355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андреас Эшбах » Экспоненциальный дрейф » Текст книги (страница 3)
Экспоненциальный дрейф
  • Текст добавлен: 17 октября 2016, 00:17

Текст книги "Экспоненциальный дрейф"


Автор книги: Андреас Эшбах



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Глава десятая

Одно дело – видеть пациента в коматозном состоянии, обследовать и лечить его, а совсем другое – когда он стоит перед тобой, бодрый, здоровый и возмущенный. Доктору Реберу потребовалось неприлично много времени, чтобы узнать Бернхарда Абеля. А ведь не прошло и двух месяцев после того, как тот чудесным образом обрел сознание после четырех лет в коме.

– Господин Абель, – крайне вежливо произнес Ребер, попытавшись сгладить неловкую ситуацию. – Как ваше самочувствие?

Мрачное выражение лица Абеля не изменилось.

– На прошлой неделе, в пятницу, ко мне приходил один молодой человек. В такой красной куртке. Он знал, как меня зовут, и наговорил мне много чепухи.

Мужчина в красной куртке.

– Он приходил к нам. – Ребер кивнул. – В четверг. Спрашивал о вас. Сказал, что он ваш бывший одноклассник.

– Это неправда. – Казалось, что Абель не совсем уверен в своих словах. – По крайней мере, я этого не помню.

– Могу вас заверить: ваш адрес он узнал не от нас. Мы не выдаем личные данные наших пациентов, тем более в вашем случае.

Абель, видимо, не слушал его.

– Этот человек так много знал о моей жизни. Он даже знал термин, который я никак не мог вспомнить, когда очнулся. «Экспоненциальный дрейф». Он знал его. Этот термин моментально пришел мне в голову, как только я услышал его от человека в красной куртке. – Абель выпрямился. – Но я понятия не имею, что он означает. Такого термина нет ни в одном словаре. В Интернете нет ничего похожего. Я этого не понимаю.

– Экспоненциальный дрейф? – Ребер недоверчиво посмотрел на своего бывшего пациента.

– Я не могу успокоиться с тех пор, как этот человек побывал у меня, – продолжал Абель и сделал движение, будто сию минуту схватит Ребера за халат. – Вы понимаете? Я должен найти этого человека. Должен узнать все, что он обо мне знает. Все, что здесь, в конце концов, происходит!

Было очень нелегко успокоить его. И с помощью аккуратных выражений, врачебного авторитета и двух успокоительных таблеток объяснить, что волноваться не стоит, что это может причинить вред и не поможет в решении каких бы то ни было проблем.

– Вот подумайте сами. Ведь тот факт, что вы не помните этого человека, не значит, что вы на самом деле незнакомы с ним. Вполне возможно, что в вашей памяти существуют пробелы, но они вне вашего сознания.

Абель задумчиво кивнул.

– Я мог бы просмотреть свои старые адресные книжки. Жена их наверняка сохранила. Может быть, что-нибудь вспомню.

– Да. Попробуйте. – Ребер постарался улыбнуться, как улыбаются только полубоги в белых халатах. – Ну как? Успокоились?

Абель кивнул.

– Да. Все хорошо.

– Ну, вот видите.

Но вскоре беспокоиться начал сам доктор. Он понял это сразу после того, как Бернхард Абель ушел удовлетворенным. Ребер попытался заняться своими делами, но это ему не удалось. Он смотрел рентгеновские снимки черепа, а видел только необычное пятно на шее у незнакомца в красной куртке, пятно, похожее на лошадиную голову. Это родимое пятно уже попадалось ему на глаза! Только где?

Ребер все-таки был невропатологом и знал, как работает мозг человека, в том числе и его собственный. Невозможно вспомнить что-то через силу. Но он поможет своей памяти…

Ребер с трудом дотянул до конца смены. Добравшись до дома, он первым делом выдернул телефонный шнур из розетки, затем долго принимал ванну с травяными добавками – надежный способ, чтобы приснился последний отпуск в Провансе. После чего уютно укутался в банный халат и, напевая французскую песенку, приготовил на ужин свое любимое блюдо с макаронами. Он накрыл стол в гостиной, что делал только тогда, когда к нему приезжала его давняя и столь далекая от него возлюбленная, – она жила в Берлине и уверяла, что может жить только там. Из музыкального центра лились звуки концерта для фортепиано Моцарта, и Ребер наслаждался едой и прекрасным «Бордо». Он задумчиво смотрел на тарелку, разглядывая узоры из грибов, трав и белого, кремового соуса. Например, вот этот, который слегка напоминает очертания лошадиной головы…

Внезапно Ребер вспомнил, где видел такое родимое пятно на шее, как у незнакомца.

