Текст книги "Путь тени"

Автор книги: Анастасия Пак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

– Отаринор, – окликнул его Славень. – Ты думаешь сейчас только о себе. Это ли к лицу настоящему князю? – тот вздрогнул и замер на полпути. – Ты должен думать в первую очередь не о себе, а о людях, что провожали тебя с надеждой в глазах, – Славень запнулся, поняв, что слегка перегнул палку. Свой резкий нрав Отаринор никогда особо не скрывал, так что провожали его скорей всего не с надеждой, а с опаской. – Ну хотя бы верили, что хоть на этот раз ты примешь разумное решение. Подумай об этом, Отаринор.

– И меня извини, – подал голос Вирном. – Погорячился слегка, с кем не бывает. Родомир ведь действительно прав. Что мы без тебя – горстка воинов не знающая, с какой стороны ждать удара. Зато вместе – мы сила, – уж он-то хорошо знал, когда не помешает немного сладкой лести.

Князь Темгорода медленно повернулся, словно борясь с самим собой. Пусть гордость кричала, что нужно уйти, настоять на своем, но разум твердил иное, более правое. И он остался.

– Что ж, я за мир, – глухо бросил он, браня себя за свою слабость. Видимо, он произнес что-то вслух, так как в глазах Родомира мелькнуло понимание.

– Это не слабость, – проговорил он негромко, склонив к нему голову. – Это здравый смысл. За мир! – крикнул он и его голос подхватили десятки сильных мужских голосов.

Они все знали, что идет нелегкое время и только сообща можно будет справиться со всеми сопутствующими ему бедами. И если случится неудача, то и умирать лучше вместе, а не поодиночке, зная, что только что тебя ударил в спину бывший соратник. Глаза Владия просветлели, а по губам скользнула быстрая, еще неуверенная, но улыбка, первая за все последнее время. "За мир, – тихо шепнул он, – в память о нашей дружбе. Миробой, Титамир, где бы вы ни были, я знаю, что вы со мной".

– И мы тоже, – склонил голову Шериан.

Взметнулось множество кубков с чуть терпким вином, на суровых лицах воинов читалось облегчение, каждый из них был по-своему рад достигнутому согласию, теперь они могли ничего не опасаясь повернуться лицом к происходящему, зная, что сделали все возможное, чтобы предотвратить кровопролитие. Мало кто понимал, что другого быть не могло – этому противоречила воинская честь и правило никогда не проливать кровь, если можно обойтись без этого…

Веалон. Глубокая ночь.

– Я приказал воинам быть наготове, – бросил Довиан, с явным усилием разжимая стиснутые челюсти, его пальцы чуть подрагивали на рукояти меча, готовые в любую секунду вцепиться в нее мертвой хваткой. – Неизвестно еще с какими планами они войдут на нашу землю. Да и вообще неизвестно, люди ли это?!

– Люди, – холодно ответил Раошен, бросая взгляд на князя. Эта постоянная готовность проливать кровь его несколько раздражала. – Люди, также не знающие, чего можно ждать от нас. Не думаю, что их земли чем-нибудь уступают нашим, скорее даже наоборот, превосходят. Иначе почему уходят от нас к ним, а не от них к нам.

– Это еще надо доказать, – бешено повернулся к белому магу князь, его лицо потемнело от гнева.

– И доказывать нечего, – спокойно ответил тот, не сделав ни шага назад. – Я говорил со знающими людьми и даже кое-что видел. Или ты подвергаешь сомнению и мои слова? – взгляд Раошена смог бы остудить огнедышащий вулкан, но на князя он не подействовал, даже больше – тот его попросту не заметил.

– С ними желаю говорить я, – заявил князь. – Завтра же.

– Это невозможно, – качнул головой маг. Некстати мелькнула мысль, что Довиан становится опасным. Слишком. – Ты им чужд, а они люди гордые, замкнутые, у них свой круг, в который едва вхож я, что уж тут говорить о тебе, княже, – в прохладном голосе мелькнула столь редкая издевка.

