Текст книги "Подземные робинзоны"

Автор книги: Анатолий Дементьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Подземные робинзоны

От автора

Многие мои товарищи, которые читали повесть еще в рукописи, интересовались: где находится пещера «Уральский лабиринт»? Может, «Уральский лабиринт» и есть, только его еще не нашли, а может – нет и никогда не было… Так ли уж это важно? Думается, важнее другое. На Урале, и в частности на Южном Урале, пещер великое множество. Есть они в горных районах и в степных, таких, как, например, Чесменский. Широко известна знаменитая Кунгурская ледяная пещера (Пермская область), не менее интересна и Капова пещера (Южный Урал), или Смолинская (Свердловская область). А сколько замечательных пещер в горах Крыма и в других районах нашей необъятной родины! Подземный мир изучен еще слабо. Он таит много неожиданностей и крепко хранит свои тайны.

Пока на Южном Урале еще не открыты большие пещеры, но, кто знает, может, со временем мы и отберем славу у самой огромной пещеры в мире – Мамонтовой (Северная Америка).

Изучение пещер – увлекательное и нужное дело, а занимаются им буквально единицы, главным образом, специалисты – спелеологи. Рядовые туристы, как правило, пещерами интересуются мало. И напрасно. Конечно, чтобы спускаться под землю, лазить по пещерам, надо иметь необходимые знания, подготовку и, разумеется, соответствующее снаряжение. Спуск в пещеру, да еще неизвестную, – дело не только трудное, но и крайне опасное.

В этой повести мне хотелось рассказать о чудесах подземного царства, пробудить у читателей, особенно у молодежи, интерес к пещерам нашего края, а может, и желание всерьез заняться их изучением. И если кто-то из вас, дорогие читатели, закрыв последнюю страницу повести, станет разыскивать свой рюкзак, начнет готовиться к туристскому походу в один из районов пещер, я буду считать, что работал не впустую.

В повести не так много вымысла, но он есть. Где правда уступает место вымыслу, – я надеюсь, читатели разберутся сами.

В работе над рукописью мне помогали многие товарищи, друзья, учителя, опытные туристы. Всем им я глубоко благодарен, и в первую очередь, старшему преподавателю кафедры географии Челябинского педагогического института Вере Николаевне Дубовик. Она более 12 лет занимается изучением наших уральских пещер. Добрыми советами и любезно предоставленными своими материалами Вера Николаевна помогла мне сделать книгу такой, какой я сейчас ее и предлагаю вниманию читателей.

ПРОЛОГ

Там, где, прыгая с камня на камень и рассыпая сверкающие брызги, протекал ручей, лес обрывался. Мохнатые темно-зеленые сосны, сбегая с пригорка, останавливались у самой воды, удивленно разглядывая в небольшой заводи свои отражения и тихо покачивая вершинами. Ручей местами был довольно широк, а местами его стискивали замшелые каменистые глыбы. На самом дне заводи, повернув острые морды против течения, неподвижно стояли крупные хариусы, чуть заметно шевеля рубиновыми плавниками. По левому берегу тянулась лужайка, покрытая густой травой, среди которой мелькали венчики синих и желтых цветов. Кое-где из травы торчали острые камни, скатившиеся с горы, а между ними пробивались кусты смородинника, перевитые прошлогодними стеблями крапивы. За лужайкой поднимались мрачные серо-желтые скалы. В трещинах скал чудом держались кривые тонкие березы, вздрагивавшие от самого слабого порыва ветра.

В этот утренний час на лужайке беззаботно резвились два толстых барсучонка. Они гонялись друг за другом, падали, незлобливо кусались и повизгивали от восторга. Облезлая барсучиха, развалясь у самого входа в нору, жмурилась от яркого солнца, лениво поворачивала голову, наблюдая за возней детенышей.

Где-то в лесу послышался неясный шум. Барсучиха вскочила, насторожив уши, тревожно вглядываясь маленькими близорукими глазами в зеленые навесы кустов. Шум приближался. Вот уже совсем близко затрещал валежник, раздались голоса людей. Издав короткое предостерегающее хрюканье, барсучиха скрылась в норе. Щенки, тотчас прекратив возню, юркнули туда же.

На лужайку вышли два человека. Высокий сухощавый мужчина, уже не молодой, тяжело дыша, остановился почти у самой барсучьей норы, но не заметил этого. Сняв вещевой мешок, он устало вытер платком пот с давно не бритого лица.

