Текст книги "Борт 556 (СИ)"

Автор книги: Андрей Киселев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)

   Там, где нет ничего практически живого. Лишь, иногда заплывают с океана скаты рогачи-манты и акулы.

   Солнце палит, по-прежнему нещадно, но появившийся сильный ветер, все, же помогает легче переносить палящую его жару. Он, помогает Арабелле выйти на заданную точку, намеченную Дэниелом над местом крушения самолета. Дэниел бросил якорь в этом месте. И закрепил на одном месте нашу Арабеллу. Как раз, над самым тем местом, где мы наметили свое к нему второе погружение. Подготовив акваланги. И все дополнительное оборудование. Баллоны с гелиевой смесью для глубокого погружения. Мы, втроем уже спустив лестницу с кормы яхты, и свесив веревочный фал, проводной кабель от подводной исследовательской аппаратуры на лебедке, снова для собственной подстраховки уже до самого дна на все сто пятьдесят метров. Над местом падения самолета. Я с Дэниелом и Джейн, спустили еще тросы. Туда же, с бортовой лебедки. На конце мы закрепили объемистую мелким сечением сеть. Этакий кошель, вытащенный Дэниелом из трюма и прикрепленный грузилами по краям для утяжеления. Убрав резиновый надувной скутер с правого борта. И переместив его вручную без мотора на нос нашего круизного быстроходного судна.

   Лодка уже была не нужна. Дэниел решил делать погружения, прямо с яхты, страхуясь по возможности спущенным длинным до самого дна второго плато тонким, но прочным проводным веревочным фалом кабелем, как и раньше от глубоководного эхолота сонара и самой камеры видеонаблюдения.

   Расчет был верен и продуман. Учитывая там внизу сильное течение это все было крайне необходимо, как для поиска и подъема черных ящиков, так и личного спасения в случае, какого-либо под водой несчастного случая или происшествия. Надо было найти при случае и золото. Как доказательство преступной контрабанды на борту погибшего самолета.

   Дэниел на это, тоже рассчитывал. Ему нужно было найти хотя бы слиток, чтобы явиться в полицейский участок у себя дома, там, в Калифорнии. Или, лучше прямиком в ФБР, вместе с черными ящиками. Вполне возможно, что на борту самолета, могло быть еще и оружие. Что могло, послужить еще одним весомым доказательством против мистера Джексона.

   Снова, заряжены баллоны с большим объемом кислородно-гелиевой смеси. Проверены по новой шланги с мундштуками и воздушные фильтры, гидрокостюмы.

   Особенно мой, с синими вставками. Я недавно зацепил рукой морского ежа. И надо было проверить герметичность прорезиненной ткани костюма.

   Заменили маски и ласты. Сменили свинцовые поясные противовесы.

   Дэни собирался надеть свой тот черный акваланг с желтыми вставками на руках и ногах. Хотя, у него было еще два гидрокостюма. Он сказал, что этот лучше переносит глубинное давление. Его прорезинка толще и тверже. Мне посоветовал взять один из своих, что я и сделал. Так на всякий случай, чтобы не заморачиваться с проверкой на герметичность с использованным аквалангом.

   Ему надоело смотреть, как я кропотливо искал дырки на боку и рукаве гидрокостюма.

   Дэниел сбросил, прямо на палубу с себя всю до черных своих плавок одежду вместе с темными солнечными очками. И взял лежащий приготовленный для себя гидрокостюм.

   Я, следом за Дэниелом снял с себя бейсболку и свои брюки. И цветную рубашку из его подаренного мне гардероба. Сверкая в одних плавках тельного цвета своим атлетическим загорелым до черноты телом перед моей красавицей Джейн. Совращая ее в очередной раз русского моряка своим сексуальным мужским мускулистым телом. Я, кинув свою одежду рядом с одеждой Дэни. Взял один из таких же черных прорезиненных гидрокостюмов, какой был у Дэни, обсмотрев его весь. И, прейдя к выводу, что годиться вполне, и решил его взять, заменив свой. По сути, он меня и спас, потом своим темным цветом на глубине плато.

