Текст книги "Цена свободы (СИ)"

Автор книги: Андрей Прокофьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

  – Риск большой – произнес Егор.

  – Ударь меня по лицу, сильно ударь – неожиданно произнесла Лена.

  – Ты думаешь – промычал Егор.

  – Я инвалид, слабая никому ненужная баба, которая потеряла сознание – боясь собственных слов, говорила Лена.

  – Я себе не смогу простить – произнес Егор, и тут же резко развернувшись, со всей силой ударил Лену в лицо. Лена упала на пол, свалив своим телом сразу два стула. Егор испугался, Лена, действительно, потеряла сознание, и Егору пришлось потратить какое-то время, чтобы привести подругу в чувства.

  – Извини – шептал Егор.

  – Всё хорошо, а теперь уходи – пытаясь улыбнуться, чувствуя сильное головокружение, произнесла Лена.

  «Она разделила рукопись на две части Лариса Евгеньевна и Людмила Алексеевна, но и это еще не всё. Нужно навестить одного старого друга, очень нужно» – думал Егор, нарочно остановившись посередине двора, чтобы как можно больше людей смогли его увидеть.

  5.

  Странной и непредсказуемой бывает человеческая судьба. Андрей Дмитриевич Кондрашов, к этому времени, стал преуспевающим бизнесменом, но, на свою беду, любил район своего детства и юности. Поэтому, выкупил полный двухэтажный особняк, в котором когда-то было восемь квартир, одной из которых была его квартира, квартира его родителей. Теперь вновь вместо восьми, была одна квартира, так, как и было прежде, в те времена, которые Кондрашов, будучи нищим студентом, ненавидел, а сейчас боготворил всем существом, посещая близко расположенную церковь. Имел большую семью, но, как на зло, в этот день дома был один, если не считать пожилой служанки.

  В дверь раздался звонок.

  – Я сам открою – произнес Кондрашов, обратившись к служанке, которая незамедлительно бросилась к двери.

  – Не ожидал – произнес Егор.

  – Кто вы? – раздражено спросил Кондрашов, полагая, что перед ним предстал один из местных пьянчуг.

  – Не узнал, но неудивительно. Сколько лет, сколько зим – иронично произнес Егор, Кондрашов хотел быстро закрыть дверь, но Егор помешал ему, всунув ногу между дверью и дверной коробкой.

  – Что вам нужно? Вы хотите, чтобы я вызвал полицию – всё более нервничая, выкрикнул Кондрашов.

  – Зачем полицию? Лучше сразу сотрудников управления государственной безопасности. Вы же хорошо знакомы, и нет сомнения, что еще остались телефонные номера необходимых людей – голос Егор наливался металлом, до Кондрашова смутно что-то начало доходить, а Егор резким движением, отпихнув растерянного Кондрашова, оказался внутри роскошного особняка.

  – Нет, этого не может быть. Я не сошел с ума – отступая внутрь, бурчал Кондрашов.

  – Почему бы и нет, сойти с ума совсем несложно, и не всегда для этого требуется специальная инъекция – говорил Егор.

  Тень зловещего непонимания, невозможного сумрака, накрыло побледневшее лицо Кондрашова.

  – Егор? – вопросительно произнес Кондрашов.

  – Он самый, или ты думал, что от меня, что от прошлого так просто сможешь избавиться – ответил Егор.

  – Я не думал, я не ожидал. Ты мог бы сразу представиться, и я бы...

  Егор не дал Кондрашову договорить.

  – И что бы тогда? Обрадовался моему появлению или более незаметно попытался вытащить оружие из верхней полочки стола.

  В этот момент они уже находились в гостиной первого этажа, которая располагалась сразу за пространством небольшой прихожей, часть которой занимали сразу две лестницы, одна справа, другая слева. Кондрашов прижался к массивному письменному столу, его правая рука сейчас находилась в районе той самой верхней полочки.

  – Ты полагаешь, что меня можно просто взять и застрелить – дьявольская улыбка озарила лицо Егора.

  – Зачем я тебе? Скажи, и я сделаю всё, что ты захочешь – произнес Кондрашов.

