Текст книги "Алмазы Шаха"

Автор книги: Анатолий Ромов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

49

Когда они вышли на улицу, Миша увидел стоящий сразу же за «вольво», в котором сидела Галя, роскошный темно-голубой «мерседес». Остановившись рядом с лимузином, Исметчи сказал – тише, чем обычно:

– Молодой человек, еще раз поздравляю. Мы победили.

– Спасибо, господин адвокат.

– Но надеюсь, у вас есть голова на плечах? И вас не нужно учить, что делать дальше?

Не нужно, это уже точно, подумал Миша. Улыбнулся.

– Конечно, господин адвокат. Еще раз большое спасибо.

Ответив ему деревянной улыбкой, Исметчи пожал Мише руку. Тут же сел в «мерседес». Пока Миша усаживался рядом с Галей, машина адвоката уехала.

После того как Миша захлопнул дверцу, Галя спросила:

– Ну как?

– Все в порядке.

– Они… – Включила газ. – Давай хоть отъедем отсюда. – Спросила, чуть отъехав: – Они тебя отпустили?

– Отпустили.

– Не верю. – Увидев свободное место, притормозила у тротуара. Посмотрев на него, прошептала: – Мишенька…

Почему она шепчет, подумал Миша. Тут же с удивлением заметил: стрелка спидометра колеблется. Но этого не может быть, ведь машина стоит… Впрочем, может быть, она едет. Конечно. Его качает. Он явственно ощущает, как сползает в сторону двери… Галя почему-то бросила руль. Склонившись над ним, она обнимает его. И плачет. Почему она плачет?

Остального он уже не помнил. Остальное потонуло в колеблющейся мгле, вскоре превратившейся в полную темноту.

50

Открыв глаза, он увидел склонившееся над ним лицо Гали. Он лежал в кровати, на спине. Вглядевшись, заметил: недалеко от него горит настольная лампа. Собственное тело казалось ему сейчас очень легким. Настолько легким, что готово было поплыть в воздухе.

Встретив его взгляд, Галя зашептала:

– Ой, Мишенька… Ой, какая я дура… Тебе не надо было выписываться…

– Выписываться? – Он попытался приподняться. – Откуда?

– Лежи! – Лицо Гали стало злым. – Миша, ты что, с ума сошел? Вот поэтому все и получилось… Тебе не нужно было выписываться из больницы. Ты что, все забыл?

Из больницы. Ну да. Он лежал в больнице. Потом была очная ставка. С Масудом. Потом его отпустили. Точно. Наконец он вспомнил все. Вспомнил, как сел в машину рядом с Галей – и почти тут начал сползать с сиденья… Значит, действительно он рано выписался.

– Долго я валяюсь?

– Не очень. – Галя поправила подушку. – Часа три. Ты… очень плохо себя чувствуешь?

– Да нет. Наоборот. Во всем теле какая-то легкость.

– По тебе не скажешь. – Замолчала, явно колеблясь. – Не знаю даже, говорить или нет… Ты в самом деле в норме?

– В норме. Я же сказал. Что «говорить или нет»?

– Звонил Юсиф. Спрашивал, как и что.

– Юсиф? И… давно?

– Как только я тебя привезла. Я сказала, что ты сразу после полиции потерял сознание. Он спросил, смогу ли я обойтись без врача. Он не хотел бы, чтобы о квартире знали посторонние. Я сказала, попытаюсь. Ну вот. Он сказал, что позвонит еще. Вечером.

– А сейчас что?

– Сейчас вечер. Хочешь есть?

– Не знаю. – Он в самом деле не знал, хочет он есть или нет.

– Я разогрею бульон. Тебе нужно что-то съесть. Попытайся, а?

– Ладно. Попытаюсь. Вообще, мы где?

– В квартире. В той самой. О которой я говорила. Полежи, я сейчас.

Галя ушла. Пока ее не было, он оглядел комнату. Судя по двуспальной кровати, на которой он лежал, это была спальня. Мебели было мало, лишь два спальных столика у изголовья, телевизор в углу, трюмо и пуфик. Комната ему понравилась, во всяком случае, она выглядела уютно. В большой вазе на подоконнике стояли цветы. На столике рядом с ним лежала плоская коробка телефона.

Вскоре пришла Галя с подносом. Чашку бульона с гренками, которую она принесла, он, к собственному удивлению, выпил с удовольствием. Затем, поскольку они решили ждать звонка Юсифа, Галя, смилостивившись, разрешила ему усесться – подложив под спину подушки. Он сидел, перебрасываясь с ней односложными замечаниями, прислушиваясь к тишине, которую лишь изредка нарушал отдаленный шум машин. И сам не заметил, как заснул.

51

Проснувшись, увидел: он лежит все в той же комнате, на той же кровати. За окном светло. Похоже, уже утро. А может быть, даже день. Рядом, свернувшись калачиком, в халате, прямо поверх одеяла спит Галя. Некоторое время он лежал, вглядываясь в ее лицо. Сейчас, во сне, оно казалось беззащитным. Чуть приподнята верхняя губа. Прижатые к груди руки. Да, сейчас она выглядит беззащитной, хотя он давно уже знает, при случае она очень даже умеет постоять за себя. И за других, если нужно. Например, за него. Он даже не знает, что бы делал без нее – валяясь в этой частной больнице. Господи, как он ее любит. Если бы она знала, как он ее любит. Спит в халате. Значит, вчера допоздна дежурила рядом с ним. И, не выдержав, в конце концов заснула.

Подумал: все. Лежать сейчас он не будет. Он чувствует себя вполне нормально. Вчера была минутная слабость, но это вчера. Сейчас он чувствует себя нормальным человеком.

Осторожно откинув одеяло, сел на кровати. Галя не шевельнулась. Сунув ноги в стоящие у кровати шлепанцы, встал. Только сейчас обнаружил: он в плавках. Поискав глазами, нашел висевший у двери махровый халат.

Накинув его, приоткрыл дверь, посмотрел на Галю. Она спала, не меняя позы, все так же калачиком. Выйдя из спальни и прикрыв за собой дверь, осмотрелся. Большая комната, в которой он оказался, судя по всему, была гостиной. Подойдя к двери у противоположной стороны, прислушался – тишина. Тронул створку. Дверь открылась без скрипа; выйдя из гостиной, он оказался в небольшом коридоре, затем, миновав двери, наверняка ведущие в ванную и туалет, вошел в кухню.

Кухня была большой, просторной, обставленной по-современному. Стенной шкаф, холодильник, плита с электрическими конфорками, мойка, телевизор. Все из пластика, причем только двух цветов: красного и белого. На белом круглом столе, пристроенном у белого же углового дивана – красная коробка телефона. В стоящей в центре стола вазе – свежие розы.

Оглядевшись, открыл дверцу холодильника. Холодильник был забит продуктами, но он тут же понял, что исследует его содержимое зря – есть не хотелось. Может, стоит выпить чашку кофе. Но позже. Понял: если сейчас ему чего и хочется, то помыться, самому, под душем. Впервые за долгое время – самому. Потом уже, после душа, он решит – стоит ли заниматься кофе.

Часы на стене показывали половину десятого. Вернувшись в кухню после душа, заметил: стрелка передвинулась на двадцать минут. Взял было турочку для кофе, чтобы налить воды, и в это время раздался сигнал телефона. Оставив турочку, он некоторое время наблюдал, как под прерывистое жужжание зуммера в углу коробки вспыхивает индикатор. Наконец, решившись, взял трубку. Прижал к уху.

– Да?

Несколько секунд трубка молчала. Слышалось лишь дыхание. Наконец голос Юсифа сказал:

– Миша, ты?

– Я. Юсиф?

– Я. Привет.

– Привет.

– Как ты? Галя сказала… – Юсиф замолчал. – С тобой все в порядке? Она говорила, ты вчера…

– Да. Вчера была слабость. А сегодня – как огурчик.

– Смотри. Давно встал?

– Только что.

– Галя рядом?

– Нет, спит.

– Я звонил вчера вечером. Но ты уже заснул.

– Я так и понял.

– Вообще надо поговорить. Ты в самом деле в порядке?

– В самом деле. Только что принял душ. Сижу на кухне, собираюсь пить кофе. Заезжай, поговорим. А?

– Ладно. Только… – Юсиф помолчал. – Если Галя к тому времени встанет – попросим ее съездить на базар. Пока мы говорим. Хорошо?

– Конечно. Нет разговоров.

– Вообще, Миш: спасибо тебе.

– За что?

– За все.

– Ладно, о чем ты. Тебе спасибо.

– Я буду минут через десять.

– Ладно. Жду. – Миша положил трубку – и увидел стоящую в двери кухни Галю. Покачала головой:

– Мало того, что встал. Так еще говоришь по телефону. Миша, ну ты думаешь хоть о чем-то? Хочешь опять свалиться?

– Галчонок… – Притянув ее к себе, усадил рядом. – Клянусь, я буду слушаться тебя во всем. Буду исполнять любые приказания. Но сейчас я в полном порядке. В полном. Ну? Не сердись.

Отстранившись, наградила его долгим ироническим взглядом. Вздохнула:

– Бороться с тобой бесполезно. Звонил Юсиф?

– Юсиф.

– Заедет?

– Да. Сказал, будет минут через десять. Нам с ним надо поговорить.

– Говорите. Что я могу сделать.

– Галчонок… Ну не сердись.

– Я не сержусь. Как я могу сердиться на тебя – когда ты в таком состоянии?

– Да я в нормальном состоянии. – Прижавшись лбом к ее лбу, скорчил шутливую гримасу. – Сделаешь кофе? И яичницу с гренками?

– Миша… – Встала. – Сделать тебе и ему? – Не выдержав, улыбнулась: – Миша, ну ты и персонаж…

– Знаю. Но это еще не все.

– Не все? Что ты имеешь в виду?

– То, что я попрошу тебя съездить на базар. И купить что-нибудь к обеду. Пока мы будем говорить с Юсифом.

– Да? – Поставила турочку на конфорку. – Ладно, съезжу на базар. Раз надо.

52

Как только Юсиф вошел в квартиру, Галя, извинившись, ушла переодеваться. Минуты через три, пожелав им приятного завтрака, вышла из квартиры. Еще через минуту они услышали, как внизу заработал мотор «вольво». Тут же машина уехала.

Покончив с кофе, Юсиф подошел к окну. Изучая открывающуюся отсюда, со второго этажа, тихую стамбульскую улочку, сказал:

– Да, Миша… В тюряге тебе досталось… – Сев за стол, усмехнулся. – Между прочим, Батмаз сел.

– Сел?

– Да. Его взяли сразу же после Масуда. Но давай по порядку.

– Давай.

– Давай. – Юсиф задумчиво покрутил пустую чашку. – Твои камешки… Были только частью… Эти твои алмазы шаха…

– Частью?

– Да. В тот день, когда ты мне позвонил из банка… Из подвала банка – ты ведь меня застал случайно.

– Случайно?

– Да. Накануне я предупредил всех, что уеду на весь день. По делам. Но вышло так, что я освободился раньше. И вернулся домой не вечером, как рассчитывал, а в первой половине дня. Ну и… когда вернулся, увидел: у ворот стоит белый «ниссан». Машина Камаля Суата.

– Камаля Суата? Кто это?

– Полицейский. С которым я… скажем так, был не в ладах. Он в свое время устроил мне большую подлянку. Машину я узнал сразу. И удивился. Подумал: зачем это он пожаловал. Я ведь его не звал. В доме удивился еще больше. Суата нет, нет и охраны. Вагифа и Абдуллы. Тех самых, которые, как ты помнишь, залегли в скалах. Но я тогда этого еще не знал. Спрашиваю, что к чему, у управляющего и повара – они ничего не знают. Видно только, что напуганы. В это время как раз позвонил ты.

Сказав это, Юсиф, казалось, целиком ушел в изучение пустой чашки. Наконец отодвинул ее.

– Услышав тебя, я почти тут же подумал: похоже, Бабур озабочен не только камешками. В моем хозяйстве он второй человек. Он знает, что я ему верю, как самому себе. Все мои люди подчинены ему – так же, как и мне. То есть, если допустить, что он устранит меня, он автоматически окажется во главе всего дела. Причем те, кто думал за него, нашли способ, как меня устранить. По-умному.

– Те, кто думал за него?

– Да. То есть Масуд и Батмаз. Они отлично понимали: если Бабур просто меня замочит, он вряд ли так легко сможет получить мое хозяйство. А вот если я сяду прочно, по обвинению в убийстве полицейского – все. Дело автоматически переходит в его руки. Точнее, в руки трех человек: Бабура, Масуда и Батмаза. Кстати… – Снова придвинув чашку, Юсиф посмотрел на Мишу. – Ты хоть знаешь, в чем оно состоит? Мое дело?

– Нет.

– Кемпинги, купальни. Лавки сувениров. Небольшие кофейни. На всем курортном побережье, от Босфора. Все это или официально принадлежит мне, или контролируется мною. Нормально?

– Нормально.

– У этой тройки, Бабура, Масуда и Батмаза, было, за что бороться. В тот день, как только я уехал, Бабур сразу же позвонил в полицию, Суату. Сказал, звонит по моему поручению. Я, именно я, а не кто-то другой, прошу его, Суата, срочно ко мне приехать. Суат приехал. В доме Бабур его быстро шлепнул. Тело засунул в багажник. И поехал к банку – встречать тебя.

– Весело.

– Очень. Расклад у них был простой: ты забираешь в банке камни. Затем Бабур увозит вместе с этими камнями тебя и Луку к скалам. Вас шлепают. Подгоняют «ниссан» Суата. Располагают тела и машины так, чтобы было полное впечатление: я вместе с вами, заманив Суата к скалам, кокнул его. Отстреливаясь, Суат кокнул вас. Мне же удалось уйти. Не знаю, что Бабур собирался делать с Вагифом и Абдуллой. Но уверен: алиби для себя самого он продумал что надо. К тому же у него была отличная отмазка в полиции: Батмаз. Удостоверивший бы, если надо, любое алиби.

Помолчав, Юсиф продолжил:

– После того как там, в скалах, мы влипли… с этим автобусом… я подумал: узнав от пассажиров о перестрелке, полиция не будет особенно спешить. Я знаю, как они действуют в таких случаях. Поэтому был уверен: дорога вдоль моря, по которой я послал вас, блокирована не будет. То же, что уходить нам с вами надо по отдельности, сомнений у меня не вызывало. Я знал: в крайнем случае, если вы вдруг сгорите, мало ли, чего не бывает, – я вас вытащу. Сам же я, без вас, уйду легко. Однако я не учел одного: что в багажнике «БМВ», на котором приехали Бабур и Лука, лежит труп Суата. Обнаружив этот труп, полиция тут же подняла на ноги всех. И загребла вас. Причем Луке это стоило жизни.

Юсиф замолчал. Еще раз оценив услышанное, Миша сказал:

– Это могло и тебе стоить жизни.

– Могло. Конечно, о том, что в багажнике «БМВ» лежит труп полицейского, я не знал. Но знал: дело нечисто. Перед тем как пересесть к тебе, я предупредил Шукюра… Который, я знал точно, мне верен… Помнишь Шукюра? Который перевозил девушек? И ездил за вещами?

– Помню.

– Так вот, я его предупредил: ко мне домой пусть не возвращается. Пусть ждет меня в безопасном месте. И, если сможет, перед этим пусть проследит, что происходит в доме. В Стамбуле я оказался легко. Доехал на попутной машине. Сошел, где надо. И сразу же позвонил Шукюру. Он предупредил меня: около моего дома показываться нельзя. Дом оцеплен полицией. Тогда я попросил его связаться с нашим человеком в полиции и попытаться выяснить: что с вами. Уже через полчаса я знал: вас замели, Лука убит, ты арестован. Гостиница, в которой находились девушки, была надежной. И все же я решил подстраховаться. Шукюр предложил им переехать сюда. При этом он по моему совету рассказал им все. Лиза, узнав, что Лука убит, попросила помочь ей улететь в Москву. Что Шукюр и сделал. Ну, а Галя… – На секунду Юсиф накрыл Мишину ладонь своей. – Галя сказала, что тебя не бросит. Тебе повезло. Иметь такую девушку.

– Я тоже так считаю. Ну а что было дальше?

– Дальше… – Юсиф дернул плечом. – Дальше все было очень просто. После того что случилось, я держал в руках все концы. Я мог поступить и так, и этак. По-всякому. Подумав, решил не мудрить. Полиции ведь будет приятно, если она распутает все сама. Я знал: дело ведет капитан Онсель. Он считается честным полицейским. Во всяком случае, насколько мне известно, с деловыми он не связан. Подготовленный мной человек позвонил Онселю. И сказал: если они хотят узнать, кто убил Камаля Суата – пусть возьмут в работу Масуда-галерейщика. Кроме того, мой человек намекнул Онселю: с Батмазом нечисто. Не знаю уж, что они там проделали. Но, по моим сведениям, Масуд раскололся быстро. На второй день, как его взяли. Почти тут же сгорел Батмаз. Насколько я понял, после звонка моего человека они прослушивали все их телефоны. Кстати – Батмаз ведь тебя допрашивал?

– Допрашивал.

– Сколько раз?

– Один.

– Где это происходило? В обычной комнате?

– По-моему, да. А что?

– То, что они могли применить при твоем допросе испытанный трюк. Записав твой допрос на видеопленку незаметно не только для тебя, но и для Батмаза. Ты не помнишь, как он себя вел? При допросе?

– При допросе… – Миша попытался вспомнить. – Вообще-то да. Он говорил осторожно. Так, будто чего-то опасался.

– Он наверняка опасался. Но в таких случаях какие-то вещи все равно проскакивают. Неизбежно. Я закурю?

– Конечно.

Закурив, Юсиф некоторое время занимался лишь тем, что следил, как стряхиваемый им пепел падает в кофейную чашку. Наконец сказал:

– Вообще-то я в основном знаю – как они там тебя зажали. В киче. И все же расскажи, что там было и как.

Миша рассказал. Выслушав до конца, Юсиф кивнул:

– Шайбака я знаю. Ссучился он давно. Сидит на колесах[Сидеть на колесах ( жарг.) – принимать наркотики]. Он мог знать, что под Батмазом горит. И понимал: в таком случае ты, как лишний свидетель, не нужен. Так что тебе повезло. Насколько я знаю, обычно Шайбак кидает нож без промаха.

– Повезло, – согласился Миша. – Я не пойму одного.

– Чего? – Загасив сигарету, Юсиф внимательно посмотрел на Мишу. Похоже, он понимал: то, что Миша собирается ему сейчас сказать, говорят не каждому.

– Почему в киче… на допросах и на очной ставке… ни разу не всплыли камни?

– Камни? Ты имеешь в виду… – Юсиф замолчал. – Алмазы шаха?

– Я имею в виду алмазы шаха. Их будто и не было. Полный глушняк.

– Ладно. Объясняю механику, так, как я ее понимаю. Но сначала – тебе ведь должен был намекнуть об этом мой адвокат. Мансур Исметчи. Он говорил что-нибудь об этом? Когда ты лежал в больнице?

– Говорил. Правда, довольно смутно.

– Что именно он говорил?

– Что я не должен упоминать, что между мной и Масудом плавали крупные вещи. Я понял, что он имеет в виду алмазы. Я и не упоминал о них. Но ведь кроме меня есть другие – знающие о камнях.

– Есть. Если исключить Бабура, которого уже нет, о камнях в Стамбуле, кроме тебя и меня, знают сейчас трое: Масуд, Батмаз и Шайбак. Но ведь ты об этих камнях даже не заикнулся. В ориентировках Интерпола об алмазах шаха тоже ничего не сказано. Поскольку милиция не вдавалась в детали. Значит, о них ничего не знает и турецкая полиция. Это все и решает. Ведь если бы Онсель знал об этих алмазах хоть что-то, он уж как-нибудь выжал бы сведения о них из Батмаза и Масуда. И, естественно, из Шайбака. Но поскольку Онсель об алмазах не упоминал, все трое тоже промолчали. Так что удивляться нечему.

В наступившей тишине было слышно, как тикают часы. Склонив голову, Юсиф будто прислушивался к их звуку. Встал, подошел к Мише. Тронул за локоть:

– Спасибо, Миша. Если бы не ты… сам понимаешь. Мне крышка.

Миша ответил на взгляд Юсифа. Понял: это точно взгляд друга. Усмехнулся:

– Юсиф, кончай.

– Кончай не кончай, я твой. Такие дела.

– Сочтемся. Я бы без тебя тоже пропал. Ведь ты вытащил меня из этого дела за уши.

– Да? – Юсиф шутливо дотронулся кулаком до его живота. – Думаешь, я мог поступить по-другому?

– Не знаю.

– А я знаю. Не мог. Ладно, хватит лирики. Вообще-то за то, что тебя вытащили за уши, нужно благодарить не меня. А толстяка.

– Твоего адвоката? – догадался Миша.

– Да. Мансура Исметчи. Он продумал все до мелочи. Главное, он изобрел формулу – приемлемую для всех. Они сообщают о тебе в Интерпол, ты даешь подписку. Поэтому… – Юсиф сел рядом с Мишей. – Поэтому давай договоримся. О важных делах.

– О важных – о каких?

– Вот о каких. Что представляет из себя мое дело, ты теперь знаешь. Просвещу. Впрочем, думаю, ты понял это и так. Просвещу вот в чем: без помощника, которому я мог бы доверять, с такой махиной не управиться. Раньше у меня был Бабур. Теперь его нет. Я предлагаю занять это место тебе. Открыв при этом небольшую производственную тайну. Знаешь, сколько мы имеем навара в год?

Миша пожал плечами:

– Откуда? Конечно, нет.

– Около десяти лимонов в год. Само собой,зелени.

– Десять миллионов баксов? – Сумму Миша повторил лишь из уважения к услышанному.

– Точно, десять. Естественно, я имею в виду чистяк. То, что остается после производственных, накладных и прочих расходов. И, естественно, после выдачи зарплаты. Раньше эти десять лимонов мы с Бабуром делили просто. Три четверти мне, четверть ему. Тебе я предлагаю более высокий тариф. Шестьдесят к сорока. Шестьдесят процентов навара каждый год идут мне. Сорок – тебе. Ну и, само собой, ты получаешь все остальное. Как все. Зарплату, командировочные, представительские. Что тоже немало. Как?

Сорок процентов, подумал Миша. То есть четыре миллиона долларов. О таких суммах он и не мечтал. Даже учитывая, что сдаст хотя бы по средней цене оставшиеся четыре алмаза. Посмотрел на Юсифа. Нет, обмана в его глазах не было.

– Так как? – повторил Юсиф. – Согласен?

– Юсиф… Конечно, согласен. Только… я ведь в этом деле ни бум-бум. Таким никогда не занимался.

– Не нужно, чтобы ты этим занимался раньше. Не пройдет и месяца, как ты будешь понимать в этом лучше меня. Главное, чтобы мы с тобой верили друг другу. Я тебе, ты мне. Остальное приложится. Ну что? По рукам?

– По рукам. – Они пожали друг другу руки.

– Но пока, месяца на два, на три, тебе придется исчезнуть. Уехать из Стамбула. Чтобы все утихло.

– Ты так считаешь?

– Да. Куда-нибудь недалеко, в Европу. Ты ведь пока под колпаком. Тебя знают в полиции. В принципе турецкая полиция против тебя лично ничего не имеет. Надо только дать ей нормальную возможность забыть о тебе. Выполнив то, что ты обещал в подписке, ты перед отъездом сообщишь турецкой полиции, что покидаешь Стамбул. Турецкая полиция сообщит об этом в Интерпол. Ну а где Интерпол будет тебя искать после этого, нашей полиции глубоко наплевать. Она с удовольствием забудет о твоем существовании. Когда это случится, ты тихо, без шума вернешься. И будешь жить, как все. Устроит тебя такой вариант?

– Конечно. – Сказав это, Миша услышал шум затормозившей внизу машины. Хлопнула дверца, Юсиф улыбнулся:

– Это Галя. В самый раз. Миша, запомни: ты можешь звонить мне в любой час дня и ночи. Не домой, конечно. Туда я пока еще не захожу. – Черкнув на бумажке, придвинул ее к Мише. – Вот телефон. По нему всегда можешь застать – если не меня, то Шукюра.

Вошла Галя. В руках она держала огромную, набитую до отказа сумку. Юсиф тут же ловко перехватил ее. Поблагодарив его еле заметной улыбкой, Галя сказала:

– Все в порядке? Я не помешала?

– Что ты, Галочка. – Юсиф внес сумку в кухню. – Я поставлю ее здесь?

– Ставь, где хочешь. Останешься с нами обедать?

– Спасибо, Галочка. Ухожу. Дела. Но думаю, мы скоро пообедаем вместе. Ты, Миша, я. И Гюль. Если вы не против.

– И Гюль? – Галя шутливо прищурилась. – Или это будет какая-то другая девушка?

– Вряд ли. Думаю, это будет именно Гюль.

– Вы еще встречаетесь?

– С Гюль невозможно не встречаться Ладно, ребята. – Открыв входную дверь, Юсиф широко улыбнулся. – Отдыхайте. Думаю, вам пока не до гостей. Всегда рад вас видеть, слышать и прочее. Пока.