Текст книги "Неизвестный фактор (Романы)"

Автор книги: Андрэ Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 67 страниц)

 3

– Таково нынешнее положение дел. – Всеобщее внимание было сосредоточено на Йолиосе. Он стоял, положив руку на широкую спину одного из роботов-грузчиков. – Нам удалось – вернее, Терпину удалось – прервать разгрузку. Пока корабль не разгружен, он не улетит. Это не пассажирский корабль, но в нем есть аварийная секция, предназначенная для людей. Впрочем, если все мы погрузимся и улетим на этом корабле, он покажется нам тесноватым.

Андас обдумывал те многочисленные «если», «и» и «но», с которыми они столкнулись. Достаточно легко было бы разместиться в пассажирской секции и позволить кораблю увезти их. Но это отдаст их в руки врага. Нужно снабдить корабль другой лентой с указанием маршрута. Однако пока во всех шкафах они находили только записи изображений людей и чужаков.

Просматривая ленты одну за другой, Андас гадал, не попадется ли среди них та, что относилась бы к кому-нибудь из их небольшой группы. Пока ничего такого он не нашел. А Терпин тем временем открыл остальные шкафы и отбирал образцы наугад.

Они снова поели и, вдруг ощутив усталость, вздремнули. И по-прежнему держались двумя группами, хотя Тсивон теперь меньше сторонился Андаса и его товарищей. А вот Грей-сти и Патрон, хотя и держались вместе, не проявляли никакого дружелюбия.

На второй день Терпин признал свое поражение. Он стоял среди открытых ящиков, а на полу возвышалась груда лент, доходившая ему почти до лодыжек.

– Ничего, – сказал он безжизненно. – Ничего такого, что пригодились бы.

Заговорил Андас:

– Мы еще не осмотрели корабль.

– Попасть в него сложно, – ответил Терпин довольно оживленно. – У меня есть кое-какие технические знания, но я не космонавт. А вы? – Он медленно поворачивал голову, бросая на каждого проницательный взгляд.

У Андаса был опыт, но всего лишь опыт пассажира. Он решил, что у остальных и того нет – если Терпин ничего от них не утаивает. К его удивлению, заговорила Элис:

– Я знаю, что входной люк управляется изнутри. Но ведь такая проблема уже должна была возникнуть – где-нибудь, когда-нибудь. Разве у корабля нет запасных выходов на случай опасности?

Ее слова словно повернули ключ в памяти Андаса. У него возникло мимолетное воспоминание о корабле, стоящем на опорах на посадочном поле, и о фигуре, поднимающейся по одной из них. Что-то такое он когда-то видел. И расспрашивал тогда с ленивым любопытством.

– Служебный люк!

Он не сознавал, что остальные смотрят на него. У всех кораблей должно быть что-то общее в конструкции. Если это верно, такой люк есть и на этом корабле.

– Над опорами. – Он старался объяснять как можно короче. – Люк для доступа техов во время ремонта. Возможно, он открыт.

– Стоит проверить все возможности. – Дрожь Тсивона сменило волнение, голос его окреп.

– В любом случае – ночью или в сумерках, – сказал Йолиос. И когда Андас, которому не терпелось проверить свое предположение, попробовал возразить, саларикиец указал на очевидное:

– У нас нет защитных костюмов. Выходить наружу при солнце и пытаться открыть люк...

Он был прав. Как ни различны были их расы и виды, никто из них не мог жить в мире за этими стенами.

Несмотря на все свое нетерпение, Андас осознавал и другую трудность. Даже если они смогут найти и открыть запасной люк, куда тот ведет – в корабль или только в ограниченный отсек технического обслуживания? Если бы он или кто-нибудь из них знали больше! В обучении наследною принца явно недоставало курса выживания. Конечно, они не умрут здесь, если не сумеют улететь, но, возможно, быстрая смерть предпочтительнее бесконечного прозябания.

В группу, которой предстояло попытаться проникнуть в корабль, входили трое: Андас, Йолиос и Терпин, чьи технические познания невозможно было не оценить. Когда жестокое солнце, выжигавшее неведомую планету, село, они отправились на поле.

