355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Анастасия Анфимова » Инъекция Платины (СИ) » Текст книги (страница 9)
Инъекция Платины (СИ)
  • Текст добавлен: 14 декабря 2021, 14:31

Текст книги "Инъекция Платины (СИ)"


Автор книги: Анастасия Анфимова



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

   Едва рассудок недавней невольницы отметил этот факт, женщина вернулась, тут же принимаясь подкладывать под Ию одеяло и заворачивать её в меховые накидки.


   Это слабо помогало, но забота и искреннее беспокойство Сабуро за судьбу своей новой знакомой порадовало, слегка проясняя сознание.


   Видимо, жрица каким-то образом это почувствовала, потому что, наклонившись к лицу бывшей рабыни, чётко проговорила:


   – Платино!


   ...и изобразила в воздухе тупой угол вершиной вверх.


   «Что ей надо? – отрешённо думала девушка, глядя в перепуганные серые глаза, смотревшие из-под сведённых к переносице бровей. – Зачем она домики рисует? Домики? Мы же в избушку идём. Там печка. Там тепло. Там я согреюсь. Так чего она хочет?»


   Перехватив её более-менее осмысленный взгляд, собеседница с беспомощным видом обвела рукой окрестности, затем, нарисовав всё тот же тупой угол, жалобно пробормотала:


   – Платино!


   Всё ещё ничего не понимая, недавняя невольница почувствовала, как голос женщины становится всё тише: то ли куда-то удаляясь, то ли теряясь на фоне царившего под черепной коробкой шума.


   Заметив, что спутница вновь начинает терять связь с реальностью, жрица закричала, вцепившись в кафтан на её груди.


   «Чего она орёт? – из-за головной боли и дурноты, мысли Ии сделались какими-то короткими и отрывистыми, словно падение капли в стоячую воду, так же вызывая расходившиеся по телу волны страдания. – Я её не понимаю. Так холодно. А в избушке тепло. И у неё крыша».


   – Сабуро, – машинально выдохнула бывшая рабыня, подаваясь вперёд.


   Отпустив её, женщина отстранилась.


   С трудом высвободив дрожащую руку из-под накидок, девушка протянула её в сторону противоположного склона, пробормотав по-русски:


   – Иди туда.


   ... и вновь завалилась назад.


   Подхватив её под спину, жрица ткнула пальцем в том направлении, куда она только что показывала.


   Кивнув, недавняя невольница вновь погрузилась в дурноту, из которой её вырвал приступ кашля.


   С трудом выплюнув ком слизи, Ия глубоко вздохнула, чувствуя нехватку воздуха, и обнаружила себя всё так же сидящей у дерева, закутанной в плащи, но уже в полном одиночестве. Женщина с гладко выбритой головой ушла.


   «Бросила меня, – мрачно констатировала бывшая рабыня. – Правильно сделала. Никакой это не бронхит. Зараза местная. Как у той бабы. Где же я её подхватила? Какая разница? Всё равно сдохну. Как та тётка. А жрица пусть живёт. Если ещё не заразилась».


   Девушка опять закашлялась и, с трудом переведя дух, плотнее закуталась в тщетной попытке согреться. Только что, казалось, переполненный слюной и мокротой рот пересох, и она почувствовала сильнейшую жажду.


   «Хоть бы напиться перед смертью, – от чёткого осознания скорой гибели незадачливая путешественница между мирами беззвучно заплакала. – Недолго же я здесь пожила... Почти совсем не побыла попаданкой. А у избушки ручей. Вода там вкусная-вкусная».


   Её мысли прервало появление перед полузакрытыми глазами озабоченного лица с высоким лбом.


   – Пить, – тяжело сглотнув, попросила по-русски недавняя невольница.


   Напряжённо улыбаясь, жрица заговорила, деловито освобождая её от накидок.


   «Зачем они тебе? – хотела спросить Ия, но превратившийся в деревяшку язык никак не хотел ворочаться в омертвевшем от сухости рту. – Я же на них плевала и кашляла. Заразишься, дура, и умрёшь. Как я».


