Текст книги "Экспоненциальный дрейф"
Автор книги: Андреас Эшбах
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
Глава двадцатая
Шепот:
– Все хорошо. Не вставай.
Значит, все хорошо. Значит, не надо вставать.
Он проснулся, когда уже рассвело. Прошлое было уничтожено – все, кроме отдаленного эха в его памяти. Не существовало и будущего. Только настоящее. Потом он вспомнил, что произошло ночью.
Много чего произошло. Он повернулся на спину. До этого он был уверен, что достаточно положиться на воспоминания Бернхарда Абеля, чтобы знать все об этой стороне человеческой жизни. Но теперь он должен был признать, что воспоминания о зачатии значительно отличаются от его реального исполнения. Сохранилась память о предмете и о способе, но не об ощущениях, не о том, что происходило на самом деле. Запомнить это явно было выше возможностей его мозга.
Он лежал голый, и ему было… хорошо.Он не мог назвать это по-другому. По крайней мере, он стал понимать, почему люди уделяют половому акту так много внимания и исполняют его не только в целях продолжения рода.
И еще он понял, какое это имело значение для его миссии. Его задача не ограничивалась изучениемлюдей, для этого не стоило засылать его в это тело. Нет, самое главное получить ощущение,что значит быть человеком. Вот что необходимо, чтобы действительно понять их.
Он встал и подошел к окну. На улице было облачно и ветрено. Внизу, на перекрестке, стояла женщина с кудрявыми рыжими волосами и нарисованными на щеках сердечками.
– Карнавал, – сказал он, и потом вспомнил, что сегодня вечером сюда вернется жена Бернхарда Абеля, и они снова смогут заняться этим сексом.
* * *
Доктор Юрген Ребер сидел в скоростном поезде, направляющемся в Берлин, в кармане у него лежала синяя коробочка с обручальным кольцом, а по коже бегали мурашки. Но это было в порядке вещей, если собираешься сделать предложение своей возлюбленной, не правда ли? Хотя он, конечно, точно не знал, что́ на самом деле сможет измениться после свадьбы. Что Сюзанна не захочет уезжать из Берлина – гарантированно. Значит, ему придется искать работу там, но это он мог сделать уже давно – и не сделал.
Не думать об этом. Будь что будет. Он попытался успокоиться.
Вовсе не спокойно его встретила Сюзанна.
– Ведь я приглашена на «Бал ведьм»! – произнесла она, задыхаясь.
За следующие десять метров, которые они прошли по перрону, Ребер успел узнать, что это некое карнавальное секретное общество, членами которого были только женщины, и оно существует исключительно ради того, чтобы раз в году в четверг устроить легендарную вечеринку.
– Там встречаются депутаты, менеджеры, редакторы, все сливки женского общества. Какие знакомства там можно завязать! И только женщины. Короче, я обязана быть там. – Сюзанна достала ключи от машины. – А ужин при свечах и музыке перенесем на завтра, ладно? Ты не обидишься, если я просто подброшу тебя до дома? Мне еще надо успеть в парикмахерскую и выбрать костюм.
Через некоторое время Ребер стоял в удивительно тихой квартире перед открытой морозилкой и рассматривал быстрозамороженные блюда. Ни одно из них ему не нравилось. По телевизору показывали больничный сериал, карнавальный вечер в Кельне и всякую ерунду. Он накинул куртку и решил прогуляться под берлинским небом.
Проехав пару остановок на метро, он добрался до того места, где в его студенческие годы было немало модных баров и дискотек. Некоторые из них по-прежнему работали, – как будто время остановилось. Ребер пошел за толпой, сталкиваясь на ходу с медведями, индейцами и клоунами, и в переполненном баре с трудом протиснулся к стойке, чтобы заказать себе пива. Он подслушивал разговоры в прокуренных углах, похожие на те, что сам вел, когда был молодым. Девушка, на теле которой непонятно где кончалась одежда и начиналась краска, эротично и самозабвенно танцевала в кругу мужчин, не спускавших с нее глаз. Ребер тоже не спускал.
Недалеко от стойки расположилась другая девушка – с синими волосами, которая ему кого-то напомнила. Она что-то объясняла мужчине в грязно-зеленой куртке. Мужчина ушел, а девушка вдруг подошла к Реберу и воскликнула:
– Вот это да!