– Этот подъем совсем измотал меня, – сказал он своему спутнику, отставшему на несколько шагов. – Видно, такие путешествия не для стариков.

– Да какой же вы старик, нехорошо наговаривать на себя, – возразил молодой человек, тоже снимая вещевой мешок. – Выносливости вашей можно позавидовать. Но как будто мы уже пришли. Не та ли это лужайка? Барсучий ручей должен был вывести на нее.

– Не торопись, Алеша. Вот сверимся с картой – и тогда все узнается.

Говоря это, пожилой путник достал из внутреннего кармана своей потрепанной тужурки сложенную в несколько раз бумагу. То была старая, пожелтевшая от времени и потертая на сгибах самодельная карта. Несколько минут он очень внимательно рассматривал ее, потом уверенно сказал:

– Ты прав, Алеша, Барсучий ручей привел нас на Голубую лужайку. Все приметы совпадают.

Алексей пожал плечами.

– Не понимаю, почему она называется Голубой. Может трава здесь такая? Голубоватая… Да ведь дело не в том, как названо, – продолжал рассуждать он сам с собой. – Раз сказано – Голубая, пусть так и будет. Тогда пещеру надо искать…

– Вон у той серой скалы, – подсказал его спутник. – Но как отыскать ее? Все здесь заросло кустами.

– Да уж найдем, Василий Федорович, бог поможет.

– На бога надейся, а сам не плошай.

– Не сплошаем. В письме как сказано? От поворота Барсучьего ручья влево к скалам через Голубую лужайку тридцать два шага. Вход в пещеру с северо-запада. Здесь ручей поворачивает, стало быть, от этого места и надо мерять тридцать два шага. Я пойду, погляжу.

– Что же, Алеша, а меня ты хочешь оставить?

– Вы отдохните пока.

– Нет уж, раз ты не хочешь признавать меня стариком, я тоже пойду. Отмеривай шаги.

Алексей подошел вплотную к берегу ручья, затем повернулся к нему спиной и, широко шагая, направился к скалам, громко отсчитывая:

– Один, два, три, четыре…

На двадцать восьмом шаге он замешкался, раздвигая сплетения кустов.

– Двадцать девять, тридцать… тридцать один… Василий Федорович! Вот вход! Смотрите, пещера!

Голос Алексея слегка дрожал. Его спутник заторопился и чуть не упал, запнувшись о скрытый в траве камень.

– Где? Где пещера? – задыхаясь, спрашивал он.

– Да вот же, – Алексей показал на темную щель в скале, почти скрытую кустами.

– И впрямь пещера, – недоверчиво и радостно подтвердил Василий Федорович. – Алеша, дорогой мой, ты понимаешь, что сие значит?

– Очень даже понимаю, Василий Федорович. И радуюсь вместе с вами. Не пропали, стало быть, наши труды.

– Ну, радоваться-то, положим, еще рано. А нет ли где поблизости другого входа?

Алексей прошел вдоль подножия скалы в одну сторону, затем в другую и вернулся, говоря:

– Даже намека на пещеру нет.

– Тогда, полагаю, это та самая пещера, которую мы ищем.

И он заглянул в узкую темную щель. Из нее тянуло сыростью и прохладой.

Глава 1
ТУРИСТЫ НАМЕЧАЮТ МАРШРУТ

В прихожей раздался звонок. Миша Глебов с досадой захлопнул книгу, поднялся с дивана и сунул босые ноги под стол, нащупывая тапочки.

– Опять Светка забыла ключ. Сейчас я ей всыплю!

Зевая и потягиваясь, мальчик пошел открывать.

– Володька! Вот здорово! Заходи, заходи, я один. Светка ушла на базар.

– Она скоро придет? – Володя Одинцов шагнул в прохладный полумрак прихожей, повесил кепку на вешалку.

– Светка?! Когда же это бывало? Не меньше часа пробегает.

– У меня к тебе разговор.

Мальчики прошли в комнату, сели на диван. Володя загадочно взглянул на приятеля:

– Слушай! Вчера пришел к нам Николай Павлович – знаешь, тот, что в музее работает, – и…

– С палочкой ходит? «Два с полтиной, два с полтиной».

– Не смейся, его на войне ранило в ногу.

– Ну ладно. Ты дальше, дальше-то что?

– О чем они сначала говорили, я не слушал. А потом отец достал карту. Тут уж и мне интересно стало. В общем, Николай Павлович предлагает отцу вместе путешествовать по Южному Уралу. По самым глухим местам.