   Связав вещи в узел, женщина приподняла бывшую рабыню и, не давая сползти, попыталась взгромоздить себе на спину.


   «Что она делает? – вяло удивилась девушка. – Хочет нести меня на закорках? Как папа? Я же тяжёлая теперь».


   Подтверждая её догадку, жрица подхватила недавнюю невольницу под колени, подалась вперёд, перемещая центр тяжести, и с кряхтением встала.


   «Зачем? – печально усмехнулась Ия, свесив ей голову на плечо. – Здесь я всё равно умру. Мне в больницу надо. Капельницы ставить. Антибиотики колоть. А у вас всё равно ничего этого нету. Дикие вы. Не развитые. Тёмное средневековье».


   Вдруг в плавящемся от высокой температуры мозгу промелькнуло что-то настолько важное, что бывшая рабыня даже встрепенулась, оглядевшись по сторонам.


   Перед глазами всё плыло, однако она всё же сообразила, что женщина уже спустилась в долину и теперь намеревается снять её со спины.


   Примостившись, она кое-как усадила девушку возле поросшего бурым лишайником камня, а сама плюхнулась рядом, вытирая бритый череп извлечённым из рукава платком.


   – Пить, – по-русски попросила недавняя невольница.


   Но собеседница только устало отмахнулась, пробормотав что-то на своём языке.


   Бессильно откинувшись назад, Ия легонько ткнулась затылком в валун. Боль буквально взорвала голову. Скривившись и зашипев сквозь всё ещё стучавшие друг о друга зубы, она вдруг с предельной чёткостью вспомнила. – Антибиотики! У меня же их полная сумка!"


   С трудом приподнявшись, бывшая рабыня прикрыла рот рукой, лихорадочно соображая: «Только это же наши лекарства. Вдруг они на здешние микробы не подействуют? А какая разница? Всё равно подыхать».


   Еле прокашлявшись, девушка вцепилась в камень и попыталась встать на ноги. Встрепенувшись, жрица бросилась ей на помощь, подставляя плечо. Однако снова лезть на спину своей уставшей спутнице недавняя невольница отказалась и пошла наверх сама, тяжело опираясь на её руку.


   «Антибиотики сильные, – рождая новую надежду, звенел в сознании путешественницы между мирами голос участкового терапевта. – Врач сам сказал. Они помогут. Не могут не помочь. Это же наука двадцать первого века. Там и шприцы и новокаин и спиртовые салфетки... Даже если не помогут. Всё равно надо пробовать. Терять-то уже нечего».


   Осознав открывающуюся перспективу спасения, мозг отдал команду, и надпочечники впрыснули в кровь недоучившейся акробатки слоновую дозу адреналина.


   Тяжело, с присвистом дыша, не обращая внимание на боль в груди, она пёрла вверх по склону, не замечая ничего вокруг, подобно взбесившемуся бульдозеру. Падала, поднималась, опираясь на руку женщины с выбритой налысо головой, и вновь шагала к вершине.


   Домик с ручьём и долгожданной избушкой появился внезапно, словно резко сменившийся кадр на экране телевизора.


   Только что перед глазами мелькали стволы деревьев, сухие листья, мешающиеся под ногами обломки сучьев, и вдруг горизонт распахнулся, открыв огромное синее небо, блестевшую на солнце речушку, а главное – знакомый домик с покатой крышей и сложенной из камня трубой.


   Оставалось пройти совсем немного, но тут действие естественного стимулятора закончилось, и на недавнюю невольницу вновь накатила дурнота. Голова закружилась, в глазах потемнело. К счастью, спутница вовремя успела подхватить валившееся на сторону бездушное тело и после недолгих усилий вновь умудрилась взгромоздить Ию себе на закорки.


   Та вынырнула из забытья, когда сквозь шум в ушах прорвался звук текущей воды. Приподняв голову, она увидела долгожданную избушку всего в каких-нибудь ста метрах. Согнувшись под тяжестью бывшей рабыни, женщина шла медленно, то и дело переводя дух.