Команда, запустившая автоматическую разгрузку, не сработала. Главный люк корабля был прочно задраен, как в космосе. Но они не стали тратить на него время и направились прямо к посадочным опорам, напоминающим плавники. К счастью, мучительно сухой ветер утих, хотя сделать глубокий вдох было по-прежнему трудно, и Андас гадал, к чему приведет длительное пребывание в этой атмосфере.

На опорах были скобы для подъема. Не хотелось, но пришлось позволить Терпину подняться первым: люк следовало открыть, а с этим мог справиться только он. Андас старался не отставать от Терпина. Он совсем не доверял Патрону.

Держась за скобы ниже Терпина, который время от времени чертыхался (не на основном), Андас старался дышать неглубоко и не обращать внимания на жжение в носу, на резь в глазах и на слезы.

Терпин громко хмыкнул и забрался в люк. За ним последовал Андас, потом Йолиос. Попав внутрь корабля, они очутились в узком проходе, через который трудно было протиснуться. Фонарь Терпина осветил впереди второй люк, но Патрон продолжал подниматься по скобам на верхние уровни.

Они миновали узкие проходы, предназначенные для ремонтных работ и технического обслуживания, и оказались в жилой секции. Быстро осмотрев ее, Терпин с облегчением вздохнул.

– Она использовалась, и совсем недавно, быть может, в последнем рейсе. Ее устройства, проделав некоторую работу, можно активировать. Но сначала следовало взглянуть на рубку управления. Иначе все было бы бессмысленно.

Вслед за ним они направились в пилотскую рубку. Здесь бросалось в глаза, что кораблем иногда управляли люди: кресла пилота и штурмана были снабжены защитными сетками.

Терпин миновал кресла и остановился перед панелью управления, разглядывая многочисленные кнопки и переключатели. Потом нажал одну кнопку, и из прорези со щелчком показалась лента.

– Если здесь есть набор таких... – Он держал бесполезную запись в руке. Андас уже начал поиски у кресла штурмана. И не напрасно. Открылась ниша еще с четырьмя лентами. Он схватил первую и посмотрел на символ на ленте, но не узнал его. Ленты могли содержать маршруты по совершенно неизвестной ему части Галактики. Он бросил ленту на сиденье и взял вторую.

Снова разочарование. Он больше не надеялся на удачу, но, может быть, кому-то из их группы повезет больше. Но... третья! Вначале он не поверил собственным глазам и провел пальцем туда-сюда, чтобы почувствовать легкие углубления и выпуклости рисунка, убедиться, что он действительно есть.

– Иньянга... это Иньянга!

Йолиос подобрал две брошенные ленты.

– А четвертая?.. – Он показал на последнюю в нише.

– Неважно! – Принц держал находку обеими руками, словно опасаясь, что кто-нибудь отнимет у него этот ключ к дому. – Разве ты не понял? Мы сможем улететь на Иньянгу... а оттуда все вы легко доберетесь до своих планет.

– Тем не менее мне любопытно. – Йолиос взял последнюю ленту.

– Наул...

Андас ревниво держал свою ленту. Ну ладно, есть и лента с маршрутом на Наул, но сначала они полетят к Иньянге.

– Я думаю... – саларикиец словно прочел его мысли, – что твой план столкнется с некоторым сопротивлением, принц. К тому же мы не знаем, где мы. Может быть, именно Наул – лучший и самый безопасный вариант.

Йолиос положил две неизвестные ленты назад в нишу, а ленту с маршрутом к Наулу оставил у себя. Однако Андас не собирался расставаться со своей, пока ее не вставят в нужное гнездо и он не убедится, что корабль поднимается.

Как ни странно, Терпин слушал их вполуха. Он прохаживался по рубке управления, поворачивая рычажки и нажимая на кнопки, словно проверял, нельзя ли перевести корабль из автоматического режима на ручное управление. Наконец он заговорил:

– Вот что: будет тесно, и мы не знаем, сколько продлится полет. На борту должны быть запасы продовольствия на чрезвычайный случай. Но лучше самим позаботиться о припасах.

Они снова спустились в жилые отсеки. Как заметил Патрон, эта секция предназначалась не больше чем на четверых. Но, чтобы сбежать из тюрьмы, стоило немного потерпеть.

Запасы продуктов нашлись, установка регенерации воздуха работала... а если полет затянется?.. Может, Наул действительно ближе? А может, лучший их шанс – одна из отвергнутых лент? Но если бы Наул и Иньянга не были в пределах досягаемости корабля, здесь не хранились бы ленты с маршрутами к Ним. Только корабли перворазведчиков и патрульные крейсеры располагают лентами для длительных полетов.

Убежденный этими соображениями, Андас готов был бороться за свой выбор. Они вернулись в тюрьму, выбравшись из корабля на этот раз через основной люк, который открыли изнутри. Их ждали с нетерпением.

– Конечно, Наул, – уверенно сказал Тсивон, словно другие решения исключались. – Из наших портов корабли уходят по всем направлениям, и вы без труда сможете добраться до своих планет. К тому же у нас расположен штаб Патруля сектора. Их следует немедленно известить. Нужно тщательное расследование, чтобы установить, как глубоко уходят корни этого заговора.

– Но Иньянга – тоже центр сектора, – упрямо возразил Андас, не намеренный сдаваться. – Не вижу причин выбирать Наул.

– Конечно, вы можете спорить сколько угодно, – устало сказала Элис, – но я не собираюсь тратить время, слушая ваш спор. Если хотите знать мое мнение, Наул ничем не лучше Иньянги. Возможно, так же думают член совета Грейсти, лорд Йолиос и Патрон Терпин. Ведь я у себя на родине не слышала ни о той, ни о другой планете, а значит, мне придется пролететь полгалактики, чтобы попасть домой. Мы не знаем, где мы и далеко ли от ваших планет, так что все – дело случая.

– Наул!

– Иньянга!

В один голос ответили Андас и Тсивон.

Йолиос издал звук, очень похожий на рычание.

– Дама права. Ленты две, а нас шестеро, и, возможно, нам нужно лететь в прямо противоположных направлениях. У нас нет предпочтений по отношению к вашим двум портам. Поэтому доверимся случаю. Вот... – Он взял сосуд с крышкой, в котором им принесли последнюю еду, и, взяв ткань, служившую салфеткой, тщательно вытер его изнутри.

– Клади ее сюда, архивождь, – велел он Тсивону, вцепившемуся в ленту «Наул» так же крепко, как Андас – в свою. Ты тоже, принц. Бросим жребий.

– Кто же будет выбирать? – спросил Тсивон, опередив Андаса. – Дама была с тобой. А ты постоянно оставался с ним. – Он показал пальцем сначала на саларикийца, потом на Андаса.

– Справедливо. – Йолиос накрыл сосуд крышкой. – Терпин, можно ли заставить робота-ремонтника взять одну из лент? Его мы не сможем обвинить в пристрастности.

– Можно, – оживленно, как будто уже отчаялся дождаться решения, ответил Патрон. – Идемте.

Под взглядами остальных Йолиос поставил сосуд, вновь сняв с него крышку, перед роботом. Андас и Тсивон положили в него свои ленты. Терпин проделал необходимые манипуляции, и одно из торчавших неподвижно щупальцев робота выронило небольшой инструмент, опустилось к сосуду и снова поднялось рывками, держа одну из лент. Патрон торопливо отключил энергию, а Йолиос взял ленту.

– Иньянга, – сообщил он.

Теперь Тсивон не мог сказать, что это несправедливо. Но лицо у него было мрачное; он взял отвергнутую ленту с таким видом, словно все-таки надеялся ее использовать.