Он резко поднялся из-за стола и быстро прошел в свой рабочий кабинет. Отыскал картонную коробку, которая лет десять пылилась на одном из шкафов. Ребер стащил ее вниз и лихорадочно перебирал папки, скоросшиватели, стопки бумаг, обтянутые пересохшими резинками. Вот они. Распечатки научных статей, которые он, тогда еще студент, обрабатывал на компьютере для своего профессора. В то время этим можно было отличиться.

Вот. Одна из фотографий, которые он вставлял в текст. Пятно на шее показалось ему тогда браком сканера. Мужчина, который приходил к нему в четверг, только помоложе. Подпись: «Армин П., 20 лет. Обрел сознание после двух лет коматозного состояния».

Глава одиннадцатая

Произошли два события, которые должны были навсегда изменить жизнь Бернхарда Абеля.

Первое произошло, когда он пытался вспомнить приходившего к нему незнакомца. Бернхард без конца листал свою старую, засаленную записную книжку, перечитывал имена, неразборчиво написанные разными ручками и карандашами, и пытался восстановить события, связанные с ними. Ничего. Конечно, книжка устарела. За два года до инсульта он купил себе новый модный органайзер, батарейка которого села во время его пребывания в коме, а вместе с ней пропали и все данные. Но что это меняло? Наверное, имена и адреса этих людей, записанные на истрепанных страницах, когда-то были дороги ему. Но он полностью забыл их и даже не помнил, что когда-то все было иначе. Он читал имена – набор букв, которые теперь не имели никакого значения. Он ничего не мог с ними связать – никакого воспоминания, ни одной картины. С таким же успехом он мог читать телефонный справочник.

«Вполне возможно, что в вашей памяти существуют пробелы, вне вашего сознания», – говорил врач. Теперь Бернхард это понял. Словно он посмотрел в глубь озера, за сияние и отражение водной поверхности. И там, в глубине, нечто пришло в движение, нечто несказанно мощное. Пришло в движение и начало подниматься. Неудержимо. Почувствовав это, Бернхард Абель откинулся назад и закрыл глаза. Да, оно пришло в движение, и ничто уже не сможет его остановить…

* * *

В первое время ничего не происходило. Его жена все так же ходила на работу и минимум два раза в неделю оставалась там допоздна, поскольку приближался январь 2002 года и, значит, введение в обращение наличных евро. Его дочь все так же во время обеда рассказывала о своих одноклассниках и учителях. А сам Бернхард все так же подолгу стоял на балконе и наблюдал днем за людьми и машинами, а ночью – за небом.

Второе событие произошло, когда он услышал в новостях, что с помощью космического телескопа «Хаббл» впервые удалось доказать существование атмосферы у вращающейся вокруг далекой звезды планеты.

– Подожди, – остановил Бернхард жену, когда она попыталась переключить телевизор на другой канал.

В новостях сообщали, что речь идет о планете в созвездии Пегаса, на расстоянии ста пятидесяти световых лет от Земли. Вдобавок показали небольшой отрывок пресс-конференции, на которой какой-то ученый пытался объяснить, как им удалось отыскать эту атмосферу.

Непонятно, по какой причине ему вспомнился его бывший коллега по работе – Ив. Бернхард полистал свою записную книжку и нашел его.

– Ив Леманн. Я помню его. Он все время смеялся над тем, как немцы пытаются выговорить его фамилию по-французски. Ив был не коллегой, а моим начальником, одним из двух учредителей компании. Он иногда присутствовал при передаче оборудования.

Их компания поставляла по всему миру системы управления для генетических лабораторий, фармацевтических установок, радиотелескопов и так далее. Разработанный ими интерфейс считался новаторским, он интегрировался в компьютеры любого типа и был непобедим в ценовом отношении. Когда-то Бернхард знал все об этих приборах, был одним из ведущих мировых экспертов по сбоям в системах управления. Но теперь он все это забыл и сегодня впервые вспомнил о своей бывшей работе. Он даже не знал, существует ли его компания до сих пор.

