Текст книги "Мой сводный кошмар (СИ)"

Автор книги: Анастасия Воронцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

Глава 5

Злата

Лину трясло от гнева, по ее щеке скатилась слеза, и мы с Кириллом шокированно замерли. За годы, проведенные с ними, я никогда не видела ее плачущей. Казалось, она вообще не способна на человеческие чувства.

– Лина, пойми же… – уже спокойнее продолжил он, но Лина не желала его слышать.

– Замолчи! Ты сам выбрал на чьей ты стороне! Больше никогда не разговаривай со мной! – тряхнув волосами, она круто развернулась на каблуках, собираясь уйти, но Кирилл поймал ее за руку.

– Лина!

– Отпусти! – прошипела она, прожигая его ненавистным взглядом, – Мне больше не очем с тобой разговаривать!

Лина вырвала руку из захвата Кирилла и выскочила из зала под злорадные шепотки студентов.

Он некоторое время смотрел ей вслед, затем тяжело вздохнул и повернулся ко мне.

– Ты как, в порядке? – он нервно провел рукой по волосам, слегка взъерошивая их.

– Я в норме, мне не привыкать, но тебе лучше поговорить с ней. Она твоя сестра и ты ей нужен.

Кирилл с минуту смотрел на меня, потом резко выдохнул, и рывком притянул меня к себе, целуя. До дрожи, до бабочек в животе и головокружения, а потом также внезапно, скрылся в толпе, оставив меня в растерянности.

Ну и что это такое было?

Кирилл

При любых других обстоятельствах я бы ни за что не оставил Злату одну. Особенно зная, что рядом ошивается этот придурок, Андрей, но она была права. Лина была явно не в себе. Нужно было найти ее, пока она не натворила глупостей.

За поворотом послышался удивленный голос ректора:

– Лина вы куда? Что случилось?

– Извините, мне плохо, так что я поеду домой.

– Да, конечно. С вами все будет хорошо? Может попросить кого-нибудь отвезти вас?

– Нет, спасибо, я сама доеду! – я слышу быстрые удаляющиеся шаги и следую за ней до самой парковки. Лина остановилась у своей машины, и я окликнул ее:

– Лина, подожди!

К счастью, она не упрямится, но и не поворачивается ко мне лицом. Рука сестры все еще на дверце двери.

– Лина ты моя родная сестра, и я всегда на твоей стороне, но ее ты трогать не будешь, и никто из твоей свиты тоже это не сделает, поняла? Вспомни как тебя любили ее родители, как всегда защищали и хвалили, а что изменилось Лина? Только они умерли, и она к нам переехала, как ты как с цепи сорвалась. Все время издеваешься над ней и оскорбляешь ее и ее родителей.

Резко развернувшись, она вспыхнула и закричала:

– Да как вы все меня достали! “Ой, какая Злата хорошая! Ой, как нам жаль Злату! Злата! Златочка! Лина, бери пример со Златы!” Все мне так говорят, но от тебя я этого просто не ожидала! Если тебе так нравится Злата, будь ее братом, раз я такая плохая!

Она расплакалась, не заботясь об испорченном макияже, и мне пришлось сказать то, о чем я позже пожалею.

Злата

– О, смотри-ка, наши Высочества вернулись, – насмешливо сказала Катя, одна из “подружек” Лины, указывая в сторону улыбающихся Барских, – Неужели помирились?

В ответ я лишь презрительно фыркнула.

Что и требовалось доказать. Дружба таких Кать стоит дешевле футболки в секонде в дни распродаж. Только дашь слабину – тут же укусят в спину.

Задумавшись, я не заметила как ко мне подошел Андрей.

– Кажется ты обещала мне еще один танец, – с улыбкой сказал он, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. В руках у Андрея было два бокала с пуншем. Один из них он протянул мне, и я рассеянно обхватила его пальцами..

Со всем произошедшим я как-то подзабыла о том, что пришла на бал не одна.

