Текст книги "На границе двух миров (СИ)"

Автор книги: Анатолий Терран

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

   Медленно подняв ослепительно сияющее лезвие над головой, Феникс произнес короткую фразу – единственную, что имела сейчас смысл:

   – Жизнь за Аиур.

   Ответом ему был лес сверкающих лезвий, поднятые в салюте кулаки Высших Тамлиеров и острые как бритва конечности Драгунов, поднятые над головой.

   И тихое, но показавшееся громоподобным в своем единодушии:

   – Жизнь за Аиур.

   Они не кричали, не потрясали оружием и не срывали голосовые связки в попытке заставить содрогнуться врагов. Это не было боевым кличем, призванным прогнать из своего сердца страх и поселить его в сердцах противников. Это было Истиной, смыслом жизни любого Тамплиера – и стоящие перед Фениксом просто озвучили эту истину.

   – Призмы развернуты, Аладар, – отрапортовал Артанис.

   – Начинай.

   Мир вспыхнул яркой синевой и привычным ощущением телепортации – как будто тебя разбирали на кусочки, чтобы собрать в другом месте.

   Я пропустил момент, когда видение заполненной Тамплиерами палубы сменилось угольной чернотой ночного неба, ярко блестящего холодной алмазной крошкой звезд.

   – Голубая планета, третья от звезды, – тихо прошептал я, даже не пытаясь удержать глупую улыбку. – Я понял, Тассадар.

   _______________

   *– в оригинале имя Претора Феникса писалось как "Fenixx", так что Близзы сделали вид, что совпадение случайное :) Я, пожалуй, последую их примеру))

Глава 2.1. Возвращение домой

   Аиур. С орбиты, находящейся так высоко, что само понятие "высота" теряло свой смысл, она больше походила на огромный грязно-зеленый шар, а вовсе не на родной мир самой могущественной расы сектора.

   Обзорная палуба погружена в темноту, – смешно, но в целях экономии энергии любой необязательный энергопотребитель был отключен, – и лишь темная фигура, стоявшая вплотную к толстому стеклу, выделялась на фоне космоса.

   Вот под брюхом Гантригора проплыл массивный авианосец "Рассекающий" и посетитель обзорной палубы не смог сдержать эмоциональный импульс, заполнивший комнату странной смесью раздражения и тоски. Гордый корабль протоссов, вершина инженерной мысли Перворожденных пестрел черными разводами подпалин, язвами, оставленными жгучей кислотой и ярко-синими заплатками плазменных щитов, закрывающих пробоины в корпусе, – следы череды побед, так похожих на поражение. О чем уж тут говорить, если и сам флагман Золотой Армады, – мощнейшего флота протоссов, – выглядит немногим лучше, вынужденный экономить даже на такой мелочи, как освещение?

   – Флот вышел на орбиту, Вершитель, – темная фигура вздрогнула. Занятый своими безрадостными мыслями, командующий флотом не заметил, что его одиночество было нарушено. – Обмен кодами завершен, командиры кораблей ожидают указаний.

   – Мы дома, Артанис... – вслух произнес Тассадар, не отрывая лба от окна. Уловив мимолетное недовольство старого друга, Вершитель безрадостно усмехнулся – привычку выражать свои мысли вербально, совсем нехарактерную для протоссов, ему привил приемный сын, чей поврежденный дар мешал ему общаться как любой нормальный протосс.

   – Да, мы дома... С весьма дурными вестями, мой друг.

   – Вот обязательно тебе нужно все испортить, да, старина?

   – Ну, должен же кто-то удерживать тебя в этой реальности? А то ведь помчишься к своему... сынишке, а мне разбирайся со всем этим бедламом.

   Тассадар только молча улыбнулся, посылая Артанису легкий импульс благодарности, – назвать Алессадара его "сыном", зная о том, кто он такой на самом деле, смогли бы немногие из его знакомых.