  – У меня нет времени слушать твоё раскаяние. Я всё знаю и без лишних соплей – проговорил Егор, сделал паузу, чтобы продолжить, но Кондрашов перебил его.

  – Ты изменился.

  – Еще бы, большой опыт пришлось получить – растягивая слова, проговорил Егор, а на исходе последнего звука, резко бросился вниз. Руки схватились за шерстяной коврик, размером не более трех квадратных метров, на котором сейчас стоял Кондрашов и явно не ожидал произошедшего. Егор с бешеной силой потянул коврик на себя. Кондрашов потерял равновесие и, в одно мгновение, оказался на полу. Еще две секунды, Кондрашов попытался вскочить на ноги, только Егор опередил его, ударив коленом в лицо. Теперь Кондрашов принял положение лицом вверх, и с ужасом наблюдал, как Егор быстро достал из полочки стола пистолет.

  – Не стреляй, у меня есть деньги. Я компенсирую, я отдам всё, что у меня есть – шептал Кондрашов, не веря самому себе, не веря в то, что это хоть как-то поможет.

  – Рукопись где? – спросил Егор, наставив пистолет на Кондрашова.

  В голове Кондрашова секундой промелькнула обнадеживающая мысль: он не знает о существовании предохранителя, но всё оказалось тщетным. Егор показательно произвел это действие.

  – Я не знаю. Она была у тебя. Они требовали с меня, но я и тогда ничего не знал, ничем не мог им в этом помочь – жалостливо лепетал Кондрашов, а пожилая служанка, онемев от страха, боялась сдвинуться с места, чтобы добраться до близлежащего телефона, с которого можно было бы позвонить в полицию.

  – Ты искал рукопись? – спросил Егор, держа Кондрашова под прицелом.

  – Да, меня заставили. Они требовали от меня этого, но я ничего не нашел. Да, я пытался войти в контакт с твоей матерью, но она ничего мне не сказала. Я ничего не смог узнать, я даже нанимал людей, чтобы они провели квартиры подруг твоей матери, всё было безрезультатно. Не стреляй, я прошу тебя. Я никому не скажу о том, что ты был здесь. Поверь мне – переходя на истерический крик, говорил Кондрашов.

  – Верю – произнес Егор, и тут же раздался выстрел, за ним еще один, и лицо Кондрашова превратилось в кровавое месиво.

  6.

  – Владислав Викторович, ты меня хорошо слышишь. Кто-кто, Родионов, и сейчас по очень серьезному поводу.

  Голос в телефоне был слишком беззаботным, от этого не складывалось никакого намека на серьезность.

  – Уверен? – устало спросил Возков.

  – Еще как уверен, и с тебя причитается, ну, как и договаривались – продолжил излучать жизнерадостность Родионов.

  – Кончай майор, давай к делу, а то у меня и без того сегодня голова болит – произнес Возков.

  – Пить нужно меньше, а если к делу, то у меня кое-что интересное – не меняя интонации, озвучил Родионов.

  Влад Возков тяжело и раздражено выдохнул, правда, перед этим убрал телефон в сторону.

  – Говори уже – с трудом сдерживаясь, попросил Возков.

  – Двойное убийство, точнее двое, на очень близком расстоянии, в одном районе – начал Родионов.

  – И что? – недоуменно спросил Возков.

  – Убита пожилая женщина и солидный бизнесмен. Фамилия женщины Свиридова, а бизнесмена величали Кондрашовым – наконец-то голос Родионова приобрел хоть что-то напоминающее серьезность.

  – Свиридова, так это, Кондрашов – после этих слов, произнесенных Возковым, возникла пауза.

  – Да, именно эти люди – утвердительно обозначил Родионов.

  – Вы ничего не делали? Ничего не трогали? – нервно спросил Возков.

  – Пока нет, я хорошо знаю инструкции, и еще лучше помню наш с тобой разговор – ответил Родионов.

  – В управление не звонил? Сразу прямо мне? – уточнил Возков.

  – Ну, я же сказал – ответил Родионов.

  – Ничего не трогайте, я буду через полчаса, может раньше – сказал Возков и начал быстро собираться.

