Текст книги "Путь тени"

Автор книги: Анастасия Пак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

Глава седьмая

Усталый правитель холодно глядел на странника, не так прост он был, чтобы безраздельно доверять незнакомцу, так легко справившемуся с драконами, да и обвиняющий взгляд древних серых льдинок настораживал его, сжимая сердце в предчувствии беды. От молчаливого собеседника исходила могучая сила колдовства, запрещенная в его княжестве.

– Как звать тебя, странник? – спросил князь.

– Визард, – коротко ответил колдун и Родомир едва сдержал удивленный возглас.

– Редкое имя, – вымолвил князь. – Так звали единственного князя-колдуна, чьи деяния сохранились не только в летописях, но и в памяти людей.

– Стало быть, ты его потомок? – безразлично спросил Визард.

– Нет, он не оставил сыновей и престол перешел к его брату, отцу моего прадеда, а через много лет ко мне. А ты, Визард, проходом через мои земли или по делу? Ты не здешний, иначе бы знал, что колдовство такого размаха здесь запрещено.

– Такого размаха, князь? – насмешливо приподнял бровь странник. – Что ты, это же низшее умение – подчинять себе всех тварей и земных и небесных. А про запрет не знал, ты уж извини, а то бы не стал помогать, прошел мимо, – язвительно окончил он.

– А откуда ты, Визард, из каких краев? – скрипнув зубами, князь проглотил насмешку, негоже обижать человека, правду ведь говорит.

– Из далеких, князь, тебе не ведомых, – ничуть не изменив тона ответил колдун. – Но здесь я уже бывал, но давно…– при этом слове его глаза затуманились, мысль уплыла в прошлое – свежая кровь на руках заклубилась как наяву и власть близкая, осязаемая щекотала ноздри; вспомнил, как равнодушно отпнул иссушенное тело, несколькими мгновениями раньше лопнувшее как пузырь, и пошел наверх…

– Будь моим гостем, – предложил князь, – это самое малое, что я могу сделать. Желай что хочешь за спасение города.

– Что ты, князь, – медленно выговорил Визард. – Это много, очень много для меня и еще большего мне не нужно. Я благодарен тебе за приглашение и приму его с удовольствием, – по его тонким губам скользнула змеиная улыбка. – Дозволь лишь пообщаться с твоими колдунами, если их так можно назвать. В край ваш я захожу нечасто, может, узнаю что новое и не беспокойся, учить их ничему не стану. Запрет есть запрет, но поговорить позволь.

– Хорошо, – милостиво кивнул Родомир и поднялся. – Главный у них Звол, я скажу, чтобы он пришел к тебе.

– Благодарю, князь, – с неприятной ухмылкой поклонился колдун, – благодарю. – И проводил его пронзительным взглядом, прощупывая изнутри, вороша мысли и чувства.

Дверь захлопнулась и он, сжав в руке резной жезл, зрительно вытянувшийся раньше до такой длины, что стал походить на посох тонкой работы, с силой провел им по полу, начертив кривую линию. Тонкие губы искривились, прошептав глухое непонятное слово и словно откликнувшись, далеко, за тысячи верст от Власка задрожал воздух, сплотился и раскрыл вход в мир прозрачных мелких существ с тонкими трепещущими крыльями и острыми клыками, тонкими и длинными. Повинуясь властному зову, они неохотно выбрались наружу и устремились к зовущему.

В покои гостя крадучись вошел Главный и остановился перед Визардом.

– Пожаловал? – не оборачиваясь, спросил гость. – Ну садись, развлекать меня будешь, – он расхохотался, – знаниями делиться, которые я же тебе и дал.

Звол непонимающе улыбнулся, но уточнять не стал – себе дороже.

– Ты уже во дворце, подле князя, – неуверенно сказал он. – Не пора ли план до конца доводить?

