Текст книги "Храм для бога (СИ)"

Автор книги: Анатолий Патман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

Противник пострадал гораздо сильнее. Больше двухсот трупов, прежде всего, каринурских, и потом уже аренских воинов пришлось стащить на луг недалеко от стен города для опознания местными жителями и пленными, общим числом до сотни человек. И только тогда стало ясно, что в замке могли укрыться около сотни или чуть больше врагов вместе с обоими баронами и раненным магом огня. А вот мага жизни, совсем молодого парня Илинара Каренского, оставшегося в одном из домов вместе с двумя десятками раненных каринурцев, мы смогли захватить.

Вот только не было нигде графа Инвара и его людей, как я уже понял, Карпера, Риналдо и Жюльена. В городе шли повальные обыски, но найти их никак не удавалось. Скорее всего, они находились в замке. Что делать, не знаю. Пока ничего в голову не приходило. Штурмовать хорошо укрепленный компактный замок, стоящий на берегу Изнура и отделенной от города мощными стенами и широкой площадью, было чревато большими потерями. Мы, конечно, обложили его со всех сторон, чтобы и мышка не проскочила, но у нас не было возможности наглухо закупорить реку Изнур, чтобы никто не смог уплыть по нему тайком от нас.

Город нисколько не пострадал. Так как наш приход был таким внезапным, что практически никто не успел уйти. Как мы уже знали, из пяти тысяч населения только две были изнурцами, в подавляющем своем большинстве ‑ рабочим людом. Но зато мы теперь захватили практически всю верхушку баронства, как самых богатых людей, так и лиц, как говорится, облеченных властью. И богатства достались нешуточные. Все‑таки город стоял на Северном тракте и имел налаженные связи, как с остальными баронствами графства, так и соседними странами. И теперь всем участвовавшим в штурме и семьях погибших полагались немалые ценности. Обычай есть обычай, и не мне нарушать его. Тем более, и баронству, и лично мне перепадала большая часть, хотя я себя от баронства нисколько не отделял. Как сказал один царь, грех воровать у себя. Порядок в Изнуре обеспечивали смешанные патрули из местных изнурцев и моих воинов, получившие строгий приказ не трогать никого из местных жителей, хотя и у многих чесались руки, чтобы отомстить за все прежние обиды. Придет время, и самых злостных будем судить судом подданных, чтобы и другим неповадно было. Правда Изнура принята, законы есть, а то, что пока их мало, так будем работать и добавлять недостающие.

Теперь же следовало как можно быстрее поставить под свой контроль всю территорию баронства. Четыре смешанных отряда по полсотни человек с добровольными проводниками из местных, и с приданными молодыми магами, уже отправились во все стороны ‑ на восток, на запад и два отряда на юг. Еще одна сотня была готова в одно мгновение подняться по тревоге и отправиться на помощь своим товарищам.

Все‑таки, край был не маленький, и пятьдесят тысяч населения, в том числе больше десятка одних только пришлых веренцев, это немало. Так, в Центральной долине к моему приходу проживало даже меньше двух тысяч, а численность населения всех восми родов, присоединившихся к Изнуру, еле‑еле дотягивало до пятнадцати тысяч человек. Так что, как бы не вышло так, что не был бы по зубам кусок. Ну, ничего, даже если это будет так, то часть людей мы все равно уведем с собой, как и те богатства, что достались нам. Грабить, так, грабить! Для этого уже сейчас готовились подводы и люди. Все, что сможем, отправим в Верестинор, а там видно будет. На север врагам путь заказан, и они никогда туда не пройдут! Сейчас для этого у меня сил уже вполне хватает. Как говорится, если и пройдут, то только в виде трупа. А скорее, и так не пройдут.

