Текст книги "Сентиментальное путешествие в Россию"

Автор книги: Анатолий Бурак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Глава 15

– Ой! – Смутилась я.

– Извините. – Он сделал шаг назад, освобождая дорогу.

Возникла неловкая пауза.

– Я – Мери. – Не нашла я ничего лучше, как представиться.

– Саид. – Принимая правила игры, ответил хозяин, и кивнул в сторону ванной. – Собирались воспользоваться?

– Н-нет.

Удивительно, но голос дрожал.

Саид-Керим сделал шаг навстречу и, повинуясь инстинкту, я непроизвольно отступила. Увидев реакцию, он несколько растерялся и вернулся в комнату, прикрыв дверь.

Чёрт!

Я села и обхватила голову. Только этого не хватало. Впасть в ступор. Хозяин не торопил и, поняв, что тянуть время глупо, осторожно высунула нос наружу. Господин устроился на низком ложе, флегматично глядя в потолок.

– Иди ко мне, девочка. – Он погладил постель приглашающим жестом.

– Н-нет. – Заплетающимся языком пробормотала я.

Наверняка, что-то отразилось на моём фейсе, так как выражение его лица тут же изменилось. Глаза в миг стали холодными, улыбка исчезла, и почудилось, что вижу застывшую маску.

– Я уже не мальчик, чтобы играть в подобные игры. – Отчеканил он. – Впрочем, наказан будет тот, кто дал вам рекомендацию.

– Н-н-н... – Икнула я, пытаясь выговорить "не надо".

Но оскорбившийся Саид-Керим уже покинул предназначенные для любовных утех шикарные апартамены.

Не зная, "что теперь", я уселась прямо на пол и традиционно заревела. Однако долго распускать сопли не дали. Всё тот же евнух, подкрался неслышно, словно змея.

– Пойдёмте.

Украдкой глянув, обнаружила, что тот абсолютно не удивлён. Хотя, за долгие годы – уверена – старый раб повидал всякого. И чья-то маленькая трагедия вряд ли трогала профессионально зачерствевшее сердце.

Следующий день не принёс совершенно никаких новостей. И только расположившийся у входа охранник недвусмысленно давал понять, что мой статус несколько изменился. Миа Кей, если и намеревалась заглянуть то, без сомненья, была отшита цербером.

Сидя взаперти стала понимать что ад – не какое-то конкретное место, не истязания, мучения и боль. Не унижение и насилие, и даже не рабство. Ад – одинокое, лишенное смысла ожидание. Барахтанье в вязком киселе остановившегося времени. Я не чувствовала голода, не испытывала жажды. Только страшную, всепоглощающую усталость. Ничего, кроме сводящего с ума желания: лечь и немедленно умереть.

Пожилая китаянка, работавшая горничной, приносила еду. Но расспрашивать прислугу считала, по меньшей мере, глупым и, по-прежнему мучилась от неизвестности. И, само собой, проклинала собственную тупость. При этом, питая робкую надежду, что свойство это приобретённое. И именно в последнее время.

Вечером вновь появился пожилой скопец.

– Вас хотят видеть.

Вымотанная беспросветностью, в этот раз я была готова идти до конца но, как выяснилось, всё гораздо хуже.

– Зачем вы приехали в Абу-Даби? – Без обиняков спросил Саид-Керим.

– Я... – Не зная, что сказать, я отчаянно захлопала ресницами.

– Пожалуй, я избавлю вас от необходимости лгать. – Жёстко заявил собеседник и кинул на невысокий столик фотографию.

Не успев толком разглядеть, что там, на всякий случай жутко перепугалась. Робко приблизившись, протянула дрожащую руку и, зажмурившись, схватила картонный прямоугольник.

– Смелее. – Ледяным тоном напутствовал Саид-Керим.

Я приподняла левое веко и...

О, Боже!

На снимке были мы с Мишкой. Я даже ухитрилась не забыть тот приятный момент. Фотограф запечатлел нас в Лас-Вегасе, во время свадебного путешествия.

– Где он? – Нимало не заботясь о конспирации, воскликнула я.

– Значит, не отрицаете? – Довольно хмыкнул обличитель. – То-то, никак не мог вспомнить: где я видел ваше лицо?

– Было бы глупо. – Вмиг успокоившись, нахально заявила я.

В самом деле, чего теперь бояться? Собственно, ради этой светской беседы и затеяла всю канитель.

– Как вам удалось выйти на меня? – Сурово глянул он.

– Можно сказать, случайно. – Не желая выкладывать врагу всю подноготную, неохотно выдавила я. – Просто, сопоставила некоторые факты.

– Женщина, которой удалось "просто" решить задачу, для которой требуется как минимум штат аналитиков, вызывает вполне закономерные опасения. – Потёр он гладко выбритый подбородок.

Тут я принялась гордиться. Не то, чтобы сильно но, должна же быть в этой несимпатичной жизни хоть какая-то радость. Тем более что, судя по всему, в ближайшее время поводов для веселья явно не предвидится.

– Зачем? – можно сказать выяснили. Как? – тоже более-менее понятно. – Вслух размышлял Саид-Керим. – Остаётся главный вопрос: что дальше?

Действительно, проблема... Да, если б я знала: что? То есть, в голове тут же родилась куча предложений, вроде: "Дяденька, отпустите нас пожалуйста! Честное слово, мы никому не расскажем"! Боюсь только, это выглядело бы несколько... неконструктивно, что ли.

А потому промолчала.

– Возвращайтесь к себе. – Пожевал губами он. – Я подумаю, что с вами делать.

Мама! Пытки домашним арестом я, кажется, не выдержу.

– Скажите своему цепному псу, чтоб пускал в бассейн. – Принялась наглеть я.

– Да ради Аллаха! – На ходу бросил он и стремительно вышел.

– Слышали! – Накинулась я на старого слугу, показавшегося в дверях. – Господин разрешил выходить из дома.

Безучастный, тот молча кивнул и, в сопровождении евнуха и стражи я поплелась обратно в бунгало.

К сожалению, с мечтами о свободе пришлось проститься почти сразу. Едва попыталась свернуть с выложенной тротуарной плиткой дорожки, громила аккуратно и весьма недвусмысленно взял за локоть и вернул на прежний маршрут.

Дэвы и Иблисы! Ну, кто ж знал, что этот дуболом станет понимать буквально!

Понуро шагая к, пустынному бассейну, не знаю уж, случайно так получилось или, от моей "особо опасной" персоны всех отгоняли намеренно, я размышляла на тему: "бытие определяет сознание". Это я к тому, что начала ругаться абсолютно несвойственными раньше выражениями. Впрочем, знакомое с детства "фак ю" никогда не нравилось. Лучшие же образцы русского фольклора, просто не ложились на душу. Ну, разве что в исключительных случаях.

Купаться моментально расхотелось но, рассудив, что в следующий раз охранник может и не снизойти, скинула шорты и с разбегу нырнула с бортика. Весьма при этом рассчитывая, что противной морде, невозмутимо устроившейся в шезлонге, достанется изрядная порция брызг.

В пассивном противостоянии прошёл день. Ближе к вечеру, бугай постучал в дверь и, не дождавшись приглашения, бесцеремонно ввалился в комнату. Следом семенил всё тот же дедок.

– Собирайтесь. – Коротко приказал он.

– Куда? – От неожиданности я потеряла дар речи.

– Увидите. – Загадочно отрезал он и вышел за порог.

Я вытащила из шкафа сумку и принялась как попало швырять в неё вещи.

– Не стоит. – Заглянул в дом нетерпеливый седой кастрат. – Просто оденьтесь и идите за мной.

Отчаянно гадая, что бы это могло значить, послушно натянула джинсы и, накинув на плечи свитер, выбралась на крыльцо.

– Я готова.

Поскольку прямо перед дворцом находился усыпанный мелким белым песком пляж, пристань расположилась в некотором удалении. Меня усадили в небольшой катер и, пристегнув наручниками к какой-то скобе, вытащили из бардачка нечто ужасно знакомое.

– А, может, не надо? – Жалобно проблеяла я.

Ибо в чёрной тряпке без труда опознала мешок. Как две капли воды похожий на тот, в котором два года назад путешествовала по неизвестным коридорам одного чрезвычайно интересного российского учреждения.

"Это конец"! – Бухало в голове.

А что ещё, скажите на милость, могла вообразить в тот момент? Вывезут в море, и – поминай, как звали!

Стражник, разумеется, не обратил на лепет никакого внимания. А, возможно, даже и не расслышал. Пахнущая пылью тряпка облепила лицо и следующие два часа я сосредоточилась на том, чтобы не задохнуться.

Я клевала носом, когда, судно сбрасило скорость и, судя по небольшому крену, начало разворачиваться. Манёвры могли означать только одно: куда-то приплыли. Щёлкнули наручники но – увы – меня не освободили. Вместо этого, сопровождающий пристегнул браслет к собственной руке и потянул, как собачонку.

Шли довольно долго. Сначала поднимались по скользким и, несмотря на забивавший обоняние колпак, сильно воняющая гнилыми водорослями, ступенькам. Потом, судя по ощущениям, двигались по дороге, вымощенной крупными ,и не так чтобы ровными, булыжниками. Затем остановились, и что-то лязгнуло. Привёзший сюда человек заговорил на гортанном языке. Понять, конечно, не представлялось ни малейшей возможности. Но было ясно, что речь идёт обо мне.

Мучительно гадая: что бы это значило? и, при этом отчаянно трясясь от страха, я затаила дыхание, вслушиваясь в интонацию. Хотя, кто этих варваров, разберёт? Может, убить человека – для них ежедневный, набивший оскомину труд?

Беседующие пришли к консенсусу и меня снова поволокли вперёд. Судя по стене, на которую то и дело натыкалась, путь пролегал по коридору. Вытянув левую руку, я нащупала опору. Иногда попадались металлические двери, из чего сделала однозначный вывод, что нахожусь в тюрьме. Не зная, плакать – всё же, казематы не лучшее место для молодой женщины – или радоваться – так как не пристрелили, выбросив тело на съедение морской живности – готова была застонать от бессильной ярости.

Наконец, остановились и, сняв оковы, конвоир резким движением сдёрнул набивший оскомину балахон. Не успела высказать уроду всё, что о нём думаю, как меня подтолкнули и за спиной послышался звук поворачивающегося в замке ключа.

Тусклая, засиженная мухами электрическая лампочка больно резанула глаза и, зажмурившись, я плюхнулась на топчан.

С новосельем, Мери!

Вот и не верь после этого философам, утверждающим, что всё в этой жизни происходит по спирали! Ощущение Дежа-Вю оказалось таким сильным, что досадливо хлопнула себя ладошкой по щеке. В данной безнадёжной ситуации, только с катушек съехать не хватало. Мало, что ли неприятностей на мою бедную голову? Я не в Москве, а в лапах безутешного Саид-Керима. И, похоже, спешить на выручку в этот раз – увы – некому. Если же учесть, что вряд ли миллиардер станет пачкаться, требуя выкуп, то дела мои более чем плохи. Я бы даже сказала, безнадёжны.

Я сплюнула на пол и улеглась, заложив руки за голову. Тоже мне, герои! Сунули бедную девушку в камеру и думают, что всё можно? Что я, тюрем не видела, что ли?

На этой "оптимистичной" ноте и заснула.

Жёсткого режима здесь, к счастью, не завели. Будить и пристёгивать нары к стене никто не собирался. Принесли миску дурно пахнущей баланды и кусок непропеченного теста. Отщипнув пару кусочков, выяснила, что не голодна и принялась пялиться в окно, для чего пришлось встать на цыпочки. Ничего интересного, кроме унылой водной глади не увидела, и вновь повалилась на нары.

Хреново.

Особенно, если принять во внимание, что на графа Монте-Кристо я явно не тянула.

Но понежиться не дали. Смуглый усатый мужик в серо-зелёной форме, как брат близнец похожий на Саддама Хусейна, заглянул в камеру и, поскольку не знал ни одного слова по-английски, призывно махнул рукой. Я выбралась в тёмный коридор и, заложив руки за спину, зашагала за вертухаем. Впрочем, путешествие было недолгим и, вскоре повернув в замке до карикатурности здоровенный ключ, он распахнул дверь.

Я невольно сделала шаг назад, ибо коротать срок в одном помещении с мужчиной – удовольствие не из приятных. А, вдруг он сексуальный маньяк? Или, ещё что похуже?

Давно не стриженный и заросший рыжевато-русой бородой узник повернулся и, заорав что есть мочи: "Мишка"! я бросилась ему на шею. Пожалуй, такой расклад придётся мне по душе!

Естественно, при условии, что никто не станет подглядывать!

– Господи! – Он зажмурился и потряс головой, словно отгоняя наваждение. – Как ты здесь оказалась?

Отвечать не стала, так как была занята, осыпая поцелуями светившиеся недоумением глаза.

– Я уже не надеялась!

– Как ты сюда попала! – С силой оторвал он меня.

– Разве это теперь важно? – Я ласково гладила спутанные лохмы.

– А ну, пошли вон! – Неожиданно рявкнул Мишка, глядя в сторону выхода.

Не знаю уж, заслужил ли Михаил славу крутого мужика или, в тюремщиках на мгновенье проснулась совесть, но церберов как ветром сдуло.

– Ну, ты даёшь! – Восхитилась я.

– Ты тоже не подарок. – Он хмыкнул он. – И, вернувшись на место, уставился на меня. – Дай, попробую догадаться...

– Ну, попытайся. – Согласилась я.

– То, что не усидишь на дома, я предполагал. – Кивая собственным мыслям, принялся рассуждать он. – Но, как ты сумела выйти на Саид-Керима?

Действительно, путь от московской квартиры до унылой каменной клетки на побережье Персидского залива был тернист и нелёгок. И, сдаётся мне, вполне попадал под метафизическое определение той самой "кривой", которая должна, ну, просто обязана, "вывезти".

– Ну-у... Понимаешь... – Несколько смущённо начала я. – Я предприняла некоторые действия...

– Кто бы сомневался. – Крякнул Мишка. – Ты, лучше скажи, за каким дьяволом сюда полезла?

Ну, не сволочь ли? Я тут, понимаешь, жизнью рискую, не говоря уже о репутации и девичьей чести, а он раскомандовался. Тоже мне, ФСБшник недоделанный!

– Догадайся с трёх попыток!

Чувствуя, что готова разреветься, отвернулась к стене и заморгала, сдерживая слёзы.

– Ясно. – Констатировал он.

– Что тебе ясно? – Не выдержала вопиющей несправедливости я, и всё же расплакалась.

– Хватит, Маш, хватит. – Мишка обнял и уткнулся в волосы. – Только, боюсь, зря ты всё это затеяла.

– Поздно уже. – Хлюпнула носом я.

– Дай подумать. – Мишка гладил меня по голове, а сам, уставился в грязную стену.

Затаившись, как мышка, я медленно таяла от счастья, пытаясь угадать, как скоро нас потревожат. Если б знать, что есть хотя бы минут двадцать...

Борясь с искушением, толкнула мужа в бок.

– Родил?

– Нет. – Тяжко вздохнул он.

– Так, может, хотя бы объяснишь, что ТЫ здесь делаешь? Или, российские интересы простираются так далеко?

Мишка опасливо огляделся и, наклонившись, зашептал в самое ухо.

– Ты уже наверное в курсе, что около трёх месяцев назад в Чечне участились похищения людей. Безусловно, связать воедино разрозненные случаи удалось далеко не сразу. Но, в конце концов, дело передали нашему ведомству.

Тут я немножко погордилась. Надо же, выяснением загадочных обстоятельств занималась целая организация. Причём не абы какая, а самая могущественная в России. Я же сумела всё разузнать одна!

– А в плен зачем сдался? – Не удержалась я. – Неужели нарочно?

Мишка насупился.

Что ж... Я его прекрасно понимала. Кому охота признаваться в собственных промахах.

– Так вышло. – Стараясь скрыть неловкость, пробормотал он. – Иногда случается, что обстоятельства сильнее нас.

– Ладно уж, не оправдывайся. – Великодушно разрешила я. – Лучше расскажи: это правда? Я имею в виду, про Саид-Керимова щенка?

– К сожалению, да. – Погрустнел Мишка.

– Так что ж вы его не отдали? – Начала впадать в ярость я.

– Дело в том... – Мишка стушевался. – Что мальчишка находится в руках у частных лиц.

– Что? – Вылупилась на него я? – У каких это "частных"?

– Когда парня арестовали, тот, видимо, от большого ума, проболтался, кто его отец. И, буквально на следующий день, на машину, вёзшую заключённых, напали.

– Что-то концы с концами не сходятся. – Не поверила я. – По слухам, его папочка предлагал чуть ли не сто миллионов.

– Их не интересуют деньги. – Пояснил он. – По крайней мере, не такие...

– А что же? – Опешила я. – И, кто это, таинственные "они"?

– Одна из транснациональных нефтяных компаний. – Ещё тише зашептал Михаил. – В сфере их интересов – сотни миллиардов долларов.

– А вы здесь при чём? Я имею в виду, горе-военные, что попали в заложники?

– Дело в том, что наши бандитствующие бизнесмены пока не разыгрывали эту карту. Юношу держат про запас, как козырь в рукаве. И выложат лишь в самый решающий момент.

– И? Когда же этот счастливый день наступит? – Съязвила я.

– Осенью будут подписывать контракты на поставку нефти в Западную Европу на следующие пять лет. И, если Саид-Керим уйдёт с рынка...

– Постой-постой! – Спохватилась я. – Так он что, не в курсе?

– По моему да.

– Так, чего же ты молчишь? – Взвилась я. – Давай, поделимся информацией, и "финита ля комедия"!

И, по скептической улыбке, возникшей на Мишкиной физиономии, догадалась о его мнении на сей счёт.

Глава 16

Всё же, подслушивающее устройство в камере имелось. И, судя по всему, отменного качества, так как наивная попытка что-то утаить ничего не дала.

Замок щёлкнул столь громко, что показалось – над ухом выстрелили из пистолета. Словно застигнутые врасплох школьники, целующиеся на задней парте, мы отпрянули друг от друга.

– Воркуете, голубки? – Появившийся в дверях главный режиссёр балагана глядел с усмешкой.

– Какие гости! – Недобро оскалился Михаил.

Я почувствовала, как под превратившейся в лохмотья формой напряглись мышцы.

– Орёл! – Иронично протянул Саид-Керим. – Впрочем, за такую пэри не грех и повоевать.

– Тебя это не касается. – Процедил сквозь зубы мой муж.

– Если бы не касалось – меня бы здесь не было. – Философски заметил миллиардер. – Так что, попридержи язык, мальчишка.

Михаил поиграл желваками, явно собираясь разразиться ответной тирадой. Но я, предостерегая от глупостей, притронулась пальцем к его губам.

– Хватит выступать! – Не особо заботясь о Мишкиной гордости, прошипела я. – Если такой умный – что ж ты не его месте?

Дёрнувшись, словно получив пощёчину, верный рыцарь обиженно замолчал.

– Ах, какая женщина! – Не понимавший по-русски, Саид-Керим интуитивно уловил, суть последней фразы, и закатил глаза. И тут же сменил тему. – Так, где, ты говоришь, держат моего мальчика?

К счастью, до основных сведений Мишка добраться не успел. А, возможно, предусматривал именно такой вариант.

– Да пошёл ты! – В его голосе зазвенело упрямство.

– Скажешь, дорогой! – Глаза феодала метали молнии. – Я даже тебя пытать не буду... А, вот её...

Оскорблённый муж, сжав кулаки, вскочил с нар и, получив прикладом в лоб, повалился обратно.

– Сука!

– Твоё счастье, что у тебя такая жена. – Сокрушённо заявил миллиардер. – Другую бы на куски порезал.

Благодаря ихнего Аллаха за то, что, заронил искорку великодушия в душу сурового восточного мужчины, я сидела ни жива, ни мертва.

– Хорошо. – Неожиданно согласился Михаил. – Ты хотел получить сына в обмен на наши жизни. Но, так как тем, в чьих руках он находится, глубоко наплевать на всех и вся, то, скорей всего, тебя ждёт разочарование. А заложников, как понимаю, верная смерть.

– Что предлагаешь? – Брезгливо поморщившись, гость, то есть, хозяин всего этого, уселся на нары у противоположной стены.

– Допустим, я знаю, вернее, с большой долей вероятности, предполагаю, – поправился Миша, – в чьих интересах держать пацана в неволе. И, возможно, даже смогу назвать три-пять интересных адресов.

– Говори! – Саид-Керим подался вперёд.

– Не так быстро. – Сузив глаза, Михаил покачал головой. – Как только всё выложу – мы превратимся в отработанный материал.

Отрицать араб не стал, отчего по спине пробежали мурашки.

– Твои условия? – Сухо выплюнул князёк.

– Ты. – Михаил указал на оппонента. – Переправляешь нас в Россию. Я задействую собственные каналы и, как только парень оказывается у меня в руках, произведём обмен. Всех, захваченных русских, на одного жителя Эмиратов.

Недобро оскалившись, подозрительный житель востока, пожевал губами.

– Тебя не отпущу.

– Как знаешь.

Мишка заметно побледнел, но держался молодцом.

– Она поедет. – Для убедительности араб упёр трость мне в грудь. – Она и десять моих лучших людей.

– Маша – женщина! – Взвился муж. – Ей не по силам провернуть подобную операцию.

– Да. – Согласился Саид-Керим. И тут же веско возразил. – Но – необыкновенная. К тому же, как вижу, у неё есть стимул вернуться.

Представив, как во главе банды, беру штурмом крепость кого-то из новых русских, я улыбнулась. Хотя, если честно, нечего смешного в назревавшей ситуации не видела. Мало того, что убить могут, так ещё "свято место" необходимо найти. Ясен пень, что не получится просто постучать в дверь и, невинно состроив глазки, спросить: "А не в вашем ли подвале сидит на цепи вкушающий романтики горячий восточный отрок? Что? Не понимаете о чём я? Извините, но мы вам не верим.

И – из гранатомёта – ба-бах!

– Может, лучше пусть он едет, а я останусь. – Робко предложила я. – Я и стрелять не умею, и вообще, Москву плохо знаю.

В самом деле, из двух зол все здравомыслящие люди, как правило, выбирают меньшее. Удовольствие посидеть в тюрьме уже испытала. Поучаствовать в сражении – тоже успела. И, должна сказать, что если с каталажкой, скрепя сердце ещё могу кое-как примириться, то лезть под пули совсем не хотелось.

Но тут поднялся на дыбы Мишка.

– Нет! – Завопил он. – Я тебя здесь не оставлю!

– Короче. – Потерял терпение Саид-Керим. – Как я решил, так и будет. Нет – начну каждый день убивать по одному гяуру. И насаживать головы на кол перед окнами ваших камер.

Пару месяцев назад я бы ему просто не поверила, сочтя всё идиотской шуткой. Но воспоминания об интервью, взятом у Али Нургаева, и той светской непринуждённости, с которой он лишил человека жизни по гораздо меньшему поводу, заставили желудок вывернуться на изнанку.

Умывальник находился в трёх шагах, в углу камеры. Тошнить же начало гораздо раньше. Злобный варвар с гадливостью отвернулся, и я всёрьёз испугалась, как бы зачатки симпатии к белокурой американке Мери Райн не умерли в его огрубевшей душе.

Кто их знает, этих шейхов? Вот возьмёт – и передумает. И начнут бедную меня резать на мелкий гуляш. Конечно, полностью расчленить, надеюсь, не успеют, так как Мишка наверняка возьмётся за ум. Но, всё равно, перспектива абсолютно не внушала оптимизма. Феодализм – это вам не балы, рыцарские турниры и песни придворных менестрелей. И даже не кодекс чести, именуемый бусидо. Это – всего лишь прагматичная жестокость, как всякий инструмент, применяемая по необходимости.

– Я согласна. – Плеснув водой в лицо, поспешно проблеяла я.

– Вот и хорошо. – Холодно кивнул шантажист. – И, уже выходя, бросил через плечё. – Я распоряжусь, чтобы вас не беспокоили до завтрашнего утра.

Он целовал меня с ненасытностью странника, неожиданно отыскавшего источник среди пустыни. Ладони скользили по телу, останавливаясь в ложбинках и осторожно ощупывая возвышенности. Пальцы представлялись нежными цветочными лепестками, мгновенно оборачивавшими уколами шипов. Закрыв глаза, я дрожала от возбуждения. В порыве страсти он припал к одному из сосков. Я легонько застонала, лёгким касанием взъерошив его волосы, и малость удивившись новой причёске.

– Ниже. – Попросила я.

Покусывая живот, он заставил выгнуться от наслаждения. Я благодарно провела рукой по голове любимого мужчины и...

– Аа-а-а-а! – Если бы в камере имелись стёкла, то вывалились бы от моего крика.

Крыса, сидевшая на лобке проворно шмыгнула под топчан. Другая, оккупировавшая грудь, кубарем скатилась на пол и стремительно понеслась в сторону параши.

Я же, поджав ноги, схватила подушку, пытаясь прикрыться, и затравлено оглядывала серые нештукатуреные стены. Никого, кроме меня в узилище не было. Трясясь, и чувствуя себя ужасно грязной, осторожно глянула на пол. К счастью, мерзкие создания исчезли без следа. И, при небольшом волевом усилии вполне можно убедить себя, что это был лишь сон. Нашарив кроссовки, опять забралась с ногами на нары и, только обувшись, осмелилась подойти к крану.

К несчастью, этой ночью было жарко и спала почти нагишом, так что омерзительные создания не касались открытой кожи. И теперь испытывала дурноту.

Нет, всё происходило на самом деле. Но – увы – вчера и давно закончилось. И, разуметься, в этих антисанитарных условиях, о полной раскрепощённости мы могли только мечтать. Наверное, именно потому, оставшись одна, подсознательно дала волю фантазии.

Я умылась и вновь освежила в памяти предрассветные видения. И даже улыбнулась. Всё же, что ни говорите, а происшедшее говорит о стопроцентном душевном здоровье заключённой. Ведь, будь я ненормальной, вряд ли в ситуации, когда по тебе ползают кишащие блохами голохвостые грызуны, сумела бы грезить об объятиях любимого.

Зато, Саид-Керим оказался человеком слова. Едва остались одни, Мишка завесил дверь одеялом и...

Ладно, думаю, не стоит отвлекаться. Предстоит серьёзное испытание и лучше сосредоточиться. Однако взяться за ум никак не получалось. Перетряхнув набитый соломой матрас, улеглась на неуютное ложе и уставилась в потолок.

Скорей бы!

Ведь, с неприятностями хочется закончить побыстрее. А в том, что ничего хорошего не ждёт, была почти уверена. К тому же, некто Джухэни, лично мне, конечно же, не знакомый, как-то сказал, что "компромисс всегда обходится намного дороже, чем любая из альтернатив". А чем, как ни уступкой можно назвать спонтанный порыв безутешного отца, пойти навстречу Михаилу и включить меня в состав "группы захвата"?

И, боюсь, что расплачиваться придётся очень скоро. Утешало, правда, извращённое лично мной утверждение некоего Вейнберга. Согласно его постулату, безошибочно действующий человек – тот, кто удачно избегает маленьких ошибок, неуклонно двигаясь к какому-либо глобальному заблуждению.

Ну а, так как, в последние пару месяцев, только и занималась тем, что делала всевозможные глупости то в глубине души робко теплились надежда, что обязательно должно повезти в чём-то большом.

Например, удастся выйти сухой из воды.

Хотя и очень рассчитывала, но увидеться с мужем перед отъездом не дали. Тот, кто взялся решать мою судьбу, тоже не удостоил аудиенцией. Безликий охранник, отпер дверь и буднично протянул служивший целям конспирации намордник. Я тяжко вздохнула и напялила тряпку на голову.

Наручники надевать в этот раз не стали, просто взяв за локоть. По лёгкому ветерку, ощутимому даже сквозь ткань, и запаху йода, поняла что вышли на берег.

– ... – Произнёс сопровождающий на непонятном языке.

Впрочем, через секунду догадалась, что это было заботливое предупреждение: "Осторожно, ступеньки". К счастью, держали меня довольно крепко, и всего лишь заработала небольшой вывих стопы.

Час от часу не легче. Теперь даже задать стрекача, в случае чего, не получится.

Когда добрались до пристани, сделавший из инцидента вполне определенные выводы конвоир, попросил помощи у коллег. И, подняв под руки, меня буквально занесли в катер. И слава Аллаху. Перспектива плюхнуться в воду с мешком на голове не внушала оптимизма. Демонстрируя доверие, пристёгивать к скобе не стали и, едва отчалили я, набравшись наглости попыталась снять импровизированную паранджу. И моментально получила по рукам.

Варвары!

Разве можно так обращаться с леди!

Но, так как не знала ни одного слова по-арабски, обиженно промолчала, вытирая набежавшие слёзы грубой холстиной, залепившей лицо.

Время тянулось ужасно медленно но, всё же, как-то ухитрилась не подохнуть от тоски. Едва судёнышко остановилось, мешок бесцеремонно сдёрнули, и поняла, что находимся на причале у резиденции Саид-Керима. Два смуглых амбала стояли поодаль и, едва ступила на крашенные доски, те двинулись наперерез.

За истёкшие два дня бунгало нисколько не изменилось. И не похоже было, что жилище обыскивали. Никем не тронутая сумка, с горой наваленных рядом тряпок, лежала на кровати.

– У вас полчаса. – Проинструктировал один из охранников.

– Даже меньше, если учесть, что нам ещё нужно познакомиться. – Раздалось из дверей.

Обернувшись, увидела черноволосую женщину лет сорока, явно персидской внешности.

– Кто вы? – Не сумела скрыть удивления я.

– Салифа. – Недоброжелательно растянула губы в улыбке она. – Всё время операции я буду неотлучно находиться радом с вами.

Только этого не хватало! Естественно, провести ближайшие пару недель в обществе недружелюбных мужчин тоже не так, чтобы "фонтан". Но компания кобры – а новая знакомая напоминала именно её – представлялась крайне нежелательной.

Кое-как запихав вещи в сумку, застегнула молнию и сообщила:

– Я готова.

– Вот и отлично. – Перешла Салифа на довольно-таки хороший русский. Затем достала из кармана аляповатое ожерелье из огромных продолговатых бусин чёрного цвета, и нацепила мне на шею.

– Зачем эта гадость? – Невольно передёрнулась я.

– Для спокойствия. – Надменно пояснила новая знакомая и, вытащив сотовый, и пощёлкав кнопками, добавила. – На вас двести грамм пластита. И дистанционный взрыватель. А это. – Тут она повертела перед моими глазами маленьким чёрным аппаратиком. – Пульт.

– Сука! – В ярости я сделала шаг вперёд. И, наткнувшись на сильный удар в грудь, рухнула на пол.

– Не пытайся снять, милочка! – Предостерегла Салифа. – Как только разомкнёшь цепь...

Потирая ушибленное место я, постанывая, поднялась и села на постель.

Судя по знанию языка и дурным манерам нигде, кроме как в самом дружественном из московских университетов имени борца за свободу – чтоб ему пусто было! – Патриса Лулумбы – моё новое бедствие обучаться не могло. И, как видно, в отличие от беззаботно проводивших время в обществе московских путан африканских студентов, целеустремлённая восточная женщина успевала по всем предметам.

Поняв, что протестовать бесполезно я постаралась успокоиться. И, рисуя в воображении асфальтоукладочный каток, ровным слоем размазывающий тощую Салифу по любой из множества имевшихся на земле дорог, спросила.

– Что теперь?

– Умная девочка. – Похвалила змея. – Значит так. Мы с тобой отправляемся через десять минут.

– А остальные? – Неосмотрительно полюбопытствовала я.

– Не твоё дело. – Прошипела гадина и, кивнув на мой объёмистый баул, добавила. – Слуг для тебя не предусмотрено.

Скривившись, как от зубной боли, я накинула ремень на плечё и, в последний раз глянув на домик, поплелась следом за стремительно шагавшей террористкой.

Летели Боингом пакистанских авиалиний. И, почему-то не в Москву, а, должно быть, следуя лучшим шпиЁнским традициям, в Самарканд, что в Узбекистане.

Не знаю уж, то ли у миллиардера в аэропорту имелись свои люди, а, возможно, адская машинка Салифы являлась последним писком в области электроники, но металлодетектор миновали без задержки. В древнем городе сразу же пересели на самолёт, следующий рейсом в Рязань, и опять всё прошло без сучка, без задоринки. Я даже начала подозревать, что коварная магометанка просто-напросто блефует. Однако проверить, и попытаться снять инфернальный ошейник не рискнула.

Словно угорелая, Салифа не давала ни минуты покоя, потащив на стоянку частных такси. Договорившись с владельцем раздолбанного Фольксвагена, распахнула дверцу и кивнула на заднее сидении.

– Залезай.

Поняв, что выспаться получится только в Москве, я понуро забралась в салон и уставилась в окно.