– Не пора, – отрезал Визард. – Хорош Родомир, неплохой князь, лучше, чем…– он оборвал мысль, досадливо поморщившись. – Нелегко будет с таким поладить и еще труднее подчинить. Видал, как на меня дружина его зыркала? – весело рассмеялся колдун. – Словно на месте порешить хотела. Сразу видно: любит и уважает, воины отборные, выучка прекрасная, воевода верный… чего еще может желать князь. Эти не переметнутся, точно знаю, – неожиданно выбросив руку вперед, он со всего размаха ударил Звола навершием жезла в висок, тот свалился, как подкошенный, но удар магическим орудием не убил, и он, растянувшись на половицах стал медленно неуверенно подниматься, судорожно ощупывая голову. – Будешь знать, как врать мне, – процедил сквозь зубы Визард. – Князь дурной у него, дружина – пьянь и рвань, народ недоволен, город по колено в грязи. Ты только войди – все сразу в пояс поклонятся, князя сами зарежут и меня под белы рученьки на престол усадят. Ну ничего, это тебе мозги вправит, – он снова бешено замахнулся на Звола, но тот, отползая, заскулил, как собака и колдуну стало противно. – Пошел вон!!! – яростно прошипел он, указывая жезлом на дверь. – Или тараканом выползти хочешь?! – ужас в глазах главного мага Власка внезапно оказал на редкость благотворное влияние. Сразу успокоившись, Визард сел и насмешливо следил за уползновением Главного.

Дворцовая стража изумленно уставились на всегда высокомерного колдуна, с трудом поднимающегося с четверенек и захохотала.

– Ну это ты того, брат, – сквозь смех обронил один. – Ползать никак учишься? А то все на двоих и на двоих, а четверьмя-то ногами поди не в пример быстрее, и как это мы, дурни, не додумались Но нам куда – это только колдунам под силу, у них мозгов много, аж девать некуда. Да ты иди-иди, князю покажи, авось похвалит, медаль на шею повесит… за сообразительность, – и стражники вновь схватился за бока.

Звол метнул на них яростный взгляд и покряхтывая, начал осторожно спускаться вниз, бранясь про себя на чем свет стоит. Ну и характерец у Визарда, зашибет и не взглянет. И зачем только связался?!

Странник размышлял. Все пошло наперекосяк, а ругать некого, сам виноват: поверил на слово, явился, не оценив ситуацию, а теперь отступать поздно, придется план менять и коренным образом. Это сразу вызвало у него зубную боль, все уже было продумано до мелочей, и теперь начинать сначала? Да, Звола все таки надо было прибить за такую пакость. От князя легко избавиться не получится, вот если сам уйдет… Да, стоит попробовать, долгий путь, но надежный, а от дружины избавится понемногу, это ему не впервой. Впрочем оправдание есть и довольно серьезное, несколько веков потребовалось, чтобы вернуться после того, как тот чертов белый маг однажды возник в стенах этого дворца и положил конец его только начавшей становиться интересной жизни. Ну ничего, он-то вот опять здесь, а старичок сгинул и, похоже, навсегда. Он удовлетворенно улыбнулся, времена возвращаются. Над головой задрожал воздух, крохотные коготки впились в плечо, прокалывая рубаху, вонзились в кожу, еле уловимый стрекот проник в ухо.

– Зачем ты нас вызвал? – слились в слова расплывающиеся звуки. – Нас давно не беспокоили.

– Вы прекрасно умеете проникать в мысли людей, – ответил колдун, – незаметно и ненавязчиво формируете нужное представление, подменяя ложным истинное. Я хочу вернуть себе княжество, для этого народ должен отвергнуть нынешнего правителя. Пусть он предстанет им никчемным, слабым, и напротив, я на его фоне буду выглядеть более привлекательно.

– Но ты знаешь, что нам нужна основа, подкрепляющаяся каждый день. Мы не можем просто так вклинить человеку другую мысль, она должна на чем-то держаться, чтобы человек видел ее подтверждение и выдавал ее за свою, сам обманывал себя. Мы лишь подталкиваем к этому…

– Основа уже есть, – нетерпеливо прервал существо Свион. – Князь не смог защитить их сегодня, зато смог я.

