Текст книги "Храм для бога (СИ)"
Автор книги: Анатолий Патман
Жанры:
Классическое фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)
Зато в Тракте было спокойно. Никто там не бунтовал и не жег усадьбы рыцарей. Также захватчики никого не убивали и насиловали. Но оттуда поступали сведения, что множество людей, притом, по собственному желанию, двинулись на север, спасаясь, как они полагали, от надвигающейся войны. И северяне открыто занялись грабежом, вывозя, что только возможно, в свои земли.
А совсем недавно поступили вести, что в этот Арен прибыло многочисленное войско северных охотников, и с множеством ихних шаманов. К тому же, что совсем странно, состоялись похороны какого‑то таласского графа Инвара, вроде сообщавшего ценные сведения о нападении барона Ассалима своему другу барону Косте, и даже сумевшего подготовить восстание рабов и черни для помощи при штурме. Тут милорд Шиваз не выдержал и потребовал от своего воеводы ареста всех таласских шпионов, находящихся в Анжае, чтобы воспрепятствовать их помощи изнурцам. Во все города баронства срочно поскакали гонцы и воинские команды для выполнения повеления милостивого. Потом стало известно, что в Арене появилась не кто‑нибудь, а сама принцесса королевства Борус Амель, уже чуть не поднявшая бунт рабов и черни в Южном Анжае. Но очень уж волнующие и неблагоприятные известия пришли позже всех, перед самым заходом светила. Воевода как раз собрался покинуть военный лагерь и ненадолго направиться домой, в свой по сравнению с другими скромненький дворец, и отдохнуть душой и телом от тяжких забот.
Но поступившие известия напрочь отбили у него это желание. Из них стало известно о другом огромном войске северных охотников, и, самое удивительное, о прибытии войска барона Тавра в Арен. Получается, что и король Боруса решил поддержать этого самозваного барона, пусть и купившего Изнур на самых законных основаниях.
Тут уже воевода понял, что как повезло ему, вовремя успевшему убраться домой, пусть и с немалыми унижениями и оскорблениями. Навечно застрять в плену в диком Изнуре, и наверняка, где‑нибудь среди северных охотников в их грязном стойбище, и не видеть долго‑долго привычных благ и удобств ‑ уже одна эта мысль была тягостна для Сиятула. И ему резко расхотелось воевать с мятежными баронствами и главное, с восставшим словно из пепла древним баронством во главе со своим непредсказуемым бароном. Если уж и Борус решил вступиться за него, то скоро назревала нешуточная война между двумя королевствами. Тут бы в собственном баронстве удержаться как‑нибудь. И так уж анжайцы стали смотреть косо на, как они считали, пришлых саторцев, и исподтишка устраивать им всякие козни. То побьют кого‑нибудь ненароком, то украдут или даже отнимут что‑то. И стало неуютно и небезопасно даже в ранее так спокойном Анжае, что некоторые саторцы стали срочно распродавать имущество и уезжать на запад, в более спокойные земли. Что‑то плохо заканчивается для воеводы Сиятула Анжского этот старый круг Белого Упатэ и начинается новый ‑ круг Белой птицы финист, который наступит совсем скоро, всего лишь через несколько склянок.
*
Прошла целая седмица, последняя в этом круге светила, как Саландай и уже бывшие жители Северного хутора покинули Верестинор. Строительство новой крепости Искиль продвигалось успешно. По своему опыту Саландай начал с закладки центральной башни. Одновременно с крепостью родилась одноименная деревня. Место, как будто специально подготовленное для строительства, уже имелось. Кто‑то вспомнил, что в старом Изнуре в этих местах располагался городок Искиль. Хотя никто уже не мог сказать твердо, в каком месте, но развалины нескольких каменных строений, найденных на высоком холме рядом с Верестой, и множество камней, разбросанных повсеместно, явно говорили о том, что, скорее всего, именно здесь. Поэтому и новую крепость назвали в честь старого, и деревня у подножия холма взяла то же название.
