Текст книги "Цена свободы (СИ)"

Автор книги: Андрей Прокофьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

  – Я думаю, но у меня распоряжение сверху – мрачно проговорил Возков.

  – Прекрати, ты сам выпросил это распоряжение. Лучше попробуй мне нормально объяснить – с недоверием и вызовом отреагировала Наталья Васильевна.

  – Наивно, ей богу, наивно рассуждать такими категориями. Неужели ты думаешь, что можно взять и выпросить распоряжение, за которым убийство человека. Нет, это всё очень серьезно. Свиридов представляет огромную опасность, здесь промедление смерти подобно. И ошибки, их поздно или рано, но нужно исправлять – стараясь говорить мягче, произнес Возков.

  – Влад посмотри, какую опасность может представлять этот человек, который уже не человек, которого уже очень давно нельзя назвать человеком. Лишь внешняя оболочка. Больше ничего, пойми это, в конце концов – отреагировала Наталья Васильевна.

  – Правда, чистая правда, в твоих словах. Он не человек, он уже не человек, а чудовище, которое вернулось, чтобы убивать, что бы любым способом достичь своей цели – сейчас голос Возкова прозвучал настойчиво и заметно акцентировано.

  – Куда он вернулся? – ничего не понимания, спросила Наталья Васильевна.

  – Я не хотел тебе говорить – начал Возков, после чего взял крохотную паузу, во время которой Наталья Васильевна, не отрываясь, смотрела на сына.

  – Да, мама, что-то произошло. Произошло невозможное, и это ваша недоработка, это то, что вы не заметили. Ты, твои коллеги, твой предшественник. Егор Свиридов научился, сумел, я не знаю, как правильно сказать, покидать вот это, собственное бесполезное тело. Дальше, он проникает в наш мир, делает это через параллельный мир – Возков начал говорить импульсивно.

  – Вот и ты Влад о том же – с недоверием посмотрела на сына мать, вспоминая странные рассказы мужа.

  – К сожалению – промолвил Возков.

  – Хорошо, если он хочет оставить свою оболочку, если он хочет перебраться в этот параллельный мир, то зачем ему мешать. Пусть он туда отправляется, пусть найдет там себе место. За эти тридцать три года он выстрадал право на это – озвучила своё мнение Наталья Васильевна.

  – Если бы, если бы так, мама, но это существо не хочет просто так оставить наш мир. Ему нужно уничтожить всех нас, открыв эти проклятые двери, из-за которых, с другой стороны, придет то, о чем он мечтал, то из-за чего он оказался здесь. Тот мир, та сущность – она сильнее, она уничтожит нашу реальность, только стоит дать ей такую возможность. Теперь ты знаешь больше, чем тебе положено – ни моргнув глазом, ни подав вида, ни запнувшись, соврал Возков, поменяв себя и Свиридова местами.

  – Но как, я ничего не могу понять. У меня возникли вопросы. Мы обсуждали это с коллегами. Глаза Свиридова, они выдавали, что происходит что-то странное. Только кто бы мог подумать. Я до сих пор не верю в подобное. Всё это похоже на бред, да, да, именно бред. Ничего такого происходить не может – растеряно шептала Наталья Васильевна.

  – Ну, хорошо, я знаю твой характер – мягко произнес Возков и начал открывать нужный раздел в своем телефоне.

  – Сейчас – произнес он, хотя в этом дополнении не было никакой нужды.

  – Смотри – Возков протянул матери телефон, где на фотографиях, сделанных несколько дней назад, был запечатлен Егор Свиридов, внешность которого один в один совпадала с тем Свиридовым, который сейчас находился в одиночной специальной палате.

  Только полностью осмысленный взгляд. Только злые, надменные глаза. Наталья Васильевна пролистала все, из пяти, фотографии. Рассматривала каждую из них очень внимательно.

  – Пресвятая богородица – шептала Наталья Васильевна, но Возкову этого показалось мало, и он, взяв из рук матери телефон, открыл видео длиной в целых сорок секунд.