Багажа у них не было, но они опустошили помещение с припасами, прихватив с собой все, что можно было хранить в контейнерах. На рассвете они наконец поднялись в корабль и с трудом разместились в жилой секции. Когда Терпин, Йолиос и Андас поднялись в рубку управления, стало не так тесно. Хотя он и не был штурманом, высокий саларикиец занял штурманское место, а Андас занял место вахтенного офицера позади него. Терпин разместился в кресле пилота. Принц наблюдал, как Патрон вставляет ленту в гнездо и включает автопилот.

Прозвучал предупреждающий сигнал, и все пристегнулись, готовясь к перегрузкам подъема. Когда подъем начался, перенести его Андасу оказалось гораздо труднее, чем он полагал: в обычных рейсах пассажирам помогают перенести ускорение многочисленные средства.

Наконец Андас смог ошеломленно подняться и тут же обнаружил новое отличие от тех способов передвижения, к которым привык. В корабле-роботе не было искусственного тяготения, и приходилось приноравливаться к невесомости. А это оказалось очередной пыткой.

Йолиос первым приспособился к ситуации, хотя признался, что и ему не приходилось испытывать ничего подобного. Труднее всего пришлось Тсивону, Грейсти и Элис. На корабле не было обычных медикаментов для таких случаев, не было и средств полетного сна – последнего убежища тех, кто не в состоянии терпеть физические неудобства.

Самым тяжелым оказалось однообразие. Элис и Тсивон по большей части оставались в своих койках. Остальные четверо по очереди занимали два оставшихся спальных места, хотя Грейсти при этом непрерывно жаловался, ворчал и всячески демонстрировал неуживчивость. Счет времени утратил смысл – на корабле невозможно отличить день от ночи. Конечно, оставался сон, но нельзя же постоянно спать, и Андас чувствовал, что ему все тяжелее.

Вечные жалобы Грейсти так его раздражали, что принцу приходилось собирать все свое самообладание, чтобы не ударить этого человека по зубам. Терпин после старта почти перестал говорить. Если у него была возможность лечь на койку, он спал, если не было – садился в одно из кресел пилотской рубки и сидел с закрытыми глазами. Андас подозревал, что Патрон просто не желает посвящать разношерстных спутников в свои мысли.

Оставался Йолиос, хотя саларикиец тоже порой погружался в глубокое молчание, и Андас уважал такие периоды. Но когда саларикиец был настроен поговорить, он с ядовитым юмором описывал их новое житье. Андас обнаружил, что чересчур много болтает, и стыдился этой болтливости: наследному принцу не пристало так себя вести. Ему никогда не казалось, что болтливость – его порок, но, кажется, он ошибался.

– А ты не думал о том, что могло произойти за время твоего отсутствия? – задал саларикиец очередной язвительный вопрос. – Конечно, если высчитанная нами разница во времени соответствует действительности.

Андас действительно думал об этом, хотя и без всякой охоты. Предположим, он просто исчез. Тогда наследником будет избран один из оставшихся принцев. Но что, если его заменил андроид? Ему придется доказывать подмену. Способ есть. Он оглянулся: они находились в рубке управления. Терпина и Грейсти не было. А он не мог представить себе, что член совета в состоянии успешно подслушивать. При малейшем движении он сопел так, что сразу выдавал себя. Терпин – другое дело. Андас чуть повернулся в кресле. Теперь он был уверен, что Патрон не сможет незаметно пробраться в рубку.

А вот с Йолиосом Андас нисколько не опасался откровенничать. У саларикийца не было связей с его империей, и чем больше принц узнавал его, тем больше ему нравился этот чужак. К тому же Андас, обсуждая с Йолиосом конкретные планы, снимал внутреннее напряжение.

– В Тройных Башнях есть много такого, о чем не подозревают даже живущие в них. Строения уходят далеко от первоначальных башен – словно бросаешь камень в пруд и смотришь, как расходятся круги. Только этими кругами служат стены, павильоны, сады, залы, приемные – великое множество. Я уверен, никто не знает всего этого. Даже для императора там найдутся сюрпризы. Некоторые части не использовались на протяжении поколений. В прошлом творились злые дела, и часть сооружений оставалась заброшенной, потому что с ними связывали слухи об убийствах и гораздо худшем: ведь королевские кланы десятилетиями воевали друг с другом. Некоторые части нашей истории сознательно замалчивались или искажались, и теперь невозможно установить истину.

