Текст книги "Призраки отеля «Голливуд»"

Автор книги: Анатоль Имерманис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

МИНДАЛЬНЫЙ ТОРТ

Когда Мун спустился вниз, в холле уже царило некоторое оживление.

– Я хотел бы осмотреть комнату Гвендолин Шривер, – обратился он к портье.

– Минуточку. – Дон Бенитес дал кому-то ключ, кому-то расписание самолетов, третьему пообещал заказать на завтра место в автобусе. Делал он все это проворно и быстро. – Знаю, мне звонил полковник Бароха-и-Пинос. Вы не возражаете, если я пойду с вами? Не то чтобы я вам не доверял. Но хозяин, сеньор Девилье, будет сердиться, если узнает, что я впустил вас в пустую комнату.

– Вы забыли ключ, – напомнил Мун, увидев, что портье направляется к лестнице.

– Не беспокойтесь. Он у меня тут. – Дон Бенитес хлопнул себя по карману.

– Не понимаю, – пожал Мун плечами. – Могли спокойно оставить на доске. Вы ведь уверены, что за исчезновением девушки ничего не кроется.

– Я-то да. Но не другие. Первые два дня он висел на доске, пока я не поймал маркиза Кастельмаре при попытке тайком стащить ключ.

– Когда это было?

– Вчера утром.

– То есть сразу после смерти Шриверов… Гм… А как он пытался объяснить свой поступок?

– Никак. Я его и спрашивать не стал. Дело ясное – маркиз воображает себя детективом. Ему, совсем как вам, повсюду мерещатся преступления.

Дон Бенитес отпер комнату и впустил Муна. Запахло еле уловимыми, уже выветрившимися духами и ароматом свежих цветов.

– Тут кто-то недавно был. – Мун остановился перед металлической подставкой для вазы. Ваза была миниатюрная, похожие на красные ромашки цветы выглядели по сравнению с ней непомерно большими.

– Ах это? – Дон Бенитес улыбнулся. – Это поставила горничная. Сеньорита Гвендолин может вернуться в любую минуту, и если не будет убрано, мне влетит от хозяина. Вы не знаете, какая она капризная.

– Вы всем гостям ставите цветы?

– Только в номерах, где соединительная дверь. Для полной иллюзии. Мосье Девилье считает…

– Соединительная дверь? – прервал Мун, разглядывая покрытые абстрактным узором обои стены, за которой находилась его собственная комната. Он не нашел ни малейшего намека на отверстие, пока портье не указал на вбитые в пол шляпки декоративных гвоздей.

– Это двойной апартамент, точно такой же у сеньоры Роджерс и сеньора Рамиро. Вот задвижка! – Дон Бенитес, притронувшись к подставке для вазы, передвинул ее влево. – Не будь гвоздей, вы могли бы сейчас пройти в свой номер.

– К чему это хитроумное приспособление? Простая ручка сослужила бы ту же службу.

– Вы не знаете наших гостей. – Дон Бенитес грустно покачал головой. – В наше время люди, даже если они молодожены, не говоря уже о прочих родственниках, ценят не только комфорт, но и уединение. Поэтому мосье Девилье и придумал эти подставки для цветов. Запираешься, и никакая дверная ручка не напоминает тебе, что рядом твой ближний.

Мун принялся осматривать комнату. По меблировке она ничем не отличалась от его собственной. Разбросанные по столам, кровати и креслам журналы и книжки в пестрых обложках, по которым можно было безошибочно угадать, что привлекало Гвендолин: сенсация, насилие, секс. На стенах – вырезанные из журналов фотографии знаменитых гангстеров и киноактрис, преимущественно исполнительниц главных ролей в вестернах.

Не было никакого сомнения, что в глазах Гвендолин эти револьверные полубоги олицетворяли романтику. Муну приходилось сталкиваться с такой романтикой каждый день – чисто профессионально. Одних она приводила к наркотикам, других – на скамью подсудимых. Тех, которым удалось избежать худшего, заставляла бешено мчаться на мотоциклах неизвестно зачем, неизвестно куда или ломать стулья и опрокидывать машины после концерта их любимцев.

– Начальник почты рассказывал мне, что вы приносили письмо миссис Шривер, – только сейчас вспомнил Мун. – Она не делала никаких намеков на его содержание?

– Никаких. Но письмо было очень важное – для нее.

– Почему вы так полагаете? – спросил Мун, продолжая тщательно обшаривать комнату. Ему было самому не очень ясно, чего он ищет.

– Сеньора казалась очень взволнованной. К тому же это было сразу после ссоры с сеньоритой Гвендолин.

– Они часто ссорились?

– Я вам уже рассказывал. Большей частью из-за пустяков. Но на этот раз дело было посерьезнее.

– Вы подслушивали? – догадался Мун.

– Что вы? Просто проходил по коридору и случайно уловил несколько фраз… По-моему, речь шла о каком-то мужчине, с которым сеньорита Гвендолин встречалась. Мать пригрозила, что напишет отцу, чтобы тот лишил ее наследства.

– А что на это ответила Гвендолин?

– Закричала, что мать об этом еще пожалеет.

– Значит, вы все-таки иногда подслушиваете? – Мун улыбнулся.

– С умыслом никогда! – Портье тоже улыбнулся, полувиновато-полулукаво. – Я тогда просто еще раз прошелся по коридору.

– Получается, что миссис Шривер реализовала свою угрозу, – задумчиво пробормотал Мун, протягивая дону Бенитесу десять песет.

– Нет, нет, не беру чаевых, – отмахнулся тот.

– Жаль. Я хотел отблагодарить вас за информацию.

– Вы можете купить у меня какого-нибудь святого. – Портье проворно вытащил из кармана целый набор пестрых открыток. – Шриверы всегда так делали. Вот вам святой Хулиан! Покорнейше благодарю. – И он с поклоном взял деньги.

Минут пять Мун еще продолжал обыск, но ничего любопытного так и не нашел. Услышав рядом радостный крик, Мун кинулся к себе. Педро стоял посреди комнаты и счастливо улыбался.

– Вспомнил! Вспомнил! – смеялся он, хлопая в ладоши. – У Рола в субботу был день рождения, меня тоже пригласили. Сеньорита Гвендолин специально привезла из Малаги огромный миндальный торт. Вкусный до черта, я ведь тогда еще не знал, что завтра Рола уже не будет в живых.

– Ты говоришь, миндальный торт? – взволнованно переспросил Мун.

– Да! Но дело не в этом…

Мун усмехнулся. Откуда мальчику знать, что миндальный торт – самая идеальная возможность добавить в еду синильную кислоту – так, чтобы едок не почувствовал ее горечи.

– Когда ты уходил, от торта еще что-нибудь оставалось?

– Почти половина! – Педро с сожалением облизнулся. – Я ведь говорил, он был громадный. Но черешни и ананасные дольки мы с Ролом уже съели. Они лежали сверху, для украшения.

– При чем тут черешни? – Кулинарная болтовня Педро с трудом доходила до сознания Муна.

– Благодаря им я наконец вспомнил. Черешня по-испански «сереса». А место, куда поехала сеньорита Гвендолин, – Пуэнте Алсересильо. Звучит очень похоже, не правда ли? Это в сторону Малаги, примерно на полдороге.

– Спасибо. Ты первоклассный помощник. – Мун вынул из бумажника деньги.

Педро схватил банкнот без всяких церемоний и мгновенно убежал. Видно, не терпелось утолить голод, растравленный получасовым перечислением яств.

Мун остался один на один с въедливым запахом. Вопреки сомнениям дона Бенитеса в правдолюбии Педро у Муна создалось впечатление, что на этот раз мальчик не слишком привирал. Не исключено, что утверждение, будто он узнал проживающего в замке Краунена, зиждется на довольно простительном для подростка желании щегольнуть своей осведомленностью. Однако вся остальная описанная им сцена звучала вполне правдоподобно. Особенно занимали Муна деньги, которые Гвендолин передала своему спутнику.

Узнав у дона Бенитеса, что миссис Шривер хранила свои деньги в местном отделении малагского банка Педро Хименеса, между прочим единственном финансовом заведении Панотароса, Мун направился туда.

Клерк в белой рубашке с черным галстуком и темно-синими нарукавниками поверх белоснежного пиджака разменивал пожилой даме американские чеки на песеты. Проводив клиентку, он с деловитой любезностью обратился к Муну:

– Прошу!.. Банк Педро Хименеса совершает любые операции во всех крупных городах мира, включая покупку акций, игру на бирже и тотализаторные ставки, – угадав с безошибочным профессиональным чутьем национальность Муна, он заговорил с ним по-английски.

– Меня интересует, сколько денег осталось на счету у миссис Уны Шривер.

– Странно! – Клерк подозрительно покосился на Муна. – Совсем недавно с таким же вопросом ко мне обратился маркиз Кастельмаре. Но при всем уважении к нему, а также к вам я не имею права нарушить оказанное нам доверие.

Мун показал выданное Джошуа Шривером полномочие.

– Это не меняет положения. Абсолютная тайна вкладов – основной принцип нашего банка, – упрямо повторил клерк.

– Позвоните начальнику полиции, – потребовал Мун.

Клерк неохотно послушался. После короткого телефонного разговора с еще меньшей охотой дал нужную справку.

– Восемнадцатого марта на счету было 16747 песет.

– Вклад, довольно скромный для миллионеров.

– Это только в местном отделении. У сеньоры Шривер неограниченный кредит в нашем банке. Деньги по мере надобности переводились из Малаги.

– Мисс Гвендолин имела доверенность?

– Да.

– Она в последнее время снимала со счета крупную сумму?

– Как раз восемнадцатого марта.

– По доверенности?

– Нет. – Клерк замялся. – Дело в том, что за день до этого сеньора Шривер аннулировала ее. Сеньорита Гвендолин предъявила подписанный матерью чек. Она взяла…

– Не трудитесь. Всю сумму, не так ли?

– Действительно. Но откуда это вам известно? – недоумевал клерк.

– Покажите мне чек, – попросил Мун.

– Чеки я отсылаю в Малагу. А что такое? – встревожился клерк.

– Только то, что чек скорее всего поддельный. Позвоните мистеру Хименесу, пусть даст подпись на графологическую экспертизу.

Клерк побледнел. Кинулся было к телефону, но сдержался, вспомнив о своих обязанностях.

– До свидания, сеньор! Наш банк всегда к вашим услугам. Любые денежные операции во всех… – конец фразы наполовину заглушила захлопнувшаяся дверь.

На улице Мун замешкался, чтобы закурить сигару и поразмыслить над этим новым поворотом событий. Изнутри донесся взволнованный голос клерка, кричавшего в телефонную трубку: «Падре Антонио!» Потом голос стал невнятным, испанские фразы превратились в глухое бормотание. Но у Муна не осталось ни малейшего сомнения, что речь шла о его визите.

Потом Мун долго сидел в своей комнате, не зажигая света, обволакиваемый горьковато-сладким запахом миндаля, густым дымом сигар и целым роем навязчивых идей.

Так прошло более получаса.

Мун посмотрел на светящийся циферблат и только тогда вспомнил приглашение генерала Дэблдея. Генерал обладал в Панотаросе всей полнотой власти и мог бы существенно помочь в расследовании. Завязать с ним хорошие отношения особенно важно потому, что в начальнике местной полиции Мун инстинктивно чувствовал скорее недоброжелателя, нежели союзника. Но стоит ему получить соответствующее приказание от генерала, как он, усердный служака, расшибется в лепешку, чтобы угодить тому.

Мун принял душ и переоделся. Пока он застегивал сорочку, его преследовало какое-то неотвязное смутное воспоминание, выплывшее из подсознания, когда он стоял под леденящей струей. Оно было как-то связано с посещением военного лагеря и казалось очень важным, как любое зашифрованное послание, к которому потерян ключ. Но вспомнить так и не удалось. Помешал майор Мэлбрич, пришедший сообщить, что генерал Дэблдей ждет его.

СЕКРЕТЫ ГЕНЕРАЛА

Коктейль назывался «Манхэттенский проект». Уже после первой рюмки Мун убедился, что название весьма подходящее. По своему воздействию напиток даже превосходил первую атомную бомбу, над которой трудились выдающиеся ядерные физики, собранные в Лос-Аламосе для осуществления «Манхэттенского проекта».

Майор Мэлбрич, на которого было возложено приготовление коктейля, сам ничего не пил. Росита Байрд делала вид, что пьет, а генерал Дэблдей больше закусывал. Один Мун занимался тем, чем положено заниматься на коктейльной партии.

В открытое окно доносился говор шумной толпы, заполнившей всю центральную площадь. Испанские фразы вперемежку с английскими. Изредка вплетались отдельные французские и немецкие слова. Как и вся Испания, Панотарос начинал жить по-настоящему по вечерам. У Муна слегка гудело в ушах. То ли это был шум прибоя, то ли воздействие напитка.

Майор Мэлбрич поставил перед ним третью рюмку. Мун опрокинул ее и чуть не поперхнулся.

– Ну, как вам нравится? – спросил генерал Дэблдей.

– Отлично! Такое ощущение, будто я проглотил настоянный на спирте кайеннский перец.

– В данном случае я имел в виду Роситу. – Генерал улыбнулся. – Посмотрите на нее! Серебряное облако над белым утесом! Нечего краснеть, лейтенант! Если бы не мое официальное положение, обязывающее оказывать внимание Эвелин Роджерс… Конечно, незамужней она остается только для рекламных афиш. На самом деле она миссис Мострел. Мисс – это, если так можно сказать, ее воинское звание. Куколка в некотором роде тоже генерал. У нее тоже есть секреты, только косметические, есть адъютант, правда, не такой надежный, как мой.

Майор Мэлбрич отвернулся. Шутка генерала, видно, пришлась ему не по вкусу.

– Ну что, лейтенант, может быть, мне все-таки плюнуть на свое положение и влюбиться в вас? – Генерал подмигнул.

– Вы слишком много выпили, генерал, – Росита сдержанно улыбнулась. – Мисс Роджерс не простила бы мне этого.

– Не преувеличивайте. Во-первых, я выпил всего полторы рюмки, во-вторых, очаровательной Эвелин мои ухаживания нужны только для популярности. Она без ума от своего Рамиро.

Черные глаза Роситы блеснули подобно вспышке магния. Она отошла к окну.

– Высматриваете своих кавалеров? – Генерал добродушно улыбнулся и, повернувшись к Муну, пояснил: – Лейтенант служит на военно-морской базе в Роте. Я, признаться, не сразу понял, почему такая красивая девушка так охотно согласилась перебраться в эту дыру. Думал, что покорил ее своими хорошими манерами.

– А теперь понимаете? – Росита спросила полукокетливым тоном, за которым, как показалось Муну, скрывалась тревога.

– Разумеется! Женский инстинкт подсказал вам, что все ваши поклонники будут передислоцированы в Панотарос. За один сегодняшний день прибыло пятьсот моряков. Готов поспорить, что из-за Роситы они не заметят даже Куколку Роджерс.

– И водолазы тоже? Я полагал, что у них бывают романы с русалками, – пошутил Мун.

– Водолазы? – Росита удивилась. – Почему вы думаете, что с нашей базы прибыли водолазы? Ничего подобного…

– Вы просто не в курсе, лейтенант, – поправил майор Мэлбрич. – Мистер Мун видел снаряжение, оно прибыло сегодня, а люди будут завтра.

– Да, да! – быстро подтвердил генерал. – Это идея майора – искать шифр в морских пучинах.

– Извините, генерал, это была ваша идея, – вежливо поправил майор. – Вы просто забыли.

– Возможно, – генерал Дэблдей поморщился. – Но с вашей стороны, майор, не очень воспитанно напоминать мне о моем старческом склерозе. – Он рассмеялся и, словно желая перевести все в шутку, добавил: – Между прочим, я даже забыл, какие гости еще должны прийти.

– Мисс Эвелин Роджерс, мистер Рамиро Вилья… – по-военному четко доложил майор.

– Я начинаю верить, что забывчивость стала характерной чертой для руководящих офицеров. – Мун насмешливо улыбнулся. – Сначала майор Мэлбрич поразил меня, а теперь и вы, генерал…

– Я? Ах да, насчет водолазов. Это простительно. Операцией по поиску шифра непосредственно руководит майор.

– Но этикетом вы. Полковник Бароха мне сегодня жаловался, что его забыли пригласить.

– Не понимаю… Лейтенант встретила полковника на улице. Он ей сказал, что придет. – Генерал обратился за подтверждением к Росите. – Вы ведь именно поэтому пришли? Полковник, правда, считает, что говорит по-английски не хуже оксфордского профессора, но, когда он начинает беседовать об искусстве, я даже с переводчиком не всегда его понимаю.

Смуглое лицо Роситы зарделось. Казалось, что сквозь бронзовые тонкие стенки просвечивает пламя.

– Может быть, я его не так поняла. – Она быстро отвернулась.

– Ничего, даже если это только недоразумение, я от него все равно в выигрыше… За вашу красоту! – Генерал поднял рюмку.

Росита взяла свою. Лицо, с которого сошел багрянец, было спокойным, улыбка, как всегда, сдержанной. Но Мун уловил скользнувший по нему, словно невзначай, испытующий взгляд. Переводчица как будто старалась понять, какое значение Мун придал ее выдумке о встрече с полковником. Он не сомневался, что это намеренная ложь. Но ради чего, вернее, ради кого Росита Байрд пожелала присутствовать на этой коктейльной партии?

Столь же загадочны были отношения между генералом и его адъютантом. Одетый в замшевые туфли, бежевые фланелевые брюки и малиновую рубашку с распахнутым воротником, сыпавший комплиментами, с завидным аппетитом уплетавший закуски, генерал Дэблдей походил в эту минуту на дипломата, отдыхающего от официальных речей в обществе обаятельной женщины и умного собеседника. Затянутый в мундир майор Мэлбрич выглядел его полной противоположностью. Даже коктейли он смешивал по-военному четко. Рука, встряхивающая в эту минуту посеребренный шейкер, казалась созданной для стрельбы по мертвым и живым мишеням, для отдачи чести, для наведения полевого бинокля. Судя по всему, это был идеально вымуштрованный подчиненный для оперативного и точного исполнения приказов. И все же Мун не мог отделаться от чувства, что генерал его немного побаивается. Вот и сейчас между ними разыгралась сценка, давшая богатый материал для размышлений.

Генерал попросил майора закрыть окно. Становилось прохладно. Резкий, свойственный этим местам переход от дневного тепла к ночному похолоданию вызывал озноб… Майор поставил шейкер на передвижной бар и тремя размеренными шагами подошел к окну. Генерал о чем-то зашушукался с переводчицей. Майор закрыл окно, направился к генералу и встал за его спиной. Шепот сразу прекратился.

– Не бойтесь, майор, никаких военных секретов я не раскрывал, – засмеялся генерал. – Только предложил лейтенанту сопровождать меня в Мадрид.

Майор улыбнулся. Улыбка чем-то походила на его прямой пробор – она была точно отмеренной и, как в этом Мун после убедился, одинаковой на все случаи жизни.

– Именно это вы не должны делать, генерал. – Майор почему-то взглянул на Муна. – Вы же знаете, ваша жена просила меня присматривать за вами.

– Моя жена! – Генерал расхохотался. Пенсне на его крупном, с горбинкой носу подпрыгивало от хохота. – Жаль, что мистер Мун не в состоянии оценить ваш юмор. Нет, нет, мистер Мун, это вам никогда не удастся… Надо знать мою уважаемую супругу! Слава богу, что майор доложил ей о моем безукоризненном поведении.

Генерал умолк, потом, вспомнив, что обязан разъяснить Муну ситуацию, добавил:

– Она не менее ревнива, чем Куколка Роджерс.

– А разве она имеет основания для ревности?

– Моя жена? – Генерал возмущенно закачал головой. – Ну что вы! Я образец супружеской верности.

– Я имел в виду Эвелин.

Генерал не успел ответить. В дверь постучали. Майор приоткрыл ее немного, потом, убедившись, что это ожидаемые гости, широко распахнул дверь.

Куколка словно решила поменяться ролями с генералом. Вместо вечернего туалета она щеголяла в форме рядового воздушно-десантных войск. Это был тот самый запечатленный неоднократно на кинокадрах и фотоснимках наряд, которым она в прошлом году покорила сердца сражавшихся в Южном Вьетнаме американских солдат. Державшийся на расстоянии Рамиро был одет в белый смокинг. Он был до того элегантен, что, будь это не номер гостиницы, а зал шикарного ресторана, его можно было принять за метрдотеля.

– Мы только что говорили о вас, Эвелин. – Генерал говорил тем фамильярным тоном, который принят между хорошими друзьями.

– С кем? – Куколка взяла протянутую майором рюмку.

– С мистером Муном.

– А, с детективом! – Куколка поморщилась и, выпив одним залпом рюмку, улыбнулась. – Не представляю себе, о чем вы разговаривали. Детективы ведь не интересуются сексом?

– Это ваше поверхностное наблюдение. – Генерал улыбнулся. – Мистер Мун, например, спрашивал, имеете ли вы основания ревновать Рамиро к другим женщинам?

– Я? – Куколка хрипло рассмеялась и тряхнула тяжелой светлой копной. Волосы ее были перевязаны парашютной тесьмой.

– Именно вы! – Несмотря на галантную улыбку генерала, интонация была явно провокационная.

– К женщинам? К каким женщинам? Для Рамиро существует только одна женщина, остальные для него мужчины! – Куколка сопровождала каждую фразу хрипловатым смешком. – Скорее я могу ревновать его к алкоголю. – Куколка повернулась к своему спутнику. – Не пей, тебе это вредно! – Она выхватила у него рюмку с коктейлем и выпила единым духом.

По ее слегка дрожащим пальцам Мун понял, что она уже пьяна.

Куколка с недовольной гримасой отставила пустую рюмку.

– Что это такое?

– «Манхэттенский проект», мисс Роджерс, – откликнулся майор.

– Неужели? Что-то не похоже. Может быть, военное ведомство для экономии рекомендует заменять виски дистиллированной водой? Ну что ж, в качестве атомного запала годится. Рамиро, принеси из моей комнаты водку. Мы сейчас сотворим водородную бомбу.

– Абсолютно чистую! – улыбнулся Мун.

– Ну, конечно. Ни головных болей, ни сентиментального желания бросить эту собачью жизнь и начать новую. Новая все равно была бы такой же собачьей!

– Хорошо, что вы не проповедовали это убеждение нашим солдатам во Вьетнаме, – засмеялся генерал. – У моего коллеги Уэстморленда глаза бы выкатились из орбит.

– Ваш коллега идиот! И вообще, все генералы… Нет, не хочу портить отношения с армией… Дайте мне лучше еще один запальчик!

Опрокинув рюмку, Куколка оглянулась. Заметила переводчицу и бесцеремонно спросила:

– А это кто такая?

– Извините, я не успел представить. Моя переводчица лейтенант Росита Байрд!

Росита встала. Она стояла навытяжку всем своим видом подчеркивая, что является военнослужащей, а не женщиной.

– Хорошенькая. – Куколка осмотрела ее с ног до головы. – Будь я режиссером, я бы немедленно пригласила вас на роль… танцовщицы в ревю! Вы не выступали в мюзик-холлах?

– Нет.

– Ну, конечно, фигура не та. – Куколка изобразила на лице сочувствие и повернулась к только что вошедшему Рамиро: – Присмотрись к этой крошке.

Рамиро небрежно кивнул Росите и немедленно повернулся к ней спиной. Своим поведением он как бы подтверждал заявление Эвелин, что, кроме обожаемой Куколки, для него женщины не существуют. Поставив на стол литровую бутыль с водкой, он улыбнулся.

– Надеюсь, на сегодняшний вечер хватит? – Потом, повернувшись к Муну, гордо сказал: – Может быть, вы возьметесь выяснить эту загадку? Первый раз вижу такую женщину! Сколько бы ни выпила, всегда трезва, как холодильник!

– Тренировка! – небрежно бросила Куколка и, усевшись на стол, принялась за составление «водородной бомбы». По сияющему лицу было видно, что комплимент ей явно льстил. Рамиро взглядом, выражающим снисходительное восхищение, следил за ловкими движениями ее рук. Сначала в стакан выплескивался коктейль. Оболочкой для атомного заряда служила долитая по самый край водка. Наполнив этой горючей смесью шесть стаканов, Куколка весело соскочила со стола.

– Прошу! Превентивный массированный удар по вражескому тылу! Нет, нет! – Она отняла стакан у Рамиро. – За тебя я выпью сама. Ты – санитарный отряд, будешь подбирать павших.

Из массированного удара ничего не получилось. Все отказались. Один Мун решился на этот рискованный эксперимент. Заметив, что он отпивает маленькими глоточками, заполняя паузы между ними отчаянными гримасами, Куколка возмутилась:

– Боже мой! Какое позорное зрелище! Разве вы когда-нибудь видели, чтобы водородную бомбу сбрасывали по частям? Залпом! Смотрите на меня! – Она высоко подняла стакан и без видимого усилия влила в себя содержимое.

Мун последовал ее примеру. Сознание сразу же затуманилось. Незаметно для себя он остался лишь с генералом и Куколкой. Остальные исчезли в непроглядном тумане.