Текст книги "Мой сводный кошмар (СИ)"
Автор книги: Анастасия Воронцова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Мой сводный кошмар
Анастасия Воронцова
Пролог
Это утро началось паршиво.
Впрочем, я уже не могла вспомнить, когда в последний раз было иначе.
В последние недели погода часто менялась, и меня целыми днями мучили мигрени. Сегодняшнее утро не стало исключением.
Поморщившись от головной боли, я слепо шарила рукой под подушкой, пытаясь нащупать мобильный, чтобы выключить жужжащий будильник. А затем раздался глухой стук, и я тяжело вздохнула. Телефон упал на пол, вынуждая меня наполовину свеситься с кровати, чтобы потянуться за ним, как вдруг дверь в мою комнату открылась.
Мне даже не нужно было поворачиваться, чтобы узнать, кто на пороге. Только один человек в этом доме делал это так бесцеремонно.
Наконец, нащупав телефон, я резко повернулась, прожигая сводного брата взглядом.
– Мог бы и постучать, ради разнообразия, – прошипела я, повыше натягивая одеяло.
Кирилл Барский стоял, скрестив руки на груди, и привалившись к дверному косяку. Весь из себя такой холодный и мрачный. А еще высокий, широкоплечий, не обделенный ни симпатичной мордашкой, ни мускулами, ни вкусом. Темноволосый, синеглазый отличник и спортсмен. Словом, типичный недоступный красавчик из девичьих мечт.
Никогда терпеть таких не могла.
Впрочем, он тоже был от меня не в восторге.
– Много чести, – фыркнул он, поворачиваясь, и бросил уже не глядя: – Все ждут только тебя, – в его голосе сквозило недовольство. Видимо тетя Алина опять послала его меня разбудить. Ее младшая дочь даже под страхом смертной казни бы этого не сделала.
Когда за ним захлопнулась дверь, я тихо зарычала и бросила в нее подушкой. Та с тихим звуком упала на пол, но я и не подумала ее поднять.
Боль в висках вновь заставила меня поморщиться и ненадолго прикрыть глаза.
В любой другой день я бы осталась и попыталась поспать еще немного, в надежде, что мигрень ослабнет, но я не могла позволить себе ни одного пропуска. Чтобы оставаться на стипендии, мне нужно было поддерживать как успеваемость, так и посещаемость. А значит, как ни прискорбно, придется собираться и ехать в универ.
Сборы не заняли много времени. Все необходимое я держала в рюкзаке, привычка краситься по утрам исчезла со смертью родителей, да и с выбором одежды я никогда особо не мучилась. Просто вытащила из шкафа первую попавшуюся фланелевую рубашку и джинсы с завышенной талией.
Словом, из комнаты я вышла довольно скоро. По крайней мере послать сына ко мне второй раз тетя Алина не успела.
Когда я вошла на кухню, она как раз хлопотала у плиты. Судя по запаху и горе банановых шкурок неподалеку – готовила панкейки.
Меня всегда удивляло то, как тете Алине удавалось совмещать успешный бизнес, воспитание детей и домашние дела. При этом по ней никогда нельзя было сказать, что она устала, или спала всего пять часов. Даже в домашней одежде и фартуке тетя Алина выглядела превосходно.
Переложив очередной панкейк на тарелку, она вытерла руки о полотенце и улыбнулась мне.
– С добрым утром, Зарина! Садись, я почти закончила. Там еще есть кофе, если хочешь. Потом Кирилл отвезет вас с Линой в универ.
– Спасибо.
Я кивнула, протягивая руку к кофеварке. Кофе – вот, что мне сейчас нужно, чтобы почувствовать себя человеком.
При виде меня младшая дочь тети Алины скривилась, словно перед ней был мерзкий жук, и вновь уткнулась в телефон, чтобы проверить, сколько подписчиков прибавилось на ее канале.
Лина была из тех девушек, что уделяют слишком много внимания своей внешности и считают каллории, а потому к панкейкам она так и не притронулась. Вместо них моя сводная “сестренка” медленно потягивала свой смузи через трубочку из специального стакана.
Так и проходили наши совместные завтраки.
Кирилл ел молча и быстро, первым вставая из-за стола, Лина меня либо игнорировала, уткнувшись в телефон, либо пыталась поддеть, я же просто ела, а тетя Алина пыталась сгладить обстановку разными вопросами. Обычно у нее ничего не получалось.
