Текст книги "Оружие возмездия"

Автор книги: Анатолий Бурак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

Дрожа от возбуждения, Ганс припустил в сторону небольшого озера, лежащего у подножия холма, где начинался парк. Из десятков возможных жертв, повинуясь инстинкту, безошибочно выбрал единственного кандидата, удовлетворявшего всем параметрам. Охотника нисколько не смущало, что это был товарищ по оружию и старший по званию.

Какое это теперь имело значение? Его кровь не инфицирована – и это главное. Не заражена продуктами распада алкоголя – и это ещё важнее. И, наконец, из нескольких возможных доноров, не отдавших этой ночью дань Бахусу, фон Грофф оказался единственным неизлечимым калекой. Никакие доводы разума не могли забить натуру хищника, уверенную, что в первую очередь подлежат уничтожению слабейшие. А то, что у капитана повреждено сухожилие и неправильно срослись кости, Ганс понимал интуитивно. Просто знал это, и всё. Осязал шестым чувством.

Тихо ступая, он быстро приближался к добыче. И, хотя был полностью уверен в успехе, непроизвольно начал генерировать неразличимые человеческим ухом звуковые волны в ультракоротких частотах. Резонируя с нервной системой обречённого, они действовали успокаивающе, рассеивая внимание и погружая в состояния лёгкой дрёмы.

Когда до вожделённой плоти осталось метров пять, Ганс прыгнул, одним махом настигнув жертву и, заломив шею, не сильно, чтобы не убить, так как мёртвая кровь не принесёт никакой пользы, впился клыками в призывно пульсирующую вену.

Гены рядового Шварцкопфа не несли родовой памяти и основанного на ней страха быть обнаруженным. А, потому, не сдерживаясь, он выпил первого донора досуха, с трудом заставив себя оторваться от ещё тёплого горла, когда перестало биться сердце несчастного. Бросив тело в кусты, вампир облизнулся и, словно извиняясь пожав плечами, скрылся в чаще.

Однако этот жест был вызван не угрызениями совести, отнюдь. Разве испытывают люди неловкость перед обезглавленной курицей? Просто, насытившемуся организму в одночасье сало тесно в неудобной, сковывающей движения одежде. И, напрягая мышцы, Ганс всерьёз подумывал, не заставить ли набивший оскомину френч лопнуть по швам. Но, поскольку, инициация произошла только сутки назад, а первая кровь ещё не успела разложиться, заражая изменённый организм высокотоксичными продуктами распада, благоприобретённые, а, точнее, буквально вбитые в подкорку муштрой навыки взяли верх над безусловными рефлексами.

Ганс оправился. Затем, принюхавшись, и с удовольствием обнаружив, что форма не испачкана ни каплей крови, устремился к санаторию.

Он больше не испытывал надобности в прогулке. Процессы, происходившие во внешнем мире, тоже интересовали мало. Он сыт. В пределах досягаемости нет никакой опасности, грозящей уничтожением. А, следовательно, единственным желанием было как можно скорее добраться до укрытия и завалиться спать.

До полного отравления, деградации до состояния живого трупа и, как следствие, разрушения личности было ещё далеко. Года три а, может, даже все четыре. Редко кто, будучи инициированным, но не обладавший соответствующим, доставшимся в наследство от предков набором ДНК мог протянуть дольше.

Запах страха, проникая под дверь, заставил проснуться до того, как чуткий слух распознал осторожные шаги. Сквозь портьеры проникало крайне мало света, но Ганс и так знал, что до наступления темноты ещё очень и очень далеко. Он неслышно приблизился к окну и, зажмурившись, раздвинул шторы. Даже сквозь плотно смеженные веки, солнце больно обожгло зрачки. Но и доли секунды хватило, чтобы понять, что этот путь отрезан. Во дворе, заняв удобные позиции, позволяющие вести перекрестный огонь сидело, как минимум пять автоматчиков. Эх, если бы сейчас была ночь! Спать хотелось неимоверно но, понимая, что в данной ситуации сон равносилен смерти, он упал на корточки и подполз к двери.

Как минимум четверо. Двое в одном конце коридора, и столько же в другом. И в комнате, расположенной напротив, выход из которой чуть левее, тоже спрятались трое. Итого – десять хорошо подготовленных и, самое главное, умеющих пользоваться оружием, мужчин. Пожалуй, даже в темноте он бы не справился. Уйти – ушёл бы. И даже, возможно, победил бы в рукопашной. То есть, это была бы не схватка, ибо разве похожа на бой ситуация, когда голодный волк попадает в овчарню? Но в данном конкретном случае, Ганс оценил свои шансы, как минимальные и, скрепя сердце, предпочёл не рисковать. В конце концов, не всё же время его будет охранять целая толпа? А с наступлением сумерек возможность освободиться станет более реальной.

– Рядовой Шварцкопф! – Пророкотал снаружи усиленный мегафоном голос. – Вы арестованы по подозрению в убийстве вышестоящего офицера. Предлагаем сдаться и выйти с поднятыми руками. В случае отказа, открываем огонь на поражение.

Ганс сорвал с подушки наволочку и, надеясь, что у тыловых крыс из комендантского взвода не сдадут нервы, приоткрыл дверь, и помахал импровизированным белым флагом.

Уже когда руки завели за спину, и кто-то вытащил наручники, мелькнула мысль, что сейчас самое время начать атаку. Автоматом он завладеет без проблем…

Но, может, потому, что на дворе ярко светило солнце, а, возможно, по какой-то иной причине, задержанный решил оставить всё как есть. Да и, куда бежать человеку, все чаяния которого связаны с Великим Рейхом?

Глава 3

Мишель судорожно сглотнул и припал глазами к небольшой щели, служившей одновременно окном во внешний мир и единственным источником свежего воздуха. В бараке царили сумрак и затхлость. К тому же, в ста метрах располагалось кладбище, если, конечно, так можно назвать огромную яму, до половины заполненную обескровленными трупами. Тела сбрасывали, как попало, присыпая тонким слоем земли, а сверху наваливали новые. Тучи огромных мутировавших мух вились над жутким карьером. К счастью, комендант консервационного лагеря тщательно заботился о дезинфекции. Следствием чего были разъедающие кожу и заставляющие слезиться глаза кучи хлорки, насыпанные тут и там.

Впрочем, доноры здесь долго не задерживались, меняясь столь быстро, что Мишелю казалось, будто нежить поставила своей целью полное истребление человечества. Каждый вечер подъезжали крытые грузовики, выкрашенные в чёрный цвет, и очередную партию обречённых увозили в неизвестном направлении.

Хотя, догадаться не трудно. И юноша опять пожалел, что ему не повезло умереть во время налёта. Небольшая порция вонючего самогона не спасла от беды. Его брату, убеждённому трезвеннику, повезло больше. И, ринувшись на вурдалака с вилами, он был убит чудовищным образом.

Белокурая тварь в сером комбинезоне, как-то походя разорвала Эжену горло, одновременно устремив горящий взгляд, на моментально оцепеневшего Мишеля. И, повинуясь чарующей песне, не различимой слухом но, тем не менее, отдающейся слабостью во всём теле, он, разжав непокорные пальцы, выронил нож и позволил надеть на себя ошейник.

После заключения мира с русскими и американцами, трусливо отдавшим Европу на растерзание детям ночи, исчадия ада ввергли континент в хаос, гордо именуемый "новым порядком". Открыв Режим Активации, ставший возможным после атомной бомбардировки Москвы, штурмовые отряды Третьего Рейха остановили продвижение на восток. Затем гемоглобинозависимые ушли из городов, оставив их "кормовой базе".

Молодая изуверская раса арийцев предпочитала селиться вблизи захоронений ядерных отходов. Убивая тем самым двух зайцев. Жёсткая радиация, смертельная для нормальных людей, сводила на нет все попытки возмездия. В то же время, являясь панацеей для нежити, нейтрализуя вредные токсины, вырабатываемые организмами кровососов.

Старики говорили, что вампиры лишены способности к деторождению. Что, как ни странно, совсем не сказывалось на численности популяции. Скорее, даже наоборот: В Старом Свете род людской, низведённый до уровня домашнего скота, а то и вовсе диких зверей, стремительно сокращался. В то время как упыри не только держали под контролем огромные территории, но и ухитрялись диктовать условия всему миру.

Да и что могли противопоставить сверхсуществам жалкие остатки населения Европы, и без того раздавленной железной пятой Германии более чем пол века назад? Уничтоженной морально и загнанной в консервационные лагеря, называвшиеся тогда как-то по-другому. Превосходящие скоростью, обладающие мощью и способностью к регенерации, вампиры стали хозяевами Старого Света по праву сильного.

Вскоре люди тоже покинули некогда комфортные места обитания. Лишённые источников энергии, света, воды и тепла, те превратились в ловушки, несущие смерть. К тому же, новое правительство не обременяло себя такой мелочью, как обеспечение едой собственного продовольственного сырья.

Фабрики по обогащению урана и бурно развивающаяся атомная энергетика служили исключительно для нужд властелинов. А изобретение двигателей на ядерном топливе, бывшего не чем иным, как порождением дьявола, давало нежити неоспоримые преимущества в этой и без того неравной борьбе. Разумеется, если считать противостоянием отношения стаи волков и семейства кроликов.

Человек, попавший в кабину летального аппарата, лёгкого и маневренного благодаря отсутствию всяческой защиты от гамма-излучения, буквально варился заживо. А порождения тьмы лишь становились активнее. И, очистившись от токсинов, обретали второе дыхание.

Жребий людей – увы – оказался гораздо печальнее. Вынужденные уйти из цивилизованных мест в поисках пищи, они селились в небольших деревнях, занимаясь земледелием и скотоводством. Твари не препятствовали миграции, презрительно называя подобные общины "фермами". И в последние шестьдесят лет слово это обрело поистине ужасный смысл. Ибо люди не только выращивали сельхозпродукцию для себя. В масштабах огромного государства, цинично именуемого Рейхсканцлером Герингом "Объединённой Европой", главной задачей "консервов" было "самовоспроизводство".

Мишель однажды видел главу нации на фотографии. Решившийся на Инициацию одним из первых, в трагический для Германии момент, тот никак не выглядел столетним стариком. Парень тяжко вздохнул и почувствовал, как по щекам текут горячие слёзы.

Почему мир устроен так несправедливо? Одним – вечная молодость, возможность повелевать и высокомерное пренебрежение ко всем и вся. А другим – постыдная участь даже не рабов – хуже. Удел овец, чей жизненный путь кончается на бойне.

Нижняя половина двери распахнулась и, уловив аромат варёного мяса, парень вытащил из лохмотьев глиняную миску и обломок алюминиевой ложки. Грязный чан, исходивший паром был довольно большим. И, как всегда, невозможно было угадать, что в нём окажется на этот раз. Нежити безразличны гастрономические пристрастия животных. И, если старое поколение, самому младшему из которого нынче перевалило за шестой десяток, теоретически могло помнить вкус настоящей пищи, то "выращенным на крови" абсолютно наплевать на такие мелочи.

Несмотря на звериную жестокость, вампиры почти никогда не убивали маленьких детей. Во время облав всех ребятишек попавших в руки загонщиков куда-то увозили. Какой-то процент исчезал навсегда, остальных же возвращали. Нисколько при этом не заботясь, чтобы младенцы попадали в родные семьи. Мишель и сам до сих пор не уверен, были ли его отец с матерью НАСТОЯЩИМИ.

Ходячие полуфабрикаты, медленно слезая с нар, начали собираться вокруг котла. Опыт показывал, что баланды хватит на всех. К тому же, малоподвижное времяпровождение почти не требовало энергии. Терпеливо дождавшись очереди, юноша подставил плошку. Мужик со спутанной бородой и окровавленной повязкой на глазу плюхнул полный черпак. Принюхиваясь, Мишель засеменил обратно.

Повара валили в корыто в буквальном смысле слова всё, что попадалось под руку. Яблоки, брюква, солёные огурцы, лошадиные потроха и огромные куски свинины – всё шло в дело. Иногда можно было выловить крысиный труп. Судя то клочкам шерсти и неразделенности, сваренный заживо. Ведь ингредиенты, входящие в рацион доноров никак не влияют на вкус свежей крови. А, следовательно, зачем церемониться?

О такой роскоши, как кусок чёрного хлеба, пусть даже зачерствевшего до кондиции булыжника или, наоборот, непропеченного и пополам с отрубями, за прошедшие две недели пленник забыл начисто.

Спрятав ложку, Мишель через край присёрбывал тягучую жидкость. На дне миски попался твёрдый комок, оказавшийся то ли поросячьим, то ли коровьим глазом. Вытащив обломок, он выбросил неаппетитную находку и опять отхлебнул. Почти опорожнив посуду, увидел, среди разваренных до неузнаваемости овощей странно знакомый предмет. Он схватил вызвавшую любопытство находку и, разглядев как следует, ощутил, что желудок подкатывает к горлу.

Уронив плошку на гнилую солому, Мишель согнулся и выблевал обед. Ибо в тарелке обнаружил человеческий палец.

Очередь подошла этим же вечером. Многие уже спали. Те же, кто бодрствовал, погрузились в вялое, дремотное состояние, едва раздалась песнь вампира. Загонщики, числом около десятка, хватали под руки обречённых и, выводя из барака, строили в колонну по двое. Только что испытывавший дикий ужас Мишель даже не попытавшись сопротивляться, очутился снаружи и вскоре сидел в кузове грузовика.

Последний путь обещал быть не очень длинным. Кто-то, несмотря на чарующую ультразвуковую обработку а, возможно именно благодаря ей, обмочился. На что остальные консервы, везомые на трапезу властелинов, никак не отреагировали. Юноша смежил веки и, привалившись к борту фургона, окунулся в тяжёлое забытьё. Машину, то и дело, подбрасывало на ухабах, и он бился головой. Боль на доли секунды возвращала к реальности. Но непрерывно транслируемая завораживающая мелодия опять ввергала в беспамятство.

Приехали где-то через час. Скотовозка начала периодически останавливаться и людей, низведенных до состояния животных, по одному – по двое, выбрасывали на дорогу. Мишель сидел в середине, а потому его черёд настал минут через двадцать. Вместе с соседом – лысым дядькой лет пятидесяти – выволокли из кунга, накинув на шею петлю на длинной металлической палке. Такими приспособлениями люди, когда-то – в прошлой эпохе – ловили бешеных собак.

Автомобиль двинулся дальше, а молодой мужчина, хотя удивляться совершенно не было сил, машинально поднял глаза.

– А ты красавчик! – Раздался мелодичный голосок за спиной. – Пожалуй, тебя я оставлю на десерт.

Товарищ по несчастью вдруг глухо застонал. Через силу Мишель обернулся, став свидетелем отвратительной картины.

Хотя, для кого как.

Стройная фрау с длинными белокурыми волосами, довольно урча, впилась клыками в шею жертвы. Смертник пару раз конвульсивно дёрнулся и затих. Отбросив труп, дьяволица кивком подозвала сомлевшего свидетеля.

– Убери!

Не понимая, что нужно делать, опешивший парень застыл в оцепенении. О том, чтобы переспросить, не шло и речи.

– Вон туда!

Вампирша подцепила носком изящного сапога крышку продолговатого ящика. Вынужденный раб подтянул мертвеца к контейнеру, и с трудом уложил внутрь начинающие коченеть останки.. Этот продолговатый короб, способный вместить ещё, как минимум пяток тел, станет предпоследним пристанищем безымянной плоти.

– Молодец, хороший мальчик!

Мегера захохотала и, как щенка схватив донора за загривок, поволокла в дом.

Доведённый до растительного состояния, полностью парализованный ужасом, он и не думал сопротивляться. На подкашивающихся ногах плёлся за хозяйкой, желая только одного: чтобы всё поскорее кончилось. Смерть представлялась нирваной, счастливым избавлением от ежедневного кошмара, длящегося годы и годы.

Втолкнув несчастного в дом, валькирия открыла чулан и, указав на ведро и тряпку, приказала.

– Хватай, и топай за мной.

В гостиной второго этажа, на полу, выложенном коричневым паркетом, темнело пятно свернувшейся крови.

– Я вчера увлеклась. – Зачем-то принялась объяснять она. – Так что, тебе придётся немного поработать.

Стараясь унять спазмы, Мишель окунув тряпку в остро пахнущую дезинфекцией тёплую воду и принялся ожесточённо оттирать жуткие следы недавней оргии. На приведение помещения в божеский вид ушло полчаса, после чего пожаловали гости. На улице раздался шум двигателя и, выглянув в окно, госпожа, довольно усмехнулась и, не теряя времени, быстро надавила на сонную артерию, лишая сознания.

Мишель очнулся в подвале. От цементного пола неприятно тянуло холодом. Сквозь забранное решёткой небольшое окошко пробивался неяркий лунный свет, в котором удалось кое-как разглядеть новую обитель. Пространство было разделено на несколько клеток, грубо сваренных из железных прутьев. Судя по отсутствию какой-либо мебели, заключённые содержались здесь совсем недолго.

Сверху доносились голоса и, то и дело, слышался громкий хохот, перемежаемый стонами. Стараясь не думать о происходящем, Мишель улёгся лицом вниз и завыл, накрыв голову руками. Он искренне не понимал, за что заслужил такие муки. Ведь смерть, оказывается, не так страшна как тягостное, безысходное ожидание.

По лестнице кто-то затопал, и узник напрягся. Словно издеваясь, вошедший не генерировал ультразвуковые волны, подавляющие остатки воли. Тем самым лишь усугубляя страдания. Несмотря на полумрак, Мишель хорошо видел упыря: высокий, широкоплечий, с властными глазами и длинными выступающими клыками.

Он открыл замок и, одним рывком подняв полумёртвого от ужаса юношу с пола, словно куль потащил за собой. Не понимая, что происходит, жертва, больно ударяясь о ступеньки, могла только ожидать финала драмы. Выйдя из подземелья, вурдалак встряхнул парня и, глядя прямо в глаза, приказал:

– Вперёд.

Не сумев сдержать стон, юноша ухватился за поручень и, тяжело ступая, стал взбираться по лестнице.

Картина, явившаяся взору, поистине была достойна кисти Босха. (О том, что когда-то, в эпоху предшествовавшую правлению властелинов был такой художник, рассказывал Франсуа. Смешной чудак, съеденный во время облавы два года назад. Он всё носился с дурацкой грамотностью, пытаясь чему-то научить подростков).

Тела двух молодых девушек, были буквально растерзаны в клочья. Представив, что опять придётся убирать следы кровавой вакханалии, Мишель почувствовал дурноту. В углу, лежал ещё один труп. На удивление, молодого мужчину – почти его ровесника – не выпили досуха, а просто закололи. В груди торчал кинжал и, как следует всмотревшись, пленник понял, что на прахе был стандартный комбинезон, в которых так любила щеголять нежить.

– Что ты задумал, Гуннар? – Обеспокоено спросила неслышно появившаяся хозяйка.

– Мне не нужны неприятности. – Отрезал тот, кто приволок Мишеля.

– Но ведь инициация скота запрещена под страхом уничтожения. – В голосе женщины звучала неуверенность.

– За дуэль с использованием серебра полицейский департамент тоже по головке не погладит. – Возразил гигант. – К тому же, скоро мы отправляемся на юг. А там, я лично позабочусь о том, чтобы подчистить концы.

– Зря я с вами связалась, идиоты. – Воскликнула вампирша.

– Успокойся, Эльза. – Гуннар как ни в чём не бывало сел в кресло. – Мы вылетаем послезавтра утром. И единственным проверяющим готовность перед стартом буду я.

– И ты надеешься, что это… животное сможет имитировать действия охотника? – Эльза презрительно скривилась.

– А куда он денется? – Искренне удивился кровопийца. – Даже у такой падали должен иметься инстинкт самосохранения.

– Зря не съела его сразу. – Посетовала упыриха. – Тогда бы и говорить было не о чем.

– Поздно уже. – Сухо возразил вурдалак. – К тому же, разве ты не хочешь, чтобы я оказался у тебя в долгу?

– Разве что. – Криво усмехнулась фурия.

При этом обнажились испачканные красным клыки, заставив того, о ком шла речь содрогнуться всем телом.

– В общем, если ты не против… – Вопросительно глянул на бестию Гуннар.

– Делай как знаешь. – Валькирия пожала плечами.

– А, может, ты желаешь сама? – Проявил любезность приспешник сатаны.

– Нет уж. – Эльза демонстративно отвернулась. – Сам наделал бед, сам и выпутывайся.

– Ты куда? – Крикнул вампир вслед удаляющейся владелице дома.

– Давно хотела навестить подругу. – Обернувшись, пояснила Эльза. – И, запомни, меня здесь не было.

Хлопнула входная дверь и, Гуннар, бросив рассеянный взгляд на полумертвого от страха мальчишку, снял мундир и принялся за работу. Перво-наперво, слегка поморщившись, вытряхнул Мишеля из вонючих лохмотьев. Затем, осторожно вытащил кинжал из раны и, как можно бережнее снял с трупа мышиного цвета комбинезон.

– Сходи, постирай. – Бросил форму старавшемуся занимать как можно меньше места юноше.

Тот послушно отправился на первый этаж. О том, чтобы попытаться бежать, у полностью деморализованной жертвы не возникло и мысли. Слишком хорошо он помнил, на что способна нежить в рукопашной схватке.

К тому времени, как бурые пятно были уничтожены, наверху произошли значительные изменения. Покойника переодели в рубище, а тела съеденных на ужин девушек Гуннар выбросил в окно. Не обращая внимания на изумлённый взгляд невольного очевидца, монстр надрезал сухожилия и мышцы шеи и, без какого-либо видимого усилия, оторвал бывшему товарищу голову.

Тёмная кровь залила и без того отталкивающую рванину. А патологоанатом, выломал с помощью пассатижей клыки, отличающие вампира от простого смертного. А, заодно лишил горемыку пары передних зубов. Затем с силой несколько раз ударил и без того обезображенной головой об пол, сводя возможность идентификации к нулю.

– Вряд ли могильщиков озаботит судьба такой мрази как ты. – Оскалившись, пояснил он дрожащему Мишелю. – Но, перестраховаться не мешает.

После того, как останки троих жертв дружеской пирушки были упрятаны в мусорный контейнер, Гуннар вернулся наверх и, внимательно взглянул на раба.

– Надеюсь, ты понял, что здесь произошло?

Отрицать было глупо, и Мишешь затравленно кивнул.

– Д-да.

– Значит так. – Гуннар пожевал губами. При этом отблески пламени зловеще играли на блестевших клыках, и без высокочастотной атаки действовавших гипнотически. – За несанкционированную инициацию полагается смерть. – Принялся объяснять он. – Кара за убийство брата по крови несколько мягче. Но, тоже грозит весьма ощутимой потерей статуса. Чего мне очень хотелось бы избежать. Так что я предпочитаю рискнуть.

– Я стану таким как вы? – Робко спросил Мишель.

– Таких как я больше нет. – Высокомерно ответил Гуннар. – Но я даю тебе шанс на некоторое время продлить своё жалкое существование. Причём, в облике того, кто единственно достоин, чтобы действительно называться разумными.

– Значит, как только представится возможность, вы обязательно отправите меня на тот свет? – Осмелев, задал главный вопрос Мишель.

– Как будто у навозного червя – а кто ты есть, как не мерзкая тварь, копошащаяся у моих ног? – есть выбор. – Ощерился Гуннар. – Впрочем, – поправился он. – Превратившись на время в одного из нас, ты можешь попытаться отплатить мне той же монетой.

Видимо, нежить, нарушившая не только законы Божьи, но и правила, установленные исчадиями ада, имела некоторую склонность к фатализму.