Текст книги "О3 (СИ)"

Автор книги: Анатолий Махавкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Ну и как говорится: на манеже – всё те же.

Щенок выглядел так, словно он уже утомился ждать моего появления. Сварливая ворона села на ветку ближе, чем прошлый раз и рассматривала меня с угрюмым выражением учителя, вызывающего к доске постоянного двоечника. Странно, почему-то стоило взглянуть на сердитую птицу и в голову пришло воспоминание о каркающем беспилотнике Волшебницы. Они, кажется, даже летали с похожим звуком. Перенос впечатлений из реальности в сон? Тогда кто такой этот щенок?

– Сегодня общаться не желаешь? – осведомилась собачка и переступила с лапки на лапку. Одно ухо смешно загнулось и трепетало на ветру, – Играть тоже не хочешь?

– Мне, пожалуй, совсем не до игр, – сообщила я и ворона тотчас одобрительно каркнула, – Вот если бы ты рассказал, где я и что происходит – другое дело.

– Нет необходимости что-то рассказывать, – пёсик покачал головой, – Ты и сама всё отлично знаешь.

– Да ну, – усмехнулась я, – А в памяти – хоть шаром покати.

– Знаешь, – настаивал щенок, – Но для этого должна дойти до конца этой дорожки.

На этот раз в карканье слышался явный протест.

– Если ты не заметил, – язвительно заметила я, – всякий шаг вперёд вызывает у меня определённый дискомфорт. Если это слишком сложно для маленькой собачки, то скажу проще: у меня голова лопается от боли.

Странно, только сейчас я обратила внимание на то, что одета в короткое розовое платьице и аккуратные туфельки, блестящие, точно серебро. Да и сама я выглядела так, словно… Чёрт побери, я была маленькой девочкой! Так вот, откуда взялось то странное сравнение, которое пришло в голову во время побега от кроликов.

– Естественно, – согласился щенок и завилял хвостом, – Извлечение воспоминаний – вообще, муторное и крайне неприятное занятие. А уж если в них притаилось нечто скверное…

– Ну и зачем мне иди по твоей распроклятой дороге, если я не получу ничего, кроме боли и неприятностей?

– А зачем ты живёшь, – чёртов пёсик старательно и очень умело копировал мой возмущённый тон, – если всё равно умрёшь? Подумай сама: терпеть боль, неприятности, предательства и разочарования, а потом – хлоп и всё?

– Потому что в жизни есть не только плохое, но ещё и радость, удовольствия и счастье.

– Вот именно, – многозначительно сказал щенок, – Ты идёшь?

– Ох, чёрт с тобой, – я махнула рукой. Не могу сказать, будто он меня убедил, но что-то разумное в аргументах присутствовало. И, ёлки-палки, я реально хотела вспомнить свою жизнь!

Первый шаг я делал с опаской, памятуя, к чему это привело прошлый раз. Предостерегающе каркнула ворона, а по листве прошёл тихий гул. Появилось ощущение смены давления.

Второй шаг. На небе возникли облака, пока что – белые и пушистые, а ветер начал набирать силу. Трещал затылок, но пока терпимо. Ворона топталась по ветке и бормотала ругательства.

Третий. Просветов на небе не осталось, а ветер набрал силу и поднимал в воздух чёрные гнилые листья. Ворона истошно завопила и плюхнулась на дорожку рядом со щенком. Тот продолжа медленно пятиться и неотрывно смотрел на меня. Череп точно пронизывали электрический разряды, а в глазах темнело.

Четвёртый. В наступившем сумраке по жёлтым камням гулко хлопали тяжёлые дождевые капли. Ледяной ветер нёс навстречу тучи прелой листвы и жутко выл в голых ветвях деревьев. Не в силах выдержать невероятную головную боль я упала на колени и закричала.

Тьма вновь поглотила меня, но в этот раз вокруг царил не мертвящий мрак мешка, а ночная темнота, звенящая угрозой. Смертельная опасность словно пронизывала воздух и я ощущала присутствие того, кто пришёл по мою душу. Только мгновение назад я слышала его тяжёлые шаги и ощущала пристальный взгляд. Ещё немного и он отыщет меня во тьме. И тогда – конец.