   Мы с кормы яхты на веревочном кабеле подводной аппаратуры спустили на глубину ста пятидесяти метров на дно второго плато запасные литров на восемнадцать, закачанные гелиево-кислородной смесью до отказа баллоны акваланга. В следующем погружении мы решили с Джейн и Дэниелом их спустить на дно под грузом у провала. Для подстраховки, учитывая сильный перерасход смеси на глубине, когда опять пойдем с Дэни вдвоем в погружение на поиски черных самописцев ящиков Боинга.

  – Поправь, вот здесь – сказал Дэниел Джейн, застегивая на груди замок гидрокостюма. Поворачиваясь к ней спиной – Опять, там, что-то мешает.

   И Джейн, чмокнув в щеку брата, загорелыми своими ручками, там поправила завернувшийся воротник. У шеи гидрокостюма под шлангами воздушного фильтра. Опять, как и тогда, на том мелководном атолле. Она, сверкая на меня, снова своими черными, как ночь глазками сделала это.

  – А, у тебя все нормально? – спросила она, мягко и нежно с придыханием меня, уже, тоже при нас раздевшись. Закатывая, играючи, мне свои черные от восторга глазки. И, сняв темные зеркальные солнечные очки и мигом, выскочив из джинсовых шорт и желтой той своей футболки.

  – Может, тоже, что-нибудь поправить? – она произнесла и хитро улыбнулась.

  Бросив аккуратно свою одежду, прямо на палубу яхты, рядом с брошенной нашей одеждой. Она хихикнула, все с намеками на очередные близкие отношения. Красуясь передо мной, мне в ответ, своей, почти полной загорелой до угольной черноты наготой. В своем желтом узком купальнике, обтягивающим, плотно ее узкую спину тонкими лямками. И треугольными лепестками лифчика ее девичью с торчащими в мою сторону черными сосками грудь. И в узкими до нельзя натянутыми на бедра плавками. Подтягивающих меж девичьих полных, почти черных от загара ног промежность и волосатый лобок.

   Она повиляла передо мной крутыми красивыми девичьими перетянутыми тугими тесемками плавок загорелыми такими же, как и ее все тело, бедрами ног. Снова, выгнувшись в спине и выставив играючи в мою сторону свой пупком, и чудесным овалом над тугим пояском тех купальника плавок девичий живот.

   Я понял ее в самом прямом смысле слова, и посмотрел вновь синими с зеленью своими мужскими влюбленными безумными глазами русского моряка. Очаровывая свою помешанную на любви ко мне молодую мою любовницу.

  – Да, но, не сейчас, милая моя – сказал я, ей смотря ей в глаза, застегивая замок на груди акваланга – Попозже, когда сплаваем.

  – Ладно, хватит хохмить и раздаривать комплименты – произнес, улыбаясь Дэни – Нам еще нырнуть надо, а там течение и глубина. Все проверили друг у друга?

   Джейн, глянув скользящим критическим взглядом своих черных глаз на брата, подошла ко мне.

   – Повернись – сказала она, также нежно и мягко – Кругом милый.

   Я повернулся сначала спиной к ней. Она все осмотрела и потрогала, все, проверяя на работопригодность. Потом, повернулся передом и наши взгляды встретились.

   Джейн смотрела на меня влюбленным взглядом своих черных, как бездна океана глаз, не отводя их. И намекая на очередную любовь этой будущей ночью. Я смотрел, также на нее и сходил с ума от своей красавицы двадцадевятилетней молодой латиноамериканки. От ее тех гипнотических убийственной красоты глаз ,и милого смуглого до черноты загорелого личика. И вьющихся на головке кругленькой с заколотыми, вновь под золоченную булавку черных как смоль волос. Смотрел на маленькие аккуратные девичьи ушки. И золотые колечками, такие же, маленькие сережки. Я уже опять хотел ее, но надо было подчиняться общему нашему, теперь делу. И, снова, приказам нашего восстановившего себя в правах капитана Дэниела.

  – Ну, ладно, влюбленные мои голубки – произнес Дэниел – Хватит друг другом любоваться. Пора нырять – он был стремительно настроен на погружение. И был как никогда, теперь решителен – Нас ждет океан.