– У нас все изведано и изучено.

– Вот и нет! Они пойдут сначала в горы, а потом на лодке спустятся по какой-то реке. Или сначала на лодке, а потом по горам. Сегодня вечером будут уточнять маршрут.

– И тебя возьмут?

– Ясное дело.

Миша вскочил с дивана и заговорил нараспев, обращаясь к воображаемым слушателям:

– Кого мы видим, товарищи? Володьку Одинцова? Ошибаетесь. Перед вами величайший из великих путешественников. Будущий Пржевальский, Арсеньев и братья Грум-Гржимайло! А может, сам Миклухо-Маклай? – Миша вздохнул. Шуткой он не сумел скрыть зависти и плаксиво продолжал: – А я, значит, буду изнывать от жары в городе! Глотать пыль вместе с мороженым, купаться в грязном Миассе да смотреть футбол на стадионе «Труд»…

– Не дурачься, Мишка, чего цирк устроил? Я же еще не все сказал…

– Не все? Интересно! А что же осталось?

– Да погоди ты, – Володя досадливо поморщился. – Думаешь, я забыл про тебя? Я сказал…

– Что ты сказал? Что?

– Я сказал: «Папка, возьмем Мишку Глебова!»

– Да ну?! Врешь, Володька!

– Не вру. И даже добавил: «Без Мишки я не поеду».

– А Сергей Денисович?

– Папка ответил: «Конечно, возьмем».

– Володька! Дружище!

Миша повалил приятеля на диван. Жалобно взвизгнули пружины.

– Отпусти, медведь! Задушишь.

– Не отпущу! Ты мой самый, самый…

Внезапно Миша бросился к двери.

– Так и знал! Опять подслушивает!

За дверью послышались крики, и в комнату влетела растрепанная Светлана, а за ней брат.

– Вовка! Лови ее! Она шпионила.

Светлана обежала вокруг стола и остановилась, вызывающе поглядывая на ребят.

– Не подходите! Выпрыгну в окно.

– С пятого-то этажа? – ехидно спросил Володя.

– С пятого! И вы будете отвечать.

Мальчики в замешательстве посмотрели друг на друга.

– А зачем ты шпионила? – спросил Володя.

– Я не шпионила. Сами кричали так, что было слышно на первом этаже. Все соседи уже знают, что вы хотите удрать из дому и путешествовать на плоту по горным рекам.

– Вот сочинительница, – засмеялся Володя.

– Только предупреждаю: без меня вам это не удастся. Я тоже хочу.

– А еще чего хочешь?

И брат крадущейся походкой направился к Светлане. Она вскочила на подоконник, распахнула створки. В комнату вместе с ветром ворвался шум улицы.

– Выпрыгну!

Миша замер на месте.

– Слезай, дурочка! Немедленно слезай!

– А возьмете с собой?

– Путешествие не для девчонок.

– Я турист, а не девчонка. У меня есть значок. Вон лежит в коробке из-под «Белой сирени». Можете посмотреть. У вас такого нет! Берете с собой? Считаю до трех, – и она ближе придвинулась к открытому окну. – Раз…

– Светка, перестань!

– Два… Берете?

– Берем!

– Дайте пионерское слово! – Светлана поставила ногу на самый край подоконника.

– Честное пионерское!

– Я вам верю, мальчики, – Светлана спрыгнула на пол. – Славные вы мои! Дайте я вас расцелую.

И, подбежав к брату, она повисла на его шее.

– Вот еще! Лизаться будет, – краснея, пробормотал Миша, неловко освобождаясь от объятий сестры.

Светлана повернулась к Володе. Тот на всякий случай отступил к двери. Черные глаза девочки лучились радостью.

– Испугался, – засмеялась она. – Эх вы, деревянные души. Но я вас прощаю, потому что мы едем путешествовать. Ур-р-ра!

Ребята хмуро переглянулись.

– Послушай, Света, – заговорил Володя. – Надо еще спросить отца.

– Сергей Денисович мне не откажет. Я его очень, очень попрошу. А сейчас – завтракать. Я приготовлю кофе, яичницу и салат из редиски.

И она вприпрыжку побежала на кухню.

– Что теперь делать? – спросил Миша.

Володя пожал плечами.

– Придется просить отца. Мы дали честное слово.

– Идея, Вовка! Мама Светку не отпустит, и все будет в порядке.

Вечером на квартире Одинцовых собрались участники будущего путешествия. Учитель географии, Сергей Денисович Одинцов, расхаживал по комнате, курил ароматную сигарету и весело говорил:

– Итак, друзья, состав нашего отряда следующий: начальник – Николай Павлович Санин, наш уважаемый краевед, прошу любить и жаловать, а главное – слушаться. Затем я – его правая рука, так сказать, начальник штаба, и рядовые: Света, Миша и Володя. Итого – пять душ.

Ребята сияли, восторженно ловя каждое слово Сергея Денисовича.

– Первая часть пути – поездом, дальше немного пешком, а затем на лодках. Так, Николай Павлович?

Санин кивнул седоватой головой. Он сидел в кресле, вытянув ноги, и разглядывал эстампы на стенах.

– Цель путешествия: знакомство с краем, изучение флоры и фауны, сбор краеведческого материала и, конечно, хороший отдых. А теперь распределим обязанности, составим список нужных вещей, продуктов, подсчитаем вес груза и будем готовиться. В нашем распоряжении три дня. Надо поторопиться, но, как говорит латинская поговорка – Festina lente – торопись медленно.

– Одну минуту, – послышался голос, – маленькая поправка. В отряде будет не пять, а шесть человек. Шестой – это я.

Все повернули головы к двери. Там, раздвинув тяжелые портьеры, стоял полный человек в очках и улыбался.

Глава 2
ОТРЯД ОТПРАВЛЯЕТСЯ В ПУТЬ

– Иван Антонович! – изумленно воскликнул Одинцов и, протянув гостю обе руки, шагнул к двери. Доктор Мухин по-приятельски обнял Сергея Денисовича.

– Добрый вечер, дорогой Николай Павлович! Здравствуй, племя младое, знакомое. Я снова среди вас, друзья! Великолепно!

Доктор опустился в кресло, едва вместившее его круглую фигуру, вытащил белоснежный платок, напоминавший размерами салфетку, и принялся вытирать им лицо и шею.

– Так что вы тут замышляете? – он повернулся к Одинцову и Санину. – Слышу: говорят о каком-то путешествии. Вижу: на столе карта области. Соображаю: ага, пять человек куда-то отправляются. Отлично! Вот я и вношу поправку: путешествовать будут не пять, а шесть. Надеюсь, все «за»? Против и воздержавшихся нет? Великолепно!

– Вы же не знаете, куда и зачем мы едем, Иван Антонович, – заметил краевед.

– Неважно. Раз комплектуется отряд, значит я, врач, обязан быть в его составе.

– Мы отправляемся на целый месяц. Ме-сяц! И через три дня.

– Через три дня? Великолепно! – очки Мухина задорно сверкнули. – Времени уйма. Я беру отпуск. Да вы отговорить меня хотите? Не удастся!

– Конечно, не удастся, – сказал Володя.

– Благодарю, мой юный друг. Вот и Света, и Миша за меня. Верно? Большинство «за».

– Мы всегда за вас, Иван Антонович, – поспешил вставить Миша и покраснел, вспомнив, что он сам приглашен.

– Доктор в отряде – это же чудесно, – добавила Светлана.

– Экспедиция без доктора не бывает!

– Что ж, Иван Антонович, – заключил краевед, – считайте себя членом отряда.

– Итак, нас шестеро. Трое опытных, старых, закаленных путешественников и трое молодых, цветущих, жаждущих великих открытий. Великолепно, друзья мои, великолепно!

– Подожди, подожди, – остановил Мухина учитель, – уж если считать правильно, то будет не шесть, а семь членов отряда.

– Кто же седьмой?

– Аргус.

Сеттер, услышав свое имя, вбежал в комнату, стуча когтями по паркету, и остановился перед Сергеем Денисовичем. Собака влюбленно заглядывала в глаза хозяину и помахивала хвостом. Светлана погладила шелковистую, белую в черных крапинках голову собаки.

– Стоокий Аргус хочет лично участвовать при обсуждении его кандидатуры, – шутливо продолжал Сергей Денисович и строго взглянул на пса: – Тебе бы следовало проявить внимание вот к нему, к начальнику отряда, он имеет решающий голос.

Сеттер протяжно завыл, а потом залаял.

– Это еще что значит? – удивился краевед.

Володя пояснил:

– Папа сказал «голос». Есть такая команда. Вот Аргус и выполняет ее, подает голос.

Все засмеялись.

Долго еще сидели шесть человек перед картой области, уточняя маршрут и обсуждая детали предстоящего похода. Составили списки снаряжения, подсчитали, сколько и каких продуктов надо закупить, распределили обязанности между членами отряда. Списки получились внушительные. Они включали все – от палаток до иголок с нитками, от хлеба до лаврового листа и черного перца. Брали двуствольное охотничье ружье, спиннинги, большой запас рыболовных крючков, лески и блесен, фотоаппараты, блокноты для путевых дневников, посуду, пилу-ножовку и топорики. Доктору Мухину поручили запастись необходимыми медикаментами. Из продуктов предпочтение решили отдать концентратам и консервам, а в пути добавлять свежую рыбу, овощи, грибы и ягоды.

Санин не раз участвовал в походах и в настоящих экспедициях. Из опыта он знал, как важно хорошо подготовить одежду и обувь. Перед самым выходом в путь Николай Павлович обещал устроить экзамен каждому члену отряда, проверить экипировку и умение правильно укладывать вещи в рюкзак.

За сборами дни летели незаметно. Туристы бегали по магазинам, закупая продовольствие и недостающее снаряжение, упаковывали многочисленные свертки и распределяли по рюкзакам. Квартира Одинцовых превратилась в штаб, откуда Николай Павлович Санин руководил подготовкой к путешествию. Остальные члены отряда выполняли его распоряжения: четкие и немногословные, как боевые приказы. То и дело раздавались звонки в прихожей – это появлялся очередной посыльный, нагруженный покупками. С дверным звонком соревновался звонок телефонный: звонил доктор или кто-нибудь из ребят и докладывал, что то-то сделано, а то-то нет.

По десять раз в день прибегала Светлана.

– Молоко! – кричала она еще с порога. – Мы забыли про сгущенное молоко. Давайте скорее деньги.

Николай Павлович молча отсчитывал деньги. Светлана убегала, а краевед опять склонялся над картой, в который раз изучая будущий путь. Но тут появлялся Миша или Володя.

– Николай Павлович! Батареек для фонариков ни в одном магазине. Кошмар!

Санин куда-то звонил, долго разговаривал, убеждал, сердился и, наконец, клал телефонную трубку.

– Поезжай в магазин «Радуга», там дадут батарейки.

Даже Людмила Павловна – мать Володи – включилась в общую суету. Она то чинила палатку, то относила в починку обувь, то стирала или гладила рубашки и майки и, конечно, готовила обеды и ужины на всю компанию. Только один Аргус не принимал участия во всей этой горячке. Но когда Сергей Денисович достал походное обмундирование, которое обычно надевал, собираясь на охоту или рыбалку, сеттер заволновался. Он забегал по квартире, выискивая предметы охотничьей экипировки хозяина: изъеденную молью фетровую шляпу, болотные сапоги, старый патронташ. Учитель не собирался брать эти вещи, но чтобы не огорчать пса, принимал их и потихоньку относил в кладовку.

Наконец, все было проверено и уложено. Утро в день отъезда выдалось тихое, солнечное. Асфальт и листья на деревьях мокро блестели от прошедшего ночью дождя. Стайки диких голубей, хлопая крыльями, перелетали с подоконников к балконам, заглядывали в окна, привычно ожидая, когда же люди насыплют в пустые кормушки хлебных крошек. Мягко шурша колесами, катились, слегка покачиваясь, первые троллейбусы. Их обгоняли молчаливые «Волги» и «Москвичи». Дворники разгоняли метлами собравшуюся в углублениях асфальта дождевую воду. В чистом голубом небе рокотал невидимый самолет.

В точно назначенное время все туристы собрались на перроне. Все, кроме доктора Мухина. Николай Павлович Санин хмурился и нетерпеливо посматривал на часы.

Ребята, свалив в одну груду туго набитые рюкзаки, пошли за мороженым. Они были одеты в клетчатые рубашки с короткими рукавами и спортивные брюки, на ногах – легкие кеды. В таком наряде Светлана мало чем отличалсь от мальчиков. Ее выдавали косички с ярко-красными лентами, упрямо вылезавшие из-под широкополой войлочной шляпы. Через плечо у Миши висел фотоаппарат «ФЭД», у Светланы болталась сумочка с разной мелочью, а у Володи – обшитая сукном фляга.

Учитель, в элегантном спортивном костюме, покуривая неизменную сигаретку, разговаривал с Александрой Ильиничной – матерью Светланы и Миши. Тут же была и Людмила Павловна Одинцова. Женщины пришли проводить путешественников.