– Этого мало, – коготки сжались сильнее. – Хватит лишь на малюсенькое сомнение, мелькнувшую и исчезнувшую мысль. Но если ты сделаешь еще что-нибудь, то это сомнение можно будет вернуть, заставить людей думать. Мысль будет навязчиво держаться, разрастаясь, вырываться наружу. Несколько человек выскажут вслух свои опасения, их поддержат другие, народ охватит волнение… Это тебя устроит или нужно что-то более серьезное? Обвинения, упреки? Может, мятеж?

– О нет, – вежливо ответил колдун. – Это именно то, на что я рассчитывал.

– Тогда мы приступим, не будем терять времени. Этот мир губителен для нас, – существо мягко взвилось в воздух и вылетело в окно.

Невидимки рассеялись по городу, выбирая жертв. Унылый ремесленник резко хлопнул себя по лбу, сгоняя кусачее насекомое и пошел дальше, а острые клычки проникли глубже, опутывая мозг ядовитой жидкостью. Бедняга не заметил, как начал потихоньку сетовать на жизнь. Ни жены, ни детей, недавно в лавке дела пошли в гору, думал уже обзавестись семьей, присмотрел хорошую добрую женщину и тут как снег на голову эти летучие твари. Сгорела лавка, лопнули мечты о счастье, а кто виноват? Конечно же, князь. Бедный люд оборонить не смог. Теперь сунет пару золотых и катись на все четыре стороны. Что за жизнь – ни кола ни двора. А странник молодец, вона как разогнал ворон летучих, вот кого бы надо в князи. Пусть не знатен, что за грех? Лучше их понимать будет. Зато сила-то какая!

Увидев знакомое лицо, ремесленник тронул скорняка за рукав и поделился нехитрыми соображениями. Тот взглянул на него как на помешенного и громко обругал.

– Ты чего на князя-то возводишь?! – возмутился он. – Совсем совесть потерял?! Поглядите на бедняка. Коли б тебя не знал и вправду бы подумал, что ни гроша за душой! Лавка ведь у тебя не одна была да и правду сказать, доходу от нее было с гулькин нос! Наш князь – не колдун и не птица, чтоб по воздуху летать, как он тебе змиев убить должон был?! – сердито махнув рукой, скорняк пошел прочь, но переметнувшаяся мысль уже прочно засела в голове.

Славный пир тек хмельным медком и редкими винами, но не слышалось за столами веселых песен, перечисления побед и поражений. Не в честь дружинникам было за пришлого колдуна пить, затмившего их князя славой. Разговоры шли суровые, со всех концов княжества созывались воины на княжескую службу, рассаживались за столами, мрачные и жесткие, не много от таких веселья прибавилось. Да и князь улыбался недобро, донесли ему с утра о волнениях в народе, осуждающих разговорах.

– Хорош пир, – угрюмо бросил Хват, рассматривая новые лица. Воины все прибывали, кланяясь Родомиру, некоторые были знакомы, другие нет. Пара-тройка воинов вообще внушала опасения – вели себя нахально и вызывающе непочтительно. Хмурые воины мерили их усталыми взглядами и отворачивались, вычеркивая из своего круга. Здесь не сидели одиночками, что и понятно: доброго человека, коли пришел один, позовут сами, а худого просто не заметят. – Будто на поминках сидим да князя поминаем. А пришлый-то гляди, как улыбается, зубами сверкает, волчья сыть. Взять бы да посечь тех, кто князя охаивает, а заступника энтого пинком за ворота, чтоб дале странствовал. Не было беды…

– Справимся, – откликнулся Регвой, – колдуна скоро выпроводим, не век же ему здесь куковать, а там и народ поутихнет, а кому сильно поговорить захочется – язык выдернуть и пусть болтает, коль охота.

– Раньше-то такое было? – спросил Титамир. – Чтоб на князя лаялись?

