Текст книги "Походы викингов"

Автор книги: Андерс Стриннгольм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 41 страниц)

Между тем Сигфриду наскучила долгая осада: за себя и свой отряд он уговорился с епископом Гослином оставить Сену, получил 60 фунтов золота и удалился искать счастья в другом месте. Остальное войско продолжало осаду. Синрик, один из норманнских королей, дал клятву не оставлять Францию прежде, чем доплыв до истоков Сены. Но вскоре он утонул в этой реке с 50 викингами, вероятно, оттого, что слишком нагружено было судно.

Между тем недостаток в съестных припасах с каждым днем становился чувствительней в Париже. Следствием были голод и заразные болезни. Смертность до того усилилась, что для погребения мертвых едва доставало живых. Один из храбрейших защитников города, тот, кто ободрял упавших духом жителей в самые отчаянные моменты и первый во всех битвах подавал личный пример неустрашимости и мужества, епископ Гослин, наконец пал под тяжестью постоянных усилий и умер вскоре после договора с Сигфридом. Смерть его еще более уронила мужество парижан: многие из знатных покинули город, остальные с жалобными воплями требовали переговоров с неприятелем.

Граф Эвдо, на котором одном лежала теперь оборона Парижа, всеми силами противился сдаче города и явился к императору для ускорения помощи. В его отсутствие аббат Эбло принял начальство. С каждым днем осажденные теряли надежды и мужество и настойчиво требовали сдачи Парижа. Вдруг одному из знатных привиделся сон, в котором Бог указывал ему на небесные силы, защищавшие стены и охранявшие город. Мужество парижан ожило, потому что этот сон видел человек, разделявший общее мнение народа о переговорах с норманнами и хотевший спасаться бегством. Толковали, что сновидение сделано св. Германом; утешали себя заступничеством этого святого: вынесли его мощи и носили их с крестным ходом вокруг городских стен.

Утешенные и обнадеженные помощью неба, парижане держались еще какое-то время; наконец в июле настало желанное освобождение. Граф Адальгем счастливо вернулся в город со свежим войском и съестными припасами; граф Эвдо вернулся с тремя полками; сам император вернулся в Мец со значительным войском. До него пришел Генрих, граф Саксонский и Тюрингенский, с войском из Германии и Лотарингии. В соседстве с городом он разбил лагерь на удобном месте и сошел с коня, чтобы осмотреть укрепления норманнов. Вокруг своего стана они выкопали множество ям в три фута глубины и слегка прикрыли хворостом. В одну такую яму упал граф Генрих: в то же мгновение его окружили, убили и ограбили.

Так отомстили они одному из убийц Готфрида. Но видя напрасную надежду покорить голодом Париж, получивший помощь и ожидавший еще другой, они возобновили прежние попытки и жестоко осыпали город стрелами, дротиками и большими камнями, которые бросали из пращи. Силы осажденных начинали падать; замешательство усилилось, когда норманны повели приступ с другого места и устремились на Париж с восточной стороны. Они сделали это успешней: зажгли башню, защищавшую в этом месте город и уже готовились взобраться на стены или вломиться в ворота. Во время долговременной осады не было в Париже такого смятения: вынесли на стены мощи св. Германа, главного покровителя города, но, как бы отчаявшись в спасении его сильной помощью, принесли туда и мощи св. Женевьевы. Между тем бой свирепел с дикой силой.

Стража горящей башни бросилась вон и устремилась на норманнов. С обеих сторон использовали крайние усилия: парижане потому, что сражались за жизнь и собственность, за все им драгоценное и милое, зная, что от их храброй обороны зависела судьба Франции в это решительное мгновение; норманны – оттого, что приближались к цели своих усилий и ожидали от этого упорного боя, что счастье наконец увенчает их орркие. Наконец силы севера должны были уступить отчаянному сопротивлению парижан. Норманны не могли нигде пробиться или овладеть каким-нибудь уголком на стенах: отраженные на всех местах, они наконец отступили, по обыкновению таща с собой убитых.