   Пару минут они молчали – два старых друга, устроившие себе небольшой отдых от бесконечной круговерти проблем и забот, неотступно преследовавших молодого Вершителя и его первого Вектора.

   – Конклав требует тебя к себе, Тасс... – первым нарушил тишину Артанис. – Немедленно.

   – У меня полуживой флот на руках, только что вернувшийся из семилетней экспедиции, а им бы все искать виноватых...

   – Флотом займусь я. А у тебя, как начальника, свои проблемы...

   Тассадар не ответил. Развернувшись, он коротко кивнул Артанису и направился к Вратам – Конклав не любит ждать.

   – Удачи, друг, – тихо сказал Артанис вслед своему командиру. – Зел-Нага свидетели, она тебе понадобится.

   – Эн Таро Адун, Вектор Тассадар. Конклав приветствует тебя.

   Тассадар склонился в поклоне, старательно не выпуская на свободу глухое негодование, поднявшееся в душе от слов Судьи Алавера. Конклав приветствовал его старым званием, в котором Тамплиер отправлялся на это проклятое задание. Формально Судья был прав – когда в одной из первых стычек погиб Вершитель Талларис, бессменный предводитель Золотой Армады на протяжении трехсот лет, не было времени устраивать выборы или дожидаться решения Конклава – Тассадар просто объявил себя новым Вершителем, не заботясь о правилах и процедурах. Официально Конклав так и не признал нового командира Армады, однако и оспаривать решение Тассадара не стал.

   – Эн Таро Адун, почтенный Конклав. Высший Тамплиер Тассадар приветствует вас.

   Что бы там не решили Судьи, разжаловать ли молодого выскочку в рядовые или утвердить на новом посту, – им никогда не отнять у него сильнейшего Дара поколения. Он вошел в этот зал Тамплиером и им же его покинет – это единственное, что имеет значение.

   Впрочем, в этом зале у Тассадара был один верный союзник.

   – Эн Таро Адун, Претор Феникс.

   – Эн Таро, Вектор, – тут же откликнулся глава Тамплиеров Аиура. Во всем, что касалось военного дела, старый друг Тассадара имел голос, равный голосу любого из членов Конклава.

   – Не буду поздравлять вас с возвращением, Вектор, – заговорил Алавер, когда с формальностями было покончено. – Вы уходили с лучшим флотом протоссов, а вернулись с кучкой потрепанных кораблей, часть которых грозит развалиться на части в любой момент. Конклав ждет ваших объяснений.

   Тассадар подобрался – начинался, наверное, самый важный доклад, больше похожий на трибунал, в его жизни. Нельзя обращать внимания на провокации – безвозвратно потеряна всего десятая часть флота, все остальные корабли вполне ремонтопригодны и могут быть возвращены в строй всего за год. Нельзя думать о том, что Конклав был осведомлен о ходе кампании – Талларис, а затем и Тассадар отправляли отчеты строго по расписанию, раз в месяц.

   – Я начну с уже известных всем фактов, дабы Конклав мог составить целостную картину произошедшего.

   Итак, чуть более семи лет назад, на границе сектора патрульная флотилия перехватила странных созданий, способных перемещаться в космосе самостоятельно, не прибегая к помощи каких либо механизмов. Создания не проявляли агрессии и патрульные легко смогли захватить их, чтобы затем доставить на исследовательскую станцию Ламия IV, где было сделано весьма... неоднозначное открытие. Создания, получившие название "зерги" были созданы с помощью технологий Зел-Нага и являются, с определенной точки зрения, нашими братьями.

   Следуя стандартным процедурам раздела Кодекса Ди-Ул, регламентирующим действия при обнаружении новой расы, было проведено полное генетическое исследование, принесшее еще целый ряд весьма занятных открытий. Зерги обладают очень пластичным, на грани нестабильности, и весьма сложным генокодом, в котором были обнаружены следы сотен различных вариаций. При столь сложной генетической архитектуре исследователей крайне поразил тот факт, что зерги не выказывали ни малейших признаков разумности, не реагируя ни на что, исключая кормежку.

   Все шло по плану ровно до того момента, когда исследователи перешли к следующему пункту программы исследования, а именно – ментальному сканированию. При первой же попытке проникнуть в разум захваченных зергов трое протоссов скончались на месте, а выжившие рассказывали о мощном ударе чего-то огромного, источавшего обжигающую ненависть. Вскоре после этого связь со станцией была потеряна.

   Поднятая по тревоге Золотая Армада, прибыв на Ламию VI, второй спутник ледяной планеты ZX-123B, обнаружила кишащую зергами станцию. Десанту, высадившемуся на поверхность планеты, удалось уничтожить атаковавших и захватить несколько боевых особей живыми.

   Второе ментальное сканирование осуществлялось командой сильнейших псиоников флота, возглавляемых лично Вершителем Талларисом. Оно мало чем отличалось от первого – Вершитель, принявший на себя основной удар, погиб, но пока Нечто, контролирующее зергов, было занято им, нам удалось кое-что выяснить, а именно – координаты мира, из которого пришли зерги, естественно, вне пределов сектора Копрулу.

   Золотая Армада получила приказ уничтожить обнаруженный мир, что с успехом и сделала, – единственным, и пока наилучшим способом, которой мы смогли изобрести. Мы просто испепелили планету дотла с орбиты. Рой зергов был разбит, Армада отправилась домой.

   Тассадар замолчал, всеми фибрами своего Дара ощущая повисший в воздухе вопрос: "Как безоговорочная победа превратилась в "почти поражение?"

   – На пути домой к нам пришел сигнал бедствия с маяка, оставленного у планеты одной из младших рас. Зерги, которых мы полагали уничтоженными, вторглись на беззащитную планету и, когда мы добрались туда, уже захватили большую ее часть.

   В этот раз мы не могли просто сжечь планету, ведь на ее поверхности еще оставалось несколько миллионов аборигенов, подпадающих под защиту Кодекса. Мной было принято решение вступить в наземное сражение, чтобы дать время эвакуировать местных на корабли Армады, а затем уже повторить процедуру зачистки.

   Самопровозглашенный Вершитель вновь сделал паузу, вновь переживая тот бой. Наверное, единственный момент кампании, за который он чувствовал вину.

   – Это оказалось ловушкой. Мы недооценили противника, обманутые той легкостью, с которой он позволил нам уничтожить планету в прошлый раз. Дождавшись, когда большая часть десанта окажется втянутой в сражение на поверхности планеты, Армада была атакована огромным роем зергов – родственников тех разведчиков, что были способны перемещаться в космосе. Массированный огонь этих отвратительных созданий оказался опасен для любого корабля флота, включая Гантригор, и, когда наши плазменные щиты были пробиты, другая модификация "пустотников" высаживала на корабли абордажную команду.

   Именно в неразберихе первых минут боя Золотая Армада и понесла большую часть безвозвратных потерь, хотя, в конце концов, отозвав часть войск с планеты, мы смогли отбросить и перебить космические силы зергов, а затем уничтожить тех, кто остался внизу. Выжившие аборигены...

   – Сейчас нас интересует судьба флота, Вектор, – прервал Тассадара один из членов Конклава, заставив сидящего рядом Феникса выпустить неодобрительный импульс. – Мы прекрасно знаем о вашей с Претором симпатии к младшим расам, Тассадар, но не стоит ставить интересы низших рас выше выживания протоссов.

   Тассадар взял паузу на пару мгновений, в который раз едва сдержав раздражение. Может быть, он и совершил ошибку, отправив все войска на планету, но даже сейчас не сомневался в правильности решения защитить оказавшуюся между молотом и наковальней младшую расу, едва открывшую паровой двигатель. Хотя доля истины в словах Судьи, несомненно, была, – начни он орбитальную бомбардировку сразу по прибытии – и большей части потерь удалось бы избежать.