Эвелин тоже была не в курсе.

– Они заботились о тебе, даже оплатили полгода твоего пребывания в первой клинике, – сообщила она. – Но потом они начали испытывать финансовые трудности, как и многие другие в то время. Я была вынуждена перевести тебя в другую больницу и с тех пор с ними не общалась.

Бернхард Абель вспомнил, что Леманн летел вместе с ним тем роковым рейсом, который закончился для него инсультом. Перед вылетом они, как всегда, ели в ресторане Всемирного торгового центр?.

– Ив говорил о какой-то формуле, что-то вроде… уравнения Дрейка. Я понятия не имею, что это за формула. Тогда это было чрезвычайно важно. Уравнение Дрейка. Похоже на… расчет Немезира. Либо экспоненциальный дрейф. Конечно же, впечатляет, но абсолютно непонятно, что имеется в виду.

Говоря все это, Бернхард заметил, как то, что таилось в нем, стало набирать скорость и уходить вглубь того озера, которое было его сознанием. «Сейчас!» – подумал он про себя и замер. Его дыхание замедлилось, сердце перестало биться на несколько секунд в тот момент, когда он наконец осознал, чтотаилось в нем, чтождало этого момента.

– Бернхард! – Он увидел перед собой лицо женщины, которую звали Эвелин Абель. В ее глазах застыл ужас. – Что с тобой?!

– Теперь я знаю, кто я такой на самом деле, – произнес он.

Глава двенадцатая

– На этот раз давай я навещу тебя. Так, для разнообразия, – предложил Юрген Ребер своей возлюбленной.

Пару дней спустя он перенес все рабочие встречи и сел в скоростной поезд до Берлина. Она встретила его на вокзале Фридрихштрассе. Стильная, светская и немного сдержанная дама.

– Просто так? Посреди недели? Можно подумать, что ты хочешь проконтролировать меня.

Он ей объяснил, что собирается заодно навестить своего бывшего научного руководителя. После чего она успокоилась, и вечер удался.

Посещение родного университета на следующее утро стало для Ребера путешествием назад во времени. Все оставалось здесь точно таким же, как и десять лет назад: такие же серые стены, такие же унылые окна, та же доска объявлений. В голых коридорах стоял тот же запах и раздавались те же звуки, что и в его студенческие годы. Лифт был таким же тесным, а лестничная площадка на четвертом этаже по-прежнему тщетно ожидала покраски. Только каучуковое дерево в приемной сильно разрослось. Хоть что-то!

– Профессор Шмидт все еще на совещании, – сообщила его секретарша.

Она была новенькой – молодая худощавая девушка с волосами, выкрашенными в синий цвет. В одном углу приемной стояли два кожаных кресла, тоже новые. Секретарша любезно предложила Реберу присесть и немного подождать.

– Могу приготовить вам кофе. Хоть я и работаю здесь всего лишь с начала декабря и никто мне ничего не объясняет, но я уже могу приготовить кофе. С чаем будет посложнее.

– Тогда давайте кофе, – усмехнулся Ребер.

Он присел и положил папку с материалами рядом с собой. Папка была прозрачной, и сверху в ней лежала фотография таинственного Армина П. Поэтому секретарша заметила ее, когда приносила кофе, и поинтересовалась:

– Ах, так вы здесь из-за него?

Юрген Ребер был более чем удивлен.

– Простите?

Она слегка дотронулась пальцем до фотографии. Ее ногти были накрашены синим лаком того же оттенка, что и волосы.

– Разве это не Армин Палленс?

– Возможно. – «Значит, его фамилия Палленс? Эта информация может оказаться полезной». – Должен признаться, я очень удивлен, что вы узнали его.

– Представьте, не такая уж я тупая. Ведь он сейчас в центре внимания. Точнее, его преемник.

– Вы о ком?

Девушка посмотрела на Ребера с нескрываемым удивлением.

– Неужели вы не знаете эту историю?

Ребер покачал головой.

– Нет, но звучит все это довольно завлекательно.

