Текст книги "Танец на осколках души (СИ)"

Автор книги: Анастасия Трусс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 46 страниц)

Глава 42

Глава 42.

– Я вернулась! – радостным тоном объявила я, заходя в спальню. – Надеюсь, все по мне скучали? Самаэль, по поводу тебя я не сомневаюсь. Знаю, что скучал. И по поводу тебя, Блэк, тоже! – я схватила на руки салера, который ласкался об мои ноги.

– Что за дискриминация, Милена? – притворно вздохнул Рейф. – Я тоже скучал. Особенно, по твоей крови.

– В последнем я и не сомневалась. А ты, Лекс? Не беспокоился? Вы, ведь, все, наверняка, знали – где я нахожусь, и что со мной происходит?

– Знали, конечно, – ответил Лекс. – Но, какой смысл беспокоиться? Да и выглядишь ты лучше, чем ожидалось.

– У меня хорошая регенерация. Как выяснилось, – я поморщилась, сев на кровати. – Только с, затёкшими за неделю, ногами она не помогает.

– Так, тебя, действительно, пытали? – с любопытством спросил Рейф. – И как ощущения?

– Отвратительные! – со всей искренностью, сказала я. – Неприятно, больно, мучительно… Весь букет ощущений! Особенно, было неприятно, когда мне выдирали ногти и ломали пальцы.

– А по тебе не скажешь, что тебя мучили, – заключил Мейснер.

Вдруг, я услышала какое-то ворчание. Оно доносилось из-под кровати. Заглянув туда, я, сначала, увидела два светящихся глаза, смотрящих на меня. Затем, я увидела и само существо. Это был… щенок! Да, самый обыкновенный щенок, внешне напоминающий овчарку, с чёрной густой шерстью. Только глаза были такими же, как у меня. Кроваво-алые, с вертикальными зрачками, светящимися в темноте.

Это… что? – с полнейшим недоумением посмотрела я на присутствующих.

– Его зовут Ренэтус, – за всех ответил Самаэль. – Его мать была волчицей, а отец – адской гончей. Так же, как и ты, он является полукровкой, поэтому его не примут ни сородичи его матери, ни сородичи его отца. Я решил, что вы с ним поймёте друг друга.

– Да? Что-то не похоже, что я ему сильно нравлюсь, – заметила я на ворчание щенка.

А щенок, всё ещё рыча, медленно, почти крадясь, приблизился ко мне. Я протянула к нему руку. Он, несмело, понюхал её, а, затем, лизнул раздвоенным змеиным языком. Я, с восторгом, заметила в его пасти два ряда острых, пока ещё маленьких, зубов.

– Мне он нравится, – заявила я. – Я оставлю его себе.

После моих слов, Блэк недовольно зашипел, взъерошил шерсть и, сквозь стену, покинул нас.

– Кошки не очень жалуют собак, – заметил Лекс. – Даже если оба имеют демоническую природу.

– Ничего, привыкнет, – отмахнулась я и взяла, уже полностью успокоившегося щенка, на руки.

В этот момент, я заметила, что Самаэль смотрит на Ренэтуса с какой-то… неприязнью, что ли. Во всяком случае, никаких положительных эмоций в его взгляде не было и в помине.

– Самаэль, – обратилась я к нему. – Мне кажется или Ренэтус тебе не очень-то и нравится?

– Я просто не люблю собак, – ответил ангел смерти.

– Тогда, зачем же ты сам принёс его мне? – не поняла я.

– Как я уже сказал, вы оба – полукровки и вы друг друга поймёте. В любом случае, с тобой ему будет лучше, чем с любым из своих сородичей. Но, это не означает, что он мне будет нравиться.

– Странный ты… – задумчиво протянула я. – Зачем приносить что-то, от чего ты не в восторге? Кстати, – вспомнила я. – Самаэль, с тобой очень горит желанием встретиться герцог Астарот. И я обещала ему в этом помочь.

– Зачем Астароту видеться со мной? – удивился Самаэль.

– Тебе лучше знать. Он уже второй раз расспрашивал меня о тебе. Так что, не обессудь, но я своё обещание Верховному демону сдержу. Тем более что это может вылиться в выгоду для меня. И… – я резко замолчала.