Это нападение было последним во время десятимесячной осады; вскоре, в начале октября, прибыл император с многочисленным войском. Норманны соединили в один стан свои оба стана, раскинутые на противоположных берегах Сены, для осаждения города. В то же время вернулся Сигфрид. С его приходом норманнское войско усилилось так, что император, напуганный прежними неудачными нападениями на их стан, не отважился сражаться, а вступил с ними в переговоры и заплатил 700 фунтов, за что они обещали снять осаду. После заключения мира завязались дружеские отношения между норманнами и парижанами, оказавшими взаимное уважение мужеству друг друга, как и следует храбрым людям; норманны посетили Париж, завели знакомства в городе и долго гостили там, как будто среди родных и друзей, жили вместе с парижанами и обедали с ними.

Эбло и новый епископ Парижа, Аншерик, преемник Гослина, сидели за обедом, когда сказали им, что к городу приближался норманнский флот для проезда вверх по реке, с дозволения императора. В негодовании на недостойный поступок Карла, предавшего жестокому грабежу внутренние области государства, а также напрасному кровопролитию в том случае, если не пропустят норманнов, граф и епископ вскочили со стульев, схватили мечи, призвали к оружию граждан и стражу, поспешили к мосту и не дали проехать флоту. Норманны повернули назад без боя, не желая нарушать мир с парижанами.

Тогда все увидели пример их сухопутного путешествия за флотом. Они вытащили суда из воды и волокли их посуху на расстояние более двух тысяч футов, потом опять спустили на воду выше Парижа.[56]56
  Блестящий пример использования волоков для переправы на судах через непроходимые участки русел рек. Этот эпизод подтверждает возможность аналогичного волокового перемещения в том числе и больших боевых судов через сухие участки пути из варяг в греки – от Ловати и Западной Двины до Днепра. (прим. ред.)


[Закрыть] Пленников гнали связанных веревками по 20 человек: вероятно, при таком путешествии требовались также и их силы. Парижане смотрели с удивлением на это зрелище; летописи упоминают о нем как о неслыханном, невероятном и никогда не бывалом; однако ж у норманнов это был самый обыкновенный способ в тех случаях, когда был излучистый берег или другие препятствия встречались судам, Переправив таким образом флот в верхнюю Сену, они быстро поплыли в Сенс, город Шампани, на реке Йонне.

Сенс был хорошо укреплен, и его граждане защищались так же храбро, как и парижане: норманны целые шесть месяцев осаждали его понапрасну. Однако ж жители были в смертельном страхе за исход осады; вступив в переговоры с норманнами, убедили их за некоторую сумму отступив от Сенса. Они опустошили всю окрестность, разрушили монастыри, замки, церкви. Между тем император оставил Париж и пошел к Суассону. За ним последовал Сигфрид с властью войска и вошел в Уазу, опустошая на пути все огнем и мечом. Когда огонь пылающих дворов, деревень и замков возвестил приближение норманнов, император поспешно бежал из Суассона в Эльзас. Едва только успел он оставить город, как вошли туда норманны. Они сожгли церковь и монастырь св. Медарда, разорили все окрестные монастыри церкви и королевские замки, перебили множество жителей, остальных увели в плен с собой.

Карл Толстый, раб придворных партий и почти сумасшедший от головной боли, которою страдал, до такой степени лишился уважения к себе со стороны подданных, что в ноябре 887 года, в Трибуре, они объявили его неспособным далее царствовать. Тогда все его покинули: повелитель таких великих государств, носивший все короны Карла Великого, умер бы с голода, если бы не сжалился над ним архиепископ Майнцский, Лиутберт. Наконец преемник Карла назначил ему на содержание некоторые поместья, но Карл только несколькими месяцами пережил свое несчастье. В Германии выбрали королем Арнульфа, его племянника, побочного сына Карломана, короля Баварского. Во Франции еще был жив потомок Каролингов, тот самый Карл, которого после прозвали Карлом Простым, младший сын Людовика Косноязычного, восьмилетнее дитя.[57]57
  Он родился 17 сентября 879 года, спустя 6 месяцев посла смерти отца.


[Закрыть]

Но сильно боялись норманнов; в тогдашней нужде государства не хотели вверять его защиту слабой руке ребенка: в обход юного принца выбран был королем граф Эвдо, сын Роберта Сильного. От него храбрые защитники Парижа ожидали спасения Франции.