   Видимо, не имея больше сил, она остановилась и осторожно опустила девушку на землю.


   С трудом сидя на поджатых ногах, та выдохнула по-русски:


   – Пить!


   И провела дрожащим пальцем по шероховатым, потрескавшимся губам.


   Странно, но собеседница, кажется, её поняла. Она указала на домик, потом протянула руку в сторону оврага.


   Недавняя невольница упрямо мотнула головой, морщась от боли, и повторила:


   – Пить!


   Ей казалось, она настолько высохла изнутри, что слышно, как трещат мышцы, и скрипят суставы, угрожая переломиться как спички.


   Со вздохом кивнув, женщина легонько тронула её за плечо и поспешила к избушке.


   «Два укола в день, – внезапно всплыли в памяти путешественницы между мирами слова доктора. – Утром и вечером. По пять миллиграмм. Развести новокаином».


   Тело вновь забилось в приступе кашля. Подавшись вперёд, Ия, переведя дух, вытерла мокрые губы ладонью, с ужасом заметив на ладони ярко-алые капельки.


   С похоронным звуком вдребезги разбилась последняя, таившаяся на самом дне души робкая надежда на то, что это всего лишь очень сильный бронхит. Нет, теперь окончательно ясно, что она каким-то образом умудрилась подхватить ту самую смертоносную заразу, которая уничтожила население двух деревень, мимо которых ей пришлось пройти вместе с караваном работорговца и наверняка погубила ещё много народа, если уж местные властители ввели такой жестокий карантин. Теперь осталось уповать только на волшебную силу лекарств из индустриального мира Ии Платины.


   Выскочив из дверей избушки, жрица почти бегом спустилась к ручью и быстро вернулась, держа в руках знакомую миску из высушенной кожуры какого-то овоща.


   Девушка невольно сглотнула, ощутив боль в горле, но уже совершенно не обращая внимания на подобные мелочи. Раскалённая, высушенная до хруста Сахара в её внутренностях настойчиво и жадно требовала воды.


   Ни первый, ни второй глоток она даже не почувствовала и только на третьем поняла, что действительно пьёт.


   Осушив миску, бывшая рабыня повалилась на бок, но не упала, успев опереться рукой о землю. Женщина помогла ей подняться. Опять обрушилась дурнота. Дико затошнило. Ия наклонилась, и вода с шумом вырвалась наружу, щедро украсив мокрым пятнами балахон жрицы.


   Однако на какой-то миг стало легче. Вытерев губы рукавом, недавняя невольница шагнула к избушке. Спутница крепко взяла её за локоть, и вдвоём они кое-как добрались до двери.


   Сабуро попыталась провести девушку к подиуму с явным намерением помочь ей лечь, но та, решительно отстранив женщину, шагнула к сундуку.


   Жрица что-то проговорила умоляющим тоном, но девушка упрямо мотнула головой, зашипев сквозь зубы от рванувшей затылок боли.


   Поджав губы, спутница с трудом сняла с ларя тяжёлую корзину и помогла поднять массивную крышку.


   Бившего из распахнутой двери света хватало, чтобы разглядеть сумку с лекарствами. Грудь раскололо приступом кашля. Не сумев удержаться на ногах, бывшая рабыня опустилась на колени, выхаркав прямо на земляной пол розовую мокроту.


   Спутница на миг растерялась, глядя то на неё, то на вход.


   – Нет! – прохрипела Ия, опасаясь, как бы та не закрыла дверь, оставив её без света.


   Удивлённо вскинув брови, женщина помогла ей подняться и подвела к возвышению.


   «Укол, – лихорадочно думала невезучая путешественница между мирами, с треском расстёгивая молнию. – Мне надо сделать укол. Хотя бы один».


   Платине казалось, что она буквально физически ощущает, как сотни тысяч, миллионы маленьких, зубастых тварей грызут её изнутри, и дорог не просто каждый час, а каждая минута, приближающая победное торжество микроскопических убийц.