– Завлекательно? Не то слово. Это целый детективный роман. – Секретарша вернулась к своему столу, достала из выдвижного ящика блокнот и начала его листать. – Я записываю здесь все, что мне удается узнать, – одновременно объясняла она. – Я ведь должна как-то разобраться. Раз уж никто не может уделить мне немного времени и все объяснить. Ну вот, как раз здесь. Слушайте. Армин Палленс, 1967 года рождения, ДТП на мотоцикле в 1988 году. Два года в коматозном состоянии. И потом внезапно обретает сознание в 1990-м, выздоравливает и так далее. Есть только одна загвоздка: он абсолютно уверен, что на самом деле он не Армин Палленс, а инопланетянин.

– Инопланетянин?

– Круто, правда? И аргументирует он довольно-таки ловко. Наш профессор утверждал, что у настоящего инопланетянина должны быть либо зеленая кожа, либо какие-нибудь заостренные ушки. На что Палленс ответил, что он как бы душаинопланетянина, находящаяся в человеческом теле. То есть на самом деле сознание – или что бы там ни было – Армина Палленса находилось при смерти, а его тело оставалось свободным, ну, вроде как освобождаются квартиры. Вот он туда и заселился. – Секретарша широко улыбнулась и со своими синими волосами сама стала походить на инопланетянку.

Юргену Реберу показалось, что стало слышно, как работает его мозг.

– Да, действительно, очень интересные галлюцинаторные представления.

Что бы это могло значить? И какое это имеет отношение к его пациенту, Бернхарду Абелю, который тоже утверждал, что он кто-то другой. И с какой стати этот Армин Палленс искал Абеля?

– Но это еще цветочки, самое интересное впереди, – продолжила синеволосая секретарша, которой никто ничего не объяснял, но которая знала все. – И это действительно жутковато. Примерно в 1995 году на научном конгрессе наш профессор встретился с одним коллегой. И они за пивом стали рассказывать друг другу про самые необычные случаи в их карьере. И вдруг этот коллега упомянул пациента, который неожиданно вышел из комы и утверждал, что он инопланетянин. Только это было в 1979 году где-то в Англии.

– Хм, – неожиданно засомневался Ребер. – Галлюцинации об инопланетянах могут быть выражением изменившегося ощущения собственного тела после долгих лет в коме.

– Они сначала тоже так подумали. Но оба случая невероятно похожи друг на друга. Оба пациента даже были помешаны на одном и том же понятии – «экспоненциальный дрейф». «Exponential drift» – по-английски. И никто не знает, что бы это могло значить. – Девушка даже захихикала от удовольствия. – Потом они навели справки, и оказалось, что были еще три случая. Все в США, в 1968-м, 1957-м и 1946-м годах. Замечаете?

– Все с промежутком в одиннадцать лет.

– Так точно. – Она закрыла свою записную книжку. – А сейчас 2001 год. Пришло время следующего инопланетянина.

Глава тринадцатая

– Надо будет найти другую отговорку, когда введут евро, – сказал Вольфганг Кренц, закурил и стал наблюдать, как серые клубы табачного дыма растворяются у потолка.

– Мне не нравится, что сразу после этого ты начинаешь курить, – заявила Эвелин Абель. – Как будто… Я даже не знаю. Как будто в дурацком фильме пятидесятых годов.

– Да ладно. Я просто наркоман. – Однако он все же развернулся и потушил сигарету в пепельнице, стоявшей на ночном столике возле кровати. – Но вот скажи честно: ведь странно, что он до сих пор верит в твою работу допоздна?

Эвелин откинулась на спину и натянула одеяло на грудь.

– Ах, знаешь, у меня сейчас другие заботы.

– У тебя бы их не было, если б ты не приняла все так близко к сердцу. «Я сейчас зайду туда и скажу, что подаю на развод». Твои слова. А потом мне говорят, что он валяется у тебя дома и смотрит в потолок.

– Он не валяется и не смотрит в потолок.

– Да ладно, мне-то какая разница. Но я себя чувствую намного лучше, если представляю, как он просто лежит у тебя дома и смотрит в потолок.

Едва заметная улыбка промелькнула на ее лице. Хоть что-то.

– Ты ревнуешь! – сказала она. Как будто ее это удивило!

– Естественно, я ревную. Боже мой, а ты что думала?

Она прижалась к нему и прошептала:

– Я не знаю, что мне делать.

– Бросай его и выходи за меня замуж. Я тебе уже который год предлагаю.

– Если бы все было так просто. – Эвелин со вздохом подняла голову и внимательно посмотрела на Вольфганга, как будто должна была запомнить его лицо до следующего свидания. – Можно у тебя кое-что спросить?

– Уже спрашиваешь.

– Ты когда-нибудь слышал об уравнении Дрейка?

– Что? Ну да, конечно.

– Правда?

– Слушай, Эвелин, я радиоастроном. Я занимаюсь этим каждый день и разбираюсь в этом. Не то что в женщинах.

– Ну и? Объясни мне, что это такое. Что это за уравнение Дрейка?

– Это формула, которая пытается определить количество внеземных цивилизаций в нашей Галактике. Названа в честь Фрэнка Дрейка.

– Хм, – раздалось в ответ.

И все. Она просто молча уставилась перед собой.

– Эй! И что? Ты что, нашла себе новое хобби?

– Ну уж точно не хобби.

– А что тогда?

Она со стоном вскочила с кровати и начала непонятно кому что-то доказывать.

– Да черт побери! Сначала они мне говорили, что все будет в порядке. Затем – что, даже когда он придет в себя, то будет тупым как горшок. Потом он действительно пришел в себя и был почти нормальным. Почти. Не говоря о том, что иногда мне кажется, будто я хорошо знаю его. А иногда он производит впечатление абсолютного незнакомца, как… Даже не знаю. Именно незнакомца. И теперь это.

– А что теперь?

– Бернхард утверждает, что он инопланетянин.

– Что?

– Инопланетянин. Утверждает, что он нечто вроде души инопланетянина, которая случайно забрела в тело Бернхарда Абеля.

– Понятно, почему он тебе кажется незнакомцем.

– Вольфганг, это не смешно!

Он откашлялся.

– Извини. Не смог удержаться.

– Он утверждает, что его собственные воспоминания мешаются с теми… Бернхарда. И что поэтому он такой рассеянный. Что ему сначала надо разобраться во всем.

Вольфганг начинал понимать, что Эвелин говорила на полном серьезе.

– И когда он… осознал это?

– Позавчера вечером. В новостях передавали, что обнаружили какую-то планету. После чего Бернхард стал говорить что-то об уравнении Дрейка и вдруг упал в обморок. Примерно на пару минут. Хотя, наверное, на пару секунд, но мне так показалось. И потом он сказал, что теперь знает, кто он такой на самом деле.

– Марсианин…

– Я с ужасом думаю о том, как мы проведем с ним рождественские праздники. А в этом году еще и сочельник выпал на понедельник, так что они будут тянуться до бесконечности. Необходимо столько всего закупать, и опять это на мне… – Она потянулась за бюстгальтером и начала одеваться. – Кроме того, мне пора идти. Уже половина одиннадцатого.

Вольфганг Кренц быстро накинул халат, проводил Эвелин до двери, поцеловал на прощание и взял с нее обещание, что она скоро вернется. Потом он наблюдал из окна, как она садится в маленький автомобиль и уезжает. Ее машина еще не исчезла за поворотом, а он уже взял телефон и стал набирать номер.

– Это я, – сказал он. – Да, я знаю, который час. Но у меня есть интересные новости по поводу нашего друга господина Абеля.

Глава четырнадцатая

Совместная жизнь с человеком, который на полном серьезе думает, что он инопланетянин, оказалась на удивление простой.

Недели накануне Рождества проходили чуть ли не спокойно, если не учитывать того, что канун Рождества и спокойствие – абсолютно противоположные понятия. Как только Бернхард понял, наконец, то, что он считал правдой, с него спало все напряжение, которое не давало ему покоя с момента прихода в сознание. Он был очень любезен, когда Эвелин приходила домой, и взял на себя практически все домашние обязанности, часами играл со своей дочерью – с такой детской увлеченностью, которая никогда не проявлялась в его прошлой жизни. Естественно, Тереза была счастлива.