Среди неотложных дел, которые ждали меня, была и встреча с двумя оборванцами из Анжа, почему‑то представившимися посланцами какого‑то графа Саркана Талариза из Таласской империи. Это имя мне ни о чем не говорило. Хотя, как‑то от графа Инвара слышал пару ругательных слов, адресованных герцогу Аркеду ин Талару, и кажется, в адрес этого самого графа, как одного из шпионов герцога. Жуть! Это что же получается, что мною заинтересовалась имперская разведка из самой Таласской империи? И, наверняка, граф Инвар тоже был одним из рыцарей черного плаща и отравленного кинжала? То‑то он очутился так далеко на севере, как тогда, так и сейчас. И что, с самого начала я был под колпаком таласских шпионов? Что ни говори, действительно, жуть.

‑ Представьтесь, пожалуйста, и расскажите, кто вас послал, и зачем. Если есть какие‑нибудь бумаги, то покажите.

‑ Саргон и Микон мы, из Анжа. Торговцы носимым товаром. А посланы господином, назвавшимся графом Сарканом Таларизом. Нет, господин барон, бумаг никаких нет. Опасно это, нынче, с бумагами ходить‑то. Война ведь идет. А задание было простое. Мы должны были найти мага Косту и просто на словах передать, что ему всегда рады в Таласской империи. Господин энтот сказал, что будут предоставлены имение или дом в столице, много денег, и возможность заниматься чем угодно. Просто надо было прибыть к нему в Анж, и тогда он обещался увезти мага в Империю. Вот и все. Еще господин просил передать магу вот этот перстенёчек, мол, по нему его всегда опознают в самой Таласской империи и помогут. Больше ничего.

‑ Ну что же, спасибо вам, Саргон и Микон. Вы сделали своё дело. Пока отдыхайте с дороги, а потом вас найдут и скажут, что делать.

Что‑то непонятно. Этот Саркан, что думал, что мне некуда податься, кроме как ринуться в его объятия? Это, что же, получается, что меня уже списали со счетов? Ладно, пусть живёт где‑то этот имперский шпион, а мне туда пока не надо. А вот перстенёчек знаком. Что‑то подобное я видел у графа Инвара. А пошлём‑ка мы попозже этих коробейников с нужными людьми на юг, и будет очень важное для баронства дело.

Самым главным делом являлся захват замка. Но как его провернуть без больших потерь, уму непостижимо. Слишком он был компактным и удобным для обороны. Так и ничего не придумав, решил прогуляться по Изнуру.

Уже вечерело. Моя охрана споро прокладывала путь. Со мною опять увязались Лиллена и Сильпикка. Остальная молодежь вместе с разведывательными отрядами уже в пути и шастают по всему баронству. Илемпи и Ситьрух занимались под руководством Тамсара. Милюк был придан дежурной сотне. Ну а у магов жизни и знахарей работы и так непочатый край. Ратимир, похоже, как в болоте увяз в разных хозяйственных вопросах, и с полудня я его практически и не видел.

‑ Милорд, куда мы пойдем?

‑ Давай‑ка, Лиллена, навестим мы храм. Помолимся, попросим у Всевышнего помощи, и просто облегчим душу.

Храм как храм, только каменный. И меньше, чем наш, деревянный, в Верестиноре, если на глаз, раза в два. Везде стояли каменные изваяния Всевышнего Алгура, от совсем маленьких до парочки больших, раза два выше человека, у алтаря в центре храма, возвышавшихся как огромные столбы над толпой простых горожан, набившихся сюда в поисках спасения, особенно женщин и молодых девушек. Да и никто не стал бы трогать их, даже в собственных домах, так как виновных ждала бы суровая кара. И, кстати за целый день таких случаев и не было.

Все со страхом смотрели на меня и моих воинов. Наверное, присутствие рядом со мной двух девушек только и успокаивало бедных женщин.

‑ Приветствую вас, воины. И что вам надо в божьем храме? Прошу вас, пожалуйста, не нарушайте порядок и не трогайте моих прихожан! ‑ испуганный, и в тоже время злой жрец выскочил нам навстречу из‑за спин людей. Явно старше меня, почти лысый, невысокий и упитанный, типичный южанин, как и сами прихожане, в основном пришлые веренцы. Хотя, самый пришлый из всех пришлых тут как раз я. Как рассказывали пленные, их отцы‑командиры твердили им, что чуть ли не из подземелий самого Шиктана проклятого. На самом деле, почти правда, только явился я с Земли, где жизнь тоже не сахар, и подсобил мне в этом путешествии сам Великий бог.

‑ Нет, святой отец, позвольте нам просто помолиться.

Никто не стал нам препятствовать, когда мы нагло прошли к самому алтарю.

‑ Тебе, Всевышний, от всей души молимся, у тебя ищем покровительства, помилуй, спаси и сохрани нас.

Я, когда был в степях, видел и слышал, как Риналдо читал эту молитву, и запомнил. На всякий случай, мол, пригодится. Вот и пригодился. Пусть я теперь и Главный жрец Великого бога, но ведь и жрец храма Всевышнего Алгура в Северном Дэлиноре! Мои ладони легли на гладкий холодный камень. Своим внутренним зрением я попытался найти Сердце алтаря, и нашел. Боже, какой же он был истощенный! Божий свет еле‑еле трепыхался в нем, и, наверное, Сердце доживало свои последние дни. Это, конечно, просто образно, но, как мне кажется, в местах, где вера сильная, и Божий свет должен быть сильным. А, тут, похоже, кругом одни безбожники, раз даже Сердце их алтаря постепенно затухало от людского неверия.

‑ Прими, Всевышний, молитву нашу, и одари нас своим благоволением, и дай силы на день сегодняшний и завтрашний. Также дай нам силы достойно встретить невзгоды и радости, одари надеждой и любовью.

Я, наконец, с большим трудом смог дотянуться до Сердца и начал вливать в него свою Силу, жреческую, конечно, немного, но, видимо, достаточную для каких‑то изменений. Оно начало светиться более ярко, камень алтаря потеплел, а потом весь алтарь как‑то посветлел и начал слегка светиться светло‑оранжевым светом.

‑ Тебе, Всевышний, от всей души молимся, мы будем вечно помнить тебя, помилуй, спаси и сохрани нас.

А потом случилось очередное чудо. Алтарь вдруг вспыхнул, почти как в степи и в Верестиноре, но только более светлым оранжевым светом и озарил весь храм. И у меня в душе стало как‑то тепло и приятно. Я понял, что Сердце алтаря в благодарность за мое участие приняло, признало меня. Наверное, это как‑то понял и жрец, стоявший рядом с нами и настороженно наблюдавший за всеми моими действиями. Он потрясенно отпустился на колени и тоже зашептал про себя. Люди, увидевшие это, тоже стали повторять его действие. Остались стоять только мы у алтаря и наши воины. Они находились на службе и без приказа не могли даже молиться. Тем более, некоторые из них видели такое же чудо в Верестиноре и являлись уже почитателями Великого бога.

Но вот свет во всем храме ослабел, и остался только теплый алтарь, светившийся еле‑еле заметным светом.

‑ Лиллена, Сильпикка, потрогайте камень. Какой он теплый и приятный. Ребята, ‑ тихо позвал я охрану, свою и девушек, ‑ тоже прикоснитесь к алтарю, и пойдемте отсюда.

‑ Хорошо, милорд! Только без нас никуда не выходите.

Когда я уже почти дошел к выходу из храма, то не выдержал и оглянулся назад. Люди, невзирая на то, мужчины или женщины, мальчики или девочки, старались прикоснуться к алтарю и потом молча отходили в сторону, давая место другим.

‑ Милорд, мне стало так хорошо, как и в храме Верестиноре.

‑ И мне тоже. Что это было, милорд?

‑ Не знаю, Сильпикка, но, похоже, алтарь признал меня. Как когда‑то в северном Дэлиноре, когда я убегал от разъяренных степняков.

‑ А как же тогда Великий бог?

‑ Так я являюсь и его жрецом тоже.

Хотя, последнее для моих спутников откровением не являлось.

