Текст книги "Инъекция Платины (СИ)"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

   – Люди здесь не ходили, Сабуро-ли. Солдаты ещё стоят. Надо идти назад.

   Встрепенувшись, жрица с тоской посмотрела на дорогу, которой, судя по всему, всё ещё не пользуются.

   Правда, в одном месте вроде смутно угадывалась цепочка неглубоких вмятин, вполне возможно, оставшихся от занесённых снегом человеческих следов. Но одинокий путник вряд ли может служить показателем интенсивного движения и снятия карантина. Поэтому бывшая рабыня не стала привлекать внимание спутницы к подозрительного вида углублениям, вновь повторив своё предложение:

   – Нам идти назад!

   – Мы пойдём в Амабу, – после недолгого раздумья решила собеседница, пояснив. – Туда, куда ты ходила. Нам надо найти ча, снга менгул, енгия. И вам нужна подходящая одежда. Девушка не должна одеваться как мужчина.

   Значение части слов путешественница между мирами не поняла, но, судя по смыслу, речь шла о каких-то продуктах, призванных внести хоть какое-то разнообразие в их меню, состоявшее только и исключительно из варёного риса. Да и замечание Сабуро насчёт костюма тоже звучит вполне логично. Это не мир Платины, где окружающим в подавляющем большинстве безразлично, что на тебе надето. Судя по всему, одежда аборигенов, кроме чисто утилитарных функций, служит не только для обозначения пола, но и общественного положения своего носителя.

   Вот только бы ещё узнать, какое оно у неё здесь будет? Вряд ли брат Сабуро окажется настолько гнусной тварью, чтобы обратить в рабство ту, кто спас жизнь его сестре, но что, если он просто даст непонятной девице из другого мира немного денег и выставит её за ворота?

   А может, в служительницы культа податься?

   Недавняя невольница глянула через плечо на шагавшую позади женщину.

   «Нет, налысо бриться не буду. Лучше в местный цирк. Должны же здесь быть какие-то уличные артисты или скоморохи? Только сначала надо хотя бы немного осмотреться, чтобы не выглядеть белой вороной. А для этого мало знать язык и даже обычаи. Необходимо разбираться в местных реалиях. Хотя бы в самых общих чертах».

   Шум за спиной прервал размышления Ии. Обернувшись, она увидела женщину на коленях. Тяжело дыша, та неуклюже пыталась встать на ноги.

   – Я помогу, Сабуро-ли! – вскричала бывшая рабыня.

   – Спасибо, Платино-ли, – поблагодарила жрица, поднимаясь.

   – Я нести корзина! – решительно заявила девушка, пытаясь снять матерчатую лямку с её плеча.

   – Нет, госпожа Платино! – отстранилась собеседница. – Мне не тяжело. Я просто запнулась о камень. Идёмте быстрее.

   – Хорошо, Сабуро-ли, – кивнула недавняя невольница, возвращаясь к своим мыслям: «Даже если её брат не откажет в помощи, как бы мне такая забота боком не вышла. Вдруг оставит у себя какой-нибудь служанкой? А это даже и неплохо? Поживу, пообвыкну, а там видно будет. Но если начнут гнобить – задерживаться не стану и сбегу при первой возможности. А если её братец вздумает выдать меня замуж?»

   От подобного предположения у девушки ёкнуло сердце, и теперь уже она едва не упала, вовремя упёршись в землю тупым концом копья.

   Выпрямившись, она посмотрела вперёд, где вдалеке чернели украшенные белыми шапочками колья ограды вымершей деревни.

   Судя по девственной чистоте снега в распахнутых воротах, за последнее время тут не проходили ни люди, ни крупные звери.

   "А что? – шмыгнула носом бывшая рабыня. – Найдёт мне мужа и свалит на него всю заботу. Чем не помощь? Если её брат и в самом деле такой больший начальник, это ему труда не составит. Желающие услужить боссу всегда найдутся. Или он сделает кому-нибудь предложение, от которого нельзя отказаться. Хорошо, если моё мнение спросят... Хотя вряд ли ".

   Ия зябко передёрнула плечами. Почему-то подобное развитие событий показалось ей наиболее вероятным и пугало больше всего.

   «Ну уж вот вам национальная народная индейская изба! – криво усмехнулась она, зачем-то поправляя заткнутый за пояс тесак. – Тогда точно сбегу. Протяну время, сколько получится, и прощай Сабуро-ли! Пойду местных цирковых искать. Они здесь точно есть. Вон как спокойно жрица смотрела номер жонглёра и даже почти не удивилась. Выходит, уже видела что-то подобное. Вот к этим людям и надо прибиться. Буду акробатические этюды показывать или ножи метать. Только Сабуро об этом лучше пока ничего не говорить. Мало ли как всё повернётся?»

   Наметив хоть какие-то планы на будущее, путешественница между мирами окинула взглядом обезлюдевшую деревню.

   Налетевший порыв ветра затеребил снежные шапки на строениях и низких заборчиках, срывая с них одинокие снежинки и бросая их в лицо недавней невольницы, заставляя щуриться.

   Остановившись рядом с ней, жрица поднесла скрюченные от холода пальцы ко рту.

   – Большой дом, – проговорила девушка, вытянув руку в сторону богатой усадьбы, где когда-то позаимствовала новую одежду и чайник с тесаком. – Много еда, много вещь. Идём?

   – Ведите, госпожа Платино, – попросила женщина, поправляя матерчатые лямки корзины.

   Видимо, из-за зданий и оград слой снега на деревенской улице оказался гораздо толще, чем на дороге, а во дворе, куда недавняя невольница привела свою спутницу, сугробы намело выше колена.

   Добравшись до сквозной веранды, девушка обратила внимание на распахнутую дверь в комнату, где нашла мертвеца и куда так и не решилась войти. Но сегодня бывшая рабыня увидела, что налетевший снаружи снег полупрозрачной кисеёй припорошил собранный из гладко оструганных плах пол, небрежно сдвинутые в угол человеческие останки и лежавший на боку пустой сундук с лакированными стенками и откинутой на сторону крышкой.

   «Нас опередили», – без труда сообразила Ия, отметив, что неизвестные визитёры забрали не только содержимое сундука и постельные принадлежности, но и прихватили висевшую на стене картину с лягушкой и цветком.

   Не забыли они заглянуть и в соседнюю комнату. Одеяла и матрасы исчезли, а ящик, на котором они лежали, так же оказался пуст.

   – Здесь были до нас, – тщательно проговаривая слова, сообщила недавняя невольница, помогая спутнице забраться на веранду. – Здесь ничего нет.

   То ли плохо поняв собеседницу, то ли не доверяя ей, женщина лично заглянула в каждую из комнат, после чего, мрачно качая головой, окинула взглядом задний двор.

   Последовав её примеру, девушка убедилась, что шустрые мародёры не ограничились домом. Двери одной из хозяйственных построек оказались распахнуты настежь, створки другой просто валялись на земле, чуть припорошенные снежком.

   Значительная часть посуды, когда-то украшавшей большой стол, тоже куда-то исчезла.

   При виде подобного запустения, бывшая рабыня предположила, что они здесь надолго не задержатся. Однако жрица, быстро справившись с волнением, торопливо направилась к одному из явно разграбленных строений.

   Пожав плечами, Ия догнала её, крепко схватив за рукав.

   – Стой! Не ходи здесь, Сабуро-ли.

   – Почему, Платино-ли? – удивлённо вскинула брови спутница.

   – Смотрите, – недавняя невольница копьём сбросила снег с обглоданных рёбер всё ещё лежавшего у стола мертвеца.

   Вздрогнув, женщина пробормотала.

   – Спасибо, госпожа Платино.

   Отступив в сторону, она стала гораздо внимательнее смотреть себе под ноги.

   Внутри просторного помещения с плотно утрамбованным земляным полом обнаружились знакомые лари из плотно подогнанных досок, в одном из которых даже оставалось немного риса. Но собирать его жрица не стала, направившись к другой постройке.

   Здесь воры оставили двадцать не очень крупных, но красивых тёмно-фиолетовых луковиц, связанных во что-то вроде косички и пяток головой чеснока. Найденные овощи тут же отправились в корзину.

   А девушка вспомнила подворье, где нашла повозку с уксусом и фарфоровой посудой. Судя по всему, там тоже проживала довольно зажиточная семья.

   – Сабуро-ли! – обратилась она к спутнице, продолжавшей с грустной миной рассматривать выстроившиеся вдоль стен широкие стеллажи. – Нам идти в другой большой дом?

   – Здесь ещё есть такие? – встрепенулась женщина.

   – Такого, – с нажимом повторила бывшая рабыня, указав в сторону распахнутой двери склада. – Я не видеть. Я видеть...

   Она свела ладони вместе.

   – Меньше немного.

   – Правильно говорить «немного поменьше», Платино-ли, – наставительно поправила её жрица и кивнула. – Ведите.

   Однако, едва рассмотрев стоявшую у низкой ограды знакомую повозку, Ия поняла, что неизвестные мародёры успели побывать и здесь, забрав с собой ящики с посудой и несколько бутылок уксуса, хотя многие из них по-прежнему стояли в занесённой снегом телеге.

   Недавняя невольница стала опасаться, что здесь им тоже вряд ли удастся отыскать что-нибудь интересное, но всё же решила осмотреть подворье более основательно.

   Когда они вдвоём обошли жилой дом и оказались на заднем дворе, её спутница радостно вскрикнула, указав рукой в сторону одной из хозяйственных построек, где на дверях висела металлическая штуковина, сильно смахивавшая на замок.

   Приблизившись, девушка рассмотрела покрытую пятнами ржавчины коробочку с проёмом посередине, где толстый штырь проходил сквозь петли на дверном полотне и косяке.

   – Это должно быть ждумнджаги с едой, – возбуждённо проговорила женщина. – Если заидри узёл её ширамада.

   «А сами-то мы как туда попадём? – хмыкнула про себя бывшая рабыня, но, вспомнив, как поступали в подобных случаях герои многочисленных кинобоевиков, принялась оглядываться в поисках какого-нибудь подходящего инструмента. – Нужен топор или лом».

   Вот только на глаза попался лишь торчавший из снега камень, размером чуть больше строительного кирпича, непонятно, с какими целями поставленный хозяевами возле ближайшего угла соседней постройки.

   Правда, он примёрз, и, чтобы сдвинуть с места, Ие пришлось пару раз стукнуть его торцом рукоятки тесака.

   Морщась от обжигающего пальцы холода, недавняя невольница с трудом подняла тяжеленный камень над головой и, яростно выдохнув, обрушила на замок.

   Раздался громкий металлический лязг, но запор устоял, отделавшись парой глубоких царапин.

   Переведя дух, девушка нанесла ещё один удар, потом ещё.

   – Позвольте мне, госпожа Платино, – попросила жрица, снимая с плеч корзину.

   Отрицательно покачав головой, бывшая рабыня снова попыталась сбить замок, но опять безрезультатно.

   Беззвучно выругавшись, Ия протянула камень спутнице.

   Лязгнул металл. Выскочив из озябших пальцев, кирпич только чудом не попал женщине по ноге, заставив ту с визгом отскочить в сторону.

   Но дужка замка выскочила из креплений.

   Пока жрица приходила в себя, недавняя невольница, имевшая кое-какой опыт в ремонте простейших приспособлений и бытовой техники, просунула в образовавшуюся щель кончик тесака и, приноровившись, отогнула штырёк, вытащив его из закреплённых накладок.

   Солидно скрипнули массивные кованные петли, открывая взору взломщиц низкое помещение со знакомого вида стеллажами, уставленными корзинами, деревянными и сделанными из бамбука коробочками, матерчатыми мешочками.

   На вбитых в дальнюю стену колышках висели связки лука, чеснока и перца. На широкой, низенькой лавке в рядок стояли разнокалиберные кувшины и горшочки с плотно заткнутыми или обмотанными бумагой горлышками.

   Висевшие на протянутых верёвках пучки трав и бумажные пакетики с нарисованными значками еле заметно заколыхались от ворвавшегося в дверь порыва ветра.

   «Надо бы ещё писать по-датрогийски выучиться», – отметила про себя девушка, а вслух предупредила:

   – Много брать, тяжело нести, Сабуро-ли.

   – Я возьму только самое необходимое! – заверила спутница, оглядывая кладовую горящими от возбуждения глазами.

   «Это она здесь надолго застряла, – раздражённо подумала бывшая рабыня, наблюдая за тем, как женщина неторопливо прохаживается вдоль полок, заглядывая в ящички и изучая содержимое корзин. – А нам ещё обратно тащиться по сугробам».

   – Госпожа Сабуро! – окликнула её путешественница между мирами. Она уже знала, что, обращаясь к спутнице, следует употреблять слово «джавейра», означающее «госпожа» или что-то в этом роде, либо прибавлять к фамилии почтительное окончание «-ли». Или задействовать их вместе. Вот только наставница так толком и не разъяснила: какие обороты в каких случаях будут наиболее правильными с точки зрения местного этикета. – Я идти в дом одежда смотреть.

   – Вы знаете, что нужно? – строго сведя брови к переносице, поинтересовалась собеседница.

   – То, что одевать женщины, – подтвердила Ия, хорошо запомнившая, как выглядели невольницы толстого садиста, умершая на дороге крестьянка, знатная дама и её служанка.

   – Ступайте, Платино-ли, – кивнула жрица и, тут же заинтересовавшись одним из висевших на верёвке пакетиков, добавила в спину удалявшейся спутнице, – берите только самое лучшее.

   «Это само собой», – мысленно хмыкнула бывшая рабыня.

   Добравшись до сквозной веранды, она вытащила из-за пазухи свою сумочку, чьё содержимое должно подтвердить её иномировое происхождение. Среди прочих вещей там оказались и резиновые перчатки. Бережёного и Бог бережёт. Правда, прежде чем их натянуть, девушке пришлось какое-то время отогревать своим дыханием скрюченные пальцы.

   Размяв ладони, надела маску и только после этого заглянула в чуть приоткрытую дверь.

   Как она и предполагала, на расстеленном по полу изорванном матрасе валялись кости с остатками плоти и длинными, спутанными волосами на оскаленном черепе.

   «Правильно сделала, что не пошла сюда в прошлый раз», – шмыгнув носом, похвалила себя недавняя невольница.

   Несмотря на холод, воздух в комнате был всё ещё пропитан запахом тлена и разложения. Судя по окружающей обстановке, после смерти хозяйки в комнату никто из людей не заходил.

   На вбитых в стену колышках висела какая-то одежда. Одна походила на длинную накидку из грубой ткани, другая напоминала халат.

   На низком деревянном ящике, покрытом резьбой, с облезлым лаком лежали свёрнутые стёганные одеяла.

   Спать на скреплённых глиной камнях лежанки очень неудобно, но тащить за тридевять земель это мягкое великолепие Ие не захотелось.

   Сняв с сундука постельные принадлежности, она снисходительно хмыкнула при виде аккуратного маленького замочка, который без труда сорвала, пустив в дело тесак.

   Подняв крышку, начинающая мародёрша с удовлетворением убедилась, что не ошиблась, и хозяева здесь действительно проживали зажиточные. Разнообразные тряпки заполняли ящик до краёв.

   Увидев лежащую сверху, аккуратно сложенную, тускло-синюю юбку, девушка, не удержавшись, примерила её к себе, вовремя вспомнив, что местные жительницы носят данный предмет туалета не на талии, а под грудью. То, что даже при этом пара сантиметров подола оказалась на полу, нисколько не смутило бывшую рабыню. Лишнее можно и подогнуть.

   Рассудив, что не стоит ограничиваться одной юбкой, Ия сняла со стены накидку и, расстелив на одеяле, намеревалась сложить на неё выбранную одежду.

   Кроме первой находки, недавней невольнице приглянулись две кофточки с завязками из лент, трое застиранных, но чистых штанишек из тонкого полотна, служивших аборигенкам нижним бельём, и две пары носочков.

   Оценив получившуюся кучку, девушка не смогла справиться с любопытством и опять полезла в сундук. Кроме женской одежды, там хранились маленькие, явно детские юбочки, кофточки, какие-то курточки и штанишки. А на самом дне отыскались светло-жёлтая, почти белая юбка и такого же цвета кофта из прочной, кажется, льняной, ткани.

   «А вот это хорошо будет смотреться», – довольно усмехнулась недавняя невольница, вытаскивая находку, и вдруг услышала, как кто-то произнёс грубым мужским голосом:

   – Они здесь, Чалбон!

   Метнувшись к выходившему на передний двор окну, перепуганная мародёрша сквозь щели в порванной бумаге увидела возле ограды усадьбы двух коренастых, одетых в невообразимое лохмотья мужиков с большущими корзинами за плечами.

   – Что за огранды нах тендер мкун? – громко вскричал один из них, опираясь на длинную суковатую палку как на посох.

   Выглянувшее сквозь прореху в тонких облаках солнце светило незваным пришельцам прямо в глаза. Поэтому, глядя в сторону дома, им приходилось щуриться, а один, кроме этого, ещё и приставил ладонь козырьком к глазам.

   Недавняя невольница в свою очередь имела прекрасную возможность рассмотреть их грубые, изрезанные морщинами лица с редкими, клочковатыми бородёнками.

   – Пойдём посмотрим, – зловеще усмехнулся мужчина с головой, обвязанной грязным, рваным платком, делавшим его похожим на зловредную ведьму из детского ужастика, вытаскивая из-за подвязанной вместо пояса верёвки короткую дубинку с металлическим набалдашником. – Кто ун гоенгехан вещи хунокчота?

   «Упс! – испуганно пискнула Ия, прижимаясь к стене. – Это, наверное, те, кто обчистил тот богатый дом и взял фарфоровую посуду. Теперь хотят остатки унести. Вон у них и корзины для хабара».

   Прислушиваясь к приближающемуся скрипу снега под ногами незваных гостей, бывшая рабыня торопливо связала углы накидки. Кто бы это не был, просто так бросать хорошие вещи она не собиралась.

   Хорошо ещё, что мужчины отправились по их следам в обход дома. Когда они завернули за угол, девушка выглянула на веранду. Дверь в комнату открывалась внутрь и как раз со стороны переднего двора. Так, что недавняя невольница имела возможность, не высовываясь, наблюдать за тем, что происходит позади дома.

   Видимо, жрица тоже услышала голоса новых визитёров, потому что встретила их у двери кладовой.

   – Вот они! – вскричал один из пришельцев.

   – Сним? – недоверчиво пробормотал второй и тут же выпалил. – Женщина!

   – Что вы здесь делаете? – Сабуро сурово свела брови к переносице, но по голосу своей спутницы Ия поняла, что та сильно испугалась.

   – Тикара милка ты? – криво усмехнулся мужчина с палкой-посохом, и его развязный тон очень не понравился бывшей рабыне. Она окончательно передумала выходить на веранду, продолжив наблюдение через приоткрытую дверь.

   – Дайсин свой каллерг рот! – дрогнувшим голосом крикнула жрица. – Знаешь ли ты, кто перед тобой, грязный монгинин?

   – Даун друга! – хохотнул незваный гость с дубинкой за поясом.

   – Я Амадо Сабуро – служительница богини милосердия Голи из святилища Уйдик хан синионг и сестра начальника округа Буксао-но-Хайдаро! – отчеканила женщина, гордо вскинув подбородок.

   – А чем докажешь... госпожа? – быстро переглянувшись с приятелем, спросил обладатель суковатого посоха. – Вдруг ты одежду с мёртвой служительницы сняла?

   – Да как ты горишь но тоёти? – голос собеседницы звенел от благородного негодования, за которым легко угадывался страх. – Не веришь женщине из рода гау?

   Сдёрнув с головы тряпку, она продемонстрировала голову, покрытую короткими чёрными волосиками.

   Сомневавшийся визитёр, озадаченно крякнув, вновь посмотрел на своего приятеля.

   – Так вас вроде бы двое было, госпожа? – поинтересовался тот у застывшей с гордым видом жрицы.

   – Он в дом ушёл, – тут же подсказал ему спутник, указав на цепочку ведущих к веранде следов.

   – Кто с вами госпожа? – кивнув, спросил первый мужчина.

   – Это... – Сабуро явно растерялась, очевидно, не собираясь сообщать собеседникам об истинном происхождении бывшей рабыни. – Это госпожа Оно Кэтсо – супруга господина Кэтсо сенгма ганчхвалгдан из Хайдаро!

   «Ну, теперь я хотя бы знаю, как она будет меня называть», – нервно хихикнула путешественница между мирами.

   – Тоже женщина! – лицо мужика с дубинкой расплылось в неприятной ухмылке.

   Обернувшись к дому, он громко позвал:

   – Эй, госпожа Кэтсо, где вы там? Почему прячетесь? Выходите!

   – Не бойтесь! – поддержал его приятель, не отводя тяжёлого взгляда от побледневшего лица жрицы. – Мы ничего плохого не сделаем. Вам даже понравится. Правда, Талбон?

   – Ага! – хохотнул тот и, видимо, не в силах сдерживаться, почесал себе между ног.

   – Бухангдаш! – голос жрицы сорвался на визг, но, даже пятясь в амбар, она всё ещё пыталась угрожать своему потенциальному насильнику. – Да я тебя джеромо именем богини!

   – Я после петсоры выжил даун, дура! – рявкнул тот, перекрывая верещание женщины и делая шаг к ней. – Что мне твоя богиня? Где она была, когда я родителей, брата, жену с детьми хоронил? Думаешь, после такого я какой-то там Голи испугаюсь? Да плевал я на твою дженаджаю и твою богиню. Я такое видел, что мне уже ничего не страшно. Из всей деревни только пятеро осталось, и все мужчины.

   Он гнусно осклабился, положив ладонь на заменявшую пояс верёвку.

   – Ты, главное, сама не суммай соу и подруге своей скажи, чтобы не имейство. Тогда, может, и поживёте ещё. Неизвестно, когда Сын Неба своих чанг га с дорог уберёт. А нам с вами веселее будет...

   Не дослушав собеседника, Сабуро с пронзительным визгом бросилась в амбар. Глумливо хохоча, потенциальный насильник устремился за ней.

   Пока он ораторствовал, его приятель почти добрался до дома.

   «Вот же ж!» – охнула Ия, чувствуя, как бешено колотящееся сердце ухнуло куда-то в ноги.

   Перед тем, как взойти на веранду, мужик посмотрел в сторону кладовой и довольно ухмыльнулся, слушая доносившиеся оттуда крики. Судя по ним, Сабуро пока удавалось уворачиваться от преследователя, но тот явно её настигал.

   Поправив верёвку на поясе, его приятель обернулся и встретился взглядом с перепуганными глазами недавней невольницы.

   Отпрянув, та с треском захлопнула хлипкую дверь.

   – Не прячься бого гатем! – разразился неизвестный хриплым, каркающим смехом. – Всё равно найду.

   Выскочив из пяток, сердце Ии ударилось о твёрдый, деревянный пол и, отскочив, вернулось обратно.

   «На сладенькое потянуло, педофил старый!» – окрысилась она, роняя узел с вещами и, крепко ухватившись за древко копья обеими руками, с пронзительным визгом выскочила из комнаты.

   Уже стоявший на веранде мужик только и успел, что вскинуть густые, с проседью брови.

   Стремительно преодолев разделявшее их расстояние, бывшая рабыня сделала неловкий, но молниеносный выпад, разжав левую ладонь, а правую руку вытянув на всю длину.

   Вот только даже после всех перенесённых здесь страданий, Платина всё же оставалась слишком домашней, изнеженной и цивилизованной для этого мира, поэтому не смогла целенаправленно убить человека.

   В последний момент копьё сменило траекторию, ударив не в живот, а в бедро.

   Стрельба из лука, метание ножей и акробатические упражнения выработали у девушки прекрасный глазомер, который не подвёл, несмотря на незнакомое оружие.

   Остро отточенный наконечник, направленный далеко не слабой рукой, без труда пробил стёганные штаны и почти полностью погрузился в мышцу.

   Никак не ожидавший ничего подобного, незадачливый насильник заорал, перекрывая дребезжащим баритоном пронзительный визг недавней невольницы. Та, совершенно автоматически продолжая слитное движение, дёрнула копьё на себя, открывая широкую рану, из которой потоком хлынула кровь.

   Не удовольствовавшись этим, Ия вновь замахнулась, но уже не так уверенно.

   Не переставая орать, противник отпрянул, пытаясь зажать ладонью обильно кровоточащую рану. Ноги у него подкосились, и мужчина рухнул на присыпанные снежком доски веранды, стремительно превращаясь из альфа-самца в перепуганного, страдающего от боли человека.

   – Что ты наделала, ганга? – совершенно другим, плаксиво-жалобным голосом вскричал незнакомец, и его морщинистое лицо исказила горестная гримаса. – У меня же кровь течёт! Как я ходить буду?

   Бывшая рабыня, ошарашенная потрясающим результатом своих действий, так растерялась, что едва не бросилась ему на помощь.

   Но тут из амбара выскочил второй пришелец. Видимо, шум снаружи отвлёк его от погони за жрицей.

   – Что у тебя, Чолбан?

   – Эта ганга меня чуть не убила! – всё ещё безуспешно пытаясь остановить кровь, проорал в ответ раненый и торжествующе посмотрел на девушку. – Вот и смерть твоя пришла гангагуханрён!

   Опомнившись, недавняя невольница ещё раз ткнула его копьём, на сей раз целясь в грудь.

   Полулёжа на боку, мужчина отбил её выпад дубинкой. Но не очень удачно. Скользнув вдоль палки, наконечник острой гранью рассёк ему пальцы.

   Бросив оружие, он дико завизжал, сжимаясь в комок и прикрывая лицо окровавленными руками.

   Но и сейчас в горячке боя Ия не смогла нанести смертельный удар.

   Стремясь на помощь подруге, она пинком отшвырнула дубинку с веранды и окрылённая победой бросилась к амбару.

   Второй противник уже ждал её, с мерзкой улыбочкой поигрывая своим длинным сучковатым посохом.

   – Я не бить, ты не бить, мы уходить? – без особой надежды на взаимопонимание предложила путешественница между мирами, почему-то сразу сообразив, что с этим соперником легко справиться не удастся.

   – Ты что, из яманин? – на миг вскинул брови мужчина и тут же усмехнулся. – Тогда я тебя обязательно убью. Чолбан мне как брат. Он не для того выжил, чтобы какая-то смагхин ямани в него чжалым тыкала.

   Убедившись, что миром разойтись не получится, бывшая рабыня сделала молниеносный выпад, отбитый противником с лёгкостью необыкновенной. А вот она едва успела подставить древко под удар длинной, шишковатой дубинки.

   Уже через несколько секунд девушка отчётливо поняла, что столкнулась если не с великим мастером боя на шестах, то с одним из его учеников.

   Несмотря на это, она старательно уворачивалась при каждом удобном случае, ставя на пути посоха копьё, но всё же ей уже попало два раза по рёбрам и один раз по плечу.

   Поскольку удары приходилось, что называется, «на излёте», они получились не очень болезненными, однако недавняя невольница не сомневалась, что противник очень быстро достанет её в полную силу. Тогда она не сможет двигаться в прежнем темпе, и мужчина её убьёт. А может, оглушит до потери сознания, чтобы изнасиловать, но потом всё равно убьёт.

   Оставалось только пуститься в бегство. Но для этого необходимо хотя бы на несколько секунд разорвать дистанцию.

   Вот только противник всё время атаковал, не давая Ие перевести дух.

   Несмотря на то, что снег под ногами затруднял движение, бывшей рабыне пока удавалось спасаться от градом сыпавшихся ударов, однако приходилось всё время отступать: то пятясь назад, то шарахаясь в сторону, выбирая подходящий момент для бегства. Вряд ли этот приземистый, коротконогий мужик в длиннополом армяке сможет за ней угнаться. А оказавшись в безопасности, она немного отдохнёт и придумает что-нибудь для спасения Сабуро.

   Активно перемещаясь по двору, бойцы вновь очутились возле распахнутой двери кладовой.

   Предплечье девушки взорвалось болью. Рука онемела, почти потеряв чувствительность. Мелькнула отчаянная мысль: «Вот и песец пришёл».

   Круглое лицо врага с клочковатыми усами и бородёнкой расплылось в торжествующей улыбке.

   В этот момент из амбара, пронзительно вереща, выскочила жрица с воздетым над головой горшком.

   Вздрогнув, мужик попытался развернуться, но не успел. Объёмистый сосуд ударил его по прикрытому тряпьём затылку и с грохотом раскололся, обдав неудачливого насильника потоком чёрной жидкости со странно знакомым запахом.

   Макун, выронив палку, плюхнулся на колени, смешно хрюкнул и, завалившись на бок, рухнул в снег.

   От осознания того, что она только что чудом избежала смерти, Платину охватило сильнейшая, никогда ранее не испытываемая эйфория. Адреналин в крови просто зашкаливал, буквально разрывая мозг.

   Во всё горло заорав что-то матерное и несвязное, она замахнулась копьём, твёрдо намереваясь добить того, кто едва её не прикончил.

   – Нет!!! – закричала женщина, каким-то непостижимым образом оказываясь пред разъярённой Ией и, широко раскинув руки, прикрыла собой с трудом ворочавшегося на земле мужика. – Нельзя!

   – Пусти! – по-русски рычала путешественница между мирами, пытаясь добраться до поверженного врага. – Я убью этого урода!

   – Нет! – упрямо твердила жрица, отталкивая её от мужика. – Я не дам тебе его убить! Нельзя! Я давала клятву Голи! Если хочешь – убей сначала меня!

   Её взгляд горел такой непреклонной фанатичной решительностью защитить раненого, что девушка попятилась. Наваждение, заволакивавшее багровыми языками пламени сознание, схлынуло, прочищая мозг, и она даже испугалась того, что намеревалась совершить. Окончательно приходя в себя, недавняя невольница сильнейшим пинком отбросила в сторону суковатый посох, вымещая на том всю оставшуюся злость.

   – Нам надо идти, Платино-ли, – облегчённо выдохнув, сказала женщина, опуская заметно дрожащие руки.

   – Пойдёмте, Сабуро-ли, – кивнула Ия.

   – Подождите! – вдруг встрепенулась собеседница. – Я корзину возьму.

   – Убью нанджимохаи! – сдавленно прохрипел мужчина, приподнимаясь на дрожащих руках.

   – Да пошёл ты... – замахнувшись, прошипела Платина по-русски, но вспомнив бурную реакцию спутницы на попытку добить негодяя, перевернула копьё и врезала упорному противнику тупым концом по лбу.

   Бывшей рабыне как будто послышался какой-то мерзкий хруст, но тут из амбара вышла жрица с корзиной за спиной.

   – Я тоже идти за вещи! – вскричала девушка, отвлекая внимание Сабуро от уткнувшегося мордой в землю мужчины.

   Раненого на веранде уже не было. Судя по полосе розового снега, тот заполз в соседнюю комнату.

   Плюнув на плотно прикрытую дверь, недавняя невольница влетела в соседнее помещение, схватила валявшийся на полу узел и выбежала на передний двор, где, ступая по старым следам, пробиралась к проёму в ограде жрица.

   Торопясь за ней, Ия завернула к знакомой тележке, на ходу прихватив одну из оставшихся бутылей уксуса.

   – Не задерживайтесь, Платино-ли! – глянув через плечо, поторопила её спутница.

   – Идти! – отмахнулась бывшая рабыня.

   Перед тем, как покинуть подворье, она оглянулась. Раненый в ногу мужчина, выбравшись из комнаты, сидел на веранде и грозил им вслед кулаком.

   Переполнявшие девушку эмоции рвались наружу градом слов. Ей ужасно хотелось высказаться, выплеснуть первые впечатления. Вот только любые разговоры сейчас могли сбить дыхание, а им надо спешить.

   Шагавшая поодаль женщина тоже помалкивала, хотя недавняя невольница и заметила, как беззвучно шевелятся её губы.

   «Молится, наверное, – почему-то решила путешественница между мирами. – Может, мне тоже попробовать?»

   Вот только из всех православных молитв она знала лишь «Отче наш» да и то не могла бы ручаться за точность. Но надо же кого-то поблагодарить за её чудесное спасение? И девушка сказала про себя: «Спасибо, боже, если ты есть, за то, что не дал меня убить».

   И вдруг ей показалось, что где-то на грани сознания тихо прошелестело: «Не за что».