Но фрагменты истины восстанавливаются. У нас наследование не передается от отца к сыну, как в некоторых монархиях, что гораздо проще и непосредственней. Первым наследником становится сын сестры императора – конечно, если ее брак был заключен в определенном кругу лиц королевской крови. Но у сестры нынешнего императора сыновей нет, так что выбирать приходится из второй очереди наследников. Обязанность императора – в должное время избрать наследника и в присутствии семейств из числа Ста Имен короновать его в качестве тронного принца. После этого всякие возражения и споры считаются изменой.

Я один из троих – из четверых, если считать и Айнеки, хотя его линия родства – незаконная. Все удивились, когда Акрама, держатель света, вызвал меня. Император долго выжидал, прежде чем объявить имя своего наследника. На него оказывали давление, убеждая сделать выбор, – особенно после того, как Айнеки возглавил силы мятежников. Три года назад под именем Айнеки произошло восстание на Бенине. Потребовалось четыре полка императорской гвардии, чтобы его подавить. Айнеки заявил, что ничего об этом мятеже не слышал, и никто, даже Глаза и Уши, не смог доказать его виновность.

Если я просто исчез, принцем империи теперь, возможно, стал Джессар – или Йоур. Вот что я должен узнать, прежде чем объявить о своем возвращении. А значит, мне придется воспользоваться тайными ходами.

– Тайными ходами? Ты их знаешь?

– Да – по счастливой случайности. Словно судьба готовила меня к тому, что случится. Отец был затворником. Вскоре после моего рождения, через два года после женитьбы на двоюродной сестре, принцессе Аннете, дочери предыдущего императора, его ранило при взрыве его личного флиттера. Он из тех немногих, кто не переносит трансплантацию пластаплоти, а его лицо было сильно изуродовано. Мать, тогда совсем юная, принимала свой брак как безрадостную обязанность. К тому же она не выносила физического уродства окружающих. Понимая это, отец передал ей все свои почетные обязанности, а сам удалился в полузабытую часть дворца, одну из тех, о которых я упоминал.

Единственной радостью в его жизни стала история. Сначала история империи, затем Тройных Башен и интриг и тайн королевских кланов. Положение его, второго сына императора, было прочным, и ему никто не мешал.

В сущности, с годами его почти забыли. У него был свой небольшой двор, не связанный с жизнью Тройных Башен. Я жил в этом одиночестве, окруженный няньками, а потом и учителями, которых подбирал отец, пока не достиг возраста боевых тренировок. И никогда не видел отца без маски, созданной одним из придворных художников. Маска напоминала его прежнее, красивое, лицо. Но я знал отца лучше всех... насколько он позволял мне проникать в его внутренний мир.

Он учил меня многому, в том числе и посвящал во вновь открытые дворцовые тайны. В стенах есть тайные ходы, есть потайные отверстия, через которые можно подглядывать, есть даже тайные двери, ведущие туда, где хранится оружие прошлого или сокровища. Отец заставил меня запомнить каждое его новое открытие. Не знаю, как возникла его страсть к столь необычным исследованиям, но он был уверен, что эти знания могут быть полезны. В конечном счете они и привели его к смерти.

Андас больше не замечал лица саларикийца, не видел его внимательных блестящих глаз. Перед ним была мысленная картина, милосердно затушеванная временем, но он ее никогда не забудет.

– Каким образом? – спросил Йолиос. – Или ты не хочешь говорить об этом?

– Когда-то не мог. Об этом знал только я и еще Хамнаки, личный слуга отца. Мы... я приехал в отпуск с военной подготовки, но отца не было целый день. Наконец мы взяли факелы и пошли отыскивать его в потайных коридорах. И нашли во вновь открытой части. Это крыло дворца строил очень подозрительный человек, и в ней были размещены ловушки. Оставалось только надеяться, что отец умер сразу. Мы вытащили его и сообщили всем, что он умер от лихорадки. Поскольку его уже позабыли и всем было все равно, вопросов не задавали. Отца похоронили с почестями, соответствующими его положению, и вырезали его имя в храме. Знаешь, пока я не увидел эту надпись собственными глазами, я даже не знал, что он имеет право носить два плюмажа. Эту награду он завоевал, отбивая вторжение пиратов с Дарфура, но мне никто об этом не говорил.