Эвдо принялся тотчас за дело: он пошел на норманнов и встретил их сильное войско при Монфоконе, неподалеку от реки Эны, и хотя был слабее числом, однако ж храбро напал и привел их в беспорядок. Несмотря на то, он не мог помешать им осадить город Мо, который наконец они принудили к сдаче. Они плавали по рекам: Сомме и Уазе, Йонне и верхней Сене, между тем как другие их толпы вошли в Луару. Они опустошили Бургонь, Шампань, Лотарингию, Артуа и Пикардию до самых морских берегов; взяли города Оксерр, Труа, Шало (на Марне), Тунь и Верден, но опять пощадили Ре хотя и бродили по соседству с ним. Везде разоряли он еще уцелевшие монастыри, разрушали замки, свирепствовали ужаснее, чем когда-либо, даже рубили виноградные деревья и яблони: такие жестокости приписывают особенно их полчищам на реке Луаре.

В это ужасное время, на соборе в Меце, 1 мая 888 года, было постановлено, чтобы на всяких христианских собраниях воспевались к Богу молитвы о спокойствии от норманнов; во многих местах включены в молитвы следующие слова: a furore Normannorum Iibera nos, o Domine![58]58
  Включение в молитву этой фразы отмечает максимальный размах скандинавской опасности для Европы и одновременно явственно демонстрирует, что викинги воспринимались своими противниками вполне в апокалиптическом духе, наряду с мором и саранчой, как кара Господня.


[Закрыть] Эвдо, часто побежденный, нежели победитель, был так же не в состоянии изгнать их, как и остановить их грабежи. Норманны, вошедшие в Марну, Йонну и верхнюю Сену, проведя целлых три года в северной Франции, осенью 889 года воротились с флотом опять к Парижу; гордые успехами и победами, они требовали свободного проезда и, получив отказ снова решились осадить город: на этот раз они повели главное нападение с восточной стороны. Эвдо, следивший за их движениями, это предвидел: он подоспел с войском на выручку Парижу; с его помощью парижане оказали такое же упорное сопротивление, как и в первую осаду. Но Эвдо до того упал духом и так отчаялся в победе над этими непреклонными врагами, что пошел с ними на переговоры, хотя норманны были окружены со всех сторон посреди государства: богатыми подарками он склонил их снять осаду.

Оставив в покое Париж, они по-прежнему потащили суда по земле и спустили их на воду несколько ниже города, флот поплыл вниз по Сене к морю, но главное войско отправилось сухим путем на лошадях и пешком, вошло в область города Кутанса и расположилось перед замком Сен-Ло. Целый год осаждали норманны этот крепкий замок, прежде чем смогли взять его. Потом они вторглись в Бретань, раздираемую междоусобиями. Приход норманнов воссоединил всех: Аланус, прозванный Великим, герцог Бретанский, соединил все силы Бретани; все встали под его знамя, соединяясь потом пожертвовать десятину имущества Богу и св. Петру. Аланус разбил войско норманнов с таким успехом, что они потеряли в Бретани до 14 000 человек.

Между тем один норманнский отряд направился в Бретань. Остальное войско рассеялось по всем странам: одни вошли в Уазу и осадили Нуайон, другие расположились станом при деревне Аргев, на правом берегу Соммы; некоторые пошли в другие места. Все наконец уговорились плыть вниз по разным рекам до самого моря, потом соединиться и вместе напасть на бойких норманнских юношей, в числе 550 человек, искавших приключений и добычи, оставивших главное войско и спешивших в Сент-Омер, полагая взять город с первого нападения, потому что его укрепления еще не были окончены и состояли из земляного вала и тына. Они хотели врасплох захватить город, но были замечены, когда спускались с горы за две мили от Сент-Омера и остановились вблизи его, чтобы награбить рогатого скота.