Леса было много. Он простирался на север до невысоких холмов и высоких гор на востоке, видневшихся вдали, вдоль реки уходил на юг. Далеко на восток и юг разведчики не забирались, удовлетворившись разведкой близлежащей местности. Правда, несколько отчаянных охотников все же решились дойти и до восточных гор. Перевалив через них, они там обнаружили ровную степь, простирающуюся еще дальше. Обнаружив степняков, охотники скрытно отошли назад. Пришлось к этим горам выдвинуть десяток воинов для несения дозорной службы.
Людей и воинов хватало и для строительства, и для охоты и рыбалки, и для несения сторожевой службы. Кроме двух сотен хуторян со своим старостой Илендеем, имелась до полутора сотен воинов из племени волкодавов во главе с военным вождем рода малых гепардов Лапсаром, правда, из двух десятков разных родов, направленных в подчинение Саландаю самим Верховным вождем Элливаном. А еще Норан выделил на помощь строителям небольшой род Длинного ущелья из племени лесных ласок во главе с вождем Семечером, глубоким стариком, насчитывающий до трех сотен человек. Охотники этого рода с радостью направились на новое место жительства. Место им понравилось, и они тут же по другую сторону холма заложили другую деревню, назвав ее просто Новым Искилем. Жалко, что мужчин в роду было маловато, всего около трех десятков. Остальные полегли в схватках с саторцами, и множество вдов и сирот до сих пор оплакивали их. Пришлось помогать роду в строительстве бараков и полуземлянок, да на первое время поддерживать и едой. Зато многочисленные мальчишки и девчонки сильно помогали на стойке, и облазили всю округу и сумели найти немало интересных камушков, и самое главное, выход из‑под земли на поверхность большого пласта горючих камней, располагавшегося в нескольких верстах востоку от крепости. Кроме того, в этом роду имелись два шамана, один "чистый", Ямаш, а другой Иссар, уже маг огня, но не очень сильный, и несколько способных учеников из мальчишек, так как старшие их товарищи тоже погибли. Саландай и Илендей, недолго думая, отправили возможных будущих магов на проверку к Великому Шаману Патману.
Удивительные известия приходили из Верестинора. Сначала стало известно о освобождении Тракта, а потом и самого Изнура. Войска племен тоже сумели прибыть в освобожденную древнюю столицу баронства. А потом стало известно о принцессе Амель из Боруса, объявившейся в Изнуре. Мало того, гонцы из Верестинора сообщили о прибытии в Изнур борусского войска во главе с бароном Тавром. Это же подтвердили и почти что одновременно с гонцами, что удивительно и неожиданно для всех, экипажи пяти кораблей, приплывших по Вересте с юга и сделавших остановку в Искиле, прежде всего, для выгрузки инструмента и других нужных вещей, в том числе еды и одежды. Еще более удивительным было то, что, оказывается, уже началось заселение Восточной долины, и скоро следовало ожидать переселенцев и в этих краях.
Центральная деревянная башня была почти готова. Осталось обложить его камнями, и приступить уже к строительству частокола вокруг холма, со сторожевыми башенками и воротами. Работа предстояла немалая, хотя несколько башенок с лучниками уже сторожили крепость и соседние деревни. Позже, после окончания строительства крепости, Саландай думал направить все силы для укрепления уже деревень.
Работы начинались сразу после восхода светила и длились до темени, с перерывами только для приема пищи и короткого отдыха после них. Только и прервались надолго для встречи нового круга Белой птицы финист. Праздник удался, и люди остались довольны более богатым, чем обычно столом.
Новый круг светила начался с тревоги, объявленной запыхавшимся дозором. Немедленно люди укрылись в боевой башне и за высоким деревянным забором вокруг него. Воины приготовились к схватке.
‑ Вождь Саландай! Степняки! Много! До двух десятков всадников. Говорят, что идут с мирными намерениями к Избранному в Верестинор. У них там сам глава рода пулей Байсар. Просит прянять его и поговорить.
‑ Так, Велюш, расскажи‑ка спокойно. Что за степняки и откуда?