  «Вот это поворот, кто бы мог подумать, но никогда не знаешь, что ждет тебя за этим самым поворотом. Показалось, ведь сумел убедить себя самого, что показалось. Но нет, не показалось. Недаром мурашки по коже пробежали, и кровь замедлилась» – думал Возков, приближаясь на личном автомобиле к району, где произошли два особо странных убийства, где его сейчас ожидает старый приятель, майор полиции, Родионов.

  «Сколько раз просматривал материалы этого необычного, можно сказать, культового дела, с которым был непосредственно связан, что в прямом, что в переносном, что в любом из смыслов. Отец, правильно ли он вел это дело. Сколько странных загадок он оставил, ведя это дело. Конечно, не он один. И разве только в этом суть. Собственные ощущения, личные воспоминания и переживания. Пусть они, любой из них, удовлетворятся тем, что остается на бумаге. Любой из них, но не я» – автомобиль остановился возле двухэтажного деревянного дома, представляющего собой исторический объект.

  «Триста, без малого, триста лет этому дому. Много ему довелось поведать, во многом он был вынужден принимать участие. И вот вновь, и еще, какой расклад. Нет сомнения, что это начало еще одной истории. Может куда более значимой, чем все предыдущие. А ведь и вправду, что-то необычное завораживает сознание, когда находишься здесь. Если оставить место, если впустить всё это в своё воображение, сделать частью только тебе доступного мира. Всё всегда индивидуально. Только идиоты могут полагать, что есть какой-то образец, с помощью которого нужно определять, построить собственную жизнь. Они так и делают. Они убивают в самих себе то, что могло бы дать им несоизмеримо больше, чем они даже могут представить. Всегда об одном и том же, ничего не замечая, направляемые потоком, а здесь, а внутри, а в нескольких шагах. Наверное, хорошо, что им этого не дано, что никогда не будет дано».

  Сигарета закончилась. Дым еще держался рядом. Отсутствие ветра было в этом помощником. Старое крыльцо покосилось, а дверь, приглашая войти, была приоткрыта.

  «Нельзя верить в невероятное, я этим и не занимаюсь. Я знаю и верю в то, что возможно, неизвестно каким образом, только это ничего не определяет, главное, что возможно. И никогда не обманет предчувствие. Показалось, да ведь именно так решил, когда увидел его лицо. Тридцать с лишним лет. Но это им, это для них. Мне эти тридцать лет подобны трем минутам. Навсегда ли, прочно ли закрылась дверь? Ненужная ирония. Сколько было туда визитов, никогда не считал, но сегодня будет еще один, тот самый которого пришлось ждать все эти тридцать три года, которые уместились в какие-то три минуты»

  Возков выбросив себе под ноги окурок, вошел в дом и начал подниматься по деревянной лестнице на второй этаж, где располагалась квартира Натальи Владимировны Свиридовой, бывшая квартира самого Егора Свиридова, в которой сейчас был чудовищный беспорядок.

  – Если бы не было информации, кто является убитой, то всё это походило бы на самую банальную кражу, во время которой, на свою беду, появилась хозяйка – произнес Родионов, после того, как поздоровался с Возковым.

  – У Кондрашова, что там, там твои люди? – спросил Возков.

  – Там два выстрела в голову. Пистолет, скорее всего, принадлежит убитому – ответил Родионов.

  – Сам там был или подчиненные доложили? – спросил Возков.

  – Нет, не был, по телефону – ответил Родионов.

  – Свидетели там тоже есть? – продолжал спрашивать Возков.

  – Служанка, говорят: страшно напугана, истерика у неё – ответил Родионов.

  – Дай отбой своим людям, у Кондрашова – произнес Возков.

  – Хорошо – безразличным тоном ответил Родионов, вытащив свой телефон.

  – Здесь, кто сообщил об убийстве?

  – Соседка, она утверждает, что зашла на шум, её сразу ударили в лицо, она потеряла сознание, а когда пришла в себя, то грабителя уже не было, Наталья Владимировна уже была мертва. Я, помня инструкцию, особо расспрашивать не стал – пояснил Родионов.

  – Где она? – спросил Возков.

  – В соседней комнате – ответил Родионов и жестом указал направление.