Граждане поспешили принять все возможные меры для обороны, работали день и ночь, устраивая укрепления. Норманны поставили себе шалаши по соседству с городом и начали формальную осаду. Они повели нападения всеми воинскими снарядами, отчасти нового и необыкновенного рода, бросали в город раскаленное железо, разные горючие вещи, пускали тучи стрел; когда же все такие попытки были пресечены бдительностью и упорным сопротивлением жителей, они выкопали вокруг укреплений широкие и глубокие рвы, наполнили их бревнами и хворостом и хотели все это зажечь, чтобы окружить город морем огня. Однако не удался и этот замысел; ночью, когда ветер подул с той стороны, где наиболее подвергался опасности город, граждане улучили момент и сами подожгли этот костер и обратили его в пепел без вреда для города. Норманны наскоро собрались, как бы одолеваемые страхом, и отступили. Вероятно, причиною такого скорого отступления были слухи, ложные или истинные, о войске, подходящем на выручку городу. В предании это приписывается славным покровителям Сент-Омера, апостолу Петру и св. Бертину.

Однако ж войско, собравшееся в Левене, дошло до реки Маас. Арнульф, король Германии, принял меры к защите и собрал войско у Маастрихта. Норманны перешли Маас при Литтихе и оставили немецкое войска позади. При Аахене они рассеялись по лесам и болотам, убивали всех, кто ни попадался на дороге, брали все повозки и телеги с провиантом для немецкого войска и тем привели его в крайнее затруднение. Немецкие вожди держали военный совет и думали, на что решиться при таком сложном и опасном положении: идти ли через землю Рипуариев в Кельн и оттуда в Трир или, переправившись через Маас, захватить и разрушить норманнские суда. Ночь прекратила совещание, но они так ни на что и не решились.

С рассветом 26 июня 891 года немецкое войско выступило и с развернутыми знаменами, готовое к бою, потянулись вдоль берега реки Маас. Перейдя реку выше Гейле, оно остановилось; собравшись опять, вожди решили: чтобы не утомлять понапрасну все войско, каждый вождь направил по 12 человек для разведки неприятеля. Пока советовались, как привести это в действие, показался передовой отряд норманнов. Полагая, что это отдельный небольшой отряд, немцы преследовали их без всякого порядка. Преследование продолжалось до тех пор, пока в одной деревне они столкнулись со всей силой норманнской пехоты, которая сомкнутым строем напала на немцев и легко опрокинула их. Вожди старались быстрее, насколько позволяло время, восстановить порядок в своих рядах. Но норманнская конница, прискакавшая на звук оружия и военные крики, ворвалась в не совсем построенные ряды и привели к расстройство все войско. Так искусными движениями и тактикой норманны одержали решительную победу над немецким войском и уничтожили его. Зунцо, или Зундерольд, архиепископ Майнцский, граф Арнульф и множество дворян немецкого государства пали на месте сражении. Все спасшиеся от смерти и плена бежали. Победители овладели неприятельским станом, перебили пленников и потом воротились в Левен.

Король Арнульф находился в походе на славян, когда получил весть об участи, постигшей его войско на Маасе. Его глубоко опечалила смерть такого множества храбрых и преданных ему людей; сверх того, Рейнским землям грозила опасность быть наводненными норманнскими полчищами. Арнульф был государем, сохранявшим еще воинский пыл первых Каролингов; он быстро решился выступить в поход, присоединил к себе ратных людей из Саксонии, Баварии и восточных областей государства и с сильным, войском, двинулся к норманнскому стану при Левене.

В тылу стана текла река Диль; спереди стана находилось обыкновенное воинское укрепление или вал. Эти валы норманны устаивали таким образом: обозначив пространство, отводимое для стана, обыкновенно в форме круга, на окружности его вбивали в землю три или четыре ряда столбов, в некотором отдалении одни от других; потом пространство между ними наполняли камнями, дерном, землею. На возникшем таким образом валу они клали еще несколько слоев земли, плотно утоптанной, взятой из рвов, которыми всегда обводили стан.[59]59
  Подобные способы возведения оборонительных валов с использованием внутренних каркасных бревенчатых конструкций являются общераспространенными у многих народов Европы. Кельтская «галльская стена», munis galliots, описанная античными авторами, в частности Цезарем, также может быть отнесена к разряду подобных сооружений. Искусство возведения валов в Европе в ту пору стояло на должной высоте, ибо протяженные валы являлись действенным фортификационным средством, позволявшим весьма эффективно контролировать границы, по которым они проходили. Среди таковых должны быть в первую очередь знаменитый вал Данепирке («Дело датчан») в южной Ютландии, тянувшийся от Балтийского до Северного моря, вал Оффы и вал Черной Свиньи на Британских островах. Что же касается круглых укреплений, то классическим примером таковых служат знаменитые Tqiyr Abie лагеря Ютландии, возведенные с размахом и с удивительным инженерным искусством и соблюдением пропорций (при диаметре в сотни метров отклонение от идеального геометрического круга на превышает нескольких десятков сантиметров) – Аггерсборг, Трэллеборг, Фюркат. См. также Гуревич А. Я. «Походы викингов» (прим. ред.)