‑ Передовой дозор у восточных гор обнаружил нескольких всадников и сообщил нам. Мы внезапно вышли к ним навстречу и хотели задержать их. Но один из них, назвавшийся старшим десятка Адхамом из рода пулей, сказал, что сзади них идут остальные во главе с вождем рода. Вождь Байсар решил встретиться с Избранным в Верестиноре. Они уже знают, что город уже строится. Скоро степняки будут здесь.
Ну что за напасти обрушились на Саландая? Ведь крепость еще не закончена. А если степняки решатся напасть на Верестинор? Хотя там воинов более чем достаточно. А может, степняки уже пробрались и туда? Все‑таки надо встретиться с этим вождем Байсаром и поговорить.
Поговорить удалось только через несколько склянок. Все это время люди в боевой башне и вокруг него напряженно ждали нападения. Десяток гонцов переправились на пароме через реку и уже со всех сил мчались к Верестинору.
‑ Мир вам и нам, уважаемый вождь Байсар. Позвольте представиться. Я вождь Саландай, помощник барона Изнура милорда Косты по строительству крепостей. Это староста деревни Искиль Илендей, военный вождь рода малых гепардов Лапсар и вождь рода Длинного ущелья Семечер. С чем пожаловали на земли Изнура, с веткой горного дуба или мечом в руках?
‑ Только с веткой горного дуба, вождь Саландай и уважаемые вожди. До нас дошли новости о том, что в Северной долине воскрес город Верестинор и появился Избранный. Мы хотим узнать, так ли это на самом деле, и желаем встретиться с ним.
‑ Хочу сказать, что Избранный, барон Изнура милорд Коста с удовольствием встретиться с Вами, уважаемый вождь Байсар. Только вот он отсутствует в Верестиноре, так как находится далеко на юге, в освобожденном от веренцев Изнуре. Вместо него Вы можете поговорить с вождем Нораном, помощником милорда, главой Верестинора и окружающих земель.
Похоже, вождь был сильно удивлен, если не сказать, ошарашен словами Саландая, хотя и пытался скрыть это.
‑ Как, что, уже идет война между Изнуром и Вереном? До нас эти известия еще не дошли. Позвольте поздравить вас всех с такой большой победой.
‑ Да, вождь Байсар. Освобожден не только весь Изнур, но также и Тракт. Да еще борусское войско пришло на помощь изнурцам и теперь находится в столице Южного дола. Об этом нам рассказали наши воины, приплывшие с юга на кораблях с товарами для Верестинора.
Последние слова Саландая, похоже, удивили степного вождя еще больше. Если у него первоначально были какие‑то другие планы, то, наверное, ему уже прямо сейчас пришлось их очень срочно поменять.
‑ Хорошо, я с удовольствием встречусь вождем Нораном.
‑ Тогда просим Вас и Ваших людей отдохнуть с дороги, и приглашаем на скромный пир. Не обессудьте, условия пока не очень подходящие.
Пришлось в честь прибытия гостей, и в целях безопасности устроить перерыв в строительстве и отдых для и так уж усталых людей. Они были этому только рады.
А потом ближе к заходу светила в Искиль, в сопровождении конной сотни, примчались сам Норан и военный вождь рода малых кошек Сандак. На правах хозяина строящейся крепости Саландай тоже присутствовал на встрече помощника милорда и вождя одного из родов, как он уже знал, племени сабир.
После знакомства гостей с вновь прибывшими пир продолжился. Вождь Байсар рассказал о том, как он и весь род узнали об изменениях в Северной долине. А потом он обратился к Норану:
‑ Вождь Норан, я услышал удивительные новости. Мне придется вернуться обратно и рассказать об этом вождям других родов. Не могли бы Вы послать с нами кого‑нибудь из Ваших людей, чтобы он сам мог рассказать обо всем?