   Прекрасно осознавая бесценность каждого пузырька, девушка бережно извлекла из коробки флакон с белым порошком.


   Закусив губы до крови, чтобы справиться с дурнотой, достала новокаин.


   Внезапно она ощутила странное спокойствие. Голова прояснилась, движения стали чёткими и уверенными. Не заботясь о чистоте рук и рабочего места, привычно чиркнула по тонкому стеклу найденной в коробке пилкой и, легко сломав шейку, поставила ампулу на возвышение.


   Теперь нужен шприц. Затрещал пластик, освобождая от плёнки стерильный медицинский инструмент.


   За спиной тихонько ойкнула жрица, но недавняя невольница пропустила это восклицание мимо ушей. Сейчас все её помыслы и желания сосредоточились на этих столь чуждых данному миру предметах.


   «Пять грамм, – мысленно бормотала она, с трудом протыкая резиновую пробку. – Теперь потрясти. Чего же растворяется-то так медленно?!»


   Ия знала, что для инъекции необходимо взять новую иглу, что место укола надо протереть спиртовой салфеткой, целый пакет которых тоже лежал в сумке.


   Вот только сил на это у неё уже точно не хватит. Ещё несколько секунд, и дурнота вновь накроет сознание душным, тягучим покрывалом. А жрица, несмотря на всю её доброту, просто не знает, что делать?


   Времени не оставалось. Торопливо выдернув шприц и зажав его в кулаке, девушка развернулась к свету. Глубоко выдохнув, она с криком вонзила иглу себе в бедро, изо всех сил нажимая на поршень.


   Уши резанул короткий, но очень громкий женский визг. Мир стремительно сжимался. Последним, что увидела бывшая рабыня, перед тем как он сжался в точку, стало бледное, как мел, лицо Амадо Сабуро с вытаращенными глазами, вскинутыми бровями, избороздившими лоб неприятными морщинами и широко раскрытым ртом.






   Она ещё у реки заподозрила, что странная спутница заболела. А в лесу, видя её лихорадочно блестевшие глаза, неестественно расширенные ноздри красивого прямого носа и заметив белый налёт на языке, окончательно поняла, что у девушки петсора.


   Хвала Вечному небу, эта страшная хворь редко появлялась в Благословенной империи, но каждый её приход сопровождался массовыми жертвами и катастрофическим опустошением.


   Восемь из десяти заболевших умирали в страшных мучениях, а каждый четвёртый из выживших становился калекой, не способным заработать себе на пропитание.


   От петсоры не помогают ни чудодейственные снадобья, приготовленные по древним рецептам из самых экзотических компонентов, ни прижигания, ни массаж, ни воздействие серебряными иголками на важнейшие точки тела. В лучшем случае все эти средства лишь облегчают страдания больного, но не излечивают его.


   Единственным способом спасения является отделение недужных людей от здоровых. Когда-то трупы умерших от петсоры и заразившихся, но ещё живых крючьями вытаскивали из городов и замков или сжигали вместе с домами. Однако это позволяло лишь замедлить развитие эпидемии, но не остановить её.


   В своём фундаментальном труде «Путь добродетели для властей и народа» великий Векаро Хайдаро советовал полностью изолировать ту местность, где появляется не поддающаяся лечению заразная болезнь, вызывающая несомненную гибель более семи-восьми человек из десяти заболевших.


   Хвала Вечному небу, в Благословенной империи ничего подобного не случалось уже очень много лет, и воспоминания о столь губительных болезнях сохранились разве что в древних летописях и преданиях.


   Тонгайские и датогайские лекари издавна славятся по всему миру глубочайшими познаниями природы разного рода недугов, а так же успешно практикуют множество эффективных способов их излечения.


   Воссоединение народов и вовсе подняло науку врачевания на недосягаемую для варваров высоту. Поэтому большинство благородных и образованных людей относились к столь радикальному предложению Божественного мастера с тем же вежливым равнодушием, как и к другим высказанным в его книге идеям, пока ещё невостребованным в повседневной жизни людей и государства.