На Изнур отпускалась темная‑темная ночь. Как известно, именно в это время все злодеи совершают свои темные дела. И мне в голову тоже пришла такая же злодейская мысль. Неохота мне терять своих воинов, вот этих молодых и сильных охотников. Так лучше я приму на себя еще один грех и совершу злодеяние. Может, даже не оттого, что хочется сохранить жизни преданных мне людей. Устал я, просто устал. Даже великий злодей может устать, и от своей лени может совершить еще большее злодеяние.

Глава 14Радость, омраченная скорбью...

В последнем штурме, в полной темени, никто не участвовал. Милорд не захотел привлекать лишнего внимания и взял с собой лишь свою охрану, Тамсара, Милюка, и, конечно, его, Ратимира, и еще пять десятков из дежурной сотни. Был еще один человек, жрец храма, святой отец Микаэль, сам вызвавшийся на переговоры с защитниками замка. Правда, никто его не звал, и пришел к милорду он сам. И только теперь Ратимир смог узнать еще об одном чуде, о чем совсем недавно как‑то пошептались несколько воинов. Оказывается, в местном храме произошло почти то же самое, что в Верестиноре сотворили Лиллена и сам милорд. И жрец, впечатленный этим, сам пришел, получается, к захватчикам и прямо с порога заявил:

‑ Милорд, разрешите мне переговорить с защитниками замка. Я понял, что в Изнур пришел истинный барон, и проливать теперь людскую кровь ‑ это уже грех перед Всевышним.

Милорд, конечно, разрешил. Что говорил жрец защитникам замка, неизвестно, но они отказались сдаться. Точнее, отказались оба барона. Святой отец, по‑настоящему огорченный этим отказом, отправился в свой, точнее, уже принадлежащий как бы милорду, храм.

А потом начался штурм. Над замком неистово пылали факелы, освещая и близлежащую площадь. Милорд один, прикрывшись магическими щитами, подошел к замку. По нему лучники со стен и башен открыли свой неистовый и ураганный обстрел, но безрезультатно. А потом милорд создал фиолетовый шар и просто закинул его в башню над воротами замка, и, пошатываясь, пошел обратно. Отойдя в безопасное место, он рухнул на землю. Пришлось занести его в близлежащий дом, хозяева которого от непрошенных гостей пришли в ужас. Надо же, в полной темени, и в твой дом врываются чужие воины, только что захватившие город. Хотя от всяких неприятностей Всевышний миловал, но кто его знает, что будут делать эти страшные воины? Оказывается, ничего. Они просто уложили своего барона в постель и остались его сторожить.

Ратимир остался ждать на площади. Сначала ничего не происходило, а потом открылись ворота, и из замка вышел глава управы. Нетвердой походкой, подойдя к группе штурмующих, он произнес:

‑ Все, мы сдаемся. Не применяйте, пожалуйста, больше эту магию. Бароны сбежали, и теперь никто не хочет сопротивляться.

Потом из ворот стали выходить безоружные люди. Их сразу же хватали воины, уже приготовившиеся к штурму и уводили в темень. А потом в сопровождении воинов Ратимир вошел в замок. Он был почти пустой, лишь самые последние, запоздавшие люди выходили из него. А еще в темнице сидели провинившиеся в чем‑то люди, много, почти три десятка. Вот тут и Ратимир нашел того графа Инвара, которого как‑то мельком видел перед самим штурмом города, и который так интересовал милорда. Он и двое из его людей были очень плохи. А один уже был мертв. Их, похоже, зверски пытали, а потом бросили в темницу. Графа и трех мужчин, по виду бывалых воинов, осторожно извлекли из подземелья и доставили в более подходящую комнату. Находящийся тут же Шерпинас начал хлопотать над ними. Его старания увенчались успехом, и граф пришел в сознание.

‑ Коста, ты тут?

‑ Милорда тут нет. Он не может подойти. Извините, но милорд тоже пока без сознания. Он применил магию, и упал без сил.

‑ Все‑таки молодец, Коста. Добился своего. Если можно, пригласите мне жреца. Я чувствую, что истекают мои силы, и хотел бы исповедаться.

Граф и на самом деле был слаб. Чуть погодя, еще один из его людей пришел в сознание. Он сразу же попытался пошевелиться и от боли просто выругался.

‑ Милорд, вы живы? Я чувствую, что в меня загнали тысячи иголок, и совсем нет сил, чтобы их вытащить.

‑ Карпер, пока живой, но, наверное, недолго осталось мне жить. Слишком долго они мучили меня. Переломали все. Сволочи! Ну, ничего, Коста отомстит за меня!

Пришел жрец и попросил других немного отойти назад, чтобы никто не слышал, о чем они говорили. Все‑таки тайна исповеди.

Граф о чем‑то говорил и говорил, захлебываясь словами. А потом вдруг замолк. Шерпинас мгновенно подскочил к графу, но было уже поздно.

‑ Все, отошел в мир иной. Перед смертью он попросил у Всевышнего прощения за свои дела. И еще сказал, что пусть Коста присмотрит за его сыном.

‑ Милорд! Сволочи! ‑ вскрикнул другой. И тоже замолк. Но, все‑таки, он был живой и просто потерял сознание.

Всего сдались около восьми десятков воинов и чуть более сотни приближенных барона и простых жителей, обслуживавших замок. Тут были многие важные сановники и простые чиновники, и их семьи, мастеровые, слуги барона и прислуга, обслуживавшая его покои, и множество дворовых работников. Вот только сам барон вместе с пришлым советником графа, со своей женой и двумя детьми, несколькими слугами и десятком каринурских воинов исчезли. После долгих поисков удалось найти подземный ход, приведший в укромное место на берегу реки, закрытое от людского взора городской стеной, где, по всей видимости, и хранились лодки. И куда уплыли эти люди, было неизвестно. Дозоры, выставленные вдоль берегов реки, ничего не заметили.

Напоследок Ратимир поднялся в башню над воротами, где и увидел страшную картину. Два десятка воинов, преимущественно лучников, приняли тут свою страшную смерть. И самое главное, похоже, вражеский маг огня тоже был здесь. Ратимир уже видел такое при схватке на галерах недалеко от столицы Таларской империи, но все равно ему было страшно. С другой стороны, замок был почти неприступен, и примени здесь милорд даже свою белую магию, все равно без штурма было не обойтись. И сколько уже северных воинов здесь приняли бы свою смерть? Может, и сам Ратимир мог запросто пострадать от вражеских стрел, хотя при схватке на мечах он наверняка бы вышел победителем. Но стрелы‑дуры целей не разбирают, и могут убить хоть любого, кроме, конечно, милорда. Все‑таки его белая магия сильней стрел.

Милорд так и не приходил в себя, но Ратимир был спокоен. Такое бывало уже не один раз. Это магия смерти, похоже, слишком страшная штука, раз даже самого мага, применившего ее, валит с ног. Вот поэтому милорд остерегается применить его.

Охрана надежно заблокировала весь дом, не пуская в него даже вождей родов. Но воины уже знали, что во время болезни Великого вождя доступ к нему ограничен. И еще, уже внутри, у милорда засели Лиллена с Сильпиккой и тоже не подпускали к комнате, где находился милорд, даже его, Ратимира. Это было уже слишком, и ему стоило больших трудов уговорить девушек.

Так как милорд болел, то Ратимиру, как первому его помощнику, пришлось взять на себя все баронские дела и полномочия. Во‑первых, сразу же после восхода светила пришлось полнее заняться замком. Велир Аренский и его окружение, видимо, думали отсидеться в замке, и бросили его практически целым. Даже важные государственные бумаги, и те лежали нетронутые. Казна барона, за исключением небольшой части, правда, наиболее ценной, так как, со слов слуг, барон забрал с собой часть украшений, и то досталась северянам практически нетронутой. Весь замок теперь переходил в собственность нового барона Изнура, так как, получается, что Коста практически сам один и принудил его защитников сдаться на милость победителя.

А потом потянулись делегации горожан. Видимо, новость о том, что в Изнур прибыл настоящий барон Изнура, так как сам Всевышний принял его молитвы, и благословил на владение и этими землями, успела разлететься по всему городу. Они приходили в городскую управу, где Ратимир временно облюбовал себе местечко, и клялись в верности новому барону, уже проклиная Велира Аренского.

Пришли донесения от разведывательных отрядов. Они уже успели занять несколько деревень в одном переходе от Изнура. Оказывается, пришлые веренцы, едва узнав о потере столицы баронства, бросали все и убегали на восток. Новость о приходе войск с севера быстро распространялась по всему баронству. Коренные изнурцы и рабы брали в свои руки оружие и шли громить усадьбы рыцарей и дворян. Но, как правило, там уже, кроме немногочисленных работников, никого не бывало. Сами хозяева усадеб с семьями находились в столице баронстве и приняли кто смерть, а кто попал в плен, а оставшиеся стражники, слуги и прочая челядь просто разбегалась в разные стороны. Воинские отряды люди встречали с ликованием, а многие мужчины и сами просились в войско. Отряды потихоньку росли, пополняясь в основном молодежью. Много людей потянулись в столицу, и скоро можно было ожидать их и в окрестностях Изнура.

Спокойнее всего было на довольно бедном западе, где пришлое население просто отсутствовало. Вот на востоке и юге приходилось быть настороже, опасаясь засад и нападений. Но и там веренцы бросали замки и усадьбы и уходили на восток в Каринур. Ратимир снарядил еще два таких отряда, придав им Милюка и даже Ситьруха, направив один на восток, другой на юг. И на север в сторону Центральной долины потянулся крупный караван с очень огромным обозом, с пленными воинами и целой сотней охраны.

Разбитые ворота уже были отремонтированы городскими мастеровыми, став еще более крепкими и массивными. На стенах и башнях постоянно дежурили воины, но только северяне. За Изнур можно было быть спокойным. Ратимир ждал только прихода милорда в сознание, что и тот сделал уже в следующем заходе. Наконец ему можно было хоть немного и ненадолго расслабиться.

  *

Ринвар, сын графа Инвара Макенского, видел такой странный и тревожный сон. Как будто он, еще маленький и щуплый, играя в прятки с гостившими у них в замке соседскими баронскими детьми, заблудился в одном из большущих амбаров и никак не мог выбраться наружу. Как ни пытался Ринвар найти выход из мешанины каких‑то вещей, мешков, свисающих с потолка, или больших и маленьких ларов, расставленных в беспорядке по всему пути, но у него ничего не получалось. И как ни пробовал он докричаться до кого‑нибудь из своих друзей, или взрослых, удивительно и страшно, кроме странных хриплых и шипящих звуков из горла ничего не выходило. От своей беспомощности, от испуга и одиночества, Ринвар, как ни старался сдерживаться, хотя он еще маленький мальчик, которому только недавно в своей короткой жизни удалось перейти в восьмой круг светила, заплакал горькими слезами, роняя их на кучу из какой‑то одежды и мешковины, где и, неизвестно как, заснул. И проснулся он только от странного чувства, уже на руках у своего отца, несшего его, закутанного в теплые одежды, видимо, домой. Было уже темно, и на небе мерцали и переливались загадочным светом множество далеких звезд, маня куда‑то в неизведанную даль. От постоянного покачивания и тепла сильных отцовских рук ему было так хорошо и приятно, как никогда на свете, что Ринвар снова заснул. И как будто во сне, и что удивительно и странно, еще в том далеком детском сне, отец ласковым и грустным голосом, словно прощаясь, говорил ему:

‑ Держись, сын. Видимо, пришло мое время, и я покидаю тебя навсегда. Я попросил у Всевышнего прощения за все свои дела, и он принял меня. Так что я покидаю вас с легким сердцем. Не забывай сын, обо мне, и позаботься, пожалуйста, о матери и сестрах. Пусть Всевышний хранит вас всех. Прощай, сын!

И Ринвар внезапно проснулся. Мысли были четкие и ясные. И сон помнился до последнего слова отца. Странно, почему ему приснилось именно то, что произошло когда‑то в далеком детстве. И ведь отец говорил тогда совсем другие слова, что‑то о беспокойстве матери пропажей сына, и о том, что все так любят его. Что‑то случилось с отцом? Он что, прощался с ним? Ведь отец сейчас наверняка где‑то в пути. Последнее письмо от него было еще две номы назад откуда‑то из запада графства Верен. Ах, да, из Арена, где он жаловался на барона Велира Аренского, воспротивившегося поездке графа на север в какое‑то баронство Изнур, где бароном стал старый знакомый Ринвара Коста.

Надо же, еще одно баронство, и опять на севере. Уже почти четыре каледы Ринвар на севере, в Южном Дэлиноре, где недавно сумел приобрести неплохое имение. Правда, только с одной деревней, но зато земель только в наполовину меньше, чем у отца. И денег достаточно много. То странное соглашение, заключенное Костой и его отцом с сэром Персивилем, тоже имперским графом, как ни странно, работало, и в Банке Южного Дэлинора потихонечку накапливалась немалая сумма. Часть денег перечислялась в Талассину, и что с ними, Ринвар не знал.

И еще здесь же, на севере гостила его невеста Камилла. В принципе, она и так проживала в имении, просто в других покоях. И живо интересовалась состоянием хозяйства и даже увлеклась охотой. Какие здесь просторы, и сколько дичи! Ринвар сам был захвачен красотой здешних мест. Молодые люди неплохо проводили время вместе, и им никогда не было скучно. К тому же, к ним стали заезжать гости из Таласской империи, совершавшие паломничество в Северный Дэлинор, к заброшенному храму с чудесным алтарем. Такого чуда не было во всей округе. Алтарь всегда благоприятно отзывался на молитвы людей, когда сильнее, когда слабее, иногда даже еле‑еле, чуть‑чуть, но это происходило, как говорили, только тогда, когда сами просители, похоже, вообще не верили в существование Всевышнего. Правда, чтобы проехать на север, на другую сторону Великой реки Дэлинэ, требовались деньги, и немалые. Места были неспокойными, изредка показывались воинские отряды степняков, хотя они особо никого и не беспокоили, но требовалось нанимать наемников для охраны. Возросла стоимость перевоза через реку, и еще Святая Церковь прямо у алтаря собирала пожертвования для своих нужд. Ринвар с Камиллой в сопровождении своих воинов, Альдо и Бартоло, и еще Ринара, посетили это место, и алтарь снова одарил их волной благожелательности и добра. Камилла так расчувствовалась прямо там, что чуть не заплакала. Алтарь отозвался неожиданным всплеском божественного света, что другие люди, присутствовавшие там, очень удивились этому.

Вообще, Ринвару здесь на севере понравилось. Он сам был себе хозяином, и никто не мешал ему, и не вмешивался в его распоряжения по хозяйству, разумеется, кроме Камиллы, и то иногда. Он был представлен барону Альбано, и милорд на этот раз вполне благосклонно отнесся к нему, и хотел даже посвятить Ринвара в рыцари баронства, но пока удалось отговорить его от этого шага. Тем не менее, молодой имперский аристократ был желанным гостем во всех домах знати баронства, хотя и в светских кругах многие шутливо выражали сожаление, что Ринвар Макенский так опутан чарами лэри Камиллы Сперанты Паркурской, что того и гляди, как скоро и оженится. Что же, Ринвар совсем не был против женитьбы, и его невеста тоже мечтала об этом, что только и требовалось согласие родителей на свадьбу и их благословение на дальнейшую совместную жизнь.

И что же случилось с отцом, что в такую рань приснился странный сон? Нет, с ним не может быть ничего страшного. Он уже побывал в таких переделках и всегда выходил из них целым и невредимым, как, например, в степи. И еще не один раз отец испытает свою судьбу. Такая у него работа. Шиктан бы пробрал этого герцога Аркеда ин Талара, все время заставлявшего отправляться отца в странные поездки, и погнавшего его опять на дикий север. Хорошо, что отец в своем письме наказал ему никуда не выезжать из имения, чтобы быть подальше от рук Первого Министра Двора, и ждать его дальнейших распоряжений. Что ж, скоро отец наверняка вернется со своей поездки, и тогда Ринвар попросит у него разрешения жениться на Камилле.