– Завидую вам, – говорила Людмила Павловна, поправляя пышные золотистые волосы. – Даже вот Аргусу завидую. Едете отдыхать, а у меня сейчас столько работы в клинике. И отпуск лишь в октябре. Ты, Сережа, следи за ребятами.

– Особенно за Светланой, – попросила Александра Ильинична. – Знаете ведь, какая она.

– Не беспокойтесь, все будет на «хорошо» и «отлично». Верно, Аргус?

Крапчатый Аргус сидел у груды вещей – нес караульную службу. Услышав свое имя, он повернул к хозяину голову, но с места не двинулся и только завилял хвостом.

– Вот видите, и Аргус обещает. Мы вам напишем.

На первый путь подали состав. Залязгали тяжелые сцепления и буфера, пронзительно свистнул маневровый паровоз. Пыхтя и отфыркиваясь, он попятился, оставив вереницу зеленых вагонов. Люди на перроне засуетились.

Краевед, еще раз взглянув на часы, подошел к Одинцову.

– Нет нашего доктора. Не случилось ли чего?

– Что может случиться с Иваном Антоновичем? Около часу ночи мы разговаривали по телефону. Разве Антонина Васильевна…

– Взбунтовалась и не пустила доктора? Вздор! Она сама как-то призналась, что ее Ваня давно отбился от рук…

Прибежали Володя и Светлана крича:

– Доктор приехал! Вон идет.

На перроне показался Мухин. Рядом с ним шла пожилая женщина, а сзади – Миша. Он нес большой саквояж. На Иване Антоновиче поверх спортивного костюма был легкий зеленый плащ, полы которого развевались от быстрой ходьбы. Доктор слегка сгибался под тяжестью пузатого рюкзака. В одной руке он держал зачехленное ружье, в другой несколько удилищ. Антонина Васильевна несла объемистую камышовую корзину, оберегая ее от толчков сновавших пассажиров.

Санин молча показал Мухину часы.

– Трижды прошу прощения, – запыхавшись, заговорил Мухин. – Как всегда, подвел троллейбус.

– Помнится, от вашего дома лучше всего ехать на трамвае, – нетерпеливо заметил Николай Павлович. – До отправления поезда – десять минут.

– Садитесь! Все садитесь на минуту, помолчим перед дорогой! – внезапно скомандовал доктор. – Обычай!

 
Присядем, друзья, перед дальней дорогой,
Пусть легким окажется путь, —
 

запел Володя, и песню тотчас подхватили Светлана и Миша:

 
Давай, машинист, потихонечку трогай
И песню в пути не забудь…
 

Сели прямо на рюкзаки, а потом поднялись, торопливо разобрали вещи и друг за дружкой стали подниматься в вагон. Последним заскочил Аргус. Сеттер привык ездить в поезде на охоту и в вагоне чувствовал себя отлично.

Александра Ильинична поцеловала сына и дочь.

– Смотрите у меня, чтобы слушались старших. И не забывайте мать. Пишите почаще. Это я тебе говорю, Светлана, на Мишу надежды мало.

– Хорошо, мама, не волнуйся.

Людмила Павловна давала такой же наказ сыну, а Антонина Васильевна наставляла мужа.

– В этой корзине пирожки, яички и котлеты. Их съешьте побыстрее, могут испортиться. В саквояже голубая пижама, белье и… еще кое-что из продуктов.

– Как! Опять продукты?

– Всего только жареные рипусы (ты их очень любишь), немного столичной колбасы, булочки, сыр…

– Можно подумать, моя дорогая, что мы отправляемся на необитаемый остров или в пустыню.

– Все пригодится, Ваня, еще вспомнишь меня. Не забудь, что в рюкзаке сверху лежит жареная курица (я завернула ее в пергамент), немного беляшей, банка клюквенного варенья…

– Господи, Тоня! – взмолился доктор. – Пощади! И когда ты ухитрилась? Ведь я собственноручно укладывал рюкзак. Ну что делать с твоим «гастрономом»?

Николай Павлович молча наблюдал эту сцену. Ему стало немного грустно. У Санина не было ни жены, ни детей, и его никто не пришел провожать.

По радио объявили:

– До отхода поезда остается пять минут. Провожающих просим выйти из вагонов.

Женщины заспешили.

Легкий толчок, и поезд медленно отошел от перрона.