– Прости, – с виноватой улыбкой ответила я, разглядывая плавающий кусочек апельсина в бокале, – Разборки Барских совсем выбили меня из колеи.

– Да, я видел, – на секунду мне показалось, что его глаза злобно сверкнули, но уже через миг он смотрел на меня как всегда, – Ума не приложу что не так с этим парнем. То грубит тебе, то наоборот, целует при всех… Между вами что-то есть?

Я замешкалась с ответом всего на минуту, затем бросила взгляд в сторону Барских, которые даже не смотрели в нашу сторону, и покачала головой:

– Нет, совсем ничего. Мы с ним слишком разные. Ему намного больше подошла бы какая-нибудь модель-балерина.

– Вроде нашей “королевы”? – с улыбкой спросил он.

– Да, кто-то вроде нее, – соглашаясь с ним, я почувствовала как в груди предательски кольнуло, и поднесла бокал к губам, пытаясь спрятать эмоции.

Напиток оказался немного кислым и терпким, с приятным сладким послевкусием и цитрусовыми нотками. Было вкусно, поэтому за первым глотком последовал второй, а за ним и третий, пока в бокале не осталась только долька апельсина.

А потом… Потом мы с Андреем танцевали. Много танцевали.

Мне было хорошо, а потом стало плохо.

Внезапно я почувствовала тяжесть в теле. Свет казался слишком ярким, музыка – слишком громкой. Ноги стали ватными, а голова закружилась. Казалось, что мы оказались не в зале, а на корабле во время шторма. Пол подо мной раскачивался… А может это меня шатало?

Собрав последние силы, я стала глубоко дышать, но сознание медленно покидало меня.

– Мне что-то нехорошо… – слабо прошептала я, повисая на Андрее, и на секунду мне показалось, что он улыбнулся.

Нет, бред какой-то, с чего бы Андрею улыбаться в такой ситуации? Я не в себе. Наверняка мне просто показалось.

– Пойдем, тебе нужно на воздух, – ответил он, уводя меня в сторону выхода из зала, как вдруг его остановили, и меня перехватили чьи-то теплые сильные руки.

– Спасибо, дальше я сам о ней позабочусь, – холодно сказал Барский, прожигая Андрея взглядом.

Если бы взглядом можно было убивать, эти двое бы друг друга уничтожили. Андрей явно не хотел ему уступать, но знал, что Барский не отступится, и вскоре Кирилл подхватил меня на руки.

– Держись, – шепотом сказал он, вынося меня из зала.

Постепенно музыка и свет перестали давить на меня. Улица принесла спасительную тишину и прохладу.

Затем послышался звук открываемой дверцы машины, и Кирилл уложил меня на заднее сидение, закутав во что-то теплое. Наверное это был его пиджак.

Словно сквозь сон, я почувствовала, как его руки коснулись моего лица, затем приоткрыла глаза и увидела испуганное лицо Барского. Он склонился надо мной так низко, что едва не касался своим носом моего.

– Злата, посмотри на меня! Ты что-то пила?

– Пунш… – слабым голосом ответила я, и тут же вымученно скривилась. Горло как будто стеклом с гвоздями полоскали.

– Кто тебе его принес? – в глазах Барского загорелся опасный огонек. Он был зол. К счастью, его злость была направлена не на меня.

– Андрей… Но я не понимаю причем здесь это…

Не ответив, Барский закрыл дверь машины, впрыгнул на переднее сидение и изо всех сил вдавил в пол педаль газа.

Дальше все было как в тумане.

Больница, врачи… Плачущая тетя Алина. Позже – полиция.

Как я узнала позже, Андрей подсыпал в пунш наркотики. Зачем и почему – он так и не признался, но меня явно не ждало ничего хорошего.

Само собой, его арестовали, а меня оставили в больнице на несколько дней под наблюдением, хоть и сказали, что здоровью уже ничего не угрожает.

