Текст книги "На границе двух миров (СИ)"

Автор книги: Анатолий Терран

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

   – И? – подобрался Джим. – Кто он, от кого прячется и что натворил?

   – Он... – Генрих нервно почесал аккуратную седую бородку. – Джим, прошу, поехали со мной и ты сам все увидишь. Он не опасен, даю тебе слово.

   Шериф колебался не долго – он привык считать, что хорошо разбирается в людях, а Генрих не производил впечатления человека, способного вот так просто завести человека в ловушку, предварительно поболтав с ним о пустяках. Конечно, старик мог просто ошибиться в оценке личности беглеца, но... на это у него на поясе и висел тяжелый пистолет пехотинца, переделанный для человеческой руки и вполне способный пробить боевую пехотную броню на близкой дистанции.

   – Будь по твоему, старик, – медленно кивнул шериф, глядя своему собеседнику прямо в глаза. – Если твой беглец не представляет опасности и не натворил настоящих бед, я помогу вам.

   – Спасибо, Джим! – биолог облегченно вздохнул и открыто улыбнулся. – С меня должок!

   – Будешь кормить меня своими ящерицами бесплатно.

   Туз червей медленно поднялся в воздух и, зависнув на пару мгновений перед моими глазами, аккуратно опустился узким торцом на даму пик. Подавив желание высунуть язык от усердия, я чуть склонил голову набок, наклоняя карту под углом, чтобы она уперлась в шестерку треф.

   Оглядев возвышавшуюся передо мной пирамиду, я довольно хмыкнул – выстроить домик из тридцати шести карт тот еще подвиг, а уж когда требуется сделать это одной только силой Дара...

   В свое время я потратил много времени, чтобы реанимировать свой Дар, поврежденный Тассадаром долгих семь лет назад. Сначала это было просто больно, затем при каждом псионном воздействии я чувствовал, будто пытаюсь пошевелить рукой, которую отлежал во сне... а затем, совершенно незаметно для самого себя, я сравнялся в ловкости владения Даром со своими одногрупниками. А потом просто не смог остановиться, продолжив совершенствоваться в этом направлении, хотя это уже не было необходимо – для Тамплиеров не так уж и важна филигранная работа с энергией, это скорее удел техников. Может, на каком-то уровне я уже тогда знал, что мне не место среди воинов?

   А может, я просто стал куда больше протоссом, чем привык считать. Ведь стремление к совершенству, порой не то, что не обязательное, а попросту вредное, – пожалуй, самая сильная черта этой расы.

   Вздохнув, я аккуратно подцепил Даром туз червей, выдергивая его из конструкции, и положил перед собой – упражнение, разработанное на основе методик племени Фуринакс, следовало довести до конца.

   От упражнения меня отвлек громкий лай Чарли – пса приютившего меня фермера. Прислушавшись к себе, я уловил два пока неясных огонька чужих разумов.

   – Значит, ты все-таки притащил сюда своего шерифа... – пробормотал я себе под нос, сгребая карты в кучу. – Дай бог, чтобы ты не ошибся в нем, старик...

   Я жил у Генриха уже почти месяц, помогая ему в работе и старательно перенимая все знания, которыми одинокий старик делился со мной едва ли не с радостью. Пожилой профессор, на мой скромный взгляд, оказался выдающимся ученым, прекрасно разбиравшемся в биологии и генетике. Мое мнение подтверждал тот факт, что когда-то он возглавлял корхальскую кафедру биологии в университете Терры. На мои вопросы о том, как известный в определенных кругах ученый оказался в такой дыре, как Мар Сара, он только ворчал что-то об "узколобых идиотах, превративших науку в бизнес".

   Я бы с радостью жил так и дальше, но... Генрих был стар и твердо уверен в том, что его час уже близок. Нас обоих беспокоил тот факт, что я буду делать, когда его не станет и... лучший выход, который мы смогли придумать – просто попросить помощи у власть имущих в моей легализации, как сына Генриха, который продолжит уединенный образ жизни своего отца. Генрих считал, что Рейнору можно довериться... Надеюсь, он не ошибся.