– На Родомира нет, – ответил Дарий, – а другим мы не служили. Виданное ли дело: рассуждать, князь таков – не таков. Какой есть – тому и радоваться надо. Что заслужили, то и получили. Эх, кусок в горло не лезет, – он с сожалением посмотрел на расставленные блюда. – Дюже аппетитно выглядят, такому добру пропадать… Айда после пира с нами в одно заведение, еда там нехитрая, зато окружение что надо, никаких Зволов али Визардов. Да и дело есть, – воин скосил глаз на зыркающего во все стороны Главного. – А здесь, как на ладони сидишь, так и ждешь, что нож в спину воткнут. – Прямо перед носом мелькнула волосатая рука и схватив его чашу с вином, опрокинула в широкую пасть. Дарий онемел от такой наглости, а сосед уже подтягивал к себе блюдо с куропатками, ехидно ухмыляясь в лицо воину.

– Чагой гляделки-то вытаращил? – поинтересовался он. – Сам же сказал, что кусок в горло не лезет, оно и понятно, при таком-то князе, – Грот пренебрежительно хмыкнул и увел у воина еще одно блюдо.

– Да ты никак, на драку нарываешься? – напряженно спросил Дарий. – Что ж ты как боров, чужое загребаешь, или своего мало?! Да еще и хозяина охаиваешь в его же доме!!!

– Эт я боров? – с удовольствием произнес сосед. – Оскорбляшь мя, значит?! За это и в харю получить можно… прямо на месте, – и он замахнулся здоровенным кулаком. Титамир перехватил занесенную руку и сильно сжал пальцы, сдавливая кисть. Незнакомец пренебрежительно глянул и рванул воина на себя, надеясь перемахнуть его через стол на пол к собакам, но вместо этого неожиданно полетел сам, пробороздив носом по строганным половицам. Разговоры затихли, князь взглянул хмуро, по лицу Визарда расползлась широкая улыбка. Грот поднялся, вытирая кровь с разбитого лица, выпученные глаза вращались с бешеной скоростью. Выдернув из-за спины сверкающую отточенную секиру, он обрушил ее на крепкий дубовый стол. Разрубив столешницу, секира рванулась назад, во все стороны полетели щепы, задев несколько воинов.

– Ах ты, собака!!! – рявкнул, вскакивая, светловолосый витязь, и выхватил из ножен тонкий стилет. – Свинья недорезанная!

Озлобленные воины гневно поддержали Регвоя.

– Тебе не за столом, а в хлеву сидеть надобно! Помои лакать с себе подобными!

Грот поманил его пальцем, поигрывая оружием.

– Свинья недорезанная? – понимающе повторил он. – Ну так иди, дорежь… если сможешь. Токма ножичек-то положи, а то, неровен час, порежешься. На меня что-нибудь посущественнее надо. Меч, что ль, у кого позаимствуй.

– Об твою грязную шкуру меч марать?! – с отвращением сказал Регвой. – Обойдешься и ножом.

– Дело твое, – кивнул Грот. – А те двое, – он указал на Дария и Титамира, – тоже могут присоединиться. Торол, Нитар! – позвал он, и из-за дальнего стола поднялись грузные низкорослые воины.

Святобор помрачнел и нагнулся к князю, Родомир поднялся и вскинул руки, призывая к молчанию.

– Хорошо, биться будете до победного конца. Выйдем во двор, нечего смертоубийство под кровом вершить.

Дружина и наемники образовали тесный круг, дабы не допустить ни единой ошибки, глядели прямо и сурово – бой должен быть честным, за оскорбления надо платить.

Противники встали друг против друга, время насмешек прошло, настало другое – время убийств. Регвой поудобнее перехватил узкое лезвие и оценил силы противника: груб, свиреп, но секирой машет, как бревном. Силы медвежьи, а ума ноль.

Грот молодецки взмахнул секирой, обрушивая ее на голову соперника, но тот ловко, как змея, ускользнул в сторону, ужалил его в бок стилетом и встал за спиной, а Грот, рассекая воздух, едва не ткнулся носом в землю. Воины дружно заржали.

