Текст книги "Призраки отеля «Голливуд»"

Автор книги: Анатоль Имерманис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

– А какой род войск вы представляете в действительности? – спросил Мун.

– Как вы сами думаете?

– Службу химической безопасности, – подмигнул Мун.

– Довольно остроумно, – генерал засмеялся. – Рад, что вы догадались, о какой безопасности идет речь. Я разведчик, вернее контрразведчик.

– Ищете секретные устройства?

– Ну конечно. Ядовитые вещества – это только между прочим. Пятьсот человек уже ищут как проклятые, завтра прибывает столько же, да еще подводные лодки из Роты. Возможно, он упал в море.

– Разве ваш секрет мужского рода?

– Собственно говоря, это военная тайна. – Генерал улыбнулся. – Но если обещаете не продавать ее русским… – Генерал лукаво сощурил глаза. – Мы ищем код для расшифровки приказа о начале атомной войны. Наши летчики называют его крестом на шее, командир не имеет права снимать его ни на минуту… – Генерал повернулся к майору: – Ну что у вас там получилось?

– Минуточку! – прислушивавшийся к разговору майор Мэлбрич вернулся к своим обязанностям. Несколько штрихов – и разрозненные красные кружки соединены в сплошное кольцо.

Генерал критическим взглядом осмотрел предложенный майором сектор поисков.

– По-моему, радиус не мешало бы расширить. Давайте включим в него на всякий случай остров Блаженного уединения!

– Ни в коем случае! – Майор запротестовал. – Крайняя точка там, где был подобран подполковник Хогерт. – Майор ткнул пальцем в указанное рыбаком место. – И то он упал так далеко лишь потому, что катапультировался… Видите, до острова порядочное расстояние. Мы не имеем права терять времени на бесплодные поиски. Чем дольше они будут длиться, тем меньше шансов обеспечить секретность.

– Согласен! – Генерал повернулся к начальнику полиции. – Спасибо, полковник Бароха. До свидания!.. Ну а с вами, – улыбнулся генерал Муну, – я не прощаюсь. Непременно заходите! Угощу таким коктейлем, что после него вам даже атомная война покажется детской забавой!

ТЕЛЕГРАММА О КРЕМАЦИИ

Полковник проводил гостей до двери. Потом, повернувшись к Муну, с наигранным возмущением сказал:

– Меня-то он не пригласил на коктейль! Мы, испанцы, очень обидчивый народ. Я ему при случае еще припомню!.. Все равно люблю американцев, завидую им. Один мистер Хемингуэй чего стоит! Всем своим подчиненным приказываю читать американскую литературу… Вы знакомы с «Фиестой»? Даже наш Бласко Ибаньес не описал так красочно великолепное ремесло тореро! Знаете, я ведь сам когда-то хотел стать матадором. У нас это мечта почти каждого подростка.

Вынужденный молчать в присутствии американских офицеров, полковник теперь вознаграждал себя словесным фейерверком.

– Простите, о ваших юношеских мечтах поговорим в другой раз, – довольно грубо оборвал Мун.

– Понял и не обижаюсь… – Полковник вынул из сейфа несколько папок. – Вы специально прилетели сюда за тысячу километров, вам кажется, что любая упущенная минута является чуть ли не преступлением, а я разглагольствую тут о литературе. Итак! – Он раскрыл папку. – Акт о смерти Шриверов…

– Начнем лучше с живых, – предложил Мун.

– С живых? – не понял полковник. – А, вы имеете в виду мисс Гвендолин Шривер! Мы разослали ее фотографию, описание и номер машины по всей стране, опросили окрестных жителей, жандармерия наводила справки во всех гостиницах на всех дорогах в радиусе двухсот километров. Даже справлялись у наших секретных осведомителей, связанных с уголовным миром. Делалось решительно все… и это, имейте в виду, несмотря на то, что в связи с воздушной катастрофой я не смыкаю глаз уже третий день. – Полковник устало откинулся в кресле.

– Чем вы объясняете ее исчезновение? – не спросив разрешения, Мун закурил сигару.

– Может быть, похитили? – Полковник довольно равнодушно пожал плечами.

– Гангстеры, – подсказал Мун. – Ваша точка зрения полностью совпадает с мнением мистера Шривера.

– Гангстеры? – Начальник полиции совершенно неожиданно рассмеялся.

– Вам это кажется смешным? – Мун сердито выпустил густую струю дыма.

– Боюсь, что уедете, так и не поняв до конца души испанского народа. – Полковник досадливо отмахнулся от сигарного дыма. – Украсть средь бела дня машину, остановиться на людном перекрестке, на виду у сотни прохожих, насильно втащить в нее человека – такое в наше время, пожалуй, возможно лишь в двух местах: отсталой Сицилии и передовой Америке. Недаром самые выдающиеся организаторы вашего преступного мира родом из Сицилии. Надеюсь, я этим не задел ваших национальных чувств, мистер Мун?

– Вы намереваетесь прочесть мне популярную лекцию?

– Простите, немного увлекся, – примирительным тоном сказал полковник. – Я только хотел отметить, что испанцы наполовину дети. Серенады, рыцарские традиции прошлого, старые шляпы и драгоценные дамские браслеты, которыми осыпают тореадора, – все это делает нас немного смешными и непонятными в глазах иностранцев. Что касается похищений – у нас это обычно любовная афера, мотивы которой следует искать в упрямстве родителей или эксцентричном романтизме влюбленных.

– Хм…

– Вы что-то хотели сказать?

– Мисс Гвендолин Шривер, насколько я знаю, не испанка, – сухо заметил Мун.

– О да! Но в этом смысле она, пожалуй, хуже любой испанки. О ней рассказывают невероятные истории!

Внешность полковника не слишком импонировала: мясистый нос, крутой подбородок, полное лицо. И все-таки он не был тем, кем поначалу показался Муну, – этаким испанским вариантом лихого шерифа из американского вестерна, предпочитающего седло своего скакуна, шпоры и кольт письменному столу. За неказистой внешностью полковника угадывался цепкий ум службиста. Но едва ли такой станет себя особенно утруждать из-за взбалмошной девчонки, о которой действительно неизвестно, похищена она или сбежала с любовником.

– Мне хотелось бы осмотреть комнату Гвендолин, – сказал Мун. Знакомство с обстановкой, в которой живет человек, будь это даже всего лишь номер гостиницы, дает довольно правильное представление о характере и привычках – в этом Мун убеждался неоднократно.

– В любое время! – Полковник кивнул. – Один ключ она взяла с собой, но запасной находится у портье дона Бенитеса. Вы, должно быть, уже знакомы с ним.

– Немного. Меня удивляет, почему вы не храните запасной ключ в своем сейфе. На вашем месте я бы не слишком доверял ему. – Мун выпустил двойное кольцо.

– Что вы! – На миг дым повис над головой начальника полиции, отчего тот приобрел отдаленное сходство с неким испанским святым. – Дон Бенитес так глуп, извините, я хотел сказать, так честен, что… – Полковник Бароха-и-Пинос энергично покачал головой и сразу же лишился своего ореола. – Вы еще не знаете, что это за человек! Хозяин гостиницы мосье Девилье отличный психолог. На этом он экономит зарплату нескольких администраторов. Раз в месяц дон Бенитес посылает ему в Марсель выручку и отчетность. Весь Панотарос знает, что он скорее добавит из собственного жалованья, чем утаит от хозяина хоть одну песету.

Мун выразил желание ознакомиться с предметами, найденными в комнате матери и сына после их смерти.

– Сожалею, все вещи сразу же отправлены мистеру Шриверу воздушной почтой. Но вы можете познакомиться с описью.

Папка, которую раскрыл начальник полиции, была довольно тощей. Кроме описи вещей, в ней были лишь квитанция об отправке, что-то вроде рапорта и официальное свидетельство о смерти. Все документы были предусмотрительно снабжены английским переводом. Рапорт являлся, собственно говоря, подписанной доктором Энкарно краткой историей болезни.

Мун попросил полковника изложить события своими словами.

– Как вам угодно! – Довольный возможностью поговорить, начальник полиции заулыбался. – Между прочим, не стесняйтесь, курите! Меня это ничуть не раздражает. Итак, начнем с самого начала. Восемнадцатого марта, примерно в полдень, мисс Гвендолин Шривер уехала на своем «кадиллаке».

– Куда?

– Матери она сказала, что едет на несколько дней в Малагу и остановится в отеле «Мирамар». Но туда она не прибыла. Узнал я это совершенно случайно. Дело в том, что до перевода в Панотарос я заведовал в Малаге отделом по надзору за иностранцами. Каждый вечер мне приносили список всех вновь прибывших. Мисс Гвендолин Шривер в нем не числилась.

– Может быть, она зарегистрировалась под чужим именем?

– Что вы! – Полковник Бароха-и-Пинос усмехнулся. – Мы живем в Испании. Это только у вас некий мистер Икс может преспокойно выдать себя за мистера Муна, а женщину, с которой только что знакомился в баре, за свою законную супругу. Испания – благоустроенное государство. Здесь каждый человек обязан предъявить документы. Уж будьте уверены, если они фальшивые, то он вместо комфортабельного отеля мигом очутится за решеткой.

– Отличная организация! – Мун закурил. – Прошу вас, продолжайте.

– После отъезда мисс Гвендолин ее мать, пожаловавшись на мигрень, почти весь день оставалась в гостинице. Что касается сына мистера Шривера Рола, то он куда-то ходил с одним местным мальчиком. Зовут его Педро, фамилию не помню. Круглый сирота, живет с какими-то отдаленными родственниками.

– В пещере! Знаю. – Мун кивнул.

– Ничего не поделаешь! – Полковник поморщился. – Мы небогатая страна. Но не забывайте, что жить в пещере – это тоже в своем роде романтика. Впрочем, мы уклонились от темы. Под вечер Рол Шривер вернулся в гостиницу с каким-то свертком. Кстати, это был как раз день его рождения. Миссис Шривер заблаговременно заказала в Малаге торт. На семейном торжестве присутствовал тот самый Педро… Американцы при всем моем уважении к ним странные люди. Генерал Дэблдей, например, даже меня не пригласил на коктейльную партию, а Шриверы не гнушались обществом оборванца… Вечером, часам к одиннадцати, Педро ушел, а миссис Шривер попросила портье разбудить ее пораньше. Все это я знаю со слов дона Бенитеса. Сам я прибыл в Панотарос только на следующее утро.

– То есть сразу же после воздушной катастрофы, – уточнил Мун.

– Да. Но это чистая случайность. Мой перевод намечался уже давно.

– Что же было дальше?

– Миссис Шривер и ее сын вернулись в гостиницу к обеду и немедленно вызвали доктора Энкарно. Они жаловались на общее недомогание, слабость, понос, тошноту, головокружение. Доктор сразу же заподозрил отравление. Из продуктов, которыми они питались в этот день, его внимание привлекла американская консервированная колбаса. Дело в том, что незадолго до этого той же колбасой отравились двое местных жителей. Доктор Энкарно, не колеблясь, поставил диагноз, даже догадался попросить банку, из которой они ели, на предмет анализа. Он сделал им промывание желудка, предписал полную диету, а спустя несколько часов, убедившись, что их состояние не улучшилось, испугался ответственности. По его просьбе их вечером перевезли в американский военный лагерь, где была медчасть с современным медицинским оборудованием. К сожалению, американские врачи уже ничем не могли помочь. Ночью Шриверы скончались. Вот акт о смерти, подписанный доктором Энкарно. Как видите, диагноз предельно ясен: смерть наступила в результате отравления естественным органическим ядом ботулином… Вот и вся история! Так что боюсь, что вы напрасно приехали сюда. Разве только ради мисс Гвендолин Шривер, но я думаю, как только весть о смерти родственников дойдет до ее любовного гнездышка, она сама объявится. Кстати, я недоумеваю, почему американское радио храпит молчание? Как-никак мистер Джошуа Шривер очень видная персона в вашей стране.

– У него есть на то причины.

– Какие?

– Мистер Шривер, должно быть, желает обождать с некрологом, пока мне не удастся выяснить личность преступников.

– Преступников? Ну, знаете, такое мне даже в голову не приходило. – Полковник пожал плечами. – Получив телеграмму о вашем выезде, я был уверен, что речь идет только о поисках пропавшей мисс Гвендолин Шривер.

– А разве мистер Шривер не телеграфировал, что просит отложить вскрытие трупов до моего прибытия?

– Да, но я не придал этому никакого значения. К тому же…

– Простите, – прервал его Мун. – У меня к вам несколько вопросов.

– Пожалуйста.

– Почему сообщение о смерти Шриверов не появилось в испанской печати?

– За кого вы меня принимаете? Представьте себе: мир узнает, что в Панотаросе произошла воздушная катастрофа, в результате которой погибло свыше десяти человек. Одновременно в том же Панотаросе умирают от яда жена и сын известного американского миллионера. Какой же турист после этого захочет приехать в такое заклятое место? Я лично даже рад, что мистер Шривер – все равно по каким мотивам – предпочел отсрочить некролог.

– Понятно! Второй вопрос: сделан ли уже анализ содержимого консервной банки, на котором настаивал доктор Энкарно?

– Банки? В том-то и дело, что конкретной банки не существует. Консервы у Шриверов были с собой. Одну банку они выбросили – где, не помнили. Вторую, с остатками колбасы, донесли до дома. Рол Шривер собирался доесть ее, он просто обожал эту колбасу, но его стошнило, и миссис Шривер еще до прихода врача выбросила банку в мусоропровод.

– Значит, вы отказались от лабораторного анализа! А если этот ваш доктор Энкарно все-таки ошибся диагнозом? А если – допустим даже фантастическую гипотезу – он под видом лечения сам отравил их? Упустить такую важную вещественную улику?! – От возмущения Мун даже привскочил со стула.

– Успокойтесь! – Полковник Бароха-и-Пинос сделал паузу, потом с полуулыбкой продолжал: – Будьте уверены, наша полиция работает не хуже вашей. Мы подобрали из мусорного контейнера все банки с этой проклятой колбасой и послали на анализ в Малагу. Установить точно, из какой ели Шриверы, разумеется, невозможно. Но поскольку в гостинице, кроме них, никто не отравился, то обнаружение в любой из них ботулина полностью подтвердило бы диагноз.

– Извините. – Мун с облегчением вздохнул. – Я действительно недооценил вас.

– Результатов анализа пока еще нет. У нас работают медленно, но зато точно. В смысле научного оснащения мы, конечно, немного отстаем, но наше управление в Мадриде совсем недавно получило технику из Америки… В общем, как только Малага даст ответ, я немедленно сообщу вам.

– Спасибо! Скажите, вам не показалось странным: доктор Энкарно был единственным из свидетелей воздушной катастрофы, который не явился в полицейский комиссариат?

– Должно быть, он с горя просто напился. Как-никак два первых смертных случая за всю его практику.

– А супруги Матосиньос, отравившиеся теми же консервами? Они обращались к другому врачу?

– Да нет, он у нас единственный. Но сами понимаете, одно дело – полунищие крестьяне, которых даже некому оплакивать, совсем другое – постояльцы отеля, к тому же родственники американского богача. Репутация человека любой профессии – и вы это знаете не хуже меня, – к сожалению, определяется общественным и материальным весом его клиентов. К примеру, если я упущу мелкого карманного воришку, меня за это только слегка пожурят, а если по моей вине от руки правосудия ускользнет какой-нибудь выдающийся преступник, мне самому, пожалуй, не миновать тюрьмы.

Мун чувствовал, как его постепенно клонит ко сну. Болтовня полковника положительно утомляла, к тому же сквозь зарешеченное окно проникало горячее южное солнце, слепящее глаза.

– Большое спасибо! Вопросов у меня нет… Кстати, насчет телеграммы, которую вы послали мистеру Шриверу. Насколько мне известно, его семья жила тут инкогнито.

– О, никакой сверхъестественной прозорливости я в данном случае не проявил, – отмахнулся полковник. – Во-первых, мисс Гвендолин не делала никакой тайны из того, кто ее отец. Дело в том, что мама ее не слишком баловала, и мисс Гвендолин весьма часто приходилось прибегать к кредиту. Например, ее знаменитый красный спортивный «кадиллак». Поехала в Малагу, зашла в магазин, сказала, кто она такая, а уж расплачиваться пришлось потом папаше через малагский банк. Что касается адреса, то его я узнал от генерала Дэблдея. Фирма, которую он возглавлял до своего недавнего назначения, имела какие-то там деловые связи с мистером Шривером.

– Прекрасно! Когда можно приступить к вскрытию? – И Мун решительно встал.

– Вы, к сожалению, опоздали, мистер Мун!

– Что это значит? По-моему, телеграмма мистера Шривера содержала категорическую просьбу дождаться меня.

– Вскрытия вообще не было.

– Еще лучше! Вы их похоронили!

– Вам это не нравится, мистер Мун?

– Вы прекрасно знаете, что в случае отравления вскрытие обязательно. Я требую немедленной эксгумации!

– То есть вы хотите, чтобы на глазах у жителей Панотароса, которые уже и так в предостаточной мере взбудоражены воздушной катастрофой и гибелью урожая овощей, мы стали бы вытаскивать из гроба два полуразложившихся трупа? Чтобы с быстротой молнии родилась молва, что тут пахнет преступлением, что супруги Матосиньос, без сомнения, тоже умерли неестественной смертью, что в Панотаросе орудует целая шайка отравителей? Готов поспорить, что на следующий день во всей округе не останется ни одного туриста.

– Можно подумать, что вы не начальник полиции, а директор туристического бюро.

– Увы! – Полковник Бароха-и-Пинос развел руками. – Я, как принято выражаться, карающий меч правосудия. Поэтому даже угроза папы римского предать анафеме не удержала бы меня. Но для эксгумации, кроме могильщиков, нужны могилы, не говоря уже о трупах. На панотаросском кладбище вы не найдете ни того, ни другого.

– То есть как это? – Мун изумленно посмотрел на полковника. Тот невозмутимо молчал.

Мун провел рукой по лбу. Хмурые складки исчезли.

– Ну и манера у вас подшучивать над человеком! – Мун усмехнулся. – Где-нибудь в Далласе вас за такую шутку наградили бы пулей в живот. Скажите спасибо, что у меня хорошие нервы. Насколько я понимаю, тела отправлены в Малагу?

– Совершенно правильно. У нас нет ни морга с морозильной установкой, ни тем паче крематория.

– При чем тут крематорий? – Мун резко тряхнул головой. Манера начальника полиции ошарашивала, он напоминал бандерильеро, ложными выпадами отвлекающего разъяренного быка от утомленного матадора.

– Крематорий? – повторил полковник. Вместо ответа он порылся в папке и достал конверт, из которого вынул грузовую квитанцию, оформленную на фирменном бланке авиакомпании «Панамерикэн», и какую-то машинописную бумажку с испанским текстом и гербовой печатью.

– Вот акт о кремации, заверенный соответствующими свидетелями, – как ни в чем не бывало объяснил начальник полиции. – А вот документ об отправке урн с прахом на рейсовом самолете N 12579. Так что мистер Шривер получит их в ближайшее время. Как видите, мое утверждение, что вы, к сожалению, опоздали, соответствует фактам! – И полковник с наигранным сочувствием взглянул на внезапно осунувшегося Муна.

С полминуты Мун молчал. Потом, чуть не опрокинув стул, яростно вскочил:

– Это преступление! Вы не имели права! Вы что-то скрываете!

– Преступление? Не потрудитесь ли вы объяснить свои слова?

– Тут нечего объяснять! В кремации заинтересован только тот, кому необходимо скрыть следы!

– Надо признаться, мистер Мун, ваша вспыльчивость мне даже нравится. Мы, испанцы, не любим равнодушных исполнителей, все равно, пользуются ли они шпагой тореро или острым скальпелем детективных догадок… Вам не нравится кремация? Я был вынужден считаться с волей мистера Шривера… Вот! – Полковник Бароха-и-Пинос вынул из сейфа и положил на стол телеграмму.

«Тела жены и сына предать кремации урны выслать ближайшим самолетом

Джошуа Шривер»,

– гласил текст.

– Эта телеграмма получена примерно через два часа после той, в которой мистер Шривер извещал о вашем приезде. Очевидно, вы в это время уже находились в пути, поэтому он не смог предупредить вас. Если пожелаете взглянуть на обе телеграммы – пожалуйста!

Мун с трудом заставил себя встать. Чувствовал он себя отвратительно. Если вторая телеграмма была подлинной – он превращался в комическую марионетку. Еще хуже, если приказ о кремации – фальшивка. Это означало бы нокаут еще до того, как начался матч.

На полпути к двери Мун вернулся.

– Кстати, покажите мне еще раз диагноз доктора Энкарно. Перевод и оригинал. – Муну показалось, что начальник полиции настороженно следит за ним. – Спасибо. Вот и все. – Уже через секунду Мун отдал оба документа.

– Вы искали что-то определенное? – спросил озадаченный полковник.

– Да. Марку колбасных консервов.

– И для этого вам был нужен испанский текст?

– С чего-то надо ведь начинать изучение языка. Сейчас я уже знаю, как по-испански будет «колбаса», – пошутил Мун.

Однако в действительности он, повинуясь подсознательной интуиции, заинтересовался маркой консервированной колбасы, которой якобы отравились Шриверы. Колбаса называлась «Экстра» и пользовалась довольно широкой популярностью. Почти каждый американец, проводящий уик-энд на лоне природы, знал, что она производится фирмой «Все для туристов», так же как ее бульонные кубики, спиннинг и надувная лодка.