Тем не менее, сон не шел, и Ринвар, одевшись потеплее, вышел во двор. До восхода светила было еще немало времени, и на небе, как и в недавнем сне, так же мерцали и переливались загадочным светом множество далеких звезд, маня куда‑то в неизведанную даль. Что‑то сон вещий что ли? И неясная тревога снова стала подниматься в его душе, забирая последние остатки сна и наполняя сердце щемящей болью.

  *

Истекла вторая нома, началась третья. Барон Тавр Пущинский с войском баронства находился недалеко от северной границы и проводил воинские маневры. Слов нет, воины разленились, и теперь то, что они должны были выполнять быстро и как следует, получалось с трудом. Построения на поле запаздывали по времени, и строй получался не таким, как надо. И с оружием воины обращались не так уверенно, как раньше. Особенно огорчило барона то, что его тяжелая конница не могла держать строй и нужный темп во время атаки. Отдельные всадники вырывались вперед, а некоторые, наоборот, сильно отставали. Да и лучники допускали много промахов.

Да, надо почаще проводить такие сборы, иначе совсем можно остаться без войска. Время‑то тревожное, и новости с севера поступали тревожные, вроде занятия бароном Ассалимом деревни Выселки или сожжения замка барона Изнура. Похоже, Косте уже не спасти свой Изнур, и остается только удариться в бега, как вдруг новости оттуда перестали поступать. Совсем. А потом вдруг в конце второй номы в лагерь прибыла сама принцесса Амель. Совсем с небольшой свитой из нескольких человек и всего лишь с десятком охраны.

‑ Как у Вас тут дела, барон Тавр? Говорят, что Вы уже целую ному гоняете свое войско. Как там новости с севера?

‑ Да плохо все, Ваше Высочество. Не войско, а какой‑то неповоротливый монстр. Воины плохо выполняют команды, растеряли умения. Как можно воевать с таким войском? Да, давно надо было проводить такие маневры. А Вы как решили сюда забраться, Ваше Высочество?

‑ Вот взяла и сбежала из дворца. Надоело все. Все время одно и то же. Заговоры, интриги, сплетни. А тут у Вас хоть маневры посмотрю.

‑ Скучное это занятие, Ваше Высочество.

‑ Надо же когда‑нибудь узнать, что могут войска королевства.

И на самом деле принцесса не вылезала с маневров. Правда, всего чуть более одного захода светила. Тут пришло донесение от десятника Албанара о том, что появились сообщения о появлении на севере Арена войск северных охотников. Это было как гром среди ясного неба. Чуяло сердце барона, что не зря перестали поступать новости. Так бывало обычно в период резкого изменения обстановки.

‑ Ваше Высочество, кажется, случилось. Северные охотники вступили войну. Только что пришло донесение с границы о том, что на севере Арена замечены их войска.

‑ А как же Коста и его баронство?

‑ Не знаю, Ваше Высочество. Но войска надо готовить походу. Вдруг придется вмешаться и нам?

Раз помочь Косте не получилось, то потрепать нервы веренцам, может быть, и удастся. Жаль, что Арен по сравнению с другими баронствами сильно беден. А вот южные земли Каринура будут существенно побогаче. Вот туда и можно совершить набег. Узнать бы, что задумали северные охтники?

И вот почти сразу же, уже на следующий заход светила поступила последняя удивительная новость, теперь из самого Арена. Чей‑то срочный гонец был задержан на границе, и он сообщил о занятии войсками барона Косты столицы баронства Арен. О судьбе барона Ассалима Салимбарского ничего не сообщалось. Но можно было предположить, что его войско разгромлено, а сам наверняка находится в плену. Не зря же северные охотники появились у Арена.

‑ Ваше Высочество! Разрешите поднять войско по тревоге. Пришли новости, что Коста занял Арен. Ему может понадобиться и наша помощь. Покажем этим веренцам, что нечего сбрасывать со счетов и Борус.