Довиан глянул бешено, но рта не раскрыл, лишь кожа вокруг губ напряглась, став беловатой.

– Если ты встретишь тех людей оружием, – продолжал тем временем Раошен, – то они вполне могут ответить тебе тем же. Я предлагаю другой путь – мирный. Неужто у нас других забот мало? Поверь, князь, для них это так же тяжело, как и для нас. Так зачем же усугублять положение, когда можно попытаться решить все сообща.

Довиан отрицательно качнул головой.

– Нет, мы встретим их с оружием в руках. Я не желаю понапрасну терять людей. – Резко развернувшись, он пошел к темным очертаниям дворца, задев плащом белого мага. Раошен проводил князя строгим взглядом, на лице застыло непримиримое выражение…

В этот момент где-то далеко лопнуло последнее звено тяжелых цепей и могучее сильное дерево рухнуло на землю, рассыпавшись в труху, и стройная темноглазая девушка медленно прошлась по холму, укоризненно качая головой. Кожаные полусапожки аккуратно ступали по поверженному великану, с пальцев брызнул ярко-зеленый живительный свет, похожий на сок сочной молодой травы, и к ним из земли устремились новые молодые побеги с нежной тонкой корой и листочками…

Это был странный в своем видении людям день. Двоящееся светило с утра медленно, но неотвратимо сближалось к единой точке, соединяя две половины: одну яркую, распространяющую теплый шелковистый свет и вторую – полутуманную, выпускающую последние перед длинной зимой сероватые лучи, наделенные прохладным светом.

Пустыри и мертвые леса на границе удвоились, пролегая широкой черной полосой, далеко за ними виднелись брошенные фермы, мельницы. Немногочисленные ручейки сельских жителей, державшихся до последнего, были уже у ворот Власка, за которыми возвышались гордые сверкающие дома. А сквозь на миг промерзшую землю к своему солнцу тянулась зеленая трава, и яркие летние цветы корнями ощущали в глубине рыхлую коричневую почву.

Сквозь далекое пространство разведчикам Довиана виднелась крупная территория, обнесенная высокой белокаменной стеной с тяжелыми вратами, накрепко захлопнувшимися за спиной последнего переселенца. Владения Родомира оказались ближе остальных к границе, так что и переговоры доверили вести ему, но сначала нужно было выждать.

Странное смешение царило на бывшей границе. Облезшие неприглядные деревья резко контрастировали с весело журчащим голубым ручьем и вздымающимися раскидистыми дубами с пышной сочной кроной, зеленый луг – с голой землей.

Солнце соединилось, став чуть приглушенней, чем раньше, и в то же время чуть ярче. Его лучи освещали все вокруг, но тепло, падающее на крыши дворца Довиана и его земли, и на стены Власка и прилегающих княжеств были разными, словно в одном светиле все еще жило два, и каждое заботилось только о своем Роуне. Соединение произошло и ворота Власка распахнулись, предлагая мир…

Глава четырнадцатая

Могучие высокие стволы деревьев волнами вздымались кверху, заслоняя стальные небеса, и гнали ее все дальше, заставляя продираться сквозь острые сучья и колючий кустарник. Древние корни вырывались на поверхность вместе с клочьями рыхлой земли, хватая ее за ноги. Дикий первобытный ужас вжался в ее сердце, заставляя нестись все дальше, туда, где должен быть свет, выход. Кровь сочилась из множества порезов, сплошь покрывающих руки, лицо и ноги, а она все бежала. Там, где виделся свет, теперь стояла тьма, холодная и маняще-обжигающая одновременно. Кровоточит уже не только тело, но и душа от желания нырнуть в спасительный мрак и от леденящего страха, что этого делать нельзя. Израненные ноги вновь несут ее по кругу, а душа стремится к призрачному, все больше отдаляющемуся теплу. И голоса, она всюду слышит голоса, какие-то странные, будто бы знакомые и забытые. Они что-то шепчут, все громче и громче, она различает слова, но не может их понять. Что-то мешает. Что-то внутри нее. А останавливаться нельзя, нельзя. Неожиданно один из голосов выделился среди всеобщего воя и произнес громко и четко: «Воислава! Иди к нам…». Женский голос…