[Закрыть]

При Левене, кажется, их стан не был обнесен рвом, потому что они расположились в болотистой стране и перед валом находилось болото. Арнульф затруднялся напасть на них, потому что это можно было сделать не иначе, как пехотою, а королевское войско почти все состояло из конницы. Одушевив речью воинов, он сошел с коня, заставил сделать то же всадников и, взяв знамя, во главе войска пошел по болоту на укрепленный стан. Отдельный отряд норманнского войска отправился далее по Маасу для грабежа. Гордые прежними победами и полагаясь на свой вал, потому что никогда еще не были побеждены внутри укреплений, оставшиеся в стане норманны смеялись над подходившим неприятелем и смотрели на него с презрением.

Дерзкая самонадеянность нередко бывала причиной поражения больших войск. Впереди войска, горевшего желанием, сравняться в храбрости со своим государем и отомстить за смерть павших братьев, Арнульф бросился на укрепление и ворвался в стан. Этот нечаянный успех и замешательство, происшедшее от того между норманнами, навели на них панический страх; не имея других путей для бегства, они бросались сотнями и тысячами в реку Диль, так что она была запружена бесчисленным множеством трупов. Не многие спаслись вплавь; одних потопило тяжелое вооружение; другие – как обыкновенно в минуты нужды берутся за первое лучшее средство к спасению – старались спастись, ухватясь за товарищей, и увлекали их в глубину: видно было, как хватали они друг друга за руки и ноги, цеплялись за шею, одним словом, никто не помогал, а только мешал спасению даже тех, для кого это было возможно.

Число норманнов, погибших при этом случае, полагают до 9000, в том числе двенадцать вождей, и из них многие в королевском сане. Шестнадцать королевских знамен, как трофеи победы, отнесены были в Регенсбург в Баварии, пребывание Арнульфа. В продолжение многих столетий, в воспоминание этой победы, праздновалось 1 сентября; долго также показывали там картину этой замечательной битвы, с надписью, в которой победа приписана св. Мартину.

Эти важные поражения, понесенные норманнами в течение двух лет подряд, в Бретани 890 года и при Левене 891 года, хотя значительно поубавили их силы, однако ж не уронили их мужества.[60]60
  Два поражения с тяжелыми потерями в течение немногим более чем полгода обескровили поколение викингов, и широкомасштабные походы на некоторое время стали нереальны. Однако активность викингов на самом деле не была снижена, она лишь приобрела более организованные и прагматически ориентированные (захват территорий, упорадочение взимания и выплаты даней и т. д.) очертания, отмечая очередной этап походов (см. Лебедев Г. С. «Эпоха викингов в Северной Европе») (прим. ред.)


[Закрыть] Спасшиеся в последней битве снова присоединились к флоту, вошедшему в реку Маас. На следующий год они сделали набег в прирейнские страны и опустошили все до города Бонна: там овладели они Луплендорфом на правом берегу Рейна. Немецкое войско опять пошло им навстречу. Норманны, уклонясь от правильного боя, пробирались лесами и, дав пройти влево неприятельскому войску, поспешили в монастырь Прюим, недалеко от Люксембурга, и, ограбив его, вступили в Арденнский лес, взяли замок, незадолго перед тем построенный на высокой горе, куда убежали многие жители: все они были перебиты. Вернувшись с богатой добычей в Левен, они снова разбили там свой стан. Тогда во Франции начался голод; поэтому они предприняли поход в Англию с 250 судами. В то же время другой флот, из 80 судов, покинул Францию и также направился в Англию.