‑ Почему бы и нет? Вот, военный вождь Сандак и поедет. Он расскажет уважаемым вождям обо всех событиях, что произошли в Изнуре. Нам скрывать нечего. Мы ведем войну с целью возврата прежних земель баронства. И примем с благодарностью любую помощь, оказанную нам. Изнур сейчас возрождается. У нас в Верестиноре уже имеется храм. Великий бог явил нам свою милость, и в нем произошли разные чудеса.
‑ Вождь Норан, я тут видел охотников из разных племен. Они, что, тоже являются подданными Изнура?
‑ Племена волкодавов и горных птиц с частью родов лесных ласок с радостью присоединились к Изнуру и признали милорда Косту своим Великим вождем. Могу сообщить и том, что его дети Чепчен и Патьер раньше принадлежали племени каваров с междуречья Великой Куты и являлись детьми вождя Патихана, ныне умершего. Милорд Коста ‑ Избранный Великого бога. Белая магия вернулась на Сувар, и у нас, кроме него, есть и другие белые маги.
После этих слов вождь Байсар, похоже, даже немного побледнел, так как изменился цвет его лица.
‑ Изнур желает жить со всеми в мире и вести выгодную для всех торговлю. Вождь Байсар, мы сейчас очень нуждаемся в лошадях, особенно в боевых конях, и готовы платить за них многими товарами, нужными вам. Есть у нас и золото. Мы готовы принять одаренных Даром богов людей Вашего рода для обучения в магической школе, открытой в Верестиноре, где наставником является сам Великий Шаман Патман.
‑ Благодарю, вождь Норан, за ценные предложения. У нас есть лошади, и мы готовы уступить их вам. Но у меня небольшой вопрос, может быть, неприятный для Вас, но очень важный для рода. У нас не хватает женщин. Мои воины воруют их, где только можно. Поэтому раньше у нас с северными охотниками были напряженные отношения. Я заметил, что в крепости очень много женщин, носящих шалэ скорби. Мои воины готовы принять их, даже с детьми.
‑ К сожалению, вождь Байсар, я ничего не могу ответить на это. Согласно "Правде Изнура", у нас все люди свободные, в том числе и женщины. И они также вольны выбрать сами себе мужей, по любви и согласию. Только так, и никак иначе. Таковы у нас теперь обычаи, и они приняты всеми людьми Изнура, и милорд Коста сказал, что даже он теперь не в силах отменить или изменить эти законы. Если же сами женщины полюбят ваших мужчин и согласятся выйти за них замуж, это только их воля, и мы не имеем ничего против этого. Но опять же Изнур будет беспокоиться об их судьбе и просить, чтобы никто не мог причинить им жестокостей и неудобств.
‑ Вождь Норан, я расскажу всем вождям об этом. В благодарность за Ваши теплые слова мне хочется предложить Изнуру помощь воинами. Я готов в скором времени выделить для этого две конные сотни. Также у нас имеется пять сотен лошадей для продажи, и мы могли бы купить у вас нужные роды товары.
Дальше начался прямой торг, после которого Норан, умевший торговаться не хуже степняка, и вождь Байсар, оставшийся довольным, ударили по рукам.
А потом, как обычно, состоялся пир, который и не думал заканчиваться еще со времени приезда степняков. Степные воины тоже остались довольны гостеприимством хозяев и изредка как‑то подозрительно и оценивающе посматривали на женщин, во множестве присутствовавших на празднике в честь их прибытия. Но северные охотники, знающие нравы своих гостей, не оставляли их даже на короткое время, и сразу же после восхода светила подвыпившие степняки отправились к себе домой, в степи вдоль южного берега Великой Куты, узкой полосой вклинившиеся в Чашу. Вместе с ними поехали и военный вождь рода малых кошек Сандак и два десятка воинов из прибывшей конной сотни, так сказать, для налаживания дружбы между Изнуром и степными родами.
А прерванная работа по строительству крепости и деревень тут же возобновилась и продолжилась с новой силой. Искиль требовалось построить как можно быстрее, и люди прекрасно понимали все это даже без напоминания. Здесь был их дом, и его требовалось защитить, и как можно лучше.
*
‑ Ещё немного, и мы, слава духам предков, прибудем в этот проклятый Изнур! ‑ сказал с яростью отец Бадацэг, вождь Тумэнгэр, и только сейчас девушка поняла, что было истинной целью этой странной поездки, длившейся уже около трех седмиц. Это девушку обрадовало, и также одновременно напугало.
Конный отряд отца, а на самом деле целое войско в пять сотен всадников из рода маркатов и союзников, где он был главой, вместе с Алтангэром и двумя шаманами, бади Хорлогийн и бади Цагэндолом, перевалил через широкий перевал и вступил в очередную долину. И тут передовой дозор дошел до небольшой речки и встретился с северными охотниками, как те объяснили, из рода белокрылых кайкаров племени горных птиц. Из дальнейших переговоров военного вождя этого рода Питрава с отцом, очень содержательных и, можно сказать, несдержанных, на которых, тихо приткнувшись к стенкам небольшого чума, сидела и Бадацэг, стало ясно, что это уже земли нового Изнура, в который теперь вошло и это племя. Как оказалось, бароном и Великим вождём тут, как ни странно, являлся тот странный чужеземец, который когда‑то, в почти забытые далекие времена, попросил её выйти за него замуж. И как‑то странно заволновалось и забилось серце Бадацег, то ли от радости, что эти проклятые дорожные мучения, наконец‑то, закончатся, то ли от чего‑то другого. А может, оно испугалось новой жизни, которое теперь может ожидать её?
Когда‑то не очень давно, уже, наверное, в другой жизни, сразу после восхода светила, отец, вождь Тумэнгэр, повелел Бадацэг немедленно подготовиться к дальней поездке. Сказал, что он со своими воинами и Алтангэром поедет осматривать лесные угодья на Волнистых холмах, принадлежащие роду, так как там были замечены воины из соседнего северного племени тангатов, охотившиеся на их лесных животных. Срочно было собрано конное, полностью вооруженное войско из трех сотен воинов, навьючена поклажа на многочисленных лошадей, и отряд, несмотря на приближающийся заход светила, тронулся в путь. Бадацэг и три ее подружки, такие же молодые девушки из знатных семейств рода, и верная Марин, и что удивительно, Сайдэ, дочка бади Цагэндола, ничем не отличавшиеся от воинов, были окружены ими, и никто не заметил их отбытия, даже матери девушек.
Мимо Проклятых Земель, вдоль Волнистых холмов, нигде надолго не задерживаясь, пройдя через земли Великого племени Шэн‑кур, отряд проник во владения племени баргатов, и через десять заходов светила после утомительного пути прибыл в какое‑то стойбище на берегу Большого Круглого озера. Конечно, Бадацэг не знала этих названий. Все это ей рассказывал Алтангэр, и сам вначале не понимавший, что же задумал их отец. Потом, наверное, до него дошло что‑то, но, видимо, после отцовского запрета, он так и ничего не рассказал девушке. Зато ее подружки Эрдэнэ, Радна и Ринчэн, каким‑то путем узнавшие подлинные причины этого путешествия, все рассказали Бадацэг. С их слов выходило, что между вождем Тумэнгэром и Великим Вождем Тумэнбатом вышла непонятная размолвка, и отец девушки решился на это путешествие. Подружки говорили, что вот вождь договорится с вождем племени баргатов Джабаром, и отряд повернет обратно. А еще Бадацэг и сама знала, что после путешествия на юг отец сильно изменился. Он о чем‑то долго советовался с Предводителем, был приближен к нему. А потом в Тумэнкар прибыл странный чужеземец с юга, какой‑то барон Анавар Варчанский из княжества Вараннессы, и отец долго ходил, задумавшись о чем‑то. Этот южанин даже гостил у них дома, и пристально разглядывал Бадацэг, и ей от этого было неприятно. Девушка все еще носила косу невесты. Но жениха у нее не было, и все смотрели на нее с удивлением и с какой‑то жалостью. Бадацэг и сама стала забывать про странного чужеземца и даже тайком присматривалась к разным парням, прикидывая, кто же из них мог быть достоин ее руки и сердца, и ждала только наказа отца, чтобы расплести эту уже почти ненавистную косу невесты.