  – Дима бросай все дела, ты мне нужен – проговорил в телефон Возков, не забыв точно указать адрес, по которому следовало прибыть Диме.

  – Я думаю, что вы можете быть свободны, но и с меня причитается – улыбнувшись, произнес Возков, обратившись к Родионову, и вместе со словами, протянув тому сигарету, Родионов не отказался от сигареты, а на слова Возкова отреагировал лишь утвердительным кивком.

  – Я составлю бумагу, как полагается – произнес Возков.

  Двое полицейских, сидевших на стульях, с безразличными к происходящему лицами, поднялись на ноги.

  – Вопросов к тебе ни возникнет, что лично тебе сообщили – поинтересовался Родионов.

  – Нет, это моя епархия. Просто не люблю, когда они начинают лезть под руку, сам должен понимать. Лучше спокойно, лучше обстоятельно, а уже затем коллегиально – ответил Возков.

  – Понимаю, не у тебя одного такие проблемы – с участием отреагировал Родионов.

  Родионов и его помощники удалились. Возков прошел в комнату, где находилась Лена, сидевшая на кровати, опустив голову вниз.

  – Как вы себя чувствуете? – спросил Возков, присаживаясь на стул, прямо напротив Лены.

  – Спасибо, терпимо – ответила Лена.

  – Может, нужно было вызвать скорую помощь – поинтересовался Возков.

  – Нет, не надо – не согласилась Лена.

  – Куда он пошел, после того, как убил Кондрашова? – спросил Возков.

  Лена замедленно, не справляясь с мгновенным удивлением, подняла глаза на Возкова.

  – Так куда? – еще раз спросил Возков.

  Лена старалась подобрать слова. Возков самым внимательнейшим образом наблюдал за мимикой на лице Лены, у которой под левым глазом красовался огромный и свежий синяк.

  – Я не понимаю, о чем вы, откуда я могу знать. И причем здесь Кондрашов, я ничего не знаю о том, что он убит – тихо, что Возкову пришлось напрячь слух, произнесла Лена.

  – Хотите сказать, что Свиридов не поставил вас в известность – произнес Возков, не отводя глаз от растерянной и плохо соображающей Лены, у которой в голове вертелась одна единственная мысль: сотрудники или полицейские каким-то образом сумели схватить Егора.

  – Я не знаю никакого Свиридова – произнесла Лена.

  – Разве? – изумленно произнес Возков.

  – Вы ничего не путаете? – на этот раз спросила Лена.

  – Я-то нет, а вот вы Елена Андреевна, думаю, говорите мне неправду, и гражданин Свиридов вам хорошо знаком – как можно спокойнее произнес Возков.

  – Вы имеете ввиду Егора Свиридова, который был убит, с помощью вашего ведомства, тридцать три года назад, и мама которого сейчас лежит мертвой на полу, в соседней комнате, а вы даже не торопитесь забрать из квартиры тело – нервно выговорилась Лена, а сразу за этим подумала: когда этот человек успел узнать её имя отчество.

  – Почему вы решили, что я представляю это ведомство, а, впрочем, не преувеличивайте, наше ведомство не настолько всемогуще, то, о чем вы говорите, сделало всё же государство. Да и, сделало ли? Я вот в этом не уверен. Думаю, что и вы недавно имели возможность усомниться в вашем же утверждении. Только, как сейчас? Вот, что мне хочется узнать. А насчет, тела несчастной матери Егора Евгеньевича, то думаю, что не стоит особо торопиться. Еще множество экспертиз будет проведено, но всё это в том случае, если мы с вами не сможем найти общий язык – не остался в долгу и Возков, говорил уверенно и обстоятельно, при этом мягко, в его голосе не было враждебности.

  Лена вновь подбирала слова, а у Возкова зазвонил телефон.

  – Да, именно так, что так долго Дима. Я буду позже, примерно через час, может меньше – проговорил Возков, закончив разговор, он вернулся к Лене.

  – Меня зовут Возков Владислав Викторович. Вам о чем-нибудь говорит моя фамилия – произнес Возков.