Этот раз не стал исключением.
Молча сунув тарелку в посудомоечную машину, Кирилл накинул куртку и вышел из дома. Вслед за ним, прихватив с собой недопитый смузи, и не выпуская из рук телефон в розовом мобильном чехле, ушла и Лина. И тогда, понимая, что ждать меня никто не будет, ушла и я, еще раз поблагодарив тетю Алину за завтрак.
Оказавшись на улице, я по привычке забралась на заднее сиденье черного внедорожника и, надев наушники, отвернулась к окну, погружаясь в собственные мысли.
За годы, проведенные в этой семье, я повзрослела.
Взялась за учебу, нашла подработку. Научилась жить с тем, что родителей больше нет. Даже вернулась к занятиям гимнастикой на какое-то время.
Родители очень хотели, чтобы я добилась успехов в этом виде спорта, и я считала что отдаю им дань памяти, продолжая тренировки, но после неудачи на последних соревнованиях поняла, что больше так не могу, и решила выбрать другой факультатив.
Как бы то ни было, каждый год, навещая могилу родителей, я давала им обещание, что справлюсь. Стану тем человеком, которым они могли бы гордиться.
Должна справиться.
Глава 1
Злата
Универ был для меня одновременно и адом, и спасением.
После окончания школы я сдала экзамены и наконец распрощалась с людьми, которые видели во мне лишь ту, что потеряла родителей в автокатастрофе, но главное – с тех пор я была слишком загружена учебой и тренировками, чтобы жалеть себя.
Единственной ложкой дегтя в этой бочке меда было обилие придурков, ну и то, что я делила группу со сводным братом и сестрой. Впрочем, последнее – не такая уж и проблема, если учесть, что мы с ними даже не разговаривали.
Мы были слишком разными, слишком чужими друг другу. На самом деле у нас не было ничего общего, кроме ВУЗа и крыши над головой.
Барские принадлежали к высшей касте, и крутились в соответствующей компании. Их окружали самые богатые и популярные студенты и студентки нашего универа.
Ими восхищались, им завидовали, кое-кто был готов на все, чтобы хоть ненадолго приблизиться к ним, или просто мечтал быть на их месте.
Я же была никем. Невидимкой. Сторонним наблюдателем.
Со мной не мечтали дружить, мне не пытались понравиться. Словом, ничего такого, с чем каждый день сталкивались мои сводные брат и сестра. Впрочем, от этого я не страдала.
Честно говоря, меня мало интересовала популярность, как и то, что обо мне могут подумать окружающие. Не замечают – и ладно. Лишь бы не доставляли проблем. В последнее время у меня их и без того хватало…
Ректор был явно недоволен тем, что я сменила обязательный факультатив, и при любой удобной возможности пытался уговорить меня вернуться. Сначала мягко, видимо опасаясь давить, но теперь… Судя по всему глава нашего ВУЗа начал терять терпение.
Я не сразу почувствовала неладное.
Первое время мне казалось, что я просто устала, перестала справляться с нагрузкой, потому оценки и просели, но со временем начала подозревать, что меня просто валят с легкой руки нашего ректора.
Близились очередные соревнования, и ему нужна была причина, чтобы надавить на меня, заставить вернуться на прежний факультатив, и он ее нашел.
Сидя в неудобном кресле напротив его стола, я в этом только убедилась.
– Надеюсь вы осознаете, в каком положении оказались, Злата? – за фальшивой улыбкой тучного мужчины скрывался оскал.
Угу. Я, как и большинство девушек, столкнулась с очередным недоразвитым представителем мужского пола, который не знает слова “нет”, и готов на все, в том числе испортить чью-то жизнь, чтобы получить желаемое.
– За последний месяц ваш средний бал сильно просел. Если ситуация не улучшится, вы потеряете стипендию. Впрочем, если бы вы передумали, и согласились представлять наш университет на соревнованиях, думаю мы могли бы что-нибудь придумать…
– Максим Владимирович, – с плохо скрываемым раздражением обратилась я к главе нашего университета, – Скажите честно, почему вы так держитесь за идею отправить на соревнования именно меня? Мое последнее поражение…
– Было простой случайностью, – отрезал мужчина, – Вы не хуже меня знаете, что во всем университете нет никого, кто лучше вас справился бы с этой задачей. Даже с учетом того, что вы забросили тренировки на целый месяц, для вас не составит никакого труда все наверстать. Впрочем… – он сделал паузу, разглядывая стоящий на столе маятник, – Вы вправе отказаться. Но, боюсь, в таком случае вы не сможете рассчитывать на мою лояльность, и мы будем вынуждены отдать ваше бюджетное место другому студенту.
Я мысленно сосчитала до десяти, сжимая и разжимая кулаки под столом, и ругала ректора последними словами.
Фактически он лишил меня выбора, но я не торопилась с ответом из чистого упрямства. Не хотела видеть его самодовольную улыбку раньше времени. На деле же… Все уже было решено.
Конечно, сбережений, которые оставили мне родители, хватало на то, чтобы покрывать расходы на мое содержание, и вероятнее всего хватило бы и на учебу, но они были не бесконечны. К тому же я понимала, что после пожара на ремонт квартиры и покупку всего необходимого уйдет немало денег. А моей ставки в кофейне едва ли хватит на жизнь.
Висеть на шее тете Алины я не собиралась.
– Хорошо, – в конце концов выдохнула я, тщательно скрывая раздражение, – Я согласна, но не могу гарантировать победу. Перерыв был довольно приличный.
– Что ж, уверен вы сделаете все, чтобы наверстать упущенное, – в словах ректора читался жирный намек на то, что поражение мне не простят. И, вероятнее всего, в случае, если я не оправдаю надежд, мне с легкостью организуют не только потерю стипендии, но и отчисление.
– Разумеется, – с фальшивой улыбкой прошипела я, прожигая мужчину холодным взглядом, – Я могу идти?
– Идите, Барская, – с довольной улыбкой отмахнулся он, – Я рад, что вы поступили благоразумно. Нашему университету очень нужны успехи на грядущих соревнованиях. Не подведите.
Добившись желаемого, ректор больше не видел причин в том, чтобы меня задерживать, а мне не терпелось поскорее убраться из его кабинета. Тем более, что вот-вот должна была начаться очередная лекция.
По пути в соседний корпус я представляла, с каким наслаждением врезала бы этому человеку, по какой-то нелепой причине занимающему пост ректора. Найти бы на эту сволочь управу…
Но, увы, у меня не было ни связей, ни денег, решающих все в этом мире. Оставалось только смириться.
Погода была теплой и солнечной, а потому во дворе университета было полно студентов, в том числе и моих одногруппников.
Вот моя "сестра", в компании трех безмозглых куриц, чьи мини-юбки плавно переходят в супер-мини. Делают очередные шаблонные фото для своих соцсетей.
С ними как всегда по пятам следует “охрана”. В основном тупые качки и мажоры. Впрочем, других среди них и не водилось.
А где качки и мажоры, там и они…
Марьяна – самопровозглашенная “королева” нашего университета. Модель, балерина и популярный блогер, ну и дочь одной известной шишки. Ну и мой сводный брат. Безразличный, холодный и недоступный, как красавчики из фильмов, которых так любят девушки.
Нет, само собой, у него были девушки. Но, как ни странно, они не задерживались дольше чем на одну ночь. Любые попытки претендовать на большее жестоко пресекались. Я сама не раз была свидетелем подобных сцен.
Слезы, крики, обвинения… В конце концов все заканчивалось одинаково.
В их компании вообще мало кто был способен на нормальные, здоровые отношения, но никто кроме него не был так жесток. За это его и прозвали “ледяным принцем”.
Отвернувшись от нашей университетской “элиты”, я затыкаю уши наушниками и продолжаю путь до аудитории.
Я прихожу первой и занимаю место на заднем ряду, у окна, приготовившись к лекции, и почти сразу отворачиваюсь к нему. Наша “элита” все еще во дворе, как будто лекция не начнется через пять минут, но моего сводного брата среди них нет.
Не было его и тогда, когда аудитория стала постепенно наполняться шумными студентами. И тогда, когда преподаватель, окинув аудиторию уставшим взглядом, заговорил.
К моменту, когда Барский соизволил явиться, единственное свободное место осталось рядом со мной.
Впрочем, меня это не особо волновало. Я не была одной из его поклонниц, так что не было никакой разницы, где он сидит. Мы друг другу никто, и ничто этого не изменит.
Бросив на него беглый взгляд, я отворачиваюсь к окну, и не оборачиваюсь, даже когда стул рядом со мной со скрипом отодвигается, а на мне сосредотачиваются недовольные и завистливые взгляды однокурсниц. – Это ничего не значит, – цедит он тихо, так, чтобы никто кроме меня не слышал, – Не говори со мной, не трогай меня и вообще занимайся своими делами.
Закатив глаза, я всё-таки поворачиваюсь к нему и отвечаю, не скрывая раздражения:
– Знаешь, вообще-то это ты ко мне подсел. И вообще, мне сегодня уже хватило общения с одним самоуверенным типом. Сомнительное удовольствие.
– Что ты сказала? – брови "братца" медленно поползли наверх. Похоже он не ожидал от меня такого ответа.
– Что слышал, – тихо ответила я, безразлично пожимая плечами, – Знаешь, я не горю желанием общаться с тобой или с кем-то из твоей компашки. Ты вообще мне не особо нравишься. Так что не беспокойся, у меня есть дела поважнее, чем донимать тебя.
Замолчав, я вновь отвернулась, давая понять, что разговор окончен, но мистер "мое эго слишком велико" был не согласен.
– Знаешь вся женская половина нашего универа так не считает, – в его голосе не было хвастовства, скорее в нем читалось… Раздражение?
– Значит я не из их числа.
– Ну да, – фыркает он в ответ, – На самом деле ты не девушка.
Устало вздохнув, я проследила за тем, как парочка курящих студентов убегают от дворника, и ответила:
– Знаешь, зря я вообще что-то сказала. Ты прав, это ничего не значит. Давай просто дождемся конца пары и сделаем вид, что этого никогда не было.
Больше мы не разговаривали, правда до конца лекции я то и дело ловила на себе его задумчивый взгляд.
А потом мне стало не до того.
Предстоящая тренировка вызывала у меня одновременно и страх, и предвкушение. Ну и чувство вины перед партнером.
После поражения на соревнованиях, когда я бросила тренировки, Андрей часто писал и звонил мне, пытаясь поддержать и уговорить вернуться, но я не могла заставить себя ответить. Наверняка он в обиде…
Войдя в раздевалку, я переоделась в спортивный костюм и начала разминаться. После пары-тройки упражнений с непривычки мышцы сильно ныли, но это была приятная усталость. А от одной мысли о том, чтобы залезть на канат или пройтись по бревну сердце стало биться чаще. Мне не терпелось попробовать.
Взбираясь на канат все выше и выше, я чувствовала, как на губах сама собой расцветает улыбка. Даже странно, что только вернувшись в спортзал я поняла, как мне этого не хватало…
– Так кто мой партнер?
Услышав голос со стороны двери, я неловко вздрагиваю и падаю вниз, на маты.
На пороге спортзала стоял Кирилл Барский.
У судьбы действительно жестокое чувство юмора.
Глава 2
Злата
– Вот черт! Ты в порядке? – слышать в его голосе беспокойство вместо яда или безразличия было непривычно.
Со спины он меня определенно не узнал, иначе непременно сказал бы какую-нибудь гадость, и уж точно не стал бы нестись ко мне через весь спортзал.
Когда я повернулась, Барский остановился, и на его лице отразилась растерянность вперемешку с досадой.
– Ты? – уже спокойнее спросил он, скрывая эмоции.
– Не переживай, я тоже не в восторге, – фыркнула я, потирая ушибленное бедро. К счастью, обошлось без серьезных травм. Пострадало только мое самолюбие.
– Где Андрей? – в тон ему спросила я, – Я думала он будет моим партнером.
– Видимо не оправдал надежд тренера, – пожав плечами ответил он, – Теперь твоя очередь. Что ты здесь делаешь? Я думал ты забросила тренировки.
Пришел мой черед пожимать плечами.
– У нашего ректора оказалось свое мнение на этот счет.
Вспомнив разговор в кабинете Максима Владимировича, я вновь почувствовала, что закипаю. Кирилл тоже поджал губы, выражая этим все, что думал по поводу сложившейся ситуации, но ответить не успел.
Вскоре пришел тренер, и стал объяснять, что от нас требуется. Все это время мы стояли и косились друг на друга, как на врагов народа: он с привычным презрением, я с отвращением.
Скольких девушек облапали эти руки? Даже думать не хотелось о том, что нам придется постоянно касаться друг друга на тренировках…
Как вообще кому-то могло в голову прийти, что сделать нас партнерами – отличная идея? Кажется ни один из нас не верил в то, что мы можем сработаться.
Думаете мы ошибались? Что совместные тренировки растопили лед между нами, и наконец-то смогли сделать то, что два года не удавалось тете Алине – сблизить нас?
Как бы не так.
За следующую неделю мне мы с Барским возненавидели друг друга еще сильнее. Каждая тренировка сопровождалась непрерывным рычанием и руганью.
В конце концов это надоело даже тренеру, и он стал уходить, объяснив нам нужные движения и поддержки, недолго понаблюдав за нами, уходил, оставляя нас отрабатывать наедине.
Нет, я не могла отрицать очевидного. Барскому действительно доверили представлять университет на соревнованиях не просто так. Как ни обидно это признавать, он был действительно хорош. Сильный, гибкий, ловкий… Но его характер!
После месяца перерыва я явно отставала от него, и Барский не упускал возможности меня в этом упрекнуть, посетовав, что ему в партнеры досталось неуклюжее недоразумение.
В каждом его слове, взгляде и жесте сквозило столько высокомерия, что меня постоянно тянуло выкинуть что-то, чтобы хоть ненадолго стереть самодовольство с его лица.
Так, например, я несколько раз пыталась проделать упражнения из акробатики без его поддержки, пока он делал перерыв, чтобы глотнуть воды, или вытереть пот влажным полотенцем. Получалось, конечно, не всегда, но чего только стоило каждый раз наблюдать его плотно сжатую челюсть и гневный взгляд – одно удовольствие!
Сегодняшняя тренировка ничем не отличалась от предыдущих. Разминка, отработка старых движений и изучение новых. И вот после нескольких попыток при тренере, мы, как обычно, остались одни, готовые вцепиться друг другу в глотки.
– Только не поубивайте друг друга до соревнований, – бросил он напоследок, закрывая дверь. На его лице не было ни намека на улыбку, как и на наших.
Приступая к очередной акробатической поддержке, я подхожу к нему, и в момент, когда он уже принял позу для того, чтобы поднять меня, делаю шаг назад, а вслед за ним – комбинацию из одиночных трюков. Неделя тренировок дала свои плоды – у меня наконец получилось. И не только трюки – судя по взгляду Барского, в этот раз я его все-таки довела.
Приблизившись ко мне, он выставил руки по бокам от моего лица, так, чтобы я оказалась зажата между ним и стеной.
– Ну и какого черта ты вытворяешь? – рыкнул Барский, нависая надо мной.
– Я занима… – не успела я договорить, как вдруг его губы с жаром накрыли мои. Властно, жестко, словно он был зол на самого себя за этот порыв… Так, что у меня подогнулись колени и закружилась голова. А затем, так же неожиданно, как и поцеловал, Барский оторвался от меня, и, не сказав ни слова, вышел из спортзала.
Я осела на маты, ошалело глядя ему вслед.
Мои губы все еще горели от поцелуя, а сердце колотилось так, словно пыталось сделать тройное сальто.
И что это только что было?
Наверное я перегрелась или ударилась головой. Мы с Барским хронически не перевариваем друг друга с самого детства, с чего бы ему красть мой первый поцелуй?
Опустившись на маты, я раскинула руки в стороны, как морская звезда, и тупо уставилась в потолок.
Нет, всему этому безумию должно быть разумное объяснение. Может он заключил со своими дружками какое-нибудь мерзкое пари? Или проспорил кому-то?
Да, точно, наверняка все дело в этом. Не стоит зацикливаться на произошедшем. Это ничего не значит и никогда не повторится.
И все же…
Я неосознанно коснулась пальцами горящих губ, а затем раздраженно провела по ним ладонью, будто так могла стереть воспоминания о поцелуе, и решила вернуться к тренировке.
– Соберись, Злата ты справишься, – шепотом сказала я себе, готовясь сделать очередной кувырок. А за ним еще и еще один, лишь бы выбить глупые мысли из головы.
После тренировки я приняла душ, и уже собиралась ехать на работу, но у выхода из зала меня ждал еще один сюрприз.
– Вы посмотрите, кто идет, – язвительно протянула Лина, переглядываясь со своими подругами, – Наша «умница».
Ее свита мерзко захихикала, и я испытала раздражение.
– Не знала, что вы знаете, где находится спортзал, – холодно ответила я, – Я-то думала, что ваш мозг помнит лишь одну дорогу – к большому зеркалу в туалете.