   Лай резко прервался – это я дотянулся до разума Чарли, успокаивая чересчур рьяного защитника. Усевшись в кресло, я подобрал под себя ноги и натянул поглубже капюшон – незачем пугать человека раньше, чем следует.

   В попытке отвлечься от панических мыслей, что скоро меня отдадут на опыты, я задумался о том, как мне везет на встречи с хорошими людьми... и не людьми тоже. Сначала Тассадар, который смог принять меня таким, какой я есть, затем Салли, ставшая мостом, соединяющим меня и мой новый народ... а теперь вот Генрих, который принял пугающего инопланетянина так легко, как будто я был обычным парнишкой. Я читал старика как открытую книгу: то, что лежало на поверхности и то, что было сокрыто в глубине – казалось, он даже обрадовался тому, что я именно тот, кто я есть.

   Я улыбнулся, вспомнив, как уже на третью минуту знакомства он попросил у меня разрешения на забор крови – ученый до мозга костей.

   Разрешение Генрих получил, но разобраться в том, что накручено в геноме протоссов не смог, что не удивительно, учитывая, что самая могущественная раса сектора и сама не до конца в этом разобралась. Впрочем, унывал ученый недолго и очень скоро я оказался завален вопросами об истории протоссов, их культуре и технологиях, а так же возможностях Дара. Я не скрывал ничего – протоссы не отпустили бы меня, располагай я по-настоящему важной информацией, которая могла бы поставить их под удар. О чем вообще речь, если я даже координаты Аиура не знал?..

   Улыбка стала шире, когда я вспомнил свой шок от вопроса: "А ты сможешь заставить меня считать себя курицей?". Проверять я так и не рискнул, – тот же Тассадар легко мог искалечить мой разум неловким движением, а ведь он был куда опытнее меня... Но сама готовность предоставить не просто свое тело, а разум для опытов почти незнакомому инопланетянину, это, знаете ли...

   – Джим... – мой слух, чьей чуткости никак не мешало отсутствие ушей, различил взволнованный голос Генриха по ту сторону двери, ведущей в подвал, где я сейчас и находился. – У меня будет к тебе одна просьба...

   – Я слушаю, – донесся до меня чей-то уверенный и чуть хрипловатый голос, а также легкий отблеск нетерпения, смешанного с любопытством и настороженностью.

   – Отдай мне пистолет.

   Я нервно усмехнулся, увидев вспыхнувшую в голове шерифа картинку: подвал, забитый под завязку пехотинцами в боевых доспехах.

   – Нет.

   -...Хорошо. Но тогда пообещай, что не будешь стрелять, пока не разберешься что к чему.

   – Кого ты там вообще хочешь мне показать? Зеленого человечка?

   Я не сдержал смешок. Пальцем в небо, зато – в самую середку!

   – Вот именно, Джим. Только не зеленого, а серого и ростом он примерно с тебя.

   Ответом ему было ошеломленное молчание.

   – Просто войди в комнату. И помни – не стреляй, пока не разберешься, что к чему.

   – Хорошо, старик. Но, если ты накурился какой-то местной травы...

   – Просто иди.

   Прежде, чем дверь открылась, я успел взглядом подцепить световой меч, лежавший на полке в дальнем углу, и уложить на стол перед собой. На всякий случай, пусть у меня и имеются серьезные сомнения в моей способности воспользоваться им по прямому назначению. Я едва успел закрыть глаза, чтобы не выдать себя синеватым свечением, когда он вошел в комнату – напружиненный, как зверь на охоте и готовый ко всему.

   Быстро обежав взглядом комнату и испытав мимолетное облегчение от отсутствия пехотинцев, шериф нашел взглядом меня.

   – Генрих сказал, что нашел беглеца, которому нужна помощь. Это, я так понимаю, ты?