Мы видели, что Альфред, великий и благородный государь, снова завоевал отцовское государство, взял опять Лондон, с того времени оставшийся столицею Уэссекских королей, вступил в дружеский союз с норманнами в Восточной Англии и Нортумберленде, наставшие потом мирные годы он посвятил постройке флотов, поправке разоренных замков и городов и обнесению их стенами. В то же время он построил новые башни и укрепления, где нужно было – снабдил города стражею, поставил земское войско на берегах и местах, наиболее подверженных нападению неприятеля. Все это он возложил на епископа Свитгульфа в Ротчестере, епископа Ильгарда в Дорчестере,[61]61
  Не одноименный город в Дорсетском графстве, а другой, называвшийся так же в Оксфордском, откуда в XI столетии пребывание епископа было перенесено в Линкольн


[Закрыть] герцога Этельреда, потомка древнего рода Мерсийских королей и зятя Альфредова, в Лондоне и других в разных местах, графа Бритгульфа, или Биртгульфа, в Эссексе, графа Бульфреда в Ганском графстве.

Его суда, по-другому устроенные, чем у норманнов, имели преимущества перед ними в длине и высоте, лучше плавали и были не так легки. Все подданные, способные носить оружие, разделены были на две половины: одна обязана была всегда быть готовой к выступлению в поход, другая, между тем, оставалась свободной и могла заниматься домашними делами, ожидая своей очереди. При таких мерах для защиты страны Альфред не менее заботился о внутренней безопасности, о законодательстве, управлении, правосудии: его учреждения в духе древних обычаев и нравов сохранились в Англии до нашего времени, в течение почти тысячи лет, несмотря на все потрясения, постигавшие эту страну. Он также любил науки и искусства, оказывал им покровительство и с этими преимуществами соединял личную храбрость и талант полководца. Народ обожал его.

В таком состоянии находилось Уэссекское королевство, когда из Франции переправились туда два сильных флота викингов. Один высадился в Кентском графстве, в устье реки Ротера. Викинги на большом расстоянии тащили вверх по ней свои суда до леса Андреда, в 120 английских миль длины и 30 ширины; там взяли они и разорили замок, наполовину построенный и защищаемый небольшим отрядом; на его месте выстроили другой, гораздо сильнее, по имени Апульдр, где и перезимовали.

Другой флот вошел в Темзу, расположился в Миддлтоне, в Кентском графстве, и выстроили там укрепление. Жители Восточной Англии и Нортумберленда все еще питали тайную злобу к Уэссекскому королевству, все еще были воинственны, и любовь к тревожной жизни викинга пробуждалась в них с каждым приходившим в Англию отрядом норманнов: они прервали союз с Альфредом и соединились с викингами в Кентском графстве.

Собрав войско, Альфред расположился между обоими отрядами викингов и поставил стан на таком месте, где прикрывали его воды, леса и горы и откуда король мог легко напасть на то из неприятельских войск, которое первым выйдет из укреплений для грабежа или битвы. Однако ж викинги считали себя довольно сильными для сражения с королем: разделившись на малые толпы, верхом и пешие, они разбрелись по таким местам, где считали себя в безопасности от англосаксонского войска. Но Лльфред быстрыми движениями часто заставал их врасплох; однажды напал и уничтожил один отряд и вообще вел счастливо малую войну.

Тогда часть войска викингов выступила из Апульдра и поспешила скорее к Темзе для доставки добычи в Эссекс. При Фарингаме, в графстве Суррей, Альфред напал на обремененный добычею отряд, истребил многих и преследовал остальных; из бежавших многие утонули в Темзе; переплывшие счастливо вошли в реку Кельне в Эссексе и потом отправились на остров Мерсей, лежавший в устье реки. Так же как в Миддлтоне, Альфред осадил викингов и на Мерсее. Он окружил остров осадными орудиями различного рода; неприятели, доведенные до крайности, вынуждены были начать переговоры. Они получили свободный выход за обещание покинуть Англию и больше не тревожить королевства Альфреда. Они покинули Бимфлит в Эссексе, на северном берегу Темзы, отправились в область, уступленную прежде норманнам, укрепились там и устроили стан с широкими и глубокими рвами.