Воислава поднялась рывком, правая ладонь сжимала стальное лезвие так крепко, что на ладони обозначилась кровавая полоса. Сердце рвалось из груди, едва не прогрызало себе дорогу к свободе. Страх, что держал ее во сне, не отпустил и сейчас, пульсирующие толчки все еще бились в висках. Она выпустила меч и обеими руками сильно сжала голову, пытаясь успокоиться. Окружающая ее умиротворенная темнота впервые показалась зловещей. Воиславу не отпускало странное ощущение, что это и не сон был, слишком реален. Она не чувствовала себя там сторонним наблюдателем, она жила, действовала, боялась. Значит, все таки сон, потому как бояться она не может, не умеет. Ведь так? Или нет. Возникло еще одно чувство. На этот раз тревоги. Что-то происходило там, в мире, что-то, требующее ее внимания.

Во мраке сверкнули кошачьи глаза. Тень как всегда входила неслышно.

– Чего тебе? – неприязненно спросила Убийца, в последние дни привыкшая к ее отсутствию. – Зачем явилась?

– Ты так груба, словно чего-то боишься и пытаешься это скрыть, – интонации Воли были как всегда тихи и спокойны. – Впрочем, как это я могла забыть, ведь Убийцы не могут бояться.

– Прекрати звать меня убийцей! – сквозь зубы процедила Воислава, темные глаза яростно сверкнули и в комнате сразу же стало очень тихо, даже слабое потрескивание камина исчезло, словно затаилось в дальнем конце.

– Как хочешь, – Воля постаралась скрыть удивление и не смотреть на подопечную квадратными глазами. Что-то случилось и она не могла понять что. Тревожный и вместе с тем обнадеживающий звоночек – убийца, не желающая быть таковой. Впрочем, сейчас это лишено всякого смысла, сделанного не поворотить. – Тебе следует выйти наружу и поглядеть, что там происходит, – спокойно посоветовала она. – Быть может, тебя это заинтересует.

– Обойдусь, – отрывисто бросила та. – Сегодня у меня нет никакого желания выползать отсюда. Что бы там ни было – это подождет.

– Боюсь, что нет, – последовал ответ. – Но если ты не хочешь, то это, конечно же, твое право.

– А что там? – несколько придя в себя, поинтересовалась девушка.

– Иной Роун пришел в наш мир и, похоже, надолго. Может быть, даже навечно.

Воислава взглянула недоверчиво.

– Что еще за "иной Роун"? – ответ всплыл в голове сам собой и разъяснений не потребовалось. Ее лицо сразу стало хмурым и она инстинктивно потянула к себе оружие… точнее, попыталась подтянуть, но оно не послушалось, оставшись валяться невдалеке. Нахмурившись, она повторила действие, но уже с большей силой, меч задрожал, придвинулся рывком, так и не дотянувшись до ее пальцев.

– Их магия душит мою силу, – с еле сдерживаемой злостью прошептала Убийца. – Скажи, Воля, это происходит только со мной или и с остальными тоже?

– Это коснулось всего нашего мира, не различая темных и светлых. Здесь их власть сильней.

– Это можно исправить?

– Не знаю. Хотя есть вероятность, что слияние действует так не только на нас, но и на них тоже. Магия есть магия, она не любит изменений… Ты зачерпнула новой силы? После смерти первого из воинов она поделилась между оставшимися двумя.

– Да, еще один не смог увернуться от судьбы. Осталась последняя капля. Впрочем, даже если ожидание затянется, эта оставшаяся часть силы уже не значит для меня слишком многое. Я вполне смогу обойтись и без нее.