   – Ты не ошибся, – ответил я. Эмоциональная сфера мне нравилась – шериф был заинтригован, немного насторожен, но отказывался испытывать страх. – Присядешь?

   – Я постою. Что за ерунду нес Генри про инопланетян?

   – Правдивую ерунду, шериф...

   Немного поколебавшись, я поднял руки, собираясь стянуть с себя капюшон, и увидел, как расширились его глаза – тонкие четырехпалые конечности, обтянутые голубоватой чешуей не то, что легко встретить на планетах людей. Его рука опустилась на рукоятку пистолета, но стрелять он явно не собирался, телепата не обманешь – скорее, просто попытка успокоиться и обрести почву под ногами, чем жест угрозы.

   – Пожалуй, я повторю свой вопрос, – сказал я, когда маски, в буквальном смысле, были сброшены. – Присядешь?

   Очень медленно шериф подошел ко мне ближе и опустился в кресло, с явным усилием заставив себя убрать руку с оружия.

   – Я хочу знать все.

Глава 3.1. Мы сами создаем своих врагов

   – Я все-таки сделал это, Генрих.

   Мохнатый ящер размером с кошку, первый взрослый образец новой породы, спрыгнул с моего плеча и удобно устроился на небольшом земляном холмике. Ящерицу звали Генри.

   – Впрочем, большую часть работы ты проделал сам, старик. Все, что сделал я – просто довел твое дело до конца.

   Я присел рядом с могилой, задумчиво глядя на мраморное надгробие.

   – Джим уже забрал первые образцы и сейчас ищет покупателей на патент. Представляешь – возможно, через пару лет вся Мар Сара будет питаться твоим творением. А может, чем черт не шутит, и еще кто-нибудь?

   Я замолчал, не зная, что еще сказать приютившему меня старику, так и не успевшему довести последний проект до конца.

   – Прости меня. Кажется, я не могу воспринимать смерть, как полагается человеку. Протоссы ведь не умирают по-настоящему – их память, опыт и в какой-то степени даже личность навсегда остаются в Кхале. Я много времени провел среди них, и только оказавшись здесь, среди людей, осознал, насколько стал похожим на них. Да и к тому же, я по личному опыту знаю, что смерть – отнюдь не конец. Хочется верить, что это не только мне так повезло...

   Со смерти профессора прошло полгода и полтора – с тех пор, как я впервые ступил на поверхность Мар Сары. В ящике на втором этаже жилого дома лежат документы на имя Александра Ноймана – племянника Генриха Ноймана, но за все это время они пригодились мне лишь однажды – когда Джим оформлял на меня право собственности на ферму Генриха. Все то, что не может дать мне ферма, привозит шериф – в основном книги, запчасти для техники и некоторые материалы для опытов.

   За эти годы жизнь вошла в свою колею – я работал на ферме, почти на ощупь развивал свой Дар и, в попытке избавиться от грызущего чувства одиночества, учился всему, до чего только мог дотянуться, начиная с генетики, в которой, благодаря Генриху, успел неплохо разобраться, и заканчивая тонкостями современной микроэлектроники. Конечно, без знающего наставника разбираться в тонкостях современной прикладной науки очень трудно, но я, покамест, справлялся.

   Проще говоря – дел у меня было невпроворот, чему я был несказанно рад. Постоянная занятость позволяла мне успешно бегать от мыслей о... да, черт возьми, о доме! О Салли, что осталась где-то там, на зеленой родине протоссов, о Тассадаре, которого уже вполне могло и не оказаться в живых, о том... о том, не совершил ли я ошибку, поддавшись мимолетному порыву? Может, она смогла бы меня принять, может, он бы вернулся... Стоило только задуматься об этом, как я мгновенно тонул в бесконечных "может быть", которых я уже никогда не смогу подтвердить.

   Нахмурившись, я резко поднялся с земли и, мимоходом коснувшись разума ящерицы, зашагал по направлению к дому, слыша позади легкий шорох шагов своего питомца.

   Доставшаяся мне по "наследству" ферма Генри – один жилой домик с обширным подвалом, сарай и пара акров земли всегда будила во мне воспоминания о доме. И я сейчас говорю не об Аиуре, а той старушки Земле, которой не существовало, в том виде, который я помню, вот уже несколько веков. И пусть я ни разу вживую не видел земные фермы моего времени, зато много раз наблюдал на экране телевизора.

   Выращивать моему "дяде" приходилось не привычную всем пшеницу или рожь – они плохо росли на Мар Саре, а универсальный, необычайно живучий и феноменально отвратительный на вкус злак с банальным названием "Универсум". Есть эту гадость было просто невозможно – наверное, именно поэтому Генрих и взялся за одомашнивание своих ящериц.

   Двери дома распахнулись передо мной словно сами собой, – для протоссов Дар так же естественен, как руки и ноги для людей, поэтому неудивительно, что я заразился у них привычкой пользоваться им везде, где только можно и нельзя.

   Я сразу направился в подвал, он же лаборатория, – все дела на сегодня были уже сделаны. Если повезет и Джим договорится с покупателем, можно будет забыть о скучной рутине фермера и уделить все свое время этим двадцати квадратным метрам под землей.

   – Привет, куча металлолома, – поздоровался я со своим главным проектом.

   Куча металлолома не ответила, а я скривился, подумав, что долгое одиночество не идет на пользу никому – еще чуть-чуть и я с табуреткой начну разговаривать.

   Пару минут я так и стоял посреди лаборатории, разглядывая чудо человеческого машиностроения – боевой доспех пехотинца. Его притащил Джим вскоре после смерти профессора – подозреваю, только ради того, чтобы отвлечь меня от мыслей о том, что его больше нет. Экзоскелету просто не повезло – во время переезда арсенала ополчения из одного затопленного помещения в другое, посуше, его уронил неуклюжий погрузчик, управляемый пьяным водителем. Раскуроченная ходовая часть приказала долго жить и Джим, не мудрствуя лукаво, прикарманил неремонтопригодную в условиях Мар Сары технику, предварительно списав ее.

   Он сказал, что это подарок, но, думаю, и сам не подозревал, насколько долгожданным и радостным событием была для меня эта груда раскуроченного металла.

   Все очень просто – я увидел в нем свой шанс покинуть ферму и взглянуть на мир собственными глазами, а не посредством монитора и голосети. Я ведь вовсе не собирался просидеть взаперти всю отмерянную Зел Нага своим детям тысячу лет и уже давно задумывался над способом, который позволит мне находиться среди людей, не опасаясь своего разоблачения.

   Боевой доспех станет первым шагом на пути к свободе. Таким образом я хотя бы смогу появится в городе, пусть и играя телохранителя Джима или записавшись в местные органы правопорядка. А потом... потом я придумаю еще что-нибудь, что откроет передо мной все двери.

   Помню, когда я впервые поделился с Рейнором своими планами, он лишь недоверчиво хмыкнул, выражая свое сомнение в успехе моего маленького предприятия. Но за прошедшие полгода я успел полностью переделать ходовую часть под свою форму ног, выпилить нафиг медицинский блок (не хочу проверять реакцию своего организма на человеческие лекарства) и теперь вплотную подобрался к решению проблемы питания и управления.

   Решить проблемы чисто механического содержания было относительно нетрудно, другое дело – программное обеспечение доспеха, позволяющее солдату управлять им буквально силой мысли, подсоединяясь напрямую к его нервной системе. Меня, представителя совершенно иной расы, доспех слушаться отказывался, выражая свое недовольство в панических воплях о неполадках в, я цитирую: "органической составляющей".

   Я перевел взгляд на крупный голубоватый кристалл размером с мою голову, закрепленный на сделанном специально для него держателе в центре комнаты. Мои земляки, не мудрствуя лукаво, называли эту редкую штуку, являвшуюся основой современной энергетики "минералом". Если открытая, доступная всем и каждому, умеющему пользоваться голосетью, информация верна, то терране понятия не имеют, что собой представляет пресловутый Минерал. Все, что они умеют с ним делать – это облучать его потоками альфа-частиц и выкачивать выделяемую им из-за этого энергию. Маленькой электростанцией на основе этого минерала оснащена большая часть сложной техники, требующей мобильности. Боевые доспехи, тяжелая бронетехника, самолеты и космические корабли – все работало на этом экологически чистом и на редкость безопасном виде топлива.

   Протоссы знали о Минерале больше землян, хотя, справедливости ради, стоит отметить, что использовали точно так же – в качестве батареек для особо энергозатратных элементов своих технологий.

   Чешуйчатые телепаты считали, что Минерал появился в секторе Копрулу не сам по себе, а под влиянием Зел Нага, чей колоссальный псионный потенциал на протяжении столетий глубоко под землей формировал его залежи из подходящих материалов. Основанием для этого служило то, что Минерал представлял собой некую ущербную альтернативу кристаллам Кхайдарин, основой всего и вся на моей бывшей родине. Последние росли только на Аиуре, единственной известной протоссам планете с настолько высоким напряжением пси-поля, чтобы в нем могли самостоятельно формироваться эти удивительные образования. Телепаты не создавали Кхайдаринские кристаллы – они просто аккуратно направляли их развитие, закладывая необходимые им функции еще на стадии формирования, ведь после окончания роста это становилось не то, что невозможным, но весьма затруднительным.

   Если бы у протоссов не было Кхайдаринских кристаллов, именно Минерал стал бы основной их технологий. Кхалаи-инженеры в свое время проводили соответствующие исследования – эффективность Минерала составляла чуть меньше половины от их Кхайдарильских собратьев.

   Но мне хватит и этого.

   Названный мной Мостом Минерал, больше похожий на глыбу льда, был предметом моей гордости – полностью моя разработка, не имеющая аналогов у протоссов и являющая своеобразным связующим звеном между мной и электроникой доспеха. О том, что у моих бывших соотечественников просто не было нужды в чем-то подобном, я старался не думать.

   Я работал над ним уже четыре месяца, осторожно изменяя кристаллическую решетку под свои нужды. Сейчас он был почти завершен – еще пара недель и я, наконец, буду свободен.

   Я бережно подхватил Минерал на руки, а затем устроился в мягком кресле, аккуратно положив кристалл на колени – физический контакт облегчал мой нелегкий труд. Однако с головой погрузиться в хитросплетения его структуры мне не дала мелодичная трель устройства связи, имеющего вид массивного браслета.

   Звонить мне мог только один человек.

   – Джим? – я скосил глаза на крохотный экран браслета, разглядывая обеспокоенного лицо моего... да, наверно, все-таки друга. – Что случилось?

   – Я нашел покупателя, – процедил он, бросив недовольный взгляд в сторону. – Я тебе о нем рассказывал, помнишь?

   Я только хмыкнул. Конечно, я помнил, – шериф терпеть не мог владельца молодой, но стремительно развивающейся горнодобывающей компании. Хотя Рейнор и признавал, что львиная доля этой неприязни основана на той куче проблем, что этот человек принес с собой в его ведомство, нелюбовь осталась, и на нее никак не мог повлиять тот факт, что кампания принесла много пользы планете, дав мощный толчок ее развитию.

   Но, тем не менее, именно его Джим выбрал в качестве главного кандидата на покупку патента на породу, выведенную Генрихом – в основном потому, что только он мог дать за них настоящие деньги, а так же имел достаточно ресурсов, чтобы начать полномасштабное разведение.

   – Он хочет с тобой встретиться.

   – Что? – я даже немного растерялся. Такого развития событий в моих планах не было. – Зачем?

   – Хочет познакомиться с тем, благодаря кому эти мохнатые засранцы увидели свет. Кажется, хочет предложить контракт.

   – Передай ему... хм... передай ему, что я вынужден отвергнуть его предложение.