  – Припоминаю что-то, нет, не могу – в голове Лены, действительно, вертелись отрывки из прошлого, но во что-то определенное сложиться не могли.

  – Мой отец Виктор Андреевич Возков когда-то вел дело антигосударственной группы Егора Свиридова. Теперь я, как бы по наследству, держу под контролем всё связанное с событиями давно минувших дней – и всё же Возков старался говорить как можно деликатнее, чтобы расположить Лену к себе. Он прекрасно знал, кто перед ним, и какую роль играла в деле Свиридова эта женщина, бывшая молодой, наивной и очень красивой девушкой, в те далекие годы.

  – Я не понимаю. Егор убит, я уже говорила. Я вошла, слыша нехорошие звуки. Здесь был мужчина, но не из местных, ему больше пятидесяти лет, такой, которые бродят в поисках выпивки – начала Лена.

  – Продолжайте – произнес Возков, в тот момент, когда Лена сделала паузу и посмотрела него.

  – Невысокого роста, коренастый, с неприятным лицом. Я не успела его, как следует разглядеть. Он резко ударил меня в лицо – продолжила Лена, а у самой в голове было другое: на что намекает этот человек, почему он так себя ведет.

  Возков продолжал молчать.

  – А разве есть необходимость контролировать дело, которому тридцать с лишним лет? – спросила Лена.

  – Конечно, у нас есть дела, которые не имеют срока давности – спокойно ответил Возков.

  – Понятно – прошептала Лена.

  – Так что этот мужчина маргинального вида? – напомнил Возков.

  – Я же говорю, не смогла его особо запомнить – ответила Лена.

  – Ну, а звуки, на которые вы пришли к Наталье Владимировне, что было в них – спросил Возков, произнес без особо пристрастия, напротив, с какой-то безразличностью.

  – Шум был, крики, ругательства – ответила Лена.

  – А до этого вы видели этого мужчину в гостях у Натальи Владимировны – продолжил Возков.

  – Нет – ответила Лена.

  – Значит, появление вашего бывшего жениха вас не устраивает. А ведь это очень интересная история. Тем более, я открою вам некий секрет, хотя мне от чего-то кажется, что вы об этом уже знаете. Только сомневаюсь: от кого? Вряд ли Наталья Владимировна сообщила вам, скорее, это сделал сам Егор. Для вас ведь эта неделя стала самой необычной и счастливой в жизни, точнее, за последние тридцать три года. Так вот, о чем я хотел, Егора Свиридова никто не убивал. Он был помещен в специальное отделение психиатрической больницы. Гуманность или наоборот, но Наталья Владимировна имела доступ, могла видеть сына. Мне, если честно, это решение до сих пор видится спорным, и как оказалось, опасным, но что было, то было, иногда приходится удивляться, сталкиваясь с необъяснимым. Так вот, решение и хлопоты моего отца, по этому поводу, остаются для меня делом странным – говорил Возков, и в эту же минуту, определенно лгал, всё ему было прекрасно понятно, отлично он знал, что стояло за решением отца.

  – Он и сейчас живой? Я могу его увидеть? – спросила Лена, плохо справившись с мимикой и интонацией.

  – Прекратите Елена Андреевна, не буду продолжать. Только вернуться придется. Еще хорошенько продумайте вашу версию, но не для меня, ведь всякое может произойти. Наш приватный разговор не всегда возможен – обстоятельно произнес Возков, и еще более акцентировано посмотрел на Лену, после этого поднялся на ноги, вышел на кухню и стал звонить.

  – Родионов мне лично сообщил. Нет, было время. Решил предварительно осмотреться – слышала Лена голос Возкова.

  7.

  – Есть в этом что-то символичное и даже правильное – произнес Возков, глядя на обезображенный труп Кондрашова.

  – Жестко – отреагировал Дима.

  Пожилая служанка сидела в кресле, её трясло. Слезы смешивались с невнятным шепотом, кажется, что в этот момент она настойчиво обращалась к высшим силам, и от чего-то не благодарила их за то, что осталась жива, а предъявляла претензии за то, что они не уберегли её работодателя.

  – Предатель должен умереть, даже если прошло тридцать три года. Без всякого сомнения вызывает искреннее уважение. Ты как думаешь, Дима? – с философским настроем говорил Возков.