  Теперь можно было сопоставить движения.

  – Не пытайся мне сказать о том, что перед тобой всего лишь похожий человек – произнес Возков, внимательно наблюдая за мимикой на лице матери.

  – Это он, без всякого сомнения, он. Я думала, что изменения во взгляде, они касались присутствия, хоть и очень редкого, его мамы. Оказывается, что всё гораздо серьезней – произнесла Наталья Васильевна, уже в третий раз, ознакомившись с видеосъёмкой.

  – Он убил свою мать – спокойно и как бы даже отвлечено произнес Возков.

  – Зачем? Он не мог этого сделать, ведь мать – начала Наталья Васильевна.

  – Сделал, ему всё равно. Ты сама сказала о том, что он уже не человек – утвердительно произнес Возков.

  – Только мать? – спросила Наталья Васильевна.

  – Еще своего старого друга, еще, на очереди, двое наивных молодых людей. Мы тоже всего не знаем. И вот поэтому, его ликвидация должна пройти по определенному сценарию. Нужно попытаться спасти этих несчастных влюбленных – очень обстоятельно озвучил Возков.

  – А что же эти двое? – спросила изумленная Наталья Васильевна, в её голове по-прежнему не хотела укладываться полученная информация, ничего не могло сложиться в единую картину. Слишком невероятными были изложенные факты, слишком необъяснимым был механизм произошедшего события. Сознание, полученные за долгие годы знания, опыт – всё то, что вообще возможно, не допускало к осуществлению данного сценария. Лишь в стороне, лишь краешком, возвращаясь к фактической реальности, крутились странные сопоставления: ошибка во время инъекции, намеренное изменение дозы препарата или добавка к субстанции чего еще.

  – Парень и девушка, влюбленные, наивные, они же должны заменить собою Егора Свиридова и его подругу Елену – произнес Возков.

  – Не поняла, как заменить? – с выражением ужаса на лице, спросила Наталья Васильевна.

  – Трудно поверить, но возможно, по крайней мере, Егор Свиридов в этом уверен. В необходимый момент, когда один мир начнет поглощать другой, Егор и Лена поменяются местами с этим несчастными. Я не знаю каким образом. Я не знаю, что станет с Егором и его женщиной, помолодеют ли они в своем облике или примут облик своих жертв. Умрут ли Костя и Алена или станут Егором и Леной. Здесь можно лишь предполагать – старательно объяснил Возков.

  – Невероятно, мой мозг отказывается принимать эту информацию, и если бы ни твой отец, если бы ни его странные речи и поведение, то не поверила бы, ни за что бы не поверила – произнесла Наталья Васильевна.

  – Вот когда меня убьют, а это вполне возможная реальность, может тогда, ты поверишь. Или даже эти слова бесполезны – с наигранной трагичностью произнес Возков.

  – Что говоришь, не собирай ерунды. Что я должна сделать, точнее, в каком порядке и когда – перестала сопротивляться Наталья Васильевна.

  – Что сделать известно. А когда, я сообщу. Всё должно быть готово. Всё должно быть произведено четко. Свиридов должен быть готов, в назначенный мной день, может, на протяжении нескольких дней. Я позвоню, сделаю распоряжение. А когда я оставлю контрольный сигнал, нужно без промедления ввести ему в кровь специальное вещество, которое убьет его в течение минуты – старательно, ощущая прилив внутреннего напряжения, объяснил Возков.

  – Не совсем понимаю, зачем такая сложность – вновь проявила скепсис Наталья Васильевна.

  – Я же говорил, что Свиридов действует не один, и у него в заложниках находятся люди – терпеливо произнес Возков.

  – Хорошо, всё будет сделано. Но, самое главное, будь осторожен. Я прошу тебя. Помни, о своих словах, для меня нет ничего более важного, чем то, чтобы с тобой сынок ничего не случилось. Не лезь в самое пекло, не повторяй ошибки своего отца.

  После этих слов Наталья Васильевна обняла сына, поцеловала в щеку. Возков несколько растерялся. Он не ожидал такой откровенности от матери, он не мог припомнить, когда такое случалось в последний раз, и было ли вообще, во всей взрослой жизни.

  7.

  Конечно, Егор предполагал, что Возков нанесет свой удар, что сделает это, без всякого сомнения, и промедления, как только появится такая возможность. Думать, что Возков не станет ничего предпринимать, что он не имеет никакого представления о том, какие составляющие должны входить в правила начавшейся игры, было бы, по крайней мере, глупо. Егору потребовалось несколько минут и ряд эпизодических воспоминаний, чтобы сделать однозначный вывод: перед ним очень опасный противник. Правда, сумрачная, изначальная пелена обманула. Время, которое должно было сразу поставить всё на свои места, не постеснялось предложить сознанию Егора что-то вроде розыгрыша. Егор принял сына за отца. Прошедшие годы имели для него абстрактное значение, это же перекинулось на внешнее восприятие. Казалось бы, странно, казалось неестественно, но лишь во время следующей встречи, той самой, которая произошла прямо возле дверей, Егор сделал необходимые поправки, и это не принесло радости. Напротив, ситуация стала значительно хуже. Одно дело – это следователь Возков, человек ограниченный своим ведомством, от и до, а другое дело – это его сын, тот самый мальчишка, который сначала обрел себя, о том не зная, на страницах романа, затем, натурально стал частью действия, повторив сюжетные события в реальности. А это значит, что он вовлечен в общее, значит с ним будет куда сложнее, чем с его отцом, ведь его проекция существует за пределами этого мира, и, нет сомнения, что он прекрасно об этом знает. Иначе другими были бы глаза, иначе другие слова звучали из его уст.

  Основания были, и были они серьезные. Егор ждал хода от Возкова. Егор не удивился, когда не обнаружил Костю и Алену там, где они должны были быть. Три визита, три перехода из мира в мир – вот сколько времени Егор и Лена находились на грани полного отчаяния. Лишь первый отрезок времени потратили они на поиски пропавших влюбленных, на поиски самих себя, ведь к этому времени Егор уже успел обрести полную уверенность в том, что еще недавно являлось лишь предполагаемой возможностью, в параллельном мире обрести не только новую жизнь, но и чужую молодость.

  Порывами, раздражающим смятением, в определенные мгновения, мелькали обрывки, умершей вместе с прежним сознанием, совести. Виделось жестоким, хотелось, чтобы иным путем. Но проходили тридцать секунд, и счастливое осознание превосходства дурманом наполняло душу. Всё так и должно быть. И даже хорошо, что судьба распорядилась настолько благосклонно, уничтожив оригиналы рукописи на бумаге, дав возможность воссоздать содержание самым невероятным образом, в головах и телах этих молодых людей. Чтобы, пройдя через дверь, получить полную компенсацию за несправедливо потерянное лучшее время жизни, за те идеи и стремления, которые превратились в лишь досадную память и основание для действия главного врага.

  Поиски ни к чему не привели. Точнее, подвели к осознанию случившегося, которое имело вполне определенное имя – Возков, а уже за ним последовали нехитрые размышления и сопоставления. Особых противоречий не возникло. Как ни давила тревога и всё более сокращающееся время. Вывод, в противовес этому, был однозначен: Возков сам предоставит в распоряжение Егора своих подопечных, Алену и Костю. Просто отпустит домой или пойдет на контакт, держа их при себе. Значения не имело. Возкову без Егора не обойтись. Егор и Лена могли бы без Возкова, но простейший вариант долго не продержался. Возков не зря ел свой хлеб. Возкову нельзя было отказать в умении и профессионализме, к тому же, он был одержим не менее чем они с Леной.

  Логические выводы уверенно привели бы к успокоению, за которым оставалось лишь ожидание, но вот именно это неодушевленное существительное перечеркивало всё то, что имелось в первой части, потому что времени на ожидание уже не было. А знает ли об этом Возков. Насколько он в курсе расклада их общего дела? В этом уверенности не было и вариант, в котором произойдет самый бесполезный сценарий, виделся вполне отчетливо.

  Адрес Возкова найти не удалось. Подобная информация надежно скрыта от интереса посторонних, да и надежда на то, что Возков станет содержать Алену и Костю в собственном доме имела слишком уж зыбкое основание. У Возкова было много других возможностей, которые щедро предоставляло ему всемогущее управление госбезопасности.

  8.

  – Нет, они появились в квартире Константина. Возков отпустил их, чтобы я начал действовать. Наше время и желания совпали... – произнес Егор.

  ... Борис, глядя на Егора, сразу понял, что случилось что-то крайне неприятное и сильно изменившийся внешний вид Свиридова не имеет к этому прямого отношения, потому что предчувствия опережая визуальные ощущения, в несколько секунд, заняли весь объем воздушного пространства, которое разделяло Бориса и Егора, которое было выше, ниже, вокруг находившейся за спиной Свиридова Лены.

  Это нельзя было назвать пришествием беды, это уже сейчас хотело претендовать на что-то куда большее, то, что общего определения не терпит, а стремиться, чтобы всё и всюду, и всё то, что всегда опережает несчастье на несколько шагов. Пусть покажется необычным, но еще не случившееся иногда, издеваясь над сдавленным осознанием страха, заявляет о своей неизбежности заранее. Делает это уверенно и нагло. Ставит перед фактом, о котором еще не знаешь, который еще не успел состояться. И то, что мысль не принимает столь наглого заявления, настойчиво стараясь выставить временные рамки, ничего изменить не может.

  Железное понимание, что поздно, что если и можно что-то изменить, то точно другим образом, точно, что не здесь и не сейчас.

  – Что сильно изменился – хриплым голосом спросил Егор, а Борис только спустя несколько секунд увидел, что в правой руке Егора находится пистолет.

  – Что с Аленой? – вопросом на вопрос ответил Борис.

  – Ты же узнал меня, когда мы встретились в первый раз – вновь не последовало ответа.

  – Узнал, но не знал, как лучше отреагировать. Твой двоюродный брат умер четыре года назад – наконец-то диалог принял привычную форму.

  – С твоей дочерью пока всё нормально. Только это самое нормально зависит от тебя. Я думаю, что ты уже успел об этом догадаться – теперь настала очередь Егора ответить на вопрос Бориса.

  – Что тебе от неё нужно? – спросил Борис.

  – Всего ничего, помочь нам с Леной уйти отсюда, уйти, чтобы больше не вернуться. Как тебе? Что может быть проще и понятнее, и хорошо, что для нас, что для вас, все в выигрыше – произнес Егор, и только сейчас дуло пистолета оказалось на уровне головы Бориса.

  – Я должен не оставить дочери выбора? Неужели недостаточно пистолета? – улыбаясь, произнес Борис, по его внешнему виду нельзя было подумать о том, что он напуган и растерян, он держался спокойно, ничем не выдавая своего внутреннего напряжения, которое зашкаливало все возможные пределы.

  – Думаю, что хватит пистолета. Но ведь не помешает и придаст дополнительной ответственности – ответил Егор.

  – Мне нужно позвонить? – спросил Борис.

  – Нет, поедешь с нами – ответил Егор.

  Борис закрыл двери и двинулся к выходу из дома. Егор следовал за ним. Лена отставала. Прямо напротив крыльца их всех ожидало такси, услуги которого были оплачены Леной, с учетом нескольких адресов.

  – Все не влезем в автомобиль, когда заберем молодых – произнесла Лена, сразу после того, как они оказались в машине.

  Лена заняла переднее сидение, а Егор и Борис оказались на заднем сидении.

  – Не понял – отреагировал Егор.

  – В такси четыре пассажирских места, нас же будет пятеро – пояснила Лена.

  – Ничего потеснимся – безразлично произнес Егор.

  ... Возков предупреждал Костю и Алену о том, что долго ожидать Свиридова им не придется. Сказал: самое большее сутки, у него нет времени, даже я уже ощущаю скорое приближение неизбежной развязки.

  Слова Возкова, с одной стороны, приносили облегчение, ведь долго ждать того, что одной мыслью, заставляет испытывать приступы страха, что может быть хуже, но, с другой стороны, короткий временной отрезок не позволяет расслабиться, постоянно держит в напряжении. Вот-вот раздастся электрическая трель дверного звонка, вот еще одна минута, и на пороге появится тот, кто пришел с одной единственной целью убить тебя. И совсем неважно, что он никогда не озвучит своего желания, что он будет уверенно и четко говорить тебе о чем-то противоположном. Будет самым банальным образом лгать. Таковы правила игры, такова жесткость её требований. Но ты ведь знаешь. Соблюдая каноны, держишь внутри. Только страх, только этот предательский озноб. Сможешь его скрыть, или быть может всего этого не нужно, а куда проще озвучить ему в глаза, нарушив не тобой определенное правило, но и в этом случае, не изменится суть происходящего. Другой станет оболочка, иным предстанет окружающее пространство, в котором голоса, жесты, выражение лиц. Но нет, не можешь. Боишься даже подумать о том, чтобы попробовать внести изменения, разве ни об этом шла речь выше, но вновь не хватает силы духа. Тогда, как же авторство, тогда, как всё то, о чем вы говорили последние несколько часов, делали с оглядкой на притихшую в неподвижности входную дверь, но это не меняло предвкушения грандиозного, это не могло отменить триумфа следующего дня, где, в одночасье, по воле счастливого проведения или свыше данного предназначения, вы из ничего становились всем. Достигали такого уровня, которому лишь головокружение характеристика. Ведь нет, и долго не будет полного осмысления. Уже сейчас знаете, еще не зафиксировав то, что имели возможность лицезреть.

  Чужое авторство? Да сколько всего этого перетерлось, исчезло, родилось вновь. Кто вспомнит? Кто может знать? Нет чужого авторства. Прочь удалилось скромное участие, именуемое соавторством. Настал иной этап, и липкий страх зыбкой неуверенности тому одна помеха. Обнять друг друга. Еще, и уже в какой раз, произнести то, где вера в благополучный исход переборет все имеющиеся и будущие страхи, где господин Возков не просто обещал, что всё будет хорошо, а уже сдержал свое слово, уже перестал быть офицером госбезопасности, а принял на себя то бремя, подле которого и засияет яркими лучами ваша слава, где исчезнет чужое авторство, не оставив о себе никакого следа.

  В тот момент, когда Костя и Алена смотрели старый американский фильм, в дверь раздался тот самый звонок. Алена вздрогнула от звука, посмотрела на Костю.

  – Я открою – произнес Костя, поднимаясь с дивана.

  – Нет, я сама – не согласилась Алена и, не дожидаясь ответа, пошла к двери.

  – Папа – услышал Костя.

  – И не только он один – это было следующее, что отчетливо расслышал Костя.

  Костя до этого никогда не видел Свиридова, никогда не слышал его голоса, но то, что это был он, ошибиться не мог. Волной по телу прокатился холодный озноб. Неприятный комок, в один миг, застрял в горле. А в комнате появился незнакомый мужчина, следом за которым двигался Свиридов. Перепутать незнакомцев Костя не мог, даже если бы тот, что двигался чуть позади, не имел в руках оружия.

  – Сядь – скомандовал Свиридов, обратившись к пожилому мужчине.

  – И ты вернись на своё место – теперь гость обратился к Косте.

  В комнату вошла Алена, а следом за ней женщина, которая опиралась на палочку, передвигалась, испытывая заметное затруднение.

  – Зачем вы привели сюда моего отца, зачем вы держите его под прицелом. Вы говорили о том, что мы с вами друзья, что мы будем делать одно общее дело – заговорила Алена.

  – Всё верно, мы собрались вместе, чтобы сделать одно, как ты сказала, общее дело. А твой папа, знаешь, я хотел его убить и, вероятно, что убил бы, если бы ни случилось неожиданного – начал Свиридов, на его лицо было страшно смотреть, оно перекашивалось мелкими судорогами, когда он говорил, а землистый цвет делал говорящего Егора похожим на живой труп.

  – Ты знаешь, что я уничтожил твое творение – произнес Борис

  – Да, но узнал не сразу. Иначе убил бы тебя. Только ничего не вышло. Ты уничтожил бумагу, всего лишь бумагу. А творение уничтожить нельзя. Ты сам того не понимая помог мне и Лене. Ты этим убил свою дочь. Ты убил своего будущего зятя. Смешно, но этим ты Борис убил самого себя. У меня нет времени, чтобы рассказывать вам сказки. Собирайтесь, мы отправимся закончить дело – выговорился Егор.

  – Мы никуда не пойдем, какое вы имеете право – произнесла Алена.

  В этот же момент Борис вскочил с кресла и бросился на Егора. Казалось, что внезапность, что физические данные Бориса, позволят осуществить задуманное, но ничего не вышло. Странная, необъяснимая сила отбросила Бориса на пол, использовав всего одно движение Егора. Бешеной злобой горели глаза Егора. Дергалась рука, в которой находился пистолет. Только и без него, не было в этом сомнения, Егор мог покончить с Борисом голыми руками.

  У Кости всё поплыло в голове. Противная тошнота поднималась всё выше и выше. Никогда до этого не чувствовал Костя себя настолько жалким и испуганным.

  – Мне нужно переодеться. Я никуда не убегу – произнесла Алена.

  – Я с ней – наконец-то напомнила о себе Лена.

  – Не нужно – отрезал Егор.

  Алена вышла в соседнюю комнату, думая о том, что её телефон, слава богу, находился именно в этой комнате.

  – Сам-то знаешь, что творишь – произнес Борис, посмотрев на Егора.

  – Очень хорошо знаю – ответил Егор.

  – Почему я убил свою дочь? – вновь подал голос Борис, а Егор пристально на него посмотрел.

  – Если они, если мы, выполним твои требования, то зачем тебе убивать – продолжил Борис.

  – Хорошо, я не убью. Но еще есть господин сотрудник управления госбезопасности, а он, соответствуя своим обязанностям, обязательно сделает это, вот о чем я говорил – сейчас голос Егора смягчился, он даже через силу улыбнулся.

  Борис опустил голову вниз, стараясь понять то, о чем не имел никакой информации, а Егор, уловив еле различимые звуки, направился в комнату, где минуту назад скрылась Алена.

  9.

  Алена, испытывая сильное волнение, быстро набрала номер Возкова. Ответ раздался незамедлительно.

  – Владислав Викторович, сегодня, прямо сейчас. Мы постараемся потянуть время – стараясь говорить тихо, но очень внятно, произнесла Алена.

  – Отлично, понял – ответил Возков.

  Алена хотела сказать, что Свиридов захватил в заложники её отца, но резко отворилась дверь, в проеме появился Свиридов и тут же громко произнес: – Передайте господину Возкову, что я с особым удовольствием встречусь с ним, потому что не рассчитывал на то, что случиться чудо и нам будет суждено избежать свидания, в назначенном, для обоих, месте. Эх, если бы это было возможно, какое блаженство испытал бы я тогда. Но не настолько идиот. Одно меня удивило, я думал, что господин Возков незримым чутьем, с помощью своих наблюдателей, не пропустит нашей очередной и самой важной встречи.

  Свиридов специально говорил очень громко. Алена отстранила телефон от уха, чтобы Возков мог слышать своего врага.

  – Слышу, пусть господин Свиридов не иронизирует и не переживает, наша встреча неизбежна – произнес Возков.

  Свиридов расслышал слова Возкова, но комментировать не стал, между ними и без того всё было ясно. В проигрыше оставалась Алена, ведь для неё особо важным виделось сообщить Возкову о том, что её папа находится под прицелом пистолета Свиридова. Сама бы не решилась, не хватило бы силы воли, но Свиридов неожиданно пришел на помощь Алене.

  – Ваши соратники не хотели составлять нам компанию, видимо, не смогли правильно понять ваших наставлений. Чтобы их поторопить, чтобы заставить не тянуть с премьерой грандиозного спектакля, мне пришлось расширить количество участников, взяв с собой своего друга детства. Бойко Борис Алексеевич вынужден был к нам присоединиться.

  Алена держала телефон в правой руке. Свиридов находился на расстоянии двух шагов. Говорил еще громче, чем в предыдущий раз, и поэтому Возков хорошо понял, о чем идет речь

  – Я понял, я надеюсь на благоразумие господина Свиридова – громко произнес Возков, так, чтобы Свиридов его тоже хорошо расслышал.

  Алена ждала реакции со стороны Свиридова, но он не стал ничего говорить, а молча покинул комнату, оставив Алену одну.

  – Владислав Викторович, он убьет папу, он убьет нас с Костей – еле сдерживая слезы, произнесла Алена.

  – Успокойся, в любом случае, выбора нет. Мы постараемся сделать так, чтобы этого не случилось. Поэтому, сохраняйте спокойствие, и скажите отцу, чтобы он не предпринимал никаких действий. Если это произойдет, то последствия могут быть печальными. Слушайте Свиридова, исполняйте его распоряжения, пока я ни возьму дело в свои руки – как можно спокойней произнес Возков.

  ... Свинцовый туман ползал по развалинам здания технологического института. Низко опустившееся небо прижимало к земле, сокращая расстояние между прошлым и будущим практически до нуля. Не было ни одного звука, не было даже намека на то, что что-то сможет вмешаться в эту гнетущую изморозь сознания, с наполовину остановленным дыханием, с опаздывающим на целую минуту временем. Лишь серость, лишь совершенно посторонняя влажность. Между ними, как разрыв, и путеводная нить в одночасье, единым целым – мрачная, уже сейчас ожившая дверь. В это можно было не верить, можно было не смотреть, но она перестала быть неодушевленным предметом, взяв на себя часть пока еще не случившегося, чтобы они не смогли передумать, не попробовали отступить назад, чтобы сделали то, зачем здесь оказались.

  Егор выглядел жутко. Враждебное пространство и исчезающее время сделали его ниже ростом. Последний, истекший час заставил Егора постареть еще на пять-шесть лет. Древний, разбитый старик, которому трудно было удерживать собственное тело в вертикальном положении, которому хотелось сесть. Всего десять метров до двери. Несколько минут до избавления. И всё, что нужно сейчас – это не исчезнуть, нужно, чтобы не обманул расчет, не произошло непредвиденного сбоя.

  Борис стоял рядом с Егором. Лена на расстоянии трех шагов, а возле неё Алена и Костя. Ближе к двери, перегораживая единственную тропинку, находился Возков, за его спиной Дима и Феликс Эдуардович, который испытывая суеверный ужас, старался смотреть себе под ноги, не желая лишний раз поднимать голову, преодолевая всё более тяжелое, ставшее ненормальным, атмосферное давление.

  – Вы всё же пожаловали господин следователь – хриплым голосом произнес Егор, обратившись к Возкову.

  – Никак не мог пропустить столь значимого события – ответил Возков.

  – Хотите стать свидетелем того, как дверь через дверь перестанет существовать. Знаете, она просто исчезнет. Не станет меня, пропадет и всё со мной связанное – засмеялся Егор.

  – Вы плохо выглядите, очень плохо выглядите – отреагировал Возков.

  – Да, времени у меня не осталось, но для того, чтобы побеседовать с вами хватит – произнес Егор, к этому моменту между ними сократилось расстояние, и теперь всего несколько метров отделяли друг от друга две группы людей.

  – Отпустите Бориса Алексеевича, он вам ведь уже не нужен – предложил Возков.

  – Вы думали о том, что стрелять в меня возможно только тогда, когда я буду находиться между дверей – произнес Егор, не отреагировав на предложение отпустить отца Алены.

  – Конечно, и я отлично владею оружием – произнес Возков, улыбнувшись.

  – Тонкая игра, много разных нюансов. А как если дверь закроется. Первая дверь, когда я и мои заложники пройдем через неё. Не думали об этом – произнес Егор, до дверей осталось несколько шагов.

  Возков и его товарищи находились по левую руку от двери.

  – Я не могу всего предусмотреть. Если у меня не будет выбора, то я проиграю. Что в этом такого, ведь, если разобраться, то не я автор всего предстоящего, я лишь участник – произнес Возков, в одной руке он сжимал рукоятку пистолета, а в другой руке телефон, который должен будет подать самый важный в жизни следователя сигнал.

  – Участник, который совсем не против того, чтобы самому стать автором. Колоссальная возможность, и цена, она лишь на первый взгляд, может показаться незначительной. Я не ошибаюсь, я не могу ошибиться. Всё поставлено на карту, и проиграв, вы не сможете вернуться к прежней жизни. Не будет в ней никакого прока. Знаете, сейчас уже это ощутили – засмеялся Егор, теперь они были прямо перед приоткрытой дверью. Алена и Костя впереди, с ними Борис, затем Егор, а возле него Лена, которая мрачно молчала, стараясь сохранять полную концентрацию, зная, что для неё всё уже решено, чтобы ни случилось, но оба варианта дороги назад не оставляют.

  – Вы правы, писать мемуары я не стану. Цена, мной заплаченная, за все эти годы, она настолько высока, что не стоит даже вдаваться в рассуждения – произнес Возков.

  – А вы ведь убьете их всех, если сможете осуществить задуманное. Ответьте, сейчас самое время – спросил Егор, его рука потянулась к двери, но в последний момент он опустил руку вниз.

  – Не нужно приписывать мне то, что планируете сделать вы. Моя задача открыть двери. Я мечтаю подарить благо всем гражданам, сделать жизнь каждого лучше. Зачем тогда мне убивать своих помощников? Какая от этого польза? – вопросом ответил Возков.

  – Нет, благо пытаюсь осуществить я, сделав, чтобы всё осталось на своих местах. Потому что тот мир, который вы подарите всем гражданам, не будет миром добра и справедливости, он будет отражать вашу сущность, а она лишена идеалов свободы и равенства, ей правит корысть и самолюбование, удовлетворение собственных амбиций, а уже затем всё остальное. Конечно, даже в таком виде новый мир будет значительно лучше ныне существующего. Но для того, чтобы он принял полную форму нужно стремление к идеалам, необходима полная чистота помыслов. Я открою вам секрет, но боюсь, что вы им не воспользуетесь: всё в ваших руках, всё будет в ваших руках. И в этом главное отличие. Новый мир не должен зависеть от воли одного человека. Дверь через дверь, ей суждено было исчезнуть, чтобы уже ничего нельзя было повернуть в обратном направление. Всё это в случае вашего меткого выстрела – выговорился Егор и теперь ждал ответа, рука вновь коснулась дверного полотна.

  Еще более темный небосвод накрыл пространство, еще более прозрачным, лишенным всего постороннего, стал воздух. Холодные, тяжелые, но редкие капли осеннего дождя вмешались в странный диалог между двумя разными полюсами, которые, одним движением, разделяли огромную вселенную, и которые, следующим шагом, делали её монолитной. Слишком всё близко. Дверь открыть. Дверь закрыть.

  – Я надеялся на то, что вы одумаетесь. Будь я на вашем месте, то я добровольно еще раз заплатил своей жизнью за свободу, чтобы миллионы незнакомых людей обрели свободу, ценой в жизнь всего одного человека. Подумайте, откройте двери сами. Пожалейте хотя бы тех, кто рядом с вами – произнес Возков, не сводя глаз с Егора.

  – Я понял вас. Вы хотите всё сделать чужими руками – ответил Егор.

  – Вы же сами говорили о том, что новый мир не получит необходимых качеств, так дайте ему этот шанс – эмоционально произнес Возков.