Он сразу же вспомнил: это секретарша профессора Шмидта, его бывшего научного руководителя.
– Синий – все еще ваш любимый цвет, – отметил Ребер, потому что не мог придумать ничего другого.
На этот раз даже губы девушки были накрашены синей губной помадой, а узкий топик с трудом прикрывал большую грудь.
– Он уволил меня, ваш профессор. Через два дня после того, как вы приходили. Вот такие у меня новости. – Она показала пальцем через плечо. – Но я ему отомщу. Это был журналист. Я продам ему историю с инопланетянином. Как вы это находите?
– Ого, – удивился Ребер. – Я не знал, что такое возможно.
– Я тоже удивлена, что возможно, – сказала девушка, многозначительно улыбаясь. – А как вы здесь оказались, совсем один?
Ребер заметил, что и ее длинные ресницы отливают синевой.
Глава двадцать первая
Упругая округлая грудь выглядывала из-под одеяла, и темное пятно соска выделялось на белоснежной коже, сильно контрастируя с синим лаком на ногтях руки, спокойно лежавшей на одеяле, и синими прядями волос…
Юрген Ребер резко приподнялся в кровати. Нет! Голый. В чужой постели. Этого не может быть!
Его взгляд наткнулся на часы, которые показывали половину восьмого. Черт побери!
Ребер вылез из кровати и начал собирать свои вещи, раскиданные по всему полу. В этот момент девушка вздохнула и, не просыпаясь, перевернулась на другой бок. Он даже не знал, как ее зовут. Неплохо, если учитывать, что он приехал в Берлин, чтобы сделать предложение Сюзанне. Теперь об этом лучше не думать.
Как это он только?.. Некоторое время Ребер стоял в носках и в трусах и не мог решить, что ему делать. Смотрел на узкое и невообразимо высокое окно, в котором дома на другой стороне улицы казались совсем близкими. Оттуда запросто можно было наблюдать за всем, что они вчера вытворяли. Нет, надо отсюда сматываться. Ребер быстро натянул на себя одежду – невероятно, как громко шуршала ткань, – разыскал обувь и вышел наружу, затаив дыхание и тихо защелкнув замок двери.
Огромная, видавшая виды лестничная площадка. Навстречу Реберу по лестнице поднимался мужчина в светло-зеленой куртке, взглянувший на доктора так, будто все его проступки были написаны у него на лбу. Ребер прошел мимо, невнятно пробурчав:
– Здрасьте.
– Извините, – обратился к нему мужчина.
Ребер остановился и оглянулся, готовясь к побегу.
– Да?
– Вы не знаете, где живет госпожа Фельдхаймер? – Во взгляде мужчины было что-то колющее. – Мне сказали, что на пятом этаже.
– Без понятия. – Ребер покачал головой. – Я… я нездешний.
– Ясно, – мужчина понимающе кивнул.
Дальше. Вниз, наружу. Водитель такси только моргнул уставшими глазами, когда он торопливо сел в машину и назвал адрес. Уже в пути Ребер вспомнил, что стоит проверить свой кошелек. Все на месте. Мало наличных, но и вчера вечером их было ненамного больше.
– Вы кредитки принимаете? – спросил Ребер, боязливо поглядывая на счетчик.
Таксист внимательно посмотрел на него, повременив с ответом.
– Конечно.
Тысячи отговорок приходили Реберу на ум. Где-то в глубине его мозга обнаружилась творческая жилка, о существовании которой он никогда до этого не подозревал. Но отговорки эти совершенно не годились. Это был конец. Сюзанна просто-напросто вышвырнет его вон.
Но – слава тебе господи, ангел-хранитель всех неверных не покинул его! – квартира была пуста и находилась в том же состоянии, в каком он оставил ее. На автоответчике было одно сообщение, записанное в половине четвертого ночи. Сюзанна, слегка навеселе, говорила:
– Алло, Юрген? Ты уже спишь? Слушай, мы тут еще зашли к Маргит, я, наверное, у нее переночую. – На заднем плане слышался громкий женский смех. – Я утром принесу всякие там булочки, мы отлично позавтракаем. Не обижайся, о’кей?