– Вылитый кабан! Пятаком в грязь и больше никуды. Поворачивайся давай, иль ты так шею половчей подставил, чтоб, значит, резать было сподручнее?

Грот яростно выдернул оружие из земли и встал лицом к Регвою. Тот терпеливо ждал, хотя мог нанести уже не один удар, в глазах светилась нарочитая скука, полное разочарование. Грот отступил на несколько шагов и вдруг свирепо понесся на него, выставив острый угол секиры, как копье. Витязь присел, пропуская оружие над головой и погрузил лезвие в живот на всю длину, проворно отскочил в сторону, подальше от падающей туши. Выпученные глаза Грота совсем вылезли из орбит, а стилет под его тяжестью вошел в рану с рукоятью и чиркнув изнутри по ребрам, пошел наискось, выворачивая позвоночник, и вылез из спины.

– Жаль, – сочувствующе сказал Регвой, – получилось не так, как обещал. Хотел зарезать, а вместо этого заколол.

– Ну так дорежь, – хладнокровно предложил Витко. – Или помочь? – витязь брезгливо поморщился и отступил. – Значит, помочь, – закончил богатырь, нагнулся, схватив Грота за волосы, и чиркнул мечом по горлу. – Чтоб не мучался – пояснил он и отошел. Освободившийся Регвой вместе с остальными сосредоточил внимание на оставшихся противниках.

Голова Титамира гудела от сочного удара булатной булавы, благо, шлем крепкий, иначе не обошлось бы без серьезных последствий. Метнувшись в сторону, он с горем пополам избежал второго нападения шипастой громады. Булава задела плечо, распоров кольчугу и дернулась назад. Титамир поморщился от боли, правая рука, онемев, повисла плетью и он перекинул меч в левую. Нитар оказался ловким и умелым воином, наделенным неимоверной силой. Воспользовавшись заминкой, он провел грамотную атаку, отбивая у противника последние шансы на победу. Вынужденный отступать под градом обрушивающихся ударов, Титамир несколько раз подставлял меч под булаву, и вражеское оружие неизменно отскакивало от него, как от камня. Тепло, исходившее от рукояти, грело ладонь, лезвие само вело за собой руку богатыря. Краем глаза он успел заметить, что Регвой уже покинул круг, а Грота утаскивают за ноги, а они все еще стоят, обмениваясь, как на смотре, тактикой. Нитар тяжело дышал, булава летала все медленней, при каждом ударе сшибаясь с мечом. Коренастый воин подивился про себя крепости оружия, другое бы уже дано разбилось на мелкие кусочки, а здесь наоборот от его булавы отскакивают шипы, заставляя его махать булатной дубиной. Нитар на миг ослабил защиту, готовясь к последнему приему и меч Титамира резко потянул хозяина вперед, подставляя его под удар, и кольнул противника в сердце. Булава врезалась в бок, сминая стальные пластины, и бухнулась на землю. Богатырь отлетел на несколько шагов и распластался на земле, щедро поливая ее своей кровью, Нитар лежал на спине, глядя в небо и не двигался. В это же мгновение Дарий отсек голову Торолу и швырнул к ногам князя. Поединок закончился.

Владий и Миробой помогли другу подняться и потащили его во дворец, за ними, прихрамывая, ковылял Дарий, поддерживаемый Регвоем и Хватом.

– Слышь, Дарий, – проворчал светловолосый витязь, – вот уж не ожидал, что ты пропустишь удар кинжалом. Ты ж их мечом на лету отбивал, а тут…

– Он мне его, полумертвый, под коленку всадил, – скривился воин. – Я ж его на двое разрубил, а он выстоял, кто мог знать?

– Ты, – сурово ответил Регвой. – Надо было сразу башку рубить, так надежнее. Без головы еще ни один не поднялся, а ты своей железкой то так, то эдак, вот и схлопотал. Ну ничего, до свадьбы заживет.