  – Не совсем понимаю, но то, что предатель заслуживает лишь смерти, в этом у меня нет никаких сомнений – серьезно ответил Дима.

  – Но тогда тебе повезло. Сейчас ты видишь заслуженную кару. Приговор, приведенный в исполнение – произнес Возков.

  Дима с некоторым подозрением посмотрел на служанку: стоит ли говорить при ней. Возков перехватил взгляд своего подчиненного, но не отреагировал на это.

  – Я понял первую часть, а вот со второй плохо – честно признался Дима.

  – То, что Кондрашов наш информатор – это ты понял – улыбнулся Возков, и в этот же момент подумал: сейчас дверь через дверь должна быть открыта, нет в этом никого сомнения, и это будет самым лучшим доказательством возвращения Егора Свиридова из небытия.

  Трудно обмануть собственные ожидания. Не менее трудно свои глаза, которые в один миг определили в числе незнакомцев знакомое лицо.

  – Да – ответил Дима.

  Служанка подняла свои заплаканные глаза в сторону разговаривающих сотрудников.

  – Правильно, и за это убивают, особенно, когда дело настолько серьезное – произнес Возков.

  – Алла Сергеевна опишите мне убийцу хозяина дома – спросил Возков.

  – Но, я уже рассказала вашему товарищу – отреагировала служанка.

  – Давайте еще раз, а то у меня возникли некоторые сомнения в ваших словах, в вашем душевном состоянии – очень жестко, безапелляционно, проговорил Возков.

  – Мужчина лет пятидесяти, стройный, с очень странными глазами, злыми, в которых какой-то ненормальный блеск, как будто у него не все дома. Они разговаривали о чем-то необычном, но я не ожидала такого развития событий – ответила Алла Сергеевна.

  – Вы ничего не путаете. Этот тип совершил еще одно убийство, за десять минут до того, как появился у вас, и там его описали несколько иначе. Возраст совпадает, а вот всё остальное – не сводя пристального взгляда с Аллы Сергеевны, произнес Возков.

  – Я не уверена, может, мне показалось – начала мямлить Алла Сергеевна.

  – Такое случается. Этот мужчина выглядел не столь презентабельно. Следы излишнего употребления спиртного. Трясущиеся руки, а пистолет. Ваш хозяин хотел припугнуть проходимца, но тот оказался отмороженным настолько, что случившееся стало возможно. Вы слышали Алла Сергеевна, о чем я разговаривал со своим коллегой. Надеюсь, что вы сейчас меня правильно понимаете, что вы во всем согласны с сотрудниками государственной безопасности, что вы умеете держать язык за зубами – начав спокойно и размерено, закончил Возков с явным акцентированием.

  – Да, всё так и было. Я сильно испугалась, я согласна с вами – прошептала Алла Сергеевна.

  – Тем более, мы хорошо знакомы с убийцей, если вы успели об этом догадаться, из нашего с Дмитрием разговора – еще раз подчеркнул Возков.

  – Да, конечно – еще тише прошептала Алла Сергеевна.

  – Я вызову вас, сейчас можете быть свободны.

  – И о себе, и о деле, и о предстоящем – произнес Возков – Обо всём вместе – добавил он.

  – Подождите Владислав Викторович, мне будут даны специальные инструкции – произнес Дима.

  – Да, обязательно, но позже – ответил Возков и быстрым шагом покинул дом.

  Путь был недолгим. Остановился Возков, не доехав триста метров. Можно было подъехать ближе, но он решил подойти пешком, решил самому себе о многом напомнить. Десять, двадцать, двадцать пять, тридцать три – и зачем понадобилось перечисление, ведь он и без того очень точно знал сколько лет минуло, точно знал, когда в последний раз был здесь, какая была в этот день погода, что заполняло в эти минуты голову. Тогда не надеялся, но шел. Убеждал себя, что побывать в параллельном мире не удастся, но при этом, с юношеским трепетом, верил, что чудо возможно, когда именно его не ждешь. Но вновь ничего не случилось, стало муторно и жутко уныло. Тогда захотелось убить мечту навсегда, сказать себе, что невозможное невозможно, чтобы не думать, чтобы уже не возвращаться.

