давно умер, и этого достаточно – без тени сомнения ответил Егор.

  – И я здесь умерла, поэтому мне нечего жалеть, мне ничего не жаль. Не сомневайся во мне, слышишь, ни секунды не сомневайся – страстно произнесла Лена и впилась своими губами в губы Егора.

  – Не сомневаюсь, мы выиграем эту игру. Теперь ты поверь мне, будь со мной – так же страстно говорил Егор.

  – Я с тобой, нет мне другого пути – отвечала Лена.

  За стеной вновь послышались громкие голоса.

  – Чего они там – недовольно пробурчал Егор.

  – Какая разница, я хотела сказать тебе о другом – произнесла Лена – Следователь из управления, он знает о тебе, он открыто меня о тебе спрашивал – голос Лены сразу наполнился тревогой.

  – Возков Виктор, не могу вспомнить отчества, но очень занятный человек – отвлеченно произнес Егор.

  – Откуда он знает, он не может знать о том, что ты появился вновь – произнесла Лена.

  – Если спрашивал, значит знает. А вот откуда, то можно только догадываться. Сути дела не меняет, хотя лучше было бы, чтоб их не было – произнес Егор, а спустя десять секунд, в течение которых Лена молча ожидала продолжения, произнес вновь – Они следили за мной. Сначала на квартире Людмилы Алексеевны, затем на квартире Ларисы Евгеньевны. Им, так же, как и тогда, нужна рукопись, они не смогли её обнаружить, хотя об этом я знал без их помощи. Если бы у них получилось, то я не смог вернуться, мы бы не встретились Лена.

  – Сволочи, ничего не меняется. Так и не могут насытиться кровью – жестко произнесла Лена.

  – Для них кровь – это не более чем образное значение. Дорого ли стоит чужая кровь? Ответ однозначен: она ничего не стоит, ведь ты не можешь её ощутить. Закон им, правильное понятие вещей – с неприязнью произнесла Лена.

  – Страх, в первую очередь. Затем всё остальное. Напрасно думать, что страх, лишь о тех, кто боится, забившись в угол. Страх – это еще о тех, кто убивает сам, о тех, кто творит злодеяния. Они боятся больше, чем те, кто боится их. А всё от того, что преимуществом для них, одна лишь сила, за которой больше ничего нет, за исключением, ощущения другой силы, которая сделает с ними то же самое, что делают они. Если бы идея, если бы было так, то многое подлежало оправданию. Я сам сейчас ощущаю что-то подобное – монотонно и сдавленно проговорил Егор.

  – Нет, ты другое, совсем другое. Ты делаешь, чтобы опровергнуть, уничтожить те злодеяния, которые они совершили над тобой, над нами, над нашей будущей жизнью. Месть, и то это понятие не подходит – выразила свое мнение Лена.

  – Я, кажется, смогу, оно выходит само собой, и мне даже не нужно ничего наносить на бумагу – со странным, заметно изменившимся выражением, произнес Егор.

  – Рукопись воскреснет, произойдет то же самое, что случилось с тобой, а дальше, наше потерянное будущее станет реальностью, вернется. В этом символический смысл, в этом высшая сила предзнаменования – растворяясь в глазах Егора, с пафосом говорила Лена.

  – Да, ты права, ты быстрее меня всё поставила на свои места. Сама судьба благосклонна к нам. Нельзя было уничтожить рукопись, она существует помимо бумаги, она такая же часть мира добра и справедливости – отвечая Лене, сливаясь с ней одним дыханием, говорил Егор.

  – Но, только я не поняла, как она появится, если ты не будешь её извлекать из своей памяти – робко спросила Лена.

  – Это сделают, уже делают другие люди, те, которые сейчас живут в тех самых квартирах. Сначала не мог понять, почему писательство, почему мое присутствие, и оно сразу в двух разных местах, но вот оно что. Рукопись сама стремится к нам навстречу – улыбнулся Егор.

  ... Два последующих дня Владислав Викторович Возков посвятил наблюдению за старой металлической дверью, расположенной почти в самом центре города, там, где когда-то красовался главный корпус технологического института, там, где две улицы разделяются по высоте. Одна проходит выше, другая ниже, а между ними то, что можно было бы назвать склоном, если бы дело шло об обычном загородном рельефе, но в городе этого не заметить. Улочки, проулки, всё застроено, всё огорожено. Подъем и спуск, спуск и подъем. Дождевая вода извечно стремится сверху вниз. Простые законы физики.

  ...Мгновение застыло, начала останавливаться кровь. В висках появилась неприятная пульсация. Слишком сильное напряжение сдавливало дыхание, а Егор Свиридов смотрел на Возкова без всякого удивления. Было видно, что он ожидал встречи, что знал о ней, чувствовал.