   – Уже сделал. Но ему, кажется, наплевать.

   Я задумчиво почесал лоб острым концом Моста.

   – Все равно кроме него нет других покупателей, – пробормотал я. – Вариант "Призрак"?

   – Ты читаешь мои мысли, – хохотнул Джим.

   – Как всегда, ковбой... как всегда. Вези его сюда. Желательно, одного.

   – Через полчаса будем, – кивнул шериф и по-армейскому закруглился. – Конец связи.

   Вздохнув, я пролевитировал Мост обратно на подставку и поплелся наверх.

   Иногда, Джим все же возил меня в город, в особо сложных случаях его работы, когда ему либо не хватало доказательств для официального обвинения, либо вообще было непонятно, как подступиться к делу. Тогда я усаживался в инвалидное кресло, укрывал ноги толстым пледом, скрывал лицо маской и глубоким капюшоном, а руки – длинными свободными рукавами и садился в прицеп его ховербайка в качестве багажа.

   Нужным людям шепнули, что на богом забытой ферме доживает свой век пожилой ветеран, искалеченный на службе Конфедерации, а затем добавляли пугающее слово "Призрак", мгновенно переводя мою персону в категорию "Не хочу знать".

   Призраками в Конфедерации называли представителей особого подразделения в составе вооруженных сил, состоящего целиком из редких среди людей псиоников. Их еще детьми забирали из семей, а затем натаскивали в качестве диверсантов и убийц. Думаю, не стоит уточнять, что слухи об этом подразделении ходили самые пугающие, достаточно только сказать, что частенько Джиму было достаточно просто намекнуть, что если подозреваемый не сознается вот прямо сейчас, то с ним поработает Призрак, как признания во всех грехах начинали литься рекой.

   Моя немудреная маскировка не заняла много времени и когда ховербайк Джима подъезжал к воротам фермы, я уже долгое время скучал на крыльце, рассеяно разбирая и собирая световой меч. Который, кстати, претерпел серьезные изменения внешнего вида – раньше я специально подгонял его дизайн под "общепротосский" вид, но, после моего добровольного изгнания в этом уже не было смысла – и я собрал рукоятку поближе к стилю Звездных Войн, все равно единственная рабочая часть там – это кристалл.

   Закончив играться с мечом, я с интересом и затаенным волнением разглядывал человека, размашистой походкой уверенного в себе человека следовавшего за Джимом к крыльцу. Высокий, на полголовы выше немаленького шерифа, Арктур Менгск обладал той неповторимой властностью человека, привыкшего отдавать приказы с самого рождения.

   И тем удивительнее было то, что я видел за внешним спокойствием и уверенностью этого, без сомнения, неординарного человека. Тревога и страх, плавно перетекающие в панику. Неужели он так боится меня? Впрочем, новая эмоция тут же развеяла мои опасения -едва он разглядел темную, плотно укутанную в ткань фигуру в инвалидном кресле, как в промышленном магнате вспыхнула надежда.

   – Добро пожаловать в мою скромную обитель, – я чуть склонил голову в вежливом приветствии. – Прошу, следуйте за мной.

   И, крутанув Даром колеса, покатился внутрь, в гостиную, где мы с Джимом и Генри провели так много времени вместе в редкие визиты шерифа.

   Арктур присел в любимое кресло Генриха, привезенное им аж с самого Тарсониса, Джим уселся на подоконник, с хмурым видом скрестив руки на груди, а я остановился напротив потенциального покупателя, лихорадочно пытаясь сообразить, что же ему от меня потребовалось.

   Арктур прокашлялся, первым нарушив тишину:

   – Для начала я бы хотел сказать, что покупаю патент. Вот документы, – он выудил из сумки кипу бумажек и положил на стол. – Полмиллиона кредитов, вам осталось только поставить свою подпись.

   Я молчал, даже не скосив глаза на чертову кучу денег, что этот богатей решил выложить за работу Генриха.