   ***

   Дэниел был доволен. Все шло как надо теперь. Мы нашли самолет, и оставалось найти черные с него аварийные ящики.

  – Чур, мое золото! – произнесла радостно моя красавица Джейн, осматривая меня всего с ног до головы. И поворачиваясь как модель в своем новом для более глубокого погружения черном полностью гидрокостюме, передо мной.

  – Если найдем – произнес Дэниел.

  Я осмотрел ее всю, тоже с ног до головы. И кое-где, тоже поправил ее подводное снаряжение акваланга. Особенно, осмотрел фильтры и шланги. И поправил свинцовый противовес пояс на ее тонкой затянутой талии.

  – Вот и все, любимая – произнес я – Теперь, хоть на самое дно океана.

  – Размечтался. Не глубоковато ли? А, как же давление? – в шутку, произнесла, улыбаясь Джейн.

  – Знаешь, любимая – я продолжил, поддерживая форму шутки от Джейн – В наших постельных погружениях я нахожусь под таким глубинным давлением, что кажется, ночи я очередной не перенесу. И умру от декомпрессии. Джейн прыснула и расхохоталась.

  – Дурачок, влюбленный! – произнесла, смеясь в шутку и игриво, сверкая черными цыганским гипнотическими глазками, моя красавица Джейн.

  – Ну, вот и прекрасно все в настроении – произнес, тоже, смеясь, Дэниел, моей ответной шутке.

   – Эта бодрость духа, это то, что нам сейчас нужно. Ну, с Богом! – он произнес, надевая маску. И в рот вставляя мундштук шланга. Спускаясь за борт яхты.

   Дэниел, осторожно ступал в надетых ластах, по спущенной с кормы Арабеллы лестницы. По тому месту, где я и попал на эту яхту. В темную синюю воду островного обширного плато. Там, глубина была с добрую сотню метров. И мы стояли у самого края обрыва ко второму ярусу, куда упал ее на длинной цепи якорь. Как раз там, где я провожал Джейн вниз.

  И мы с Дэниелом спускались к обломкам самолета и ровному коралловому дну.

  – Дэни! – крикнула ему, перед тем как Дэниел спрыгнул в воду – Помни о течении!

   И Дэниел упал в воду, подымая большие брызги своими баллонами акваланга.

   Потом за ним последовала и моя красавица Джейн. Я поддержал ее на спуске. И она, тоже плюхнулась красиво своим кругленьким и обтянутым новым гидрокостюмом девичьим задом, обрызгав меня забортной водой.

   Я был следующим. И мы покинули втроем нашу круизную красивую, как моя Джейн белоснежную бортами и мачтой со спущенными вниз всеми парусиновыми белыми парусами яхту.

   Я ушел под воду, быстро пуская пузыри отработанного первого своего вздоха, видя мою красавицу Джейн, идущую следом за Дэни, след в след, чуть не касаясь его работающих в воде ласт. Я пристроился в аккурат за ее красивой женской широкой попкой.

  – "Моя русалка Джейн! Моя морская нимфа!" – опять я ушел в сексуальные свои мужские несдержанные в желаниях мечты. Я смотрел на нее идущую впереди. Она, иногда оглядывалась на меня. И, снова, смотрела вперед на своего брата Дэниела. И плыла за ним вниз.

   Давление глубины давало о себе знать с каждым метром. И мы достигли дна верхнего яруса как раз на самом краю обрыва, ко второму дну, идущему к раю самого океана. Как раз возле спущенной с яхты цепи брошенного якоря. Цепь которого уходила вниз в глубину второго яруса плато. Здесь же спускалась и нейлоновая с борта яхты на лебедке веревка со спущенной, где-то там, на дне мелкоячеистой крепкой сетью.

   Мы спустились туда к каменистому, похожему на узкое неглубокое ущелье пролому под нами. Заросшему, большими кораллами горгонариями, водорослями. И напичканному мелкой океанской рыбешкой.

   Рядом с нами вниз спускался сброшенный с нашей яхты вниз до второго плато, возле пролома кабель трос нашего глубоководного эхолота и сонара. Он уходил в глубину. И, где-то был там на дне. Там в мутной внизу синеве впереди лежали обломки Боинга -747.