   – Атака была отбита, захваченная Роем планета – уничтожена, но стал очевидным тот факт, что так просто нам не одержать победу. Запрошенные у Конклава дальнейшие распоряжения... задержались, – как Тассадар не старался, в последнем слове явственно прозвучал сарказм – верховный орган власти протоссов просто испугался принимать решение. – И в конце концов мной был получен приказ действовать по обстоятельствам.

   Золотая Армада отправилась за пределы сектора Копрулу с целью отыскать сердце Роя. Собственно, именно этим мы и занимались большую часть времени. Мы выиграли все сражения, в которые вступали, уничтожив несколько десятков планет, на которых обнаруживали следы зергов, но не приблизились к победе ни на шаг – Рой будто не замечал миллионов уничтоженных нами существ, спустя несколько месяцев отправляя в бой еще более сильную армию.

   В конце концов, я принял решение отступить. С имеющимися у меня на данный момент силами и знаниями нет ни единого способа ликвидировать новую угрозу. Необходимы длительные исследования и огромные ресурсы, превосходящие даже возможности Золотой Армады.

   Тамплиер Тассадар доклад окончил. Смиренно жду решения Конклава.

   – Ваши слова услышаны, Тамплиер Тассадар. Вы свободны, решение Конклава вы получите завтра, в то же время. Эн Таро Адун.

   – Эн Таро Адун, почтенный Конклав, Претор.

   Еще раз глубоко поклонившись, Тассадар покинул зал Конклава, усилием воли выбросив из головы угрозу лишения всех заработанных званий, – у него в повестке дня стояло куда более важное событие, чем бессмысленные волнения, – он собирался навестить сына.

   Семь с половиной лет назад, когда он впервые открыто заявил, что собирается усыновить непонятно как оказавшегося в теле новорожденного пришельца из младшей расы, большая часть его знакомых смотрела на него как на сумасшедшего. О чем вообще говорить, если даже Феникс и Артанис, в свое время едва не положившие жизни в битве за Даннат VI никому не известную планету, населенную никому не известной расой травоядных тагал, считали, что их друг просто завел себе необычную домашнюю зверушку?

   Протоссы считают себя высшей расой, а всех остальных – низшими, как те же терране называют себя разумными, а домашних питомцев – животными, за которых они несут ответственность, но при этом не воспринимают как равных. Справедливости ради надо отметить, что у народа Тассадара есть все причины считать себя выше остальных – какой пункт не возьми, они превосходят тех же терран на порядки, кроме, разве что, численности. Протоссы были немногочисленной расой, представители которой чрезвычайно редко образовывали пары и заводили детей.

   До поры до времени так считал и Тассадар... пока не встретился с Александром, терраном, заброшенным неведомыми силами не только в тело представителя другой расы, но еще и другого времени. Крохотное создание, беззащитное и испуганное, но, тем не менее, отважно смотрящее в глаза жестокой действительности. Умирающему в своем мире от неизлечимой на тот момент болезни, ему пришлось рано повзрослеть, чтобы хоть как-то справиться с болью и страхом смерти. В его воспоминаниях Тассадар видел, как маленький Сашка поддерживал безутешных родителей и не переставая шутил на любую тему, старательно загоняя собственную боль и страх в дальние уголки сознания.

   По долгу службы Тассадару пришлось совершить то, что чрезвычайно редко применялось даже среди близких друзей – он заглянул в его душу... и не увидел там злости и затаенной обиды на мир, естественных в такой ситуации.

   Может быть, если бы протоссы внимательнее присмотрелись к тем, кого считали ниже себя, они бы поняли, что совершенно напрасно считают себя особенными – у каждого представителя младшей расы была душа, и это объединяло любые народы, будь то протоссы, терране или тагал.