Однако он дал мне – и был прав, предполагая, что это мне пригодится, – знание потайных путей. Мне бы только добраться до Иньянги, пусть даже до самой внешней стены Тройных Башен, и я сумею узнать, что случилось.

– А если подозрения Терпина справедливы и твое место занял андроид?

– Тогда я узнаю достаточно, чтобы доказать императору правду.

– Будем надеяться.

Послышался резкий сигнал, который ни с чем невозможно было спутать. Корабль выходил из гипера. Их путь подходил к концу. Руки Андаса слегка дрожали, когда он закреплял защитные ремни. Иньянга. Они дома!

 4

Они приземлились. Придя в себя после жесткой, на три точки, посадки, Андас и посмотрел на экран, чтобы понять, что снаружи корабля.

Но...

Это не Иньянга!

Вначале он не верил собственным глазам. Они не в порту. Изображение на экране постепенно перемещалось, давая возможность кругового обзора, и Андас увидел ожоги, оставленные посадочными двигателями... Да, но старые – никаких следов недавних посещений.

Растительность, сплошной густой стеной окружавшая поле, по цвету отличалась от той, что была ему знакома. Светло-зеленая со светло-желтыми полосками.

Не Иньянга! Значит, лента... но почему ленту неверно надписали? У Андаса возникло то же ощущение неопределенности, какое он испытал, впервые осознав, что он в тюрьме.

– Догадываюсь, что ты ожидал иного, – вторгся в его замешательство голос Йолиоса.

– Да. Я... я никогда раньше такого не видел.

– Весьма поучительно, – ответил саларикиец.

«Что поучительно», – подумал Андас. Он не мог ошибиться – на ленте стоял символ его родной планеты. Возможно, его сознательно нанесли неверно, чтобы предотвратить такие побеги, какой сделала возможным гроза? Может, они приземлились в неведомом порту, где их легко будет схватить.

– Наживка в ловушке... – Либо Йолиос по выражению лица догадался, о чем он думает, либо у него возникли такие же подозрения. – Но в таком случае лента со знаком Наула доставила бы нас сюда же. Однако стоило бы узнать, что такое это «сюда».

Он высвободил руку из защитной сетки кресла и нажал кнопку на панели управления. Мгновение спустя механический голос сообщил, что атмосфера и тяготение – в пределах нормы по меньшей мере для них двоих.

– Можно жить. И мы не улетим, пока не узнаем больше о том, куда нас привел наш выбор.

– Возможно, все эти четыре ленты приводят сюда, – высказал свое подозрение Андас.

– Изобретательно. – Йолиос выбирался из защитной сетки. – Достойно мастера торговли. – В его голосе слышалось искреннее восхищение. – Если это правда, то следует ожидать, что нас схватят... кто-нибудь... когда-нибудь. Предлагаю как можно больше осложнить этот захват. А заметил ты кое-что?..

– Нет свежих следов посадки? Здесь никто не садился... наверное, уже много лет.

– Но когда-то поле посещали часто. Однако... – Вытянутым когтем Йолиос указал на экран. – Если это обычный порт, за растениями должны скрываться здания. Но растительность такая густая, словно никто через нее не проходил.

– Может, быстрорастущая. – Но даже быстрорастущим деревьям нужны годы, чтобы поглотить все портовые сооружения. А главное, даже на небольшой перевалочной базе здания сооружают из материалов, способных противостоять растительности. Такова стандартная предосторожность, если приходится строить на планетах с самыми разными условиями. Либо порт не использовали очень давно и растительность успела занять его, либо здесь никогда не было постоянных сооружений.

– Тайное посадочное поле... такое нужно только одной разновидности космических путешественников. Джекам!

Андас произнес это вслух и услышал утвердительное ворчание Йолиоса.

– Ведь известно, что Гильдия действует заодно с джеками, – добавил последний штрих саларикиец.

Джеки, как правило, низший слой преступников. Они грабили далекие планеты и продавали добычу скупщикам из Гильдии. Время от времени их использовал какой-нибудь из Патронов Гильдии для участия в авантюрах, в которых требовалась помощь тех, кого потом легко заменить.

– Патрон Гильдии! – И снова их мысли совпали.

– Терпин, – прорычал саларикиец.

Вдвоем они с Терпином справятся. Вероятно, Андас справится с ним и в одиночку. Но им нужно вытянуть у него информацию. Андас вскочил, готовый отыскать Патрона и немедленно приняться за работу. Его яростное разочарование сменил холодный гнев, прославивший род Касторов.

– Ленты... – Саларикиец будто случайно оказался между Андасом и лестницей, ведущей к добыче. – Я все думаю об этих лентах, принц. Патрон Гильдии – мастер своего дела. Я знавал людей из Гильдии, которые умели снять кольцо с пальца человека так, что он даже не заметит. Возможно, твоя лента Иньянги оказалась вовсе не в автопилоте. Терпин ее подменил.

– Он не мог! Я все время следил за ним!

– Я тоже, – согласился Йолиос, – но не скажу, что могу превзойти мастера в его деле. А тебе часто доводилось встречаться со специалистами из Гильдии, принц?

– Ни разу. Но если он мог проделать такое;.. – Андас глубоко вдохнул. Неужели Терпин сумел обмануть их у всех на виду?

Все эти басни о легендарных подвигах Гильдии! Говорят, Гильдия покупает (или приобретает иными, более темными способами) новые изобретения, которых нет даже у Патруля. Но Терпин побывал в плену, у него не осталось ничего, кроме одежды. Он не мог пустить в ход галлюцинации... или мог? Андас почувствовал, что его вера в собственное зрение, в способность перехитрить противника глубоко поколеблена.

– Итак, у нас есть два ответа, – продолжал Йолиос. – Либо эти ленты оставлены как приманка и, возможно, все они, несмотря на обозначения, привели бы нас сюда. Либо Терпин по каким-то собственным причинам подменил ленту. Он не участвовал в нашем споре насчет Наула и Иньянги. Возможно, не видел в этом смысла, потому что уже сделал свой выбор.

Послышался резкий сигнал. На экране появилось предупреждение.

– Трап! – Андас бросился к лестнице. Кто-то выходит из корабля, выходит почти сразу после приземления. Нетрудно было догадаться, кто это. Они должны помешать Терпину добраться до того, с кем он хочет встретиться. Нужно перехватить его и узнать, какая здесь таится опасность.

Андас спускался со всей возможной быстротой, а Йолиос следовал за ним, да так близко, что едва не наступал ему на пальцы.

– В чем дело? Где мы? – спросила Элис. За ней виднелся Тсивон.

Андас, не желая терять ни минуты, не отвечая, протиснулся мимо девушки и бросился клюку.

Они успели вовремя. Едва ступив на еще не остывшую от пламени посадочных двигателей землю, они увидели Терпина посреди посадочного поля. Андас ожидал, что Патрон сбежит под защиту растительности. И как только окажется там, опасался принц, найти его будет очень трудно.

Но Патрон замедлил шаг и остановился, оглядываясь в полном недоумении. Если у него и была цель, ради которой он вышел из корабля, он как будто лишился ее. Терпин поворачивался в разные стороны, загораживая глаза от яркого солнечного света и отыскивая прорехи в сплошной стене растительности.

Андас сбежал по трапу, Йолиос за ним. Они полагали, что Терпин услышит их и кинется наутек. Но Патрон продолжал оглядываться, словно значение имело только то, что он видел вокруг.

Даже когда они подбежали к нему, он не обернулся и не взглянул на них. Андас схватил его за плечо и развернул, готовый потребовать ответов на свои вопросы. Но так и не задал их, потому что такого лица у Патрона никогда еще не видел. На нем явственно читалось полное изумление; Терпин словно всю жизнь вырабатывал подвижные черты актера трехмерного кино.

– Все... все исчезло! – Он говорил словно сам с собой, пытаясь усвоить то, чего не хотел признавать рассудок.

– А что ты ожидал увидеть? – Андас не отпускал его и теперь потряс, чтобы вырвать из ошеломления.

– Но оно не может исчезнуть! – Очевидно, Терпин был потрясен. Как будто до этой минуты его защищала некая уверенность, и потому он мог ничего не бояться. А сейчас эту уверенность у него отняли.

– Что исчезло? – Андас начал сомневаться, в уме ли этот человек. Он заговорил медленно, с паузами, пытаясь пробиться к его сознанию.

– Порт. Порт Вендиткавер.

Это название ничего не говорило принцу. Он оглянулся на саларикийца, но тот ответил жестом, выражающим такое же непонимание.

– Что такое Вендиткавер? – снова спросил Андас.

Но тут со стороны корабля послышался крик. По трапу с быстротой, которая могла оказаться для него опасной, если он споткнется, спускался Грейсти.

На бегу голос советника звучал все резче, но Андас не понимал слов. Очевидно, в волнении тот отказался от основного и перешел на язык Триска. Лицо его под грязноватой жирной кожей покраснело, он колотил кулаком о ладонь, выкрикивая то, что могло быть только оскорблениями, – и предназначались они Терпину.

Патрон стоял неподвижно. Изумление исчезло с его лица. Он вновь стал дисциплинированным и загадочным, каким был в тюрьме. Андас готов был проклясть Грейсти. Если бы советник не появился в самый неподходящий момент, они могли бы что-нибудь вытянуть из Терпина. Теперь же он уверился, что недостаточно искусен, чтобы заставить его разговориться.

Грейсти, продолжая кричать, добежал до них. Не обратив никакого внимания на Андаса, он с силой ударил Патрона. Тот легко уклонился. А потом, сам не понимая, что произошло, Андас обнаружил, что, вращаясь, отлетает. Он упал бы, если бы рука Йолиоса, крепкая, как городская стена, не удержала его.

А вот Грейсти грянулся о землю с такой силой, что задохнулся. Терпин стоял над ним, потирая костяшки пальцев одной руки, такой бесстрастный, будто Грейсти упал споткнувшись.

Советник пыхтел, держась обеими руками за массивный живот. Губы его шевелились, но он не произносил ни слова. Как будто в результате короткой стычки лишился не только способности дышать, но и дара речи. Терпин отступил от него. Посмотрел на Андаса, Йолиоса, потом на стену зелени. И повернул к кораблю.

И тут вмешался саларикиец. Хотя Патрон без труда справился и с Андасом (а ведь принц гордился своей боевой подготовкой), и с неуклюжим Грейсти, он понял, что воин с Саргола – нечто совсем иное. Йолиос двигался так стремительно, что его тело словно теряло четкие очертания. Последовала мгновенная схватка, и Терпин вновь застыл, Йолиос возвышался над ним, впившись когтями в плечевые мышцы.

Продолжая так удерживать Терпина, Йолиос мягко потряс его. Вернее, только казалось, что мягко. Рот Патрона дернулся, и от внимания Андаса не ускользнули два красных пятна под когтями.

– Итак, это место называется Вендиткавер. Ты должен простить наше невежество, Терпин. Не обладая твоими преимуществами, мы этого названия не знаем. Думаю, ты должен нам кое-что объяснить. Во-первых, где находится этот Вендиткавер – не по отношению к нам в настоящий момент, конечно, но по отношению к тому, куда мы направлялись, помнишь? Во-вторых, что такое этот Вендиткавер. Признай, в настоящее время он буквально пустое место. В-третьих, что – или кого – ты ожидал здесь встретить? Времени у нас достаточно – бесполезно поднимать корабль, пока мы не узнаем, как оказались здесь.