  Только вот глаза, в них не было ничего общего с теми глазами, которые видел Возков, тогда еще просто Влад, когда одиннадцать прожитых лет плохо различали контрасты и нюансы скоростного потока. В тех глазах жила доброта, умноженная на целеустремленность и уверенность, без примеси превосходства и тщеславия. Глаза светились ликованием, в них, как в зеркале, отражалась убежденность правильного выбора. Даже, в те страшные минуты, когда, наблюдая за Егором со стороны, под крышей всемогущего управления госбезопасности, видя его избитым и раздавленным, даже тогда не было того, что предстало перед Возковым сейчас.

  Эти глаза, они не просто лишились всего прежнего, они отражали сугубо противоположное. Злость и превосходство, надменность и расчет, время дополнением ко всему этому. Неестественные морщины, укравшие еще десять лет. Снизу скривленный рот. Кожа потерявшая упругость, на лице и шее.

  – И почему-то я не удивлен нашей встрече, господин следователь – лукаво улыбаясь, произнес Свиридов, сделал это он громко, чо эхо на секунду застряло меж развалинами кирпичного здания.

  – Я бы всё же удивился – ответил Возков, стараясь не выдать того, что сейчас испытывает сильное внутреннее напряжение.

  – Вы имели возможность удивиться во время нашей первой встречи. Я не слежу за календарем, могу лишь предположить, что это было вчера – смех прорывался сквозь слова Свиридова.

  – Позавчера, но я ожидал вас увидеть, а если удивился, то только тому, что вы заметно изменились, и я сейчас не о внешности – к Возкову начало возвращаться самообладание, пока частично, но от головы отхлынул прилив жара.

  – Вы проницательны, впрочем, и раньше вам было этого не занимать – произнес Свиридов и только сейчас на его лице появились тени сомнений, секунда догоняла секунду, пришла еще одна, составляя общее, рождая неминуемую паузу.

  – Теперь удивлены? – спросил Возков, видя, что Свиридов впал в недоумение.

  – Вы, вы тот мальчишка, конечно, как я сразу не смог догадаться. Вы не Виктор Андреевич, вы его сын. Вот почему тогда наш разговор затянулся. Признаюсь, вам удалось поставить меня в неловкое положение – всё более изумленно говорил Свиридов.

  – Всё это так, только обстоятельства изменились. Теперь мы с вами поменялись местами – четко и уверенно произнес Возков.

  – Нет, зачем вам всё это. Разве вам безразлично дело вашего отца – всё более изумленно говорил Свиридов.

  – А вот здесь, вы господин Свиридов ошиблись. Мне очень дорога память об отце. Мне еще дороже смысл и суть прожитых лет, и вот поэтому, сейчас мы не будем делать с вами одно дело. Ведь на это вы надеялись? Не самым сложным вам казалось сделать то, что тридцать три года назад сделали сотрудники госбезопасности. Но не до конца, но малость ошиблись, а может кто-то из них захотел ошибиться. Всё ведь частности, и для вас, в данный момент, частное определяет больше чем то, за что вы не пожалели собственной жизни, вместе с ней жизни своих двенадцати последователей – как можно спокойнее говорил Возков, будучи уверенным на все сто, ощущая, что это именно то, зачем он оказался здесь, зачем ему был необходим этот разговор.

  – Нет, ничего не может мне помешать. Я не для того вернулся вновь, чтобы вы или кто еще открыли двери настежь, нет, этому не бывать. Я явился не для того, чтобы еще один раз умереть, не для того, чтобы, воскреснув вновь провалиться в полное небытие. Вы знаете, что это? Вы имеете об этом хоть какое-то представление?

  7.

  – Давненько не встречались. Наверное, лучше было бы при других обстоятельствах, но сложилось иначе – произнес Возков, усевшись на стул, напротив него, на диване, сидели трое им похищенных граждан. Алена прижималась к Косте, Феликс Эдуардович чуть в стороне, положив руку на боковую спинку дивана.

  Возков обращался к Феликсу Эдуардовичу, смотрел тому прямо в глаза, делал это с нескрываемой иронией: мол, вот как вышло, но ничего, бывает, главное, что встретились.

  – Не понимаю, Влад, зачем весь этот спектакль. Как будто мы не могли, действительно, встретиться нормальным образом и всё обсудить – нервно отреагировал Феликс Эдуардович.

  – Э, нет, мой друг, очень скоро я тебе и всем вам, мои дорогие, всё объясню, чтобы не было никаких вопросов. Дело у нас с вами общее, и дело непростое – театрально развел руки в стороны Возков, после взял сигарету, немного помяв последнею пальцами, закурил.

  Клубы белого, вонючего дыма наполнили помещение. Алена сморщилась, но протестовать не стала.

  – Всё же объясните хоть что-нибудь, зачем откладывать – не удержавшись, спросил Костя.

  Возков же продолжал курить и, не скрывая близкой интриги, рассматривал своих гостей.

  – Книга, Костя, книга. Думаю, не стоит объяснять то, что она не очень обычная. Ты же и без меня об этом прекрасно знаешь. То же самое, как уже понятно, касается и прекрасной девушки, которую зовут Алена. Ну, и многоуважаемого издателя, Феликса Эдуардовича. Вы ведь все представители одного ремесла. Одни пишут, другой издает – засмеялся Возков и затушил окурок.

  – Ничего непонятно, причем здесь книга? – вновь напомнил о себе Костя, а Алена, в этот момент, своей ладонью сжимала его ладонь, чтобы одернуть Костю от излишних глупостей.

  – Может мой дорогой друг, вы мне скажите, что странное творение, которое мы уже забрали из вашей квартиры – это ваших рук дело. Думаю, что не скажите. И вы Алена не осмелитесь, подобное озвучить – начал Возков.

  – Я пока не в теме, мало чего понимаю, но проблемы авторского права никак не входят в компетенцию органов государственной безопасности – усталым, слегка натянутым голосом, произнес Феликс Эдуардович.

  – Конечно, кто бы с этим стал спорить, если бы дело касалось лишь никому неинтересного авторского права. У нас ситуация почище. Не правда ли, Константин, Алена. Может быть, что я ошибаюсь, и данное произведение не принадлежит особо опасному государственному преступнику, и может вам хочется взять на себя волнующее бремя авторского триумфа – произнес Возков, говорил он с иронией, которая не имела злобного оттенка, а простая и открытая улыбка подтверждала хорошее настроение Возкова.

  – Мы не писали этого, это получилось помимо нашего желания – произнесла Алена, сразу после этого перевела свой взгляд с Возкова на Костю.

  – Знаю, но это ведь не совсем так. Почерк, тетрадки, место их обнаружения – продолжал улыбаться Возков.

  – Алена говорит чистую правду – пробормотал Костя.

  – Не бойтесь, я же сразу сказал, что мы с вами друзья, а напомнил я, это так для острастки, всё же статья на высшую меру. Как тебе Феликс? – совсем уж беззаботно говорил Возков.

  – Я-то здесь причем. Скажи, что есть договор на публикацию – промямлил Феликс Эдуардович.

  – Ты сильно изменился. Мне бывает неприятно на тебя смотреть, но ты мне нужен. А договор, то вот он – Возков достал из кармана брюк аккуратно сложенный листок бумаги, протянул Феликсу Эдуардовичу, у которого, по мере проникновения в текст, начали трястись руки.

  – Но, ты же не сделаешь этого Влад – еле слышно произнес Феликс Эдуардович.

  – Нет, но вы должны знать всё обстоятельства и последствия, чтобы без фокусов – теперь слова прозвучали жестче.

  – Мы всё поняли, мы не настолько глупые – прошептала Алена.

  – Вот и хорошо, теперь к делу. Автор этого бестселлера некий Егор Свиридов. Вы Алена имели честь с ним пообщаться. Человек этот, как я уже сказал, опасный государственный преступник, который хочет скрыться от правосудия. Рукопись, так в просторечье, в управление госбезопасности, именуется хорошо вам известное произведение, находится в розыске уже тридцать три года. И не стоит думать, что на этом всё. Я еще даже не перешел к главному. Содержание творения вам, окромя Феликса, известно. Хотя Феликс имеет не меньшее познание на данную тему. Просто, он не хочет, он старается не помнить. Существует параллельный мир, он же мир добра и справедливости. Между мирами двери, особые двери, которые Свиридов хочет закрыть навечно. Наша же задача заключается в обратном – открыть их настолько широко, чтобы один мир поглотил другой. Ну, прямо, как для школьников рассказываю – выговорился Возков, после встал на ноги и подошел к окну.

  – Я тебя не пойму, ты не можешь так говорить – произнес Феликс Эдуардович, до которого дошло явное несоответствие планов Влада и его же службы.

  – Могу, цена слишком высока. Ты так и не понял, с чем тебе суждено было столкнуться, и, конечно, сейчас испытываешь суеверный страх. Но я тебя успокою, ничего страшного не случится. А если ты думаешь, что сможешь как-то меня переиграть, то не советую Феликс. Они всегда поверят мне, моим людям, чем тебе, у которого, к тому же, нет ни единого доказательства – спокойно произнес Возков.

  – Я не собираюсь, мне нет от этого никого прока. Я просто удивлен, мне не верится, чтобы ты Влад пошел на преступление, чтобы ты выступил против системы, которая тебя вырастила, чтобы дело твоего отца – здесь Феликс остановился, тяжело выдохнув.

  – Дело моего отца, а чего добился мой отец. Фотографии в холле первого этажа, фамилии на медной табличке перед входом. Я же буду иметь всё, и не подумай, что меня волнует материальная сторона, на это мне плевать, куда большее, что даже трудно выразить словами. А вы, мои дорогие влюбленные, если бы вы знали, как же я вам завидую. Но вам всё же придется стать авторами нетленного творения, участниками сотворения нового мира – повернувшись от окна, произнес Возков.

  – Но вы же обещали – прошептала Алена.

  – Не хотите, уже передумали окончательно, а где же творческое тщеславие – засмеялся Возков.

  – Жизнь дороже любого авторского успеха – промычал Костя.

  – Будет вам, и жизнь, и успех. Такой успех, о котором можно лишь мечтать. Но для этого, вам необходимо помнить мои слова, помнить обо мне, позже, после нашей странной экскурсии, вам необходимо оставаться вдвоем, необходимо дождаться, когда за вами явится Егор Свиридов – напряженно говорил Возков, не сводя глаз с Алены и Кости.

  – Вы же говорили – вновь не удержалась Алена.

  – Когда он придет, вы должны его слушаться во всем, еще моментально сообщить мне, о том, что он вас посетил, а дальше по теме: что, куда, когда, где. От этого зависит ваша жизнь, не его, его я оставлю у себя – в этот момент Возков указал на Феликса Эдуардовича рукой и засмеялся.

  Феликс Эдуардович не стал что-то говорить, он старался сохранять полное безразличие. Алена с Костей молчали, ожидая продолжения от Возкова. В комнате появился Дима, взял со стола серую папку, и сразу, молча вышел.

  – Я пугать вас не хочу, но ваша жизнь находится в моих руках, и так, и сяк. Если проиграю я, то умрете вы. Если я выиграю, то и вам будет место на самой вершине. Если доверитесь Свиридову, то умрете неминуемо. Он убьет вас, как только закроет двери. Ему и его подруге Елене нужны будут ваши тела. Да, да, не делайте, моя милая, такие выразительные глаза, я сейчас совсем не шучу. А через какие-то два-три часа вы сможете во многом убедиться. Впрочем, наш разговор затянулся. Настало время наглядного пособия. Дима, готова машина, Андрей где? – громко выкрикнул последние слова Возков.

  – Всё готово Владислав Викторович – ответил Дима, заглянув в комнату.

  Часть девятая.

  1.

  – Куда больше, чем вы можете подумать, господин Свиридов – напористо ответил Возков, не сводя глаз с озлобленного лица своего оппонента.

  – Вы же были там, вы имеете возможность там находиться – замедленно, с наигранным выражением, произнес Егор.

  – Конечно, иначе, о чем бы вообще могла идти речь. Мне, чтобы разговаривать с вами, необходимо находиться в одной с вами весовой категории – произнес Возков.

  – С этого нужно было начинать. Теперь мне ясно, что движет вами, за что вы готовы отдать всё, что у вас есть. Поставить на карту, не о чем не жалея. А если это бред? Если после того, как откроются настежь двери, после того, как один мир уничтожит другой, если после этого ничего не случиться, если пропадет всё, на что вы рассчитываете. Что тогда? – безумием, уже нескрываемым безумием, были наполнены глаза Егора.

  – Нет, вы знаете, что нет. Не пытайтесь разговаривать со мной таким образом, я не клюну на это, а если даже ничего не произойдет, то всё равно игра стоит свеч и назначенная цена адекватна. Какая-то жизнь, кого-то среднестатистического сотрудника, некоторых его помощников, в обмен на пришествие нового мира. О чем вообще можно рассуждать. Я готов заплатить эту цену, я готов сделать то, чего вы не смогли в своё время. Вы ведь тоже не сомневались – улыбнувшись, произнес Возков.

  – Я нет, но я нес идею. Я делал это не для себя. Вы понимаете разницу? Вам может это прийти в голову? – в этот момент взгляд Егора смягчился, он скорее выражал интерес, а не надменность и злобу.

  – Догадываюсь, а одного всё одно понять не могу. Зачем вам понадобилось тянуть время, ведь всё было в ваших руках. В этом я не могу ошибиться. Я сам был на той стороне, я сам видел и ощущал, что всё готово. Я видел собственного отца, через него можно было понять, он был совсем другим, он был спокоен и счастлив – нервно отреагировал Возков, он и Егор сохраняли прежнею дистанцию, и если бы, кто со стороны мог наблюдать эту сцену, то точно, свидетелю показалось бы странным, как разговаривали эти люди, как они смотрели друг на друга, каким неестественным стало пространство их разделяющее.