  Куда ниже выглядела трава. Куда более впечатляющей виделась, скрытая от глаз горожан, помойка. Неизменными, неподвластными течению времени предстали развалины здания. И можно было не сожалеть о том, что несколько лет, стараясь держать себя в руках, не посещал этого места. Не видел застывшей, в своей мрачной неподвижности, двери через дверь. Лишь ожидающей, накапливающей ржавчину, грязь и пыль, чтобы пришел этот день, и терпеливый, целеустремленный Владислав Викторович Возков вернулся сюда. Теперь не проиграв, не вернувшись восвояси безрезультатно, а взяв то, что уже давно принадлежит ему по праву.

  Осталось несколько метров. Испарились последние сомнения. Дверь выглядела иначе. Свиридов открыл проход. А значит, осталась самая малость, сделать так, чтобы он уже никогда не закрылся, не просто не закрылся, а открылся настолько широко, чтобы параллельный мир поглотил собою всю прежнею реальность, всю имеющуюся сейчас жизнь, в которой он Возков так и не сумел перешагнуть, еще отцом достигнутого, рубежа, в котором можно о многом мечтать, но ничего нельзя сделать, чтобы эти мечтания осуществились.

  Трепет, озноб, сухость во рту. Что еще, меньше или больше, или ничего из того, что предшествовало. Самостоятельность, разве это может удивить. Но, как если больно. Что можно сказать о целом мире, без всякого присутствия удушающей духоты. Потому что сам, одним щелчком пальцев, сможешь убрать любое из того, что так долго причиняло дискомфорт. Волнующий трепет, и вот уже в какой раз, трудно стало дышать. Что навязывает обещание? Возраст, ушедшее время, изменившиеся правила, скрытое искушение, опоздавшая мысль. Нужно потянуть железо на себя.

  Огромный, огромный лес. Ты в нем, ты можешь в любой момент посмотреть на самого себя сверху, можешь увидеть всё, хотя и без того знаешь всё и даже больше. Тебе подвластно всё, и они, которые бродят только по тем тропам, что им известны. Всего боятся, видят лишь вокруг себя. Хотя рядом, что слышен каждый вдох, различимо каждое потерянное слово. И вновь становится смешно. Потерялись, заблудились, не имея возможности различить то, что в одном шаге, что там, где авторство мира не имеет ничего общего с процессом воображения, там, где оно уже стало реальностью, и осталось лишь слиться с этим в одно целое.

  Часть восьмая.

  1.

  Возков потянул дверь на себя. Не издав скрипа, мягко и плавно, дверь поддалась усилию Возкова...

  – Я тебе зачем? – спросил Феликс Эдуардович.

  – Наконец-то решился задать свой главный вопрос – произнес Возков, видя, как дневной, хоть и тусклый, осенний свет проникает в пространство меж дверей.

  – Да, если тебе так хочется – глухо пробормотал Феликс Эдуардович.

  – Нельзя нарушать преемственность, никак нельзя Феликс. Мы можем измениться, мы можем не понимать и не думать, но есть такие вещи, с которыми шутить нельзя. Да, и сама судьба, согласись со мной, кто бы мог подумать, что ты станешь известным издателем. Ну, прямо в тему, а может требование большей силы – улыбаясь, говорил Возков, Алена и Костя стояли в явном оцепенении, смотрели то на Возкова, то Феликса Эдуардовича, то на довольную физиономию Димы.

  – За мной – приказал Возков, смело двинувшись вперед.

  Каких-то пять шагов, и вторая дверь осталась позади. Ноги переступили границу, с непривычки все почувствовали сильное головокружение. Чистота опьяняла. Сознание ускоряясь, чувствовало приступ несравнимого блаженства. Предвидение, пришедшее раньше, смешивалось с волной торжества.