   Он не смог пройти мимо, не смог оставить мальчишку одного, в чужом мире, без какой бы то ни было поддержки со стороны. Хотя в конечном итоге он так и поступил – Конклав отдал приказ и Тамплиеры отправились на войну. Но хотя бы он дал Алесаддару начальные знания, базис хороших манер и уверенность в том, что в этом мире он не один. Он слал ему кристаллы, напоминая об этом каждый раз, когда у него выдавалась свободная минутка. Ответов он не получал, что, в принципе, легко объяснимо – Сашка был еще слишком мал, чтобы его начали обучать не самой простой технике записи информации на кристалл. Он обошел всех знакомых из персонала Академии, попросив присмотреть за сынишкой, поведав некоторым из них тайну его происхождения – это все равно бы вскрылось, рано или поздно, так он хотя бы минимизирует ущерб.

   И вот сейчас, спустя долгих семь лет, он вернулся на Аиур и сейчас стоит в медленно поднимающемся лифте, борясь со странной робостью – а помнит ли его до сих пор приемный сын? Не злиться ли на то, что он оставил его так надолго?

   Неожиданно Тассадару стало смешно. Совсем недавно он вернулся из семилетней военной кампании, в которой именно он вел в бой мощнейший флот своей расы и ни разу за все перипетии войны в нем не было столько страха. Вершитель Перворожденных, любимых детей богов, боится встречи с человеческим мальчишкой, которому едва исполнилось двадцать? Тассадар сам бы в это не поверил, если бы ему кто-то об это рассказал.

   С легким музыкальным звоном раскрылись двери остановившегося лифта и Тассадар, все еще с легкой улыбкой на губах, вышел из лифта, направившись к кабинету в конце коридора.

   – Эн Таро Адун, Виалсар, – поздоровался он с хозяином кабинета.

   Когда-то давно, целые столетия назад, Тассадар был с Виалом в одной группе на факультете Высших Тамплиеров. После учебы их пути разошлись, они попали к разным командирам в разные части, а затем Виал ушел из действующей армии, получив назначение в Академию – учить юных Тамплиеров сражаться за Аиур.

   Когда он пристраивал Сашку в Академию, то с удивлением обнаружил, что у него почти нет полезных знакомств на "гражданке". В армии – сколько угодно, он был близким другом самого Претора, но вне привычной среды Вектору оказалось некому доверить своего сына. Лучший вариант, который он смог найти – это одногрупник со времен учебы, с которым он не общался со времен выпуска.

   – Эн Таро Адун, Вектор. Или мне следует называть тебя Вершитель?

   – Пока рановато, – улыбнулся Тассадар, тактично умолчав о том, что скоро, вполне возможно, его вообще нужно будет называть исключительно по имени. – Где я могу найти Алесаддара?

   – У меня плохие новости для тебя, друг, – тихо произнес Виал, избегая смотреть в глаза Вектору. – Твой приемыш покинул Аиур.

   – Что?.. – переспросил Тассадар, чувствуя, как сердце проваливается куда-то в ледяную бездну. – Что случилось?

   – Он сбежал. Воспользовался тем, что никто не охраняет ангары со Скаутами от своих и угнал один из них. Он – дезертир, Тассадар. Хотя, если подумать, в этом нет ничего удивительного – младшие расы ни на что не способны...

   Выпущенная на мгновение утратившим контроль Тассадаром волна смела всю небогатую мебель в кабинете вместе с его хозяином. Затрещали даже стены под давлением Дара сильнейшего псионика поколения, прорычавшего источающему недоумение и испуг Виалу два коротких слова:

   – Что произошло?!

   – Я не знаю точно... – прохрипел тот, прижатый к стене разъяренным Вектором. – Спроси у его подружки, она в секторе 12, комната 3.

   В тот же миг Тассадар сорвался с места, устремившись к лифту и пытаясь успокоить лихорадочно метущиеся мысли.

   "Он не мог так просто сдаться. Я знаю – я был в его душе, его не так-то просто сломать. Должно было произойти что-то... что-то действительно ужасное, если он решил сбежать".

   – Если в этом виноват ты, Виалсар... – сказал он напоследок бывшему другу. – Я приду за тобой и ничто не сможет меня остановить.