– Ты слишком самонадеянна, – покачала головой Воля, а в душе порадовалась этому проблеску легкомысленности. Даже этот ее маленький промах окажется потом очень важным.

– Я просто трезво оцениваю свои способности, – метнула на нее подозрительный взгляд Воислава, – не думай, что я настолько глупа, чтобы не учесть это обстоятельство. В конце концов тому воину все равно придется умереть и ты это знаешь. Хотя хозяин… – она резко замолчала, не высказав мысль до конца, слишком уж пошатнулось ее и без того ненадежное доверие Воле, и эта недосказанность зловеще повисла в воздухе, оставив широкую область для домысливания.

Стояла странная, пугающая тишина, среди которой быстро скакал к главным воротам Веалона одинокий всадник на рослом гнедом коне, в усталых глазах всадника светилась безысходная тоска и глубоко запрятанная боль, за плечом слабо мерцал длинный меч. На улицах города его встретили тяжелые враждебные взгляды, но никто не проронил ни слова, лишь позже, около княжеских ворот он услышал за спиной любопытный детский шепот: «Мам, это и есть колдун?». Ребенка мгновенно одернули, и всадник буквально почувствовал вновь упершиеся ему в спину потоки ненависти. Возникло сильное желание пошарить рукой по лопаткам – нет ли там огня. Умом вроде как понимал, что нет, но казалось еще чуть-чуть и он заполыхает как факел. Двор перед княжеским дворцом был пуст, и воин, спешившись, свободно вошел, поднялся по крутым ступенькам и ступил в продолговатый зал, на миг замер в нерешительности – огромное помещение была забито до отказа. Неяркий свет отражался от множества кольчуг, на суровых лицах воинов горели гордые глаза. Он шагнул вперед, и воины расступились, освобождая дорогу к князю и как бы невзначай их руки легли на рукояти оружия. Он медленно шел вперед и чувствовал, как смыкается за ним людская волна. Он был в окружении, одно неверное движение, резкое или недостаточно учтивое слово и он отсюда не выйдет.

– Владий?! – ахнул кто-то из воинов и тут же замолчал.

Он остановился перед Довианом, чуть откинув голову назад, с прямой, как стрела спиной. Глаза стали непроницаемыми. "Как у Шериана", – усмехнулся про себя Владий.

Словно ветер пронесся по залу, у входа раздался шум, покатился по направлению к нему, и рядом возник иноземец. Надо же, стоит только помянуть.

– Да вот решил, что не дело это – бросать тебя здесь одного. Народ, головы горячие, еще натворит чего, – ответил он на вопросительный взгляд Владия и устремил свои холодные глаза на Довиана. Только его магия осталась нетронутой изменениями, не принадлежал он этим мирам. Князь невольно отворотил взгляд, за плечом услышал хриплый голос белого мага:

– С этим поаккуратней…

Довиан поднялся, легко сошел по ступенькам вниз.

– Ну вот и снова свиделись, Владий. Вижу, ты обзавелся новыми друзьями. А со старыми что, дорогами разошлись? – в его голосе прозвучало подчеркнутое презрение.

– Разошлись, – мрачно ответил воин, – смерть развела. Да не об том речь, княже. Миры совместились, и на той стороне оказалось четыре княжества, которых вполне устраивает мирное, пусть даже и временное, соглашение, и если ты действительно таковой, каким тебя описывают, миром и ответь. Не тебе одному тяжело, им тяжелей во сто крат, и решение это нелегко далось, так что отнесись к нему с уважением. Если же ты все еще хочешь войны, то отговаривать никто не будет. Делай выбор, князь. Делай сейчас.

– Что ж, – медленно произнес Довиан, слегка приглушая жестокий блеск глаз. – Мир так мир, а там, что называется, посмотрим, – за плечом раздалось довольное сопение Раошена, проведшего не один час за уговорами и до последнего момента не уверенного в успехе. – Только вот скажи, Владий, кому ты верен? Мне или чужому князю?