   Однако действительность в очередной раз доказала поразительную прозорливость этого человека, после смерти объявленного отражением божества.


   Настоятельница несколько дней назад получила письмо от своего знакомого из столицы, в котором тот предупреждал, что во Дворце Небесного Трона чрезвычайно обеспокоены сообщениями о появлении петсоры в границах Благословенной империи, и ходят упорные слухи, будто бы Сын Неба уже готов издать указ об изоляции охваченных болезнью округов.


   Однако госпожа Иваго Индзо отнеслась к данному предостережению крайне легкомысленно, заявляя, что государь не бросит в беде своих верных подданных, оставляя их умирать без помощи властей. Но всё же, если высшие интересы Благословенной империи вынудят его так поступить, она успеет миновать земли, где вроде бы начал распространяться этот смертоносный недуг до того, как будет реализовано распоряжение повелителя. Чиновники всегда так нерасторопны.


   Дело не только в том, что разлука с супругом чрезвычайно тяготила эту достойную женщину. Помня о своём долге перед семьёй и мужем, она, получив письмо с его повелением прибыть на северную границу, где тот служит уже полгода, не могла поступить иначе.


   Увы, но они опоздали. Прибывшие из центральных провинций войска очень быстро перекрыли все дороги, строго исполняя чёткий и недвусмысленный приказ Сына Неба: ни один человек, независимо от ранга, статуса и сословия, не может покинуть охваченные эпидемией территории под страхом немедленной смерти.


   Хотя Сабуро могла поклясться, что за время путешествия от монастыря «Добродетельного послушания» им не встретилось ни одного больного человека.


   О том, что петсора появилась в здешних местах, они узнали только возле деревни Амабу, чьи жители к тому времени уже успели умереть от этой страшной болезни, и помогать было уже некому. Во всяком случае, именно так сказал почтенный господин Вутаи.


   Крестьяне из Дабали предпочли стойко переносить выпавшие на их долю испытания и не стали беспокоить проходившие мимо обозы.


   Поэтому первой больной, которую она увидела собственными глазами, стала та несчастная женщина на дороге. Она умирала, но точно так же, как всё ещё живая нуждалась в поддержке и участии. Это же так страшно, пережив всех близких, встретить смерть в одиночестве далеко от дома на пустынном большаке, оставляя своё дарованное родителями тело без погребения на поживу диким зверям.


   Монахиня, посвятившая остаток своей жизни служению милосердной Голи, не могла пройти мимо несчастной.


   Амадо Сабуро понимала, что смертельно рискует, но никогда не забывала о своей клятве, которую дала при пострижении, и всегда помнила, почему сама добровольно избрала для себя путь служения именно этой богине, которая так много требовала от своих приверженок.


   И тут та странная девица, что помогла ей спастись после кровавой бойни на маноканской дороге возе поста императорских войск, совершила страшный, немыслимый для любого жителя Благословенной империи поступок.


   Полностью подтвердив свою принадлежность к варварскому народу, она помешала служительнице Голи исполнить свой священный долг. Дикарка не просто не позволила монахине утешить умирающую перед смертью, но затеяла безобразную драку, не принимая во внимание ни сана своей спутницы, ни её почтенного возраста, ни благородного происхождения.


   Так и не дождавшись столь необходимых ей слов сочувствия и успокоения, несчастная простолюдинка умерла. Душа женщины покинула бренное тело, чтобы, растворившись в окружающем мире, через какое-то время вновь воссоединиться для нового перерождения.


   Разумеется, Вечное небо не могло оставить подобное святотатство без надлежащего воздаяния. И та беда, которую так боялась дикарка с благородной фамилией, обрушилась на её голову. Когда девушка лишилась чувств, Сабуро с жалостью поняла, что жить той осталось совсем недолго.


   Едва только появились первые слухи о том, что где-то на востоке появилась петсора, настоятельница, помня о священном долге служительниц Голи, повелела разыскать в монастырской библиотеке не только все записи об этом страшном недуге, но и книги по искусству врачевания. С тех пор самые важные фрагменты этих текстов зачитывались каждый день после утреннего богослужения.