Все эти дни тетя Алина неизменно навещала меня, привозила домашнюю еду и сменную одежду, а еще много плакала.

– Поверить не могу, что такое произошло прямо в вашем университете, при толпе народа! И еще этот Андрей… На вид такой хороший парень… Слава богу Кирилл вовремя вмешался! Даже боюсь подумать о том, что было бы, если бы этот мерзавец забрал тебя тогда!

– Тетя Алина, не плачьте, пожалуйста. Со мной уже все хорошо…

Как и вчера, я старалась успокоить ее, но это было ложью.

Я до сих пор не могла поверить в то, что Андрей пошел на подобное. Почему? Зачем? Но, что самое ужасное, я даже не могла спросить его об этом. Теперь уже наверное никогда не узнаю.

– Ты права, главное что этого мерзавца поймали, и самого страшного удалось избежать. Все уже позади.

Кирилл

Еще никогда я не был так напуган, как в тот вечер.

Там, в зале, увидев как Злата оседает в руках этого придурка, я сразу понял, что что-то не то.

Слава богу я успел вмешаться, и не дал ему увести ее.

А потом, когда узнал о том, что случилось на самом деле, я был зол, как никогда. Я и не догадывался, что могу злиться настолько, чтобы убить, но, честное слово, если бы я добрался до этой мрази раньше полиции, я бы не остановился.

За то, что посмел подмешать ей какую-то дрянь, и за то, что собирался сделать после. Я бы не оставил от этого ничтожества и мокрого места.

Все дни, что Злата провела в больнице, мама навещала ее. Я тоже приходил, но в это время она в основном спала. Отец и Лина не приходили, но ничего другого я от них не ждал.

В день выписки мама была занята, поэтому я сам приехал забрать ее.

За всю дорогу Злата не произнесла ни слова, глядя в окно машины пустым взглядом. Такой в последний раз я ее видел два года назад, первые недели после аварии.

Я почувствовал, как на меня вновь накатывает ярость на этого подонка.

Руки с силой сжали руль, до боли в пальцах и побелевших костяшек, а затем, пропустив поворот, я повернул в другую сторону.

– Мы разве не едем домой? – удивленно спросила она, отрываясь от окна, и я чуть улыбнулся маленькой победе.

– Если ты не торопишься, есть одно место, в которое я хотел бы заглянуть.

В ответ она безразлично пожала плечами и вновь отвернулась к окну, потеряв интерес к происходящему.

Глава 6

Злата

Кирилл вел себя странно. С того самого случая на балу… Нет, с нашего первого поцелуя он будто был сам не свой. Если честно, я его совсем не понимала. Да и после того, что сделал Андрей, больше не была уверена в том, что понимаю людей.

Раньше все казалось таким простым: Лина была обычной капризной и избалованной девчонкой, Кирилл – вечно хмурым мажором и бабником, а Андрей – простым хорошим парнем. А теперь… Теперь я совсем запуталась.

Когда по пути из больницы он сказал, что хочет заехать кое-куда по пути с больницы, я ждала чего угодно, но только не этого…

Застыв перед входной дверью в заведение, какое-то время я просто переводила взгляд с яркой вывески на сводного брата, а затем, поймав его улыбку, не выдержала:

– Ты серьезно привез меня в кафе-мороженое? – удивленно спросила я. Выражение его лица стало насмешливо-оскорбленным.

– Не просто кафе-мороженое, а лучшее кафе-мороженое в городе! – с гордостью заявил Барский, открывая передо мной стеклянные двери.

Я не была уверена в том, что сейчас подходящее время для мороженого, но спорить не стала. Вместо этого я молча вошла внутрь.

Это было детское кафе.

Из колонок звучали песни из мультфильмов, под потолком висели разноцветные шарики, со свисающими вниз блестящими ленточками. На полках у стены были расставлены детские игрушки и книги сказок. Да и большинство посетителей были именно родителями с детьми, но были и шумные компании, и влюбленные пары.

Кто-то праздновал день рождения. У толпы ребятишек на головах были яркие разноцветные колпаки. Официант в ярком фартуке принес им большой торт-мороженое со свечкой в форме цифры восемь. Девочка, совсем маленькая, в розовом платье, радостно захлопала в ладоши и задула свечу, загадав желание.

Нас провели за свободный столик, и, бросив короткий взгляд на меню, я вновь посмотрела на Барского. В ответ он удивленно вскинул бровь.

– Что?

– Не могу поверить, что из всех мест на этой планете ты решил приехать сюда.

– Почему это? – на его губах появилась озорная улыбка. Казалось он наслаждался моей растерянностью.

– Ты тут смотришься инородно. Примерно как пингвин в пустыне, – честно ответила я. В ответ Барский насмешливо фыркнул, а затем молча уткнулся в меню. Правда ненадолго.

– А в каких местах я по твоему провожу свободное время? – взгляд парня стал цепким, внимательным, и я ответила:

– Бары… Клубы… Рестораны… Какие-нибудь дизайнерские бутики с супер-дорогими мужскими джинсами и рубашками, чтобы носить их с расстегнутыми пуговицами… Ну и спальни разных пышногрудых красоток.

Слушая меня, Кирилл широко улыбался и согласно кивал.

– Ну, не без этого, да, – признался он, закрывая меню, затем шепнул что-то официанту, и тот, широко улыбнувшись, кивнул и удалился, – Я заказал и тебе, надеюсь ты не против.

– Думаешь знаешь, чего я хочу? – изогнув бровь, спросила я.

– Если не угадаю, закажем что-нибудь другое, – ответил Барский. Но, судя по всему, он ни капли не сомневался в том, что не ошибся с выбором.

Что ж… Вынуждена признать, он и вправду не ошибся.

Хоть это и было кафе-мороженое, в меню были не только десерты и напитки, но и первые, и вторые блюда.

Кирилл заказал мне грибной крем-суп с сухариками, картофельное пюре с куриными отбивными и весенний салат. А на десерт – кусок нежнейшего шоколадного торта, имбирный чай и шарик кокосового мороженого с шоколадной стружкой.

– Но как ты узнал?.. – удивленно спросила я, глядя на него, – Как ты узнал про мои любимые блюда? Возможно ты догадался насчет отбивных и пюре, но этот торт… Кокосовое мороженое с шоколадной стружкой… Я не ела их с тех пор, как погибли родители.

Барский ответил не сразу. Глядя на меня, он какое-то время молчал, а затем сказал то, чего я меньше всего ожидал услышать.

– Ты наверное уже не помнишь, но много лет назад, когда мы были детьми, твои родители решили устроить твой день рождения здесь, в этом самом кафе. Они пригласили моих родителей, а те взяли с собой нас. Тогда на тебе тоже было платье, как у Алисы из сказки. Ты была очень дружелюбным и жизнерадостным ребенком. Сразу предложила нам дружить, – его губы тронула едва заметная улыбка, и он продолжил, разрезая медальоны под соусом:

– По какой-то причине я хорошо запомнил этот день, до мельчайших деталей. Помню, как Лина фыркнула и оттолкнула тебя, за что ее тут же отругали, а ты попросила ее не ругать. А потом принесли торт и мороженное, и ты была так счастлива… Думаю тогда я впервые влюбился.

Какое-то время я сидела, растерянно хлопая ресницами, а затем рассмеялась.

– Ой, не могу… А говорят у тебя нет чувства юмора! А ведь на секунду я чуть не повелась… Скажи, ты всех девушек сюда приводишь, или только когда другие приемы не работают?

Я не язвила и не пыталась его как-то задеть, но мысленно была готова услышать в ответ какую-нибудь грубость.

Однако, вместо этого он ненадолго поджал губы и спросил:

– Почему ты думаешь, что это шутка?

В ответ я устало покачала головой.

– Брось, Кирилл. Мы с тобой прекрасно знаем, как ты ко мне относился все эти годы. С самого моего появления в вашем доме ты только игнорировал и избегал меня. Иногда грубил, относился как к вечной проблеме, как к занозе в заднице, и до недавнего времени никогда не пытался вести себя иначе. Ты правда хочешь, чтобы я поверила в то, что я – твоя первая любовь?

– Это правда. Я знаю, что вел себя с тобой все эти годы, как засранец. Но я не лгу. В тот день ты мне действительно понравилась. Очень понравилась. Но годы шли, ты росла, и твои родители больше не решали, кого позвать на твой день рождения. Мы виделись все реже, и почти не знали друг друга. А потом однажды наша мать вернулась домой вся в слезах, и рассказала об аварии.

Я помрачнела, будто вновь переживая тот страшный вечер, а Кирилл все говорил и говорил. Казалось, он дошел до точки кипения, когда пришло время высказать все, что накопилось у него в душе за эти годы.

– Ты наверное никогда в это не поверишь, но в тот день вся наша семья оплакивала твоих родителей. Даже Лина прорыдала всю ночь, и никто, даже я, не мог ее успокоить. Они ведь были нашими крестными. В каком-то смысле мы действительно были семьей.

Это нас не оправдывает, но когда наша мать привезла тебя, потерянную и разбитую, мы не знали как к тебе подступиться, особенно я. Несколько дней я пытался решиться с тобой заговорить, даже часами стоял у дверей твоей комнаты, собираясь сказать или сделать хоть что-то, хоть что-нибудь… Но я трусил. А потом я просто привык тебя избегать, и уже не мог иначе.

Возможно, найди я в себе силы тогда, все было бы иначе. Я должен был сказать это намного раньше. Я должен был быть рядом. Должен был остановить Лину давным-давно. Прости меня, Злата…

Какое-то время я молчала, задумчиво глядя на счастливых, резвящихся детей, их друзей и родителей, и вдруг осознала, что впервые за долгое время не чувствую при этом боли. Наверное это и зовется исцелением…

– Знаешь, когда родители погибли, мне казалось, что весь мой мир рухнул, разрушился и рассыпался на миллиарды осколков в той проклятой аварии. Я даже желала выжившему водителю смерти. Я не понимала, почему он жив, а их больше нет? Почему виновник аварии выжил?

Тюрьма, его рухнувшая жизнь – все это казалось слишком малой, несправедливой платой за содеянное. Даже если бы он провел в тюрьме тысячу лет, для меня этого было бы недостаточно.

Я была зла на весь мир. Зла на судью, который вынес такое решение, на адвоката виновника аварии, за то, что тот посмел защищать убийцу, на нашего адвоката за то, что не сумел добиться более строгого наказания… Я была зла на все счастливые семьи. На всех детей, не потерявших родителей. Но больше всего я была зла на саму себя, за то, что меня не было с ними в той машине.

По моей щеке все же скатилась предательская слеза, и Кирилл нежно стер ее, успокаивая, желая поддержать.

– Не говори так. Они бы этого не хотели.

– Знаю… За это я себя тоже ненавидела. За то, что была эгоистко й, и заставляла волноваться тетю Злату. За то, что не ценила жизнь – их главный подарок.

А потом, навещая их могилу, я пообещала им, что возьму себя в руки. Что изменюсь и буду бороться ради них, что стану человеком, которым они могли бы гордиться.

– Но ты оставалась одна.

В голосе Кирилла не было жалости или осуждения. Он просто сказал правду.

– Потеряв двух самых дорогих мне людей, я едва не умерла. Не физически, морально. В тот день глубоко внутри меня что-то надломилось. И я решила, что будет лучше, если я больше никого не пущу в свое сердце. Потому что, если никем не дорожишь, то никогда не испытаешь той боли, что едва не разрушила меня.

Вновь встретив Андрея, я впервые нарушила правило не подпускать никого к себе, подумала, что смогу жить как все. Ходить на свидания, влюбляться… И вот, чем все обернулось.

Кирилл стиснул мои пальцы в жесте поддержки, и холодно произнес:

– Послушай меня очень внимательно. Забудь о нем. Он был мразью, подонком. За то, что он сделал, его убить мало, но послушай меня, Злата. Ты прекрасная девушка, и однажды найдешь себе до тошноты замечательного парня. И он сделает тебя счастливой. Такой счастливой, что однажды ты забудешь все дерьмо, через которое тебе пришлось пройти, и заведешь с ним семью, детишек. Каждый год вы будете ездить в отпуск: в горы, на море, в Европу, и выставлять в соцсетях множество раздражающе-счастливых фото…

– А что насчет тебя?

– А я буду рассматривать эти фото и кусать локти, зная, что упустил свой шанс.

Глава 7

Кирилл

– Прости, что ты сейчас сказал?

Злата улыбается, глядя в сторону шумных детишек. Те уже доели торт, и теперь их вовсю развлекал аниматор в костюме одного из популярных мультяшных героев, устроив конкурс под громкую музыку.

В ответ я улыбнулся, в тайне радуясь, что она не расслышала последнюю фразу. Само собой, я не собирался ее повторять. Ни к чему ей это слышать. Это бы стало причиной ненужной неловкости между нами.

Вместо этого я произнес совсем другое:

– Если честно, я и сам не знаю. Отец хочет, чтобы я унаследовал его бизнес, но я не уверен, что хочу быть частью строительной фирмы. Дело, конечно, неплохое, прибыльное, но я не могу не думать о том, что эта работа делает с моей семьей. Отец почти не видит нас и мать. Он пропустил столько важных дней, столько праздников и важных моментов прошло мимо него… Не знаю, будут ли у меня когда-нибудь дети, но я бы для них этого не хотел.

Это не было ложью или просто красивыми словами.

В отличие от Лины, я не винил отца за его выбор, но не хотел следовать по его стопам. И надеялся, что он примет мое решение, когда мы поговорим об этом.

Злата молча выслушала меня, опустив взгляд, а затем наконец ответила:

– Я думаю ты должен поступать так, как считаешь нужным. В конце концов это твоя жизнь. Никто, кроме тебя, ее не проживет, поэтому никто, кроме тебя, не должен решать, как это сделать.

Я был благодарен ей за эти слова. И все же… Предсказать, как на это отреагирует отец, было невозможно. Скорее всего будет разочарован. А вот насколько – хороший вопрос.

– Вполне вероятно, что он вычеркнет меня из завещания тут же, как только узнает об этом, – с мрачной улыбкой отвечаю я, – Мягкостью отец никогда не отличался.

Злата задумалась всего на миг. Как и мы, она видела его нечасто, и в большинстве случаев он просто молчал, уставившись в телефон, или был занят работой.

По-настоящему злым она его видела всего пару раз: первый, когда Лина устроила маме истерику в свой день рождения, и второй, когда меня едва не исключили, но, уверен, оба глубоко врезались ей в память.

– Уверена, ваша мама не позволит ему с тобой так поступить. Она любит вас. Я знаю, она найдет правильные слова, чтобы вразумить его.

Я покачал головой, безжалостно уничтожая узор на пенке кофе с помощью ложки.

– Не думаю, что в подобной ситуации она сможет как-то повлиять на отца. Я уже нашел другую квартиру. Это моя страховка, на случай если он решит выгнать меня из дома. А так вероятнее всего и будет.

– Думаешь он на это пойдет? – Злата помрачнела, совсем забыв и про торт, и про шарик кокосового мороженого с шоколадной стружкой, которое стремительно таяло в стеклянной вазочке.

– Работа для него – все. Эта компания занимает все его время и внимание. Так было еще до нашего рождения. Он уверен, что после выпуска сможет передать ее мне. Сомневаюсь, что он с улыбкой примет мое решение отказаться от всего этого.

– Но ты ведь его сын! – в голосе Златы слышится искреннее возмущение и отчаяние.

Что ж… Думаю, нет ничего удивительного в том, что она этого не понимает. Ее родители с ней никогда бы так не поступили. Они были совсем другими людьми.

Однажды Лина призналась мне, что завидует Злате. Что хотела бы, чтобы ее отец был нашим отцом. А неожиданное признание мамы о том, что когда-то давно у них с отцом Златы был роман, только подогрело эту одержимость.

– Если бы не ее мать, он мог бы быть нашим папой! – сказала она как-то в детстве, – Тогда он не пропустил бы ни одного нашего дня рождения! Ни одного Рождества или любого другого праздника! Тогда мама бы не плакала оттого, что ее оставили одну!

Само собой, маме пришлось поговорить с ней на эту тему. Объяснить, что она любит родителей Златы, и они – ее очень дорогие друзья. И что нашего отца она тоже очень любит, а он любит нас, просто он очень занят на работы.

Тогда Лина надулась и неделю ни с кем не разговаривала, кроме меня.

Возвращаясь к нашему разговору, я мягко коснулся руки Златы, успокаивая ее.

– Все в порядке. Какое бы решение он ни принял, я к нему готов.

В конце концов, в этой жизни за все приходится платить. В том числе и за свободу выбора. Это я уяснил давным-давно.

Единственное, о чем я жалел, это о том, что мой уход может разочаровать маму. Но я знал, что, в отличие от отца, она поймет меня и примет любое мое решение. Тем более если будет знать, что я в порядке.

Злата помрачнела, и я мигом пожалел о том, что вообще поднял эту тему. Я ведь привез ее сюда для того, чтобы подбодрить, а не расстроить еще больше.

Одно хорошо – о том подонке она больше не вспоминала. Ему тоже предстояло платить за содеянное, несколько лет так точно. Особенно если он продолжит молчать.

В том, что гад действовал один, я сомневался, как и следователь.

Наркотик, который он подмешал Лине, было довольно сложно достать в нашем городе. Более того, даже если бы он умудрился его каким-то образом достать, ему бы на него просто не хватило денег.

Я знал, что этот гад не из богатой семьи. Он даже не мог оплачивать учебу в университете, поэтому до последнего держался за стипендию, пока не слетел с нее. Кажется срок оплаты учебы истекал в следующем месяце, сразу после сессии. И, если бы он каким-то чудом не достал деньги, его бы просто отчислили.

Моей теорией было то, что ему предложили денег либо за похищение Златы, либо за компромат на нее. Пусть она и не была родной дочерью моим родителям, даже одно фото могло всерьез навредить репутации моей семьи, а значит и компании моего отца.

Но, до тех пор, пока этот урод молчал, это было только теорией. Я не мог ничего доказать, не мог обвинить конкретных людей. А ведь, если я прав, заказчик этого дерьма все еще был на свободе, и в любой момент мог сделать следующий шаг. А значит это могло повториться.

Мы уже обсуждали эту версию со следователем и родителями, и сошлись на том, что какое-то время ни Злата, ни Лина не должны передвигаться по городу в одиночку. Более того, на телефон каждой будет установлена специальная программа, которая позволит отследить их в случае необходимости.

Само собой, Лина была не в восторге от этого.

– Это вмешательство в личную жизнь! Почему вляпалась она, а страдаю я?! – возмущенно выпалила она, глядя на свой телефон в моих руках. Клянусь, дороже этого куска из пластика и железа в розовом чехле у нее ничего не было.

– Потому что, если целью было навредить не Злате, а нашей семье, ты тоже в опасности, – устало ответил я, заканчивая устанавливать программу, – Или ты хочешь торчать в каком-нибудь подвале, не зная, найдем мы тебя или нет?

Надувшись, Лина забрала протянутый ей телефон, и даже спасибо не сказала. Что ж, по крайней мере мои слова заставили ее замолчать. В последнее время выносить ее истерики было все сложнее.

К счастью, Злата была не в пример разумнее, и просто кивнула, когда ей сказали, что это вынужденная мера.

Когда с едой было покончено, я думал о том, чтобы заехать в боулинг или кино, но чувствовал ее усталость, поэтому отвез Злату домой.

Там она почти час провела в ванной, пока я, как мальчишка, думал о ней. Представлял ее в горячей воде с ароматной пеной, невинную и обнаженную, и думал о том, с каким удовольствием оказался бы там, с ней.

Само собой, в реальности она меня к себе и на метр не подпустит. По крайней мере пока.

Пусть я и знал, что не подхожу ей, сдаваться я не собирался. Сегодня был первый настоящий шаг к нашему сближению. К пониманию. К прощению старых ошибок и новому началу.

Следующий шаг я сделал тем же вечером.

Чуть позже, спустя какое-то время после того, как Злата вышла из ванны, я остановился перед ее дверью и наконец постучал. Она открыла, и замерла, удивленно глядя на меня. Вид у нее был слегка разморенный. Кажется она дремала.

– Кирилл? – зевая спросила она, – Что-то случилось?

Прежде, чем ответить, я протянул ей огромное ведро попкорна и бутылку газировки. Да, не самая полезная еда, зато отличный выбор для киновечера.

– Я решил устроить киновечер, не хочешь присоединиться?

Я был готов к тому, что она откажется. День выдался насыщенным, как и неделя в целом. Да и Злата выглядела уставшей. Но, вопреки всему, она широко улыбнулась, забирая у меня ведро сырного попкорна, и отступив в сторону, сказала:

– Конечно, проходи!

Я знал, что Злата обожает Гарри Поттера. Когда мама отправляла меня будить ее, я часто видел заставку со знаком даров смерти, так что долго ломать голову над выбором фильмов не пришлось.

Стоило начаться первой части, как она припала к экрану ноутбука, не обращая внимания на то, что я лежу слишком близко. Что я не просто в ее комнате, а на ее кровати, и наши бедра соприкасаются. Я же смотрел только на нее и не мог перестать об этом думать.

К концу первого фильма она настолько расслабилась, что, сама того не замечая, прижалась ко мне.

Тогда я нежно провел пальцами по ее щеке, убирая за ухо непослушную прядь волос, и она наконец посмотрела на меня. В ее глазах все еще горел огонек восторга от просмотра любимого фильма, но это не все. В них не было смущения или страха от близости со мной, вместо них я впервые за много лет увидел то же тепло, что когда-то заставило меня в нее влюбиться. И тогда я ее поцеловал.

Не так, как в спортзале, после той долгой тренировки. И не так, как несколько дней назад, на балу.

Этот поцелуй отличался от всех поцелуев, которые были у меня до этого. Он был особенным.

Еще ни одна девушка не вызывала у меня такой нежности и страсти одновременно. Ни с одной я не чувствовал того же, что чувствовал рядом с ней.

Каждое ее прикосновение, каждый вдох сводил меня с ума.

С ней я хотел быть лучше. Я хотел быть тем, кто достоин ее. Тем, кто сделает ее счастливой. Такой счастливой, что однажды она забудет все дерьмо, через которое ей пришлось пройти, и заведет с ним семью, детишек. Каждый год будет ездить в отпуск: в горы, на море, в Европу, и выставлять в соцсетях множество раздражающе-счастливых фото…

И ради этого я был готов на все. На любую глупость. Любой безрассудный поступок.

Но сначала я должен был найти урода, который нанял Андрея, и избавиться от всего, что ей угрожает.