   Комната 3 в секторе 12 была заперта. Тассадар даже остановился перед ней на мгновение, удивившись исходящими из-за нее эманациями отчаяния и вины. Стучать он не стал – просто потянулся разумом к управляющему кристаллу, отдавая приказ открыть – полномочия Вектора позволяли ему отменить даже приказ хозяина комнаты.

   Она сидела в дальнем углу погруженной во мрак комнаты, обхватив колени руками и бездумно уставившись куда-то в пустоту, до боли напомнив Тассадару Сашку в день их первой встречи.

   – Я Тассадар, малышка, – как и тогда, Вектор присел рядом с девочкой. Как и тогда, он старался говорить тихо, опасаясь напугать своего собеседника.

   Она вздрогнула – видимо, знала, кем ему приходиться Алесаддар.

   – Это я виновата... – тихо прошептала она. Вслух и на родном языке Александра, что явно свидетельствовало о том, как она была дорога приемному сыну Тассадара. – Это все моя вина...

   Тассадар не стал переспрашивать – и так видно, что девочка совершенно не в состоянии сейчас разговаривать. Вместо этого он протянул руку к ее лицу и, замерев в паре миллиметров от него, тихо спросил:

   – Не возражаешь? – и, дождавшись равнодушного кивка, рухнул в чужие воспоминания.

Глава 2.2. Верь мне

   Пристально оглядев свое отражение в зеркале, высокая девушка протосс вытащила из высокого хвоста на затылке пси-рецептор и, закрепив на нем маленькое золотое колечко, повторила процедуру оценки собственной внешности. Удовлетворенно кивнув, она развернулась и бодрым, пружинящим шагом вышла из комнаты – сегодня был первый день занятий в Академии, так что ей не хотелось опаздывать.

   Шагая по ярко освещенным коридорам общежития, Селендис со смешанным чувством досады и предвкушения думала о том, что скоро такие эксперименты с внешним видом придется прекратить. Это пока она маленькая, тугая связка пси-рецепторов не превышает длины тридцати сантиметров, но уже через пару лет достигнет положенных ей размеров, доставая кончиками до нижней части спины.

   Хотя в этом, бесспорно, будут и свои плюсы – возраст, в котором коса достигает своих максимальных размеров, считается первым совершеннолетием со всеми вытекающими отсюда последствиями в виде хоть какой-то самостоятельности в выборе собственной судьбы и полного раскрытия Дара.

   Селендис вспомнилось, как Высший Тамплиер Виалсар, куратор их группы, рассказывал о той важной роли, что играет тугая связка гибких рецепторов в жизни любого протосса:

   – Пси-рецепторы, – говорил он. – Это самый главный подарок, что сделали Зел-Нага нашему народу – они обеспечивают связь с Кхалой и позволяют в полной мере раскрыть наш Дар. Пока они не начали расти, вы можете использовать только свои собственные силы, и лишь немногие из вас способны на зримые проявления Дара, – Наставник скосил глаза на хмурого протосса, сидевшего рядом с Селендис в дальнем ряду, и девушка уловила короткий импульс недоумения с легкой примесью презрения, выплеснутый Высшим Тамплиером. – Но взрослый протосс, принявший посвящение Кхале, способен черпать энергию из всей совокупной мощи нашего народа, что многократно расширяет его возможности. Девиз нашей касты "Все, как один!" это не просто слова, а отражение реальности – в каждом протоссе заключена сила всего народа и лишь величина его Дара определяет, какую часть этой мощи он может использовать.

   Мысли молодой Тамплиеры* перескочили на Алессадара, – протосса, занимавшего совершенно особое место в ее жизни, а точнее, на отношение к нему некоторых из наставников. Селендис никак не могла понять, почему тот же Виалсар при разговоре с ним всегда так презрительно цедит слова, почему так неподдельно удивляется, если у него что-то получается с первого раза, как будто он должен быть ни на что не способной бестолочью? Подоплека такого отношения неизменно ускользала от ее понимания.