Самодовольное лицо Лины приняло жесткое выражение, исказив правильные черты.
– Вижу, сарказм из тебя так и хлещет, – приторно пролепетала Лина, – Твоей маме было бы неплохо преподать тебе пару уроков вежливости.
Я окаменела, чувствуя, как меня наполняет холодная ярость, и сводная сестра ядовито улыбнулась, прекрасно зная, что задела меня за живое.
– Ах, да, какая я же не тактичная, – с притворным сожалением вздохнула Лина, – Они ведь разбились в машине! Какая страшная трагедия… Бедняжка… – Стала сокрушаться девушка.
Она сделала печальное лицо, а ее свита мерзко захихикала, но я сумела сдержать себя в руках.
– Тактичностью ты никогда не владела, как и мозгами, – холодно ответила я.
– Не зарывайся, – прошипела она, – Не думай, что раз мы живем под одной крышей, я буду доброй и милой к тебе. Тебе здесь не место. Ни в моем университете, ни в моем доме. И, чем скорее ты это поймешь, тем лучше будет для тебя.
Лина смотрела на меня с такой жгучей ненавистью, что могла посоревноваться в этом даже со своим братом.
Я не видела смысла и дальше продолжать этот мерзкий разговор. Все равно, что бы я ни говорила и как бы себя ни вела, ее отношение никогда не изменится.
Но, если насчет дома она была права, то университет я ей уступать не собиралась.
Я приложила слишком много сил, чтобы поступить именно сюда. Это было последним желанием моих родителей. Моей целью. И я не позволю ни ректору, ни своим сводным брату и сестре помешать мне доучиться.
Проигнорировав ее последний выпад, я ушла.
Сначала шла медленно, с гордо поднятой головой, чтобы не показывать, что ее слова меня задели. И, лишь скрывшись за поворотом, я позволила себе ускориться.
Ехать домой со сводным братом и сестрой сегодня я не собиралась. Тем более что мне нужно было заскочить на работу. Начальница позвонила и сказала, что есть разговор. Поэтому, заткнув уши наушниками, я направилась в сторону автобусной остановки.
Автобус приехал на удивление быстро. Обычно мне приходилось ждать его по двадцать-тридцать минут.
Заняв место у запыленного окна, я смахнула со щеки непрошенную слезу. Не хватало еще пугать начальницу опухшими глазами.
Кирилл
Выскочив из спортзала, я зашел в душевую, где долго стоял под струями холодной воды. Мне нужно было остыть и прийти в себя.
Я и сам толком не понимал, что на меня нашло там, у стены.
Эта девчонка всегда раздражала меня. Слишком гордая, слишком своенравная. И одновременно в ней было что-то, невольно вызывающее восхищение.
Ее не волновало то, что о ней думают окружающие, она не притворялась, не старалась подмазаться к кому-то ради выгоды.
Злата была не похожа на девушек, с которыми я встречался. Все они знали на что шли. Я никому ничего не обещал. Кого-то это устраивало, кого-то – нет, но никто из них не претендовал на большее. По крайней мере я всегда четко проводил границу.
Такие, как Злата, не подходили на роль девушки на ночь. Они заслуживали большего. Того, чего я не мог им дать.
Да, этот поцелуй был ошибкой. Недоразумением. Чертовым помутнением рассудка. И все же… Я не мог не думать о том, что с удовольствием бы это повторил.
Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я вышел из душа, но я был уверен в том, что Злата давно ушла. Поэтому, увидев ее в окружении Лины и ее подруг, я удивился.
Насколько я знал, эти двое на дух друг друга не переносили, настолько, что любой их разговор мог перерасти в драку. Но то, что я услышал, перешло всякие границы.
Я знал, что моя сестра далеко не ангел. Было время, когда мы были помладше, я даже звал ее сущим дьяволенком, но то, что она наговорила Злате о ее родителях… Я впервые испытал жгучее желание ударить ее.
Ответив колкостью, Злата ушла с гордо поднятой головой, и Лина с подругами наконец заметили меня.
– О, братишка! Подвезешь меня? – спросила она, как ни в чем не бывало, поправляя прическу у зеркала в коридоре.
– Обойдешься. Это было слишком, даже для тебя, – холодно отвечаю я, и ухожу, пытаясь нагнать Злату, но не успеваю. Лестница и университетский двор встречают меня пустотой.