   Теперь все монахини и служанки знали, что петсора начинается внезапно без каких-либо предупреждений или предзнаменований, словно сорвавшаяся с гор лавина. Ещё утром человек чувствует себя совершенно здоровым, в полдень у него начинается жар, а к вечеру он уже может умереть.


   Сабуро, никогда не посещавшая необжитых мест, так испугалась остаться одна в этих суровых, неприветливых дебрях, где за каждым деревом может прятаться медведь или тигр, что, не сдержавшись, накричала на несчастную девушку. Вдруг она неправильно поняла её знаки, и никакого дома, хижины или любого другого убежища здесь нет?


   Женщина знала, что не покинет больную спутницу до тех пор, пока душа той не расстанется с телом. Но провести всё это время в лесу, под открытым небом будет очень тяжело. Монахиня уже давно не боялась смерти, однако и заканчивать свою жизнь, как та умершая на дороге простолюдинка, ей не хотелось.


   К счастью, Платино очнулась и сумела указать направление. Разрываясь между необходимостью брать больную с собой и опасением, что она просто водила рукой, и там, куда собралась идти Сабуро, ничего нет, женщина всё же оставила спутницу у камня, укрыв её тёплыми плащами, а сама, навьючив на спину корзину и захватив другие вещи, пошла в ту сторону, которую указала девушка.


   Милосердная Голи не оставила свою верную служительницу. Кое-как поднявшись на гребень, монахиня сразу увидела маленький домик и протекающий по дну оврага ручей.


   Спускаясь в долину, она заметила неподалёку висевшую на ветках дерева куртку ярко-синего цвета, но торопясь как можно быстрее вернуться за девушкой, не стала останавливаться, проследовав к хижине.


   К её несказанному удивлению там никого не было, а внутри царили грязь, пыль и запустение.


   Но всё-таки какая-никакая крыша над головой, надёжные стены из толстых брёвен, печка с широкой лежанкой и вмурованным котлом.


   Переживая за больную, женщина не стала задерживаться и, оставив вещи, поспешила за больной.


   Поднимаясь обратно, она вспомнила ходившие в монастыре разговоры о том, что именно в этих горах произрастает самый лучший золотой корень. Чрезвычайно редкое растение, обладающее выдающимися лечебными свойствами.


   Рассказывали, будто бы кое-кто из местных простолюдинов зарабатывает на этом большие деньги, пропадая в горах по нескольку месяцев. Скорее всего, этот домик когда-то построили именно сборщики корня или обычные охотники на пушных зверей. Но как о нём узнала Платино?


   Неужели девушка одна из них? Но почему тогда она не говорит ни на одном из наиболее распространённых языков Благословенной империи? Монахиня знала, что Сын Неба, да продлится его жизнь десять тысяч раз по десять тысяч лет, правит многими народами. Но она никак не ожидала встретить в этих землях человека, не способного общаться с окружающими. Как же девушка могла дожить до таких лет, не выучив хотя бы несколько самых простых и общеупотребительных слов?


   Каким образом она вообще здесь оказалась? А может, её привезли в страну как пленницу или рабыню? Немного узнав свою спутницу, женщина не исключала, что та, сбежав из какого-нибудь невольничьего каравана, бродила по здешним лесам, отыскав этот домик, а уж потом как-то попала к почтенному Вутаи.


   Недаром тот так заюлил, когда монахиня спросила его про документы на покупку девушки. Если бы они добрались до Букасо, Сабуро обязательно попросила бы брата разобраться в этой тёмной истории.


   Но теперь работорговец мёртв, а Бано Сабуро так же недосягаем как Сын неба.


   Больная выглядела очень плохо: губы покрывала сухая корка, тело сотрясала непрерывная дрожь, а полузакрытые и затуманенные глаза смотрели куда-то в небо, похоже, уже ничего не замечая вокруг.


   Тем не менее женщина решила отнести её в долину и дать возможность умереть под крышей.