Сжимая оружие, я медленно прошмыгнула вдоль поваленного дерева и вдруг ощутила прерывистое дыхание за спиной.

Вопль, истошный вопль, до неузнаваемости обезобразивший голос, рвал барабанные перепонки:

– Ты предал меня! Как ты мог?!

И я проснулась.

Что-то тихо тарахтело в темноте и вновь мне потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, где я нахожусь и что издаёт эти стрекочущие звуки. Кто-то негромко сопел рядом и ещё один сосед рокотал носом уровнем ниже. Потом мозговые шарики и ролики стали на место, и я осознала, что рядом спит Страшила, Лесоруб очевидно увалился на пол, а где-то, запертый в сумке, разрывается телефон. Сначала я хотела махнуть рукой и спать дальше, но подумала, что это может оказаться важным и поползла через соседа.

Так, экранчик не отображал имени звонившего. И точно, в трубке раздался хриплый голос женщины в возрасте. Да она вообще когда-нибудь спит?

– Здравствуй, милочка. Как я погляжу, с Лесорубом у тебя всё получилось? Это – хорошо, он может пригодиться.

– А другого времени. Чтобы сказать это не нашлось? – сиплым со сна голосом осведомилась я, – Вообще-то мы спим.

– Очень жаль, что я отрываю вас от столь важного занятия, – в голосе Волшебницы ощущалась ирония, – Однако же, пришло время, чтобы выполнить моё поручение. Если я правильно понимаю, то вы заночевали в контрольном пункте, что под номером пятнадцать и до нужного места – минут тридцать неспешной ходьбы. Посему, протирайте ваши сонные глазки и – вперёд.

Я отняла трубку от уха и посмотрела на время: полпервого. Он в своём уме?

– Ты вообще в своём уме? – осведомилась я. На полу пошевелились и в темноте бледно-зелёным зажегся искусственный глаз Лесоруба, – Даже если забыть о времени, там же сейчас хозяйничают летающие коты вашей чокнутой Баст. Не знаю, как мне удалось свалить от них прошлой ночью, но думаю, второй раз этот номер не прокатит.

– Прокатит, прокатит, – Волшебница веселилась, – Я тут поболтала с нашей египетской богиней и она кое-что шепнула в ушко. Возможно, вас немного попугают, но этим и ограничится. А касательно времени… Милочка, если бы ты владела информацией в полном объёме, то знала бы, что днём добраться до места у вас нет ни единого шанса.

– Угу, – начинало складываться впечатление, что все мои телефонные собеседники играли в некую хитрую игру. И я в ней была далеко не основной фигурой. Видимо, именно поэтому мне скармливали жалкие крохи информации, – Ну и чего же ты хочешь, после того, как мы попадём в здание за оградой?

– Совсем другое дело, – оживилась Волшебница, – Люблю конструктивный подход. Как я уже сказала, вам необходимо спуститься в подвал. Он имеет три уровня. Вам – на самый нижний. Там – три лаборатории, но меня интересует только вторая. В самом её центре должна находиться штука, напоминающая большое прозрачное яйцо. Внутри – человек. Вы разбудите его и вытащите из капсулы. Для этого наберёте пароль на клавиатуре. Пароль – «лев».

– Это ещё кто?

– Очень нужный мне человек, – в голосе Волшебницы промелькнула странная дрожь или мне показалось? – Ты же помогла Чародею найти его человека? Теперь, помоги мне. Два очень важных момента. Первый: внутри экспериментального блока может оказаться небезопасно. Насколько – не знаю. Камеры наблюдения не работают, но приборы фиксируют высокую биологическую активность. Второе: человек, которого вы освободите, скорее всего проявит агрессию, так что действуйте решительно, покажите, кто в доме хозяин. Но без членовредительства.

Пока я пыталась переварить всё, что поступило в голову через динамик телефона, Волшебница торопливо пожелала удачи и отключилась.

– Кто это был? – поинтересовался Лесоруб и его зелёный глаз взлете вверх, – Похоже на женский голос.

– Он самый, – с досадой подтвердила я, – То ли помощница, то ли – хрен его знает кто. Всем что-то надо, все кого-то ищут, а я им – как в бочке затычка!