Между тем жители Восточной Англии и Нортумберленда вооружили два флота: один – из ста, другой – из двухсот судов; цель их была та, чтобы дать оправиться своим жестоко стесненным северным землякам, воевать с Альфредом во многих местах и разделить его силы. Наконец они пристали в различных точках его королевства и высадились в Девоншире, между тем как другой отряд осадил Эксетер.

Альфред поспешил на выручку этому городу. Его осадное войско перед островом Мерсеем терпело недостаток в съестных припасах, притом время службы воинов окончилось. Викинги, долгое время осаждаемые на острове, воспользовались этими обстоятельствами, так же как и в Апульдре: они выступили и соединились с норманнами, находящимися в Бимфлите. Но из Лондона и других мест собрались свежие силы для осады Бимфлита, между тем как Альфред выручал Эксетер, Чичестер и другие места, посещенные викингами.

Один отряд их оставил Бимфлит и вышел для грабежа, когда англосаксонское войско подступило к этому крепкому стану; сначала оно разбило в кровопролитном бою оставшихся там неприятелей, потом взяло приступом стан и захватило все там находившееся; сожгло часть судов, а другую, с пленными женщинами и детьми и добычею золота, серебра и других вещей, отвело в Лондон и в Ротчестер. Остатки разбитого войска соединились с отрядом, вышедшим на грабеж, получили подкрепление из Восточной Англии и Нортумберленда и, расположась на морском берегу, на месте по имени Сут-Собери в Эссексе, укрепились там сильно. Оттуда, по берегу Темзы, пошли они в Буддингтон на севере, где также устроили укрепление. В стане викингов обнаружился великий недостаток в съестных припасах; напоследок они должны были убивать лошадей для поддержания жизни. В такой нужде, предвидя голодную смерть, если продолжится осада, они решились лучше умереть с оружием в руках и в крайнем отчаянии сделали вылазку. Многие были убиты, иные потонули, но остальные пробились, убежали опять в свой укрепленный стан в Сут-Собери и отправились в Восточную Англию.

Отдавшие там свои суда, жен, детей и награбленные сокровища под сохранение землякам и подкрепленные храбрым юношеством Восточной Англии и Нортумберленда, они поспешили на полуостров Виргиль в Честерском графстве: шли днем и ночью так скоро, что Альфред успел их догнать не раньше, чем они уже овладели Честером. Король истребил всех, остававшихся перед городом, отнял скот, стоявший на поле, фураж частично сжег, а частично скормил своим лошадям и отнял у викингов все способы держаться далее в Честере. Они вышли оттуда, посетили спорный Уэльс в Нортумберленде и Восточную Англию; в этой стране сели на суда и поселились на острове Мерсее.

Спустя некоторое время по Темзе вошли они в речку Ли и укрепились на ней в одном удобном месте, почти за 20 миль от города. Англосаксонское войско двинулось для осады их. Они отбили нападения и обратили в бегство англосаксов. Альфред расположился близ Лондона. Проезжая однажды берегом речки Ли, он открыл место, где легко отвести и запрудить эту реку. Речка была отведена; заметив это, викинги бросили свои суда и укрепления и пошли сухим путем через Мерсию в Бриджпорт в Шропшире, лежавший на Северне, неподалеку от Уэльса, где опять укрепились, делали набеги в Уэльс, грабили многие области, перезимовали в своем стане, но с наступлением весны отправились в поход и удалились в Восточную Англию и Нортумберленд.

Эти частые нападения на Уэссекское королевство продолжались пять лет, с 892 по 897 гг. С викингами находились их жены и дети: это обстоятельство усиливает вероятность мнения, что у них была цель завоевать королевство Альфреда или, по крайней мере, какую-нибудь область, поселиться там и основать свое государство, по примеру их соотечественников в Восточной Англии и Нортумберленде. Но при жизни Альфреда норманны напрасно напрягали свои силы против его королевства; много страдало оно от их нападений, однако ж везде отражали этого врага и нигде не дали ему утвердиться. Норманны оттого и прекратили свои набеги на некоторое время. Некоторые из них поселились в Восточной Англии и Нортумберленде между своими земляками, прочие вернулись во Францию.