– Я верен своим друзьям, – твердо ответил тот

– С кем ты, Владий? – скривил губы князь.

– С князем Родомиром. Извини.

– Тогда отныне здесь ты чужой. Запомни это, и не пытайся вернуться, наемник. А что молчит твой спутник? Не желаешь ли и ты высказаться, воин?

– Подлостью и коварством ничего доброго добиться нельзя. Заглуши в себе стремление к ним, князь, иначе погубишь целый мир, – холодно ответил Шериан, глядя в глаза Довиану и не отпуская его взгляд. – Князь Родомир желает поговорить с тобой лично, назначь место и время. И не бери с собой более десяти воинов, иначе мы воспримем это, как угрозу.

Воины резко повернулись и по вновь образовавшемуся проходу вышли вон.

– Спасибо за поддержку, Шериан, – благодарно улыбнулся Владий, направляя коня к городским воротам. В глазах воина вновь появилась заглушенная на время тоска. – Это действительно было трудно. Видеть знакомые лица, ловить удивление, быстро сменяющееся презрением или ненавистью. Я ожидал что-то вроде этого, и все же так неожиданно…

– Я говорил, что тебе не следует ехать, – спокойно ответил иноземец. – Это могли сделать Регвой, Витко или Хват. Да кто угодно, кроме тебя.

– Возможно ты и прав, Шериан, – с болью произнес понурый воин. – Но мне так хотелось вновь увидеть Веалон, проехать по знакомой дороге… жаль, что уже одному. Что же делает с нами жизнь?! Думал ли я, что может случиться такое? Да никогда! Всегда казалось, что жизнь – вот она, бери и иди той дорогой, какой захочешь. И все было нипочем, потому как рядом всегда были те, кому я привык верить, с кем прошел, казалось бы, все. А оказалось… Ты не подумай, Шериан, вы тоже мои друзья, просто…

– Я все понимаю, – мягко ответил бледный иноземец. – Старая дружба всегда будет казаться тебе крепче новой, все плохое быстро сотрется и ты будешь вспоминать ее, как что-то идеальное, теперь уже не достижимое, былое, – он помолчал. – Ты уверен, что поступил правильно? У тебя был шанс остаться здесь, вновь стать своим.

– Я теперь уже не тот, что раньше, – мотнул головой воин. – Сам поражаюсь, сколь многое изменилось за столь малый срок. Знаешь, иногда я начинаю чувствовать себя стариком, – произнес он с улыбкой, – даже странно как-то. А что касается выбора, то я его сделал и дороги назад нет.

– И ты не будешь жалеть об этом? – Шериан решил идти до конца.

– Разве что в глубине души, – задумался Владий, – но это было бы неизбежно при любом решении. Думаю, они бы меня одобрили, – тише добавил он.

Шериан молчаливым кивком согласился со сказанным и задумался про себя, про свой выбор. Когда-то он с нетерпением ждал момента встречи с Тиэлом, готовый не раздумывая уйти с ним в его мир, а теперь – он усмехнулся – силком не затащишь. Да, странно сплетается жизнь, всегда поворачивается не тем боком, каким ждешь.

Власк встретил их возвращение взглядами, полными надежды, а ну как все обойдется и встанет на круги своя. Закрывшиеся ворота словно отгородили город, вобравший всех людей княжества, от чуждых земель. Лишь далекая мертвая граница напоминала о случившемся.

Родомир вышел лично, держался спокойно и собрано, словно и не было никакой опасности.

– Итак?

Подумать только, одно слово, а сколько в нем всего высказано: с трудом сдерживаемая тревога, печаль, затаенный страх перед неизвестным и просьба не сообщать, хотя бы прилюдно, плохие новости. Но все обошлось… пока что. Глубокие морщины на лице князя разгладились, тревога осталась лишь в глубине усталых глаз.

