Текст книги "Лягушка-путешественница. Часть 1(СИ)"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Не теряя времени даром, варвар ударил копьём Врез Ката, так и не успевшего выхватить из ножен короткий меч. Спасаясь от неминуемой смерти, тот попятился ещё дальше, и запнувшись о начавшего подниматься больного матроса, рухнул, звонко ударившись затылком.

– Бунт! – опомнившись, заорал другой караульный, бросаясь на ганта. – Бунт!

Варвар, отбив выпад, стал теснить матроса, работая копьём, со скоростью швейной машинки оттесняя того от люка, из которого одна за другой выбирались чумазые, страшные женщины с ножами в руках.

На какой-то миг вспыхнула паника, но вскоре все мореходы устремились на невольниц. Сначала Ника решила, что они легко подавят восстание гантов. Но те дрались с яростью обречённых. В ход шли не только ножи, непонятно как оказавшиеся у пленниц, отобранные у караульных копья и мечи, какие-то палки, миски, лохани и даже ногти.

Одна из навалившихся на Врез Ката женщин буквально выцарапывала ему глаза, а две другие в это время с хрустом ломали руку с зажатым мечом. Пока Ал Жорк с криком ударял кинжалом вцепившуюся в горло рабыню, подскочившая сзади гантка перерезала ему горло. Три женщины, сумев поднять весло, навалившись, свалили две из четырёх поддерживавших навес стоек, и тяжеленный навес рухнул на головы моряков.

Звонкий голос предводителя восставших перекрыл какофонию женских воплей. Через несколько секунд над толпой взвились ещё два весла, чтобы опуститься на головы метавшихся под полотном людей.

Ситуация мгновенно переменилась. Кто-то из матросов резал крепкую ткань, но их встречали ударами копий.

– Вот батман! – ошарашенно пробормотала Ника и, повинуясь неясному порыву, крикнула. – Вылезайте оттуда!

Рабыни отозвались новой порцией невероятно противных звуков. Каким-то образом им удалось уронить стойки, и запасной парус мрачным покрывалом прижал к палубе копошившихся под ним моряков. Спотыкаясь о скамьи, гантки лазили по нему, втыкая ножами или колотя вёслами по всему, что движется.

Пассажирка заметалась по носовой палубе, где оказалась совсем одна. Вдруг из-под паруса показалась чья-то всклокоченная голова, на которую тут же опустилось тяжёлое весло. Две женщины, с ног до головы заляпанные кровью, зашлись диким, безумным смехом.

Ника отпрянула, не имея никакого желания драться с этими бешеными чудовищами, напоминавшими зомби из фильмов ужасов. Только двигались они куда быстрее и целеустремлённее.

Зычный молодой голос главаря заставил ганток прекратить бесполезное избиение. Собравшись вместе, бывшие рабыни ринулись на пятерых матросов, сгрудившихся у кормовой палубы. Тем не оставалось ничего другого, как укрыться в каюте.

"Тесновато будет, – хмыкнула про себя девушка. – Их там и так трое или четверо".

Восставшие принялись бить в дверь вёслами, рассчитывая расколоть тонкие дощечки. И вновь властный голос заставил их остановиться, а следующие слова юноши вызвали восторженные крики. Тут же одна из них бросилась на кормовую палубу, другие стали искать что-то у бортов. Только три, вооружённые мечами и копьями, остались у двери, припёртой веслом.

Вдруг одна из филёнок с треском разлетелась. Мелькнуло лезвие топора, а потом из тёмного отверстия вылетела стрела, угодив в плечо какой-то девушки. Очевидно, мореходы достали оружие, которое сильно мудрый капитан хранил в трюме под своей каютой.

Стоявшая поодаль гантка неловко, но решительно ткнула копьём в образовавшуюся дырку. Кто-то вскрикнул. Следом раздался громкий голос юноши, командира этой женской армии, и подчинённые забегали, как наскипидаренные. Одни несли весла, другие канаты, третьи какие-то палки и доски.

– Чего это они удумали? – озадаченно пробормотала пассажирка, наблюдая из-за печки.

Носовая палуба была гораздо выше кормовой, и Ника опасалась, что её могут заметить две гантки, которые, поднявшись, возились там с какими-то верёвками.

Остальные бывшие невольницы суетились вокруг каюты. При этом их предводитель, такой спокойный в бою, кричал, жестикулировал и, вероятно, сильно ругался.

– Вот батман! – вскинула брови девушка, уяснив, наконец, суть происходящего. – Они хотят их запереть!

Вряд ли преграда из связанных между собой весел устоит перед топорами мореходов. Но чтобы с ней справиться, придётся повозиться. А за это время у мстителей и до неё руки дойдут.

Проклятый вопрос "Что делать?" в который раз встал перед Никой. Нечего и думать о нападении на варваров. Она же не Ума Турман в роли "Чёрной мамбы". Эти опьяневшие от крови и победы лесные амазонки порвут её, как тот Тузик ту грелку. Даже если и удастся прихватить с собой на тот свет кого-нибудь из них, подобная перспектива никак не устраивала радланскую аристократку.

Вновь захотелось завыть от обиды и бессилия. Ну почему все так плохо?! Только недавно её хотели прирезать одни, а сегодня будут убивать другие! И ведь никому из них она ничего плохого не сделала!

Бросив затравленный взгляд на палубу гребцов, девушка прервала очередной сеанс саможаления. То тут, то там под грубой тканью наблюдалось какое-то шевеление. Очевидно, ганты перебили ещё не всех членов команды.

Распластавшись на просмолённых досках, она подползла к краю палубы, прячась за редкими, резными столбиками. Хорошо, что чрезвычайно занятые невольницы не обращали на неё никакого внимания, всецело поглощённые своим странным, но уже понятным делом.

Ближний край рухнувшего полотна приподнялся, и из-под него, пугливо оглядываясь, выполз Гагнин.

– Эй! – тихо окликнула его девушка, а когда тот вскинул голову, сердито зашипела. – Т-с-с!

Матрос понимающе кивнул, и она увидела огромный, в пол лица синяк, заставивший хитро прищуриться левый глаз.

– Госпожа Юлиса? Что делать?

Так и хотелось ответить: "А я откуда знаю?". Но вместо этого пассажирка поинтересовалась.

– Оружие есть?

Гагнин беспомощно развёл руками.

– Вот батман! – опять выругалась Ника, в очередной раз остро пожалев о том, что вокруг океан, а не лес аратачей с добрыми мишками, весёлыми кисками и симпатичными волчишками. Уж там бы она точно знала, что делать. Удирать, как можно скорее и незаметнее. А тут? Куда денешься с брошенной в океан скорлупки? Плыть к берегу? И где он? Неделю назад виднелся с левого борта. Даже если судно не поменяло направление за эти дни, хватит ли сил до него добраться? Хоть бы плотик какой соорудить! Но и на это нет ни материалов, ни времени.

Давно пассажирка не чувствовала себя настолько беспомощной. Наверное, со времени бунта Вулина.

– Госпожа! – нетерпеливо окликнул её матрос.

"Чего он от меня хочет? – с тоской подумала Ника. – Он старше, опытнее. Он, в конце-концов, мужчина! А знать "что делать", почему-то должна я? Уроды!"

– Плавать умеешь? – тихо спросила девушка.

Ответить Гагнин не успел, громкий детский крик перекрыл восклицания ганток, продолжавших возиться у дверей капитанской каюты. Маленькая девочка дёргала за рукав суровую, вооружённую копьём женщину, и громко вереща, указывала рукой на притаившуюся пассажирку. Соплеменница отмахивалась, всецело поглощённая своим делом. Но малышка оказалась не по годам горластой и настырной. Вот уже ещё одна бывшая рабыня посмотрела в сторону носовой палубы, за ней вторая, третья. Женщина, возившаяся на корме, тоже заметила Нику.

Гагнин тут же нырнул под свалившийся парус. Девушка видела, как он добрался до лавки, где и затаился. Понимая, что в данной ситуации прятаться бесполезно и даже глупо, она неторопливо поднялась, чувствуя, как внутри образовывается холодный комок, растущие из которого щупальца заставили ослабеть мышцы и дрожать колени.

Недавние невольницы подняли многоголосый гвалт. Несколько самых нетерпеливых рванули к носу корабля. Но грозный окрик предводителя заставил их застыть на месте. Очевидно, юноша обладал для своих соплеменниц непререкаемым авторитетом. Потому что короткая тирада, подкреплённая нетерпеливым жестом, заставила вернуться к брошенным вёслам, которые эти дамы неумело, но очень старательно привязывали к перилам.

"Ага! – криво усмехнулась Ника. – Пара минут у меня есть".

Она вспомнила прочитанную в детстве книгу. Там потерпевший кораблекрушение долго плавал, держась за обломок мачты. Однако, осмотревшись, девушка с огорчением поняла, что ничего подходящего в пределах досягаемости нет: разве что палки, да хворост. В раздражении Ника пнула ногой качнувшиеся перила.

– А чем не плотик? – внезапно подумала путешественница.

Изучив хлипкое ограждение, она поняла, что часть его можно попытаться выломать. Девушка метнулась к печке за палкой. А когда вернулась, бывшие рабыни уже направлялись к носу судна, оставив позади грубо заколоченную досками и вёслами дверь в капитанскую каюту. Откуда доносились крики, перемежавшиеся глухими ударами.

"Опять опоздала!" – зло выдохнула девушка, опираясь на палку, как на копьё.

Впереди гордо выступал молодой предводитель в грязных штанах и разорванной до пупка рубахе, за ним – трое подростков лет двенадцати, изображавших что-то вроде свиты. Их грязные в потёках физиономии словно застыли в торжествующей маске, сквозь которую прорывался щенячий восторг молодых, только что отведавших крови, волчат. Потом беспорядочной толпой шли вооружённые чем попало женщины, чьи лица тоже не светились добротой и радушием.

"Драться или прыгать? – лихорадочно гадала пассажирка. – Прыгать или драться?"

Представив, как холодная вода заливает рот, нос, разрывает лёгкие, она поёжилась, а ладонь правой руки сама собой легла на рукоятку кинжала.

"Уж лучше сразу", – решила Ника. Но вспомнив крики насилуемых женщин в ту страшную ночь и выцарапанные глаза Врез Ката, подумала, что варвары могут не дать ей умереть слишком быстро.

Окончательно сделав выбор, пассажирка стремительно шагнула к фальшборту.

– Тебе не нужно бояться, госпожа Юлиса!

Если бы матросы вырвались из каюты, работая мечами как гладиаторы Спартака, или из морской пучины поднялась стая косаток, девушка, наверняка, удивилась бы гораздо меньше. Молодой гант говорил по-радлански с ужасный акцентом, беспощадно путая падежи и ударения. Но она понимала каждое сказанное им слово.

– Люди народа куолле знают, что ты просила не нападать на нас.

Он усмехнулся.

– Мы благодарны, что ты не дала заморским арлакам убить нас после того, как они стали умирать.

– Откуда ты знаешь радланский? – наконец, смогла овладеть собой Ника.

– Нассис многому успел меня научить, – посуровел молодой человек. – Прежде чем арнаки его утопили.

– Что будет со мной и другими мореходами? – торопливо спросила девушка.

– Они убили многих из народа куолле, опозорили наших женщин и хотели продать нас в рабство! – чеканя слова, заговорил варвар, обращаясь не только к пассажирке, но и ко всем уцелевшим членам команды. – За всё это морские арлакам полагается смерть!!!

Он прокричал какую-то фразу на родном языке, и спутницы отозвались восторженными криками. Ника судорожно сглотнула застрявший в горле комок. Кровожадность, с которой восставшие расправились с членами экипажа, не оставляла сомнений в серьёзности их намерений.

Нельзя сказать, что девушка испытывала к морякам какие-то уж очень дружеские чувства. Но что случится с ней, когда дикари перебьют команду? Да и как она доберётся до Империи без Картена?

– Тогда и вы умрёте, – спокойно заявила Ника, когда шум слегка утих.

– Ты угрожаешь нам, госпожа Юлиса? – юноша поднял руку, призывая соплеменниц к молчанию. – Или так сказали твои боги?

– Нет, – покачала головой девушка. – Без опытных мореходов вы не сможете привести корабль к берегу, а питьевой воды осталось не так много.

Молодой человек рассмеялся, задирая всклокоченную бороденку.

– Ты тоже считаешь людей народа куолле глупыми? Думаешь, у нас не получится...

Он замялся, явно вспоминая нужное слово.

– Грести вёслами. Наши боги уняли ветер. Мы легко доплывём до земли и без арнаков!

– А где она? – пассажирка подалась вперёд, опираясь на перила.

– Там! – уверенно указал в сторону кормы гант. – Нас везли оттуда.

– А может оттуда? – Ника указала вперёд. – Или оттуда?

Одна из женщин что-то спросила у предводителя. Тот нехотя ответил. Среди ганток началась перепалка.

Девушка еле слышно вздохнула. Кажется, ей удалось заставить восставших задуматься, что уже хорошо.

– Что вы будете делать, если задует сильный ветер? – продолжала наседать Ника. – Когда волны вырастут высотой с дерево, а корабль будет швырять во все стороны, как...

Теперь уж замолчала она, отыскивая подходящее сравнение.

– Как кусок мяса в кипящем котле! Когда море и небо меняются местами, а ветер воет, словно стая бешеных волков зимней ночью.

– Берег рядом! – повысил голос гант, видимо, убеждая не столько собеседницу, сколько самого себя. – Я сам слышал, как главный арнак говорил, что вы не уйдёте далеко от берега!

– Капитан уже пять дней не встаёт со своего ложа, поражённый болезнью. Ветер несколько раз менял направление. Я не знаю, куда нас могло занести.

Неожиданно вперёд выскочила какая-то женщина в покрытом бурыми пятнами платье и с окровавленным кинжалом. Срываясь на визг, она кричала, тыкая в сторону пассажирки грязным пальцем.

Лица ганток посуровели, а вот предводитель казался явно смущённым. Он что-то отвечал, но скандалистка с короткими тощими косичками продолжала орать, размахивая руками и брызгая слюной.

Внимательно следившая за варварами девушка чуть сдвинулась к фальшборту. Между тем ораторша распалялась всё больше и больше. Временами её голос подходил к пределу слышимости. А вот глухие удары, доносившиеся с кормы, совсем прекратились.

– Вы освободились из рабства только затем, чтобы утонуть или умереть от жажды? – самым любезным тоном поинтересовалась девушка.

Запнувшаяся на полуслове женщина что-то спросила, бросив в её сторону полный ненависти взгляд.

Юноша ответил.

Ганта слегка стушевалась. Воспользовавшись паузой, слово взяли другие женщины. Через пару минут на палубе стоял такой ор, что предводителю пришлось вмешаться. Не ограничиваясь криком, он отвесил скандалистке звонкую плюху, не обращая внимания на зажатый в её руке нож. Отпрянув, та неловко споткнулась о подвернувшуюся лавку и громко, в голос заревела, размазывая слезы по грязным щекам.

"Как-то это по... аратачски", – хмыкнула Ника, в душе понимая, что другого способа заставить заткнуться разошедшуюся тётку не было.

– Нет! – после недолгого обсуждения провозгласил предводитель восставших. – Мы хотим вернуться домой. Туда, где нас захватили мерзкие арнаки.

– Тогда вам надо говорить с главным на этом корабле, – самым нейтральным тоном сказала девушка. – Я лишь плыву на нем.

– Мы знаем, что ты принадлежишь к знатному роду великой империи, – высказал свою осведомлённость юноша.

– Но я не умею управлять судном, – развела она руками. – И не могу здесь распоряжаться.

Главарь перевёл ответ, и женщины опять стали совещаться. На этот раз почти без криков и рукоприкладства.

Девушка заметила, что молодой человек явно не спешит объявлять свою точку зрения, давая возможность соотечественницам выговориться. И только потом стал отдавать какие-то распоряжения, подкрепляя их движениями руки.

Разделившись, бывшие пленницы сошли с полотна. Одна группа стала его сворачивать, а другая ловить прятавшихся под ним матросов. Те, очевидно, прекрасно слыша разговор пассажирки с главарём варваров особенно не сопротивлялись, позволив себя обыскать и переправить в трюм.

– Власть меняется, – само собой сорвалось с губ Ники.

Два мёртвых тела сбросили за борт. На какого-то больного матроса с криком набросилась одна из ганток и, пока не вмешался предводитель, лупила его обломком весла.

Вдруг полотно вздыбилось. Из-под него стремительно, как голодная крыса, выскочил Гагнин. Увернувшись от бросившихся наперерез женщин, он стрелой влетел на палубу, и рухнув на колени, схватил пассажирку за руку.

– Защитите меня, госпожа Юлиса! Скажи, пусть не бросают меня в трюм. Я же ещё болен! Они вас послушают!

Гантки со смехом обменялись парой фраз. Юноша пренебрежительно фыркнул.

– Пусть твой раб не отходит от тебя, госпожа Юлиса.

– Гагнин – не раб, – поспешила прояснить ситуацию девушка.

Но варвар её уже не слушал.

Переведя дух, матрос поднялся.

– Может, ещё удастся остальных освободить, госпожа Юлиса, – проговорил он, почтительно встав за спиной. – И вернуть этих дикарок на место.

– Живыми бы остаться, – усмехнулась Ника такому громадью планов.

Очистив палубу, победители направились к корме.

– Ты ещё не умер, людокрад? – громко поинтересовался гант. – Или твой нечистый дух уже отправился в вечный холодный мрак Хелля, где только и место таким мерзавцам.

– Если хочешь говорить с капитаном Мерком Картеном, советником великого города Канакерна, будь вежлив, – отозвался голос Милима. Произнеся столь напыщенную речь, невольник закашлялся.

Молодой варвар звонко рассмеялся.

– Твой хозяин язык проглотил? Или уже не в силах разговаривать?

– Что ты хочешь, варвар? – спросил купец.

– Ты знаешь! – гант упёр руки в бока. – Если хотите жить, отвезите нас туда, откуда взяли!

– Я готов доставить вас на берег. – спустя минуту отозвался капитан. – Но до родных мест будете добираться сами!

Насмешливо хмыкнув, юноша перевёл ответ женщинам, которые тут же разразились гневными воплями.

– Мы в море уж девять дней! – зло усмехнулся варвар. – За это время ты увёз нас далеко от родной земли. А теперь хочешь, чтобы мы шли обратно через леса и болота? Нет!

Он громко топнул ногой, одетой в массивный лапоть.

– Вы высадите нас у реки Носвеси, вернёте всё, что взяли. Или мы вас убьём!

– Как? – рассмеялся купец. – Вода, еда и оружие у нас. У вас ничего нет!

– Мы выбрались из трюма, убили твоих людей, – нисколько не смутился юноша. – Думаешь, мы настолько глупые, что не сможем выкурить крыс из норы?

Какое-то время Картен помалкивал. Ника знала, что до полного выздоровления ему ещё далеко. Мужчина по-прежнему мучился от головной боли и настолько ослабел, что с трудом мог даже сидеть.

– Мы не сможем это сделать, – наконец донёсся его глухой голос. Однако, прежде чем гант успел что-то сказать, мореход добавил:

– Сейчас судно гонит попутный ветер. Назад придётся идти на вёслах. Но мне некого за них сажать. Половина матросов умерли, половина из тех, кто жив, больны.

Хмыкнув, юноша обратился к соплеменницам, очевидно, передавая подробности разговора с Картеном.

Он ещё не закончил, как к почти безоблачному небу взвился многоголосый крик. Женщины вопили, потрясали оружием, энергично жестикулировали и всей толпой двинулись на предводителя, готовые, казалось, смять его, словно пустую консервную банку.

Хорошо изучив их нрав, молодой человек рявкнул так, что гантки попятились и стали говорить чуть поспокойнее.

– Мы будем грести сами! – торжественно объявил он по-радлански.

– Тогда я согласен, – немедленно отозвался капитан. – Выпусти нас отсюда!

– Сначала поклянись именами Питра, Дрина и вашего главного бога Нутпена, что доставишь нас туда, куда я скажу, и не будешь вредить.

– Клятва варвару ничего не стоит, – тихо фыркнул за спиной Ники Гагнин. – Пусть только откроют дверь... Наши загонят этих коров обратно в стойла!

Девушке почему-то не захотелось притворяться, и она бросила на него полный презрения взгляд.

– Чего же ты прятался от этих... коров, храбрец?

Опустив глаза, матрос отвернулся, что-то тихо бормоча себе под нос.

– Клянусь, – Ника скорее угадала, чем услышала голос Картена.

– Нет, – рассмеялся гант. – Не так. Повторяй за мной...

Часто останавливаясь и запинаясь, юноша начал так плести словесные кружева, что купцу, казалось, остаётся либо выполнить своё обещание, либо стать клятвопреступником.

"Прямо адвокат какой-то, – удивлённо хмыкнула девушка. – Юрист, только не чёсанный и в лаптях".

Больной, запертый в каюте вместе с семью подчинёнными, мореход повиновался. Но ушлый гант вновь не открыл дверь. Вслед за клятвой он потребовал сдать оружие. После недолгой перебранки капитан согласился и на это. Хотя Ника была уверена, что он обязательно что-нибудь припрячет.

В щель, через которую кто-то из моряков ранил бывшую пленницу, стали передавать мечи и копья. Их тут же расхватывали подростки и женщины. Предводитель взял себе клинок в богато украшенных бляшками ножнах, принадлежавший самому Картену.

Тем временем, кое-кто из ганток взломали низенькую дверку в трюм под носовой палубой, где рачительный купец сложил не особо ценный груз. В числе которого оказалась захваченная в лесном лагере одежда.

Пока одни женщины плакали, другие хватались за оружие, третьи переодевались, ничуть не стесняясь ни пассажирки, ни выглядывавшего из-за её плеча Гагнина. Так что, когда дверь в каютку частично освободили, ровно настолько, чтобы с трудом мог пролезть один человек, большинство женщин сменили грязные лохмотья на рубахи и широкие мужские штаны. Только самые старшие предпочли платья.

Бледный, как стиральный порошок, Картен, сделав несколько шагов, тяжело опустился на ближайшую скамью. Вслед за ним изнутри корабля передали пару больших амфор с водой. И вновь предводитель восставших рабынь удивил Нику не по годам развитой прозорливостью – первым делом напоив капитана.

Девушка почувствовала, что ей тоже стоит спуститься. Увидев её, купец криво усмехнулся.

– Не во всем надо вас слушать, госпожа Юлиса.

– Жалеете, что не поступили так, как советовал Жаку Фрес? – спросила она, присаживаясь рядом.

– Больше всего на свете!

Пассажирка пожала плечами.

– Тогда у вас осталось бы ещё меньше матросов.

Молодой гант оторвался от кувшина с водой, и аккуратно вытерев усы, передал его подростку.

– Теперь мы будем вас запирать в трюм.

– Что?! – вскипел капитан.

– Только на ночь, – ухмыляясь, успокоил его варвар.

– Нет! – вскочив, Картен зашатался. Ника едва успела подхватить его за локоть. – Этого не будет! Я лучше умру, чем стану рабом на собственном корабле! Довольно и того, что ты заставил меня дать клятву.

– Народ куолле знает, что морские арнаки держат только те клятвы, которые им выгодны, – усмехнулся гант, с видимым удовольствием почесав себя под мышкой. – Как же я могу знать, что ты её не нарушишь?

– Как смеешь ты, грязный дикарь..., – вскипел благородным негодованием капитан, но вдруг его на миг порозовевшее лицо вновь стало бледно-зелёным.

Поморщившись, он прошептал:

– Мне все равно, веришь ты мне или нет. Но я не позволю запирать себя, как какого-нибудь... варвара! Можешь меня убить.

Мореход ощерился.

– Если сумеешь без меня добраться до своего вонючего леса!

Молодой гант задумался, теребя свалявшуюся бородку. Рядом с ним как-то вдруг одновременно появились три женщины. Вернее, две, и одна девушка. Кстати, та самая, которая так не вовремя пошла за мёдом и попалась на глаза будущей радланской аристократке.

"Ближний круг вождя", – всплыло откуда-то случайно услышанное выражение.

– Долго придётся плыть назад, господин Картен? – тихо спросила пассажирка, воспользовавшись совещанием руководителей гантов.

– С такими гребцами да против ветра – дней десять, не меньше, – тяжело вздохнул мореход, и девушка заметила крупные капли пота, выступившие у него на лице. – Если боги смилостивятся, и Яроб не пришлёт шторма.

Ника вспомнила уже пережитые шквалы, представила, как они будут выглядеть в глазах женщин, в жизни не видавших ничего, кроме своей деревни, и поёжилась.

– Это ещё не самое плохое, госпожа Юлиса, – вполголоса продолжил капитан.

– Что же есть ещё хуже? – удивилась она, но ответить собеседник не успел.

– Хорошо, – кивнул патлатой шевелюрой молодой гант. – Мы не будем обращаться с вами так, как вы заслуживаете. Но вы будете спать в трюме и на носу, а мы на палубе и в...

Он нахмурился, подбирая слово.

– В каюте, – подсказал Картен. – Я согласен.

– Вы отдадите все оружие, – продолжал варвар. – Даже ножи.

– Забирай, – буркнул капитан. Опираясь на руку пассажирки, он с трудом поднялся. Но потом взял себя в руки и, почти не качаясь, вернулся в каюту.

А юный вождь, созвав своих амазонок, стал отдавать новые распоряжения. Женщины тут же засуетились. Одна из приближенных с поясным поклоном преподнесла сложенную рубаху и штаны. Наблюдавшая за этой сценой Ника заметила ревнивые взгляды двух других "близких" подруг.

"Все метят в альфа-самки, – с философской иронией подумала она. – Ну, девочка ещё туда-сюда. Подходит и по возрасту и вообще... А эти тётеньки куда лезут? Парнишка их моложе самое малое лет на десять".

Тепло поблагодарив женщину за заботу, молодой человек с отвращением сорвал покрытую пятнами рубаху, обнажив мускулистый торс с изрядно волосатой грудью и тремя нитевидными шрамами, более походившими на порезы, чем на следы когтей диких животных. Рассматривать нижнюю часть туловища девушка не стала.

Один из подростков как раз распахнул люк и, подбоченясь, сказал:

– Вылазь, глязный арнак.

Над досками палубы показалась голова Тритина Версата.

– Госпожа Юлиса, чего они задумали?

– Вылязь! – парнишка схватил его за ворот рубахи и попытался вытащить из трюма.

– Ничего страшного, – поспешила успокоить его Ника. – Просто придётся исправлять свои ошибки. Убивать больше не будут.

Вооружённые мечами и копьями, гантки с недоверием и враждебностью поглядывали на сбившихся кучкой матросов. Кое-кто из них сидел на лавке, не в силах держаться на ногах.

По знаку предводителя двое мальчишек-подростков скрылись в каюте.

"Эти все облазят, – подумала пассажирка. – Пропала капитанская заначка".

Смена власти оказалась настолько увлекательным занятием, что и победители ганты, и проигравшие мореходы совсем забыли о еде. Ника, как наименее пострадавшая по итогам этих пертурбаций, внезапно ощутила сосущую пустоту в желудке. Нервное напряжение проходило, и организм настойчиво напоминал о своих насущных потребностях.

Поразмыслив, она решила, что о каше пусть заботятся те, кто считает себя самым главным, а она займётся рыбалкой. Тем более, что ещё вчера вечером наловила мух для приманки. Следя за поплавком, девушка, не в силах удержать любопытство, краем глаза наблюдала, как на палубе гребцов сооружают новый навес.

Лишённым оружия и инструментов морякам приходилось то и дело обращаться к ганткам. "Не женское это дело", – хмыкнула Ника, заметив, как потерявший терпение Тритин Версат почти вырывал у чуть не плачущей гантки топор и двумя точными ударами заклинил обломок весла между мачтой и скамейкой. Принимая назад инструмент, бывшая рабыня так зыркнула глазами, что чуть насмешливая улыбка мигом сбежала с лица матроса.

В сознании промелькнула какая-то мысль, вернее даже тень мысли. Но вздрогнувший поплавок вернул её к действительности. Вытащив пустой крючок, рыбачка зло сплюнула и решила больше не отвлекаться по пустякам.

Поэтому, когда на нос поднялась гордая Ильде с подругой, на палубе поблёскивали чешуёй уже две небольшие рыбёшки. Гантки установили котёл на печку, засыпали зерно и залили воду. Пошептавшись между собой, девица подошла к Нике.

– Нож дай!

– Что? – вскинула та брови.

– Нож дай! – тонким голосом повторила Ильде, указав на висевший под полой рубахи кинжал.

– Нет, – покачала головой пассажирка, насаживая на крючок муху.

Гантки вновь обменялись несколькими фразами. Незнакомка насмешливо фыркнула, а Ильде схватила Нику за плечо, пытаясь сорвать с пояса кинжал. Та резко оттолкнула нахалку.

– Не дам!

Девица заверещала. Её подруга, похожая в рубахе и штанах на не сильно обременённого интеллектом паренька с окраины, схватив палку, неловко замахнулась. Уже проникшись суровыми реалиями этого мира, Ника поняла, что гантки хотят не просто обезоружить и унизить бывшую госпожу, а поменяться местами, заставив её стать невольницей. Девушка насмешливо фыркнула. Она взрослых охотников аратачей не сильно боялась, а уж этих соплюх – тем более. Пришлось бросать удочку и поучить дикарок уму-разуму.

Ника была сильнее, быстрее, обладала кое-какими навыками. В результате короткой драки на нос примчалась толпа вооружённых ганток. Побитые девицы жаловались, тыча пальцами в сторону стоявшей у фальшборта пассажирки.

"Дуры – везде дуры, – думала она, скрестив руки на груди и с любопытством ожидая реакции все более мрачневших женщин. – Что у аратачей, что у гантов, что у русских".

Пришёл что-то жующий предводитель. Обиженные соплеменницы тут же все выложили и ему, демонстрируя порванный рукав и синяк на скуле. Даже не взглянув на их обидчицу, тот что-то спросил резким голосом. Девицы ответили. Тогда он обратился к Нике.

– Они говорят, что ты не отдаёшь нож, как другие арнаки?

– Я не обнажала его против народа куоле раньше, – спокойно сказала пассажирка. – Не собираюсь делать этого и впредь. Кинжал я не отдам. Это подарок... отца, которого я никогда больше не увижу.

Юноша перевёл. Женщины стали шушукаться. Кто-то скорбно вздохнул. Внезапно одна из приближенных вождя отвесила Ильде подзатыльник, другие, посмеявшись, вернулись к своим делам.

А Ника едва успела подхватить ускользавшую за борт удочку. На этот раз улов оказался гораздо крупнее. Хотя рыбачка с ностальгией вспоминала тот день, когда добычу для неё загоняли касатки.

– Твоя чистить! – фыркнула Ильде, отпихнув босой ногой рыбину.

Девушка стиснула зубы, готовясь ответить какой-нибудь резкостью. Но потом, передумав, улыбнулась.

– Твоя ловить, – и сунула удилище в руку вздрогнувшей гантки.

Очевидно, никогда не имевшая дело с подобной снастью девица удивлённо захлопала пушистыми ресницами.

"Напугала!" – хмыкнула про себя Ника, ловко разделывая рыбу кухонным ножом.

Посовещавшись с подругой, Ильде неловко насадила на острие крючка дохлую муху и осторожно спустила леску за борт.

Пассажирка уложила кусочки рыбы в горшок, когда на палубу поднялся Милим с мешочком сухой травы и кувшинчиком. Косясь на перегнувшихся через фальшборт ганток, раб тихо сказал:

– Хозяин хочет поговорить с вами, госпожа Юлиса.

– Хорошо, – кивнула девушка, отодвинув в сторону горшочек и освобождая место для посудины невольника. – Как он себя чувствует?

– Кашляет сильно, госпожа Юлиса, – покачал головой Милим. – И ослаб совсем. Ему бы вина выпить или свежего мяса поесть.

Раб тут же закашлялся сам, и вытерев пот, добавил:

– Жаку Фрес совсем плох. До утра не доживёт. Варвары его ножом в спину ткнули.

Их внимание привлекли громкие голоса. По лестнице бодро поднялся юный предводитель восставших. За короткое время, что Ника его не видела, молодой человек успел причесаться, повязал на лоб ремешок, удерживавший волосы от попадания в глаза, и со своей бородкой походил на благообразного попика. Только глаза смотрели не по годам сурово и печально. За ним, смешно оттесняя друг дружку на узких ступенях, следовали приближённые вождя. На женщинах красовались новые платья, перехваченные в талии узкими поясками, сплетёнными из полосок кожи. Головы скромно прикрывали цветастые платки. Одетая мальчиком девушка украсила лоб яркой синей лентой, завязанной в бант над косой.