   Почти у самого домика девушка принялась просить пить. Монахиня намеревалась сначала устроить её на лежанке, а потом сходить за водой. Но спутница умоляла так жалобно и настойчиво, что женщина заколебалась. Она вдруг вспомнила, что больные петсорой, в дополнение ко всем прочим страданиям, испытывают сильнейшую жажду, которая у Платино, должно быть, стала уже совершенно невыносимой. Не желая усугублять мучения несчастной, Сабуро осторожно опустила её на землю и поспешила в домик за миской из сушёной тыквы, которую нашла на сундуке. Схватив её, женщина почти бегом устремилась к ручью.


   Она ещё ни разу не видела, чтобы кто-то пил с такой жадностью. Наверное, из-за этой торопливости желудок и изверг большую часть воды обратно. Тем не менее после этого девушка смогла сама подняться и пройти в домик, где первым делом потребовала снять с сундука корзину с рисом.


   А дальше начали происходить и вовсе удивительные вещи!


   Оказывается, в ларе лежат две какие-то странные сумки. Или это были завёрнутые в непонятную ткань ящики? Женщина просто не успела ничего толком рассмотреть.


   Тяжело с хриплым бульканьем дыша, Платино рывком выдернула самую маленькую из них за кожаные ручки и, перенеся на лежанку, одним движением сделала в ней длинный разрез от одного края до другого! Потом достала две коробочки самого затрапезного вида из плотной белой бумаги, несколько странного вида цилиндриков, размером с палец, заклеенных то ли в вощёную бумагу, то ли в сушёный рыбий пузырь.


   Абсолютно ничего не понимая, монахиня попыталась закрыть дверь, откуда ощутимо тянуло холодом, но невольно попятилась от злобного рычания спутницы. В первый миг Сабуро испугалась, посчитав это проявлением безумия, которое, случалось, овладевало больных петсорой, но быстро догадалась, что девушке просто нужен свет.


   Тут у неё в руках появился пузырёк из необыкновенно тонкого и прозрачного стекла. Проделав непонятную манипуляцию, Платино отломила от него кончик и отвернулась к лежанке. Из-за этого монахиня упустила часть её действий, пока не догадалась шагнуть в сторону.


   К этому времени жидкости в крошечном сосуде заметно поубавилось. А девушка держала в руках один из тех странных цилиндров с очень тонкой иглой на конце. Её она воткнула в блестящую крышку другого флакона, чьи стенки покрывали непонятные знаки, а внутри пересыпался белый порошок, похожий на пудру или муку самого тонкого помола.


   Женщина разглядела, что в прозрачном цилиндрике находится жидкость, скорее всего из сосудика с запаянной крышкой, которую теперь выталкивает поршень.


   И тут Сабуро вспомнила, что совсем недавно видела рисунок и читала описание подобного рода устройства, используемого в медицине одной очень далёкой заморской державы, чьи корабли впервые объявились в портах Благословенной империи лет пятьдесят назад.


   Люди, мало чем отличавшиеся от датогайцев, охотно скупали чай, шёлк и фарфор, предлагая взамен, кроме золота и серебра, стойкие краски, стеклянную посуду и зеркала, а также всяческие диковины.


   Выяснилось, что далеко за бурным и свирепым Западным океаном лежит большая и богатая страна, населённая многочисленным народом. При первом же знакомстве с их культурой и искусством стало ясно, что они слишком грубы и примитивны для обладающих художественным вкусом, благородных и образованных людей Благословенной империи, гораздо лучше понимающих изящество и изысканность.


   Обычаи заокеанских невежд мало чем отличались от нравов других отсталых народов. Однако некоторые их чисто утилитарные изобретения показались кое-кому из учёных настолько любопытными, что они перевели на цивилизованный язык несколько книг этих варваров, посвящённых различным областям знаний.


   Благодаря всё тому же столичному знакомому настоятельницы один такой трактат попал в библиотеку монастыря «Добродетельного послушания», где с ним ознакомилась Амадо Сабуро, когда вместе с другими монахинями собирала тексты по врачеванию.