Мгновенно послышались крики, лица людей осветились надеждой, не далекой, как вначале, а вполне осязаемой, близкой. Короткий всплеск счастья, пусть и недолгого. Жаль, что в этот момент эта радость была лишь для простых людей, те, что повыше, понимали, что это всего короткий отдых перед большой бедой. Не так-то это легко оказаться лицом к лицу с совершенно чужими тебе людьми, и уж тем более неизвестными, непредсказуемыми мыслями.

Они встретились на странном месте, странном, как вся ситуация, где одна старая заброшенная дорога, принадлежавшая этому миру, скрестилась с иной, чуждой ему, образуя перекресток двух миров. Две горстки воинов медленно приближались друг к другу, уже издалека начиная меряться взглядами. Владий, ехавший бок о бок с Шерианом, смотрел прямо, напряженно, но лиц воинов не различал, глядя сквозь них, вдаль, но это не избавляло его от ощущения быстрых, обжигающе злых взглядов. Он слегка натянул поводья, и конь мгновенно встал как вкопанный. Два гордых всадника, с одинаково непроницаемыми, холодными лицами, выехали из небольших отрядов и остановились на расстоянии. Ни один не сделал попытки слезть с коня, делая и без того напряженное положение еще напряженней.

– Мы все оказались в трудной ситуации, князь Довиан, – первым нарушил молчание Родомир. – Не только мы пришли на вашу землю, но и вы – на нашу. И это загодя превратило нас во врагов, но вместо того, чтобы ссориться, давай лучше поищем выход, способ разъединить наши миры. Или, может, – Родомир недобро сузил глаза, – ты не этого хочешь? Другие мысли затаил, дурные?

– Нет, князь Родомир,– холодно ответил Довиан, – у меня других мыслей, кроме как своих людей защитить, оградить от вашего зла.

– О каком зле ты говоришь? – приподнял брови тот.

– О колдунах ваших проклятых, – раздраженно бросил князь.

– Так и у вас, я слыхал, такие найдутся, – спокойно ответил Родомир. – Ничем не лучше наших. Один из них у за тебя спиной, не правда ли, князь? Что ж ты на нас пеняешь?

Довиан изумленно обернулся, встретившись взглядом с Раошеном.

– Это не колдун, а белый маг, врачеватель, – гордо ответил он.

– И что ж из того, – пожал плечами Родомир. – От названия суть не меняется. У вас врачеватели, у нас – колдуны, а ремесло одно и то же. Да и к чему нам сейчас в такие дебри лезть, другие проблемы решать надо, настоящие, а не причину для склоки искать.

– И то верно, – неохотно согласился Довиан. – Недаром говорят, что худой мир лучше доброй войны. Думаю, ни один из нас не заинтересован терять своих людей в бессмысленных стычках.

– Но если один из нас сделает неверный шаг, перемирие будет окончено, – хмуро добавил Родомир. – Я говорю не только от себя, но и от имени Отаринора, князя Темгорода, Вирнома, князя Круглоозерска и Славеня, князя Миреня.

– Хорошо, князь Родомир, – кивнул Довиан. – Пусть будет так. Но с моей стороны есть одно условие: я хотел бы видеть среди своей дружины двух твоих воинов для вящего спокойствия. Ты, в свою очередь, имеешь такое же право.

– Не вижу ничего предосудительного, – склонил голову князь. – Есть особые пожелания, или позволишь выбрать мне?

– Есть, – коротко ответил то. – Я хотел бы, чтобы ими были Владий… – хмурый воин устремил на него удивленный недоверчивый взгляд, – и вон тот бледный витязь. Извини, не знаю твоего имени.

Тот слегка склонил голову, не опуская гордого взгляда.

– Мое имя Шериан.

Родомир кивнул, не колеблясь.

– Согласен, – и устремил взгляд на двух суровых воинов позади Довиана.

Тот перехватил взгляд, досадливо поморщился.

– Ты выбрал лучших – Свит и Арен.

Разговор подошел к концу, оба князя поворотили коней, разъезжаясь в разные стороны, лишь четверо всадников направились чужими путями.