У меня появилось какое-то странное ощущение… Не могу сказать, что приятное. У меня не кружилась голова, у меня ничего не болело, но… Мне психологически стало плохо. Все мои эмоции, словно, наизнанку, выворачивало.

«Что я делала всё это время?! – с ужасом начала вспоминать я все последние события. – Как я… как я могла?! Что я натворила?!».

Перед глазами, как живые, вставали картины того, что происходило в Светлом лесу. Того, что я там делала. Все издевательства, убийства, которые я совершила. Я вспоминала Темедэля, его семью, то, что я сделала с их головами… В конце концов, я вспомнила то, как я вела себя с Фероксом; как я была заинтересована в пытках; как равнодушно я отнеслась к судьбе Лави и Николь…

– Нет… нет, это была не я! – я схватилась за голову (щенок, при этом, спрыгнул на пол). – Я не могла всё это совершить! Я… не могла…

– Что с ней такое? – услышала я через волну захлестнувших меня эмоций голос Лекса.

– То, о чём её предупреждали, – ответил ему Самаэль. – Последствия запретного ритуала.

«Последствия запретного ритуала? О чём это он?» – не поняла я, а потом вспомнила… вспомнила слова Лиминдэля.

«Ты не потеряешь полностью свою личность, как в случае полной потери души. Ты будешь метаться между остатками своих светлых чувств и той частью пустоты, которая появится внутри тебя. Тебя будет кидать из крайности в крайность. У тебя не будет возможности обрести покой. У тебя даже не будет возможности окончательно и бесповоротно потерять рассудок. Ты будешь «выныривать» из черноты, смотреть на свои поступки, всё осознавать… а затем, вновь, будешь отдаваться во власть тьме».

«Это и есть то, о чём он говорил? Последствия потери половины души? Нет, я не хочу переживать это снова! Что-то делать, а потом жалеть об этом и не понимать, как я смогла такое сделать!».

– Сколько… сколько я убила? – спросила я шёпотом, сев на кровати.

Я не ждала ответа, но ангел смерти ответил:

– Много. Если хочешь, могу назвать точную цифру.

– Не надо! – я замотала головой. – Почему… почему никто из вас меня не остановил?

– Во-первых, этих двоих, – указал Самаэль на Рейфа и Лекса. – Ты слушать бы, точно, не стала. Ты, вообще, тогда никого не могла слушать. Ты хотела только убивать. А во-вторых, я не видел смысла тебя останавливать. Ты хотела моей помощи, Милена, и я её тебе оказал.

– Ты не хуже меня знаешь, Самаэль, что я тогда была не в себе! Я же хотела… я хотела убить собственного сына! – вспомнила я о своём самом страшном намерении.

– Ты не была не в себе, Милена, – сказал Самаэль. – Ты просто вела себя так, как тебе диктовала истинная сущность демона.

– Истинная сущность демона? Ты шутишь? Я была безумна!

– А как ты думаешь, какие они – демоны? Я думал, что ты это уже давно поняла. Они, как раз, такие. Ни к чему и ни к кому не испытывающие жалости. Ни к кому не привязывающиеся. Получающие удовольствие от сражений и убийств. Всё это, как раз, и есть истинный демон.

– Но, я совсем не такая! – с отчаянием выкрикнула я. – Да, я могу привыкнуть ко всему этому: к сражениям, убийствам, насилию, но… я не хочу получать от этого удовольствие!

– С твоей расчленённой душой, Милена, ты станешь такой. Во всяком случае, время от времени, ты будешь такой становиться. А потом будет приходить осознание, как сейчас, – обрисовал мне всю дальнейшую жизненную перспективу ангел смерти. – Ты же знала, что так будет. Ты же сама согласилась на это, Милена, разве нет?

– Я знаю, что сама! Не надо мне об этом напоминать! – излишне, наверное, резко ответила я, но нервы сдали.

– Так, что же ты, всё-таки, сделала в светлом лесу, Милена? – не удержался от вопроса Лекс.

– Сына я там своего лишилась. И пол души за это отдала. Доволен ответом, Лекс? – мрачно посмотрела я на мужчину.

– Вполне, – не стал расспрашивать дальше Лекс.

– А ты мне нравилась такой. Такой… жестокой, безумной! – разумеется, эти сомнительные комплименты поступили от Рейфа. – Ты же станешь такой снова, Милена?

– Станет, – за меня ответил Самаэль. – И будет становиться такой снова и снова, раз за разом.

Я промолчала. Конечно, меня обо всём этом предупреждали. Я знала, на что иду. Да, знала, но не понимала – каково это будет. Каково будет – вспоминать о своих зверствах; вспоминать свои собственные мысли… как будто вспоминая мысли и поступки совершенно другого человека. И ты чувствуешь, как теряешь рассудок.

– Николь, Лави! – вспомнила я. – Они… они уже… – я беспомощно посмотрела на ангела смерти, зная, что он, точно, знает ответ.

– Они живы, – ответил Самаэль. – Пока. Абигор за ними ещё не приходил, но я не думаю, что это надолго.

– А не мог Абигор потерять интерес к их убийству после моей безразличной реакции на их счёт? – с надеждой спросила я.

– Если он давал клятву, то убьёт их в любом случае, – разрушил мою последнюю надежду Мейснер, которому я рассказывала о своём разговоре с Верховным демоном. – Сама знаешь, как демоны относятся к клятвам. Кроме того, я думаю, что твоё безразличие ему не сильно понравилось. Боюсь, что своё плохое настроение он может вымесить, как раз, на твоих подругах.

– Нет… Нет! Я не хочу, чтобы это случилось!

Да, я этого не хотела, но я не могла придумать – чем я могу помочь. Я, ведь, теперь даже в мир людей попасть не могла.

– Я могу помочь, Милена, – произнёс Самаэль.

– Как? Сразишься с Абигором?

– Нет, – покачал головой мужчина. – Силы с Абигором у нас, практически, равны и кто выйдет победителем в результате этого сражения – неизвестно. Я не могу так рисковать. Я должен быть рядом с тобой и оберегать тебя. Тем более что ты сделала меня своим эррильзаром.

– Тогда, как ты можешь помочь?!

– Помнишь, я тебе как-то говорил, что управляю жизнью людей перед их смертью? О том, что смерть я могу сделать, совершенно, любой? Так вот, я могу опередить Абигора и сделать смерть твоих подруг быстрой и, совершенно, безболезненной.

Я, в шоке, уставилась на Самаэля. У меня в голове не укладывалось, как он мог предложить мне такое. Чтобы я, собственноручно, отправила его убивать Лави и Николь.

– По сути, ты совершишь хороший поступок, Милена, если послушаешь, Самаэля, – сказал Лекс.

– В каком месте он хороший?!

– А ты сама посуди, Милена, – продолжил киллер. – Ты, никаким способом, не сможешь спасти своих подружек от Абигора. У тебя нет ни единого шанса сделать это. Так, что, в итоге, остаётся? А в итоге у тебя, всего, два варианта: либо отдать своих подруг на растерзание демону войны, либо позволить ангелу смерти забрать их в мир иной быстро и без боли. Какой вариант тебя больше устроит?

Как не больно было это признавать, а Лекс был прав – у меня, всего лишь, эти два варианта. И я должна выбрать один из них. Как же я ненавидела эти варианты, где из двух наихудших надо выбрать наименее наихудший. Я не хотела ни первого, ни второго. А уж мысль о том, чтобы послать Самаэля к Николь и Лави, чтобы убить их, казалась просто предательством, в отношении них. Но, если их не убьёт Самаэль, это сделает Абигор и их смерть тогда, точно, не будет быстрой.

«Вот и выбирай, Милена, – с горькой усмешкой подумала я. – Самой послать убийцу к своим подругам или позволить сделать это демону войны».

На мгновение у меня мелькнула мысль, всё-таки, заставить Самаэля сразиться с Абигором, но я, тут же, её отбросила. Я не могла заставлять его так рисковать. Он был прав – неизвестно, чем закончится сражение демона войны с ангелом смерти. Тем более что сражение таких могущественных существ, как два Верховных демона, наверняка, сильно потреплет то место, где это будет происходить. Вполне возможно, что в пылу их сражения погибнет много людей, а не только Николь и Лави. Да и ещё был большой вопрос – смогу ли я заставить Самаэля, даже если захочу. Он страстно-маниакально относится ко мне и к моей безопасности, но на других это не распространяется. Вряд ли, он будет рисковать ради моих подруг. Но, что тогда? По идее, ответ очевиден – если я не хочу мучений Лави и Николь, я должна послать к ним ангела смерти. Звучит жутко и это, всё равно, что расписаться в своей беспомощности.

«А, ведь, та личность, которой я была до недавнего времени, даже не заморачивалась бы по этому поводу, – подумала я. – Та я и делать ничего бы не стала. Она, с лёгкостью бы, отдала девушек Абигору. Ей было бы всё равно. Она бы не стала сомневаться. По сравнению с ней, я слабая беспомощная эмоциональная полукровка!».

– Самаэль, – наконец, произнесла я. – Пожалуйста… пожалуйста, помоги Николь и Лави. Пусть их смерть будет настолько лёгкой, насколько это, вообще, возможно.

Самаэль только кивнул и исчез.

– Не стоит так грустить, Милена! Ведь, твоих подруг ждёт лучший мир! – жизнерадостным тоном заявил Рейф.

– Ренэтус, фас! – сказала я щенку, указав на Рейфа.

Я, правда, не думала, что щенок меня послушается. Я и глазом моргнуть не успела, как потомок волка и адской гончей, налетел на Рейфа маленьким рычащим ураганом. Поначалу, я испугалась за щенка, но затем… затем, я поняла, что Ренэтус не такой уж и беспомощный и безобидный. Несмотря на свои, пока ещё, небольшие размеры, нападал он с поразительной яростью и быстротой. Его челюсти щёлкали то тут, то там, мало помогая определить, где именно сейчас находится Ренэтус. И Рейф тоже за ним не успевал – щенок уже успел два раза укусить его за руку.

– Эй, Милена, – обратился ко мне Лекс. – А у щенка-то язык был раздвоенный, змеиный. Вдруг, он ещё и ядовитый? Не боишься, что одна твоя псина убьёт другую?

Я выругалась сквозь зубы. Конечно, я бы с огромным удовольствием, посмотрела бы на смерть Рейфа, но…

– Ренэтус, фу! Иди ко мне!

Как ни странно, щенок, вновь, мгновенно послушался. Он оставил Рейфа и, с видимым чувством выполненного долга, подошёл ко мне и сел у моих ног.

– Бешеная псина! – высказался гипнотизёр.

– Кто из вас бешеная псина, Рейф, это ещё большой вопрос! – резко сказала я. – Ты бы лучше за своими словами следил!

– А что я такого сказал? – с искренним удивлением произнёс мужчина. – Я, всего лишь, сказал правду. Твои подруги уходят в лучший мир.

– А ты не забыл, что не только они?! Что Лави, возможно, беременна именно твоим ребёнком, Рейф?!

– А ты не забыла, что я тебе уже говорил, Милена, что мне, абсолютно всё равно, даже если это так? Кстати, а ты не боишься, что у твоего нового питомца зубы, действительно, ядовитые? Вдруг, в данный момент я умираю?

– Слишком уж бодро ты выглядишь для умирающего, Рейф, – сухо проговорила я и отвернулась от него. – Я не хочу больше слышать тебя сегодня.

Да я и не только его слышать не хотела, а, вообще, всех. Я чувствовала себя убийцей. И не из-за тех светлых эльфов, которых я убила, хотя, и из-за этого тоже. Я сама отправила ангела смерти убивать кого-то. Да не просто «кого-то», а своих единственных друзей.

– Госпожа Милена, – посреди комнаты материализовался Драйк. – Вас хочет видеть господин Вельзевул.

– Зачем? – удивилась я, а потом вспомнила. – А, вспомнила – зачем. Но… прямо сейчас? Разве, из пыточных комнат Велиара меня выпустили не по настоянию Ферокса? Это не означает, что я должна, вначале, пойти к мужу?

– Это уж вам решать, госпожа Милена, – ответил Драйк.

Думала я не долго. Решив, что Вельзевул не слишком рассердиться на то, что я немного задержусь, я пошла к Фероксу. Хотя, общаться с ним сейчас я не имела ни малейшего желания. Я сейчас могла только думать о двух своих единственных подругах, которых, очень скоро, ждёт смерть, которую я, можно сказать, сама же и послала к ним. Полностью добивал тот факт, что я, кроме того, лишаю, ещё не появившуюся на свет жизнь, права родиться. Я чувствовала себя самой рас последней тварью! Ещё и это Светлый лес… Я никогда не смогу забыть того, что я делала. И того, что там, в Светлом лесу, я навсегда потеряла своего сына.

– Ферокс, ты хотел меня видеть? – зашла я к дракону.

– Да, хотел. Проходи.

Я подошла к креслу перед его столом и села:

– Зачем я тебе понадобилась?

– Тебя же пытали три дня. Разве, не так? Должен же я увидеть, как чувствует себя моя супруга.

– Для этого, не обязательно надо было вызывать меня к себе. Мог бы просто спросить у Драйка.

Ферокс встал из-за стола, подошёл ко мне. Я дёрнулась, внутренне сжалась, не зная, что от него ожидать. А дракон приподнял моё лицо за подбородок, заставляя посмотреть на него.

– Жертва, – через несколько секунд произнёс дракон, не отрывая от меня взгляда. – Я, снова, её вижу. Хищница исчезла, как будто её и не было.

– Я не совсем понимаю, о чём ты говоришь, – ответила я, хотя и догадывалась, что он имеет в виду.

– Ты была совсем другой, когда вернулась из Светлого леса, – напомнил мне Ферокс, подтверждая мои догадки. – А сейчас, вновь, ко мне вернулся пугливый котёнок, – он отпустил меня и вернулся в своё кресло.

– И что тебе не нравится? – несколько удивилась я его словам.

– Мне не нравится твой страх.

Эта фраза меня озадачила. Ему не нравился мой страх? Однако же, всеми своими действиями, своими поступками и самой своей сущностью… Он, разве, не этого хотел?

– Ты сам добивался этого всё это время. И добился, в конце концов. Страх, покорность… Или ты считал, что своими действиями ты мог вызвать привязанность и любовь? – скептически посмотрела я на него.

– Не помню, чтобы делал что-то, что могло напугать.

Я искренне, зло, рассмеялась:

– О чём ты говоришь, Ферокс?! Ты ничего такого не делал?! Ты, правда, в это веришь?!

– Назови мне причины, по которым ты меня боишься.

Я не понимала, чего он хочет добиться этим вопросом.

«Ну, скажу я ему – почему его боюсь. И что дальше? От этого, всё равно, ничего не измениться. Он станет себя вести по-другому? «Ха» три раза! Такое, разве что, во сне может произойти». Но, ответа на свой вопрос Ферокс ждал, и мне пришлось ответить:

– В первый день, когда мы познакомились, ты меня избил. В следующую нашу встречу, ты убил близких мне людей и изнасиловал меня. В день, когда меня официально признали твоей женой, ты угрожал, что можешь убить моего ребёнка. Потом, ты заковал мою шею в «оковы неволи» на пару с Люцифером и, с ним же, затем, взял меня силой. Дальше продолжать? Или достаточно?

– И из-за этого ты меня боишься?

– Знаешь, было бы очень странно не бояться тебя после всего этого, – я устало вздохнула – объяснять столь очевидные вещи мне казалось глупым и бессмысленным. – Да и к тому же… Ты сам говорил, что я – рабыня. А рабыня, разве, не должна испытывать страх к своему хозяину?

– Ты так сильно хочешь ею быть, котёнок?

Ещё один странный вопрос. Ферокс никогда не спрашивал – хочу я чего-то или нет. И уж, тем более, никогда не спрашивал – кем я хочу быть. Вариантов не было – меня всегда ставили перед фактом.

– А у меня, что? Есть выбор? – задала я вопрос, сама не веря, что делаю это.

– Есть. Я решил пересмотреть своё отношение к тебе. Но, насколько, будет зависеть только от тебя, – огорошил меня Ферокс.

Мне захотелось попросить его повторить последние слова, так как я не поверила в то, что услышала.

«Он хочет изменить своё отношение ко мне? Зачем? Почему? Что, вообще, происходит?!».

– Ну, предположим, что я – не конченная мазохистка и настоящее положение меня, действительно, не устраивает, – осторожно сказала я. – И что я должна сделать, чтобы это поменять?

– Во-первых, твой страх передо мной. Он раздражает. Я хочу, чтобы ты уяснила то, что меня бояться не следует. Ты же сама должна понимать, что я не причиню тебе вреда.

– Да, сам ты мне вреда не причинишь, – согласно кивнула я. – Зато, запросто можешь позволить это сделать Люциферу. Или кому-то из Верховных демонов.

– Напомни-ка мне, когда Люцифер или кто-то из Верховных, причиняли тебе вред?

– Ты, реально, не понимаешь?! – у меня уже слов даже не было. – Меня насиловали с особой жестокостью, пытали… Это – не вред?!

– На большинство из того, что ты назвала, ты сама же и нарывалась. Да и… не вред это. Твоих регенеративных способностей, по крайней мере, тебе, пока, хватало.

– То есть, для демонов или драконов, причинить вред – это инвалидом, пожизненно, сделать? Всё остальное – это так… пустяки?

– Ты правильно меня поняла. То, что неприемлемо и ужасно для слабой и жалкой человеческой расы… неприемлемо, лишь, потому, что они слабы. От любых ран – умрут, от любой пытки – умрут. Поэтому, они и защищают себя законами, принципами, моралью… Всё для того, чтобы защитить свою жалкую жизнь. Всё для того, чтобы прожить свои никчёмные семьдесят-восемьдесят лет и сдохнуть в старческом маразме. Мы, совершенно, другие. Мы не болеем, не стареем… Мы – не слабы. Реши уже, наконец, кто ты. Слабый человек или же демон, для которого насилие и пытки – это обыденность.

Я вспомнила момент, когда я была у Вельзевула и когда читала книгу на языке демонов. Тогда, это дало Верховному демону понять, что человеком я себя уже не считаю. Но, видимо, принять себя, как демона и относиться ко всему, как демон… Это, всё-таки, было разными понятиями.

«Как можно не воспринимать пытки и насилие, как нечто плохое? Особенно, в отношении себя?».

– Я так понимаю, из того, что ты сказал, ты не считаешь, что у меня есть причины тебя бояться? – спросила я дракона.

– Верно, котёнок.

– У нас с тобой разные точки зрения на этот счёт, – заметила я. – Но… я попробую… тебя не бояться. А что, во-вторых?

– Во-вторых, мне не нужна рядом женщина, которая знает, в большем объёме, только то, что касается демонов. Ты должна, в не меньшей степени, изучить всё, что касается драконов. Можешь считать это чем-то, вроде, экзамена на пригодность. И, может быть, тогда я прислушаюсь к словам золотого дракона насчёт тебя.

– Я поняла. Но, почему ты, вообще, захотел этого? Чтобы я перестала шарахаться от тебя, училась? Тебя же, до этого, всё устраивало.

– Устраивало – да. А теперь, не устраивает. Объяснять причины я не намерен. Если будешь изучать драконов, то сама поймёшь мои мотивы.

«Странно это всё, – подумала я про себя. – Как-то всё… слишком резко, что ли. Не может такого быть, чтобы Ферокс, ни с того, ни с сего, подарил мне такой шанс. Шанс, можно сказать, на новую жизнь. На жизнь без страха и, можно сказать, в другом качестве. Правда, ещё не совсем понятно – в каком, но всё же. Это – слишком нереально. Такое чудовище, в моём понимании, как Ферокс и, вдруг, такое поведение. Хочется найти в этом какой-то подвох, но… не могу его найти. Ну, что ж. Я буду дурой, если откажусь от этого».

– Хорошо, буду учиться, и избавляться от страха. Я могу идти?

– Да, можешь. И, ещё кое-что, – остановил меня его голос на пороге. – Разберись уже со своей собственной личностью. Я не горю желанием угадывать – с какой тобой я встречусь в следующий раз.

– Я постараюсь.

– И ответь мне, напоследок, на один вопрос. Одна из причин твоего страха и ненависти ко мне – это то, что я убил людей, да?

– Да.

– Но… я убил, по твоему мнению, невинных людей. А что ты сама сделала в Светлом лесу? Ты убила невинных светлых эльфов. Так, скажи мне, в чём между нами разница?

– Не знаю… Наверное, уже никакой.