Это его шанс! Небеса сжалились над ним! Ребер торопливо направился в спальню, бросился на кровать, повалялся, покрутился, покатался на ней, откинул одеяло и снова встал. Да, выглядит однозначно так, словно ей пользовались. Ребер распахнул окно, чтобы объяснить потом отсутствие после сна спертого воздуха, снял с себя одежду и голым пошел в ванную. Стоп, пижама! Хорошо, что все равно не совсем свежая. На крючок за дверь в ванной, там, где она всегда висела. И теперь под душ, удалять улики.
Ребер долго стоял под горячим душем. Осматривая свое тело на наличие царапин и засосов, он гадал, чем понравился этой девочке. Он ведь следил за взглядами других парней в баре, – она могла выбрать любого…
Ребер не жалел о случившемся. Протерев запотевшее зеркало, он посмотрел на свое отражение и признался, что это был лучший секс в его жизни.
Сюзанна вернулась в половине двенадцатого. Они завтракали, и она рассказывала ему, с какими важными людьми успела вчера познакомиться. Они долго и молчаливо гуляли, вечером сели за ужин при свечах и потом вместе пошли спать. Было, как бы это сказать, нормально.
На следующее утро, когда Юрген Ребер возвращался домой, футляр с обручальным кольцом по-прежнему лежал в его кармане.
* * *
На улице темнело. Профессор Герхард Шмидт занимался административной ерундой, от которой с большим удовольствием отвлекся, когда зазвонил телефон. Он снял трубку.
– Алло.
– Английский пациент отправился в путешествие, – произнес на другом конце провода голос с британским акцентом.
Невропатолог выпрямился.
– Значит, все-таки правда. И? Известно – куда?
– По нашим сведениям, он принимает участие в учебной поездке в Кельн.
Глава двадцать вторая
Каждое утро наступал этот момент преображения: после вони мочи в гараже, облаков выхлопных газов на улице и прогорклого запаха вчерашнего жира из соседних забегаловок открыть стеклянную дверь парфюмерного магазина и войти в мир благоуханий, окутаться цветочными и фруктовыми ароматами, чувственным и тяжелым мускусом. Это был другой мир – светлый, сияющий, чудесный. Мир, не имевший ничего общего с холодными стенами и злобными лицами вне его. Эвелин стоило только открыть дверь, чтобы почувствовать, как она вырастает и выпрямляется, превращаясь в кого-то другого, в кого-то из иной сферы бытия.
Хотя в последнее время она и так постоянно проживала в иных сферах. В этом была заслуга Бернхарда, которого словно подменили начиная с того вечера, когда она взяла инициативу на себя. Его сексуальное пробуждение не переставало удивлять ее: он походил на юношу, ему всегда было мало. И это происходило таким невинным, любознательным образом! Объяснить это тем, что в тело ее мужа вселился инопланетянин, который прибыл на Землю, чтобы исследовать жизнь людей, было бы, наверное, самым логичным.
Кроме того, он стал намного чутче, чем раньше, не таким неуклюжим, неловким, ненамеренно грубым, – словно он подключился к ее нервной системе и точно знал, что ей нравится, а что нет. «Сказка» – единственное слово, более-менее подходящее для описания того, что происходило с ней по ночам.
– Твой хахаль вчера вечером опять звонил, – встретила ее Доротеа, которая по неизвестным причинам переходила на австрийско-баварский акцент, когда делала сообщения эмоционального содержания.
– Правда? – Эвелин пыталась не показать свои чувства. Это была капля горечи в ее счастье.
– Он просил передать, что будет ждать тебя в обеденный перерыв. В вашем ресторане.
– Хорошо. – Эвелин взяла себя в руки, улыбнулась. – Спасибо.
– Но… – Доротеа не отставала от нее, пока она шла вглубь магазина. – Эви, только ты вернись вовремя. Мне сегодня к глазному. Я два месяца ждала приема.
– Конечно.
Еще пять минут до открытия. Она пойдет. Она встретится с ним и сделает ему больно.
* * *
Уже несколько дней Бернхард Абель проводил в городской библиотеке. Он просиживал там первую половину дня, читая книги по биологии, зоологии и половому воспитанию. Поразительно, что он узнавал. Он читал о гомосексуальных гусях, онанирующих оленях и беспорядочной половой жизни дельфинов. Узнал о том, что у норок и соболей половой акт длится около восьми часов, а любовный роман медведей гризли – всего около месяца, и только один раз в два-три года, после чего они расходятся и больше не встречаются друг с другом. И что самка мантиса, обыкновенного богомола, съедает своего партнера во время спаривания, пока от него не останется только задняя часть, где и находятся его половые органы. Но все эти любопытные детали не могли отвлечь его внимания от того, что на этой планете Земля нет ни одного живого существа, настолько помешанного на сексе, как человек. Было много разновидностей животных, которые совокуплялись дольше, чаще и сильнее, но только человек был готов к половому акту в любое время года, почти на протяжении всей своей жизни и вне зависимости от того, имеет ли это значение для продолжения рода. Гомо сапиенс – единственный вид, жаждущий наблюдать за спариванием своих сородичей. С другой стороны, это единственный вид, создающий всевозможные трудности вокруг всего, что связано с половой жизнью. Бесчисленные нравственные фобии и ограничения старались опередить друг друга в борьбе за право внушить человеку чувство вины из-за того, что он так часто занимается сексом и еще больше думает о нем.
И хотя Бернхард Абель не был человеком, а только находился в человеческом теле, он понимал эти чувства. Абель воспринимал соблазны, которые исходили от людей женского пола, с которыми он встречался. Видел, каким образом они подчеркивают свои вторичные половые признаки и как одеваются, замечал их взгляды и их походку. В то же время он чувствовал преграды, выработанные его телом за долгие годы. И знал, что не может просто так подойти к этим женщинам: от него требовалось, чтобы он контролировал свои инстинкты.
– Бернхард Абель? – произнес кто-то.
Он оторвал взгляд от книжки и поднял голову. Рядом с ним стоял седоволосый мужчина в твидовом пиджаке. Его густые, ровно подстриженные усы напоминали щетку, и он выжидательно смотрел на Абеля.
– Чем могу помочь? – спросил Абель.
– Меня зовут Борза, – представился мужчина. Только сейчас Абель понял, что они говорят по-английски. – Мы знакомы, но, боюсь, вы меня не помните.
Абель взглянул на мужчину, но действительно не смог его вспомнить.
– Indeed not, – произнес он автоматически. Знание английского языка, доставшееся ему от Бернхарда Абеля, не подвело его.
– Я оттуда же, откуда и вы. Только попал на эту планету на двадцать два года раньше вас. – Мужчина сделал пригласительный жест рукой. – Давайте прогуляемся по парку.
– Зачем?
– Я пришел сюда, чтобы помочь вам вернуть память, ваше настоящее имя и все, что связано с экспоненциальным дрейфом.
Глава двадцать третья
Они зашли в городской парк.
– Как вы меня нашли? – спросил Абель.
– Через канал. Вы подаете сигналы. И если знать, на что надо обращать внимание, их можно принимать. – Человек с седыми усами по имени Борза, который говорил по-английски, сделал пригласительный знак в сторону стоящей неподалеку скамейки. – Присаживайтесь.
Было холодно, и собирался дождь. Бернхард немного помешкал, но сел.
– Что такое канал?
– Наше настоящее средство коммуникации, – ответил Борза. – Ваш доступ уже немного приоткрылся, но мне кажется, что вы не сможете пользоваться им в полном объеме, пока находитесь на Земле. Это цена, которую вы должны заплатить.
– Заплатить? За что?
– За удачное слияние. Было ясно, что вам придется чем-нибудь пожертвовать. Включая бо́льшую часть ваших воспоминаний, – они бы только мешали вам при выполнении этой миссии. Речь идет о человечестве и его будущем.
Абель кивнул.
– Можно конкретнее?
Борза покачал головой.
– Нет. Я не имею права говорить об этом. По крайней мере сейчас. Слишком обширное знание о нашем мире поставит под угрозу вашу миссию. Вы понимаете это?
Абель не понимал, но какое-то неясное, смутное чувство подсказывало ему, что Борза прав. Что он не имеет права пересекать некоторые границы.
– Вы хотели объяснить мне, что такое «экспоненциальный дрейф».
– Да, экспоненциальный дрейф. Трудно объяснить. Это, конечно же, понятие из нашего мира, приспособленное к языку людей. Сначала я должен буду растолковать вам все истоки этого вопроса, не покидая сферу человеческого мышления. Поэтому, возможно, понадобится несколько попыток, чтобы досконально осознать проблему. – Борза немного помолчал. – Я думаю, вы знакомы с понятием «континентальный дрейф»? Теория дрейфа материков, когда материковые плиты незаметно, но постоянно двигаются и сталкиваются друг с другом. Вы представляете, о чем я говорю?
Абель кивнул.
– Хорошо, – Борза откинулся на спинку скамейки и взглянул на затянутое серыми тучами небо. – Люди давно уже знают, что их Солнце – это звезда, а Земля – одна из девяти планет Солнечной системы. С тех пор, как они это узнали, они стремятся найти ответ на вопрос: существуют ли другие галактики, похожие на их, и есть ли другие звезды с такими же планетами? Они ждали ответа несколько столетий – до 1995 года. В тот год некий Мишель Майор из Женевского университета вместе с Дидье Квелоц обнаружили, что вокруг солнцеподобной звезды 51 Пегасасовершает оборот массивный спутник, 51 Пегаса b.Таким образом, была найдена первая планета за пределами Солнечной системы. Но люди не прекратили свои поиски. В общей сложности, на нынешний февраль у человечества есть сведения о семидесяти семи экстрасолнечных планетах. Все они газовые гиганты, в радиусе – больше, чем Юпитер, потому что еще не разработаны методы поиска более мелких планет. Но, тем не менее, ответ на вопрос найден. – Борза взглянул на Абеля. – А теперь скажите мне, удовлетворит ли человечество этот ответ? Или они будут искать дальше? Вы можете себе представить, что они прекратят поиски до того, как найдут планету, похожую на планету Земля?
– Нет, – ответил Абель без промедления.
– Они не прекратят, правда? Немыслимо. Они будут строить все более и более мощные телескопы и не прекратят свои поиски, пока не найдут вторую Землю. Примерно лет через пять-десять они обнаружат планету, пригодную для жизни. – Борза замолк и подождал, пока мимо них пройдет мужчина с маленькой собачкой на поводке, после чего продолжил: – А теперь я снова спрашиваю: вы уверены, что они не будут пытаться добраться до нее?
Абель надолго задумался. Он чувствовал, как одно только упоминание об ином мире вызвало в нем возбуждение, ненамного отличающееся от сексуального.
– Будет очень трудно преодолеть такие расстояния, – сказал он.
– Конечно, очень трудно. Но мой вопрос не об этом. Я спросил вас: считаете ли вы, что люди когда-нибудь прекратят попытки достичь второй планеты Земля?
Абель покачал головой.
– Нет.
– Вот именно! Может быть, пройдет тысяча лет, или две тысячи, а может быть, только пятьсот или сто, но мысль о том, что где-то там, в космосе, есть планета, похожая на планету Земля, не даст им покоя. Факт, что добраться до нее нелегко, только еще больше подхлестнет их. Они не пожалеют никаких жертв и затрат, до тех пор пока нога первого из них не ступит на землю этого нового мира. – Борза вновь посмотрел на небо, словно уже знал, где находится звезда, о которой шла речь. – И как вы думаете, что случится после того, как они изучат и заселят этот мир? Успокоятся они или продолжат поиск другой такой планеты?
Слова незнакомца произвели на Бернхарда большое впечатление.
Борза по-приятельски похлопал его по плечу.
– Подумайте над этим, Коаирин.
После чего он встал и удалился.
Глава двадцать четвертая
Эвелин Абель зашла в ресторан, крепко прижимая к себе сумочку, словно та нуждалась в защите. Она оглянулась и, нигде не заметив Вольфганга, уже начала надеяться, что он передумал и не пришел. Но стоило ей развернуться, чтобы пойти обратно, как он возник перед ней, будто вырос из-под земли, и, криво и как-то злорадно улыбаясь, указал на столик возле входа.
– Вон там.
Эвелин внимательно смотрела на Вольфганга, пока официантка равнодушно принимала заказ. Он делал вид рассеянного, уставшего человека, который плохо спал уже несколько недель. Специально для встречи с ней он надел костюм с галстуком, что было непривычно и выглядело как маскировка.
– Давно тебя не видел, – с укором произнес Вольфганг после того, как девушка в белом фартуке отошла и началось ожидание.
– Я не могла, – попыталась оправдаться Эвелин, так как еще не набралась сил для того, чтобы нанести решающий удар.
– Ты заставляла людей врать мне! – Он достал сигарету. Зажигалка в его руке сильно дрожала. – Ничего не говори. Я все знаю. Я с телефоном стоял перед магазином и следил за тобой. И читал по губам, как ты говоришь: «Меня здесь нет».
– Я не могла, – повторила она и стала рассматривать скатерть. Белая льняная ткань, накрахмаленное крепкое полотно, которое можно стирать и гладить каждый день, и при этом оно не теряет вида. – И… в будущем я тоже не смогу, Вольфганг. Я больше не смогу. – Эвелин подняла голову и хотела добавить, что «все кончено», но замолкла, когда увидела его бледное как мел лицо.
Вольфганг вынул сигарету, которую только что закурил, и потушил ее в пепельнице: раздавил, поломал, уничтожил ее.
– Я понял, – он кивнул. Затем кивнул еще раз, сильнее, в то время как его руки, как будто им больше нечем было заняться, снова схватились за пачку. – Правильно, а чего я ожидал? Я ведь для тебя просто затычка. Тебе был нужен кто-нибудь, чтобы водить тебя в ресторан, вешать твои шторы, в то время, когда твой муж временно отсутствовал. За это иногда выдавалось немного секса, – и все, хватит! Прекрасно! Поздравляю тебя, ты отлично с этим справилась!
Эвелин с горечью вздохнула.
– Все было не так, Вольфганг. И ты прекрасно это знаешь. – Она заметила, что яростно крутит свое обручальное кольцо. – Не нужно все портить.
Вольфганг снова закурил и жадно затянулся. Его взгляд был устремлен наружу, на улицу. Он следил за машинами, за прохожими, напряженно искал кого-то.
– Он знает о нас?
– Кто? Бернхард? Нет. Я думаю, нет.
– А что бы он сделал, если бы узнал?
Эвелин недоверчиво посмотрела на Вольфганга. На его лице появилось злое, жестокое выражение, которого она никогда раньше не видела и не ожидала увидеть.
– Ты шутишь.
– Кто его знает, – произнес он без всякого выражения, – может быть, нет.
* * *
Бернхард еще долго сидел на скамейке, не обращая внимания ни на моросящий дождик, ни на людей, проходящих мимо и рассматривающих его из-под зонтов.
Коаирин.Это на самом деле его имя, его настоящее имя? Имя души, которая вселилась в тело человека под именем Бернхард Абель?
Коаирин.Это слово вызывало странные отзвуки внутри него. Но на самом ли деле это его имя? Он не был уверен. По крайней мере, на данный момент он мог отождествить это слово с самим собой. В его ушах оно звучало как необычное звание или почетный титул. Но у него были уши человека.
Итак, ему удалось совершить слияние.
Мысль об этом как-то зацепила его, принесла с собой странные облики, взятые из лихорадочных снов. Разговоры, встречи, слова, наполненные надеждой. Слияние.Оно было связано с ответственностью, еще неясной, непонятной, туманной. И возникло четкое понимание: он останется в этом теле надолго. На несколько лет. Это не что-то кратковременное, непостоянное. Его миссия планировалась как долгосрочная и, возможно, была рассчитана на несколько десятков лет. Он должен будет действовать осторожно, следить за своими поступками, часто и подолгу ждать.
Потому что тени на самом краю его сознания были намного важнее, чем он думал. Это – враги. И он должен будет сразиться с силами, которые чрезвычайно могучи и абсолютно безжалостны.
* * *
Первого марта 2002 года в 6 часов 22 минуты по времени Восточного побережья США в рамках экспедиции STS-109 произошел запуск космического корабля «Колумбия» с целью проведения техобслуживания телескопа «Хаббл». Сделав в общей сложности пять выходов в открытый космос, астронавты должны были заменить солнечные батареи телескопа, находящегося на орбите Земли с 1990 года, а также обновить системы энергоснабжения, систему охлаждения камеры инфракрасного диапазона, вышедшую из строя в 1999 году, и установить еще одну камеру. Цель этих работ заключалась в том, чтобы в десять раз повысить дальнобойность и остроту зрения самого мощного телескопа, когда-либо находившегося в распоряжении человечества. Таким образом люди надеялись не только косвенно доказать, но и непосредственно увидеть экстрасолнечные планеты.
Иными словами: сделать снимок другой Солнечной системы.