   А вот и он, занимающий неприлично много места в ее голове, самый странный протосс из тех, кого она знала, – вертит в руках какую-то штуковину, отдаленно напоминающую церемониальный жезл Эпохи Раздора.

   Заметив подругу, он широко улыбнулся и призывно замахал рукой.

   Это было именно оно – то, что неизменно шокировало каждого, кто общался с Алессадаром больше минуты. Лица протоссов чрезвычайно скупы на мимику – зачем, если есть Дар, который выразит все куда лучше? Казалось бы, и мышц, способных отразить на лице эмоции быть не должно, но нет – вот оно, перед ней, живое опровержение этой теории.

   Тонкие губы растягиваются в широкой улыбке, светящиеся глаза слегка меняют свою тональность, зажигаясь совершенно особым теплым светом – и уже не надо никакой псионики, чтобы понять, что он действительно рад ее видеть. Почему то такой способ вызывал у нее больше доверия, чем привычные короткие импульсы, которыми пользовались все остальные.

   – Привет, – улыбнулась она ему в ответ.

   Девушка поприветствовала его на том языке, которому научил ее Алессадар, – парень всегда радовался, когда она так делала. Так почему бы не сделать ему приятное, особенно если и самой от этого хочется излучать радость и счастье?..

   – Смотри, это я почти сам собрал! – не тратя времени на приветствия, Алессадар помахал перед ее лицом странным жезлом.

   – Опять к оружейникам бегал? – неодобрительно проворчала девушка. Пару лет назад ее любознательный друг каким-то загадочным образом умудрился завести знакомства среди сотрудников располагавшейся по соседству лаборатории племени Фуринакс – известнейших оружейников среди протоссов. С тех пор почти каждый вечер он проводил среди них, постигая основы прикладной псионики.

   – Ой, не ревнуй! – отмахнулся он, все еще размахивая этим дурацким жезлом. – Давай я тебе лучше покажу...

   Раздраженная мельтешением перед своим лицом, Селендис было предприняла попытку схватить друга за руку, но застыла с поднятой рукой, остановленная мгновенным импульсом страха, выпущенным Алессадаром.

   Наверное, в Академии не существовало протосса, который бы не слышал о странном сыне известного Вектора, панически боявшегося прикосновений. И хотя протоссы вообще избегают физического контакта, делающего их почти беззащитными друг перед другом, тем не менее, среди друзей это не было редкостью – ведь сам по себе факт прикосновения не означал псионного контакта, для этого необходимо было осознанное желание.

   Селендис еще помнила времена, когда ее старший друг шарахался от любого взрослого, подошедшего к нему ближе пары метров, помнила разочарованные шепотки: "А ведь у него такой доблестный родитель"...

   Единственными, кому он позволял себя касаться, были Виалсар, знакомый его отца, целитель Академии по имени Торием и... она. Селендис всегда казалось, что это потому, что он доверял ей настолько, что его странная фобия игнорировала ее прикосновения, но...

   Когда им исполнилось шесть и началось настоящее обучение, когда они учились жонглировать кристаллами взглядом, формировать сознательные эмоциональные импульсы и правильно интерпретировать чужие... он перестал касаться ее и перестал позволять делать это ей.

   Селендис казалось, что она теряет его, что самое близкое ей существо во всем мире постепенно отдаляется, находя новые увлечения и идя своей дорогой, отличной от той, по которой шла она сама. Что, если по достижении первого совершеннолетия он выберет другой путь? Путь, к которому у него явно лежит душа, судя по тому, как он гордиться своим дурацким жезлом?

   Ее первое воспоминание в этой жизни связано с ним. Она бы хотела, чтобы и последнее было о нем.

   – Ну, так и что это за штуковина? – выставив самый мощный эмоциональный блок, на который только была способна, она натянуто ему улыбнулась. Если она не хочет его потерять, она должна принять его таким, какой он есть.

   Но, Зел-Нага свидетели, как же ей не хватало его касаний...

   – А, да... – пару мгновений Алессадар сосредоточенно разглядывал жезл в своей руке, словно пытаясь вспомнить, что это такое, а затем снова принялся излучать гордость, словно ничего и не случилось. Не только она умела притворяться... – Это джедайская сабля!

   – Что?

   – Смотри!

   Отойдя на пару шагов в сторону, Алессадар сосредоточенно уставился на фиолетовый кристалл, венчающий жезл. Селендис знала, что в результате несчастного случая в детстве его дар был сильно поврежден, отчего ее другу с трудом давались даже самые простейшие пси-воздействия, но... это было давно. Сейчас он уже почти преодолел последствия детской травмы, хотя, как он сам признавался, порой это все еще причиняло боль.

   Из ярко засиявшего кристалла ударил поток сиреневой пси-энергии, формируя цилиндрический клинок длиной около метра.

   – То есть ты просто прикрутил излучатель обычного пси-клинка на жезл? – наконец спросила она, не понимая, что же в этом такого замечательного.

   – Ничего не ты не понимаешь! – погасив клинок, он обиженно надулся. – А как же фокусировка? Видела обычные катары** зилотов? Широкие у основания и сужающиеся к концу, а у меня цилиндрической формы – это, между прочим, не так-то просто сделать!

   – И все же – в чем смысл?..

   – Ну это же световой меч!

   – Ты самый странный протосс из всех, кого я знаю, – сказала она через пару секунд, так и не осознав восторга друга. – Но поздравляю с первым созданным оружием... Кхалай.

   Это слово вырвалось у нее прежде, чем она смогла его осознать... а потом было уже поздно. Эмоции обладают свойством легко перетекать одна в другую, и сейчас страх потери переродился в злость быстрее, чем Селендис смогла осознать, что происходит.

   – Ты Тамплиер, Сашка. Твой отец – прославленный Вектор в составе Золотой Армады. Твоя судьба – сражаться за Аиур, а не ковыряться в железках в тылу, – и, смотря в расширенные от удивления глаза Алессадара, она продолжала говорить эти злые слова, сама внутренне съеживаясь от звучащей в них неподдельной злости, но не в силах остановиться. – Что ты будешь делать дальше, а, Кхалай? Отправишь меня на войну, а сам будешь сидеть в уютном сухом уголке, мастеря бесполезные игрушки?

   "О, всемогущие Зел-Нага, да что же я такое говорю?"

   Единственное, что она могла сделать, чтобы не наговорить еще больше слов, о которых потом пожалеет, – это развернуться и сбежать, что и не замедлила сделать.

   Селендис нервно переступила с ноги на ногу, сверля взглядом дверь перед собой. Потянулась было к управляющему кристаллу, имитируя легкий стук, и... отступила назад.

   "Ну давай же, просто постучи и извинись, – уговаривала она себя. – Подумаешь, сорвалась немного, с кем не бывает?"

   Но вместо этого она сделала осторожный шаг назад.

   А что, если он ее не простит?..

   Один шаг уже почти превратился во второй, как вдруг дверь перед ней открылась сама.

   – Ты здесь уже десять минут стоишь – всей общаге слышно, как тебе стыдно, – сказал владелец комнаты и, посторонившись, продолжил. – Заходи уже...

   Избегая смотреть другу в глаза, Селендис проскользнула мимо него в комнату и привычно присела на краешек кровати. Сколько вечеров они провели вот так, вместе, обсуждая события дня и играя в подпольные карты, по-прежнему остававшиеся популярными, несмотря на усилия наставников?

   Сердце юной Тамплиеры сжалось от мысли, что этот может стать последним.

   Он присел рядом и некоторое время они молчали, оттягивая начало разговора.

   Алессадар начал первым:

   – Знаешь, а ты ведь во многом была права, Салли... – тихо произнес он. – Мне действительно больше нравиться перспектива возиться с железками, чем сражаться на передовой.