   Мы все втроем, пошли вниз под обрыв верхнего в кораллах яруса. Медленно перенося давление воды. Проходя адаптацию глубины, и достигли того пролома, ведущего вниз до песчаного голого пустынного дна. Мы двигались, также друг за другом. След в след. Медленно работая ластами и пуская из фильтров пузыри отработанной кислородно-гелиевой смеси.

   Я раньше, как-то не обращал внимания на стены этого мини ущелья. Не до красоты, как-то было, знаете ли. Но, сейчас, я, почему-то обратил на это внимание. Может, из-за местных коралловых рыб. Оно было сейчас невероятно красиво.

   Кораллы переливались своей ветвистой красотой в чистой воде. И сменялись черными заросшими водорослями скалами.

   Раньше, как-то тут было пусто. И не особо живописно. Не так как сейчас.

   Этот пролом, словно ожил. На протяжении нашего всего его прохождения нас сопровождали коралловые цветные рыбы.

   Встречались медузы, как и там, в бухте между островами. Почти, такие же, как там, только значительно крупнее. И ясно, что они были не оседлыми и местными, а пришельцами с открытого океана.

   ***

   Мы шли тройкой у самого дна, преодолев спуск по пролому. И осилив давление воды. Гидрокостюмы хорошо защищали от глубины. Но, давление все равно, сказывалось здесь, почти на двухсот метровой глубине.

   Акваланги Дэниела были, просто отличными и проверенными. И мы уже сюда все ныряли, и знали, каково тут.

   Мы шли над самым белым ровным омытым и обкатанным океанскою водою песком второго яруса дном большого открытого, и пустынного плата. Покинув пролом и оставив висеть рядом с якорной цепью. Спущенную из тонной ячейки нейлоновую сеть до дна, рядом с ним веревочный фал кабель с нашего эхолота и сонара. И видеоаппаратуры, для подстраховки к нашему возвращению.

   Дэни как всегда первым. За ним моя Джейн и я. Пристроившись к ней сзади. Чтобы, лучше созерцать красивую в обтягивающем гидрокостюме девичью попку естественно.

  – "Джейн, Джейн!" – думал все время я – "Моя Джейн!" – я, опять, совершенно не думал о том, о чем надо было думать. Я окончательно помешался на любви к своей любимой.

   Дэниел остановился и показывал нам с Джейн правой рукою и жестами своих пальцев впереди себя. Я сначала не понял его. Но, потом увидел впереди стаю над самым дном, как и мы рифовых серых акул. Они приплыли сюда с открытого океана. И промышляли тут рыбой. Видно было, как они ловили заплывшую сюда, спасаясь от них довольно крупную океанскую макрель. Они загнали целую стаю сюда с открытого океана, чтобы здесь мирно пообедать.

   Дэниел показывал рукой, как и куда дальше плыть. И мы оба прекрасно понимали его жесты рук.

   Он нам, показывал, что надо обойти этих хищниц. И желательно дальше стороной. Акулы, сейчас были в охотничьем азарте. И не стоило находиться рядом с ними. И мы решили обойти их по правой стороне, тихо и спокойно, и не дергаясь. Так и сделали. Дэниел повел меня и Джейн в обход над самым, также дном плато, по дуге обходя морских пирующих острозубых хищниц. А, те продолжили свое пиршество, не замечая совершенно нас. Это их появление здесь настораживало. Здесь в этом пустынном гибельном месте, месте, где кроме песка. И торчащих черных скал из него не было ничего. Ничего до самых обломков БOEING 747.

   Мы обошли острозубую стаю и двинули дальше, также не особо спеша, мерно работая своими ластами. И, вскоре приблизились к первым обломкам самолета. Отсюда начиналось место трагедии и наших поисков. И здесь же, было сильное течение. Оно не прекращалось ни на минуту. И постоянно сносило в открытый океан.

   С одной стороны оно было и на руку нам. Нам не пришлось особо напрягаться и работать ногами. Течение нас само несло над россыпью мелких обломков и разбросанных вещей пассажиров Боинга. Но, нас они мало интересовали вросшие в самое дно и в кораллы, которые росли из обнажившегося скалами дна в этом месте.

   Вдруг опять появились манты. Целая стая мант. Такого мало кто, вообще видел даже в океане. Джейн остановилась, восхищенная увиденным. И я взял ее нежно своей рукой за ее вскинутую в удивлении ручку. Мы невольно пригнулись под ними проплывающими не спеша над нашими в масках головами. Как раз в том самом месте, где прошлый раз нам с Дэниелом, попались первые два оторванных пассажирских кресла с застегнутыми на замки ремнями безопасности. И набитые под завязку вещами несколько вросших в кораллы чемоданов.

   Я видел, какие были удивленные и восторженные черные глаза моей Джейн. Она, замерла на месте. И любовалась увиденным. А, Дэниел имел смелость даже коснуться одной из них, подняв в гидрокостюме руку. И проведя по брюху первого морского рогатого гиганта.

   Здесь в месте гибели лайнера. Они прошли стаей, прямо над нашими головами и останками тех, кто здесь погиб, совершай, словно, рейд поминовения усопших. И скрылись из виду в мутной синеве глубоководного островного плато.

   Десять тонн золота

   Я сдуру, налетел на тот торчащий из красных кораллов горгонарий перевернутый вверх резиновыми колесами. Тот самый перевернутый велосипед. Совершенно случайно. Сам виноват, загляделся на задницу, опять своей любимой Джейн. И мечтая, снова о новой с ней ночи.

   Я ударился об него боком, прямо о торчащее заднее колесо. Осыпав прилипший к нему белый донный ил.

   – "Чертов велик!" – выругался про себя я – "Больно же!".

   Я, аж, выпустил облако обильных выдохнувших пузырей отработанной смеси.

   Джейн обернулась в мою сторону в очередной раз. И увидела, как я сунулся, боком о торчащее из красных кораллов колесо.

   Она покачала сочувственно своей в маске головкой. И показала руками, что все ли в порядке. Я ей отсигнализировал, также руками, что все нормально, что переживу, и поплыли дальше.

   Дэниел оторвался уже от нас на целых десять метров. И надо было его срочно догонять. Он плыл, не переставая работать ногами и ластами, и не оборачивался. На моих подводных часах было уже три часа дня.

   Мы углублялись, в целую свалку обломков лежащих под нами. Множество вещей и прочего уже хлама оставшегося от самолета. Это все я Дэни видели в прошлом заплыве.

   Теперь, Джейн и сам Дэниел это увиденное переносили как-то спокойнее, чем тогда, когда мы все перессорились из-за случившегося. Они, просто, мирно, и не дергаясь, спокойно плыли впереди меня.

   Я догнал свою Джейн. И посмотрел на нее, стараясь заглянуть ей в лицо в ее глаза. И она, посмотрев на меня глазами черными, как бездна океана. Наполненными грустью. И протянула мне правую с маленькими пальчиками ручку. Я взял ее за руку и мы, усилив свое движение, и глядя друг на друга, догнали быстро Дэниела.

   Джейн ухватилась за мою руку, прямо за мои руки пальцы. Сжав их с силой. И видно было, как моя красотка переживает, видя все это. Но, она смирилась с тем, что предстояло им с Дэниелом увидеть. И хорошо, тогда вместе со мной понервничав, взяла себя, как и Дэни в руки.

   Первый раз, доплыв до первых обломков, Джейн перепугалась как женщина. А, теперь она держалась и плыла дальше. Она, теперь была со мной и Дэниелом. И ей было, теперь так страшно среди этого кошмара авиакатастрофы.

   Я понял, куда Дэни нацелился. Он спешил к той части лайнера, которую мы, тогда из-за недостатка времени и гелиевой смеси не нашли. Это голова воздушной машины. Передняя часть самолета. Она должна быть, где-то впереди нас в той синеве воды. Где-то там, на краю обрыва.

   Течение нас несло само к этому краю обрыва. Нас, постоянно, сносило в сторону. И подымало стоймя вертикально. И приходилось выравнивать свой маршрут, усиленно гребя ластами. Оно было очень сильным и буквально тащило нас в пропасть. Мало того, здесь был перепад высоты. И было еще глубже, чем до этого места. Уже было метров за двести. И давило на все тело. И особенно голову. Я ощущал всем своим телом это давление. И особенно дыханием. Глубина не давала свободно продохнуть. Все тяжелее становилось дышать. И смесь, уходила чаще из баллонов и фильтров в виде отработанного после глубоких вздохов газа.

   Гелиевая смесь, хоть и позволяла дышать на такой глубине. Но, она уходила чаще, чем требовалось из-за глубокого и тяжелого прерывистого дыхания. Это все глубина и ее давление.

   Я видел, как и Джейн боролась с глубиной. Она, тоже понимала, что здесь было гораздо опаснее, чем там выше на самом плато.

   Я показывал Джейн, что долго на такой глубине находиться нельзя из своих познаний и опыта. В прошлом русского военного моряка подводника. Может, так случиться, что мы все втроем не сможем вынырнуть отсюда. Но, Дэниел упорно плыл в направление обрыва.

   Мы проплыли хвостовую часть лайнера с хвостовым обросшим кораллами рулевым оперением с цифрами 747. То, что мы с Дэниелом, тогда видели и средний, отсек второго класса, покореженный обломок части корпуса пассажирского рухнувшего с неба в воду лайнера с надписью на борту "ТRANS AERIAL". Проплыли сквозь него. Мимо разбитых оконных иллюминаторов. И сквозь уцелевшие еще при ударе переборки и обшивку. Осматривая опять пассажирские с застегнутыми на замки ремнями безопасности в отсеке, уцелевшие, хоть и не все на своих местах кресла. Часть кресел лежала на дне разбросанной под нами, как мы их тогда и видели.

   Мы проплыли насквозь эту часть погибшего лайнера. И устремились дальше, спускаясь все ниже и ближе к обрыву. Туда, куда в прошлый раз мы оба не дошли.

   Неожиданно там впереди в мутной синеве выделился силуэт, похожий именно на нос самолета. Он лежал огромной остроносой массой. И, по всему было видно, что это то, что мы как раз и искали. Там, почти на самом краю опасного и отвесного обрыва в океанскую трехкилометровую бездну.

   Как он туда не свалился? Не понятно, что его удержало от падения в трех километровую пропасть. И Дэниел спешил туда. Дэни, словно, чувствовал где надо искать. И он ускорил свое движение, и мы последовали за ним.

   ***

   Мы были на месте. Мы нашли то, что искали. Это был носовой отсек самолета. Первая его половина, оторванная при ударе о воду. Огромная громоздкая часть БOEING 747. Состоящая из пассажирского отсека первого класса, и надстройки над ним пилотной кабины.

   Рубка пилотов. То место, где был погибший отец Джейн и Дэниела, и его товарищи пилоты. Там должен был быть сейф командира самолета, и бортовые черные ящики. Они находились в специальном мини отсеке в кабине пилотов под замком. И если, они не выпали, а они не выпали, так, как кабина наверху над пассажирскими отсеками первого класса лайнера была относительно целой. Зато, низ был в сильно деформированном и развороченном состоянии, И это возможно, и затормозило носовую часть самолета на самом, почти краю пропасти. Этот кусок пробороздил расплющенным о воду брюхом донный ил и кораллы, соскальзывая по черным, торчащим со дна скалам и камням. И, буквально, зарылся этим превращенным в месиво развороченного металла днищем на краю пропасти. Видимо, на него и пришелся основной удар о поверхность воды.

   Затем самолет разломился и растерял свои части по краю океанской бездны.

   Мы туда, даже, тогда не доплыли и уплыли, так и ничего не предприняв, так как не было времени и надо было уносить ноги. Иначе рисковали умереть под водой от удушья, и просто утонуть.

   Джейн толкнула меня в бок своим сжатым маленьким девичьим кулачком правой руки, пока Дэниел смотрел, куда-то вверх. На разгромленные переборки и покореженные оторванные деформацией корпуса отсеки и перегородки. На поваленные одно на другое пассажирские, вперемешку с упавшими чемоданами и сумками, кресла. На свисающие защитные аварийные сцепленные замками ремни.

   Джейн указала мне вниз пальчиками правой своей руки на дно, туда, где что-то блестело, но, из-за глубины и воды издали по цвету было, почти неотличимо от самого дна среди искореженного брюха лайнера.

   Там, внизу был грузовой отсек Боинга. И там лежала груда слитков. Одно на одном в куче, и по сторонам по отдельности. Прямо россыпью по всей носовой части самолета.

   Это было золото. То самое, золото, о котором была речь. И это были не слухи. Те самые, десять тонн чистого золота мистера Джексона. Я видел это золото своими глазами через маску. И не верил своим глазам. Целое многомиллионное состояние лежало под нами на самом дне среди искореженных обломков самолета. Среди расколотых деревянных ящиков, крышки, которых лежали отброшенными в стороне от удара днища самолета о песчаное дно плато.

   Я вдруг, вспомнил о той черной яхте, что преследовала нас и тех морских гангстерах. Мне стало, даже не по себе. Я понял всю опасность, связанную с этим пресловутым найденным нами золотом. Я стал оглядываться, дико со страхом по сторонам, опасаясь под водой возможного контакта с преследователями. Потому, что у них, тоже были вполне естественно акваланги. И они, могли быть, где-нибудь поблизости. И даже следить за нами. Могли и напасть в любой момент, когда им будет нужно и выгодно.

   Я покрутил головой по сторонам, всматриваясь в синеву воды каменистого в кораллах обширного плато. Тоже, самое, сделала и Джейн.

   Она поняла меня с полуслова. Поняла, глядя на мое движение головы и поведение.

   Золото обнаружила моя красавица Джейн. Если бы не Джейн, я бы этого не заметил. И тем более, Дэниел. Тот, вообще был занят мыслью о черных ящиках. И, о том, что он увидит в кабине пилотов, где должен был быть его мертвый отец.

   Джейн оставив меня первой, опустилась вниз ко дну грузового отсека. Она подняла один из слитков и показала мне. Это действительно было золото. Целый слиток.

   Джейн провела рукой, по остальным лежащим большой кучей слиткам, сметая девичьими пальчиками песок с них. И я увидел блеск желтого драгоценного металла.

   Я резко помахал ей руками, показывая, чтобы она не делала этого, и им не светила, вдруг за нами наблюдают, где-нибудь среди черных камней в зарослях водорослей и красных горгонаревых кораллов. Она поняла, что я ей хочу сказать, когда показывал руками о возможном присутствии еще кого-то рядом. Она отплыла от золота в сторону. И, снова, поднялась ко мне и Дэниелу.

   Я дернул за руку Дэниела, но тот отмахнулся от меня, и поплыл вверх к рубке самолета. Я не знал, что теперь, делать, плыть туда, или сюда. И показал Джейн быть внизу у золота, а сам пошел за Дэни. Вдруг ему сейчас понадобиться моя помощь.

   Но, моя красавица Джейн, не захотела спускаться. И оставив груду драгоценного металла, стала подыматься, следом за нами наверх к пилотной кабине.

   Дэниел уже был там. Он светил фонариком и плыл по рабочему верхнему отсеку пилотов и стюардов, углубляясь внутрь его, где было довольно темно в направлении самой кабины пилотов. Я последовал за ним.

   Мы плыли осторожно, и медленно, мимо самолетных стоящих целыми кресел. В которых сидели пристегнутыми скелеты людей. Это единственное место, где сохранились люди. Или, точнее то, что от них осталось. Просто, голые скелеты стюардесс и стюардов, пристегнутые ремнями безопасности, как и все пассажиры. От которых не осталось, там внизу в останках самолета совершенно ничего. Как будто их и не было совсем. А, может, так оно и было. Может, этот рейс, был спецрейсом. Но, тогда, чьи были те набитые вещами до отказа чемоданы и все вещи, разбросанные среди обломков самолета? А, чей был, тогда тот чертов велосипед? В который я въехал с разгона боком.

   Нет, пассажиры все же были, и это была братская их общая с пилотами и стюардами могила. Этакий, теперь общий могильник.

   Скелеты сидели в креслах недвижимо, словно, спали вечным, теперь мертвым сном. Запыленные песком, они смотрели, куда-то все вперед своими пустыми глазницами на черепах вместо глаз. Некоторые из них сидели неровно и сползли вниз, но ремни безопасности не дали им у пасть с кресел. И они, склонив головы набок, также смотрели, куда-то вперед, в сторону пилотной кабины. Так вот приняв свою смерть при крушении небесного их пассажирского большого лайнера.

   Дэниел доплыл до рубки и взялся рукой за рукоятку двери. Он подергал ее. Она была заперта изнутри, и это стоило ожидать. Летчики всегда закрывались в момент полета изнутри. Но, могло и заклинить при ударе о воду и каменистое дно плато. Ясно было, дверь придется взламывать.

   Дэни посмотрел на меня и показал, что так ничего не выйдет, и надо было с собой взять, что-нибудь, чтобы взломать эту дверь.

   А, я ему показал, что Джейн нашла золото Джексона. Он, правда, сначала не понял о чем речь. Все было на одних жестах руками. И мы посмотрели на время. Время оставалось на возвращение назад.

   Черные, как и у моей Джейн глаза Дэниела вспыхнули. Он понял и, тоже повертел головой по сторонам. Потом соглашаясь со мной, что пора уходить, снова и ни с чем, только прихватить с многомиллионной кучки слиток два золота.

   К нам подплыла Джейн. Она взяла меня за руку, и в ее черных глазах был снова ужас. Она видела мертвецов, и ей было страшно. Джейн задергала меня за руку, показывая на то, чтобы мы покинули это место.

  – "Моя девочка! Моя Джейн!" – жалел я ее – " Эти покойники, это не для ее женских красивых, как ночной океан глаз!".

   Дэни и сам это понял. И показал, что надо уходить. Времени оставалось только на подъем. Только, только, чтобы вернуться. Было уже, почти четыре вечера. И смесь уже, почти вся была израсходована.

   ***

   На обратном пути мы подобрали слиток золота. Джейн об этом позаботилась и прикрепила его к своему аквалангу. Наконец мы достигли конечной точки обратного маршрута, с трудом работая ластами сопротивляясь течению. Мы достигли, почти скального узкого пролома и вертикальной вверх стены ведущей к верхнему плато.

   В этом месте опять было как то опять одиноко и пусто. Никого вокруг, только, белое песчаное дно и синяя вода, и давящая давлением глубина со своим сильным течением, стремящимся нас троих унести в океан. Мы быстро пошли на подъем, когда достигли точки своего спуска.

   Мы, освещая обратный путь фонариками, не стали доходить до скального пролома, а сразу зацепились за спущенный невдалеке от него, на лебедке, прямо с борта нашей яхты, наш веревочный проводной фал эхолота сонара руками и поднялись медленно на поверхность. Правда, веревка с кабелем от глубоководной аппаратуры, как и нейлоновая на веревке сеть, лежали уже в другом месте, ближе к самому пролому. Это говорило о том, что яхту повернуло ветром на одной якорной цепи. И мы сразу не поняли, куда это все делось. И даже, был напуган происшествием. Но, все было нормально, и мы все поочередно, друг за другом. Осторожно задерживая дыхание на выдохе, и меньше вдыхая остатки гелиевой смеси.

   Мы пробыли дольше, чем раньше. И надо было быть более осторожным при всплытии. Декомпрессия есть декомпрессия. Баллоны ничего уже не весили и были совершенно пусты. Мы подымались, практически уже не дыша. Лишь стравливая остатки переработанной смеси из легких.

   ***

   Мы поднялись на Арабеллу, был уже вечер, начало пятого и Солнце в тропиках, стояло на самом закате. Казалось, касалось самого Тихого океана. Оно заметно, снова покраснело и клонилось к горизонту.

   Ветер стоял сильный, и хорошо обдувал все мое голое загорелое, как и у моей Джейн до угольной уже черноты тело, после снятого мною прорезиненного гидрокостюма. Я уже просмолился неплохо за время нашего продолжительного морского путешествия. Под жарким тропическим солнцем. И не уступал в этом своей Джейн или Дэниелу. И был почти неотличим от них обоих. Мы были одним целым. И неотличимы друг от друга.