Но ее подружки ошиблись. Вождь Тумэнгэр действительно о чем‑то договорился с вождем племени, который, видимо, хорошо знал его, и увеличенный на целую сотню отряд уже через заход светила тронулся в путь. Миновав в течение трех заходов светила красивые берега озера, отряд вошел в земли племени байринов, где вождь Ханддоржан опять предоставил отцу Бадацэг сотню воинов. После короткого отдыха, отряд двинулся в путь и через три захода светила переправился через реку. После этого даже Алтангэр, увлеченный Сайдэ, и до этого ничего не замечавший, кроме ее красивых глаз, и то стал настороженно оглядываться по сторонам. Бадацэг и ее подружки недоумевали, но никто не рассказывал им о целях такого длинного путешествия. Оказывается, что они уже вошли в земли племени сабир, так как им встретились немногочисленные дозоры воинов, хоть немного, но отличавшихся от них, от воинов Великого племени Шэн‑гэ. Савиры, более светлые и чуть выше ростом, чем шэнгэрцы, как узнала Бадацэг, соседствовали уже с северными охотничьими племенами, белолицыми и высокими. У них у многих в роду были жены‑северянки, и конечно, дети тоже отличались от своих родителей. Настоящих северян Бадацэг увидела уже в племени каваров, подчиняющихся племени байринов. Вождь Сахвук настороженно отнесся к пришельцам, но все‑таки выделил десяток проводников.
И вот, наконец, отряд дошел до земель Изнура, являвшихся настоящей целью отряда. И тут Эрдэнэ, Радна и Ринчэн как‑то по особому взглянули на свою подружку, то ли с восхищением и завистью, то ли с недобрым смешком и жалостью. Бадацэг все это уже совершенно не волновало. Если они сумеют дойти куда надо, то для нее может начаться совершенно другая жизнь, может, более радостная и увлекательная, а может, тягостная и безрадостная. Девушка взмолилась богам, и попросила у них счастья и радости для своей матери, оставшейся одинокой далеко‑далеко отсюда, и брата, находящегося пусть и рядом, но, возможно, тоже начинающего жить по‑новому.
Глава 18Самый главный союзник...
Что‑то в последнее время всё в моей жизни так сильно закружилось, завертелось, что и я и не заметил, как наступил новый год, как говорят, Белой птицы финист, вроде такой хищной и стремительной птицы, обитавшей высоко в горах, что‑то типа сокола или ястреба, но почему‑то совершенного белой. Явно, птица‑альбинос. Ладно, когда стану по‑настоящему бездельником‑бароном, то и заведу себе для охоты и просто престижа такую же птицу, безумно дорогую и редкую, имевшуюся у короля Николаиса Второго, отца принцессы Амель, ставшей за эти дни моим постоянным спутником, и, как говорят, даже моей тенью, или наоборот, я сам совершенно потерялся на её ослепительно красивом фоне. С другой стороны, зачем держать свободную птицу в неволе? Пусть и парит так среди горных просторов, время от времени, словно молния, бросаясь на своих врагов. Свободный всегда должен быть свободным!
Работы за прошедшее время было много, правда, приятной и интересной. Не знаю, правильно ли я сделал или нет, примут ли мои нововведения или нет, и что скажут на это соседние владетели и страны? Но что сделано, то сделано. Да и на мнения других, кроме моих подданных, скажем, граждан Изнура, мне как‑то особенно фиолетово. Нет, нет, я не о применении страшной магии в их адрес. Просто как‑то мне до сих пор не приходилось особо общаться с местными владетелями, не говоря о бароне Альвано Сакен в далеком прошлом и о пленных баронах Тракта и Лабинора. Как показал недавний пример с принцессой Амель и бароном Тавром, я совершенно не умею вести себя в их обществе. Не соблюдаю разные церемонии, так как просто про них не ведаю, или допускаю слишком фамильярное общение, из‑за своего не аристократического происхождения, или не умею поддерживать пустопорожний высокий дипломатический разговор, просто играя словами, так как не придаю им второго или третьего смысла, а просто говорю всё, как есть на самом деле. Хотя, мне это и не требовалось. Как суверенный правитель, я мог позволить себе многое. Ведь все эти этикеты и церемонии, в принципе, выдуманы всего лишь для того, чтобы нижестоящие своим поведением возвышали и так уж высоко стоявшего над ними правителя, или поддеркивали своё низкое положение перед своими начальниками, как бы они не назывались и титулировались. Как говорится, знай своё место каждый сверчок! А я уже являлся независимым правителем, и по всем законам этого мира весил наравне со всякими королями и даже императорами, ну может быть, чуточку поменьше. Ну и что, что происхождения совсем не благородного, или баронство было просто купленным по случаю? Уже один факт того, что я являлся белым магом, перевешивало все разговоры о благородстве, и, кроме того, так ведь я же и купил.
На мой не очень наметанный и опытный взгляд, требовалось внести некоторые штрихи в государственность Изнура. И первое, что я сделал, так сразу же на другой день после прибытия борусскго войска, это выпустил указ о том, что отныне подданным Изнура, показавшим особые старания в своей работе и совершившим подвиги, могут присуждаться различные милости и награды, как и достоинства дворян и рыцарей. К их числу относились многие награды, как за военные подвиги, так и за невоенные достижения. Например, я ввёл знак "За отвагу" для награждения воинов и прочих граждан, совершивших подвиг, целых трех степеней. Медный знак был просто наградой, но без льгот, серебряный давал некоторые льготы, а золотой ‑ и право на личное дворянство. Вообще‑то, вся эта аристократия мне всегда страшно не нравилась. Но тут везде была такая система, и отмены дворянства и других прочих вольностей с моей стороны, кажется, мне никто бы не простил, даже собственные подданные.
Более высокий статус имел "Крест за храбрость и верность Изнуру", аналог такой же саларской награды, но уже трех степеней ‑ серебряный, золотой и рыцарский. Первый давал право на большие льготы, выделение земельного участка для личных надобностей или денежное вознаграждение, второй ‑ помимо льгот и денег тоже право на личное дворянство, и последний ‑ соответственно право на рыцарское звание, и тоже личное. Для невоенных достижений был введен почетный знак "За доблесть", аналогичный по своему статусу знаку "За отвагу", с такими же правами. Знаки и Кресты, и почетные знаки присуждались отличившимся только поочередно, без всяких исключений, и только указами барона, но уже по представлению всех заинтересованных лиц, объединений граждан и структур государственной власти.
Пришлось мне для надзора за всем этим учредить должность герольда баронства с небольшим штатом помощников, или уже секретарей. В дальнейшем предполагалось перевезти захваченный архив баронства Арен, притом, немалый, как и множество других документов из других контор города, полностью в Верестинор, построив для этого специальное здание. Пришлось ускорить и этот процесс, что уже и началось с отправки нескольких специальных подвод на север и просьбы начать строительство архива и отдельного здания герольдколлегии, уже к Норану, как главы Верестинора и окружающих земель.
Я оставил некоторую лазейку и для себя и своих потомков, предоставив лично барону Изнура небольшую квоту для награждений, но и не чрезмерную, скажем так, как для отмазки от чрезмерных награждений, так и для увеличения ценности принятых мер. Вот потомственное дворянство и рыцарство присуждалось уже только за особые заслуги, и лично бароном, и не только по своему желанию и усмотрению, но и по представлению всех заинтересованных сторон. Кроме того, я ввел странные и непонятные для многих звания почетного гражданина, присуждаемые, как правило, первый в большинстве своем сугубо невоенным людям, отличившимся в своей работе за долгий срок, или за другие особые заслуги, и заслуженного воина, уже для военных, прежде всего, за многолетнюю добросовестную службу. Такие люди тоже получали личное дворянское звание и очень большие льготы и почести. Пока это было все, на что у меня хватило фантазии, и позволяли средства.
И сразу же с моей стороны последовало применение на деле собственных указов. Многие, кто отличился при штурме, были награждены знаками "За отвагу", правда, пока только медными, как и Крестами, но таких, особо отличившихся, было уже значительно меньше. Ещё части людей я присудил дворянство, и не только личное, но и потомственное, как и посвятил кое‑кого в рыцари.
‑ Коста, а как же Вы сами? Вы ж тоже принимали участие в штурме, и говорят, что вместе с Вашим учеником Милюком как раз и сильно помогли в захвате Восточных ворот. А потом даже дрались с вражеским воином.
Ах, эта принцесса Амель! Прекрасная девушка, но всё‑таки немного вздорная, но, кажется, в меру. Легко заводится, но может и сдержать себя вовремя, не доводя всё до скандала. Есть и аристократическая заносчивость, особенно в отношениях со своими борусцами, кроме, наверное, искренних проявлений уважения к барону Тавру. Со мною она держится как с равным себе. Может, действительно считает так, а может, просто видя, что лично для меня весь этот аристократический антураж не играет никакой роли. С бароном мы практически друзья, а вот среди борусцев, особенно в окружении принцессы и части военных, прежде всего, дворян и рыцарей, ещё есть и те, кто посматривает на меня косовато. Ну а простые воины души во мне не чают.
Да, конечно для многих я действительно странный барон. Правда, не для изнурцев с Центральной долины и северных охотников. Те уже привыкли ко всему, да и по "Правде Изнура" все люди равны перед законом и должны исполнять его, даже сам барон. Поэтому нет у нас особого чинопочитания, в том числе и ко мне. Такое инакомыслие просто поражало борусцев и новых изнурцев, привыкших к совсем другим порядкам. Наверное, многие из них уже слышали о том, что Изнур был куплен мною просто как‑то по случаю, и соответственно, решили отнестись, мягко говоря, немного снисходительно. По своему положению, по мнению таких, я как бы стоял много ниже тех аристократов, которым их владения перешли по наследству или были пожалованы их суверенами. Как, например, тот же барон Тавр или покойный Ассалим Салимбарский с их длинной баронской родословной являлись как бы намного родовитее и благороднее меня. Или беглец Велир Аренский, барон всего лишь во втором поколении, чей отец стал бароном полсотни лет назад, с подачи графа Верена, не сумевший отказать более именитому соседу и предоставивший ему безропотно свои войска, тоже считался выше меня. И даже торговец Тимьяр Беруссин, будучи пожалован званием барона хоть и князем Варанессы, но не самим Императором, как сувереном всех аристократов Саларской империи, и то мог смотреть на меня свысока. Ну и пусть считают так, кому как нравится. Хоть и обидно, но не стоит обращать внимания. Пока.
А вот для северных охотников и отчасти изнурцев из Центральной долины мое положение Великого вождя было бесспорным. Как Избранный самого Великого бога, как белый маг, оказывается, я не просто считался выше всех вождей, а был самым главным и авторитетным для них всех. И даже мои милые девушки Лиллена, Сильпикка и теперь Нера, и мои дети Чепчен и Патьер, и мальчик Пинер являлись более авторитетными для них, чем все вожди, кстати, как раз и выборные из наиболее достойных кандидатов. Вот странно, даже Верховные вожди, которые, как вожди независимых племен, были равны любым королям, правда, не сейчас, после принятия подданства Изнура, оказывается, ниже по своему положению от простого белого мага? Хотя, простого ли? Как говорил мне как‑то Ратимир, прекрасный знаток древних преданий и легенд, и в далекие‑далекие времена белых магов было мало. А потом длительное время их просто никто и не видел. Чем тогда объясняется такой странный всплеск появления древних ископаемых в одном, отдельно взятом баронстве? Не знаю. Наверное, кому‑то это нужно. Раз на ночном небе зажигаются звезды, значит, они нужны людям?