   – Вы пришли сюда не для этого, – произнес я. Арктур вздрогнул, отвел в сторону взгляд, но уже спустя мгновение вновь уставился в черный провал капюшона с внешним спокойствием. – И эти документы – лишь повод, взятка для меня, чтобы я отнесся к вам благосклоннее. Что вам нужно на самом деле?

   – Так значит, это правда, – мой визави изобразил кривую ухмылку. – На этой ферме действительно живет Призрак.

   Я промолчал, послав напрягшемуся Джиму, уже готовому схватить промышленника за грудки и вытрясти всю правду, успокаивающий импульс.

   – Мне нужна ваша помощь, – наконец сказал Менгск, внутренне скривившись – он явно был не из тех людей, кто привыкли нуждаться в чьей бы то ни было поддержке. – У меня есть основания считать, что моей семье может угрожать опасность от... ваших бывших коллег.

   – Если вы думаете, что в данный момент я нахожусь в достаточно физической форме, чтобы противостоять моим коллегам, – ответил я после минутного колебания. – То вы ошибаетесь. Я сижу в этом кресле не просто так.

   – Там и так будет достаточно людей, способных нажать на курок, – заметил Менгск. – Но нет ни одного, способного обнаружить "Призрака".

   Порой быть телепатом – не преимущество над собеседником, а скорее недостаток. Я видел его отчаяние, видел его страх за родных и отчаянную надежду на мою помощь. Я видел, что он готов пожертвовать многим, чтобы заполучить мои услуги – если на него достаточно сильно надавить, он начнет умолять.

   Если бы я не знал всего этого, мне бы было куда проще ему отказать.

   А между тем Арктур, чтобы заполнить чем-то гнетущее молчание, принялся говорить, стремясь убедить меня в необходимости моей помощи... не осознавая, что за него это давно сделали его эмоции.

   – Мой отец – Председатель корхальского Сената и... позавчера он провозгласил независимость планеты от Конфедерации.

   Джим встрепенулся и я уловил вспыхнувшее в нем беспокойство – шериф слишком хорошо знал, как привыкло действовать его родное правительство в таких случаях.

   – Эта информация еще не попала в голосеть, но это – лишь вопрос времени. Я... я никогда не поддерживал амбиции своего отца, мечтавшего о самостоятельности Корхала – черт возьми, я даже отслужил в армии Конфедерации! Я боюсь, что конфедераты ответят на попытку отделения так, как они всегда поступают – акцией устрашения, публично наказав отступников с максимальной жестокостью. Ты и я понимаем, кто всегда выполнял задания политического убийства, Призрак.

   Я все так же молчал, проклиная себя за нерешительность. Я ведь все равно не могу помочь ему, – так чего же я тяну время, давая ему надежду? Почему не откажу сразу же?..

   Наверное, потому что я действительно могу дать Арктуру то, чего он хочет. Я действительно могу почувствовать Призраков – как бы там они не прятались, но я все равно остаюсь представителем расы, оттачивающей свои псионные возможности тысячелетиями. Я могу обнаружить их и даже, теоретически, надавать по башке, но...

   – Только дай свое согласие, и мы с тобой сегодня же отправимся на Корхал – мой личный корабль ждет только приказа. Я дам тебе деньги, по сравнению с которыми эти полмиллиона, – он порывисто ударил раскрытой ладонью по стопке документов перед собой – единственное зримое проявление эмоций за весь разговор. – Покажутся обычными чаевыми. Ты сможешь купить себе новую личность, дом и даже, черт возьми, новые ноги!.. Почему ты молчишь?!

   – Две недели, – просипел я, не обращая внимания на отчаянно жестикулировавшего Джима, резко отрицательно отнесшегося к моей податливости. – Дай мне две недели и я отправлюсь с тобой.

   – Через две недели будет уже поздно!

   – Это все, что я могу тебе предложить, Арктур, – помимо воли в моем голосе проскользнули нотки вины.