Это больше всего удивляло Эвелин. До инсульта Бернхард был сложным человеком, погруженным в себя и в мысли о своей работе. Дочь была больше помехой, чем отрадой в его жизни. Но теперь, стоило только Терезе спросить отца, где находится Сомали, как он немедленно доставал атлас и показывал ей эту страну. И потом они вмести брали с полки энциклопедию и пытались узнать все, что могли, об этой стране, которая в последнее время часто мелькала в новостях по телевизору. Когда выпал первый снег, отец и дочь развлекались тем, что выбегали на балкон, с азартом лепили снежки и бросали их в проезжающие мимо машины и прохожих, громко смеясь от радости.

Только сидя вечером за столом и просматривая газеты, Бернхард начинал походить на посланца с другой планеты, который внимательно изучает ситуацию на планете Земля и нравы ее обитателей.

– Я только играю человека Бернхарда Абеля, – с серьезным выражением лица признался он как-то вечером Эвелин. – И хочу, чтобы ты не забывала об этом. У тебя нет никаких обязательств передо мной. Благодарен тебе за все, что ты для меня сделала, но я не тот, за кого ты выходила замуж. Я просто живу в его теле и пользуюсь его воспоминаниями – теми, что еще остались.

Что можно ответить на такое откровение? Эвелин Абель произнесла:

– Понимаю.

– Я хочу попросить тебя сделать мне одолжение и еще какое-то время помогать мне, – продолжал человек, который выглядел как Бернхард Абель, но говорил, что он кто-то другой. – Ваш вид находится в опасности, и меня послали сюда, чтобы спасти вас. Если еще есть шанс.

– Наш вид?

Он улыбнулся.

– Звучит странно, да?

– Даже очень странно, – подтвердила она.

– И в принципе, ты мне не веришь, – произнес он совершенно спокойно. – Если бы ты мне поверила, то начала бы задавать вопросы. Откуда я пришел? Как выглядит тот мир? И так далее. Но ты думаешь, что это у меня умственное расстройство. Какая-нибудь травма, последствие комы.

Эвелин Абель и вправду так думала. Поэтому она на один день отпросилась с работы (в предрождественские дни!), чтобы навестить доктора Ребера в клинике «Брюкенкопф» и рассказать ему о происходящем.

Невропатолог, который несколько лет заботился об ее муже, совсем не удивился.

– Я даже ожидал этого, – спокойно сказал он и достал фотографию коротко стриженного мужчины с необычным родимым пятном на шее. – Вы знакомы с этим человеком?

Эвелин покачала головой.

– Нет.

– Он приходил сюда восьмого ноября и, судя по словам вашего мужа, на следующий день был у вас.

– Я ничего не знаю об этом.

– Его зовут Армин Палленс. Он находился в вегетативном состоянии – то есть в коме – с 1988-го по 1990 год. А когда пришел в себя, стал утверждать, что он – внимание! – инопланетянин.

Почему-то это ее успокоило.

– Значит, такое случается нередко?

– Честно говоря, я узнал об этом впервые, – сказал Ребер. – От секретарши моего бывшего профессора, который, в свою очередь, утверждает, что незнаком с этим человеком. Хотя Палленс был его пациентом. И я видел, что профессор говорит неправду.

– Странно, – задумалась Эвелин. – Что бы это могло значить?

Ребер пожал плечами.

– Не имею ни малейшего понятия.

* * *

Проходили недели, и вот наступило последнее предрождественское воскресенье, день до сочельника. Еще одно утро суеты, последние закупки, и наконец-то все готово. Эвелин прилегла отдохнуть и доверила украшение елки Бернхарду и Терезе, которые с удовольствием принялись за дело. «Нет, правда, совместная жизнь с человеком, который на полном серьезе считает себя инопланетянином, очень даже неплоха», – решила Эвелин.

Зазвонил телефон.

Она взяла трубку и сразу же пошла в гостиную, прикрывая микрофон телефона рукой.

– Тебя. Ив Леманн.

Мужчина, которого она всю свою жизнь будет принимать за Бернхарда Абеля, поднял голову.

– Кто?

– Твой бывший шеф. Он хочет навестить нас после Рождества, до Нового года. – Эвелин замешкалась и потом добавила: – Не знаю почему, но, по-моему, он чем-то обеспокоен.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю