Текст книги "Сентиментальное путешествие в Россию"

Автор книги: Анатолий Бурак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

К счастью, привезли не в тюрьму, а в КПЗ, что расшифровывается как Камера Предварительного Заключения. Должно быть, в связи с предстоящими выходными гулять не выводили. Но зато не было этого самого подъёма. Когда кровати складываются и нельзя лежать, даже на цементном полу. Цыганку, по стечению обстоятельство оказавшуюся тёзкой, забрали за спекуляцию в отхожем месте на Казанском вокзале. Не столь интересно, чем там она торговала, сколько произнесённые в ответ на моё удивление слова.

– Э-ээ, ненаглядная. Да у нас испокон веку сортир – главное место.

Странно, всё же... Дедушка с бабушкой, бывшие в какой-никакой, а в оппозиции к власти, ничего про это не рассказывали. Да и в книгах сей вопрос абсолютно не освещен. Написать, что ли? Пусть историки будущего проводят исследования, выясняя роль общественных нужников в развитии государства. Оказывается, "туалетоведение" – непаханое поле для пытливого ума, вроде моего. Со слов маклачки поняла, что всё прогрессивное человечество, состоящее в основном из полных идиотов, считает, что эти заведения предназначены для справления большой и малой нужды. В то время как любой московский ребёнок знает, что для этого существуют подъезды! Кабинки же отхожих мест служат для совершения торговых сделок, в основном с наркотиками. Купли-продажи оружия и боеприпасов, старинных икон, а так же призывными, или, вернее, вербовочными пунктами в Народно-Освободительную армию Чечни. Вообще-то, по большей части это войско состоит из негров и арабов. Но и московской швали там не меряно. Ещё в этих "офисах" происходят "встречи на высшем уровне". Шпионы и предатели Родины тоже, оказывается, очень любят толчки. Здесь же совокупляются "влюблённые" пары, за стаканом дешёвого вина проводят творческие вечера поэты и художники. Конечно, перевод клозетов на платные рельсы привнёс некоторый дискомфорт в привычную жизнь местного бомонда. Но так... Ничего существенного.

Прошедшие в дурацких разговорах два дня, наконец, закончились. И, проснувшись рано утром в понедельник, я не могла усидеть на месте. Ну же, ну! Когда же вызовут на допрос?

Глава 5

Не подумайте, я не бездушная эгоистка, или законченная идиотка, забивающая голову чушью в трагических обстоятельствах. Отнюдь. Просто, чтобы не сойти с ума, на время отрешилась от случившегося. Всего лишь защитная реакция организма, и ничего более.

Мелькнуло подозрение, что соседка по камере не что иное, как наседка. Но, поскольку не чувствовала вины, особо не переживала. По её словам выходило, что просидит за решёткой она недолго. Лишь до тех пор, пока община не заплатит отступные. Интересно, сколько стоит свобода в демократической Росси? Но миллионов в швейцарском банке я всё равно не имела. Так что, интерес, сами понимаете, был чисто гипотетическим.

Мария учила, как вести на допросе.

"Не хами". – Объясняла она. – "Менты скоры на расправу и, если хоть раз ударят, то уже ни за что не отпустят. Зачем им лишние слухи"?

Грубить я и, в самом деле, не собиралась. Но, всё же, очень хотелось, чтобы справедливость восторжествовала.

Наконец, ближе ко второй половине дня в коридоре раздались шаги. Сердце непроизвольно екнуло, и я сжалась в комочек.

– Не бойся. – Невесело улыбнулась цыганка. – От судьбы ведь не уйдёшь.

Следователь, если это был он, встретил хмурым взглядом. Отпустив конвоира, кивнул на стул.

– Садитесь. – Подтолкнул пачку сигарет. – Угощайтесь.

– Спасибо. – Вежливо поблагодарила я. – Не курю.

Он зачем-то покачал головой.

– Что ж, нет, так нет.

Чувствуя, что начинаю нервничать, глубоко вздохнула. "Что за кошки-мышки,

ё-моё"?

Милиционер пробарабанил пальцами по столу и отсутствующе посмотрел в окно.

– Значит, вы утверждаете, что три дня назад приехали из США?

– Да. – Не стала запираться я.

– И сразу же познакомились с Мирововым? Причём, так близко, что согласились провести с ним ночь?

Не разу сообразила, о ком он, а потому просто пропустили мимо ушей гнусное предположение протокольной морды. Тот, из-за кого прилетела в Москву, всегда был Павлом.

То-то и оно, что "был". И, увы, чьими-то стараниями уже никогда не "будет".

Вмиг навернулись слёзы. Не выдержав напряжения двух с половиной суток, я зарыдала.

Хозяин кабинета налил воды и с каким-то садистским выражением подал. Сволочь, в общем. Небось решил что, раз расплакалась, то вот-вот расколюсь. Подпишу чистосердечное признание и, облегчив совесть, а, заодно сняв с него очередной "висяк", бодренько отправлюсь в Сибирь. А ху-ху не хо-хо?

Злость помогла собраться. Выхлебав воду и, несмотря на стук зубов по стеклу почти не расплескав, брякнула стакан на стол.

– Благодарю!

Видимо он решил, что настала пора приступать к активным действиям.

– Откуда вы прибыли? – Суровым голосом вдруг спросил он.

– Бисмарк, Северная Дакота. – Машинально ответила я.

– Бисмарк, говоришь? – Недоверчиво усмехнулся он. – Ну, и что там хорошего, в вашем Бисмарке?

– У-университет. – Совершенно сбитая с толку, я не знала, что и думать.

– Значит, вас зовут Мери Райн. – Снова переходя на "вы" продолжил он.

– Да.

– И Мировона вы, конечно же, не убивали.

– Разумеется.

Не хватала ещё самой сунуть голову в петлю.

– Что ж... Готов выслушать авторскую версию событий. – Он устроился поудобней, явно готовясь пропустить мои слова мимо ушей.

Я почти начала излагать, но тут зазвонил телефон. Сняв трубку с допотопного аппарата, он внимал с заметным облегчением, проступившем на ослиной физиономии.

Наверное, кнопка вызова охраны спрятана под столом. Так как конвой появился буквально через секунду после того, как трубка опустилась на рычаг.

– В камеру!

Не зная, горевать или радоваться, послушно сложила руки за спиной и зашагала по коридору.

– Скорей всего дело у него забирают. – Предположила Мария. – Иначе с чего бы он так быстро закончил?

– Куда? – Заволновалась я.

– В ФСБ, вестимо. – Не задумываясь, ответила соседка. Делами иностранцев у нас всегда занималась тайная канцелярия.

– И что это значит? Для меня?

– А Бог его знает. Может, обменяют на какого нибудь шпиона. – Пошутила Мари.

В то, что Соединённые Штаты пойдут на подобный шаг верилось слабо и я лишь скептически усмехнулась.

– А хочешь, погадаю?

– На чём? – Не удержалась от сарказма я.

Судя по тому, каким унизительным и скрупулёзным был обыск, вряд ли у неё остались карты. Или, по совместительству она хиромантка?

Предположение оказалось неверным, и не очень новая колода нашлась в с кладках многочисленных юбок.

– Ждёт тебя дорога. – Привычно начала она.

– А где позолоти ручку? – Съехидничала я.

– Ладно уж, потом отдашь. – Махнула Мария рукой. – С процентами!

– Наглый рэкет. – Заявила я. Но, поскольку лежать, уставившись в потолок, было ещё страшней, попросила прощения.

– Извини.

– Ничего, девочка. – В голосе цыганки слышалось сострадание. – Не каждому в твои годы выпадает столько мук.

– Ты про прошлое, или про будущее? – Обеспокоено уточнила я.

Насчёт минувших переживаний вполне согласна. А что касается дня завтрашнего... Если у соседки только пессимистические прогнозы, предпочитаю оставаться в блаженном неведении. Лучше уж сама что-нибудь придумаю. Например, как эту задрипанную кутузку врывается рыцарь. Естественно, в сверкающих доспехах и на белом коне. И, отвесив пару оплеух, в общем-то, ни в чём не повинному следователю с унылой мордой, отвозит меня в посольство.

Блаженно закрыв глаза, я даже замурлыкала от умиления. Машины бы останавливались, регулировщики отдавали честь, обеспечивая зелёную улицу. А глава дипломатического корпуса обязательно потребовал бы публичных извинений перед оклевётанной американкой.

– На пути встретишь принца. – Словно желая потрафить розовым фантазиям, продолжала тем временем Мария. – Только сразу не признаешь. После будет человек с холодными глазами. Враг, от которого придёт избавление.

– Хочешь сказать, что меня отсюда выпустят?

– Можешь верить, можешь не верить. – Философски протянула сокамерница. – Судьбу, всё одно, никому перехитрить не удавалось.

– А денег кучу не нагадаешь? По дружбе, а?

Такое вопиющее пренебрежение к приоткрывающемуся с помощью таинства окошку в грядущее покоробило ворожею, и она спрятала карты. – Ляг поспи лучше. Девчонка.

Покемарить удалось недолго. Едва погасили свет, тут же лязгнула дверь и мужеподобная охранница ткнула в меня пальцем.

– Ты! На выход с вещами.

Поскольку всё имущество состояло из шмоток, быстренько оделась, и через минуту стояла у порога. Зачем-то ещё раз обыскали и, проводили во двор, где ждала машина. На этот раз не сине-белый джип, а чёрный автомобиль, явно принадлежащей таинственной ФСБ.

Меня наклонили и, втолкнув в салон, тут же натянули на голову непроницаемый мешок. Хорошо хоть, оказался он довольно широким и не мешал дышать.

Ехали минут пятнадцать, то и дело притормаживая и меняя направления. Мелькнувшую было мысль считать, отмечая отрезки времени и фиксируя повороты, тут же отбросила, как непродуктивную. Что это даст, если понятия не имею о месторасположении отправной точки? Как всегда не вовремя вспомнился давным-давно читанный боевичёк. Там тоже героя везут-везут с завязанными глазами. Потом, допрашивают. Затем доставляют назад. Не знаю, какой логикой руководствовался автор. И как такое могло произойти? Но умненькая жертва ухитрилась объегорить похитителей, забывших обшарить карманы бедолаги, и оставить в месте допроса сюрприз в виде бомбы с часовым механизмом. Компактненькая такая, по-видимому, была бомбочка. Довозят его, значит домой, и, как следует попугав, отпускают. Облегчённо вздыхая, наш герой усаживается на диван и, тут возникает смутное ощущение "Дежа-вю". Для пущей достоверности закрыв глаза он шарит за диваном и понимает, что допрос происходил у него же дома. Естественно, со всех ног бросается к выходу и... "Ба-бах"! Финита ля комедия.

В общем, что ни говорите, оптимизЪмЪ – штука хорошая. Помогает в такие вот поганые мгновенья, упорно норовящие сложиться в часы, и не желающие по быстрому самоликвидироваться.

Так... Прибыли, вроде. Водитель вышел и машина мягко качнулась на рессорах. Сидящие по обе стороны громилы бесцеремонно предложили выметаться, и я затопала, разминая затёкшие ноги. Если не верите, что езда в тесном салоне со скованными за спиной руками нарушает кровообращение, то возьмите и как нибудь попробуйте.

Обыскивать в этот раз не стали. Поднявшись на третий этаж, провели в кабинет и, усадив, сдёрнули мешок. Царивший полумрак помешал удовлетворить любопытство. Зато ярко горевшая на столе лампа, хоть и не направленная в лицо, вмиг ослепила. Я закрыла глаза ладошками, заслоняясь от света и выгадывая время на адаптацию.

– Меня зовут Вадим Игоревич, и я буду вести ваше дело. – Представился сидящий за столом человек.

– Мери Райн. – Буркнула я. – Хотя, похоже, мне здесь не верят.

– Пить хотите? – Вставший из-за стола мужчина, чьё лицо оказалось в тени, обошёл стул и снял наручники.

– Давайте. – Кивнула я, совершенно не чувствую страха.

В этот раз был не засиженный мухами графин с водой, а запотевшая пластиковая бутылка кока-колы, вынутая из спрятанного за деревянным панелями холодильника.

Утолив жажду, уставилась на нового мучителя.

– Мы выяснили, что вы та, за кого себя выдаёте. – Холёная рука достала из ящика стола кожаную папку. – Вы, действительно, прилетели из США три для назад. И, практически стазу же войдя в контакт с Павлом Мироновым, зачем-то убили его.

– Не убивала я. – Десятый раз твердить одно и тоже не было сил.

– Возможно. – Сухо согласился следователь. – Однако факты, увы, говорят обратное. Вас нашли в пустой квартире наедине с трупом. На ноже отпечатки, сами догадайтесь чьих, пальцев. Есть составленные по всем правилам протокол места происшествия, а так же показания сына хозяев квартиры, утверждающего, что пустил друга с девушкой на одну ночь.

– Не знаю я никакого хозяина.

Отчаяние переполнило душу до такой степени, что хотелось биться головой о стену.

– Очень может быть, что после выпитого вы его не запомнили. Однако он отлично разглядел спутницу погибшего Миронова. Во всяком случае, из десятка предложенных фотографий безошибочно выбрал вашу.

– Пусть он скажет это мне в лицо. – Потребовала я.

Безусловно, толку от этого мало. Но хоть узнаю, как выглядит чмо, упёкшее за решётку.

Повисло неловкое молчание. Когда же сидящий напротив человек ответил, в его голосе почудились растерянность.

– Обязательно. В своё время.

– Я могу ознакомится с делом? – Не особо рассчитывая на удачу, спросила я.

– Пожалуйста. Только имейте в виду, это ксерокопии.

Интересно, чего это он? Или, думает, что тут же, прямо в кабинете схаваю десяток грубых страниц и пяток фотографий?

Гада, свидетельствовавшего против меня звали Сергей Смирнов. Сокурсник Павла. Он утверждал, что в тот день собирался к любовнице. И, поскольку квартира всё равно пустовала, отдал ключи убитому.

– Бред какой-то. – На всякий случай, запомнив адрес, оттолкнула папку я.

– Хорошо. – Кивнул допрашивающий. – Расскажите, как всё происходило.

– В пятницу утром я прилетела в Шереметьево... – Начала я.

На изложение событий того злополучного дня ушло каких-то полчаса. Иногда следователь задавал уточняющие вопросы. Лишь когда добралась до описания вечеринки, недоверчиво хмыкнул.

– Сколько, говорите, было народу?

– Человек десять.

– Парни, девушки?

– По-моему поровну.

– Вы с кем нибудь познакомились?

– Не успела. – Виновато ответила я.

– Поверить не могу. Молодая, привлекательная особа вроде вас должна была произвести фурор.

– Не такая уж я красавица, чтобы накачанные пивом лоботрясы ради сомнительного счастья быть представленными бросили более интересные дела и со всех ног кинулись целовать ручки.

– Дело в том, что незадолго до происшествия квартиру тщательно убрали. Ковры вычистили моющим пылесосом. Пыль аккуратно стёрли. Посуду и пепельницы вымыли. И нигде никаких отпечатков пальцев.

– А вашим Пинкертонам не приходило в голову, что порядок навели потом?

– Отчего же. Но с момента смерти до прибытия милиции прошёл всего час. Сколько, по-вашему, требуется времени, чтобы замести следы? – Недоверчиво глянул он. – Какие-то слишком хладнокровные гости получаются.

– Не обязательно. – Я цеплялось за соломинку. – Может, сам хозяин Павла и грохнул. А, затем, выпроводив всех, быстренько ликвидировал бедлам и вызвал милицию.

– По "02" позвонила соседка. Как раз возвращалась со второй смены и, увидев распахнутую дверь, проявила любопытство.

Не зная, что ответить, я вскинула голову.

– Требую, встречи с представительством посольства.

– Прямо сейчас? – Иронично осведомился он.

– Завтра утром.

Хотелось добавить, что иначе объявлю голодовку. Но не очень-то верилось в полезность подобных действий, и мудро промолчала.

Затем отвели в камеру с держащимся на цепях откидным топчаном и оставили до утра. Узкое сырое помещение оказалось одиночкой и, закинув руки за голову, я бездумно уставилась в потрескавшийся потолок. Господи, ну за что такие муки? Занятая переживаниями, ухитрилась окончательно отодвинуть смерть Пала на второй план.

"А ведь его, наверное, уже похоронили". – Подумалось вдруг. Представив лежащего в гробу мальчишку, не выдержала, и снова разрыдалась.

В обличие он КПЗ, порядки здесь соблюдались. В шесть утра выдернули из спасительного сна и, приковав ложе к стене, указали на табурет.

– Бумаги дайте. – Потребовала я.

– Обратитесь к следователю. – Последовал лаконичный ответ охранницы в болотного цвета униформе, и дверь захлопнулась.

Прошел завтрак. Затем обед, ужин. Безвкусное клейкой варево с противным чёрным хлебом вызывало отвращение. Но молодому здоровому организму нужны калории, пусть даже в таком неаппетитном виде, и я машинально поглощала пищу. Несколько раз начинала молотить в дверь, требуя сообщить в посольство, но, неспешно прибывавшая стража с оловянными глазами, пригрозила отправить в карцер и я притихла. Если ЭТО у них называется комфортными условиями, то что же ждёт провинившихся?

На очередной допрос вызвали через час после отбоя. Всё тот же дядька в добротном, не лишённом элегантности костюме, снова предложил попить. Я не отказалась и, вызверившись поверх тонкостенного стакана, раздумывала, не запустить ли им мучителю в морду. К счастью, благоразумие победило и, аккуратно водрузив посуду на стол, словно прилежная ученица сложила руки на коленях.

– Как долго вы знали Миронова?

– В реале – полдня. – Не видя причины делать из этого тайну, ответила я. – Но до этого мы девять месяцев общались в Сети.

– И что, подружились настолько, что решились приехать в гости?

– Почему нет? – Удивилась я. – Если двое людей симпатичны друг другу...

– Ладно, оставим тему ваших отношений. – Прервал он. – Что вы ещё знали о Павле?

– Писал, что учится в одном из московских университетов. – Пожала плечами я. – Интересуется поэзией, музыкой. Наверное, девочками.

– Он что нибудь рассказывал о своей семье?

– Нет. – Порывшись в памяти, сообщила я. – Да и зачем?

– Дело в том... – Он несколько замялся. – Что в ночь с воскресенья на понедельник Сергея Смирнова сбила машина. Допускаю, что это чистая случайность. А, может, и нет.

– Вы полагаете, Паша встал из могилы, чтобы отомстить? – Предположение выглядело настолько диким, что нервно рассмеялась.

– Мёртвым это не под силу. – Он покачал головой. – Но вот живым...

– А что "живым"? – Удивилась я. – Насколько знаю, предки Павла милые, интеллигентные люди, явно не способные на кровавую вендетту.

– Родители – нет. А вот другие родственники...

В то, что трагедия, происшедшая со Смирновым случайна мне тоже верилось слабо. Но, при этом совершенно не испытывала жалости к оклеветавшему меня подонку. Скорее уж, горевала о собственной участи. Со смертью не виденного ни разу, точнее, совершенно не оставшегося в памяти Сергея, обрывалась ниточка к десятку гостей, могущих подтвердить алиби.

– Послушайте, что вы мне голову морочите! – Взвилась я. – Установить круг знакомств обоих погибших – раз плюнуть. И, уверена, если надавить посильнее, кто нибудь да сознается, что в тот вечер был на чёртовой вечеринке.

– Допустим. – Согласился следователь. – Ну и что?

– Как это, "что"? – Растерялась я.

– Даже если они подтвердят, что были в гостях, что это меняет? Вряд ли хозяин квартиры афишировал инцидент. Скорей всего, под выдуманным предлогом просто выпроводил гостей. Он убийца, или кто-то другой, все станут утверждать, что "ничего не видели". В то время как дело вполне можно считать законченным.

– Не я это! Поймите, не я! – Взмолилась я и приготовилась снова расплакаться.

Глава 6

Следующие два дня, вернее, две ночи на допросы не вызывали. Консула тоже, как вы понимаете, не дождалась. Интересно, на работе уже забили тревогу? Хотя, что это я. Несомненно. Боюсь только, что это было лишь соблюдением формальностей. Единственный, кто мог принять участие в моей судьбе – пухленький коротышка Фил. Но, на кой, скажите пожалуйста, я ему сдалась?

На третью сутки, после отбоя лязгнул засов, и опять предстала перед глазами Вадима Игоревича.

– Располагайтесь! – Сухо кивнул он.

Утолить жажду в этот раз не предложил, и я немного разочаровалась. Не то, чтобы очень хотелось, но, всё же, какое никакое развлечение.

– Вы сообщили обо мне в посольство? – С места в карьер начала я.

Он молча покачал головой.

– Вы... Вы за это ответите!

Вадим Игоревич лишь усмехнулся.

– Поймите, это в ваших же интересах. Денег на хорошего адвоката у вас нет. А за убийство российского гражданина проведёте в тюрьме лет двадцать.

– И, вы думаете, вам поверят? – Пренебрежительно бросила я.

– А как же иначе? – Картинно удивился он. Все улики налицо. Вас обнаружили возле трупа с орудием преступления в руках. Имеются показания свидетелей.

– Того, которого задавила машина?

– Это к делу не относится. – Словно от насекомого отмахнулся он.

Я устало опустила руки и тихо прошептала:

– Вы должны понять.

– Неужели? – Съязвил он, тут же сменив тон. – Впрочем, кажется, я могу вам помочь.

Утопающим свойственно хвататься за соломинку, а потому я навострила ушки.

– Как же?

– Материалы. – Он многозначительно постучал ногтем по лежащей на столе папке, могут навсегда остаться в этом кабинете. И, даю вам слово офицера, через некоторое время исчезнут совсем.

– И на какой срок вы хотите получить мою душу? – Убито промямлила я.

– Ну, зачем вы так? – Осклабился он. – Я предлагаю всего лишь партнёрство.

Не зная, что сказать, я потерянно замолкла. Самое худшее, что может произойти с человеком – это попасть в рабство. Жить, словно марионетка, которую дёргают за ниточки. Подчиняясь чужой воле и постоянно ощущая тень дамоклова меча.

Должно быть, ему надоело со мной возиться. Так как, не особо церемонясь, выложил козырную карту.

– К несчастью для вас, Павел Миронов приходился близким родственником очень влиятельному в определённых кругах человеку. Вы меня понимаете?

– Нет. – Отчеканила я.

– Поясняю. – Ваш Павлик – племянник вора в законе. Одного из авторитетов преступного мира. Эти люди достаточно сильны, чтобы покарать неугодного хоть у чёрта на куличках. Даже в Алькатрасе* *(Тюрьма строгого режима, расположенная на острове возле побережья Калифорнии. Славиться тем, что бежать оттуда практически невозможно, так как скалистый клочок суши омывается холодным течением). Так что, осудят вас, или оправдают, финал скорей всего, будет однозначным.

Я сглотнула.

– Как же так?!

Не обращая внимания на мой лепет, он жёстко продолжил.

– В общем, решайте. Или сейчас подпишете соглашение о сотрудничестве. Или...

– Что, или?

– Мы передадим вас американской стороне... – Последовала красноречивая пауза. Но, так как я, находясь в ступоре, совершенно не реагировала, добавил. – А содержимое этого досье станет известно дяде убитого вами Павла Миронова.

– Я не... – Начала было я и обречёно замолкла. – Мне можно подумать?

– Хорошо. – Согласился он. – Десяти минут хватит?

Вообще-то рассчитывала, как минимум на одну ночь. Или, даже не весь следующий день в придачу. Но, видимо, пойдя Ва-Банк, он не намеривался отступать. К тому же, не сообщив в течении пяти дней о задержании иностранки, вряд ли рискнёт передать меня американским властям.

Кому нужны неприятности?

Скорей всего, просто задушат в камере. А от трупа избавятся, зарыв где-нибудь в лесу. Или, имитируют несчастный случай.

– Я... Я согласна.

– Вот и умница. – Оживился он.

Из недр стола появилось несколько листочков, на которых поочередно расписалась.

– Переночуете у нас. – Поспешно наставлял он. – Завтра получите инструкции. Затем вам вернут документы и в добрый путь.

Я только крякнула. Надо же, какое напыщенное напутствие.

Вопреки ожиданиям, вернули не в унылую камеру. А, проведя по бесчисленному количеству коридоров, то и дело сворачивая так, что вскоре окончательно потеряла направление, передо мной распахнули дверь вполне современного гостиничного номера.

– Располагайтесь. – Ухмыльнулась конвоирша, добродушно осведомившись. – Алкоголь, наркотики?

– Чего-о? – Вытаращила глаза я.

– Ясно. – Невозмутимо констатировала бабища. – Может, кобеля надо?

– Да пошла ты.

– Как хочешь. – Равнодушно пожала плечами она. – После заключения многие до секса охочи. И мужчины и женщины.

Ни хрена себе, пятизвёздочный отель, блин!

– Спасибо, ничего не нужно.

– Ну, тогда отдыхай.

Она легонько хлопнула по плечу, отчего я присела и, пошаркивая, удалилась.

Зря, наверное, отказалась от выпивки. Сама-то не испытывала потребности. Но, наверное, эта тётка слегка приворовывает у бедных завербованных. Так понимаю, местное начальство, дабы подсластить пилюлю, не скупиться. И кое-какие "крохи" обязательно перепадают церберам.

Да чёрт с ней, перебьётся. Вон, какую тушу наела на казённых харчах.

Первым делом побежала в душ. Если хотите понять, что такое счастье, попробуйте несколько дней обходиться только струйкой холодной воды из-под ржавого крана. Постояв под восхитительным водопадом, не выдержала и, наполнив ванну, влила полфлакона шампуня. Насыпала морской соли и, блаженно вытянувшись, закрыла глаза.

О страшной бумаге старалась не думать. Да и поздно уже. Не заметила, как задремала и проснулась оттого, что вода остыла. Ещё раз сполоснувшись, выстирала одежду и, развесив на батарее, юркнула под одеяло.

"Я подумаю обо всём завтра".

Нет, я не Скарлетт О"Хара но, подобно любимой героине, предпочитаю решать проблемы по мере возникновения.

Около девяти утра принесли завтрак. Тётка явилась другая но, честное слово, будто под копирку содранная со вчерашней. В инкубаторе их выводят, что ли? Или, скорей всего, подобная работа привлекает лишь определённый тип. Как мужчин, так и женщин. Отсюда и похожесть.

– Похмеляться будешь? – Как показалось с надеждой, спросила охранница.

– Давай. – Засмеялась я. – Всё, что есть, и побольше, пожалуйста.

Та явно обрадовалась, и поспешно хлопнула дверью. Не забыв, при этом повернуть ключ.

Я в сердцах сплюнула. Всё же, клетка осталась клеткой. Пусть даже её немного позолотили. Ладно, подождём чуть-чуть. Надеюсь, вскоре темница разрастётся до неимоверных размеров. А там, кто знает? Может, и удастся ускользнуть между прутьями.

Поняв правильно, церберша вкатила столик, уставленный бутылками. И – ни одной полной до верху. Из каждой заботливо отлили половину, видимо надеясь, что мне и так хватит. Мстительно решив, что не фиг вертухаям наживаться на безвинных жертвах системы, начала опорожнять содержимое пёстрой батареи в раковину. Но, булькнув пару раз, остановилась. Кто его знает, как всё повернётся. Вдруг благодетеля Вадима Игоревича собьёт машина. Или случиться инфаркт... Нет, со свойственным лишь только что "добровольно завербованным" агентам чувством сердечной благодарности, безусловно, желаю ему "всех благ". Но – немного позже. Когда, выберусь из этого заведения и, получив на руки паспорт, покину во всех отношениях замечательную страну, с которой предпочли расстаться бабушка и дедушка.

Ближе к обеду, всё та же охранница молча положила на журнальный столик пакет.

– Здесь инструкции. После ознакомления, можете быть свободны.

И уселась в углу, явно не собираясь оставлять наедине с интригующими указаниями.

Дрожащей рукой разорвала плотную бумагу. Указания оказались более чем краткими. "Немедленно отправляйтесь в Балашиху. По адресу Никольского. д.18. кв. 26 получите документы, дальнейшие директивы и необходимое финансирование".

– А где это, Балалшиха? – Поинтересовалась я.

Церберша объяснила, как доехать и встала.

– Ну, с Богом.

Нет, хватает же у людей совести, обтяпывая грязные делишки, надеяться на помощь свыше.

На пороге конвоирша придержала и, словно извиняясь, пожала плечами.

– Придётся потерпеть... – Затем извлекла из кармана давешний чёрные мешок, предупредила. – Ты теперь, вроде как одна из наших, так что наручники надевать не стану. Но не вздумай шутить.

Выкинуть фортель теперь, в двух шагах от вожделённой, пусть и не полной, свободы – последнее, что могло прийти в голову.

Заверив – с этой минуты уже коллегу – в полной благонадёжности, покорно дала напялить вонючую тряпку и бодро, хотя и спотыкаясь, зашагала по коридору.

Едва почувствовала свежий воздух, сильная рука надавила на затылок. Тычком в спину усадили в машину. Конспирация превыше всего, как же иначе? Мотор тихо заурчал и автомобиль плавно тронулся.

"Что же это такое, а"? – Мысленно негодовала я. – "У них целое досье, под завязку набитое компроматом, а я даже не знаю, где провела почти целую неделю. Да кто поверит, если и решусь пожаловаться"?

Ехали минут тридцать. Затем уродскую маску сорвали и распахнули дверцу.

– Пригородные кассы там. – Холодно напутствовали, махнув куда-то влево.

Нежных объятий и слёзных напутствий, как вы понимаете, не было.

Как и всякий американец лет с шестнадцати привыкла передвигаться на машине. За исключением случаев, когда предпочитала неторопливые романтические прогулки. Реже ездила на автобусе. И уж никогда не испытала счастья почувствовать себя пассажиркой того, что здесь называют «электричка». Удовольствие, сравнимое разве что с Нью-йоркским сабвеем. Хотя, как уже говорила выше, ни разу не бывала в этом городе, а представление о тамошней подземке составила по кинофильмам. Что запомнилось – обилие читающих. Пожалуй, в этом главное отличие.

Путешествие, если, сорокаминутную поездку можно назвать настоящим вояжом, прошло, в общем-то, спокойно. Человек пять подростков пытались то ли познакомиться, то ли изнасиловать. Но, должно быть, заключение как-то изменило мои повадки. Так как малолетние донжуаны отстали, едва недобро зыркнула.

"Нет худа без добра". – Усмехнулась я. – "Интересно, подействовало бы на Боба"?

К счастью, на станции имелся банкомат. Немного наличности, тут же конвертируемой в местные рубли позволили взять такси, а не плутать, изображая туристку. Дом оказался пятиэтажным, слепленным их серых блоков с уродливыми растрескавшимися швами. Кое-где, видимо усилиями жильцов, замазанными смолой, свисающей безобразными потёками.

На лубочные картинки зрелище никак не походило, и я лишь грустно вздохнула. Стоило переться в такую даль, чтобы полюбоваться подобной убогостью. Да ещё вляпаться в во-от такущие неприятности?

А вот интересно... Если бы вдруг явился знак? И кто нибудь сказал: Маша, не езди ты в эту идиотскую Россию. Павла твоего убьют, а тебя, дуру эдакую, сначала посадят, а потом заставят горбатится на спецслужбы. Поверила бы? И, взявшись за ум, приняла предложение Боба? Боюсь, что нет. Скорее, наоборот. Со всех ног кинулась бы с головой в омут.

Подойдя ко второму подъезду, набрала на цифровом замке "26". На бодренькое треньканье никто не отвечал. Подождав минут пять надумала, прогуляться но, к счастью – или, вернее, наоборот, какая-то старушка вышла на улицу. Мышкой юркнув в образовавшийся проход и представляя, как та неодобрительно покачивает головой, поднялась на второй этаж. Зачем это делаю, совершенно не представляла. Ведь, ежу ж понятно, раз домофон молчит, значит – никого нет.

"А если испорчен"? – Возразила себе.

Хотя, маловероятно, чтобы в столь серьёзной организации работали одни охламоны. Вроде Фила".

Позвонив в дверь, разумеется, не получила ответа. И, разозлившись окончательно, решительно взялась за ручку. Что я им, девочка на побегушках? К удивлению, та легко поддалась и я машинально шагнула внутрь. Прихожая, как прихожая. Таких миллионы. С ковриком, зеркалом и вешалкой на противоположной стене.

– Люди, ау-у. – Беспечно позвала я.

Ответом была тишина. Заглянула на кухню и, убедившись, что там пусто, сунулась дальше.

Ох-х... Лучше бы я этого не делала. Пусть бы вообще, не дождалась чёртовой бабки и отправилась на экскурсию по славному городу Балашихе. Картина, открывшаяся взору, показалась достойно кисти Босха. На полу в живописных позах лежали два трупа. У одного прострелен живот. Другому несколькими пулями разворотили грудь. И – ужас какой, а? – у обоих во лбу аккуратненькие такие дырочки... Почувствовав, что теряю сознание, опустилась на пол.