   – Ты пойдешь со мной сейчас! – вскочив на ноги, потерявший контроль промышленник попытался схватить меня за грудки, но замер, почувствовав, как его тело опутали сотни невидимых цепей моего Дара.

   – Две недели. Я не могу покинуть этот дом раньше. Прости...

   И именно это последнее слово сломало его решимость. Он обмяк в невидимых цепях и, когда я отпустил его из объятий Дара, развернулся и молча направился к выходу.

   Я затрудняюсь сказать, сколько времени мы с Джимом просидели в тишине. Казалось, что прошла вечность, прежде чем я тихо сказал, будто пытаясь оправдаться:

   – Я не могу покинуть эту ферму сейчас...

   Джим, как-то незаметно оказавшийся рядом, молча положил мне руку на плечо. Он ничего не сказал, но мне и не нужны были слова – достаточно было того, что он меня не осуждал.

   Впоследствии я много раз задавал себе вопрос – а что бы случилось с моей судьбой, судьбой Джима, Конфедерации и всего сектора Копрулу, если бы тогда, в тот самый момент, когда Менгск умолял меня о помощи, я бы сделал эту правильную глупость – отправился вслед за Арктуром на Корхал, чтобы спасти его семью?

   Может быть, все бы сложилось иначе... может быть...

   Две недели спустя отца, мать и двух сестер Арктура Менгска убили. Их отрубленные головы были найдены утром на площади перед зданием Сената.

   В тот день я залез в тщательно спрятанный Генрихом сейф за каким-то плохо нарисованным пейзажем и впервые в жизни по-свински напился – давно хотел проверить, как подействует алкоголь на мой совсем неземной организм. Оказалось, что точно так же, как и на людей.

   И точно так же, как и для людей, крепкое виски притупило чувство вины лишь на время – утром, отвратительно, тошнотворно солнечным утром оно вернулось, чтобы остаться со мной навсегда.

Интерлюдия 3.0. Заблудшая душа

   Ресторанчик "Синий веер" на углу 6-ой и 7-ой Радиальной всегда считался заведением для парочек. Шумная влюбленная молодежь, степенные супружеские пары и прячущиеся по углам любовники обеспечивали это не слишком большое заведение стабильным доходом, привлекаемые романтической обстановкой, небольшой танцевальной площадкой и ежевечерними концертами различных малоизвестных, но талантливых исполнителей.

   В этой тихой, спокойной атмосфере, тонувшей в томном голосе полной дамы, практически обнявшей микрофон, тонкая девичья фигура, чьи черты почти не скрывал длинный черный плащ и капюшон, смотрелась... дико и совершенно не к месту.

   Владельцу "Синего Веера", франтоватому мужчине с коротким ежиком русых волос, загадочная посетительница не нравилась. Мало того, что своим нарядом она нарушала тщательно создаваемую интимную атмосферу, так еще и заказала всего лишь кружку кофе и бисквит. Последний так и стоял нетронутым, в то время как девушка, надвинув на глаза капюшон и откинувшись спиной на стену, мелкими глотками цедила дымящийся напиток.

   Тяжело вздохнув, Антоний покинул свой наблюдательный пункт и направился к погруженному в темноту столику. Имидж – важнее всего, а таким загадочным кадрам в потертых кожаных плащах больше подходит грязный кабак, чем уют гнездышка для влюбленных.

   Как бы только объяснить это посетительнице, чтобы она не устроила скандал, пустив по ветру усилия десятков людей?

   – Уважаемая... – осторожно начал Антоний, остановившись у ее стола.

   – Зовите меня... Сэйна*, – с едва уловимой насмешкой в спокойном голосе ответила девушка, даже не повернув головы в сторону хозяина, который непроизвольно отметил, что его собеседница довольно молода.

   – Необычное имя, – оценил мужчина и, красноречиво положив ладонь на спинку второго стула, продолжил: – Вы позволите?

   – Валяйте, чего уж там.

   – Не сочтите за бестактность, но что привело вас к нам? – Антоний решил начать издалека.