   Вспомнив тщательно выполненный тушью рисунок, женщина больше не сомневалась в том, что видит перед собой именно шприц, предназначенный для грубого введения лекарства непосредственно в тело больного. После прочтения пояснения, подобный метод показался Сабуро не просто варварским, а прямо-таки чудовищным, способным принести больше вреда, чем пользы. Более того, она даже предположила, что учёный, переводивший трактат заокеанских дикарей, что-то напутал. И вот теперь ей пришлось самой стать свидетельницей применения шприца.


   Так, что же, Платино из той далёкой страны? Однако как же она здесь оказалась? Предположение о похищении её работорговцами не объясняет наличия у девушки этих необыкновенных вещей. Быть может, она путешествовала вместе с купеческим караваном? Вот только монахиня точно знала, что иноземцам запрещено покидать специально отведённые для торговли с ними города. О Вечное небо, вдруг её выкрали не как диковинную игрушку для богатого сластолюбца, а как искусную врачевательницу. Поэтому воры и прихватили её лекарства и инструменты. Однако выглядит Платино уж слишком молодо для лекаря.


   Пока женщина терялась в догадках, спутница потрясла склянку, растворив белый порошок, наполнила полученным составом шприц и, зажав его в руках, воткнула себе в ногу!


   Монахиня закричала от страха и неожиданности, а девушка, как подрубленная, рухнула на земляной пол.


   Чувство долга помогло Сабуро справиться с растерянностью. Подскочив к неподвижному телу, она первым делом взялась за запястье девушки. Пульс прослушивался с трудом, кожа казалась неестественно сухой и горячей, а пересохшие губы вновь покрылись нехорошего вида коркой.


   Женщина с трудом разжала её сведённые судорогой пальцы и попыталась вытащить шприц. Тот вышел очень легко, а вот пробившая плотную ткань иголка так и осталась торчать в ноге.


   Пару секунд монахиня с недоумение рассматривала украшенный знаками и чёрточками цилиндрик, не понимая, из чего это сделано? Для стекла материал казался слишком лёгким, почти невесомым, а никаких других столь же прозрачных твёрдых материалов она не знала.


   Отложив его в сторону, женщина крепко ухватилась за зелёную головку иглы и, резко рванув, избавила ногу больной от чужеродного металла.


   И вновь Сабуро не могла не подивиться искусной работе чужеземных мастеров, даже не представляя, как можно сделать из металла такую тонкую и острую трубочку?


   Осторожно, даже с каким-то благоговением положив шприц на раскрытую коробочку, она отодвинула их в сторону, а сама, подхватив спутницу под спину и колени, с трудом взгромоздила её на лежанку.


   Не переставая мелко дрожать, девушка свернулась клубочком, подтянув колени к подбородку. Торопливо развязав узел с вещами, монахиня укрыла её сразу двумя меховыми плащами. Она знала, что больная уже вряд ли когда-нибудь сможет согреться, но намеревалась облегчить её страдания, затопив печь.


   О запасах хвороста неизвестные хозяева домика позаботились заранее. Вот только, чтобы заставить его загореться, нужна растопка. Лучше всего подойдут щепки от смолистого полена или старая бумага.


   Но поскольку у неё нет ни того, ни другого, придётся воспользоваться сухими листьями и мхом. Хвала Вечному небу за то, что дни стоят солнечные.


   Попросив спутницу немного подождать, Сабуро захватила миску из высушенной тыквы и покинула домик, аккуратно прикрыв за собой дверь.


   То ли случайно, то ли умышленно, но она подошла именно к тому самому дереву, на ветвях которого висела так бросавшаяся в глаза ярко-синяя куртка.


   «Это её одежда, – без колебаний решила женщина, проводя ладонью по гладкой, блестящей ткани, чем-то отдалённо напоминавшей толстый шёлк только гораздо грубее. – Никогда не видела ничего подобного. А какие тонкие и ровные швы...»


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю