Текст книги "Легенда о Смерти"

Автор книги: Анатоль ле Бра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА XI
ИСЧЕЗНУВШИЕ ГОРОДА

Город Ис

Однажды ночью моряки из Дуарнене, бросив якорь, ловили рыбу. Завершив лов, они решили поднять якорь. Но все их усилия ни к чему не привели. Якорь за что-то крепко зацепился. Один из моряков, смелый пловец, чтобы освободить якорь, нырнул в воду и скользнул вдоль якорной цепи.

Когда он поднялся наверх, он сказал своим товарищам:

– Догадайтесь, за что зацепился наш якорь?

– Э, черт побери, да за какую-то скалу!

– Нет. За раму окна!

Рыбаки подумали, да не свихнулся ли он?

– Да, – продолжал моряк, – и это окно церкви. Она была освещена. И свет, шедший от нее, освещал море далеко в глубину. Я посмотрел через окно. Там, в церкви, была целая толпа людей. Множество мужчин, женщины в богатом платье. Священник стоял у алтаря. И я услышал, как он велел мальчику из хора помочь ему служить мессу.

– Но это невозможно! – закричали рыбаки.

– Клянусь душой!

Тогда все решили, что надо об этом рассказать настоятелю приходской церкви. И они поспешили к нему.

Ректор сказал моряку, который нырял в море:

– Вы видели городской собор Иса. Если бы вы предложили священнику помочь ему отслужить мессу, город Ис всплыл бы из вод, и тогда бы во Франции была другая столица.

* * *

Город Ис простирался от Дуарнене до Пор-Блана[37]37
  Дуарнене – порт на западе Бретани, в департаменте Финистер, в старинной провинции Корнуай; Пор-Блан – курортный городок на севере Бретани, на Берегу Розового гранита (департамент Армориканский Берег). Расстояние между двумя городами не менее 150 км.


[Закрыть]. Семь островов[38]38
  Архипелаг Семь островов находится на севере Бретани, у Берега Розового гранита – с 1912 г. природный орнитологический заповедник.


[Закрыть] – это его остатки. Самая красивая церковь города возвышалась на том месте, где сегодня находятся рифы Триаго.

Со скал Сен-Гильда в светлые и тихие ночи можно услышать, как поет сирена, и эта сирена – Аэс, дочь короля Граллона.

А иногда с моря доносится и звон колоколов. И такого мелодичного карильона на всем свете не услышишь. Это карильон с колокольни Иса.

* * *

Один из кварталов города назывался Лексобия. Сто соборов было в Исе. И в каждом служил епископ.

Когда город поглотила морская пучина, каждый житель остался на месте и продолжал делать то, что он делал в момент катастрофы. Старухи, которые вязали, продолжали вязать. Торговцы сукном продолжали продавать тот же кусок ткани тем же покупателям. И это будет продолжаться, пока город не воскреснет и его жители не будут освобождены.

Сады Кер-Иса

Один хозяин баркаса и его юнга как-то вдвоем отправились на рыбную ловлю. На полпути от берега до Семи островов они бросили якорь. Было так жарко, что через час хозяин задремал.

Отлив был настолько сильный, что барка оказалась на обнажившемся дне.

Каково же было удивление юнги, когда вместо водорослей он увидел вокруг поле зеленого горошка. Оставив хозяина спать, он спрыгнул на землю и принялся рвать зеленые стручки, стараясь набрать их как можно больше.

Когда хозяин проснулся, море уже поднялось. Он изумился, увидев полную барку зеленого горошка и юнгу, который им лакомился.

– Что бы это значило? – спросил он, протирая глаза, думая, что это ему мерещится.

Мальчик рассказал ему, что произошло.

И хозяин понял, что они бросили якорь неподалеку от Кер-Иса, где когда-то жители великого города держали свои огороды.

* * *

Моей матери довелось увидеть, как город Ис поднимался над водой. Это были только замки и башни. Фасады сверкали тысячью окон. Крыши домом сияли и белели, словно хрустальные. Она отчетливо слышала колокольный звон и отдаленный шум толпы на улицах.

* * *

В Ломикеле (Сен-Жан-ан-Грев), когда бывают сильные отливы и море уходит очень далеко, случается видеть, как над песками пробивается «красный крест», который возвышался над самой высокой колокольней города Ис.

* * *

Когда придет день воскрешения Кер-Иса, первый, кто заметит шпиль над церковью или услышит звон колоколов, станет правителем города и всей страны.

Купцы из Кер-Иса

Одна женщина из Плюмер-Боду, спустившись на пляж, чтобы набрать морской воды и приготовить пищу, вдруг увидела возникший перед нею огромный портик.

Она прошла через него и очутилась в великолепном городе. Вдоль его улиц тянулись ярко освещенные магазины. В витринах лежали роскошные ткани. Ослепленная их блеском, раскрыв рот от восхищения, шагала она посреди всех этих богатств.

Торговцы стояли на пороге своих лавок. Когда она проходила мимо них, они ей кричали:

– Купите! Купите что-нибудь!

Она была оглушена и растеряна.

Наконец она все-таки ответила одному из них:

– Как же я могу у вас что-то купить – у меня ни лиарда в кармане!

– О! Очень, очень жаль! – отвечал купец. – Купили бы вы что-нибудь хоть на одно су, и мы все были бы спасены.

И, проговорив это, он исчез. А женщина снова очутилась на пляже. Она была так взволнована происшедшим, что упала без чувств. Ее нашли таможенники, совершавшие свой обход, они отнесли ее домой. Через две недели она умерла.

Старуха из Кер-Иса

Двое молодых людей из Бюгелеса отправились резать водоросли в Гельтра ночной порой, что, как всякий знает, строго запрещено. Они были поглощены своей работой, когда к ним подошла старуха – очень старая. Она вся согнулась под тяжестью сухого дерева.

– Молодые люди, – обратилась она к ним умоляющим голосом, – не будете ли вы так добры донести мою ношу до моего жилища. Это недалеко, вы окажете великую услугу бедной женщине.

– Как бы не так! – откликнулся один из них. – А то у нас другой работы нет!

– А может, ты хочешь выдать нас таможне! – добавил второй.

– Будьте вы прокляты! – закричала старуха. – Если бы вы ответили мне «да», вы бы воскресили город Ис!

И с этими словами она исчезла.

* * *

Гора Рок’х-Карлес, между Сен-Мишель-ан-Грев и Сент-Эффламом, служит могилой великолепному городу.

Каждые семь лет, в ночь на Рождество, гора приоткрывается и становятся видны ярко освещенные улицы мертвого города.

Город воскреснет, если найдется человек и храбрый, и проворный, чтобы проникнуть в глубь горы при первом ударе полночи и успеть выйти оттуда с двенадцатым ударом.

ГЛАВА XII
УБИТЫЕ И ПОВЕШЕННЫЕ

Всякий раз, когда случается дорожная катастрофа и кто-то в ней погибает, нужно не преминуть поставить крест в этом месте у дороги. Иначе душа погибшего не успокоится до тех пор, пока в этом месте не произойдет такая же катастрофа. Вот почему вдоль бретонских дорог так часто встречаются каменные или деревянные кресты, поставленные у откосов.

В Верхнем Корнуайе принято, проезжая мимо этих «крестов несчастья», бросить камень в канаву к их подножию.

* * *

По дороге из Кемпера в Дуарнене есть могила одного человека по имени Танги. Он в этом месте погиб, был убит.

Никто не пройдет мимо холмика земли, под которым он похоронен, не положив крестика, наскоро сделанного из веточек, выдранных из соседнего плетня. Кто не сделает этого, рискует встретиться на этой дороге с лихим человеком и погибнуть злой смертью, как Танги.

* * *

Если человек был убит и убийца входит в помещение, где лежит его тело, или даже если он просто проходит по улице мимо дома убитого, раны на теле открываются и начинают обильно кровоточить.

* * *

Есть безошибочный способ обнаружить убийцу, оставшегося неизвестным. Только делать это надо ровно через семь лет, день в день, после кончины жертвы, когда останки ее будут выкопаны из могилы и перенесены в оссуарий.

Вот как это делается. В оссуарии берут одну из самых маленьких костей правой руки убитого, если возможно, косточку указательного пальца, окунают ее в кропильницу со святой водой в церкви, потом заворачивают в носовой платок покойного и хранят его при себе до той минуты, пока лицом к лицу не встретятся с тем, кого подозревают в убийстве. Тогда, приняв безразличный вид, к нему обращаются с вопросом:

– Вы ничего не потеряли?

Тот, естественно, сразу начинает искать, хлопать себя по карманам и, чаще всего, отвечает:

– Да нет, не думаю... А вы что, нашли что-то?

Тогда вы достаете этот ваш платок, вынимаете из него кость, зажимаете ее в кулаке и говорите:

– Протяните руку.

И когда он без опаски протягивает ладонь, вы кладете на нее кость. А он не только не берет ее – в том случае, если он убийца, он ее отбрасывает с перекошенным лицом и кричит:

– Будь я проклят! Раскаленный уголь, вы мне дали раскаленный уголь!..

И действительно, вы увидите на его ладони большой волдырь, словно кость убитого оставила на ней след, как от раскаленного железа.

* * *

Говорят, что звонари, отзванивающие отходную по человеку, погибшему по причине, оставшейся неизвестной, узнают по голосам колоколов, была ли эта смерть случайной или насильственной.

* * *

Каким бы ни было орудие убийства, оно неизбежно нанесет рану любому, кто захочет воспользоваться им для самого простого дела. Это так же, как если жнец порежется серпом, он не преминет сказать: «Этот серп, верно, хочет сообщить о себе что-то недоброе». Надо понимать это так: должно быть, этим орудием когда-то прежде был нанесен смертельный удар.

Пенн-баз мертвеца

Дезире Мингам из Тредюдера, торговец свининой, потеряв свой пенн-баз (палку с железным набалдашником) на ярмарке в Ланньоне, получил другой в подарок от своих товарищей по ремеслу из Роспеза. И вот тем же вечером, когда он возвращался ужинать на постоялый двор, эта палка, которую ему дали, как-то так неловко подвернулась между ног, что он упал головой на мостовую и так и остался лежать полуживой. Однако недели через четыре– пять он выздоровел.

Но как только он снова стал ездить по ярмаркам, пенн-баз снова начал играть с ним злые шутки. В конце концов он сказал себе, что это все не просто так, и, решив больше не пользоваться этой несчастной дубиной, он повесил ее на кожаном ремне в кухне.

Прошло время – может, месяцы, а может, годы. Однажды зимой в сильный мороз к нашему человеку пришел в гости пахарь из Армор-де-Плестена, чтобы поговорить о делах. Они раскупорили бутылку сидра, но, видя, что гость совсем закоченел, Дезире Мингам предложил ему выпить у очага, ближе к огню.

Вдруг, именно в тот момент, когда крестьянин усаживался на табуретку в углу кухни, пенн-баз, подвешенный над очагом, сорвался и упал у ног мужчины.

– Ну-ка, ну-ка, – сказал он, подбирая палку и рассматривая ее с каким-то странным выражением, – извините за любопытство, откуда у вас это орудие?

– Да это один мой приятель-торговец дал мне ее уже давно, – ответил Мингам, – и сказать вам не могу, какой она мне славный подарочек преподнесла в тот же день.

– Ну и какой же?

– Да нет таких неприятностей, каких бы этот проклятый кусок дерева мне не причинил.

И он стал рассказывать. Когда он закончил, гость спросил его:

– Ради вашего блага, скажите мне, как имя торговца, которому принадлежал этот пенн-баз?

– Да вы должны его знать, он живет в ваших краях: это Жак Бурдуллуз из Толь-ан-Эри. А почему вы это спрашиваете?

– Сейчас поймете почему... Но для начала скажите, не помните ли вы, что мой отец был найден мертвым, с разбитым черепом, на пляже Сент-Эффлама?

– Ну как же, эта история тогда наделала много шуму. Полагаю, что убийцу так и не смогли найти?

– Так же как и орудие убийства, которое, по словам судебного врача, было не чем иным, как молотком дробильщика камней или пенн-базом. А пенн– база, с которым мой отец никогда не расставался, не было рядом с телом – убийца, совершив свое преступление, унес его с собою! На этом пенн-базе были зарубки на рукояти в виде креста... Вот, смотрите!..

Человек протянул палку Дезире Мингаму: два креста были высечены на рукояти – полустертые, забитые грязью, но заметные.

– Значит, вот в чем дело, – прошептал Мингам. – Теперь я больше ничему не удивляюсь. И что вы собираетесь делать?

– Вы мне доверите палку?

– Да, конечно! Берите, храните ее. Я не хочу больше ее видеть.

О делах, как вы понимаете, больше не было и вопроса. Крестьянин поспешил уйти и направился в Плестен, где были жандармы. Тем же вечером Бурдуллуз, которому неожиданно для него предъявили орудие-обвинитель, был вынужден признать свою вину. Он кончил жизнь на галерах. Боже, будь к нему милостив!

* * *

Убитые «возвращаются» до тех пор, пока их убийца не выплатит «дань».

Есть только одно средство помешать им возвращаться: закопать вместе с ними обувь – ботинки или башмаки, которые они носили в день своей гибели.

* * *

Повешенные, как считается, осуждены навечно оставаться между небом и адом.

Нет примера, чтобы человек, повесившийся по своей воле, отправился на небо; но и нет примера, чтобы он попал в ад. И вот почему.

Когда дьявол хочет забрать душу умирающего, он усаживается сторожить ее прямо у рта, потому что оттуда она обычно исходит. Но горло повесившегося стянуто веревкой. Его душа, обнаружив, что этот выход закрыт, ищет другого, и, пока враг ее стережет наверху, она спокойно выходит низом, так что дьявол остается с пустыми руками.

Повешенный

Жили как-то двое молодых людей. Одного звали Кадо Враз, другого – Фюлюпик Анн Ду. Оба были из одного прихода, катехизис учили, сидя на одной скамье, вместе приняли первое причастие и с тех пор оставались лучшими друзьями в мире. Когда на пардонах видели одного из них, девушки толкали друг друга локтем и шептали, посмеиваясь: «Спорим, и другой недалеко!»

Долго пришлось бы искать, чтобы найти дружбу более крепкую.

Они дали друг другу обещание, что первый, кто женится, возьмет другого «дружкой» на свою свадьбу.

– И будь я проклят, – сказал каждый из них, – если не сдержу слова!

Пришло время обоим влюбиться, и, к несчастью, судьбе было угодно – в одну девушку. Поначалу их дружба от этого не пострадала. Они оба открыто хаживали за красавицей Маргаритой Омнез, не говоря ни одного дурного слова друг о друге, и даже вместе навещали старого Омнеза, выпивая за здоровье друг друга полные кружки сидра, которые наливала им Маргаидик.

– Выбери того, кто тебе больше нравится, – говорили они девушке. – Сделав одного счастливым, ты не сделаешь ревнивым другого.

Но вопреки всем этим прекрасным заверениям, Маргарита оставалась в большом затруднении.

Однако она должна была решиться.

Однажды, когда Кадо Враз пришел один, она усадила его за стол и, сев напротив него, сказала:

– Кадо, я отношусь к вам с большим уважением и очень дружески. Вы всегда будете желанным гостем в моем доме. Но, к сожалению, мы никогда не будем мужем и женой.

– А! – ответил несколько растерянный Кадо. – Значит, вы выбираете Фюлюпика... Я не сержусь на вас. И на него тоже!

Он старался хорошо держаться, силился скрыть свои чувства, но удар был неожиданным и попал прямо в сердце.

Сказав еще несколько ничего не значащих слов, он вышел, пошатываясь, как пьяный, хотя он едва притронулся к стакану, который ему наполнила Маргарита. Когда он вышел со двора Омнезов и оказался один со своим несчастьем в овраге на дороге, ведущей к его дому, он начал рыдать, как ребенок, которому больно. Он говорил себе: «Зачем мне теперь жить?» И он решил умереть. Но прежде, однако, он хотел пожать руку Фюлюпику Анн Ду и первым объявить ему о его счастье.

И вместо того чтобы идти к Кебереннесу, к своему дому, он свернул налево, на тропинку, ведущую в Кервас, где жил Фюлюпик. Старая Анн Ду чистила во дворе картошку на ужин. Она удивилась, увидев бледное, больное лицо Кадо Враза.

– Что с тобой, – спросила она, – ты белый, как полотно.

– Да это от ночного тумана, дорогая крестная. Я пришел узнать, что Фюлюпик собирается делать этим воскресеньем.

– По правде, не знаю, что и сказать. Представь себе, Фюлюпик сейчас держит новорожденного над купелью!

– Ну да!

– Да. Эта самая Нанес родила еще одного незаконного. Стучались в три двери, чтобы найти крестного отца. В конце концов, отчаявшись, попросили

Фюлюпика, и он согласился. Я-то была того мнения, что он должен отказаться, как те трое. Но он, упрямец, ничего не желает слышать. И сколько я ему не говорила, что он может дать повод злым языкам распустить слух, что это он – отец ребенка, он все равно оделся и ушел в церковь. И даже клялся, уходя, что заставит звонить все колокола.

Старуха не успела договорить, как издалека раздался радостный колокольный звон.

– Я же вам говорила! – воскликнула Мон Анн Ду, прислушиваясь. – Мой сын – безрассудный. Ты должен его отругать. Ты серьезнее, чем он. Я всегда боюсь, как бы его легкомыслие не принесло беды.

– Не волнуйтесь, – отвечал Кадо Враз. – Наоборот, я вас уверяю, он родился под счастливой звездой.

И, пожелав доброй ночи, он направился к выходу. У ворот он задержался на мгновение.

– Дорогая крестная, – сказал он, – попросите же Фюлюпика встретиться со мною завтра на заре у перекрестка Ланда-От.

Ланда-От – это склон холма с плохой травой и несколькими кустами терновника, где паслись коровы бедняков. Две дороги, вернее, две тропинки пересекаются там у подножия голгофы. К этой-то голгофе и отправился Кадо Враз. Перед этим он зашел к себе взять недоуздок, под предлогом того, что ему нужно привести с поля серую кобылу. Он привязал недоуздок на перекладину креста и повесился.

Когда на рассвете следующего дня Фюлюпик пришел на место встречи, он увидел тело своего друга болтающимся между землей и небом.

В то время ни за что на свете не дозволялось дотрагиваться до самоубийцы.

Фюлюпик Анн Ду, убитый горем, спустился в долину, чтобы рассказать о случившемся несчастье. Когда он сообщил о нем Омнезам, Маргарита разрыдалась.

– А, – вскричал юноша, – это его вы любите!

– Ты ошибаешься, друг, – ответил старик Омнез, куривший свою трубку в атриуме. – Вчера днем Маргаидик объявила Кадо Вразу, что она питает к нему лишь дружеские чувства, а замуж пойдет за тебя.

Эти слова пролились бальзамом на сердце Фюлюпика Анн Ду.

Переговорив, назначили день свадьбы. Главное, договорились, что не будет танцев, а только простой ужин в сельском ресторанчике, – все из-за печальной кончины Кадо Враза.

Неделю спустя жених двинулся по дороге вместе с другим молодым человеком, чтобы совершить «пригласительный обход». Когда вечером они проходили у подножия Ланда-От, Фюлюпик вдруг хлопнул ладонью по лбу:

– Я же поклялся Кадо Вразу, что только он будет моим дружкой на свадьбе. Это излишняя формальность, я знаю. Но, по крайней мере, я сдержу обещание. Это послужит моему спасению на том свете.

И он стал взбираться на холм.

Труп повесившегося, уже сильно истлевший, по– прежнему качался на веревке. Тучи ворон взлетели при появлении Фюлюпика.

– Кадо, – заговорил Фюлюпик. – Я женюсь в среду утром. Я поклялся, что ты будешь моим дружкой. Я пришел пригласить тебя, чтобы ты знал, что я верен своему слову. Твой прибор будет ждать тебя в харчевне «Восход солнца».

Сказав это, Фюлюпик догнал своего спутника, который ждал его на некотором расстоянии, и вспугнутые на мгновение вороны спокойно продолжили терзать смертные останки Кадо Враза.

Фюлюпик еще охотно пригласил бы своего крестника, но бедное маленькое существо в эти дни уже умерло...

Наступил день свадьбы. Счастливый новобрачный не сводил глаз с молодой жены, которая в своем кружевном чепце была, признаться, самой хорошенькой девушкой на свете. Ясное дело, Фюлюпик о Кадо больше и не думал. Впрочем, разве он не поступил по отношению к нему по совести? Итак, праздник шел своим чередом. Еда была вкусная. Сидр в стаканах переливался золотом. Гости начинали разговаривать все громче. Уже пили за здоровье новобрачных, и Фюлюпик готовился ответить своим гостям, как вдруг прямо перед собою он увидел поднятую руку скелета и услышал зловещий, насмешливый голос:

– За здоровье моего лучшего друга!

Ужас! На месте, которое было для него оставлено, сидел призрак Кадо Враза.

Новобрачный побледнел. Стакан выпал у него из рук и разбился, разлетевшись на осколки по белой скатерти.

Маргаидик, юная новобрачная, была тоже бледна, как воск.

Тягостная тишина повисла в зале.

Хозяин ресторанчика, встревоженный тем, что никто больше не ел и не пил, пробурчал недовольным тоном:

– Вольно вам! Еда приготовлена, что не будет съедено, все равно будет оплачено.

Никто не отвечал ни слова.

Один Кадо Враз, встав, сказал, обращаясь к Фюлюпику Анн Ду:

– А с чего бы это мне показалось, что я здесь лишний? Не ты ли пригласил меня? И разве я не твой дружка?

Фюлюпик хранил молчание, уткнув нос в тарелку.

– Нечего мне делать здесь со всеми, – продолжал мертвец. – Не хочу больше портить вам удовольствие. Я ухожу. Но от тебя, Фюлюпик, я имею право потребовать справедливости. Я снова тебе назначаю встречу на Ланда-От, этой ночью, в двенадцать. Будь точен. Если ты опоздаешь, я не опоздаю.

И через секунду скелет исчез.

Его уход принес облегчение, но свадьба тем не менее закончилась печально. Гости поторопились разойтись. Фюлюпик остался наедине с молодой женой. Но не ощущал радости, как говорится, у него кошки скребли на душе.

– Гаидик, – произнес он, – ты слышала, что сказала тень Кадо Враза. Что ты мне посоветуешь делать?

Она опустила голову и, поразмыслив, ответила:

– Это тяжело пережить. Но лучше узнать сразу, чего ждать. Иди на встречу, Фюлюпик, храни тебя Бог!

Новобрачный крепко поцеловал свою молодую жену и, когда подошло время, ушел. Ночь была светлой, светила яркая луна. Фюлюпик Анн Ду шел с тяжелым сердцем, с душой, полной зловещих предчувствий. Он думал: «Последний раз иду я этой дорогой. Пройдет немного времени, Маргарита Омнез снова выйдет замуж, вдова и дева». Погруженный таким образом в тягостные мысли, он пришел к подножию холма Ланда-От и оказался нос к носу со всадником, одетым в белое.

– Добрый вечер! – сказал всадник.

– И вам того же, – ответил молодой человек, – хотя я вас не знаю так же хорошо, как вы меня.

– Не удивляйтесь, что я знаю ваше имя. Я мог бы даже сказать, куда вы идете.

– Решительно, вы знаете обо всем лучше, чем я. Я-то иду, не знаю куда.

– Вы идете на встречу, которую вам назначил Кадо Враз. Садитесь сзади меня на лошадь, она у меня сильная, она легко вынесет двойную ношу. И на свидании, куда вы идете, лучше быть вдвоем, чем одному.

Все это показалось очень странным Фюлюпику Анн Ду. Но он совсем потерял голову! И потом, всадник говорил таким добрым голосом... И он поверил, вскочил на лошадь и, чтобы удержаться, обхватил незнакомца за пояс. В мгновение ока они оказались на вершине холма. Перед ними на светлом небе черным силуэтом выделялась виселица, и труп повесившегося, от которого остался лишь скелет, качался на ночном ветру.

– Теперь слезай, – сказал Фюлюпику всадник в белом. – Иди без страха к скелету Кадо Враза, коснись его правой ноги своей правой рукой и скажи ему: «Ты звал меня, Кадо, я здесь. Пожалуйста, говори. Что ты хочешь от меня?»

Фюлюпик сделал все, что ему было сказано, и произнес магические слова.

Скелет Кадо начал тотчас же дрыгать ногами, гремя и стуча костями, и замогильный голос прохрипел:

– Проклятье тому, кто тебя научил. Если бы ты не повстречал его на дороге, я бы в этот час был на пути в рай, а ты бы занял мое место на этой виселице!

Фюлюпик возвратился живым и невредимым к всаднику и рассказал ему о проклятии Кадо Враза.

– Хорошо, – ответил человек в белом. – Садись снова на лошадь.

И они галопом спустились с холма.

– Здесь я тебя встретил, – снова заговорил незнакомец, – здесь и оставлю. Иди к своей жене. Живи с нею в добром согласии и никогда не отказывай в помощи бедным людям, если они тебя попросят. Я – тот ребенок, которого ты держал над купелью. Видишь, незаконнорожденного Господь может сделать ангелом. Ты оказал мне великую услугу, согласившись быть моим крестным, когда три человека отказались сделать это. Я пришел, чтобы отплатить тебе равной услугой. Мы квиты. Прощай, до встречи на небесах!