– Это уж точно, – поддержал Хват. – Тем более, что один колдун ему предсказал вечно одиночкой ходить, то исть без пары, значит. Так Дарий ему на радостях весь дом разнес по бревнышкам, поджег и самого поджарил, как жаворонка.

– Не ври, – обиделся Дарий. – Я княжьи указы не нарушал.

– Да-да, конечно, – поддакнул воин. – Там ведь ничего про имущество не сказано, а значит можно крушить, бить, сжигать… ну а если хозяина ненароком задело, то сам виноват – зачем под руку лез? А его хорошо задело: скамьей огрело так, что упал и уже не поднялся, а вытаскивать из горящего дома колдуна никто не стал. Так и сгорел, но ведь сам, все сам, – последние слова он проговорил тихо, глядя в сторону, но Регвой услышал, неодобрительно хмыкнул.

– Чагой это ты по колдунам зачастил? – осуждающе спросил он. – Они тебе много чего посулят, всему верить будешь? Или это ты к ним так втихомолку подбираешься? – резко снизившийся голос стал подозрительным. – Ты послушайся доброго совета: твоими методами только мечом махать, воевода же сказал, надо тоньше, гибче.

– Я тебе что, змея?! – возмутился Дарий. – Или купец, чтоб изворачиваться?! Я воин, – гордо сказал он,– и действовать буду по-воински.

– Давай, давай, – мстительно поощрил витязь, – лезь на рожон. Глядишь, чего заработаешь…

– Ага, – поддержал Хват, – по шее.

– Да ну вас, – пробурчал Дарий. – Много понимаете…

– Побольше некоторых, – ответили ему. – Это тебе не ворье ночное. Думаешь, взял одного за горло, потряс, пригрозил – и он все выложит. Как бы не так, назло тебе молчать будет, или наговорит с три короба, не разберешь, где правда, а где брехня. Больше никуда не шастай, соберемся, сообща обдумаем, тем более что первый шаг все равно предрешен.

– Это какой? – поинтересовался воин.

– Ты Святобора слушал? – смерил его тяжелым взглядом Регвой. – Вечно летишь, глаза круглые, а куда – сам не знаешь. Ну ничего, в следующий раз умнее будешь… Если таковой вообще-то представится.

Мимо них торопливо просеменил сухонький белый старичок, Светлогор, колдун-врачеватель, оглянулся зло, что совсем не вязалось с пушистой длинной бородой и вообще общим обликом старого доброго человека.

– Что тащитесь, как телега об одном колесе?! – не утерпел он. – Думаете, у меня окромя вас дел других нет?! – глаза старика сверкнули, как раскаленные угли. – Чтоб вы все друг дружку перерезали!

– А ты чего, как с цепи сорвался? – неприязненно ответил Хват. – Борода седа, а лаешься ровно собака. При твоих-то годках можно и посдержаннее себя держать.

Выражение лица врачевателя сказало яснее слов: снизойти до ответа им, значит поставить себя – белого мага, и не какого-то там прислужника, а самого лучшего врачевателя – на один уровень с мелочью вроде них. И он гордо прошествовал по освещенному коридору в небольшое помещение.

Миробой уже стащил с Титамира остатки доспехов, на вошедшего посмотрел со смесью удивления с недоверием. По нему все колдуны в этом крае – темные, и то, что вот так свободно ходят – чувствительный удар по правилу "видишь темного – убей". Светлогор приложил ладонь к самой большой ране, Титамир шарахнулся от него, как от гадкой твари и показал кулак.

– Ты чего, дед, – с угрозой спросил он, – делаешь? Отойди, не то зашибу. Иж чего удумал, меня нечистым колдовством лечить. Иди подобру-поздорову, и без тебя здесь обойдемся.

Врачеватель внимательно на него смотрел, склоня голову на бок, в глазах мелькнула догадка.

– Вы оттуда? – протянул он и сделав презрительную физиономию, повернулся спиной, Титамир уязвлено рыкнул.

– Ты это чего рожу корчишь, ровно кислятины выпил? – с достоинством спросил богатырь. – Наш край может и не изобилует такой роскошью, как ваш, но живут в нем такие же люди, как и здесь. Не хуже и не лучше.

– Но ведь у вас тоже есть колдуны, – возразил Светлогор, – от них помощь принимаете?

– Только от светлых, – ответил Владий, видя, что Титамир гордо замкнулся. – Но они у нас так по улицам не разгуливают и в таком количестве. А с ранами типа этой мы привыкли справляться сами.

– Чем же я хуже ваших колдунов? – оскорбленно спросил врачеватель.

Владий промолчал и Светлогор, блеснув ледяным взором, занялся Дарием, враждебно уставившемся на него.

– Может и не хуже, просто не свой, – ехидно ответил за Владия Хват, внимательно следивший за разговором. – Это здесь вы каждую царапину залечиваете, а там воины сами себе врачеватели.

Дарий ощутил покалывающий холод, а затем ногу вовсе объяло ледяное пламя. Перекосившись, он молча терпел, пока закончится мерзкое лечение. Мог бы отказаться, как Титамир, но он во Власке давно, успел привыкнуть.

– Что ж ты с такой злобой лечишь-то? – укорил воин колдуна. – Будто заморозить хочешь, в глыбу льда превратить.

– Как могу, – сухо ответил Светлогор и поднялся с колен.

– Но я ведь знаю, что когда захочешь, можешь теплом врачевать, а ты как нарочно, всегда холодом, – обвинил Дарий.

– Еще на тебя тепло расходовать, – неприветливо пробурчал тот и пошел к двери. – Чай не дитя, вытерпишь.

– В который раз, – сокрушенно помотал головой воин, – промерзаю насквозь. Потом сутки хожу, оттаиваю. Ты, – обратился он к Титамиру, – зря отказался. Это такое чувство, обязательно испытать надо хоть раз в жизни, когда холод от больного места распространяется по всему телу, кровь застывает, а кости покрываются изморозью. Брр, – передернулся он. – Вы как хотите, а я пошел во двор, под солнышко.

– Опоздал, Дарий, – усмехнулся Регвой, – народ колдунов о дожде попросил. Вон видишь, тучи небо заволакивают. Никак Главный со своей оравой старается.

– Быть ливню, – вынес заключение Хват. – В прошлом месяце они нам такой дождик ниспослали, что по улицам плавать можно было, а при желании нырять.

– Это они неспроста, – влез Хват.

– У нас все не спроста, вот если б еще не сдуру, – помрачнел Регвой. – Зволу говорят "посевы полить", он и рад стараться, уливает так, что плавает все, а потом еще и хвастает "для народа все сделаю, все!".

Воины уныло уставились в окно, небо поливало землю щедро, как из ведра, значит завтра будет жарить, забирая лишнюю влагу, иначе посевы погибнут.

Визард развалился на покрытой коврами скамье и ненавидяще глядел на серую дымку. На сердце было и без того пакостно, а сейчас и вовсе захотелось выть, он было шевельнул пальцами, чтобы прекратить это безобразие, но потом передумал. Пусть льет, так лучше думается.

Сорвалась задумка. Визард подставил руку под подбородок. Не вышло раскола средь дружины, все князя поддержали, ни единого сомнения не допустили, а соблазн просто убрали, убив трех противников, а вместе с ними прозрачных существ.

В его покои неслышно скользнул Звол, прямо распластался по стенке, расплылся, лишь бы понезаметней быть. Шагах в трех замер, смотрит настороженно, но нагло, очухался, самое время по новой врезать.

– Чего уставился? – грубо спросил Визард. – Прям, как на невидаль какую гляделки вытаращил и не сводишь. Чо надо?

– Так вы ж сами зайти просили, – осмелев, процедил Главный. – Или у вас с памятью плохо стало?

– Это я просил? – ядовито прищурился колдун. – Обычно я приказываю, а за дерзость…

Он не успел договорить, как с Главного слетела вся показная храбрость, он побледнел, задрожал и начал медленно опускаться на колени, но Визард уже потерял к нему интерес, сказал скучно:

– К тебе кое-кто подбирается, вызнает что да как. Найди кто и разберись.

– Но вы же можете… – начал Звол и осекся от острого взгляда.

– А ты для чего? – поинтересовался Визард и лениво махнул рукой, мол, иди, надоел.

Острые коготки прошлись по колену, втыкаясь поглубже то ли из врожденной наглости, то ли просто из желания досадить. Призрачное существо, не то, что раньше, а другое, с которым уже приходилось когда-то иметь дело, молчало, дожидаясь, пока Главный покинет комнату. Наконец, дверь захлопнулась и полилась трепещущая трель из гласных.

– Нам нужна еда!

– Я делаю, что могу, – поморщился Визард, – скоро народ убедится в полной беспомощности своего князя.

– Ты не понимаешь, – трель стала настойчивее, – нам трудно, ты затащил нас в губительное место, только несколько человек поддались влиянию, слишком сильная вера, долгие года уважения и преданности практически невозможно стереть, заменить на ненависть, для них это привычное состояние. Половина собратьев погибла, умерли от недостатка основы. Сложно искоренить привычку.

– Взбудоражь память, – невозмутимо посоветовал колдун. – Пусть вспомнят, каким хорошим правителем был князь-колдун.

– Это было сотни лет назад, – в мелодичной трели проскользнули гневные нотки. – Люди, жившие в те времена, умерли, от времени остались глупые россказни, песни, всего лишь память, а память, как известно, избирательна и сохраняет лишь очень хорошее или очень плохое. Люди понимают это разумом и не приемлют такую основу. Может, у тебя и вправду плохо с памятью? Великий Визард был не только добрым князем, но и зверским убийцей, жестоким колдуном. Он свергнул своего главу, занял запятнанное кровью место и долгие годы после этого замаливал грехи перед народом с помощью послаблений, богатой казны, не им, кстати, нажитой, и… нашей силы. Мы вбивали людям в головы, что Визард самый хороший, самый добрый, самый лучший… но потом кое у кого крыша начала съезжать настолько, что явился освободитель и…

– Хватит! – рявкнул колдун. – Заладил одно и то же. Я сказал, что делаю все возможное?! Вот и будь доволен!

Воздушные крылья испуганно подняли прозрачное тельце в воздух, глаза, как два темных камушка, зависли на уровне его глаз, вглядывались пытливо и удивленно.

– С каких это пор ты стал таким гневливым, Великий Визард? – поинтересовалось существо. – Всегда такой спокойный, выдержанный и вдруг такая вспышка? Прямо конец света.

– Вы кого угодно выведите из себя, – прошипел колдун

– Мы – это кто? – заинтересованно спросил зверек. – Твой глупый помощник и я? Прошу не ставить меня на одну ступень с этим двуногим животным.

– Может, я для тебя тоже двуногое животное? – устало спросил Визард. – А может, еще ниже?

– Да нет, – не согласилось существо. – Ты выше, мог бы захватить княжество получше, если б захотел. Например, весь Роун, и тот и этот.

– Вот еще не хватало, – лицо Визарда перекособочилось на одну сторону. – Довиан, конечно, не помеха, но вот их устои, Тьма и Свет. Да будь я хоть семи пядей во лбу, меня даже на порог не пустят, объявят темным и потащат рубить голову.

– А ты прикинься Светлым, – предложил невидимый собеседник и тут же воспротивился. – Хотя нет, нельзя. Там все связано, назовешься Светлым, придет какой-нибудь герой с небес и выставит в неприглядном виде. Правильно, оставайся тут. Места те же, тот же Роун, зато дышится лучше. А там гарь, кровь…

– Ты это о чем? – насторожился колдун, но крылья уж вынесли зверька за окно.