Текст книги "Терминатор. Часть 1 (СИ)"

Автор книги: Андрей Киселев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 49 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

В лаборатории горел яркий свет, и тут не было никого. Только, стояли большие длинные белые из пластика столы. И на них шипело, что-то в колбах и минзурках. Как в химической школьной лаборатории. Так было когда-то в его памяти еще в далеком детстве, когда он учился в Московской школе. Потом проходил тоже, самое уже в военном училище, и помниться сдавал даже экзамены, как и по всем прочим учебным предметам.

Далекое детство и юность, он отключился на некоторое время от реальности. Далекая Москва. Которой уже не было, как и многих городов в бывшем теперь Советском Союзе.

Андрей был родом из столицы. И судьба его забросила в Сибирь. Нет сначала в Америку в качестве разведчика КГБ. Но это еще до войны. И вот уже потом в качестве военнопленного сюда в Восточную Сибирь. В этот лагерь под бывшим Красноярском. И уже пленником. Из Советских разведчиков и бойцов DN38416 отряда лидера сопротивления Джона Коннора пленником Скайнет. Он смотрел на стоящий впереди тех столов, у дальнего края этой лаборатории большой еще один стол с качающимся и вращающимся вокруг общего центра кольцевым настольным маятником. Там лежали какие-то тетради, толстые папки и журналы.

– Ну, прямо как на уроки биологии или химии. Сразу вспомнил школу – как-то он вдруг сам себе под нос произнес – Сейчас сдавать экзамены буду. Учительница только, где-то задерживается. Юморист – упрекнул он себя, стараясь отгонять дурные, всякие лезшие ему в голову мысли.

И Андрей даже тихо усмехнулся, через свой жуткий страх, пытаясь держать себя в руках. Не ведая, что будет дальше.

Андрей прошелся чуть дальше, оглядываясь по сторонам и рассматривая все кругом, но ничего не трогая. Он посмотрел на стоящий большой с водой до самого верха аквариум. Там плавал, какой-то черный длинный, извиваясь у самого дна угорь. Но он не особо привлек его внимаине. И Андрей повернулся лицом к стоящему перед ним и между столами у левой стороны белой такой же, как и все вокруг стены отделанному толстым пластиком вытянутому в длинный прямоугольник встроенному в стену блестящему в свете горящих ярких ламп дневного света зеркалу. В зеркале отражалась вся противоположная сторона лаборатории, аквариум с плавающим длинным черным угрем. И часть столов с шипящими и булькающими пробирками и колбами.

Он посмотрелся в него, разглядывая себя с ног до головы. Словно первый раз видел себя в нем и свое сорокалетнего мужчины отражение. С налетом легкой щетины. Смугловатого оттенком кожи черноволосого и уже стареющего и седеющего брюнета.

– Да – произнес он сам себе и вслух – А когда-то, тебя любил женщины, товарищ разведчик. Женщины всего мира. И готовы были продать свои страну, за ночь с тобой. Советский разведчик Белов Андрей Валерьевич. И как же так вышло то, что ты теперь тут? Как?

Он махнул рукой и отвернулся от своего слегка помятого и небритого отражения. Он думал сейчас о том, зачем его сюда привели? И снова, об лагерном товарище Илье.

Он стоял спиной. Теперь к стоящему за ним большому зеркалу. И не заметил, и не услышал даже, как сзади из того отделанного белым тем пластиком. Из самого стекла отражающего зеркально теперь его спину пленного солдата Андрея, и часть стены со столами колбами и пробирками, показалось блестящее лицо. Оно просто выступило из самого стекла зеркала. Четко обрисовывались блестящие зеркальным отражением губы скулы и нос, того что пряталось в том зеркальном отражении. Прямо из идущего бесшумными круговыми волнами зеркального стекла, которое было не стеклом, а жидким металлом.

Лицо четко обрисовалось, открыв свои не моргающие женские глаза, уставившиеся в самый коротко стриженный черноволосый седеющий затылок военнопленного солдата Андрея. И через некоторое время из зеркала появилась блестящая длинная капля. Капля вытекла прямо из зеркала, превратившись тут же голую обутую в длинный черный сапог ботфорт на высокой шпильке женскую блестящую как ртуть красивую ногу. Принимая тут же фактуру, цвет и форму. И следом обрисовалась в зеркале женская блестящая из жидкого металла полиморфа Т-1001 красивая грудь и одно правое плечо с женской рукой и вся голова, с тут же принимающими черный цвет вьющимися словно змеи распущенными во все стороны по тем плечам и груди женщины робота из металла полиморфа волосами. Которые шевелились как настоящие живые человеческие волосы. Следом появилась и верхняя часть гибкого женского тела. И отделилась от зеркала. И робот полиморф беззвучно наступил одной ногой в сапоге на высокой шпильке на покрытый твердым пластиком пол, отслаиваясь медленно и плавно, и главное беззвучно и тихо от самого зеркала. Как бы вынимая самого себя до конца из зеркального зазеркалья. Ступая уже второй ногой отслоившись задней широкой крутобедрой женской частью от самого настоящего зеркала.

И он ее не слышал. Лишь стоял и, осматривая впереди всю большую лабораторию, думая о своем давнем детстве, вспоминая всех от однокурсников до учителей. И думал о товарище Илье.

Солдат Андрей не видел, как за его спиной уже стоял, принимая полностью вид красивой черноволосой брюнетки робот полиморф. Черноглазой с пышными формами в вызывающей сексапильной одежде уличной путаны. В красной короткой кожаной куртке и цветном с какой-то нелепой картинкой топике, оголяющем женщине округлый полненький с пирсингом живот и виднеющимся кружевным черным на плечах узких лямочках лифом, подтягивающим ее пышную размера четвертого грудь. Как из-под пятницы суббота. В точности копируя одеяние западных американских путан. Которые снимались, когда-то в довоенном прошлом на замусоренных улицах на отшибе Нью-Йорка. У шумных забегаловок или в самих забегаловках. У кинотеатров и в переулках с валяющимися у помоек местными бомжами. Под вой полицейских сирен и проносящихся мимо легковых автомобилей.

Эта дама легкого поведения, с гибкой узкой в талии фигурой и черной матерчатой мини юбке. Такой мини, что были видны этой лет так навскидку тридцати или около этого, такие же черные узкие кружевные из шелка трусики бикини. И практически полностью голые округлые широкие бедра. До верха, которых, почти доходили черные такие же расклешенными голяшками из красной кожи сапоги ботфорты. На высокой шпильке.

И Нью-Йоркская брюнетка путана, в красных кожаных ботфортах, и короткой миниюбке, сверкая своими черными кружевными трусиками и изящно покачивая полуоголенной в глубоком декольте вырезе и в топике и лифе грудью четвертого размера, сделав пару быстрых шагов, качнув, пару раз широкой женской округлой задницей, подошла к нему. К стоящему к ней своей спиной ее пленнику, заключенному блока Х19, солдату Андрею. Подошла и положила мягко и нежно в рукавах красной кожаной куртки свои в блестящих кольцах и тонких золоченых браслетиках женские руки на его плечи, прижавшись шикарной полиморфной женщины-робота Т-1001 грудью к его человеческой мужской спине, заставив в нешуточном жутком неожиданном испуге вздрогнуть.

– В…Верта! – он произнес, сдавленно сквозь парализованное испугом свое горло.

– Напугала? – произнесла Верта – Напугала я тебя, солдат Андрей?

– Д…да, н…нет – Андрей ели произнес даже присев от испуга, не зная, что и ответить, только то, что смог придумать машинально.

Т-1001 прижалась к нему всем своим робота из полисплава телом. И он почувствовал ее всю спиной. Всю, от ее шикарной из мимикрирующего сплава женской груди до прижавшегося к его дрожащей мужской спине женского, способного создавать даже живое дыхание человека живота. До самого прижатого к его заднице женского выступающего лобка.

Изящная женская правая голая в бедре нога в красном бортфорте согнутая в колене обхватила правую его Андрея ногу. И затерлась о нее.

– Что молчишь? – прошептал Т-1001, обнимая Андрея обеими нежно убийственной чудовищной силы женскими руками. Руками способными пробить даже титановую броню любого терминатора робота или кибертанка. Обладающие такой силой, что могли перевернуть многотонную грузовую машину. Но сейчас с такой лаской и нежностью скользящие по его мужскому человеческому телу. С любовной дикой жадностью. Перебирая тонкими, женскими в золотых перстнях и колечках пальчиками все под его одеждой. Каждый миллиметр его мужского живого тела. Сверху вниз и обратно от шеи по плечам до низа живота и даже ниже ощупывая то, что у Андрея было в тюремных штанах. Сканируя каждый участок кожи и плоти. Анализируя каждый внутренний Белова Андрея живой орган.

– Прости, Андрей – прошептала, она ему прямо в правое ухо. Прижавшись своими робота полиморфа алыми, похожими на человеческие, налившимися красной краской губами, губами страстной любвеобильной женщины.

– Я не хотела – произнесла она ему – Любимый мой. Прости.

– Что? – произнес от очередного ужаса Андрей, вспоминая тут же слова того десантника или морского пехотинца – «Ты нравишься ей. Как мужик бабе. Поэтому она тебя не убила».

Он, даже оторопел от слов таких робота-машины Скайнет и ощутил ее страстное даже дыхание. Оно исходило от самой машины. От самого металла. И она не была холодной, каким должен быть на самом деле металл. Но только не этот. Она была теплой, более того даже горячей. Она могла регулировать температуру. И сейчас она была горячей. Как настоящая живая женщина. Даже металл как настоящее женское тело. Вживленная в полиморф живая человеческая биоплоть копировала идеально структуру живого человеческого тела. Нельзя было отличить подделку от реальности.

Странно, но Андрей был единственный, кто не был так агрессивно настроен по отношению к машинам. В отличие от некоторых, кто просто их ненавидел больше собственной жизни. Как, например, его товарищ и драчун скандалист Илья. Более того, Верта если не брать во внимание за то, что она была самый настоящий робот. Робот из жидкого металла. Поистине была как настоящая живая женщина.

Она, конечно, могла менять любые облики как мимикрирующий робот полиморф Т-1001, как и любой другой такой же робот тысячной серии, но она ассоциировала себя, именно с женщиной, а не с мужчиной. И Андрей первым это заметил, как и ее интерес к людям. Если люди не в пример того же его товарища по блоку драчуна Ильи, вели себя вполне сносно и спокойно. Не провоцируя Верту на плохое.

Но и он как человек все же не мог в полной мере доверять машинам.

Было в нем все же тоже, что и в остальных. Потому, что Андрей был человеком. И также не мог простить устроенной Скайнет ядерной войны, унесшей миллионы человеческих жизней.

– Не дрожжи, любимый мой – проговорила Верта Андрею – Я не сделаю тебе ничего плохого. Ты нужен мне. Мне как женщине. Одинокой женщине.

Т-1001 убрала правую свою изящную ногу в ботфорте с правой его ноги. И ослабив свою хватку рук, обошла его. И прижалась спереди к Андрею, глядя ему, прямо в его карие не на шутку напуганные глаза, глаза солдата пленного мужчины, своими хоть и холодными робота, но влюбленными брюнетки такими же карими, как и у него глазами.

Он сам не свой не отрывал от тех другого цвета робота глаз, карих глаз. Он смотрел на нее, не зная, что и ответить. Он привык к зеленым ее глазам и к ее рыжим волосам и лицу настоящей Верты. Но та, что сейчас, смотрела на Андрея, была другая женщина.

– Я знаю, что такое любовь – произнесла Верта, глядя ему в глаза далеко не равнодушным к нему взором машины – Я знаю, как любить. Знаю, как женщина должна любить мужчину.

– К…как машина может знать, к. ак любить? – он стал заикаться дрожащим сдавленным напуганным голосом.

– Знаю Андрей, знаю, и знали они – произнесла Верта – Знали, но я убила их. Всех мужчин, которых любила, там в прошлом. Когда была там.

– Меня т. оже убьешь? – Андрей выдавил, глотая слюну из себя.

– Я же тебе сказала, что нет – произнесла ему Верта – Я тогда не убила тебя и не убью впредь. Ты не представляешь опасности и примерен поведением. Ты не как тот солдат Илья.

– Что Илья? – произнес, стараясь как-то держать себя в руках Андрей, но чувствуя как сводит судорогой челюсти и дрожат собственные губы – Что с…с ним Верта? Что ты с…с ним с. делала?

– Ты беспокоишься о своем друге? – произнесла Верта и приблизилась своими алыми губами к губам Андрея, подтягивая за шею его лицо к своему лицу.

– Тебя смущают мои другие глаза – произнесла Верта и закрыла их под тонкими черными изогнутыми бровями, она произнесла ему – Поцелуй меня.

Андрей не мог этого сделать. Вот женские губы, губы такие же, как у настоящей женщины, но, другое совершенно лицо. И он, вообще не мог. Потому, что это была не женщина.

– В…Верта – еле выдавил, снова он из себя – Я….Я…Я…не смогу, Верта.

Она стояла и ждала его поцелуя. Крепко обхватив его мужскую шею. Стояла и ждала. Она молчала, замерев в такой позе, прижав его к себе. И он чувствовал сокрушительную силу ее рук и всего робота полиморфа силу. И эта машина, как влюбленная женщина, просто стояла и ждала его поцелуя. Андрей, было потянулся своими мужскими губами к ее из полисплава машины губам. Но опять не смог.

– Я…я не могу, Верта – произнес он снова Т-1001. И отстранил голову.

Она открыла свои робота-путаны, почти черного цвета глаза и уставилась в его такие же глаза. Смотрела, словно изучала его. Словно заглядывая внутрь его. И ему стало еще страшнее сейчас. Он думал, что теперь точно конец.

– Почему не можешь? – произнес робот полиморф – Я некрасивая или не похожа на женщину?

– Н..нет. Ты Верта, очень д…даже, похожа на з…земную настоящую ж…женщину – еле выговаривал Андрей – Я просто не м. могу и в. се.

– Я знаю – ответила Верта, отойдя от него, но, все еще держа руки на его плечах и кистями изящных женских робота пальчиков, обхватывая его мужскую шею – Ты все думаешь об Илье. Он ведь твой товарищ. Это ведь так? А, солдат Андрей?

– Да, это так – произнес, уже несколько собравшись сам с собой Андрей.

– Зачем тебе Горбунов Илья? – спросила она его снова – Ты беспокоишься о своем товарище?

– Что ты с ним собираешься сделать, Верта? – спросил, беспокоясь за друга Андрей.

– То, что он заслужил – произнесла резко робот из жидкого металла. И отпустив его шею и отвернувшись от него, пошла в сторону своего главного широкого во главе этой лабораторной комнаты стола, где раскачивался кольцевой маятник, и лежали папки тетради, и какие-то журналы.

Брюнетка путана, прошлась, туда стуча высокими каблуками шпильками своих красных кожаных сапог-ботфортов, вихляя соблазнительной почти голой мелькающей черными кружевными трусиками широкой задницей перед Андрея глазами. И, видя своим затылком его карие несколько обескураженные и все еще напуганные глаза человека, прочитав все в нем. От его мыслей до болезни внутренностей. И поставив, своим прикосновением всего тела и рук машины из жидкого металла, как профессиональный врач диагноз, рак легких с обширной неизличимой патологией других внутренних органов. И мгновенно делая выводы и результаты того, что как робот Т-1001 обнаружил в теле пленного солдата Белова Андрея. Она повернулась к нему уже лицом у своего стола, взяв в руки одну из тетрадей, лежащих на своем личном столе.

Внутри разогревшись, словно сердце, гудела запущенная уже больше шести лет правая, плазменная молекулярная батарея SUSAR-1000. И гудел плазменным высокотемпературным молекулярным жаром генератор. В каждой молекуле и каждом атоме мимикрирующего программируемого пластичного полисплава. Машина полиморф сбросила стремительно растущую температуру своего жидкометаллического тела Т-1001 практически до нуля. Отрегулировав все в себе к исходной точке, став спокойной и уравновешенной, холодной какой и должна быть машина. И взяв чернильную ручку, очень быстро, что-то туда записала.

Потом посмотрев на Андрея, произнесла совершенно равнодушно и холодно – Он вел себя плохо. И знаешь, пленный солдат Андрей. Я не отдам тебе твоего товарища Илью, даже если бы со мной здесь занялся сексом – продолжила она, и, превращаясь из Нью-Йоркской уличной путаны снова в настоящую Верту. Рыжеволосую красавицу с забранными назад и заколотыми золоченой булавкой вьющимися в длинный, до самой ее задницы волосами. В своем из своего же тела робота, теперь сформированном из металла жидкого полисплава белом с крылышками плечиками до колен зауженном на ее гибкой женской робота-женщины талии, словно матерчатом платье. Полностью сменив внешний облик. И снова смотря на солдата и своего личного теперь пленного блока Х19 Белова Андрея своими холодными, но не менее красивыми Т-1001 женскими зелеными влюбленными глазами. На высоких шпильках каблуках белых своих туфлей. Она пошла обратно к нему, от противоположной стороны своей лаборатории и мимо столов с шипящими пробирками и колбами. Мимо мигающих приборных электронных установок и проводов.

– Ты оставил меня к себе неравнодушной. В прошлый раз – произнесла Верта – Я хотела завлечь тебя, но ты все думаешь о своем друге Илье.

Верта не говорила Андрею о его болезни. Смертельной болезни. О которой он не знал, но может, догадывался. Она записала ему все в той тетради.

Рак был у него обнаружен еще тогда, когда он попал в плен и был доставлен сюда. Но вылечить рак было невозможно. Хоть и велись разработки Скайнет по изучению рака, и попытки разработки нового вида биотканей с ускоренным метаболизмом на этой основе, тем не менее, спасти Белова Андрея, было не возможно. Он просто медленно угасал.

Пленный Белов Андрей болел, но сам не знал от чего. У него были приступы, и он чувствовал, что это серьезно. Но он никому не говорил о болезни. Как мужчина все в себе скрывал, даже когда, порой падал на пол лагерного блока в болевых судорогах. У него часто подымалась высокая температура и его рвало. Но, он так и не обращался. Ни в медицинский блок Х50. Даже к самой Верте. Хотя он единственный кто мог бы это сделать, напрямую обратившись за помощью к любящей его, как земная настоящая женщина машине.

Он действительно болел и знал, что болеет. Но не знал о раке.

Это радиоактивное облучение. Еще пойманное им в Америке. На руинах Лос-Анжелеса. Там много таких осталось мест после бомбардировки. И много облученных предметов и вещей. Много людей умерло от облучения уже после самой бомбардировки. И в этот лагерь оттуда из Америки было сюда доставлено пленных с таким диагнозом, как взрослых, так и детей.

Верта сама обследовала многих в больничном блоке Х50. Но, на удивление самой как машины. Здешние пленные оказались менее облученными, чем привезенные с Западных территорий и тем более из-за океана.

Верта, скрывала от него это, хотя была в курсе его заболевания. Он был ей нужен. И она ждала своего часа и момента.

Машина не хотела насильно с ним делать то, что делала с другими. Он должен был на это пойти по доброй воле.

И Верта, снова подойдя к нему, положила ему свои оголенные до плечей женские красивые робота руки на плечи пленного своего солдата.

– Кстати, привет тебе от Джона Коннора – произнесла, подойдя к Андрею Верта.

– От Коннора? – ответил ей Андрей. Не понимая ее – А что, Коннор?

– Так – ответила она Андрею и всучила ему в руки медицинскую его личную тетрадь. Там указывалось о раке с патологиями и что можно сделать, чтобы спасти себя.

– Так, ничего – повторила Верта.

– Что тут? – спросил у Т-1001 пленный солдат Белов Андрей.

– Потом прочитаешь и сделаешь выводы – ответила она. И, посмотрев на входную двустворчатую из металла и пластика дверь, телепатически отдала приказ двум семисоткам охранникам, о возвращение пленного под вооруженным конвоем обратно в сектор В-10 и блок Х19.

* * *

05 мая 2032 года.

Восточная Сибирь.

Бывший Красноярск.

Территория Скайнет.

Лагерь S9А80GB18 «TANTURIOS».

Левый берег. Цитадель А.

Подземный блок Х30.

Сектор В-28 и сектор В-29.

Область нулевого пространства GAMMA-Х2.

13:45 дня.

– Егоров Дмитрий Ефимович – высвечивались данные изображения и приказы на большом во всю стену главном коммуникационном дисплее. Огромном электронном и плоском 100000000000 битном мониторе центрального ядерного ЦПУ. В Генеральном ядре Главной машины, и данные распределялись по другим стоящим выше серверам, машинам и этажам вверх до самого центра программирования и сканирования в блоке Х17 секторе В-14.

– Данные переданы на машину номер VBY959000854. Машина должна вступить в близкий контакт с искомым объектом. В горном селении. Верховья Маны.

Инфильтратор включен на внедрение и слежение за объектом по имени Егоров Дмитрий Ефимович, являющимся биологическим родственником объекту под номером ABN005476859 Егорову Алексею Дмитриевичу.

Цель близкое и подробное изучение искомого второго объекта, с целью исследования родственной психологии и получения необходимых данных для более близкого сближения с первым искомым объектом. Главная директива: «Подробное временное изучение искомого объекта и места жительства данного объекта и сбор данных с местного его окружения» – трещала напичканная блоками памяти, платами и кибер-картами Главная электронная машина. Мигая разноцветными световыми датчиками, передавая данные своими кодами и шифрами по всем отсекам своего научного охраняемого высокими защитными эстакадными стенами из железа и бетона многослойной автоматической роботонизированной обороной лабораторного лагерного бункера S9A80GB18 «TANTURIOS». Через висящий над базой летающий зонд связи на машину ТОК715, стоящую у дальнего края из гнилых досок деревянного забора большого огорода.

Машина серии ТОК715, проверив свое боевое и техническое состояние, сканировала все окружение перед ее видео красными, горящими ярким светом камерами слежения под живыми глазными человеческими яблоками. Она осматривала человеческими живыми почти черными глазами в стальных глазницах своего под кожей и плотью черепа всю деревню, приближая и отдаляя изображение и сканируя местность биорадаром и сканером. Делая пробы воздуха в этом районе и впитывая и изучая все вокруг. От яркого горящего высоко над горизонтом дневного жаркого желтого солнца. До шевеления каждого листочка на цветущих и распускающихся кустах и осматривая каждую вылезшую из-под земли травинку. Все это переносилось на коммуникационный дисплей, 40000000 битный, горящий огнем внутри машины видиомонитор и заносилось в ее ЦПУ.

Машина провела быструю свою диагностику всех вспомогательных и контрольных систем. Еще раз. Выверяя очередные данные программы. И дублирующие аварийные системы. И запустила более подробную посекторную систему зрительного поиска и сканирования местности.

Робот протянул вверх к солнцу свою правую руку манипулятор из гидравлики и сервоприводов, в человеческой нарощенной поверх плоти и кожи, ощущая свет и жар дневного солнца через растопыренные свои гидравлические пальцы и улыбаясь широкой молодой детской еще совсем юной улыбкой семнадцатилетней красивой девчонки. Девчонки-шатенки, с пепельными, длинными до плечей ровно остриженными и распущенными волосами. Одетая не совсем по-летнему. В кожаной лакированной черной короткой до ее узкой тонкой талии куртке надетой на черную футболку. В синих, узких джинсах, обтягивающих ее задницу, красивые стройные в бедрах и икрах ноги. И в черных шнурованных ботинках на толстой шипованной подошве. И, которую, было далеко видно даже на фоне стоящих рядом с ней нескольких с зеленеющей молодой хвоей толстокорых сибирских сосен.

Легкий дневной ветерок приподымал ее длинные темнорусые на голове волнистые волосы. И она их придерживала второй своей левой рукой и разглаживала как живая настоящая молодая совсем еще юная девчонка. Ощущая этот ветерок всем своим машины серии ТОК715 искусственно созданным телом. Поверх нарощенной плотью и кожей и под тем импровизированным под человека, а точнее совсем еще ребенка телом боевым из металла колтана гидравлическим мощным машины эндоскелетом.

Она никогда еще не была так далеко от своей базы Скайнет. И вообще за пределами, пока машину подготавливали к этому заданию. Пока вводили всю предварительную заложенную программу и информацию в ее Центральный процессор робота специальной разведывательной серии.

Это была новая информация. И на старой чип-карте робота. Его встроенного микропроцессора. Она была почему-то не заменена на новую.

Почему-то тот, кто заново воссоздал ее и снова в единичном экземпляре, вставил этот старый микропроцессор в ее голову. Зачем, робот сам не знал, но знал, что карта уже использовалась. Там были какие-то данные, о которых роботу было самому неизвестно. Данные из прошлой жизни другой такой же машины.

Это были данные из прошлого. Прошлого перед самой войной. Прошлого из жизни человеческой. И, оставленные, специально в этой чип-карте, но умно и хитро зашифрованной самим Скайнет, защищенной от взломов миллионами шифров и кодов. Так, что сама машина не могла их в себе взломать.

Скайнет решил не удалять полностью все до конца данные от другой такой же точно машины, утерянной в прошлом. И эта карта была из временной петли, извлеченной самим Скайнет и доставленной сюда на эту базу и через океан. Там много было данных о человеческой жизни и поведения. Особенно подростков и детей. Много между общением самой матери и сына. Там были данные о Джоне Конноре и Саре Коннор. И данные о познаниях самого материнства и любви. Любви матери к своему родному ребенку.

И Скайнет решил все оставить в самой пока этой машине. Возможно, они могли послужить еще как предмет поведения и психологии накопленный прошлой машиной в случае необходимости при общении робота с живыми людьми. Но пока, под защитой кодов и шифров. На случай необходимости их введения в основную программу ТОК715.

И машина готовая к предстоящей работе, стояла у задней сколоченной деревянной ограды покосившегося и почти рухнувшего уже сгнившего от времени почерневшего забора.

Проверив все в себе на рботоспособность еще раз. Водородный внутри машины генератор и правую запущенную одну из двух в особой грудной выдвижной ячейке под бронеплитой водородную батарею IGEY-700, ТОК715 проверил работу врощенных свох гибридных внутри машины человеческих органов. Работу своего живого совмещенного с работой батарей и генератора сердца желудка и прочих органомв по очереди.

И удовлетворившись полной своей исправностью и работопригодностью, она уже хотела войти туда. В заросший свежей молодой, пробившейся сквозь оттаявшую, наконец-то от холодов землю травой. В старенький деревенский огород. И направиться к стоящему покосившемуся бревенчатому дому.

В этот самый момент на протянутую вверх к солнцу ее ладонью руку села красивая бабочка. И машина увидела ее и ощутила легкое прикосновение ее маленьких лапок. На нарощенной коже и плоти своей поверх ее гидравлической в сервоприводах манипуляторе правой вверх поднятой руке внутреннего бронированного колтаном эндоскелета. Машина мгновенно, даже рассчитала ее вес. И занесла в базу данных ЦПУ.

Видео захват обзора видеокамер машины увеличил изображение на коммуникационном дисплее, 40000000 битном встроенном мониторе, и машина рассмотрела летающее маленькое красивое живое существо.

Медленно, и зная, что то, существо может, улететь, очень осторожно, поднеся его к лицу, машина рассматривала красивую бабочку, делая измерения ее крыльев и анализируя все данные по неизвестному живому насекомому, которого никогда она еще не видела.

Инфильтратор смотрел, как бабочка шевелила крылышками, и улыбался широкой детской улыбкой.

– Вера – произнесла машина – Меня зовут, Вера. А ты кто?

Данных на бабочку не было, как и данных вообще о живом мире прошлого этой планеты. Робот не знал ничего, как и все машины Сканет, что внедрялись в человеческое общество. Все приходило после. Накапливая жизненный опыт и материал данных для самого Скайнет.

Это было жизненно важно Скайнет и теперь необходимо. Сбор информации. Информации о всем живом и о людях. И часть этой информации уже была у ТОК715 в ее микрочипе ее Главного ЦПУ.

Робот разведчик. Робот-гибрид. С вживленными человеческими внутри его организма живыми, функционирующими органами, как и у живого человека. Но все же робот. С заданной программой и рабочими всеми функциями машины. Наделенный первичными данными по общению с искомой и прочими вероятными целями в среде жизни среди человеческого общества. C протоколами и параграфами личного скрытого поведения. С данными некоторых познаний о быте и жизни самих людей.

Скайнет долго изучал людей и уже много знал о них и их психологии. И знал уже как лучше приспособить свои машины в данной жизненной человеческой среде обитания. И его машины уже приходили в этот мир подготовленными и умеющими общаться с людьми. Скрытно и умело.

Таковыми были роботы киборги Т-888 и их модификации. К одной такой модификации относился и ТОК715.

– Ты красивая – произнесла она – Как тебя звать?

Но бабочка, вдруг вспорхнула и полетела в глубину зеленеющего молодой летней уже травой огорода. А мимо прожужжал пролетающий блестящий жук.

Киборг-гибрид быстро перевел взгляд, на него пытаясь поймать его в объектив своих камер глаз, быстро наводя резкость и ставя фильтры от пылающего ярким огнем солнца.

Она знала много о людях, но вот про бабочку и жука ничего не знала еще. Машина была удивлена и потрясена когда ее высадил ОУ-AERIAL V4 «ТRANSPORT» в самом лесу на одной из гор, увидев живых оленей Маралов. С длинными острыми рогами. Они пробежали напуганные военным садящимся на гору среди сосен транспортом, и пронеслись мимо когда ТОК715 спускалась уже с горы, чуть ли не мимо нее. Напуганные, гудением еще, какой-то внизу под горой техники.

Робот отфильтровал звуки и понял, что такой техники на базе Скайнет нет. Это были люди. Под горой и на вездеходе, который несся куда-то и мимо нее в глубину гор.

Бабочка… Она понравилась ей. Как и те пробежавшие мимо олени Маралы.

Она о ней и о них ничего не знала. Ничего… Как и о пролетевшем мимо блестящем жужжащем жуке.

Она по существу боевая машина Скайнет, но с программой внедрения и исследования, теперь была непросто машина. В ней было заложено что-то, что заставляло ее любоваться всем живым и даже вдыхать полной эндоскелета металлической бронированной колтаном подвижной диафрагмой и живыми внутри человеческими легкими свежий лесной воздух, делая одновременно анализы и просто радуясь этому дыханию. Дыханию как у настоящего человека. Это что-то было на той ее программной засекреченной кодами и шифрами ЦПУ карте. Именно там, что было под грифом секретно, и куда ей пока не было доступа.

* * *

Верта стояла у окна своего самого верхнего наземного в три этажа над подземными лабораториями блока Х15 и сектора «ZET». И центра программирования и сканирования блока Х17 и сектора В-14, железобетонного сверкающего в солнечных лучах кварцевым бронированным толстым стеклом в окнах здания. Это был совсем новый сектор В-16 относящийся к блоку Х17, построенный совсем недавно, не больше года назад, машинами над Главной Догмой ее хозяина Х30 и складами готовой продукции и лабраториями по выращиванию искусственной плоти и киборгизации В-28 и в-29. Пристоенный почти вплотную к медблоку Х50 и сектору В-12, соединенным узким коридорным длинным переходом.