– Ну, наверное, всё-таки теперь – все мы, – откликнулся Страшила. Значит успел проснуться, – И в какую бочку нас пытаются сунуть в этот раз?

– Экспериментальный блок в получасе ходьбы отсюда, – нехотя пояснила я, – Трёхэтажное здание за забором. В подвале сидит какая-то зверушка, которую требуется выпустить на волю и возможно, пару раз сунуть в рыло, чтобы не буйствовала.

– Есть тут такое, – задумчиво рокотнул Лесоруб, – Внутрь, правда, ни разу не заглядывал. Там – ограда под током и восемь автоматических турелей на башнях.

– Она сказала, что сейчас – почти безопасно.

– Вполне может быть, – судя по звукам, Лесоруб пристегнул свой пулемёт. Потом щёлкнул и на столе вспыхнула лампа, – Поскольку по ночам везде хозяйничают обезьянки особого смысла включать повышенный режим безопасности просто нет. Так что, да, имеет смысл идти именно сейчас.

В тусклом свете масляной лампы говоривший походил на кого угодно, но только не на человека. Казалось даже покрой одежды старался подчёркивать, что до середины бёдер и почти до конца плеч его конечности заменены металлическими протезами. А стеклянный кругляк вместо глаза просто довершал впечатление, точно вишенка на торте. Но у меня-то в кошельке имелось доказательство того, что некогда дела обстояли несколько иначе. И та девушка… Не её ли он пытался вспомнить, как отсутствующий кусочек сердца?

– Что с тобой случилось вообще? – Лесоруб замер, повернув голову ко мне и его единственная бровь вопросительно поднялась, – Почему ты похож на долбанного робота? Или тебя таким мама родила?

– Элли, – Страшила поднялся и укоризненно погрозил пальцем, – Разве так можно? Это же…

– Вообще-то, это – совсем не твоё дело, – хмыкнул Лесоруб, обрывая возмущение парня, – И сначала я просто хотел послать тебя куда подальше. Но этот, – он ткнул пальцем в Страшилу, – дико бесит своим морализаторством. Поэтому отвечу. Помню жуткую боль, точно пропускали через мясорубку. Дальше – тьма и голоса, мужской и женский. Спорили и женщина о чём-то просила. Мужчина согласился. Всё. Ты довольна?

– Чем? – ухмыльнулась я и заменила в револьвере израсходованный боезапас, – Боль, тьма и голоса; офигенный рассказ – прямо-таки история моей новой жизни. Вон, Страшила, тоже такое может рассказать: очнулся во мраке, прибитый к шкафу, найди три отличия.

_ Такое ощущение, будто нас всех что-то связывает, – парень морщился, но пытался сам справиться с лямками рюкзака.

– Ага, – согласилась я и сунула голову сквозь ремень сумки, – Боль, тьма и голоса. Теперь мы навеки вместе.

– Аминь, – торжественно произнёс Лесоруб, – Кстати, тебе н е интересно, почему я иду с вами в эту идиотскую вылазку?

– Нет, – совершенно честно ответила я, – Мне сказали, что здоровенный лоб с пулемётом может пригодиться в опасном месте и я с этим абсолютно согласна. А почему это лоб решил пойти с нами, это – его личное дело.

– Ты – удивительно бестактна, Элли, – заметил Страшила и Лесоруб, определённо намеревавшийся сказать что-то резкое, только вздохнул, – Молодая красивая девушка не должна быть такой злой.

– Красивая? – ухмыльнулся здоровяк, – Скорее – на любителя.

– Себя то видел? – окрысилась я, – Ходячий металлолом!

– Может быть, пойдём? – почти умоляюще протянул Страшила и стал между нами, – Пока вы не поубивали друг друга?

– С чего бы это? – хохотнув, Лесоруб подошёл к двери и медленно сдвинул засов, – Чел, люди, которые собираются тебя убить не ведут с тобой долгих разговоров и не оскорбляют тебя, запомни. Он просто идут и убивают.

– Специалист, гляди-ка, – я стала по другую сторону от входа, – Но тут он прав: лишние слова вредят делу. Ка и чувства.

Кажется, однажды я нарушила это правило. Воспоминание звенело у виска – возьми и схвати его. Однако недремлющая жёлтая полоса тут же хлестнула по глазам, да так больно, что я зашипела от боли.

– Тише, – откликнулся Лесоруб и кивнул Страшиле, – Эй, ты, малахольный, потуши свет и иди сюда. Будем выдвигаться.

В этот раз я хорошо зала, что может таиться во мраке здешней ночи. И слова Волшебницы, о том, что она, дескать, всё уладила, совесм не грели в тот момент, когда ветер набросился на мою шевелюру. Скорее радовал здоровенный грубиян с крупнокалиберной Секирой, внимательно изучающий верхушки деревьев.

– Вроде бы чисто, – сказал он и принялся возиться с воротами, – Но не вздумайте расслабляться или трепать языками без меры. Эти твари быстрые, как понос.

– То самое сравнение, – я взяла Страшилу за плечо и прошептала в ухо, – Что бы ни случилось – держись рядом. А я уж постараюсь спасти твою симпатичную задницу.

– Похоже, наша симпатия обоюдна, – пробормотал он и Лесоруб тотчас захрюкал, – В этом нет ничего смешного!

– Ну да, – тот отошёл от двери, – Нет абсолютно ничего смешного в задроте, который не способен подобрать нормальные слова, чтобы объяснить бабе, как она ему нравится. Ты – писец, приятель.

– Не слушай этого грубого мужлана, – я похлопала надувшегося парня по плечу, – Мы ещё научим тебя нормально выражаться. Глядишь, к тому времени и рожа твоя перестанет напоминать шахматное поле.

– Мужчина обязан быть лишь немного красивее обезьяны, – Лесоруб замер посреди дорожки вглядываясь в небо, – Как я.

– А у меня – совсем другие предпочтения, – заметила я и подтолкнула Страшилу. – Пошли. Будешь хорошим мальчиком и останешься живым – я тебя поцелую.

По верхушкам деревьев точно прошёлся ветер, а ночное небо пересекли быстрые тени. Желание шутить, как рукой сняло. Лесоруб ткнул стволом пулемёта вверх. Тишина и покой.

– Всё, заткнулись, – прошипел Лесоруб и неожиданно тихо, для такой махины, двинулся вперёд.

И вновь я шагала по ночному лесу, но в этот раз у меня появилась группа поддержки, поэтому отсутствовало вчерашнее чувство потерянности и паники. Тем не менее, сегодня я отлично знала, какая опасность поджидает ночных путников, и это вынуждало нервно сжимать рукоять револьвера и рыскать взглядом между тёмными силуэтами качающихся ветвей. И снова между деревьев разливалось давешнее гудение. Кажется, днём я его не слышала.

Что-то хрустнуло за спиной. Я остановилась и оглянулась. Размазанная от скорости тень пересекла тропинку и пропала в зарослях. Может, один из чёртовых котов, только вот уж больно мелкий. А может… Чёрт его знает, какая тут ещё пакость водится. Кусты молчали и я лишь покачала головой в ответ на вопросительный кивок Страшилы.

На повороте Лесоруб, не спрашивая совета, повернул в нужном направлении; значит реально знал, куда нужно идти. Дорога тут же изменила свои очертания: теперь вдоль пешеходной тропинки шла полоса асфальта, по которой запросто мог передвигаться небольшой транспорт. Погрузочный кар, например, или – пикапчик, вроде тех, что я встретила в рыбхозе. Впрочем, судя по мусору, этим путём уже никто давным-давно не пользовался.

Стоило отойти от перекрёстка на сотню метров и я заметила призрак здания прямо по курсу. Оно реально напоминало привидение, из-за бледно-голубого сияния, окрасившего сены постройки. Очевидно работали какие-то прожектора и от их света дом казался выходцем из потустороннего мира. Именно так должно выглядеть настоящее логово потусторонней нечисти. Я искренне надеялась, что хоть этого добра там нет. Достаточно и всего остального.

– Жутко выглядит, – пробормотал Страшила, – Как из фильма ужасов.

Что-то хлопнуло и на дорожку, прямо перед Лесорубом, плюхнулось уродливое крылатое создание. Наш авангард замер и выставил перед собой рук с пулемётом. Засвистело и свалы начали вращаться. Тварь раскрыла клыкастую пасть и прокричав нечто непонятное, подпрыгнула, в один момент исчезнув между деревьев. Лесоруб опустил оружие и в сердцах сплюнул.

– Мерзость, – проскрипел он и ему тотчас ответили. Несколько десятков голосов закурлыкали из мрака, а на ветвях вспыхнули жёлтые точки глаз. Страшила медленно попятился и наткнулся на меня. Пришлось успокаивающе хлопнуть парня по плечу.

– Тихо, – прошептала я ему в ухо, пытаясь одновременно удержать и собственную панку, – Видишь: пока не нападают.

– Угостить бы вас всех! – Лесоруб скрипнул зубами, – Идём.

Пока мы продолжали наш путь, из темноты продолжали доноситься мурлыкающе звуки, а во мраке то и дело загорались глаза невидимых наблюдателей. Иногда кто-то из них взлетал и прошмыгнув над самыми головами, исчезал в ночи. Поначалу все испуганно пригибали головы, но чем дальше, тем больше все эти приколы просто начали раздражать.

– Пришли, – возвестил Лесоруб и остановился, – Что дальше? Ворота закрыты.

М-да, а ограда – не из слабых: метра четыре металлической решётки, а по верху – колючая проволока. Если эта штука ещё и под током – пусть тётя ищет других помощников. Однако же, когда Лесоруб осторожно коснулся веткой ограды, ничего не произошло. Значит, на ночь электричество действительно отключают.

– Турели, там и там, – указал блестящий палец, – Но огоньки камер не светятся, значит – тоже обесточены. Похоже, тот, кто тебя послал, знал, о чём говорит.

– Слишком много она знает, – проворчала я и осмотрела ворота. Они тоже оказались высокими, но колючки наверху не наблюдалось – только заострённые пики, – Можешь меня подбросить?

– Спятила? – осведомился Лесоруб, но тут же широко ухмыльнулся, – Впрочем, это – твоё личное дело.

– Элли, – Страшила схватил меня за руку, – Что ты делаешь? Оно того не стоит!

– А что стоит? – я освободилась от его неуклюжих пальцев, – Мне нужны ответы, а всякая информация имеет свою цену. Вот это грубиян, – я кивнула на Лесоруба, – стоил беготни от кролей и ершей. Зато теперь у нас есть собственный пулемётчик. Кто знает, что получится из этой вылазки?

– Полезай сюда, – Лесоруб сложил руки крестом и стал спиной к воротам, – Постарайся не промахнуться.

Ни прыгнуть, ни даже залезть на руки товарища я не успела. Совершенно неожиданно мрак и тишина сменились хлопаньем крыльев и быстрыми тенями, кружащими вокруг. Внезапно цепкие пальцы вцепились в одежду, волосы и ноги, а меня вздёрнули над землёй. Глухо вскрикнул Страшила, а Лесоруб принялся крыть тварей последними словами. Засвистел пулемёт, а я попыталась нажать на спуск своего оружия.

Однако, выстрелить так никто и не успел. Так же внезапно, как началось, нападение закончилось. Когтистые пальцы разжались и я обнаружила себя, стоящей рядом со своими спутниками. Как ни странно, но самое обалдевшее лицо оказалось у Лесоруба, глядящего вслед удирающей стае крылатых мартышек. Потом он остановил вращение стволов и посмотрел на меня.

– Что это было?

Зазвонил телефон и я прижала палец к губам. Потом достала трубку и посмотрела на экран. О, а у гас тут новые имена! Владелица летающей мерзости, собственной персоной. Баст.

– Доброй ночи, – вежливо сказала я, ещё не зная, как общаться с той, кого мне охарактеризовали чокнутой чудачкой и намекнули о желании видеть её мёртвой.

– Привет, рыжая, – по голосу оказалось трудно определить, сколько его владелице лет, но во взвизгивающих нотках звучало нечто, эдакое, – Всё, как я обещала. Надеюсь, ты тоже сдержишь своё слово. Ещё не забыла, как я поступаю с теми, кто пытается обманывать богиню?

– За помощь – спасибо, конечно, но… Как бы это сказать… Присутствие твоих зверушек несколько напрягает. Особенно – вчера.

– Я не была уверена до конца, – Баст рассмеялась, – Поэтому мои кошечки работали вполсилы. Ладно, не знаю, какого дьявола тебе нужно в экспериментальном блоке, но тебе и этой зануде виднее. И ещё, очень надеюсь, что по дороге в город, ты найдёшь время заглянуть в гости. И не так, как прошлый раз, ясно?

– Ясно, – осторожно ответила я и выслушав пронзительный смех, положила умолкнувший телефон в сумку, – Обещания, прошлый раз… Чёрт, я вообще эту дуру не помню! А если я ей пообещала ночь горячего секса?

– По виду ты не выглядишь лесбиянкой, – Страшила попытался меня успокоить, а Лесоруба натурально согнуло пополам, – Что такое?

– Ты их видимо так много знаешь, – заметил тот, отсмеявшись, – Ну и да, твоя Элли по виду больше напоминает шлюху с трассы. Ты уж не обижайся, что вижу, о том и говорю.

– Сама знаю, – огрызнулась я, – Но не думаю, что это – мой обычный способ заработка. Ладно, хорош чесать языками. Раз уж всё так удачно получилось, пошли внутрь.

Удачно получилось, это когда куча летающих мартышек перенесла нас через высоченную ограду и оставила перед трёхэтажным зданием, подсвеченным снизу множеством прожекторов. Все окна постройки оказались тёмными и лишь на последнем этаже, в угловой комнате справа, периодически вспыхивала тусклая лампа. Такое ощущение, будто кто-то сигналы подавал. А может – просто короткое замыкание.

Постройка, невзирая на жалкие три этажа, поражала своей монументальностью: массивные колонны, атланты вдоль фасада и горгульи, поддерживающие свод, больше приличествующий античному храму. У мраморной лестницы. Поднимающейся к порталу входа, мордами друг к другу лежали сфинксы. Твари загадочно ухмылялись, точно перед самым нашим приходом рассказали какую-то шутку.

– Дикое смешение стилей и времён, – пробормотал Страшила, когда мы приблизились к ступеням, – То ли – совершенная безвкусица, на грани китча, то ли – какой-то скрытый смысл.

– Умник, да? – покосился на него Лесоруб, – Пытаешься на рыжую впечатление произвести? Так она и так на тебя глаза положила, успокойся.

– Рот заткни, – сказала я и остановилась перед табличкой, украсившей стену.

Надпись на массивной, блестящей золотом плите, гласила: «ОЗ-2. Экспериментальное отделение опытной биологии» И всё, как будто написанное не нуждалось в дополнительных пояснениях. Я повернула голову к Лесорубу.

– Что-нибудь понимаешь? – он покачал головой и осклабился.

– Умника спроси.

– Если я всё правильно расслышал, – Страшила стал рядом, – то внутри – повышенная биологическая активность, а стена вокруг способна препятствовать, как проникновению внутрь, так и побегу изнутри. Кстати, я смотрел защитные турели: они направлены во двор. Подробнее объяснить?

Мы с Лесорубом вновь переглянулись и он показал большой палец.

– Страшила твой в корень зрит. За дверью – опасная хренотень в неизвестных количествах. А нам ещё топать в самый низ этой халабуды. Моё предложение – пойти отсюда.

– Очкуешь? – спокойно спросила я и верзила зарычал, – Значит просто следи, чтобы твою штуку не заклинило в самый разгар секса. По рукам?

– Ненавижу баб! – он отступил на пару шагов, а потом, с разбегу, пнул одну створку массивных деревянных дверей, – Умных – особенно.

Кажется, до этого у двери имелся замок и причём, достаточно мощный. Однако, после столь рьяного напора он сдался и уступил металлическому варвару. Дверь распахнулась и я ощутила вонь давно нечищеного зверинца. Страшила зафыркал, а Лесоруб в непечатных выражениях помянул тех, кому приспичило шастать по всяким помойкам.

Глаза привыкали к темноте, царящей внутри, но, если это и улучшило ситуацию. То ненамного. Я по-прежнему различала небольшой участок паркетного пола перед входом, да какие-то смутные тени в глубине. Нужно заметить, что над несчастным паркетом кто-то долго и усердно работал, так что большая часть плашек отсутствовала, а остальные выглядели далеко не лучшим образом.

– Темновато, – проворчал Лесоруб, – А меня сканер барахлит – сплошные помехи.

– Не беда, – Страшила полез в рюкзак и достал оттуда масляную лампу. Хм, вроде бы последний раз я видела эту штуку нас толе домика, где мы ночевали, – Решил захватить, на всякий случай.

– Больше я вас к себе не пускаю, – хмыкнул Лесоруб, – Стоит отвернуться и вы сразу тянете всё, что плохо лежит.

– Спасибо скажи, – я кивнула Страшиле, – Свети, наш предусмотрительный товарищ.

Огонёк оказался не очень ярким, но его вполне хватило, чтобы оценить огромные размеры вестибюля, куда мы попали, переступив порог. Стены исчезали во мраке, а огромная широкая лестница поднималась во тьму, демонстрируя остатки грязного ковра и изуродованные статуи вдоль перил. Кажется, прежде они изображали людей с головами животных. Теперь же изваяния больше походили на работы абстракционистов.

– Египетская мифология, – Страшила остановился рядом с мраморной женщиной, на обнажённой груди которой чернело матерное проклятие, – Та самая Баст.

Внутри вонь стала ещё гуще и как бы весомей. Всё время казалось, что кто-то должен начать чесаться, клацать клыками или выть. Тем не менее, вокруг царила абсолютная тишина. Не то, чтобы я так сильно рвалась узреть обещанную активность, но затишье подобного рода пугает не меньше.

– Нужно найти вход в подвал, – сказал Лесоруб, как мне показалось, немного понизив голос, – Интересно, тут есть план здания или что-то типа?

Мы медленно обошли вестибюль, стараясь не отходить далеко друг от друга. Страшила держался в центре, а мы всматривались в густые чёрные тени, пытаясь отыскать нужную дверь. Внезапно у меня возникло ощущение того, что кто-то, стоящий на лестнице, внимательно рассматривает нашу группу. С каждым мгновением тревожное чувство становилось всё сильнее, пока я не выдержала.

– Посвети туда, – сказала я, схватив Страшилу за плечо.

Мы остановились и мужчина поднял руку с лампой, пытаясь захватить в освещённый участок, как можно больше места. Разбитый пол, заваленный тряпками, кусками битого камня и пустыми коробками. Чуть дальше – погруженные в тень перила лестницы и осквернённые изваяния.

И там кто-то был.

Очень высокий, если судить по точкам глаз, повисшим в сумраке. И он совсем не торопился убегать, даже сообразив, что его присутствие обнаружено. Лишь немного отступил назад, так что я перестала различать даже призрачные очертания. Шаги неизвестного оказались абсолютно беззвучными, словно перемещался настоящий призрак.

– Оно – не совсем живое, – вдруг сказал Лесоруб и в его голосе прозвучала тревога, – Сканер показывает настоящую чертовщину. Там биологического материала – всего ничего, а остальное – непонятное.

– Умеешь ты успокоить, – съязвила я и ткнула дулом револьвера в сторону неизвестной хреновины, – А ну, жахни по нему, посмотрим, из чего сделано.

– Не думаю, что это – хорошая идея, – заметил Страшила, – Пока оно не пытается нападать.

– Ушёл, – со смесью облегчения и сожаления сказал Лесоруб, – Чёрт, Элли, умеешь ты выбирать места для прогулок, от которых пробирает даже меня!

– Обращайся, – фыркнула я, но тоже выдохнула комок, ставший поперёк горла, – Идём дальше, пока эта дрянь не вернулась.

Спустя полчаса бесплодных поисков стало ясно, что спуска в подвал в вестибюле нет. Значит, для начала предстояло полниться по лестнице и уж там искать, куда идти дальше. Ещё пару раз во время бесполезных блужданий я ощущала давление чужого взгляда, но уже не такого пристального. Кроме того, Лесоруб заметил, что слышит шуршание высоко над головой. Зверушки, озадаченные нашим приходом, возвращались.

Вся лестница, и её обнажённые части, и те, которые она ещё стыдливо прикрывала остатками ковра, оказалась залита кровью. Очень старой, успевшей давным-давно высохнуть, но эти пятна я бы не перепутала ни с чем. Кто-то устроил здесь натуральную бойню и?… И чёрт его знает.

Всё это вызывало больше вопросов, чем давало ответов. Почему постройка, которая должна выглядеть, как медицинский центр, больше напоминает особняк из фильма-ужасов? Причём, как изнутри, так и снаружи. Почему двери заперты изнутри? Да и замок, какой бы мощный он ни был, явно не соответствует общему уровню безопасности. Кто и зачем, чёрт возьми, отключает электричество и турели?

– Куда дальше? – очень тихо спросил Лесоруб, а Страшила посветил фонарём сначала в левый проход, потом – в правый и напоследок осветил лестницу, уходящую вверх. Она оказалась в ещё худшем состоянии: на ступенях лежали обломки мебели и какого-то оборудования. Такое ощущение, будто кто-то торопливо строил баррикаду, а его оппонент так же спешно её разбирал.

– Ну, наверх нам, очевидно не нужно, – протянул Страшила и вдруг резко вскинул руку с фонарём. По потолку кто-то быстро пробежал в сторону правого ответвления, – Пойдёмте налево.

– Добро, – Лесоруб не стал возражать, – И не дёргай лампой.

Теперь окружение больше напоминало об медицинском учреждении, но всё равно глаз то и дело цеплялся за остатки каких-то непонятных излишеств. Большие портреты в золочёных рамах частично уцелели на стенах, облицованных деревянными панелями и Страшила пробормотал, что столько красного дерева определённо обошлось недёшево. Кто прежде висел в жёлтых рамах – уже не понять: полотна безжалостно изрезали и теперь полоски ткани медленно покачивались под дуновением странного сквозняка.

Некоторые двери, мимо которых мы шагали, оказались открыты и чисто из любопытства я попросила Страшилу посветить внутрь. Лесоруб начал ворчать, дескать мы напрасно теряем время, но тут же заткнулся.

Комната или лаборатория, уж не знаю, что тут было прежде, оказалась освобождена от всего, кроме непонятного мусора и столь же непонятного образования в дальнем углу. Нечто среднее между огромным вороньим гнездом и куколкой гусеницы. Кажется, эта штука шевелилась.

– Что-то, вроде кокона, – прошептал Страшила и дёрнул меня за рукав, – Пусть его. У нас есть другие дела.

Проклятье, кому-то очень сильно не понравилось наше любопытство. Стоило вернуться обратно в коридор и те двери, что прежде были открыты, начали быстро закрываться. Бах, бах, бах! Лесоруб попытался открыть одну, потянув за ручку, но только напрочь её оторвал. Дверь даже не шелохнулась, а с обратной стороны донёсся отвратительный скрежет. Пулемётчик нервно отбросил неожиданный трофей и выругался.

Я ощутила давящий на затылок взгляд и обернулась. Развилка освещалась бледным сиянием из какого-то окна и в этом призрачном свете в воздухе точно парила смутная фигура. Она казалась совершенно неподвижной, подобно статуям на лестнице и лишь глаза, о вспыхивали, то угасали.

– Кто это? – дрожащим голосом спросил Страшила.

– Дядюшка из Гвинеи, – пробормотала я, сцепив зубы, – Соскучился, мать его…

Потом подняла револьвер и прицелилась. Твою же мать, какая эта штука быстрая! Она пропала так быстро, словно мгновение назад там ничего и не было. Кто-то затрещал над головой и Лесоруб вскинул пулемёт. Свет лампы не добивал до высокого потолка, но поскрёбывание удалилось в сторону лестницы.

– Интересно, а если мы сейчас просто пойдём к выходу, они нас выпустят? – испуганно пробормотал Страшила.

– Беспредметный разговор, – я потащила его за собой, – Мы не пойдём к выходу, пока не спустимся в подвал.

В этот раз нам повезло. Если это можно так назвать. В конце коридора обнаружилась двустворчатая дверь, за которой лестница спускалась во мрак. Над входом висела надпись: «Опасно. Только для персонала с доступом А. Вход строго по пропускам». Впрочем, пропуска уже не требовались, потому как саму дверь вырвали из стены и она лежала под ногами вместе с массивной металлической рамой.

– Там – опасно, – хихикнул Лесоруб, – Шутка, наверное.

– Обхохочешься, – заметила я и забрала у Страшилы лампу. – Пойдёшь за мной. Громила, прикрывай тылы. Эй, ты чего?