  Возков, увлекая своих гостей, уверенно двинулся по коридору технологического института. Феликс Эдуардович двигался сразу за Возковым, за Феликсом Эдуардовичем, отставая на два метра, Костя и Алена, а последним шел Дима, который поглядывал по сторонам с опаской, но, будучи в пределах нового мира уже во второй раз, продолжал восхищаться невиданным открытием, которое осуществил Владислав Викторович, и в котором очень скоро сам Дима займет настолько достойное место, что до этого даже не могло прийти в голову, и сейчас, лучше было каждый раз старательно избегать окончательной формы, предпочитая использовать небольшие, суеверные оговорки.

  На выходе, перед самой дверью, с Возковым начали здороваться все идущие навстречу люди. При этом у некоторых из них был совершенно ошарашенный вид, оказавшись на несколько шагов позади Возкова и его спутников, эти люди о чем-то шушукались друг с другом. Алена несколько раз дернула Костю за рукав, она и сама испытывала ужасное удивление и непонимание, хотелось расспросить, хотелось, чтобы поскорее объяснили: что же здесь происходит. Костя не реагировал, не хотел отвлекаться от созерцания странного действа, свидетелем которого ему суждено было быть.

  – Тебе неприятно Феликс? – спросил Возков, в тот момент, когда они покинули здание технологического института.

  – Ты знаешь, что всех нас ждет, когда твои коллеги узнают об этом – мрачно произнес Феликс Эдуардович.

  – Конечно, но это в том случае, если узнают, если смогут нам что-то противопоставить. Я хотел обрадовать тебя Феликс, а получается, что не вышло. Когда ты стал таким занудой, когда ты превратился в воплощение потребительского дерьма, которое ничего не видит дальше своего носа. Я перевоспитаю тебя Феликс – иронично говорил Возков.

  – Зачем? Ну, неужели тебе плохо жилось? Я не понимаю, они ведь не будут меня слушать. Вот так, живешь, строишь планы и на тебе то, о чем даже не предполагал. У меня Влад семья, у меня двое сыновей. У тебя, насколько я знаю, тоже сын и дочь – нервно отреагировал Феликс Эдуардович.

  – Так это прекрасно, это начало начал и не только нам с тобой, а еще и нашим детям. Посмотри на этих молодых людей (Возков указал на Костю и Алену, которые с восхищение поглощали открывшиеся взору окрестности), они рискуют в тысячу раз больше тебя, но они счастливы. Ты просто успел превратиться в гнусного старика, забыв что-то когда-то с изумлением воспринимал весь этот мир, наш с тобой мир Феликс, вспомни – с улыбкой на лице говорил Возков.

  – Хорошо, будь, по-твоему, у меня всё равно нет выбора – ответил Феликс Эдуардович.

  – Пока нет, но затем я тебе его предоставлю, или это сделают мои коллеги – засмеялся Возков.

  – Здравствуйте Владислав Викторович – хором, очень громко, выкрикнули сразу семеро ребятишек, трое мальчиков и четыре девочки, одетые в школьную форму, на девочках были коричневые платья и белые, нарядные фартуки, на мальчиках имелись синие форменные костюмы.

  – Здравствуйте ребята – ответил Возков.

  – Мы хотим попросить, чтобы вы Владислав Викторович, и Алена Борисовна, Константин Михайлович расписались на наших книжках. У нас больше никогда не будет такой возможности – по-прежнему хором кричали дети, Возков широко улыбался, глядя на них, а Алена, Костя, Феликс Эдуардович стояли в некотором замешательстве, происходящее еще не доходило до них.

  – Ну, не все сразу – говорил Возков, расписываясь на первой книжке, которую ему протянула бойкая рыжеволосая девчонка.

  – Что же вы не хотите мне помочь, вас ведь это касается в первую очередь – произнес Возков, обратившись к Косте и Алене.

  – У вас есть, чем расписаться – обратилась к детям Алена, у неё в руках уже находилась одна из книжек, а сердце готово было выпрыгнуть из груди, на обложке, выше названия «Пришествие мира равенства и справедливости», значилась её фамилия и инициалы, рядом была фамилия Кости, а на первой странице, там, где и необходимо было поставить автографы, находились три фотографии, с хорошо знакомыми лицами. Выше, крупнее, показательнее размещался портрет Возкова, а под ним, меньшего размера присутствовала она Алена, рядом с ней улыбающийся Костя.